21-е

Блаж. Иларион происходил от родителей знатных и благочестивых²⁷⁰. Они искренно старались жить по заповедям Господним и были усердные молитвенники Божии. – У них долго не было детей. Это печалило их. Особенно скорбела мать о своём неплодии и часто изливала скорбь свою перед Матерью Божией. Царица Небесная, сострадательная к скорбям сердец христианских, испросила ей у Сына и Бога утешение. Раз в сонном видении Пресвятая сказала ей: «не скорби, – родишь сына, и он обратит многих к свету истины». – Слова Пречистой исполнились. Родившийся сын назван Иларионом, в означение того, что составил радость для скорбных родителей. Трёх лет дитя пело: Свят, Свят, Свят Господь. Мальчика учили книжному чтению, и он оказал быстрые успехи. На 18 году оставил он мир и принял монашество. В обители проходил послушания с ревностью, и настоятель утешался им. Так прошло несколько лет. Настоятель на смертном одре собрал братию и передал её попечению блаж. Илариона. В звании настоятеля Иларион был умным наставником и продолжал строгую жизнь. Изучив правила преп. Пахомия, часто целые ночи проводил он без сна – в молитве и чтении полезного душе²⁷¹. Заботливый о спасении порученных ему душ, он побуждал их не терять дорогого времени на грехи. Особенно не терпел он нетрезвости и строго гнал её из обители. Случился сильный голод в стране. Иларион молился Богу, и пустые житницы его наполнились зерном; он кормил не только своих, но и чужих, приходивших к нему. Строгая жизнь прославила блаж. Илариона, и знаменитость его привлекла многих в обитель; иные приходили за советами Илариона, другие оставались жить под его руководством.

По внушению Богоматери, Болгарский архиепископ Евстафий посвятил блаж. Илариона в епископа Мглинского, в 1134 году²⁷². Благое небо вступилось за Церковь свою и посылает нужного деятеля в Болгарию, тогда как людская политика, по слепоте своей, наделала себе самой страшные беды. Манихеи, живя в Армении среди магометанства, мало вредили христианству. Имп. Цимисхий (969–976 г.) переселил их из Армении в Болгарию, тогда как и без того здесь уже были богомилы. Если бы Цимисхий был злодеем св. веры и империи, – такой поступок был бы для него естествен. Но и не будучи таким, а оставаясь плохим хозяином империи, он перенёс разрушительное начало в среду империи и Церкви²⁷³. Мглин (Μεγλενα, Μογλενα) на северо-востоке от Водины – Греческой Эдессы, главный город области²⁷⁴, и соседняя Славянская область Дроговичей во время св. Илариона приобрели печальную известность. Сами ересеучители богомилов писали: «общества наши Римские, Дреговицкие, Мглинские, Булгарские, Далматские разделены местами, но не в противоречии ни в чём между собой»²⁷⁵. По другому отзыву их же, все общества богомилов, распространившиеся по разным странам Запада, произошли от Болгарских и Дроговичских богомилов²⁷⁶. Дроговичская партия дуалистов держалась старой теории исконного бытия зла, равного добру: в Болгарской богомильской партии держались новой теории дуализма, соединяя двуначалие с единоначалием²⁷⁷. В сущности как манихейство, так и богомильство – то же, что впоследствии известно стало с именем протестантства: там и здесь гордый произвол, одетый в одежду

преобразователя христианства, толкующий откровение Божие, как ему угодно, и подчиняющий Божье человеческому.

Тому, кто дорожил небесной истиной, славой Божьей и спасением людей, надлежало вести жестокую борьбу с людьми гордого произвола и надобно было иметь много благодати, чтобы вести борьбу с успехом. Св. Иларион вооружился Апостольской ревностью и усердными молитвами. Он неутомимо обличал нечестие богомилов, снимая с них личину лицемерной благости, которой обманывали они других. Проповедь его, подкрепляемая живым благочестием, оказывала чудесное действие. Число оставлявших заблуждение время от времени возрастало. Предводители ереси злились и употребляли разные нечистые меры в поддержание своего общества. Но истина доходила до сердец, передаваемая живым словом искреннего благочестия. Пособием святителю в борьбе с богомилами служили современные определения Константинопольской Церкви. На православном Востоке, после того как в 1110 году сожжён был лекарь Василий за распространение манихейства²⁷⁸, продолжали зорко смотреть за каждым проявлением манихейства. Охридский архиепископ, современный блаж. Илариону, два раза присутствовал на соборах в Цареграде против богомилов. На первом, в 1140 г., осуждены были сочинения Константина Хризомала, заразившегося учением богомилов, а в другой раз, в 1144 г., подвергся осуждению и темничному заключению инок Нифонт, увлёкшийся преступной строгостью манихейства против тела и отвергавший Еврейского Бога; в 1147 г. низвели с престола самого патриарха Козму за то, что тот по простоте своей хвалил строгого Нифонта²⁷⁹.

