1-е

Всё Писание – Богодухновенно и полезно для научения, для обличения, для исправления, для наставления в праведности; да будет совершен Божий человек, ко всякому доброму делу приготовлен» (2Тим.3:16–17).

С поразительной верностью осуществились эти слова Боговдохновенного Апостола в жизни воспоминаемой сегодня Церковью блаженной Евдокии.

Как ураган, налетевший внезапно на бездны морские, с непреодолимой силой крутит, потрясает волны, приводит их в сильнейшее движение и волнение и, проникая до самой глубины морской, могуче исторгает на поверхность предметы, сокрытые в недоступных глубинах, – так и свет, и мощь св. Писания внезапно проникли тёмную душу великой грешницы и исторгнули сокрытые в глубине её сокровища, присущие душе человеческой, но бездействующие, мёртвые, невидимые, пока мгла грехов тяготеет над ними...

Чудным путём Господь, «не хотящий смерти грешника, но обращения его от зла на путь добра и разума истинной жизни», извлёк далёкую от Него душу из самого безысходного, мрачного царства, греха – в светлое пристанище спасительного раскаяния. Путём этим было сокрушительное для греха действие Божественного слова Его.

Однажды, в то время, когда язычество ещё преобладало повсюду, и нравы языческие допускали ещё ничем не сдерживаемую распущенность, жила в городе Филиппийском Илиополе (нынешнем Бальбеке) одна богатая женщина, замечательная необыкновенной красотой, привлекавшей к ней многих поклонников, с которыми вместе она предавалась разгульной, беспечной жизни среди безумной роскоши и совершенной праздности. Казалось, что кроме нечистых удовольствий ничто не занимало её; это была язычница в полном смысле слова; в душу её не проникал ещё ни один луч света Христова.

Но этот свет уже сиял в мире... и число пленяемых им распространялось повсеместно, – и эти-то избранные служили в свою очередь блаженным орудием для привлечения к нему новых счастливцев...

Пришёл наконец час возрождения и погибающей Евдокии...

Однажды, когда она предавалась ночному покою в роскошной комнате своего дома, внезапно среди ночи она проснулась. Господу угодно было определить эту минуту и на пробуждение её спящей души...

За стеной той комнаты, где спала Евдокия, находилось другое жилище, которое занимал один христианин. Случилось так, что в тот день прибыл в город и остановился в этом жилище христианина один инок, по имени Герман. Когда наступила ночь, то, прежде чем уснуть, он долго молился. После же молитвы стал читать свящ. Писание; он читал вслух; чтение его было умилительное; нередко прерывалось оно глубокими вздохами и молитвенными призываниями.

Евдокия стала прислушиваться. Инок читал о страшном суде Господнем, о вечном блаженстве в Царствии Божием, которое предстоит праведным, о страшных мучениях, которые ожидают людей, ведущих беззаконную жизнь...

Проснувшаяся Евдокия с любопытством прислушивалась. То, о чём читал инок, было для неё совершенно ново, Самарянка по происхождению, она никогда не была знакома с христианами, и учение Христово было для неё до сих пор совершенно неизвестно.

Слова Спасителя о страшном суде и о вечной жизни её поразили. Душа её смутилась под влиянием какого-то непонятного для неё страха... Евдокия не могла заснуть и рано утром призвала к себе инока.

– Кто ты и откуда? Какая жизнь твоя и твоя вера? – спрашивала она инока, – с той минуты, как я услышала, что ты читал сегодня ночью, душа моя взволновалась... И если это правда, что грешным людям предстоит мучительная вечность, то скажи мне, кто же может спастись? Страшно и удивительно то, что ты читал о суде... я никогда об этом ничего не слыхала...

Какая же твоя вера, если ты говоришь, что никогда не слыхала о суде Господнем? – спросил Герман.

– По отечеству и по вере я – Самарянка, – отвечала Евдокия, – я очень богата, и, услышав слова, что богатым трудно спастись, я ужаснулась...

– Скажи мне, откуда у тебя такое богатство? Ты имеешь его от мужа? – спросил Герман.

