9-е

Иакова Алфеева некоторые признают за одно лицо с Ап. Иаковом меньшим, – братом Господним по плоти. Но Церковь, на основании Писания (Мф.10:3; Мк.3:18; Лк.6:15), ясно отличает Иакова Алфеева от Иакова, брата Господня по плоти, назначая сему последнему празднование 23-го октября и 4-го января и причисляя его к лику 70 Апостолов. Святого же Апост. Иакова Алфеева Церковь причисляет к славным и всехвальным Апостолам и называет братом Евангелиста Матфея.

По сошествии Святого Духа, свои Апостольские труды Иаков Алфеев совершал вместе с прочими Апостолами (Деян.6:2) в Иудее, Эдесе, где был он с Апостолом Андреем Первозванным, во время третьего его путешествия, и также странствовал для проповеди, по сказанию Никифора Каллиста, в Газу, Елевферополь и в сопредельные места. Отсюда св. Апостол для благовестия Евангелия удалился в Египет и в городе Острацыне, после немалого в нём пребывания, запечатлел свои Апостольские подвиги мученическою смертью на кресте.

В IX веке Феофан Никейский написал канон св. Апост. Иакову Алфееву, поемый ныне Православной Церковью в день его памяти. В этот день Церковь между прочим взывает нам: «твёрдо мудрости догматы в души благочестивых вложившего похвалами да ублажаем, яко Боговещателя».

Эфесская или Корсунская икона Богородицы, по преданию, писана св. Лукой. В 988 году в 9-й день октября она принесена великим князем Владимиром из Херсона в Киев; а по другому сказанию, из Греции в Россию – Предиславой или Предславой, – в монашестве Евфросинией, – дочерью Полоцкого князя Георгия. Предислава, одарённая высокими совершенствами души и тела, в летах цветущей юности отвергнув блестящие увеселения не только княжеского двора, но и всего мира, тайно оставила отеческий дом и облеклась в одежду иноческую. Евфросиния, так названа. Предислава по её пострижении, подвизалась сперва, по дозволению Полоцкого епископа Илии, в кельи, пристроенной к Софийскому Полоцкому собору. Спустя несколько времени, она, по любви к безмолвию, избрала себе для жительства принадлежавшее к архиерейскому дому подворье или сельцо, где находилась деревянная церковь во имя Спаса. Испросив себе это место, Евфросиния основала здесь девичью обитель, воздвигла около 1162 года каменный храм всемилостивому Спасу, и в этом монастыре была первой начальницей. Слыша о писанных св. Лукой ещё при жизни Богоматери иконах, из коих одна находилась в Иерусалиме, другая в Царьграде, а третья в Ефесе, преподобная желала иметь одну из них в своей обители и, помолившись Богу со слезами об исполнении своего желания, отправила нарочного к Греческому императору Мануилу и патриарху Луке Хрисовергию с дарами и просьбой доставить ей икону Богоматери. Император и патриарх приняли прошение благосклонно и, взяв икону из Ефеса в Царьград, отпустили к преподобной с нарочным, присланным от неё. Сию знаменитую икону поставила она в Спасской церкви монастыря и украсила золотом и дорогими камнями.

В XIII веке великий князь Ярослав Всеволодович, бывший прежде Новгородский, после войны с Литовцами за Смоленск, благословил сына своего Александра Невского вступить в Торопце – городе Псковской губернии – в брак с дочерью князя Полоцкого Брячислава – Александрой. Она в 1239 году принесла с собой образ Матери Божией Ефесской и поставила его в Богородицком соборе Торопца, где он и доселе известен у жителей под именем Корсунского и почитается чудотворным. В Торопце сохраняется предание, что этот образ в XII веке прислан был из Царьграда императором Мануилом и патриархом Лукой в дар и благословение преподобной Евфросинии, княжне Полоцкой, по основании её девичьей обители.