Предводители ереси отважились вступить в открытый спор со святителем Иларионом. Почему, говорили они святому, не принимаете вы очевидной истины – мысли о двух началах, добром и злом, когда добро и зло перед глазами каждого в этом мире? Почему не отличаете благого Творца неба от злого строителя вещества? Святитель отвечал: некоторые из нас и само небо считают творением врага. Как же Бог почивает на небе – творении лукавого? Надобно учиться всему у вечной истины – Бога, надобно мыслить и верить так, как учит откровение Божие. А откровение Божие говорит нам об одном Творце мира, всего видимого и невидимого. Отче наш, Иже еси на небесех, – да будет воля Твоя яко на небеси и на земли (Мф.6:9–10): так повелел нам молиться Господь Иисус. Не ясно ли тем показывает Он нам, что один есть Господь неба и земли, один есть Бог истинный, всемощный и вседержитель. Да и Бог истинный может быть только один: два всемощные не могут быть мыслимы; один чем-нибудь должен быть ниже другого; а в таком виде он уже не Бог. Зло, существующее в мире, произошло не от Творца мира; оно явилось в мире после того, как сотворён мир. Зачем оскорблять и Бога и историю не умной мыслью начале зла?

Богомилы говорили, что плоть Христова принесена с неба. Иларион отвечает: «откуда взяли вы это учение? Кто из Апостолов или Евангелистов учил так? Никто. Если бы тело Христа Иисуса было небесное, оно не испытывало бы ни алчбы, ни жажды, ни утомления, ни страдания, и не подлежало бы крестной смерти».

Богомилы говорили, что Ветхий Завет произведение лукавого.

Если бы от лукавого, говорил святитель, происходил Ветхий Завет, то Христос не сказал бы: испытайте Писания, яко вы мните в них имети живот вечный (Ин.5:39). Христос Господь признал самыми высшими заповедями заповеди о любви к Богу и ближнему, данные Моисею. Не думайте, говорил Он ещё, что пришёл Я разорить закон, – не разорить, а исполнить пришёл Я.

Богомилы высказывали вражду на крест Христов. Что станем мы думать, говорил святитель, когда явится на небе знамение Сына Человеческого, крест Его, и восплачутся все колена земли, не веровавшие кресту или не жившие по воле о кресте? Бедные люди сами себя уличают во лжи, – говорят, что вся беда от материи злой, и однако не хотят поклониться тому древу, которым освящён вещественный мир.

Зачем вы, богомилы, продолжал святитель, обманываете себя и других, называетесь христианами, когда вы вовсе не христиане, – враждуете против креста Христа Спасителя, не признаёте Бога единого, как веруют христиане, поносите древнее откровение, чтимое по слову Господа христианами? Простых добрых людей обманываете вы лицемерной кротостью, когда дышите гордостью. Быть не может истинного благочестия в тех, кто не признаёт в себе сердечной порчи самолюбием и не испрашивает благодати Божией молитвой и смиренной покорностью порядку спасения, установленному Господом! К чему посты ваши? Поверьте себя искренно – и увидите, что злые мысли – зависть, тщеславие, суетность, коварство, ложь, обманы – не дело в нас злого вещества, и не побеждаются постом, а они – плод испорченного самолюбия и потому требуют для себя духовных лекарств и духовных подвигов.

Внимая пастырскому увещанию, многие из богомилов умилились сердцем и, осудив прежнее нечестие своё, соединились с Христовой Церковью²⁸⁰.

Ревностному пастырю Мглинской Церкви надлежало ещё бороться с Армянами. Эти всесветные торгаши явились в Болгарию, по расчётам торговли²⁸¹; но они же были спутниками павликиан, переселённых Цимисхием из Армении, – Учители Армянские досадовали на то, что святитель Иларион так успешно действовал на богомилов, – Они отважились вступить в спор с Иларионом о преимуществах своей Церкви; хвалились, что «содержат они древнейшие предания, святые службы, посты и всё, что от первых времён предала Апостольская Церковь». «Хорошо, отвечал святитель, удерживать древние обряды. Ещё более важно, что вы до IV Вселенского собора держались учения, передававшегося в Церкви от Апостолов; но беда вам от того, что после Халкидонского собора отделились вы от Церкви, удержав нечестивое Евтихиево учение». Святитель обличал Армян за то, что не смешивают в евхаристии вина с водой. Крест, говорил он, из чего бы он ни был сделан, не прежде начинаете вы чествовать, как окрестите его, как человека, вонзите в него гвозди и помажете его кровью жертвенной. Если крест, воображаемый рукою, во всяком случае освящает предметы, осеняемые им, к чему же крестите и мажете его кровью? Откуда у вас пост Арцыбуриев? Он вовсе не пост отцов.

