23-е

«Сейте доброе семя в сердцах детей ваших... Не смущайтесь медленностью всхода его... Сейте и веруйте, что, хотя и невидимо, но тем не менее зреет оно в глубине души детской... Придёт пора – семя взойдёт!» Утешительны эти слова одного опытного деятеля на поприще воспитания душ человеческих. Справедливость их подтверждается многими примерами из прошедшей жизни человечества. Один из таковых представляется в жизни воспоминаемого сегодня святого Никона, жившего в III столетии. По званию своему он состоял воином; отец его был язычником, а мать – христианка, которая, хотя и старалась расположить сына своего к принятию христианства, но, не имея в муже-язычнике помощника в деле христианского воспитания своего сына, не имела и желательного успеха в этом. Не успела она в этом и позже, когда Никон, среди занятий по службе и среди рассеянной жизни в кругу товарищей, не имел ни достаточно времени, ни охоты вникать в спасительные внушения своей матери. Тем не менее, не пропали бесследно добрые семена... и, хотя Никон, по-видимому, относился поверхностно к христианским внушениям своей матери, иные из них запечатлелись в душе его, и настала та минута, когда они сказались и произвели спасительный переворот в судьбе его настоящей и будущей жизни...

Так, именно, однажды, заботливо рассуждая с сыном о всяких случайностях и опасностях, которые представляются во время войны, мать Никона сказала ему: – «сын мой любезный! если случится тебе во время войны впасть в какую либо смертную опасность, то огради себя крестным знамением, и ты избавишься от руки врагов: не поразят тебя ни стрела, ни копьё, ни меч, и среди кровавой резни ты останешься невредим» ...

Эти слова, излившиеся как благословение из сердца верующей матери, благодатно отозвались в благопотребную минуту...

Случилось однажды Никону, во время кровопролитной битвы, при нападении врагов, увлечённому храбрым порывом, остаться одному, окружённому врагами. Гибель его, казалось, была неизбежна. Готовый пасть под ударами врагов, он вдруг вспомнил слова своей матери и, с верой оградив себя крестным знамением, воскликнул: – «Христе Боже всесильный! покажи на мне в этот час силу креста Твоего, чтобы и я был рабом Твоим!» И внезапно, непобедимым порывом вырвался из среды врагов своих, удержал их натиск и, дав в это время товарищам своим собраться с новыми силами, содействовал таким образом окончательной победе над врагами... Поражённые его мужеством, товарищи начали прославлять его подвиг, но, Никон, дитя умолившей о нём Бога матери, озарённый свыше, начал прославлять Единого истинного Бога, восклицая:

«Велик Бог христиан, знамением креста прогоняющий и побеждающий врагов!»

Велика; неизреченна была радость матери Никона, когда, возвратясь домой, он рассказал ей о случившемся с ним и, вслушиваясь теперь внимательным сердцем в её христианские наставления, воспринимал их теперь как бы на созревшую почву для такого благодатного семени. Однажды, припав к ногам матери, он воскликнул: «молись обо мне, мать моя, молись, чтобы я познал истину, чтобы я научился поступать по воле Божией, чтобы Бог причислил меня к избранному Своему стаду! Твои наставления указали мне путь спасения, молись обо мне, чтобы я не уклонился от него, чтобы я не ослабел!»

Мать Никона посоветовала ему обратиться к священнику, который бы просветил его и окрестил. Но не легко было в то время найти священника, так как все почти христиане, по причине гонения, скрывались в горах и пустынях. Никон не нашёл священника в городе. Простившись с матерью и напутствуемый ей благословением и просьбой не оставлять её на долгое время, так как она больна и стара, он отправился на Восток. Корабль, на котором он поехал, пристал к острову Хиосу. Никон сошёл на берег и провёл несколько дней один на горе, в постоянной и пламенной молитве, чтобы Господь указал ему руководителя на пути спасения. Потом, сев снова на корабль, после двухдневного плавания, он вышел на берег у горы, называемой Ганос²⁰⁸. Тут, в горных пещерах встретился он с Феодосием, епископом Кизическим, поселившимся тут с своими учениками. У него нашёл приют и Никон, научился от него закону Божию, принял св. крещение и стал вести жизнь иноческую, предаваясь с таким рвением молитве, посту и трудам, что братия и сам Феодосий удивлялись ему. Так прошло три года. Феодосий, почувствовав приближение своей кончины, возвёл Никона в сан диакона, потом в священника и наконец, рукоположив в епископа, поручил ему 190 иноков, дал ему наставления и велел удалиться на остров Сицилию. По кончине Феодосия, все братия, вместе с Никоном, отправились в Италию. Никон поспешил тогда побывать в отечественном своём городе – Неаполе, чтобы повидаться с матерью своей. Он застал её ещё в живых, но она как будто ожидала его для того, чтобы – проститься с ним в этой жизни... Увидев сына, услышав, как он провёл эти последние годы разлуки с нею, она, упав на колена, воскликнула: «благодарю Тебя, Господи, что Ты дал мне увидеть сына моего, посвятившего себя Твоему служению!

