15-е

Гурий и Самон, урожденцы города Едессы, в гонение Диоклитианово и Максимианово удалились в некое пустынное место, не переставая угождать Богу и наставляя в вере, кого могли. Узнал о них правитель Антонин и велел разыскать их. Посему взяты были Гурий и Самон и с ними множество верующих. Антонин велел всем принесть жертву идолам; но ни один не захотел отступать от Господа. Тогда, помыслив, что если преклонит учителей к отступничеству, то и прочие последуют их примеру, приказал высечь розгами всех остальных и отпустить, а Гурия и Самона оставить на истязание и заключить в темницу.

В это время прибыл в Едессу сановник Музоний, нарочито посланный для наблюдения за исполнением указов о христианах. Он потребовал их на суд и, после жестоких пыток, велел обезглавить (304 года).

Авив диакон пострадал там же, лет чрез пятнадцать после Гурия и Самона, именно – в гонение Ликиния. Гонение касалось преимущественно распространителей веры христианской. Узнавши, что его ищут для суда, Авив добровольно явился к градоначальнику и был предан пыткам железом, а потом и огнем. В сих муках и предал душу свою Богу (около 320 года). Верные похоронили его у мощей Гурия и Самона.

Господь прославил святых мучеников многими чудесами, содеянными по вере прибегавших к ним с молитвою; из них вспомянем одно преславное.

В 395 году полчища Гуниов Ефталитов (так называемых белых Гуинов, или Гайтал, в нынешних Мерве и Афганистане) делали великие опустошения в Сирии и Месопотамии, угрожали и городу Едессе. Император, для усиления стоявших там войск Греко-Римских, послал новые полки туда. В числе воинов, прибывших в состав гарнизона Едесского, был и некто родом Готф. Он жил в доме вдовы, именем Софии, которая имела единственную дочь, прекрасную душою и телом, воспитанную в страхе Божием. Случилось же тому Готфянину увидеть Евфимию (как называлась дочь вдовы); прельстившись красотою ее, он просил мать отдать ему дочь в жену. Но мать оказала: «не отдам единственной дочери моей в чужую землю; ты – человек иностранный и отведешь ее в свою землю, а я останусь в печали и горести, потому что не могу жить без нее». Он же, то угрозами (потому что был влиятелен по чину своему), то ласками и мольбами, то и подарками, как человек не бедный, не переставал склонять вдову согласиться на брак. А как дошли до ней слухи, что навязчивый жених имеет уже жену на своей родине, то она сказала ему: «я слышала, что у тебя есть жена и дети в твоей стране». Готф, плененный красотою девицы, с клятвою именем Божиим заверил, что никогда не имел жены, что любит только дочь ее и сделает ее госпожою всего имения своего. София поверила обманщику и согласилась на брак, предав себя воле Божией.

Между тем Гунны, потерпев поражение от Персов (так как вторжение их касалось главным образом Персидских областей), ушли в свою страну, а потому и прибывшие к Едессе войска отозваны правительством; в том числе и Готф имел и возвратиться. Неутешная мать покушалась оставить дочь, но не могла же расторгнуть брачных уз. Пред отправлением в путь она повела обоих в церковь святых страстотерпцев Гурия, Самона и Авива и. поставивши их пред ковчегом с мощами, сказала зятю: «не отпущу с тобою дочери моей, если не дашь за себя поручителями сих святых, страдавших за Христа; возьмись за священный ковчег и клянись, что не нанесешь зла дочери моей, но будешь любить ее и держать в чести». Готфянин, считая это маловажным, тотчас небоязненно взялся за ковчег и произнес: «от ваших рук, святые, принимаю отроковицу, вас представляю матери ее в поручители и свидетели, что не сделаю никакого зла этой моей супруге, никогда не оскорблю ее, но буду любить и честно хранить до конца». Так говорил Готфянин; а мать после сего возопила к святым мученикам: «вам после Бога вручаю дочь мою и чрез вас вдаю этому чужестранному человеку!» После молитвы и последнего прощания, София воротилась в дом свой, а супруги отправились в путь. Но чтобы тайна не огласилась на его родине, Готфянии дал свободу рабу, которого имел при себе.

Когда же приближались они к местожительству Готфянина (в нынешней северной Болгарии), этот варвар, забывши любовь и клятвы свои, совлек с несчастной Евфимии дорогие одежды и облачил в рубища, как пленницу и рабу, и сказал ей: «если хочешь оставаться в живых, то, войдя в § мой дом, никому не говори о том, что между нами было; потому что я имею жену и детей, и ты будешь рабою жене моей». С невыразимою горестию приняла эту весть Евфимия и только в уповании на промысл Божий и заступничество святых Гурия, Самона и Авива находила поддержку и ободрение.