Антиохия – в начале христианства – столица Востока, с 500,000 жителей. Нигде язычество не являлось в такой полноте безобразия своего, как в Антиохии. Здесь был сброд магов, мим, жрецов, город плясок, вакханалий, оргий исступлённых, разврата наглого, роскоши бешеной. Когда явилось тут христианство, чудная перемена произошла в роскошной столице Востока. При св. Златоусте в Антиохии и её окрестностях были уже целые сонмы чистых дев. Вот что говорит он в одной беседе Антиохианам: «девы, ещё не достигшие двадцатилетнего возраста, проводившие всё время в своих покоях, воспитанные в неге, почивавшие на мягком ложе, пропитанные благовониями и дорогими мастями, нежные по природе и ещё более изнеженные от усердных ухаживаний, не знавшие в продолжении целого дня другого занятия, как только украшать свою наружность, носить на себе золотые уборы и предаваться сластолюбию, не делавшие ничего даже для себя, но имевшие множество служанок, носившие одежды более нежные, чем само их тело, у потреблявшие тонкие и мягкие покрывала, постоянно наслаждавшиеся запахом роз и подобных благовоний, – эти девы, быв внезапно объяты огнём Христовым, бросили всю эту роскошь и пышность; забыв о своей нежности, о своём возрасте, расстались со всеми удовольствиями и, подобно храбрым борцам, вступили на поприще подвигов. По-видимому, говорю я невероятное, однако ж верное. Я слышал, что эти столь нежные девы достигли такой строгости в жизни, что надевали на свои нагие тела самые грубые власяницы; ноги их оставались босыми и ложем их были тростниковые прутья, большую часть ночи проводили они без сна. Трапеза у них бывает только вечером, трапеза, на которой нет ни трав, ни хлеба, а только бобы, горох, елей и смоквы. Постоянно заняты они прядением шерсти и другими более трудными рукоделиями, чем какими занимались у них служанки. Они взяли на себя труд лечить больных, носить одры их, умывать ноги им. Многие из них занимаются и приготовлением пищи. Такую имеет силу огонь Христов!»¹³²

При Златоусте в Антиохии явились даже и порицатели девства, точно такие же, каковы они и ныне. Нового не придумали новые умники, а повторяют старое, изношенное. Для них св. Златоуст писал в Антиохию обширное сочинение о девстве. Дав понятие об истинных девах, показав и то, что между еретиками не может быть истинных дев, как не было их между язычниками, он пишет: «скажет кто-нибудь: если лучше не касаться жены, то к чему же введён в мир брак? Что помешает быть истреблену людскому роду, если на место умерших не будет рождающихся? Род наш держится не силой брака, а силой Господа, сказавшего: раститеся и множитися... Без воли Божией брак не умножит людей и девство не уменьшит... Не девство грозит гибелью людскому роду, а грозят беззаконные сожития. Это показано в быстром истреблении всех животных при Ное. Если бы сыны Божии воспротивились гнусной похотливости и не смотрели преступными очами на дщерей человеческих, погибель не пришла бы. Когда мир весь наполнился людьми, остаётся одна причина брака – предотвращение нечестивой похотливости». Выставив те неудобства, какие влечёт за собой второй брак, и показав, что всякий брак есть неотвратимое рабство, картинно изображает, как легче деве, чем замужней, достигать Царства Небесного, и решает кое-какие недоумения¹³³.

Христовым огнём, о котором говорил Златоуст, горела душа благородной Антиохиянки – св. Публии.