– Нет, я не имею законного мужа... но богатство моё я собрала от многих мужей... Только думаю теперь, какая мне польза от моего богатства, если богатым предстоят мучения в будущей жизни?

– Женщина, скажи мне правду, потому что и Христос мой, Которому я служу, истинен и требует правды, – хочешь ли ты спастись, отказавшись от богатства, и жить в бесконечной радости, или, живя здесь в богатстве, лишиться отрадной участи в вечной жизни?

– Я готова отдать своё богатство ради вечной радости... Но меня удивляет, за что ваш Бог так не терпит богатых...

– Нет, Бог не отвергает богатых, но отвергает только тех из них, кто неправедно приобретает богатство или неправильно употребляет его на удовлетворение незаконных потребностей и не на пользу ближних...

– А что скажешь ты о моём богатстве: праведное ли оно, или неправедное?

– Я считаю его истинно неправедным и противным Богу...

– Отчего же это? Я многих бедных одела, многих накормила... Какое же зло в моём богатстве?

– Послушай меня, – возразил Герман, – хотя ты и подаёшь милостыню, ты не можешь быть приятной Богу, живя неправедно во многих других отношениях... Ты не можешь получить благодать Божию, живя в нечистоте... Кто приходит мыться в баню, тот не умывается мутной и грязной водой, – ты хотя и очищаешь свою душу милостыней, но средства для неё ты употребляешь неправильно нажитые... Кто ходит босыми ногами по терниям, тот подвергается занозам, и если ему и удастся вынуть из ноги несколько заноз, то всё-таки ещё много заноз останется в теле, которые могут быть вредными... Так и ты, если и подашь иногда милостыню нищему, и этой милостыней загладишь какой-нибудь греховный поступок, то всё же останется много греховных заноз на твоей совести, которые препятствуют твоему полному очищению перед Богом... которые готовят тебе мучительную вечность, ожидающую нераскаявшихся грешников; но ты можешь избежать её, если хочешь узнать заповеди Божии и исполнить их...

– Побудь у меня ещё немного, слуга Божий, – молила Евдокия, – и расскажи мне о тех делах, которыми можно удостоиться милости Божией... Поучи меня христианской вере вашей... Возьми у меня сколько хочешь золота и проведи здесь несколько дней... Я же готова раздать всё моё богатство и пойти вслед за тобой, куда ты идёшь...

– Мне не нужно золота, – отвечал инок, – я желаю только твоего спасения; и хотя я спешил возвратиться в свою обитель, я останусь здесь ещё несколько дней, чтобы видеть твоё обращение к Богу. А ты призови христианского пресвитера из этого города, чтобы он научил тебя и крестил тебя, потому что это – начало и основание спасения...

Не мало удивился священник, когда посланный от Евдокии пришёл приглашать его к ней, так как она известна была во всём городе, как легкомысленная женщина, преданная пустой, праздной, греховной жизни. Не замедлил он однако же пойти к ней. Увидев его, она припала к ногам его и молила его сделать её христианкой...

Заметив, как мало ещё была подготовлена эта женщина к восприятию истины Христовой, как опутано было мышление её всякой мирской суетой и пока ещё только бессознательным страхом, священник не нашёл удобным совершить над ней немедленно св. крещение, а посоветовал ей провести хотя одну неделю в уединении и молитве. Между тем, он подготовлял её, раскрывая и объясняя ей главные истины христианской веры и ободряя её беспредельным милосердием Божиим ко всем и в особенности к кающимся грешникам.

– Постарайся забыть о мире, – также говорил он ей, – не позволяй уму твоему рассеиваться; отгони страх и сомнение, чтобы они не отвратили тебя от доброго начинания. Направь к Богу все мысли и чувства твои, и ты убедишься в неизреченной милости Господней, так как в смиренной молитве душа примиряется с Богом, и свет Божественный открывается перед ней... Сложи с себя драгоценные украшения, надень не богатую одежду; вспоминай о грехах своих, моли Бога, чтобы Он помог тебе раскаяться и начать новую жизнь, и твёрдо надейся на Его помощь. Он благ и милостив; Он Сам идёт навстречу к тому, кто искренно желает приобрести Его; Он радуется более всего покаянию грешника.