И теперь молю Тебя, приими душу мою в руки Твои!» И вскоре после того скончалась...

Встретившись в Неаполе с прежними своими друзьями и товарищами, Никон обратил многих из них ко Христу, рассказав им, каким образом сам был приведён к Богу. Девять воинов решились последовать за ним в Сицилию и вместе с 190 иноками, пребывавшими с Никоном, поселились в одном пустынном месте, при реке Асинос – ныне Алькантара. И стали все жить трудами рук своих. Но когда правитель страны узнал о них, то потребовал к себе и увещевал их отречься от Христа. Иноки с твёрдостью отказались, и все они были преданы смерти, кроме Никона, который был подвергнут страшным мучениям. Его опаляли огнём, привязывали к бешеным коням, которые влачили израненное тело его. Наконец уже правитель Квинтиан, тот, от которого пострадала также св. Агафия (пам. 5 февр.), велел отсечь мученику голову мечом. Это было в царствование Деция, в 250 г. – Игемон Квинтиан, по предречению пр. Никона, погиб ужасной смертью: он был, искусан, потоптан и сброшен конями при переправе через р. Псимиф – (что ныне Гиаретта, на восточной стороне острова).

Блаженный Никон пришёл к преподобному Антонию в пещеру уже иереем и иноком; вероятно, пострижен он был при кафедре; под влиянием высоких подвигов Антония, Никон зрел в духовном совершенстве; по воле святого старца, Никон, как священник и как стоявший твёрдой стопой на лествице духовной, постригал приходивших подвизаться в той же пещере. Когда по приказанию преп. Антония пострижен был после Варлаама Вышатича казначей и любимец великого князя Ефрем, великий князь в сильном гневе на то, призвал Никона к себе. «Ты ли постриг их без моего повеления?» спросил он Никона. Никон отвечал: «благодатью Божьею я постриг, по повелению Царя Небесного, Иисуса Христа, призвавшего их на такой подвиг». Ответ, столько же твёрдый перед лицом сильного земли, сколько полный любви к духовному наставнику, которого не ставит он в опасность вместо себя. «Так ступай, сказал князь, и уговори их воротиться домой: иначе пошлю тебя и всех живущих с тобой в заточение, а пещеру велю раскопать». «Твори, что угодно тебе, отвечал Никон; но я не могу отнимать воинов у Царя Небесного». Изяслав послал разогнать иноков; но потом, по увещанию супруги своей, послал упросить Антония остаться покойно в пещере. – Любовь к безмолвию, при гневе князя, не совсем успокоившемся, заставила Никона оставить пещеру Антония. – Вместе с иноком монастыря св. Мины пошёл он (1054 г.) искать другого безмолвного места.

