19-е

Во второй половин III-го столетия прибыл в Рим из Александрии один знаменитый и богатый человек, язычник Полемий, с тем чтобы доставить здесь наилучшее образование сыну своему Хрисанфу. Принятый благосклонно при дворе Римского императора, Полемий вскоре принял предложенную ему должность сенатора. – Таким образом и общественное положение отца, и образование, получаемое юношей Хрисанфом, открывали ему, казалось, блистательный путь впереди.

Но что такое – человеческие расчёты перед правдой Божественного промысла и в чём – настоящий блистательный путь?..

Счастье, настоящее счастье действительно предстояло Хрисанфу, но только не на том пути, на котором готовили ему его люди.

Одно обстоятельство в жизни юноши изменило весь ход человеческих начертаний его судьбы. Изучая философию, жадно прочитывая всякие рукописи, он встретил между ними и такие, в которых язычники рассуждали о христианстве и разбирали с своей точки зрения христианское учение. Чуткая душа чистого, просвещённого наукой и любознательного юноши с увлечением знакомилась с сущностью этого непостигаемого язычниками учения. Он постарался достать сочинения о Христе, написанные самими христианами, и чем более вникал в их смысл, тем неотразимее прельщался высотой и правдой Евангелия. Усердно принялся он тогда искать человека, который мог бы объяснить ему тайны этого нового учения. Такой учитель нашёлся; то был один отшельник, пресвитер Kapпофор, скрывавшийся в горах по случаю бывшего тогда гонения на христиан. – И до такой степени «сама по себе была христианка» душа непорочного юноши, не успевшего ещё испортиться столкновением с жизнью язычников, что она быстро восприняла в себя «свет Христов», и после нескольких бесед с христианином отшельником Хрисанф был обращён, наставлен им и уже принял от него св. крещение.

Преисполненный внезапно постигнутым им величием Богочеловека, предавшись Ему со всею горячностью своего молодого возраста, Хрисанф не мог таить в себе охватившей его любви ко Христу... избыток сердца требовал излияния – в слове... И едва минула неделя по принятии им св. крещения, как он уже открыто проповедовал просиявшую для него истину.

Можно себе представить ужас Полемия, человека взросшего и закоренелого в языческих понятиях, когда он узнал, что единственный сын его – христианин...

Христианин! это – человек, который ставит себя наравне с презренными рабами, это – безумец, который не дорожит никаким имуществом, растрачивает своё состояние, не трепещет перед бесславием и позором на общественном суде, которому его подвергает его звание христианина... это – человек, ставящий в ничто все земные наслаждения... предпочитающий пещеру – дворцам, зверей в пустыне – человеческому обществу... и наконец,, это – тот человек, которому угрожают гонения, пытки и мучительная, позорная казнь, определяемая грозными законами языческого государства...

– Моему ли сыну подобная участь! – ужасается и негодует отец язычник, и принимает всевозможные меры, чтобы заставить очнуться юношу от ненавистных христианских заблуждений... В слепоте своей он не ведает, что не смутить ему ничем ту душу, в которой поселился христианский Бог...

Испытав для приведения в разум сына и домашнее заключение, и всевозможные общественные, рассеивающие душу впечатления, но не достигнув желаемого успеха, Полемий, посоветовавшись с друзьями, решил сблизить Хрисанфа с одной молодой, образованной, необыкновенно красивой девицей, ревностной поклонницей богини Афины, при храме которой она и жила, рассчитывая на то, что под влиянием язычницы, которая не могла ему не понравиться, он охладеет в своём увлечении христианскими идеями...

Полемий познакомил Хрисанфа с предполагаемой для него невестой – Дарией, но когда он высказал сыну желание своё, чтобы он женился на ней, то Хрисанф смутился при мысли иметь женой язычницу. Он отправился к епископу, чтобы спросить у него, как он должен поступить в этом случае? – «Апостол Павел не только не запрещает, но одобряет браки между христианами и язычниками, так как муж должен стараться обратить жену, а жена – мужа в истинную веру», – отвечал Хрисанфу епископ.