Когда священник ушёл, то Евдокия долго ещё беседовала с иноком Германом, расспрашивая его об образе жизни христиан, об иночестве. Простившись же с ним, Евдокия призвала слуг своих и приказала им никого не допускать к ней, сама же уединилась в своей комнате и семь дней провела в посте и молитве.

По прошествии этого времени инок Герман, по обещанию своему, посетил Евдокию. Он нашёл её изменившейся, утомлённой; лице её похудело, но светилось какой-то чудной радостью, как бы отражавшей свет преобразившегося сердца её, полного теперь любви и упования. Сверх того, она была обрадована чудным видением, о котором и сообщила Герману: – «меня вдруг осиял чудный свет, – говорила Евдокия, – и ангел светлый и прекрасный, взяв меня за руку, вознёс на небо... Там лики святых душ встретили меня радостно и называли меня сестрой. Но вдруг страшный образ духа злого представился в воздухе... Он с яростью устремился ко мне и старался вырвать меня из рук ангела. – «Эту ли душу ты хочешь вознести на небо? – говорил он ангелу, – она провела земную жизнь в грехе; она служила и угождала мне... она – моя»... Светлый ангел защищал меня и в это время послышались слова: «Богу милосердому угодно спасать грешников раскаивающихся... Пусть душа эта совершает подвиг свой, и я буду с ней во все дни жизни её». При этих словах злой дух исчез... ангел же, возвратив меня в дом мой, сказал: «много радости бывает на небе, когда грешник приходит к покаянию, потому что милосердый Отец Небесный не желает, чтобы погибла душа человеческая, пречистыми руками Его созданная по образу и подобию Своему». Сказав это, ангел перекрестил меня и отошёл...

– Теперь, дочь моя, – сказал Герман, – ты уверилась, что есть истинный Бог, Который принимает кающихся и вводит их в Свой свет вечный?

– Я верую, – отвечала Евдокия, – что нет другого Бога, кроме Того, к Чьему жилищу я приближалась...

– Так приготовь же себя к усердному служению этому Богу, – сказал Герман и, проведя ещё несколько времени с Евдокией, чтобы приготовить её к принятию св. крещения, возвратился в свою обитель. Она же, разгоревшаяся пламенной любовно к Богу, решилась всецело посвятить Ему всю жизнь свою; проводила время в посте и молитве, и дни и ночи плакала о грехах своих, которые сознала только с тех пор, как луч Христовой истины осенил её душу...

Наконец отправилась Евдокия к епископу Илиопольскому Феодоту и приняла от него св. крещение.

Через несколько времени снова посетил её инок Герман увидев, что она всё своё богатство употребила для бедных, освободила рабов своих и сама живёт в бедности и смирении, отправил её в женскую обитель, находившуюся невдалеке от мужского монастыря, в котором жил он сам. Это было в 96-м году, в царствование императора Римского Траяна. Сделавшись монахиней, Евдокия ревностно занялась чтением св. Писания и изучением псалтири, посвятила себя вполне трудам и подвигам иноческой жизни и до такой степени превзошла всех монахинь в трудах поста и молитвы, что когда, на втором году её поступления в обитель, умерла здешняя настоятельница, то, согласно общему желанию, Евдокия была избрана игуменьей обители.

Между тем, в Илиополе вспоминали весёлую и богатую Евдокию, многие сожалели об удалении её и желали бы склонить её к прежней жизни... В особенности один юноша Филострат, любивший Евдокию, тяготился разлукой с ней и наконец решился идти к ней, чтобы уговорить её возвратиться в город и жить по-прежнему. Посредством обмана он успел достигнуть свидания с Евдокией, но в бледной, изнурённой подвижнице он едва мог узнать знаменитую в Илиополе, пленявшую· всех своей красотой молодую женщину... Он не понимал, что могло заставить её променять свою прежнюю блестящую жизнь на такую убогую обстановку... С увлечением начал он воспоминать о минувшем веселии и убеждать её возвратиться в город, где все так жалели об её отсутствии, где бывшие друзья её были готовы снова окружить её роскошью, осыпать богатейшими дарами, только бы она возвратилась к ним...

