17-е

Григорий, до крещения именовавшийся Феодором, происходил из одного из знатнейших родов в Неокесарии; воспитан был в язычестве. Готовясь быть адвокатом, он собирался ехать в Рим для дополнительного образования по своей части, но неожиданно, по семейным обстоятельствам, ему, вместе с братом – Афинодором²⁵⁹, пришлось прежде того посетить Кесарию, где они познакомились с Оригеном, преподавателем философии и наставником Александрийского училища. Это знакомство определило дальнейшее направление судьбы обоих юношей.

Ориген, – как рассказывает впоследствии Григорий, – «заставил его сперва искать разбросанные семена истины в системах философов и пробудил любовь к истине; потом стал излагать начала веры христианской и объяснял Св. Писание»... Наконец, подготовил их к принятию святого крещения, которое они и приняли в Кесарии, при чем Феодор был назван Григорием.

Восемь лет слушал Григорий и поучался у своего великого наставника и после того возвратился в свое отечество с иными целями и иными стремлениями. Уже не привлекала его больше светская деятельность; полюбил он пустыню, где беспрепятственно мог предаваться молитве и любимому теперь занятию своему: изучению Свящ. Писания. Таким образом и уединялся он, отложив попечение о всем мирском и стремясь к общению с единым Богом.

Подвижническая жизнь Григория не осталась безызвестною; узнав о нем, епископ Амасийский Федим пожелал посвятить его в епископа Неокесарийской Церкви, и жители Неокесарийские также желали иметь его своим епископом; но Григорий не хотел расстаться с своим безмолвным уединением и, главное, не считал себя достойным такого избрания, и потому скрывался, переходя из одной пустыни в другую. Между тем Неокесарийские христиане настаивали на своем желании видеть добродетельного Григория своим епископом. Блаженный Федим обратился тогда к Богу с молитвою, чтобы Он призрел на него и на Григория и освятил его посвящение благодатию Своею... После того он заочно рукоположил Григория во епископа; не стал больше человек Божий противиться общему избранию, уразумев в душе своей, что не без воли Божией призывается он на трудное служение, которому и предался всеми своими силами, и Господь помогал ему и прославил его даром чудотворений, за которые получил святитель наименование Чудотворца и второго Моисея. Как успешно действовал Григорий на своем пастырском поприще, можно видеть из того, что когда он вступил в звание епископа Неокесарии, то в этом обширном городе было не более 17-ти христиан, по кончине же его весь город состоял из христиан, за исключением 17-ти язычников.

Во время гонения от Декия (250 г.) святитель Григорий как сам со многими из паствы удалился из города, спасая жизнь свою, нужную для паствы и для других Церквей²⁶⁰, так и всем советовал укрываться от гонителей, кто не чувствовал в себе силы к перенесению истязаний за веру: «лучше, – говорил он, – укрыться и ждать Божественного призвания к мученичеству и небесной помощи, чем впасть в самонадеянности, дерзновенно вступив на подвиг исповедания, подвести себя под искушение изменить вере». Бог чудно сохранил Григория, укрывшегося в уединенном холму с бывшим некогда идольским жрецом, которого он обратил в христианство и посвятил в сан диакона. Однажды, когда его разыскивали как главу и пастыря христианского, заметив приближение воинов, св. Григорий с бывшим при нем диаконом стали на молитву, с воздетыми руками, прося Бога защитить их. И действительно, воины, проходившие несколько раз мимо молящихся, не заметили их и, сойдя с горы, рассказывали, что никого не нашли там, а видели только два сросшиеся дерева.

Святость жизни святителя, вообще, нередко явно свидетельствовалась необыкновенными, чудодейственными знамениями; но и тогда, как и теперь, не мало встречалось людей, которые могли только с глумлением относиться к всему сверхъестественному; так, захотев посмеяться над даром прозорливости, приписываемой св. Григорию, трое подобных людей – на пути, где следовало проходить святителю, положили однажды одного из своих товарищей, притворившегося мертвым, а сами сидели около него и жалобно просили на погребение бедного... Святитель, дав деньги, бывшие при нем, снял сверх того с себя и верхнюю одежду и отдал ее для прикрытия покойника. Обманщики же стали глумиться над его доверчивостию: « если бы он в самом деле имел в себе Духа Божия, – говорили они, – то прозрел бы, что перед ним лежит живой человек, а не мертвый»... Однако же, вероятно, иначе подумали они, когда, став звать и расталкивать притворившегося товарища, с ужасом увидели они, что он действительно был мертв...