Дочь благородных родителей, по их желанию, выдана была. замуж за благородного Антиохийца; но с мужем жила недолго, – он скоро умер. Благословенным плодом честного брака был сын Иоанн. Мать воспитала его, как искренняя христианка. Оттого вышло, что Иоанн «немало времени начальствовал над пресвитерами Антиохийскими и, быв много раз избираем на Апостольскую кафедру, всегда уклонялся от начальствования»¹³⁴. Блаженная Публия со времени вдовства своего вела жизнь строгую, в посте и в молитве. При такой жизни почтенная священным саном диакониссы¹³⁵, она собрала себе дев и вдов, решившихся, подобно ей, жить для Господа; с ними проводила она жизнь точно так, как писал святой Златоуст, снявший свою картину дев и с общины благородной Публии; с ними постоянно славила она Творца и Спасителя Бога¹³⁶. Так прожила она подвижнически несколько лет. На престол империи взошёл Юлиан и открыто стал на сторону язычества; гордый умом своим, он старался дать языческому богослужению великолепие и возможно-лучший смысл; на словах выставлял из себя защитника всякой истины и человечности, а на деле нагло осмеивал святую веру, дозволял гнать и сам гнал христиан. Он прибыл в Антиохию и здесь поступал, как фанатик язычества; велел выбросить мощи св. Вавилы из храма, «обещался стереть с лица земли всю породу Галилеян», – так называл он христиан и велел не иначе называть их¹³⁷. Раз он должен был проходить мимо молитвенного дома Публии. Подвижницы пели утренние хвалы Богу. Когда отступник шёл мимо обители дев, подвижницы громче обыкновенного запели все вместе, считая гонителя достойным презрения и осмеяния. Идоли язык сребро и злато, дела рук человеческих, возглашали они с Давидом и, его словами изобразив бесчувственность их, с его негодованием пели: подобны им да будут творящии я и вси надеющиися на ня (Пс.113:16). Слыша это, нечестивец вспыхнул и с гневом запретил петь псалмы, когда он будет проходить мимо. Тот, кто сердится на правду, выказывает только свою слабость и вызывает против себя новую смелость правды. Когда Юлиан снова проходил мимо обители, св. Публия велела петь: да воскреснет Бог и расточатся врази Его (Пс.67:1). Юлиан в бешенстве приказал привести к себе начальницу хора. Перед ним предстала старица, достойная всякого почтения и по летам своим и пользовавшаяся общим уважением в Антиохии за высокие добродетели свои. И однако он приказал одному из слуг бить по щекам проповедницу правды, и тот обагрил свои руки кровью её. Бестрепетная диаконисса говорила Юлиану, что жалеет о больной душе его, но считает истину Божию выше всего. С хвалой Богу на устах возвратилась она в свою обитель. Считая Юлиана за одержимого злым духом, как одержим был Саул, она продолжала петь для него священные песни с теми мыслями, что авось либо и отступник придёт в себя¹³⁸. Недолго после того длилась жизнь её: она с миром предала дух свой Господу, а Юлиан погиб на войне¹³⁹.

Из жития Андроника и Афанасии, написанного Метафрастом на основании древнего сказания, – так как во всём «житии» – полное согласие с другими историческими данными в отношении к лицам, местам и времени¹⁴⁰, – известно, что это были супруги, жившие в V-м веке и угодившие Богу сначала праведностью их жизни в мире, а потом благодушным перенесением посланного им испытания, именно: лишения обоих любимых детей, и наконец – посвящением себя иноческой жизни, ради которой они решились на разлуку, хотя и были преданы друг другу.

На них угодно было явить Богу, что все печали земные во имя Его в радость и спасение обращаются...

Не могло быть ничего для любящих родителей тяжелее смерти детей их. И эта скорбь поразила Андроника и Афанасию среди различных подвигов в христианских добродетелях, ради которых, казалось, что могли быть избавлены от такой великой скорби те, которые только и помышляли о том, чтобы избавлять от скорби других, проводя всю жизнь в попечениях о больных, странных и убогих, сопровождая свои добрые дела постническим воздержанием во всём и молитвой.

Но в то время, когда эти супруги – истинные христиане – заботились об утешении других, их собственные дети – Иоанн – 12-ти лет и Мария – десяти захворали, и некому было помочь им, и они умерли от болезни. Все жители Антиохии, где это случилось, сочувствовали горю родителей, пользовавшихся общим уважением в городе; сам патриарх с клиром торжественно совершал обряд погребения детей Андроника и Афанасии при храме св. муч. Иулиана, причём присутствовало и множество мирян.

Не смотря однако же на заявление такого общего участия, Афанасия была неутешна в горе своём и не хотела даже возвращаться в дом свой, пребывая неотлучно при могиле, в которую навеки опустила детей своих, драгоценное сокровище сердца своего...