С негодованием слушала Евдокия пылкого юношу... «Бог да накажет тебя, пришедшего меня искушать!» воскликнула она, и внезапно Филострат упал замертво и лежал в таком положении, пока Евдокия не спасла его своей молитвой. «Помолись, и Я воздвигну юношу, и он обратится ко Мне», – услышала она во время сна ночного и, когда, проснувшись, стала молиться над тем, кого уже все считали умершим, то он встал, как бы пробудившись от сна, и воскликнул: – молю тебя, блаженная Евдокия, раба Бога истинного, прими меня кающегося и прости меня, потому что я теперь знаю, какому милостивому и сильному Богу служишь ты» ... Этот случай обратил к Богу юношу, и был первым свидетельством дара чудес, который Господь ниспослал Евдокии в знамение того, что строгая, праведная жизнь её угодна Ему, – и после того не раз проявляла она этот Божественный дар и молитвой своей творила великие чудеса.

Вскоре после этого граждане Илиополя, предполагая, что богатство, собранное Евдокией, она храпит в своей обители, пожелали отнять его у неё и послали для этой цели вооружённый отряд в обитель. Во главе отряда был сын начальника города; не дойдя до обители, он захворал смертельно, и возвратился к жизни только после молитвы о нём Евдокии. Это чудо поразило весь народ и самого правителя, который вместе с значительной частью народа познал тогда силу Бога христианского и обратился к нему.

Через несколько лет повторилось нечто подобное. Евдокия была вызвана на суд как христианка. Предупреждённая о помощи свыше в ночном сновидении, она без страха исповедала веру свою пред призвавшим её новым правителем города и была предана мучениям. Перенесла она их с невозмутимой твёрдостью и снова совершала чудеса, которые обратили к Христу и этого правителя: «сделай и меня христианином! – обратился он к Евдокии, – вижу, что велик тот Бог, Которого ты исповедуешь!»

Таким образом приняли св. крещение начальник войска – Диодор, бывший при суде Евдокии, жена его и весь дом его, а также правитель города Диоген со всем домом своим и много народа. После этих событий св. Евдокия поселилась, по просьбе Диодора, в доме его и учила новообращённых христиан.

Однажды случилось, что один отрок Зинон был укушен змеёй и лежал распухший и почерневший, не оказывая признаков жизни. Мать его, вдова, рыдала неутешно над своим единственным сыном.

Узнав об этом, Евдокия сказала Диодору: «пойдём утешить вдову, и ты увидишь милосердие и могущество нашего Бога».

Увидев помертвевшего отрока, Евдокия снова обратилась к Диодору: «теперь настало время, – сказала она ему, – чтобы ты проявил свою веру в Бога; помолись и воскреси мёртвого!»…

– Но я ещё слишком слаб в вере... возразил Диодор...

– Призови всей душой всесильного Господа, и Он окажет милость Свою!

Преклонив голову, со слезами, Диодор громко воззвал: – «Господи Боже! удостоивший призвать меня грешного к святой вере Твоей и пославший нам эту рабу Твою на спасение душ наших, услышь и мою недостойную молитву, зная мою несомненную веру в Тебя! повели этому отроку ожить для прославления имени Твоего!»

И подойдя к отроку, он сказал:

«Во имя распятого Иисуса Христа, отрок, встань!»

И внезапно ожил Зинон и встал... Все свидетели Божественного чуда уверовали в Бога.

