27-е число

За обращение язычников в христианство претерпел истязания от игемона Иулиана в Сарде Ливийской, Синаоне Фригийском и Анкире Галатской; скончался в области Фракийской в Лидии, близ реки Ермы, при Валериане, в 259 г., после многих истязаний – отсечением главы. Между прочими истязаниями он был привязан к четырём сухим кольям, вбитым в землю, и в таком положении ему наносили такие удары, что кости его обнажились и земля облита была его кровью. Колья те прозябли, произрастили ветви и листья и сохранились в виде деревьев, листья которых источали чудные исцеления...

Не было пределов изощрению истязаний, которым подвергались мученики за веру Христову. Но ни перед чем не уступало их мужество. Господь бодрствовал над ними и проявлял чудное хранение там, где испытание превышало меру сил человеческих. Так и Феодору, молодую, прекрасную девицу знатного рода – защитил Он, когда слепое, беспощадное озлобление посягало на святейшую из святынь – её девическую честь...

Преданная в жертву насилию за то, что твёрдо исповедовала веру в Евангельскую истину, Феодора была чудно избавлена от предстоявшего ей бедствия христианином – воином Дидимом, который, смело пробившись через толпу в позорный дом, куда насильно привели мученицу, предложил ей, переменившись с ним одеждой, скрыться под видом воина, а сам остался здесь вместо неё...

Итак, не имевшую другого оружия, кроме молитвы – Господь защитил. Но когда обнаружился святой обман Дидима, то он был осуждён на смертную казнь. Узнав об этом, Феодора не пожелала быть виновницей его смерти и стала убеждать Дидима, что он не должен умирать за неё и что она сама должна и желает принять мученическую смерть за Христа. Но и Дидим не пожелал отказаться от мученического венца...

– Если так, то всё же пусть я первая пойду под меч, – продолжала убеждать Дидима Феодора, – а ты после меня будь мучеником Христовым... Останься ты после меня, но не я после тебя... Ты сохранил меня от гибели, которая снова может предстоять мне... Предпошли же меня чистой ко Христу...

– Возлюбленная сестра! – возразил Дидим, – Господь, сохранивший тебя однажды чистой, может и всегда сохранить тебя, но не препятствуй мне, осуждённому на смерть, умереть за Христа и кровью моей омыть себя от грехов...

Этот святой спор был прерван повелением преследователя христиан – отрубить им обоим головы... Св. Феодора первая преклонила под меч свою голову, а за ней принял смерть и Дидим. Тела их обоих были брошены в огонь.

Пришелец из Сирии, последовавший за великим учителем Иоанном Зедазнийским (пам. 7-го мая), с ним вместе пришёл в Иверию, в столицу её – Мцхет. Когда же Иоанн разослал учеников своих проповедовать Евангелие по разным странам, то Давид, по благословению Иоанна, избрал себе поприщем Тифлис (Тбилиси) и поселился в убогой пещере на полугоре, ныне называемой Мтацминдскою или Святой горой. Впоследствии Давид, вместе с учеником своим Лукианом, удалился в пустыню Гареджийскую (в 60-ти верстах от Тифлиса – на восток по левому течению Куры). Здесь, возложив надежду на Единого Бога, питавшего Израиля в пустыне, выбрали они место «прекрасное, безмятежное», но совершенно неудобное для жизни, «изобилующее недостатками и нуждами для телесного подкрепления», довольствовались одними корнями растений для удовлетворения голода, одной дождевой водой – для удовлетворения жажды; но когда зной, а потом мороз лишили их того и другого, и Лукиан стал унывать, Давид не поколебался в надежде на чудное промышление о людях всемогущего Бога, и действительно, в пустыню к отшельникам прибежали три самки оленей с оленятами, молоком которых и стали они пропитываться... «Да ядят бедные и насыщаются; да восхвалят Господа ищущие Его; да живут сердца ваши во веки!» (Пс.21:27) воспели отшельники вместе с царём Давидом в умилении благодарной души...