Но не оставил Бог без утешения и вразумления праведностью жизни угодивших Ему. В чудном видении открыто было плачущей матери, что не о детях, но только о своём греховном состоянии в мире следует проливать такие обильные слёзы... – «Точно так же, как человек, по естеству своему, требует пищи для тела, – присовокупил чудный вестник, представший перед погружённой в печаль матерью, – и невозможно отказать ему в удовлетворении этой потребности, таким же образом и милосердый Бог не может отказать в духовной пище Своим созданиям, и питает детей твоих небесными благами Тот праведный Судия, Который воззвал их от пользования благами земными»... – И возрадовалась мать этой чудной вести о блаженном состоянии детей своих в небесных обителях, – и возвратилась в дом свой, и разделила радость с мужем своим, и решились оба они, отказавшись от всех радостей земных, посвятить свою дальнейшую жизнь на служение Единому Богу. – Поручив тестю всё имение, нажитое честным трудом (Андроник был золотых дел мастером), для употребления его в пользу бедных, Андроник и Афанасия оставили дом, прося Бога, «чтобы Он, ради Которого оставляют они дом свой открытым для всех нуждающихся, не закрыл для них двери Своего Царства Небесного» ...

Отойдя из города своего в Иерусалим для поклонения св. местам, посетили они и Александрию; на пути своём встретили скитского подвижника Даниила и по благословению его решили вести иноческую жизнь: Афанасия поступила в женскую Тавенисиотскую обитель, а Андроник остался в скиту у старца Даниила. – Двенадцать лет пребывал он тут в безмолвии, трудах и молитве, спасаясь под руководством опытного подвижника, и ничего не слыхал в это время об Афанасии. Случилось же после того, что Андроник, отправившись в новое странствие с благочестивыми целями, встретил жену свою в Египте, но не узнал её, потому что она, оставив также обитель для поклонения св. местам, путешествовала, скрывая себя под мужской одеждой, и сверх того совершенно изменилась наружностью вследствие изнурения от тяжёлой иноческой жизни.

Афанасия же узнала своего мужа; тем не менее, не открылась ему, а только согласилась на предложение его путешествовать вместе на условии соблюдения ненарушимого безмолвия. Таким образом и совершили супруги это вторичное путешествие их на поклонение св. местам, по окончании которого решились они и получили благословение от старца Даниила проводить дальнейшую жизнь в общей кельи в скиту Данииловом – на условии соблюдения того же безмолвия, – и таким образом духовным единением в общем подвижничестве соединились вновь разлучившиеся добровольно ради пребывания в едином Боге супруги. И так прожили они вместе двенадцать лет. – Когда же приблизилась кончина той, которую все принимали за инока Афанасия, то пришедший напутствовать умирающего Даниил, застав его в слезах, увещевал не плакать, но радоваться наступающему соединению со Христом.

«Не о себе плачу, но об Андронике»... – загадочно для старца излилась из души умирающей естественная скорбь её о разлуке с мужем, с которым не переставала соединять её святая любовь, – «прошу тебя, отче, – прибавила Афанасия, – возьми после погребения моего письмо под изголовьем моим и, прочитав, передай его отцу Андронику»...

Старец Даниил исполнил просьбу мнимого брата, и тогда открылось, что в кельи с Андроником жила бывшая жена его. Он только семью днями пережил её и был похоронен вместе с ней.

«Авраам – великий отец множества народов, и не было подобного ему в славе», – говорит Иисус, сын Сирахов (Сир.44:19), и продолжает: «он сохранил закон Всевышнего и был в завете с Ним, а на своей плоти утвердил завет, и в испытании оказался верным. Поэтому Господь с клятвой обещал ему, что в семени его благословятся все народы, обещал умножить его, как прах земли, и возвысить семя его, как звёзды, и дать им наследство от моря до моря и от реки до края земли. – И Исааку ради Авраама, отца его, Он также подтвердил благословение всех людей и завет. И оно же почило на голове Иакова. Он ущедрил его Своими благословениями и дал ему в наследие землю» ... (Сир.44:20–26).

Прославляя Авраама, ветхозаветный «премудрый» Иисус сын Сирахов ещё не мог измерить всего значения Авраама, как «отца верующих», которое могло проявиться только в течении многих грядущих веков, когда успело выразиться и оправдаться во всей полноте и значение веры в человечестве, и то, к чему она его уже привела, и, по Высшему обетованию, должна окончательно привести, – и что составляет единственное спасение мира.

По миновании почти четырёх тысячелетий с тех пор, как жил Авраам, можно уже ясно видеть теперь значение его веры, за которую избрал его Бог, чтобы сделать родоначальником потомства, из которого должен был произойти Сам Спаситель мира и все спасшиеся по образцу своего родоначальника Авраама верой в Него.