Обличаемые Армяне жестоко злились на святителя. Раз дошли они до того, что, побеждённые ответами его, в порыве ярости взялись за камни и замертво избитым оставили святителя в поле, близ того места, куда любил он удаляться на безмолвие. Бог оживил его; он пришёл в чувство и кое-как дошёл до пустынной кельи своей. Православные Мглитяне, узнав о всём том, хотели было перебить Армян: но святитель удержал их. «Каждый поднимающий нож от ножа погибнет», сказал он словами Господа. – Армяне, услыхав о таком решении святителя, пришли в раздумье и потом разбирались в мнениях. «Это – добрый, истинный пастырь», говорили одни; «нет, говорили другие, он хитрит и обманывает людей». Некоторые из Армян присоединились к православию.

Имп. Мануил в это время был против Армян. Тероз, Армянский князь, делал много оскорблений империи, и Мануил в 1156 году вынужден был укрощать дерзости его силой оружия²⁸². В таком расположении, узнав о подвигах Мглинского святителя против Армян, император послал послание, которым, побуждая продолжать дело своё, предоставлял блаженному Илариону выгнать непокорных и беспокойных Армян из края. Воля императора имела то действие, что и остававшиеся с приверженностью к ложным мнениям Армяне приняли православие.

Блаженный Иларион на месте еретического собрания построил великолепный храм св. Апостолов и устроил монастырь. Начальником над иноками поставлен был Пётр, ученик святого, муж духовной жизни. Блаженный Иларион и сам зорко смотрел за жизнью иноков; особенно не терпел он между ними нетрезвости.

Блаженный Иларион мирно почил в 1164 году.

После смерти его стали нарушать в его обители заповедь его о трезвости. Игумен Пётр увещевал слабых и скорбел о их невнимании к себе. В сонном видении видит он, что Иларион одних грозно обличал, а иных жестоко наказывал палкой. Оказалось, что первые долго пролежали больными, но выздоровели, а другие скоро умерли. – По соборному определению открыты были мощи его, оказавшиеся нетленными. Многие больные получили исцеление при мощах его²⁸³.

При Болгарском царе Иоанне Ясене, в 1206 г., мощи перенесены были в Тернов, а при сыне его положены были в новом храме 40 мучеников²⁸⁴. При нападении Турок опустили их в подземелье, и, недавно открытые, они тайно перенесены в Константинополь²⁸⁵.

Преподобные Феофил и Иаков сперва подвизались на острове Коневце вместе с преподобным Арсением. Потом в 1396 году основали пустынь в честь Успения Богоматери на реке Омуче, в округе Демянского погоста, в 65 верстах от Порхова. Феофил был основателем пустыни, а Иаков – устроителем обители. Блаженная кончина их последовала около 1412 года октября 21 дня. Мощи их почивают под спудом в Успенском храме, с 1764 г. приходском²⁸⁶.

Иларион родился в 291 г. в Тавафе в 5-ти милях на юг от Газы; в детстве был отправлен своими родителями – язычниками для образования в Александрию; здесь, имев случай сблизиться с христианами, принял христианскую веру и был крещён св. епископом Петром. Быв здесь свидетелем многих мучений христиан, Иларион утвердил в себе ещё более расположение к христианской жизни; тщательно изучил свящ. Писание и пожелал познакомиться с жизнью подвижников; 15-ти лет, в 306 году, пришёл к Антонию Великому в пустыню и, пожив при нём около 2-х месяцев, навсегда проникнулся усердным желанием подражать этому великому образцу. Поэтому, возвратясь в этом же году вместе с несколькими иноками в Газу и не застав уже в живых своих родителей, Иларион беспрепятственно роздал всё своё наследственное имущество бедным и удалился в пустыню Маиюмскую (Маиюма – портовый город на 20 стадий к северу от Газы). Здесь, после двадцатидвухлетней суровой подвижнической жизни²⁸⁷ – в неизобразимой борьбе между духом и плотью, достиг он победы над ней, прославился высокой духовной мудростью и даже был прославлен от Бога даром чудес, видя которые, многие обращались ко Христу. Слух, распространившийся о святой жизни Илариона, привлёк к нему многих учеников.

Между прочими проявлениями чудодейственной прозорливости Илариона замечательны следующие, свидетельствующие, что Богу не угодны дары от скупых людей, сердце которых чёрство для жалости к ближнему и охвачено страстью к стяжанию: – однажды, когда уже устроен был по его благословению монастырь, принесены были и поставлены на стол трапезы плоды, присланные одним из братий, одержимым страстью скупости и сребролюбия, то Иларион, увидев плоды и не зная, от кого они, сказал: «унесите эти плоды, не могу переносить смрада, исходящего из них»...