Успокоенный его ответом, Хрисанф уступил в этом случае воле отца и согласился быть мужем Дарии, но ещё до женитьбы на ней он успел христианскими речами своими так сильно подействовать на неиспорченную ещё молодую душу своей невесты, что она совершенно постигла и приняла его христианские убеждения, и когда она вступила с ним в брак, то это была уже не прежняя язычница Дария, преданная богам своей родины, но обновлённая душой христианка, с полным сознанием приступившая к тому великому таинству, которое соединяет людей ради того, чтобы им взаимно поддерживать друг друга на пути нравственного постоянного усовершенствования.

Скоро после бракосочетания Хрисанфа и Дарии Полемий умер. Тогда молодые супруги, никем не стесняемые, обратили свой дом как бы в церковь, где они открыто проповедовали веру Христову и привлекали к ней многих язычников.

Так жили они несколько лет, проповедуя истину, благотворя всякими способами, посвящая всё время и все силы свои на служение Богу. Наконец, многие из родственников обращённых в христианскую веру язычников, недовольные тем, что уверовавшие избирают, большей частью, безбрачную жизнь, донесли Римским властям о том, что Хрисанф и Дария проповедуют христианское учение.

Тогда трибун Клавдий потребовал их к себе и велел предать их истязаниям вместе с другими 23-мя христианами, но, видя истинно-чудную твёрдость мучеников, поражён был силой действовавшего в них Бога и, вместе с сыновьями своими припав к ногам Хрисанфа, воззвал к нему: – «вижу, что Бог твой – Бог истинный! Умоляю тебя, приведи нас к Нему, научи нас Ему молиться и сделай нас Его рабами!»

И просвещённый словами Хрисанфа о всемогуществе, благости и милосердии Бога христианского, близкого ко всякому человеку, который сердцем ищет Его, Клавдий и жена его Илария с сыновьями Иасоном и Мавром и множество свидетелей мучений и проповеди о Боге Хрисанфа уверовали и приняли св. крещение.

Узнав об этом, император приказал Клавдия утопить, а сыновей его и всех воинов, отрешившихся от язычества, обезглавить. Христиане похоронили тела их в пещере, близ которой совершена была казнь над ними: – Сюда, после того, на могилу своих сыновей приходила молиться Илария, и когда однажды язычники, застав её здесь, хотели взять её и представить на суд, то она, умолив их дать ей время помолиться, припала к могиле детей своих и, среди молитвы, скончалась... Сами язычники были поражены и растроганы при виде такой кончины и предоставили двум служанкам, бывшим при Иларии, похоронить свою госпожу при гробе детей её...

Между тем Хрисанф, оставшийся невредимым после различных истязаний, был в оковах отведён в темницу, а Дария брошена в одно из подземелий Колизея, и к ней был впущен дикий лев... но, ко всеобщему изумлению, он лёг у ног её и не допускал никого приближаться к ней... Дария же, обращаясь к приходившим к ней, продолжала убеждать их га в истине веры во Христа, творящего чудеса, которых они сами – свидетели... и вдохновенно воскликнула: – «о Римляне! не далеко то время, когда вы все уверуете во Христа!»

После многих истязаний, которым снова были подвергаемы Хрисанф и Дария, претор, видя и уверившись наконец, что ничем не победить терпение мучеников (и силу Божию, очевидно действовавшую в них, и которую язычники, в невежественном суеверии своём, объясняли волшебством), видя также, что всё возрастает число уверовавших в Бога свидетелей мучений Хрисанфа и Дарии, приказал вывести их из города и зарыть в землю живыми...

С пением хвалы и величания Господу Богу святые шли на лютую смерть. Многочисленная толпа народа следовала за ними. Дойдя до колодца близ дороги, называемой Салария, исполнители казни столкнули в этот глубокий колодезь девственных супругов-мучеников и засыпали их камнями и землёй... С у тех пор начали истекать чудеса на этом месте кончины святых Хрисанфа и Дарии. Христиане часто собирались сюда – вблизи находившуюся пещеру, чтобы чествовать память их и молить о предстательстве их перед Господом. – В одно из таких собраний, когда народу было особенно много, вооружённые воины, по приказанию префекта, завалили пещеру и засыпали вход в неё, и все христиане, бывшие там, между которыми упоминается о Диодоре пресвитере и о диаконе Мариане – скончались голодной смертью (283–284 г.).

