6-е число

Жизнь Иова представляет величественнейшую картину человеческого страдания и сам он, «многострадальный», по истине изображает прообраз страдавшего на земле Богочеловека, как и представляется это в учении Церкви¹¹⁸. Поразительны сопоставления между страданиями человека Ветхого Завета и Человека Нового Завета. В том и другом поражены были испытаниями, искушениями и неизреченными страданиями не виновные люди, но чистейшие праведники. Тот и другой хотя и изливали в минуты изнеможения скорбь свою в потрясающих воплях: «Душа Моя скорбит смертельно!» «Отче Мой! если возможно, да минует Меня чаша сия...» И наконец: «Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты оставил Меня!» взывал Иисус на кресте в минуты предсмертной истомы... И в сопоставлении с этими скорбными излияниями Христа – из глубины сорока веков поражают человеческий слух вопли Иова, другого страдальца, недоумевающего среди непосильного томления: «На что дан страдальцу свет, и жизнь – огорчённым душою, которые ждут смерти и нет её, которые восхитились бы, что нашли гроб» ...

«О, если бы верно взвешены были вопли мои, и вместе с ними положили на весы страдание моё, оно, верно, перетянуло бы песок морей! Оттого слова мои неистовы. Ибо стрелы Вседержителя во мне; яд их пьёт дух мой; ужасы Божии ополчились против меня»... Но не смотря на эти скорбные излияния Богочеловека и человека – Иова, который сам слова свои называет неистовыми, величие страдальцев не затмилось недостойным ропотом или недостатком веры в Того, Кто предначертал им прискорбнейший путь; и пребыла в них до конца и не поколебалась любовь и преданность воле Пославшего их, чтобы прославить имя Его...¹¹⁹.

Но обратимся к началу истории Иова. Когда, по изволению Божию, допущен был дух злобы и зависти (в посрамление ему) искусить праведнейшего раба Божьего Иова¹²⁰ (только не касаясь души его), да явятся дела Божии на нём, устремился враг человеческий на жертву свою и внезапно подверг Иова всем испытаниям, которые могли бы смутить его и заставить хулить Бога своего... В один из мирных дней наслаждавшегося земным счастьем Иова, как громом поразили его вести одна за другой о потере всего богатого имущества его, о гибели всех детей его. Как же подействовали на праведника эти удары? Он «пал на землю, и поклонился, и сказал: наг я вышел из чрева матери моей, наг и возвращусь. Господь дал, Господь и взял, да будет имя Господне благословенно!» «Во всём этом не согрешил Иов и не произнёс ничего неразумного о Боге».

Приняв с такой святой покорностью лишение имущества и любимых детей, в Иове не истощилось умение богоугодно страдать, когда поразили его и новые испытания: страшная телесная болезнь и огорчения со стороны малодушной жены его. «И сказала Иову жена его: ты всё ещё твёрд в непорочности твоей? Похули Бога и умри. Но он сказал ей: ты говоришь, как одна из безумных. Неужели доброе мы будем принимать от Бога, а злого не будем принимать?» «Во всём этом не согрешил Иов устами своими».

Но во всём величии своём предстоит Иов, когда его постигает горчайшее испытание: любимые друзья его сомневаются в нём, заставляют его сомневаться в себе, отнимают у него последнюю отраду, которая остаётся у праведника: верить в свою невинность, опираться на своё добро перед Богом...

С высоты человеческой мудрости разбирают эти люди, пришедшие посетить Иова, лежащего в язвах на гноище, – предопределения и непостижимые судьбы Божии... Они решают, что Иова постигла кара Божия, они не сомневаются, что он заслужил её, они знают, что Бог не карает невинных... и вот, обрушиваются на Иова их презрительные осуждения, и вот, умудряются они поучать советами человеческого измышления того, кого Сам Бог признал «человеком непорочным, справедливым, Богобоязненным и удаляющимся от зла, таким, какого нет другого на земле» ... (Кн. Иов.1:8).