– Отче, не гнушайся приношением братниным, он, ведь, от усердия прислал тебе начаток от своего винограда, – сказал тогда один из братий Исихий Илариону.

– Неужели ты не чувствуешь, что плоды издают смрад гнусной скупости? – возразил подвижник; – если ты желаешь в этом убедиться, то положи их в ясли волам.

И действительно животные не коснулись плодов, но отбежали от яслей, как бы от зловония.

В другой раз Иларион обличил скупость следующим образом. Однажды, когда он в сопровождении многочисленных своих учеников обходил монастыри, то один из странноприимцев пригласил его вместе со всеми, бывшими при нём, покушать плодов из его виноградника. Все брали, сколько хотели, при радушнейшем угощении хозяина, и Иларион благословил его за его усердие, и таким действенным оказалось благословение подвижника, что виноградник, доставлявший около ста мер своему владельцу, в этом году дал ему втрое более.

Не далеко же тут жил другой владелец виноградника, человек скупой и жестокий, который приставил сторожа к своему владению и велел ему не допускать никого из иноков, бывших с Иларионом, и даже каменьями отгонять их, если бы они приблизились. И не благословил подвижник скупого, и виноградник его дал гораздо менее плодов, чей прежде, и те оказались недоброкачественными.

Так как число учеников Илариона быстро распространялось, то они, с благословения его, устроили обширную обитель; он же, тяготясь и нарушением своего уединения, и славой людской, взяв с собой нескольких учеников, предпринял отдалённое путешествие по иноческим обителям с целью обогатиться опытами христианского подвижничества при посещении святых мужей. Он отправился в Иерусалим, далее – в Елузу (ныне Эль-Куласа на севере пустыни Кадис), здесь многих обратил к христианству, основал около неё монастырь и ещё многие другие в Палестине. Год или два спустя по смерти св. Антония Великого (356 г.) Иларион посетил место подвижничества своего учителя. На этом пути он посещал пастырей и святителей, беседовал с исповедниками, находившимися в заточении, – наконец, трое суток проходя знойной, безводной пустыней, он с неимоверным трудом достиг цели своего путешествия. Здесь, в сопровождении двух учеников преп. Антония, Иларион долго молился на гробе его и посетил все места, где сохранялась память о великом старце. «На этом месте, – указывали ему ученики Антония, – великий отец пел священные гимны и молился; здесь плёл кошницы, здесь отдыхал от трудов, там вкушал пищу, принимал посетителей, поучал братию. Вот деревья, которые он насадил, вот гумно, которое он устроил, этот пруд выкопал своими руками». С благоговением обозревал бывший ученик все эти свидетельства простой, но полной величия жизни его учителя.

Пробыв здесь более года, преп. Иларион «возвратился в монастырь между Афродитополем и Анкирополем, где в 359 г. молитвой избавил окрестную страну от засухи; в 362 году удалился в Александрию и поселился в Брухии, предместье её; потом удалился во внутренний оазис; осенью 363 года отправился в Паретон и в Сицилию и поселился на мысе Пихоне, на самой южной части острова; в 365 г. отошёл в Епидавр Далматский, откуда, вследствие чуда, обратившего на него внимание города, скрылся в Кипр около сентября 365 г., где, принятый епископом Епифанием, с которым проводил время в частых и продолжительных беседах, поселился близ Пафа и здесь, после своего долгого, не праздного, но многотрудного и многоплодного благочестивого странствования, скончался в 371 или 372 г., 21-го октября»²⁸⁸.

«Так благоугодил Богу этот подвижник, – пишет об Иларионе Великом Созомен, писатель V века, – что на его могиле и доныне многие больные и одержимые злым духом получают исцеление, и – что всего удивительнее, исцеляются на острове Кипре, где он был погребён тамошними жителями, воздававшими ему великое почитание. Один из учеников его Исихий, или Гезихий, тайно взял оттуда останки его, перенёс их в Палестину и положил в собственном монастыре. С того времени здешние жители всенародно и торжественно совершают ежегодное в честь его празднество, ибо у Палестинян есть обычай – именно так выражать почтение к бывшим у них святым мужам».

Из многочисленных учеников преп. Илариона Великого многие основали монастыри в Герарах, Кадисе, Вефиле и Кипре.

Жизнь преп. Илариона тщательно описана блаженным Иеронимом спустя 20 лет после его кончины – на основании сведений, собранных им на месте подвигов преподобного от его современников учеников. Писал о нём также и преп. Епифаний Кипрский, имевший многие беседы с ним.