Возвратясь, по прекращении гонения, в Неокесарию, св. Григорий ревностно продолжал свою разнообразную христианскую деятельность; он принимал участие во всех делах Церкви, присутствовал на соборах против лжеучителей, так напр. в 264 г. – на соборе Антиохийском против Павла Самосатского. Скончался около 270 г.

Св. Григорий оставил после себя много сочинений, из которых особенно замечательны: 1) Символ веры, чудный по происхождению, заключающий точное учение о трех лицах Божества, об их единосущии, об их личных качествах, об их действиях в отношении к человеку; 2) Каноническое послание к епископу Понта; 3) Переложение Екклесиаста; 4) Похвальное слово Оригену, и др. (О них см. в «Уч. об Отц. Церкви» Филар. архиеп. Черниг., § 63).

Имя преп. Никона еще при жизни его «яко освящение некое обносимо было>, говорит древний жизнеописатель его²⁶¹. Родясь в недальнем месте от пустыни богоносного Сергия, в гор. Юрьеве поволгском, он в ранней молодости слышал об ангельской жизни Сергия и пожелал слышать наставления его. Преп. Сергий послал его в научение к ученику своему Афанасию Высоцкому, основателю (1373 г.) Серпуховской обители. Афанасий привял его не без испытания; но видя слезы его и твердую решимость на все, постриг его в иночество. Никон ревностно совершал иноческие добродетели и удостоен был сана священства. Блаж. Афанасий любил Никона; но душа Никона стремилась в пустынь великаго Сергия. Не более двух лет пробыл он в Высоцкой обители и, по благословению Афанасия, отправился посетити. Сергия; Сергий, видя его чистые желания, удержал его в своей обители²⁶². Великий наставник сперва назначил ему служение по обители и познакомил с ним братию своей пустыни. Потом принял его в свою келию. Здесь Никон нашел в примере и наставлениях Сергия и духовную мудрость, и побуждения к высшим подвигам, и подкрепления в душевных скорбях. Сердце Никона постоянно было открыто для его наставника. Это само по себе много значило для усовершения в духовной жизни. «Самое объявление отцу худых помыслов, говорит опытный наставник, истребляет их и обессиливает страсти. Как змея, вынесенная на свет, старается убежать и скрыться, так и худые помыслы, будучи открыты на исповеди, отбегают от человека»²⁶³. Сколько же святого и духовного переходило с наставлениями Сергия в открытую для них душу Никона! Сергий, в последние годы, сперва возложил на Никона часть забот своих о братии, потом, за 6 месяцев до кончины, совсем передал Никону начальство над обителию.