Кончина святых Хрисанфа и Дарии относится к временам императора Валериана (253–259).

Супруга вел. кн. Всеволода III, прославившаяся благочестием и мудростью. В летописях называется она Российской Еленой – второй Ольгой. Мать многочисленного семейства, заботившаяся о христианском воспитании детей своих, после рождения одиннадцатого из них тяжко заболела, и болезнь свою, продолжавшуюся несколько лет, переносила «с терпением Иова». Летописец передаёт трогательные наставления, которыми поучала она детей своих, лёжа на смертном одре¹⁹⁷.

Во время её болезни заложена была во Владимире по её желанию и с помощью её пожертвования каменная церковь в честь Успения Божией Матери и при пей устроена была женская обитель – Новодевичья. Почувствовав приближение смерти, великая княгиня Мария Шварновна (дочь Чешского князя Шварна) пожелала принять иноческое пострижение, но иночество её (под именем Марфы) продолжалось недолго: от 2-го до 19-го марта 1206 г. В этот же день она скончалась и была горько оплакиваема не только своими близкими, но и всем народом. Тело её было погребено в созданной ею Успенской обители. Память о ней до сих пор чтится в народе; многие не только из жителей г. Владимира, но и из окрестных сёл и городов нередко желают совершать над её гробницей панихиды и литии.

Преп. Софии, Слуцкой княжны, скончавшейся в 1617 г., местно чтимой в Минской епархии. Мощи её открыто почивают в Слуцком Троицком монастыре.

(См. «Вед. Минск. Епарх.» 1872 г. № 47).

Пр. Иннокентий, сын боярина Охлебинина и родственник князей Хворостининых¹⁹⁸, принял иночество в обители Кирилла Белозерского, потом вместе с наставником своим пр. Нилом Сорским долго странствовал на востоке и несколько времени жил на Афоне. С востока возвращался он в Белозерский монастырь, но не долго пробыл здесь; он последовал за пр. Нилом на р. Сору и здесь несколько времени жил с ним. Прозорливый старец, видя, что ученик его созрел для того, чтобы быть наставником для других и при том в жизни не той, которую сам решился проводить, сказал Иннокентию: «иди на Нурму: там будет у тебя общежитие, а у меня здесь братия должны жить по одному в кельях». Послушный ученик, погрузясь в глубину Комельского леса, избрал себе место на р. Еде, в 10 верстах от Нурмы и в 70 от Вологды; здесь (с 1491 г.) недолго жил он один, вскоре собралось к нему духовное стадо, и он построил храм во имя ангела пустыни св. Предтечи, основал общежительный монастырь. Перед кончиною своею написал он духовное завещание братии. «Вот я убогий инок Иннокентий, так говорил раб Божий, написал это завещание для тех, кому Бог повелит жить в нашей пустыне. Прежде всего молю вас, Господа ради, поминайте меня грешного во святых молитвах ваших; об этом кланяюсь до земли вам, отцы и братия. – Завещаю и то, чтобы не было между вами никакой ссоры, а была бы любовь во Христе и мир духовный. Юных и безбородых иноков не принимать, также как не постригать здесь таковых; слуг молодых безбородых не держать. Пиянственного пития отнюдь не следует нам иметь. О том, как в пустыне нашей должно быть на молитве, как питаться, когда выходить на рукоделие и работу, – о всём подобном установлено в писании господина учителя моего старца Нила. – Там найдёте всё благоугодное Богу»¹⁹⁹. – Преп. Иннокентий скончался 19 марта 1521 г.²⁰⁰. Обитель его опустошена была татарами в 1538 г., и три ученика его запечатлели тогда подвиги кровью. Татары «нечаянно пришли в Иннокентиеву пустынь, сожгли церковь великого Предтечи Иоанна и кельи, убили трёх старцев, многих христиан той пустыни предали мечу, а иных взяли в плен; некоторые убежали от рук их и, нося на себе множество ран, пришли в обитель преподобного Павла». Так говорит современник²⁰¹. Наружный вид пр. Иннокентия: роста среднего, борода нераздвоившаяся и с лёгкой сединкой. Мощи почивают под спудом в каменном Благовещенском храме обители его, закрытой в 1764 г.²⁰².