Жена Готфянина, увидя отроковицу и рассмотревши красоту лица ее, спросила мужа: «что это за девушка? откуда ты привел ее?» Муж: «это – пленница; я привел ее из Едессы, чтобы она была рабою у тебя». Жена: «по красоте лица заметно, что она нс раба, а свободная». Муж: «хотя и свободна была в земле своей, но теперь – твоя раба». Евфимия не осмелилась прекословить и повиновалась Готфянке, как раба госпоже своей; в сердце же непрестанно молилась Богу и святым страстотерпцам об избавлении.

Чрез несколько времени госпожа заметила, что раба ее непраздна, и из ревности стала отягчать ее работами с целию уморить ее. Когда же исполнилось время, то Евфимия родила младенца, по виду схожего на Готфянина, отца его. Госпожа, приметив это, воспылала еще большим гневом и положила в уме своем погубить младенца. И вот некогда, удалив мать на работу, влила яд в уста его, и он тотчас умер. Воротившись, мать увидела сына мертвым и терзалась сердцем от безмерной печали. Прибирая же мертвого, заметила слюну на устах его, припомнила, что когда-то госпожа грозила смертию ей и дитяти, и уразумела, что она была виновницею смерти младенца, но не смела говорить о том; а взявши мало волны, отерла текущий из уст мертвого яд и сохранила ту волну у себя. Младенец был похоронен.

Чрез несколько дней случилось Готфянину созвать друзей своих на пир, и Евфимия прислуживала. Когда пришло время подать чашу госпоже, Евфимия, желая уведать истину, действительно ли уморено было дитя госпожею, омочила волну и выжала в чашу с питьем. Госпожа выпила, и в ту же ночь умерла. На утро, при вести о неожиданной смерти, стеклись родные и знакомые, и после обычных приготовлений великолепно схоронили ее, не подозревая бывшего. Но чрез семь дней сродникам пришла на ум приведенная из Едессы девушка, и они решили: «не другой кто, а та пленница виновна в смерти покойницы». И как на то время не было судьи дома, то собственным судом порешили схоронить ее в гробе умершей. Итак, открывши гроб, всадили Евфимию к трупу, гниющему и кипевшему червями, привалили камень и поставили сторожей, чтобы кто не освободил осужденную от лютой смерти. Кто мог бы изобразить скорбь и тугу, страх и ужас, плач и рыдание несчастной! В последней крайности она возопила к Богу и призывала святых родины своей.

И вдруг она видит трех светоносных мужей; тотчас исчез смрад и опустилось благоухание. И сказали ей явившиеся: «ободрись, дочь, и не бойся; скоро найдешь спасение». От радости она забылась и уснула, а во время сна невидимою силою перенесена была в Едессу в церковь святых мучеников и положена у гробницы их. Была ночь и в церкви шло утреннее Богослужение. Вставши, рассматривала, где она? ибо познала, что уже не в гробе. И увидев стены церкви и иконы, свечи и ковчег с мощами мучеников, слыша и пение клириков, познала, что находится в Едессе, в церкви поручителей своих, святых Гурия, Самона и Авива. Обрадовавшись, со слезами благодарила Бога и святых Его за оказанную ей милость. Священник, услышав слова и плач, приступил к ней и спрашивал: «кто ты? отчего так плачешь?» Она начала сказывать о себе подробно, как выдана была Готфянину при гробе мучеников материю своею, как пострадала от того клятвопреступника, как вчера была заключена в гробе при трупе, и о явлении мучеников и неизъяснимом перенесении сюда. Священник, не доверяя еще рассказу, спросил: «кто же мать твоя?» И узнав, что это София вдова, послал пригласить ее в церковь. Ничего не ведавшая мать скоро пришла в церковь и, увидев дочь в рубищах, ужаснулась, бросилась к ней и плакала на вые ее; плакала и Евфимия, и обе не могли от плача произнесть слова. Наконец, утоливши рыдание, мать спросила: «как ты, дорогая, оказалась здесь, и в таком рубище?» Она же сказала о себе все бывшее от мужа и о преславном спасении своем. Мать таяла от жалости, и все случившиеся тут чудились и прославляли Бога. Падши пред мощами святых, обе воздали благодарение и воротились домой с радостию и славословием Тому, Чья десница спасла, сверх всякого человеческого ожидания, и избавила обманутую и поруганную.

Спустя некоторое время пограничью Римской империи вновь грозило вторжение Гуннов, уже в союзе с Персами, и потому снова послано войско извнутри империи на защиту Едессы; прибыл с этим войском и клятвопреступный Готфянин. Думая, что никто не ведает о бывшем, и уверенный, что Евфимия умерла во гробе, он бесстыдно явился в дом Софии и передал ей поклон от дочери, которая только по неожиданности выступления войска не могла прибыть вместе с ним. София, слыша это, не смогла сдержать своего негодования и при бывших тут сродниках обличила злодея и клятвопреступника. Схваченный и представленный военачальнику, он сознался в своем преступлении, был осужден и обезглавлен. Так клятвопреступничество было отомщено, и упование веры не осталось тщетным.