Дойдя до моря Азовского, Никон полюбил близ Тмутаракани (Тамани) уединённое место и здесь стал подвизаться. «Место это, говорит преп. Нестор, благодатью Божией процвело; великий Никон основал здесь церковь св. Богородицы, и составился великий монастырь, который и поныне сохраняет сходство с Печерским монастырём»²⁰⁹. Препод. Никон приобрёл у Таманцев высокое уважение. Когда коварный Грек убил доблестного князя Ростислава, что было в 1065 г., Таманцы просили блаж. Никона отправиться послом их к князю Святославу в Чернигов, чтобы князь прислал к ним сына своего Глеба на княжение. Никон согласился. Исполнив поручение в Чернигове, он посетил Печерскую обитель. Феодосий, постриженный преп. Никоном, а теперь игумен Печерский, принял Никона с духовной радостью и глубоким уважением; великие подвижники при встрече пали друг другу в ноги, потом обнявшись долго плакали от радости свидания. Феодосий просил Никона не разлучаться с ним. Никон дал слово, устроив дела в своём монастыре, прийти в обитель Феодосия²¹⁰. Проводив князя Глеба в Тмутаракань, Никон сделал распоряжение в своей обители, и затем прибыл в Киев. Феодосий оказывал Никону самую почтительную любовь, принимал его за отца. «Когда отлучался он куда либо, то Никону поручалась вся братия в ведение. Иногда предоставлял он великому Никону вместо себя предлагать поучение братии. Много раз, когда великий Никон сидел и переплетал книги, блаж. Феодосий сидел при нём и прял нитки, нужные для сего дела²¹¹. Вот высокий образец любви христианской и христианской простоты! Приятно было Никону жить с Феодосием; но (1068 г.) в Киеве поднялись гражданские тревоги и смуты: Изяслав был выгнан из Киева, и престол великого князя занят был младшим братом Святославом. Это возмущало совесть многих. – Никон, начавший иноческую жизнь жизнью пещерной, любил жизнь тихую, недоступную для житейских тревог. Потому с двумя иноками удалился он опять в Тмутаракань. – Здесь заботливый князь Глеб измерял тогда расстояние Тмутаракани от Керчи, оставив и запись на камне²¹², а в 1069 году уже княжил в Новгороде. – Вероятно, блаж. Никон принимал участие в том, что в Тмутаракани спокойно принят был на место Глеба брат его Роман Святославич. – Но тревоги князей и здесь не дали ему покоя, – Бурный Олег после кровопролитного сражения с великим князем прибежал (1078 г.) в Тмутаракань и возбуждал брата идти воевать с Всеволодом. Преподобный не ожидал ничего доброго от того для самих князей, что и оправдалось; Роман был убит теми самими, которых водил на войну; а бурного Олега Козары схватили и отправили в Царьград. – Никон, не дожидаясь этих печальных последствий мирского мятежа, оставил Тмутаракань (1078 г.)²¹³.

Исполняя желание Феодосия и своё собственное провести последние годы в Пещерной обители, Никон прибыл в Печерскую обитель; братия, зная, как уважал его Феодосий, предоставили ему игуменство в Феодосиевой обители²¹⁴. Здесь ещё живы были великие ученики Антония и Феодосия: Исаакий затворник, Матфей прозорливый, Агапит врач, Григорий чудотворец. – Авве Никону приятно было видеть подвиги их и беседовать с ними. – В 1083 г. пришли к Никону из Константинополя иконописцы, нанятые, как говорили они, начальниками Печерской обители Антонием и Феодосием. Никон, сказав им, что уже 10 лет, как эти начальники скончались, показал им изображения Антония и Феодосия. Это они самые, которые наняли нас, сказали иконописцы. Тогда же Греческие купцы привезли мозаику на украшение храма. Таким образом, под надзором преподобного Никона, великая Печерская церковь украшена была иконами и мозаикой²¹⁵. По управлению братией преподобный Никон заботился сохранять в точности всё установленное преподобным Феодосием, и Господь благословлял это усердие, дышащее высоким смирением. «Для первой недели поста, рассказывает преподобный Нестор, по причине особенного воздержания, преп. отцом нашим Феодосием установлено было, чтобы в пяток предлагались добрым подвижникам самые чистые хлеба и ещё приготовленные с мёдом и маком». Так приказывал исполнять и великий Никон. Но раз, когда Никон велел келарю приготовить хлебы, келарь «ослушался и солгал, сказав, что нет муки для приготовления таких хлебов. – Бог не презрел труда и молитвы преподобных. – После святой литургии, когда все шли на постный обед, привезли воз таких хлебов, откуда вовсе не ожидали. Увидев это, братия прославили Бога. Потом спустя два дня келарь приказал (для воскресного дня) испечь хлебы из той муки, о которой прежде сказал, что нет её. – Пекари, когда месили тесто и лили тёплую воду, увидели лягушку, варившуюся в той воде. Так было осквернено, что сделано по преслушанию²¹⁶.» Блаженному Никону приходилось терпеть не мало скорбей от братии. И против него, как против блаженного Стефана, восставали с ропотом и негодованием; но он удержался в обители²¹⁷.