Вера ветхозаветного избранника Божьего Авраама, которая по силе своей вменена была даже ему в праведность, за которую чествует его и Новозаветная Церковь, обнаружилась последовательно в следующих обстоятельствах его жизни: – когда идолопоклонство и нечестие в то время, как жил Авраам, распространились в таких широких размерах, что угрожали совсем заглушить веру в истинного Бога и таким образом прервать единственную связь человечества с Божеством, тогда Авраам один сохранил ту веру в Единого невидимого Бога, которая заменяла ветхозаветному человечеству веру в Бога воплотившегося, которой одной спасается новозаветный народ. – И видя веру Авраама, Бог избрал и отделил его от своего племени и повелел ему идти в чужую, неизвестную землю, обещав ему при этом произвести от него многочисленное потомство и благословенную землю ту предоставить в наследие ему.

И, не усомнился 75-ти-летний старец в возвещённом ему, оставил своё отечество (город Ур в Халдее или Месопотамии) и переселился в землю Ханаанскую, указанную ему Богом, с женой своей Саррой и племянником Лотом. Здесь, окружённый со всех сторон идолопоклонниками, продолжал свято хранить веру свою в истинного Бога, и сам был чудно храним Богом тот, кто «верою повиновался призванию идти в страну, которую имел получить в наследие, и пошёл, не зная, куда идёт, – и верою обитал на земле обетованной, как на чужой, и жил в шатрах..., ибо он ожидал города, имеющего основания, которого художник и строитель – Бог» ... (Посл. к Евр.11:8–10).

С верою принял Авраам обещание Божие, что родится у него сын от престарелой жены его Сарры; и когда явившийся Аврааму Господь, «выведя его из палатки, сказал ему: посмотри на небо и сосчитай звёзды, если ты можешь счесть их, – и сказал ему: столько будет у тебя потомков, то Авраам поверил Господу, и Он вменил ему это в праведность» (Быт.15:5–6).

Долго не исполнялось это обещание, долго испытывалась вера Авраамова, но он не поколебался в ней, и вот, снова Господь посетил Авраама, явился ему у дубравы Мамре в виде трёх странников однажды, когда столетний старец «сидел при входе в шатёр свой во время зноя дневного», и подтвердил ему обещание, что у него родится сын, от которого произойдёт «народ великий и сильный, в котором благословятся все народы земные» (Быт.18:18). – «И сверх надежды поверил Авраам с надеждой: не поколебался в обетовании Божием неверием, но пребыл твёрд в вере, воздав славу Богу и будучи вполне уверен, что Он силён и исполнить обещанное. Потому и вменилось ему в праведность» (Посл. к Рим.4:18–22).

Но крепчайшему из всех людей в вере предстояло и испытание тягчайшее, единственное от начала и до конца существования людей на земле, за то и послужившее прообразованием иной жертвы – не человеческой, а Божественной...

Когда наконец последовало долго, но с непоколебимой верой, ожидаемое исполнение Божьего обещания: родился наследник Авраама – сын Исаак, и возрос он, и довалось сердце отца, видящего в сыне своём сосуд обетоаний и благословений Божественных из рода в род, то, да искусил Господь верность раба Своего последним испытанием: – «Бог сказал Аврааму: возьми сына твоего, единственного твоего, которого ты любишь, Исаака, и пойди в землю Мориа, и там принеси его во всесожжение на одной из гор, о которой Я скажу тебе.

Авраам встал рано утром, оседлал осла своего, взял с собой двоих из отроков своих и Исаака, сына своего; наколол дров для всесожжения я, встав, пошёл на место, о котором сказал ему Бог.

На третий день Авраам возвёл очи свои и увидел то место издалека. – И сказал Авраам отрокам своим: останьтесь вы здесь с ослом; а я и сын пойдём туда и поклонимся, и возвратимся к вам. – И взял Авраам дрова для всесожжения и возложил на Исаака, сына своего; взял огонь и нож, и пошли оба вместе. И начал Исаак говорить Аврааму, отцу своему, и сказал: отец мой! Он отвечал: вот я, сын мой. Он сказал: вот огонь и дрова, где же агнец для всесожжения? Авраам сказал: Бог усмотрит Себе агнца для всесожжения, сын мой, – И шли далее, оба вместе. – И пришли на место, о котором сказал Аврааму Бог, и устроил там Авраам жертвенник, разложил дрова и, связав сына своего Исаака, положил его на жертвенник поверх дров. И простёр Авраам руку свою и взял нож, чтобы заколоть сына своего...