Никон, приняв (с 1392 г.) начальство, положил с точности выполнять все, что заповедал великий основатель обители, и разделял с братиями труды их. Но тяготясь известностию и стремясь к безмолвию, сперва уклонился он от молвы начальствования в келию, а потом предоставил братии избрать другого начальника. Так он провел в безмолвии еще 6 лет. Когда же избранный Савва отказался от начальствования, братия убедила Никона опять принять на себя труды игумена. «Неприлично тебе, говорили они, искать пользы для себя одного, попекись и о спасении ближних». Любовь заставила Никона расстаться с любимым уединением, но с условием – уступать ему из каждого дня часть для него самого. Пустынная жизнь текла тихо и богоугодно. Но вот, слух о приближавшемся Едигее с свирепым войском привел (в 1408 г.) в страх всю Россию. Преп. Никон молил Господа о защите и призывал на помощь переселившегося на небо наставника своего, дабы не погибли плоды трудов его пустынных. Раз, после долгой молитвы, сел он для отдыха и был в полудремоте или тонком сне. Внезапно явились ему святители Петр и Алексий и с ними преп. Сергий. «Так угодно судьбами. Божиим, сказал Сергий, чтобы нашествие иноплеменников коснулось сего места. Но ты, чадо, не скорби, не смущайся: искушение будет непродолжительно и обитель не запустеет, а распространится еще более «. Затем, преподав мир, святые перестали быть видимы. Предсказание исполнилось. Обитель сожжена. Преп. Никон и братия, предваренные небесным извещением, временно удалились из нее и имели возможность спасти от свирепых хищников некоторые святыни, книги и келейные вещи. Так, спасены были некоторые книги и утвари преп. Сергия, доселе целые. Декабря 20-го Едигей отступил от Москвы и скрылся в степях. Никон и братия возвратились на пепелище обители. Игумену надлежало строить вновь всю обитель. Великий Сергий шел путем жестким, путем крайних лишений, по своей воле. Ученикам его пришлось идти путем нужд и лишений по неволе. После наставления небесного, Никон трудился над устроением обители с твердостию покойною. Менее чем в три года построены были здания, необходимые для иноческого общежития; для молитв общих собирались, вероятно, в трапезную храмину. Деревянный храм Св. Троицы, на том месте, где ныне стоит храм сошествия Св. Духа, освящен в 1417 г. 25-го сентября, в день преставления преп. Сергия²⁶⁴. Блаженн. Никон пользовался любовию и уважением князей. По просьбе доброго князя Владимира Андреевича, свидетельствовал он духовное завещание его о разделе удела между детьми²⁶⁵. Вел. князь Василий Дмитриевич чтил блаженного ученика преп. Сергия, как это показывают жалованные грамоты князя²⁶⁶. При Никоне обитель Сергиева приобрела несколько земель то вкладами, то покупкою²⁶⁷, а более льгот в ограждение покоя ее²⁶⁸. Преподобный всего более заботился об устроении душевного спасения в себе и других. Св. Исаак Сирин, коего поучения списаны были в обители еще при преп. Сергие, писал: «от воспоминания о мирских предметах хладеет горячность любви и душа впадает в суетные и безрассудные пожелания»²⁶⁹. Преп. Никон заботливо оберегал братию от этой душевной опасности. При нем и по его указаниям, в Сергиевой обители, кроме нескольких Богослужебных книг, списаны были: два списка Лествицы с главами Григория Синаита, поучения аввы Дорофея, Диоптра Филиппа пустынника с ответами аввы Варсонофия и с наставлениями Исихия²⁷⁰. «Друг молчания, делатель бдения, образец целомудрия, неокрадаемое жилище молитвы»²⁷¹, преп. Никон занимался преимущественно Богослужением, келейною молитвою, чтением книг, и к тому же побуждал братию. Сладостнейшею наградою трудам своим для обители признал преподобный открытие мощей великого учителя своего преп. Сергия. Это было при копании рвов для каменного храма Св. Троицы. Святые мощи на время поставлены были в деревянном храме. 2-го июля 1422 года. Каменный храм, как место покоя для мощей великого Сергия, созидался и украшался с благоговейною любовию и с усердными молитвами; св. мощи св. Сергия перенесены в новый храм при его освящении²⁷². Потому-то храм св. Никона остается непотрясаемый веками, освящая и ныне молящихся в нем. Ревность и бодрость не оставляли Никона и в глубокой старости. Наконец, почувствовав близость кончины, на одре болезни, призвал он братию и дал последнее наставление: соблюдать чин молитвы, дневной и ночной, не часто выходить из обители, быть терпеливыми в искушениях, соблюдать повиновение начальствующим, ненавидеть праздность, любить безмолвие, не пренебрегать бедностию. Видно, что ему откровением показан был уготованный ему покой. Ясно не открывал он о том братии, но в крайнем изнеможении неожиданно сказал он: «отнесите же меня в светлую храмину, уготованную мне молитвами отца моего», и скончался 17-го ноября 1426 года²⁷³. Святое тело его положено было близ мощей великого учителя его. Память преп. Никона установлено чтить повсеместно в 1547 году, но служба ему написана была почти столетием раньше того, по распоряжению святителя Ионы²⁷⁴.

Близки были друг к другу в земной жизни преп. Сергий и Никон; близкими остаются и в загробной жизни. Не раз являлись они оба вместе и чудодействовали. Так явились они больному купцу Симеону: Сергий с крестом, Никон с иконою, и даровали ему исцеление. Вот и еще опыт, самого недавнего времени, 1846 года. В монастырской больнице жестоко страдал нервною горячкою послушник Гавриил. В ночь на память преп. Никона видит он, что душа его как бы разлучается с телом и устремляется в какую-то бездну. Мысленно стал он молить преп. Сергия и Никона, дабы возвратили его к жизни на покаяние. А лежал он, как видели другие, без памяти и движения. Вдруг видит, отворились двери, входят светоносные старцы: один с жезлом, в нем признал больной преп. Сергия, другой был преп. Никон. Преп. Сергий, указывая жезлом Никону на больного, сказал: «помоги». Преп. Никон подошел и самым приближением наполнил больного силою и радостию. Больной приподнялся, перекрестился. Преподобные стали невидимы. Гавриил пришел в память и болезнь прошла²⁷⁵.