Он был свидетелем завещания, показавшего последствиями, как страшно нарушать данное слово и клясться в неправде. Два Киевлянина, Иоанн и Сергий, перед Печерской иконой Богоматери, тогда уже прославившеюся, заключили между собой духовное братство. – Спустя несколько времени Иоанн сделался болен и, чувствуя близость смерти, пригласил к себе блаженного игумена Никона; при нём, раздав много имения бедным, 1,000 гривен серебра и 100 гривен злата передал Сергию; ему же поручили пятилетнего сына Захарию и завещал отдать сыну серебро и золото, когда тот достигнет зрелого возраста. Достигнув 15 лет, Захария просил Сергия передать ему отцовскую собственность. «Отец твой, отвечал Сергий, отдал имение своё Богу, у Того и проси; я же не должен ничем ни тебе, ни отцу; отец твой был так глуп, что роздал имение бедным и тебя оставил нищим». Молодой человек долго плакал, выслушав такой оскорбительный отзыв об отце своём; потом сказал Сергию: «дай мне по крайней мере половину оставленного отцом; а другая пусть будет твоей». Сергий отказал, осыпая отца и сына бранью. Захария просил третью часть, потом десятую. Сергий отказал и в том. «Если не взял ты ничего у отца моего, сказал наконец Захария, иди, поклянись в том перед иконой Богоматери, перед которой заключён тобой союз духовного братства с отцом моим». Сергий до того увлёкся жадностью к деньгам, что пошёл и перед иконой Богоматери сказал: «не брал я 1,000 гривен серебра и 100 гривен золота». Но когда хотел он целовать святую икону, то не мог подойти к ней и уходя из храма кричал: «преподобные отцы Антоний и Феодосий! запретите жестокому ангелу губить меня; молите за меня Пресвятую Богородицу, чтобы прогнаны были от меня нечистые духи; пусть возьмут серебро и золото в моей клети». Это навело на всех ужас. Послали в дом Сергия и нашли в запечатанном ящике 2,000 гривен серебра и 200 гривен золота. Так Господь не остаётся в долгу ни перед кем²¹⁸.

Блаженный Никон, после долгих и Богоугодных подвигов, мирно почил марта 23-го 1088 г., не менее 86 лет. Мощи его почивают в пещере преподобного Антония²¹⁹. «Святой отец Никон чудотворец, игумен Печерский», так показывает его здесь Кальнофойский.

Нерехта известна была в гражданском быту ещё до появления Монголов²²⁰, но только в XIV веке прославилась она благочестием одного подвижника, преподобного Пахомия.

Преподобный Пахомий, в крещении Иаков²²¹, сын Владимирского священника Игнатия, семи лет «вдан бысть учитися священным книгам». Воспитание, совершавшееся под наставлением слова Божия, образовало в Иакове доброго отрока; когда «извык он Божественному писанию», то утешением для него было ходить в храм Божий и славословить Господа; самым же любимым местом его молитв был Рождественский монастырь. Здесь при мощах благоверного князя Александра Невского зажглось в душе его усердие посвятить жизнь свою на служение Господу. – По смерти родителя мать не препятствовала ему исполнить желание души своей; он поступил в любимый Рождественский монастырь и здесь был пострижен с именем Пахомия. Тогда было ему 21 год от роду. Молодой инок поручен опытному старцу; духовный отец строг был к духовному сыну, но ученик безмолвно выполнял приказания наставника. Воля настоятеля назначила молодому монаху послушание в пекарне; инок неутомимо трудился в пекарне и трудами усмирял плоть. Несколько годов Пахомий трудился в пекарне. По просьбе настоятеля святитель Алексий, тогда Владимирский епископ (1352 г.), посвятил его в иеродиакона. Пахомий зрел в жизни духовной. Когда св. Алексий возобновлял во Владимире монастырь Константиновский (а это было в 1365 г.)²²², он поставил Пахомия игуменом сей обители. Преподобный усердно выполнял желания святителя о обители. Он пробыл в ней столько, сколько нужно было для устроения наружного и внутреннего порядка её. Сердце его давно горело желанием составить обитель молитвы не в стенах города, а в пустыне, где могли иметь в ней нужду многие. И он решился исполнить это желание.