Св. Евдокия возвратилась в свою обитель и с этих пор долго спокойно пребывала здесь, обращая неверующих и утверждая верующих. Таким образом, продолжая свой христианский подвиг, она дожила до глубокой старости. После того, как она приняла св. крещение, прошло уже 56 лет. В это время возникло гонение на христиан; правителем города вместо умершего Диодора был враг христиан – Викентий. Узнав, что Евдокия успешно содействует распространению христианства, он осудил её на смерть. Св. Евдокия была взята из её обители и обезглавлена мечом. Это было 1-го марта 152-го года.

Церковь прославляет её следующим песнопением:

«Правостию умною, душу твою привязавши в любовь Христову, тленных и красных и временных забытием протекла, яко Слова ученица: пощением страсти первее умертвивши, страдальчески второе врага посрамила еси, тем Христос сугубых венца сподоби тя, славная Евдокие, преподобная страстотерпице, моли Христа Бога спастися душам нашим»!

Находясь послушником при одном старце – безмолвнике, подвизавшемся на Афоне, в Ватопедском ските Колице (теперь не существующем), пр. Агапий вышел однажды на море помыть свою одежду. Приставшие в это время к берегу турки, увидав юношу, захватили его в плен и продали потом в Магнезии их соплеменнику, у которого Агапий в продолжение 12 лет пробыл в работе, не выходя никогда из оков. Одним утешением для него во всё это время, одной надеждой была молитва. Божией Матери об освобождении его из тяжкой неволи.

Однажды увидел он во сне Божию Матерь, обратившуюся к нему со словами: «иди без страха к своему старцу» ... Проснувшись, Агоний почувствовал себя освобождённым от оков и, приписав это чудодействию Божией Матери, великой Заступницы, смело и немедленно вышел из дома своего хозяина и возвратился к своему старцу на Афон. Старец, увидев его, встревожился, подумав, что Агапий убежал от своего господина.

– Сын мой, – сказал он ему, – человека ты обманул, но Бога никогда и никто не обманет; в час всеобщего суда ты должен будешь отдать ответ за те деньги, которые твой господин истратил на покупку тебя, чтобы иметь тебя помощником в своих нуждах; поэтому, если ты желаешь быть оправданным, то иди назад к своему господину и служи ему. Поступив так, ты будешь истинным рабом Божиим и верным Его служителем; когда же Бог просветит господина твоего, то он сам даст тебе отпуск.

Беспрекословно послушался Агапий старца Божьего. Удивился варвар, увидев неожиданно возвратившегося раба... – Как ты ушёл и как решился возвратиться? – спросил он его.

Агапий подробно рассказал ему всё дело. Магометанин поражён был этим рассказом, так наглядно выражавшим всю высоту святой христианской веры; душа его смягчилась и возвысилась до Божественного постижения. В скором времени, взяв с собой Агапия и двух сыновей своих, он отправился на Святую гору к старцу Агапиеву и пожелал принять от него крещение себе и своим детям. Впоследствии все они приняли и иночество и достойно подвизались до самой кончины.

По-видимому, старец инок действовал против указания Самой Божией Матери... Но – кто может исследовать глубины и пути Духа, действующего в храме своём – чистой душе человеческой, «ходатайствующего о спасении человека воздыханиями неизреченными?» Между-тем, не Духом ли Господним старец провидел, что указание Божией Матери Агапию «возвратиться к своему старцу» совмещало и другое указание – приобрести души неверующих этим же путём... Не покинувший своего господина Агапий не мог бы совершить и такое многозначительное, увенчанное такими благими плодами возвращение к своему господину... Посредством этого возвращения проявились: величайшая правда старца, свойственная ему, как христианину, величайшее послушание Агапия, послушание сопряжённое с полным самоотвержением, которые оказались доступными ему, как христианину, и которые так поразили его господина, что он воспламенился стремлением приблизиться вместе с детьми своими к источнику такой душевной красоты и... променял свою свободу на рабство Христу или – единую истинную, спасительную свободу...