По селению, в котором жил св. Димитрий, по Дабуде (Δαβουδη), не сомневаемся, что он был Славянин, а по Публию префекту, мучившему его в 307 году, уверяемся, что жил он во Фракии²⁵⁵. Известие о нем Менолога таково: «мученик Димитрий страдал при императоре Максимиане и Максимине, будучи из селения, называемого Дабуда. На него донесли, что он христианин, и он был задержан префектом Публием. Быв спрошен, он смело проповедовал веру в Христа Бога нашего. При содействии Св. Духа поучал он присутствовавших о вочеловечении Господа нашего Иисуса Христа и неизъяснимом устроении спасения, о всей благости и человеколюбии Его; потом объяснил, что поклонение идолам – дело напрасное, и слепы как идолы, так и кланяющиеся им. Префект, сильно раздраженный тем, велел отсечь ему голову мечем. Так скончался мученик, получив небесный венец от Христа, о Котором с любовию свидетельствовал. Святые останки его, похороненные верными и благочестивыми людьми, источают исцеления приходящим к ним»²⁵⁶.

Преп. Филипп полагал начало монашескому житию в обители преп. Дионисия Глушицкого. В 1447 г. он основал на р. Сухоне и Рабанге обитель с храмом Преображения Господня. Это в нынешнем Кадниковском уезде, в 32 вер. от Вологды. Здесь и почил он ноября 15. Мощи его покоятся под спудом в храме обители, закрытой в 1764 г.²⁵⁷. 

Название этой иконы произошло от селения Купятич Минской губернии в Пинском уезде при реке Ясолде, где последовало явление и обретение ее в 1180 году. Простая девушка Анна, пася стадо отца своего Василия, заметила однажды между деревьями блистание света; подошла и увидела, что этот свет между деревьями исходит от небольшого креста с изображением Пресвятой Богородицы, висящего на дереве. Анна сняла и отнесла крест домой, спрятала его и воротилась к своему стаду. Но на том же месте опять увидела сияние и подошедши опять увидела на дереве крест. Думая, что это другой, она с радостию взяла его и повесила на свою грудь. Вечером, пригнавши стадо домой, она хотела показать бывший на ней крест отцу, но креста не было на ней. Она сказала, что у ней есть другой такой же крест, пошла взять его, но не нашла и этого креста. Анна рассказала отцу о найденных ею крестах, и вместе с отцом пошла к тому месту, где двукратно находила она крест. Подходя, они оба увидели во свете на дереве крест с изображением Богоматери. Взявши его с собою, они отнесли его домой, но на другой день опять его не стало у них. Тогда Василий рассказал об этом; жителям своего селения, которые пошли на указанное; место и нашли на том же дереве крест, издававший от себя сияние. Не смея более переносить его с этого места, они построили здесь деревянную церковь, в которой и поставили обретенный крест с изображением Богоматери. С того времени от сей иконы начали проистекать многие чудеса.

По прошествии нескольких лет Татары сожгли церковь Купятицкую; чудотворный образ, вместе с крестом, упал на землю и, покрытый пеплом, лежал на земле. Один путник, по имени Иоаким, проходя мимо того места, где была церковь, изумлен был светом, исходившим из земли. Подошедши ближе, он увидел крест, лежащий в пепле. Не смея взять его, Иоаким объявил об этом жителям селения Купятичь, которые с своим священником пришли, с радостию узнали в нем образ Купятицкий и с подобающею честию взяли святыню, не подвергшуюся ни малейшему повреждению от огня. Вместо сгоревшей они соорудили новую церковь. Иоаким остался при ней пономарем. В 1629 году при церкви Купятицкой основан православный мужской монастырь.

Икона Богоматери оставалась в Купятичах, доколе тамошний монастырь был в ведении христиане православных. Когда же во второй половине ХVII века завладели сим монастырем сперва Бенедиктинские, а потом униатские монахи, тогда православные в 1656 году перенесли св. икону в Киев и поставили в Софийском соборе. Богомольцы изъявляли и изъявляют отличное благоговение к сей иконе, издавна. прославившейся чудотворениями.

Бывшая от этой иконы чудеса описаны были кругом ее по стенам, стихами на Малороссийском языке. При возобновлении Киево-Софийского собора в недавнее время, стихи сии, по требованию обстоятельств, изглажены. Более отчетливое описание чудотворений от иконы Купятицкой составлено в ХVII веке игуменом Иоанникием Голятовским на Польскорусском языке; а еще подробнейшее описание их, с изображением самой иконы и с присовокуплением истории явления ее и построения Купятицкого монастыря, находится в книге, под названием Тератургима (чудеса), написанной и изданной в 1638 году на Польском языке Киево-печерским иеромонахом Афанасием Кальнофойским, который историю явления иконы и чудес ее, а также и построения самого монастыря, довел до 1636 года.