Ночью, тайно от всех, Пахомий вышел из Константиновской обители, ничего не имея при себе, кроме псалтири и книжки канонов. Он пришёл в Нерехтскую сторону. Место на речке Гриденке, впадающей в Салоницу и потом в Волгу, показалось ему красивым и удобным для пребывания иноческого; Сыпаново, так называлось то место, находилось в глухом лесу и представляло возвышенный полуостров. Преподобный пошёл в посад Нерехту и просил жителей отдать ему Сыпаново для устроения обители молитв. Нерехтцы с радостью согласились на просьбу человека Божия. – Одни из них пошли вместе с ним и помогли ему очистить место для кельи; другие обещали помощь свою при устроении обители. Блаженный Пахомий написал образ Святой Троицы. Отшельник остался подвизаться в молитве. Нерехтцы выполнили своё обещание: одни помогали ему в нуждах его, а другие приходили и оставались при нём жить. Строгая жизнь его одушевляла благочестием посещавших его. Являлись к Пахомию и иноки с желанием подвизаться под его руководством; мирян, изъявлявших то же желание, охотно принимал он и постригал в иночество. Святитель Алексий, к которому ходил он в Москву, с любовью благословил его строить храм и обитель Святой Троицы в глухом краю. Храм Святой Троицы, украшенный иконами и утварью, освящён с живым усердием преподобного.

Окончив построение храма, Пахомий занимался с ревностью устроением духовного порядка в новой обители. Он положил за правило, чтобы в его пустынной обители иноки сами обрабатывали землю и питались трудами рук своих. Он сам пахал, подавая пример другим. По его правилу, никто не должен иметь никакой своей собственности в обители. Построив кельи и трапезу для иночествующих, он построил и гостиницу, где по временам сам служил странникам и Богомольцам. Среди пустынного уединения подвижник преуспевал в жизни духовной. – Знавшие его видели в нём образец добродетелей и с особенной верой просили молитв его. Достигнув глубокой старости и чувствуя близость кончины, Пахомий назначил преемником себе Феодора, который пришёл к нему из Рождественского монастыря. – Марта 21-го 1384 г. собрал он братию и простился со всеми; через день потом ещё раз приобщился святых Таин и мирно скончался. – Подвижническое тело его положено по правую сторону алтаря Троицкого храма.

Инок Иринарх, искренний ученик блаженного старца, много помогавший ему по устроению обители искусством иконописания, на другом году по кончине старца подвергся искушениям нечистого духа. Целомудренный измучен был восстанием плоти до того, что исповедал о том всей братии. Ночью то молился он со слезами перед иконой Спасителя и Богоматери, то выходил из кельи на могилу старца, прося его, чтобы помог избавиться от нечистого беса. Утомлённый молитвою, заснул он и видит перед собой старца, с долгою и белою бородою, с жезлом в руке. Старец говорит ему: «брат Иринарх! так всегда молись Господу и Пречистой Матери Его; я молился о тебе, и Господь помиловал тебя, более не греши, – ты исцелён». С этими словами ударил инока жезлом по левому бедру. Инок вскочил и увидел Пахомия, который прибавил: «не бойся, чадо: ты видишь меня, напиши образ мой, Господь причислил меня к лику преподобных; скажи о том и братии». Иринарх рассказал о всём игумену и братии, показывая знак удара на бедре. Освободившийся от нечистой страсти написал образ Пахомия; над могилой устроили гробницу и тут поставили икону.

При построении каменного храма мощи преподобного видели нетленными и над ними построен был храм в его имя²²³. Ныне местное празднование преподобному совершается 15 мая, в день иноческого ангела преподобного. – В приходском храме закрытого Сыпанова монастыря в день памяти преподобного бывает многочисленное стечение народа, и верующие получают исцеления при раке преподобного.