Чудная Домнина, пишет блаженный Феодорит, ревновала житию св. Марона¹. Она в саду матери построила себе маленькую хижину, покрытую соломой. Постоянными слезами омочала она не только колена свои, но и одежду власяную, – такая одежда покрывала тело её. В пение петухов идёт она в храм Божий, который стоит не вдали, и идя с другими, мужчинами и женщинами, возносит хвалы Господу. Это делает она не только при начале дня, но и при окончании его. Храм Божий благоговейно чтит она и учит тому же других. По этой причине она много заботится о нём и уговаривает мать и братьев употреблять своё имущество на храм. Пища её – чечевица, размоченная водой. Тело у неё высохшее и полумёртвое, но выносит всякий труд. Тонкая кожа, как пергамент, обтягивает кости, так как жир и мясо уничтожены трудами. Её могут видеть все, кто хочет, и мужчины и женщины, но она не смотрит ни на чьё лицо и своего не показывает другим: покрывало закрывает её, спускаясь до колен². Голос её звучный и выразительный, но слова её всегда сопровождаются слезами. Когда брала она мою правую руку и возлагала её на глаза свои: то рука опускалась всегда орошённая слезами, так что с руки капали слёзы. Ту, у которой такое богатство философии, плачущую, воздыхающую, стенающую, какое слово в состоянии похвалить достойно? Сильная любовь к Богу рождает эти слёзы. Но хотя этим занята она и днём и ночью, – не оставляет и других добродетелей. Она заботится о тех, которые приходят к ней. Хотя, по её распоряжению, живут они у сельского священника, но и сама подаёт всё необходимое. Имущество матери и братьев открыто ей для расходов, и зато мать и братья благословляются небом. Когда я прихожу в ту сторону, – это на юг от нас, она присылает и хлеб, и плоды и смоченную чечевицу»³.

Так как в то время, как писал Феодорит о св. Домнине, она была, по его словам, ещё жива, хотя уже достигла полной духовной зрелости, а он писал Боголюбивую историю в 440 г., то надобно положить, что св. Домнина окончила подвижническую жизнь свою около 445 г.⁴.