Поражённый в святейшем и, казалось бы, неприступном для постороннего глаза убежище: собственном сознании своей совести, Иов достигает крайнего предела страдания. У него, лишённого всякого блага, всякой отрады, поражённого «проказою лютою от подошвы ноги его по самое темя его», хотят исторгнуть последнее, и именно то, что для него всего дороже: чувство правоты своей пред Богом... – «Я прав!» – восклицает Иов, как бы в оправдание перед лицом Бога, – «я прав, но Бог лишил меня суда. Должен ли я лгать на неправду мою? Моя рана неисцелима – без вины» ...

– «Слушай, Иов, речи мои, и внимай словам моим! – обращается к нему один из посетивших его, – ты говорил в уши мои, и я слышал звук слов: «чист я, без порока, невинен я, нет во мне неправды; а Он нашёл обвинение против меня и считает меня Своим противником». – Вот в этом ты неправ, отвечаю тебе; есть ли такой человек, как Иов, который пьёт глумление, как воду? Не может быть у Бога неправды или у Вседержителя неправосудия, ибо Он по делам человека поступает с ним, и по путям мужа воздаёт ему... Очи Его над путями человека и Он видит все шаги его. Нет тьмы, ни тени смертной, где могли бы укрыться делающие беззаконие. Потому Он уже не требует от человека, чтобы шёл на суд с Богом. Он сокрушает сильных без исследования и поставляет других на их места, – чтобы не царствовал лицемер к соблазну народа... К Богу должно говорить: я потерпел, больше не буду грешить. А чего я не знаю, Ты научи меня; и если я сделал беззаконие, больше не буду. Кто укажет Господу путь Его, кто может сказать: Ты поступил несправедливо? Вседержитель! Мы не постигаем Его. Он велик силой, судом и полнотой правосудия. Он никого не угнетает».

Обвинения друзей возбуждают возражения в угнетённом Иове против судей своих, и изливается он в горьких вопросах и перед лицом Самого Верховного Судии: «Сколько знаете вы, знаю и я; не ниже я вас. Но я к Вседержителю хотел бы говорить и желал бы состязаться с Богом. А вы – сплетчики лжи; все вы – бесполезные врачи. О, если бы вы только молчали! Это было бы вменено вам в мудрость». «Замолчите предо мной и я буду говорить, что бы ни постигло меня... Вот, Он убивает меня; но я буду надеяться; я желал бы только отстоять пути мои перед лицом Его... И это уже – в оправдание мне; потому что лицемер не пойдёт пред лицом Его. – Вот, я завёл судебное дело; знаю, что буду прав. Кто в состоянии оспорить меня? Ибо я скоро умолкну и испущу дух... Буду говорить я, а Ты (Господи) отвечай мне... Сколько у меня пороков и грехов? Покажи мне беззаконие моё и грех мой... Для чего скрываешь лицо Твоё и считаешь меня врагом Тебе? Не сорванный ли листок Ты сокрушаешь, и не сухую ли соломинку преследуешь?» «Что Ты ищешь порока во мне и допытываешься греха во мне, хотя знаешь, что я не беззаконник, и что некому избавить меня от руки Твоей... Твои руки трудились надо мной и образовали всего меня кругом, – и Ты губишь меня? Ты гонишься за мной, как лев, и снова нападаешь на меня, и чудным являешься во мне. Я был спокоен, но Он потряс меня; взял меня за шею и избил меня и поставил меня целью для Себя. Пробивает во мне пролом за проломом; бежит на меня, как ратоборец. При всём том, что нет хищения в руках моих, и молитва моя чиста... И ныне вот на небесах Свидетель мой и Заступник мой в вышних! Заступись, поручись Сам за меня перед Собой! иначе кто поручится за меня?» «Помутилось от горести око моё, и все члены мои, как тень... Но праведник будет крепко держаться пути своего, и чистый руками будет больше и больше утверждаться» ...

«Дни мои прошли; думы мои – достояние сердца моего – разбиты... Гробу скажу: ты – отец мой; червю – ты мать моя и сестра моя... А я знаю, Искупитель мой жив, и Он в последний день восставит из праха распадающуюся кожу мою сию... И я во плоти моей узрю Бога»...