Слаженный Василий, по ркп. житию его²²⁴, был Ярославский уроженец, сын Ярославского мелкого торговца Феодора. Поступив в приказчики к богатому купцу, отправился он с его товарами в Мангазею, тогда новое поселение Русских между инородцами на реке Тазе. Блаженный Василий с юных лет жил в страхе Божием: он усердно молился Богу и хранил себя в чистоте. – Купец-хозяин был человек сладострастный и жестокий; он хотел пользоваться Василием как орудием для удовлетворения скотским страстям. К сожалению, это тогда бывало нередко между поселенцами Сибири, – так показывает строгая грамота патриарха²²⁵. Но и чём общее был гнусный порок, тем строже был к себе Богобоязненный Василий. Он был честен и верен хозяину по торговле, но твёрдо помнил, что не призвал нас Бог на нечистоту, а на святость. Купец за несогласие на его дикую волю грозил мщением; 19-летний Василий предал себя в волю Божию. В ркп. святцах читаем: «святой мученик Василий отрок, иже в Мангазеи граде, новый чудотворец, пострадавший от господина своего за целомудрие». По ркп. житию, это было так. В праздничную утреню обокрадена была лавка у купца. Купец донёс о том воеводе Пушкину и объявил, что это воровство – дело Василия, – не могло оно совершиться без его участия. Пушкин, по настоянию озлившегося купца, тотчас же велел привести Василия в съезжую избу и подверг его пытке. – Василий говорил одно, что он – невинен. Пытки были так жестоки, что Василий несколько раз падал мёртвым, но, приходя в себя, повторял, что он невинен. Рассвирепевший хозяин ударил связкой ключей в висок Василия; страдалец тяжело вздохнул и закрыл глаза. Когда снова подняли его на дыбу, увидели, что он уже скончался. – Пушкин приказал немедленно положить тело в гроб и бросить в болотистое место, подле съезжей избы, в которой замучен был Василий; гроб погружен был в болото, и через него положили доски для прохода просителей, стрельцов и других, в съезжую избу. Так думали скрыть преступление несчастные грешники²²⁶.

В 1652 г. при воеводе Игнатии Степановиче Корсакове гроб Василия с нетленным телом показался поверх тины. Мангазейцу Степану Ширяеву, который ещё раньше того заметил этот гроб, но оставил без внимания, явился в видении молодой человек, без бороды, с светлыми волосами и в белой рубашке; другие промышленники получали разные исцеления у гроба. Предание сказало, какой страдальческой смертью и за что умер сокрытый во гробе. Гроб вынули и поставили в сухое место, а над ним выстроили часовню. Здесь многие получали помощь в нуждах и болезнях, совершая панихиды о покое убиенного Василия.

В марте 1670 г. старцу Тихону, основавшему за 10 лет перед тем монастырь на Енисее, является молодой человек с белокурыми волосами, без бороды, в белой одежде и приказывает идти в Мангазею за его телом; «я – тот самый Василий, говорил явившийся, о котором много говорят в народе и который замучен воеводой Пушкиным». Тихон за 500 вёрст отправился в Мангазею, которая теперь уже приходила в запустение и уступала своё значение новой Мангазее²²⁷. Он обрёл в указанном месте нетленное тело и 10 мая принёс его на себе в обитель.

Житие рассказывает об исцелении многих больных, призывавших имя Василия в обители или на месте кончины. В часовне, на месте древней Мангазеи, и теперь видят звериные шкуры, – приношения Юраков и других инородцев, и каждый считает святотатством взять что-нибудь из часовни в собственность. У поселенцев Туруханского края с 1672 г. сохраняются иконы св. Василия Мангазейского. На одних он представляется свежим, белокурым юношей, в белой рубашке, а сбоку представлено истязание ему при купце и воеводе; на других изображён Троицкий Туруханский монастырь, а над ним молящийся Василий, в рубашке и без обуви; в 25 день марта в обители Троицкой совершается всенощное служение, в честь св. Василия²²⁸.

Почитая память св. Василия, повторим учение Апостола о добродетели, за которую пострадал Василий. «Храни себя в чистоте, поучает Апостол (1Тим.5:22). Заботься о том, чтобы быть святым по телу и душе (1Кор.7:34). Не обманывайтесь: ни блудники, ни прелюбодеи, ни малакии, ни мужеложники, ни пьяницы, ни хищники не наследуют Царствия Божия (1Тим.6:9–10). Тело не для блуда, а для Господа, и Господь для тела (1Тим.6:13). Блуд и всякая нечистота и любостяжание даже и именоваться не должны у вас, как прилично святым (Еф.5:3). Умертвите земные члены ваши – блуд, нечистоту, сладострастие, злую похоть и любостяжание, которое есть идолослужение» (Кол.3:5).