Но ангел Господень воззвал к нему с неба и сказал: Авраам! Авраам! Он сказал: вот я. Ангел сказал: не поднимай руки твоей на отрока и не делай над ним ничего; ибо теперь Я знаю, что ты боишься Бога, и не пожалел сына твоего, единственного твоего, для Меня.

И возвёл Авраам очи свои и увидел: и вот назади овен, запутавшийся в чаще рогами своими. Авраам пошёл, взял овна и принёс его во всесожжение вместо Исаака, сына своего.

И вторично воззвал к Аврааму ангел с неба и сказал: Мною клянусь, говорит Господь, что так как ты сделал сие дело и не пожалел сына твоего, единственного твоего, для Меня: то Я благословляя благословлю тебя, и умножая умножу семя твоё, как звёзды небесные и как песок на берегу моря; и овладеет семя твоё городами врагов своих; и благословятся в семени твоём все народы земли за то, что ты послушался гласа Моего.

И возвратился Авраам к отрокам своим, и встали, и пошли вместе в Вирсавию: и жил Авраам в Вирсавии» (Быт.22:1–19).

Об этом же свидетельствует новозаветное Писание: «верою Авраам, будучи искушаем, принёс в жертву Исаака; и имея обетование, принёс единородного, о котором было сказано: в Исааке наречётся тебе семя. Ибо он думал, что Бог силён и из мёртвых воскресить. Почему и получил его в предзнаменование» (Посл. к Евр.11:17–19).

«Познайте же, что верующие суть сыны Авраама, – говорит св. Апостол Павел в послании своём к Галатам, – и Писание, провидя, что Бог верою оправдывает язычников, предвозвестило Аврааму, что в нём благословятся все народы. И так верующие благословляются с верным Авраамом» (Гал.3:9).

Вот в чём великое, несравненное и вечное значение веры Авраама: он был сосудом и образцом веры в истинного Бога, сохранившим её для потомства из рода в род. В вере Авраама, привлёкшей Божественные благословения и обетования и открывшей путь к вере в пришедшего в мир по обетованию Христа – пример той незыблемой веры в Бога, соединённой с послушанием, т. е. деятельным применением её, без которой не могло бы совершиться спасение всего человеческого рода.

Вследствие таких высоких качеств, за которые Бог возлюбил Авраама и называет Себя Богом Авраама, а в св. Писании называется он «другом Божиим», как ветхозаветные потомки его и даже сами святые перед Богом Моисей и Давид призывали Авраама в ходатаи перед Богом, так и Новозаветная Церковь взывает к Богу о помиловании ради возлюбленного Им праотца Авраама. Сам Иисус Христос в Своей притче о богаче и Лазаре указывает на Авраама, как на обитателя блаженного жилища в Царствии Небесном (Лк.16:19–31).

О племяннике Авраама Лоте, который последовал за дядей своим в неизвестную обетованную страну и сохранил своё благочестие, несмотря на то, что жил в погибающей от разврата Содомской стране, известно ещё из свящ. Пис., что Господь не оставил уповающего на Него и вывел Лота с семьёй его невредимыми из Содома, когда были попалены огнём и серой нечестивые города, на месте которых образовалось серное озеро, названное впоследствии Мёртвым морем...

«Праведного Лота, – свидетельствует св. Апостол Пётр (2Пет.2:7–8), – утомлённого обращением между людьми неистово-развратными, избавил Господь, ибо сей праведник, живя между ними, ежедневно мучился в праведной душе, видя и слыша дела беззаконные» ...

Указывая на спасение Лота в то время, как были обречены на истребление Содомские и Гоморрские города за крайнее нечестие обитавших в них, св. Ап. Пётр поясняет, что «конечно знает Господь, как избавлять благочестивых от искушения, а беззаконников соблюдать ко дню суда, для наказания» ... (2Пет.2:9).