Иов и среди безмерного страдания своего не хулит Бога. Сатана посрамлён в надежде своей заставить его хулить Бога... Иов недоумевает только в своём человеческом изнеможении, но и среди потрясающих воплей, исторгаемых у него скорбью, он, вместе с тем, неизменно любит, и верит, и призывает поражающего его Бога... Вот глубочайшее мерило глубочайшей праведности человека, являющегося прообразом Богочеловека!

И как отнёсся Бог к излияниям смущённого сердца раба Своего?

Гласом «из бури» Господь отозвался Иову и сказал:

«Кто сей, омрачающий Провидение словами без смысла? Препояшь, как муж, чресла твои; Я буду спрашивать тебя, а ты объясняй Мне. Ты хочешь ниспровергнуть суд Мой, обвинить Меня, чтобы оправдать себя? Такая ли у тебя мышца, как у Бога? И можешь ли возгреметь голосом, как Он? Будет ли состязующийся с Вседержителем ещё учить? Обличающий Бога пусть отвечает Ему».

И отвечал Иов Господу и сказал: «Вот, я ничтожен; что буду отвечать Тебе? Руку мою полагаю на уста мои... Однажды я говорил, теперь отвечать не буду... Знаю, что Ты все можешь, и что намерение Твоё не может быть остановлено».

«Кто сей, помрачающий Провидение, ничего не разумея?»

«Так, я говорил о том, чего не разумел, о делах чудных для меня, которых не знал. Выслушай, взывал я, и я буду говорить, и что буду спрашивать у Тебя, объясни мне. Я слышал о Тебе слухом уха; теперь же глаза мои видят Тебя. Поэтому я отрекаюсь и раскаиваюсь в прахе и пепле» ...

Обратились тогда слова Божии к одному из друзей Иова: «Горит гнев Мой на тебя и на двух друзей твоих за то, что вы говорили о Мне не так верно, как раб Мой Иов. И так пойдите к рабу Моему Иову и принесите за себя жертву; и раб Мой Иов помолится за вас, ибо только лицо его Я приму, дабы не отвергнуть вас за то, что вы говорили о Мне не так верно, как раб Мой Иов. И пошли друзья Иова и сделали так, как Господь повелел им, – и Господь принял лицо Иова».

«И возвратил Господь потерю Иова, когда он помолился за друзей своих, огорчивших его...¹²¹, и дал Господь Иову вдвое больше того, что он имел прежде... И благословил Бог последние дни Иова более, нежели прежние»...

«После того Иов жил сто сорок лет, и видел сыновей своих и сыновей сыновних до четвёртого рода».

«И умер Иов в старости, насыщенный днями» ...

«Всего мира грехами – непреодолеваема благость Господня».

Бездна грехов человеческих призывает и бездну милосердия Божьего.

Наглядное осуществление этих утешительных истин представляется и в жизни воспоминаемого сегодня помилованного Богом великого грешника, который покаянием своим обрёл прощение и прославление от Господа.

Варвар лучшие годы своей жизни проводил в разбойничестве; много душ загубил он, многим чужим добром обогатил своё неприступное лесное убежище, где долго скрывался от преследований исполнителей человеческого правосудия. Но не укрылся он от Всевидящего и Всеблагого Создателя, «не хотящего смерти грешника, но еже живу ему быти».

Однажды позднею ночью, когда опьянённый успешными последствиями своего хищного промысла, сидел он в своей пещере и рассматривал сокровища свои, приобретённые посредством грабежа и убийства, голос Божий, орудием которого служит данная человеку совесть, послышался в душе закоренелого злодея...

– Что я делаю... Как я живу... – начал раздумывать он с тяжкой скорбью, – всё это богатство передо мной – облито человеческой кровью... И надолго ли я – владетель всего этого?.. Сегодня живу, завтра могу умереть... и ничего из этого богатства не последует за мной в загробную жизнь... А там – что встретит меня? Там встретят меня замученные мной жертвы... там окружат меня воспоминания о моих бесчисленных злодеяниях и будут преследовать меня до Страшного Суда и привлекут на меня вечное осуждение... страшное воздаяние по делам моим.