Преподобный Мартирий, в мире Мина⁵, родился в Великих Луках от знаменитого гражданина Стефана. Едва выучил он псалтирь, как на 10 году его скончались родители его. Благоговейный иерей Благовещенской церкви любил доброго сироту, часто видя его в храме, и учил его добру. Спустя несколько лет овдовевший священник постригся в обители бессребреников; Мина посещал его и здесь, – посещал и тогда, как Боголеп поставлен был в строителя Великолуцкой Сергиевой обители. В этой обители Мина, раздав всё имение, принял пострижение от наставника своего и назван Мартирием. Строитель поручил Мартирию церковные ключи и потому Мартирию надлежало являться в храм первым и выходить последним. Великолуцкий житель Афанасий, постриженный с именем Аврамия, поручен был руководству Мартирия и заменил труды его по храму. Прожив 7 лет при наставнике Боголепе, Мартирий пожелал жить в уединении в пустынном месте, за 60 вёрст от Лук. Наставник прислал ему совет возвратиться в общежитие, так как здесь может он быть полезным и для других. В недоумении отправился он на поклонение Смоленской иконе Богоматери и чудотворцу Аврамию. В Смоленске явился ему в сонном видении преподобный Аврамий с учеником своим преподобным Ефремом и сказал: «ты должен жить в пустыне, где укажет Господь и Его Пречистая Матерь». В Тихвинской обители обрадован он был свиданием с учеником своим Аврамием, который, быв болен, исцелён Богоматерью и оставался в Тихвине⁶. Соскучив в Тихвине многолюдством приходящих богомольцев, Мартирий просил Господа указать ему уединённое место для подвигов. Такое место указано было ночью ученику Мартириеву знамением крестовидной зари на острове, исстари называвшемся Зелёным. – Мартирий поставил себе здесь хижину. Окрестность острова, как нельзя более, была дика и угрюма. Кругом мхи, болота, топи, и они тянутся почти от самого Новгорода. Только место, где поселился Мартирий, составляло значительную возвышенность, покрытую приятной зеленью, и она-то дала месту название Зелёного. Строгий отшельник нашёл, чего искал, и благодарил Господа. Благочестивый поселянин Иосиф по временам приносил ему пищу, а иногда, смущаемый помыслами и суетой, надолго оставлял без неё. Мартирий постился и молился. По времени узнали и об отшельнике Зелёного острова. Как ни много тогда было в Новгородской области иноческих обителей, но в глуши, где поселился Мартирий, их не было⁷. Потому, узнав о Мартирии, с особенным жаром стремились в его пустыню искренние подвижники. И было чему учиться у строгого отшельника. Мартирий построил часовню и кельи с оградой. Узнал о преподобном и благочестивый Новгородский боярин Феодор Сырков; его усердием построен был в Мартириевой пустыни храм Благовещения, а братия упросили старца принять на себя сан священства и начальство над ними с званием игумена. Это было не позже 1570 г. В этом году благотворитель Мартириевой обители боярин Сырков, построивший на своё иждивение до 12 монастырей и снабдивший их доходами, приял за любовь свою к Господу венец мученический, – умерщвлённый царём Грозным. В Зелёную пустыню с любовью приходили близкие и дальние – слушать наставления преподобного Мартирия. Но блаженному Мартирию в его глуши долго пришлось бороться с нуждами и бедностью. В писцовой книге 1582 г. читаем: «в Михайловском погосте на Ладожском погоре монастырь называемый Зелёная пустынь, на острове, вновь строится в чёрном лесу. В монастыре церковь живоначальной Троицы, другая церковь – Благовещение с трапезой, обе деревянные; в монастыре игумен Мартирий и 12 старцев; ограда вокруг монастыря – деревянная; за монастырём двор коровий и конюшенный; пашни нет»⁸. Как видите, богатство – не великое. Мартирий терпел нужды и рос в жизни духовной. По слову Апостола, от скорби рождалось в нём терпение, терпением приобреталась опытность, опытностью образовалась надежда, та надежда, которая никого не оставляет в стыде (Рим.5:3–4). Вот что рассказывает преподобный о небесном утешении, посетившем его. «Спал я в своей келье, в чулане, пишет он, и увидел во сне Пречистую Богородицу в девичьем образе: благолепна, была Она на вид: и не видел я между людьми такой красивой девицы; умилённа лицом и прекрасна; брови чёрные, нос средней величины, нагнутый (похил). На голове у неё был золотой венец, и украшенный разноцветными каменьями. Невозможно человеческому уму постигнуть красоты Её, ни выразить языком. Сидит же в келье моей, на лавке, в большом углу, где стоят иконы. А я будто вышел из чулана и стою пред Ней, смотрю на Неё прилежно, не сводя очей с красоты Её. Она же, Царица и Богородица, взирает на меня. Очи её были полны слёз, чуть не канут на Её пречистое лицо. И вдруг стала Она невидима. Я проснулся и был в ужасе. Встал и вышел из чулана; зажёг свечу от лампады и хотел видеть Пречистую Деву, не сидит ли Она в келье, где сидела. Я подошёл с свечой к пречистому образу Одигитрии и понял, что истинно явилась мне Пречистая Богородица в том виде, как писана Она на келейной иконе моей»⁹. – В последние годы жизни блаженный прославился даром исцелений. В 1595 году в проезд свой в Москву остановился он в Твери. У жившего тогда в Твери царя Симеона Бекбулатовича был весьма болен сын, и царь, узнав о Мартирии, просил его прийти помолиться за умирающего сына. Преподобный возложил на грудь Иоанна Тихвинскую икону Богоматери, и больной исцелел. После того признательный царь был самым усердным благотворителем Мартириева монастыря¹⁰. За полтора года до кончины святой старец посвятил себя безмолвию и молитве; выкопав своими руками могилу и в ней поставив гроб, приходил сюда плакать и молиться. Наконец причастясь св. таин, мирно почил он 1-го марта 1603 года. Мощи преподобного Мартирия почивают в гробнице, устроенной Новгородским митрополитом Корнилием, бывшим прежде того Зеленецким игуменом, который, почитая сего угодника Божия, описал житие его и сочинил службу ему¹¹.