И, размышляя таким образом о своей настоящей и будущей жизни, разбойник, вероятно, перенёсся мысленно и в прошедшее своё... И он когда-то был невинным дитятей... и он когда-то выслушивал тихие, сладкие речи своей матери о Христе... Он вспомнил Христа...

Среди ужасного раздумья вдруг вспыхнула искра отрадной надежды... – Христос милосерд! – пробудилось в преступнике Божественное сознание, – Он простил и призвал к Себе древнего разбойника... Он примет и меня, если я покаюсь... О, да, я раскаиваюсь, я зову Христа и вопию об Его милосердии!..

И чистые горькие слёзы впервые полились из глаз злодея. Раннее утро. Товарищи разбойника отдыхают после их страшных ночных трудов. Вдали в селении тихий колокол призывает просыпающийся люд славить Бога в утреннем Богослужении. Туда, в спасительную церковь спешит разбойник и вызывает пресвитера, и исповедует перед ним свою душу, отягчённую преступлениями...

– Я знаю, мне нет прощения, я не достоин жить... Повели предать меня смерти... – говорит он, окончив свою мрачную исповедь.

– Нет греха, побеждающего Божие милосердие! – отвечает благость Божия устами священника, – только не отчаивайся... Иди в дом мой со мною и поступай, как я тебе скажу.

Выйдя из церкви и оглянувшись, священник увидел, что разбойник ползёт вслед за ним на локтях и коленах...

– Что ты делаешь? – спросил пресвитер.

– С того часа, как я повергся на землю перед Богом моим с грехами моими, я уже не хочу подниматься с земли, пока не разрешит меня Бог от грехов моих.

– Исполни то, что ты по собственной воле обещаешь Богу, и простится тебе всё! – сказал служитель Божий.

Войдя в дом, он обратился к Варвару: вот, сын мой, дети мои и рабы, собаки и другой домашний скот: с кем из них ты хочешь быть равным, с теми и будешь вместе есть...

– Отец мой, – отвечав ему Варвар, – не могу считать себя равным даже и с псами... но ради того, что потребно питаться, присоедини меня к ним; с ними я буду вместе кормиться и жить без покрова...

Таким образом бывший разбойник прожил три года в доме у священника, не вставая с земли, не считая себя достойным быть в обществе людей, проводя на воздухе дни и ночи вместе с домашним скотом.

Через три года священник сказал ему:

– Довольно тебе питаться со псами... Господь умилосердился над тобой...

– Отец, я хочу ещё пастись со скотами...

– Бог принимает и этот обет твой, который ты даёшь по твоему смирению и по желанию пострадать за твои грехи...

И вышел Варвар пастись со скотом за село, ходя на подобие четвероногих животных и питаясь вместе с ними полевой травой... И жил в образе зверя двенадцать лет; тело его обнажённое, то – опаляемое солнечным зноем, то – подвергающееся зимней стуже, покрылось тёмною корой. В таком виде, однажды, приняв его за зверя, его застрелили проезжие купцы. Таким образом, собственною кровью искупил бывший убийца пролитую им кровь...

Умирая, самовольный мученик успел открыть купцам, кого они убили... и попросил их известить о кончине его священника села. Священник похоронил его на том месте, где он был убит. Через несколько времени могила покаявшегося грешника была прославлена чудесными исцелениями больных, совершавшимися при ней; останки Варвара оказались нетленными и покоятся теперь в монастыре горы Келий в Фессалии, близ города Лариссы (к северу от него в трёх днях пути).

В Белозерских святцах, писанных до 1631 года, есть кондак Варвару разбойнику: «От Бога данные ти благодати, страстотерпче Варваре святе, яко многоценным миром, нас посещай целебне, да вопием ти: радуйся, испивый сладостне чашу Христовых страстей»¹²².