Однажды, охотясь за зверями, зашли сюда охотники и, поражённые чудной жизнью отшельников, они разнесли молву о них среди окрестных жителей; тогда стали приходить сюда и поселяться любители безмолвия, которые постепенно образовали здесь 12 монастырей⁴²⁹. Решаясь поселиться здесь, чтобы подвизаться под руководством Давида, они должны были иссечь себе пещеры для жительства и вырыли колодцы – искусственные, в которые были спущены для дождевой воды каналы по направлению от высоких горных кряжей, окружающих пустыню, вниз в колодцы или каменные ямы. По прошествии нескольких лет, когда было устроено благосостояние всех обителей, Давид решился исполнить постоянное желание своё – посетить Иерусалим для поклонения св. местам. Поручив управление обителями Лукиану и пресвитеру Додо (пам. его 23-го мая), старец, с некоторыми учениками своими, отправился в путь. Когда они дошли до высот, с которых открылся перед ними Иерусалим, сердце Давида преисполнилось страха и трепета… – «Как дерзну я, – говорил он со слезами, – грешными стопами моими попирать следы ног Богочеловека» ... и, отпустив своих учеников, как более, чем он, достойных поклониться святым местам, сам Давид, в виду св. храма Гроба Господня, взял три камня со Святой земли и пошёл обратно... Но не утаилось от мира такое высокое смирение подвижника. По откровению, бывшему о нём в сонном видении Илии, патриарху Иерусалимскому, отправлены были посланные от патриарха, которые догнали его на пути и которым возвратил он два камня, взятые им со Св. земли, третий же Давид оставил у себя, по разрешению патриарха, «чтобы он отнёс его, как благодать, в свою пустыню, для памяти и извещения веры его» ... Слух о таком чудном происшествии разнёсся по всему Иерусалиму и окрестностям его. Давид же возвратился в свою пустыню, принеся камень с собой, который и теперь сохраняется на гробе его и источает благодатную силу исцелений всем с верою приходящим поклониться святому.

Вскоре по возвращении, св. Давид получил во сне извещение о близкой кончине своей. Призвав братию, преподал он им спасительные наставления, потом, отслушав литургию, причастился св. Таин и на коленях, простёрши к небу руки, мирно скончался – в половине VI века. – Пустыня его прославилась и ещё многими святыми и чудотворцами.

Преп. Ферапонт, в мире Феодор, происходил из рода дворян Поскочиных и родиной его был Волоколамск⁴³⁰. С юного возраста исполненный страха Божия, он думал только о том, как бы избавиться ему от мятежного мира. Он любил беседовать о благочестии и молил Господа – сподобить его ангельского жития. Избрав благоприятное время, он тайно ушёл из родительского дома и в Симоновой обители упросил настоятеля постричь его в иночество. Здесь с полным послушанием выполнял он чёрные работы и вместе с тем всегда бывал на бдениях храма и на молитве келейной. Тайные помыслы свои искренно открывал он старцу своему и тем соблюдал чистоту душевную и телесную. По временам слушал он наставления преп. Сергия. Настоятель, заметив его способности и усердие к выполнению послушаний, делал ему разные поручения, между прочим послал и в дальнюю Белозерскую сторону. С странническим посохом ходил он по пустынной Белозерской стороне и пленился тишиной лесов её. Возвратясь в Симонову обитель, он принёс с собой жажду уединения пустынного. Преподоб. Кирилл в это время жил уже на старом Симонове, в уединении. Стремясь душой к более глубокой тишине, спросил он Ферапонта: есть ли на Белом озере место, где бы можно было безмолвствовать иноку? Ферапонт отвечал, что их там много, и оба согласились тайно идти в пустынную сторону. Кирилл нашёл здесь место, указанное ему в видении: оба водрузили крест и выкопали землянки для жилища. Однако Ферапонт не долго пробыл с Кириллом и удалился за 15 вёрст, на место прекрасное, между двух озёр, для пребывания наедине с Господом⁴³¹. Здесь расчистил он землю для насаждения овощей и, по преданию отцов пустынных, прогонял уныние безмолвия то трудом, то молитвой и бдением; не мало ему пришлось испытать страха и от разбойников, которые не терпя праведника близ себя, гнали его из пустыни. К нему стали приходить люди с желанием делить пустынные подвиги его. По их просьбе построил он храм в честь Рождества Богоматери и учредил общежитие. Это было в 1398 г. Прибытие старца иеромонаха обрадовало преподобного, так как сам он не хотел принять на себя ни старейшинства, ни иеромонашества. Он по-прежнему подвизался в тяжких работах, не упуская церковной службы и правила келейного. По временам ходил он для духовных бесед к преп. Кириллу. Братство его умножалось и пример преподобного одушевлял всех любовью к суровым подвигам. Люди зажиточные стали наделять обитель подаяниями. Братия просили преподобного, чтобы принял на себя управление обителью; преподобный говорил: «не я оградил это место, а Пречистая Богородица: Она и может наставить вас на всё полезное». Видя твёрдое нежелание старца принять на себя настоятельство над ними, они избрали себе игумена. Для всех, однако, преподобный оставался отцом и наставником. К нему в келью приходили за советами в смущениях душевных. По его мыслям располагалось всё в обители. Никто не смел держать в кельи что-нибудь, кроме икон святых, назидательных книг и орудий простого рукоделия. Братия занимались то списыванием книг, то плетением мрежей для ловли рыбы. В храме и трапезе наблюдалась глубокая тишина. Князь Андрей Дмитриевич Можайский, которому принадлежала и Белозерская страна, услышав о новой обители в его пустынной отчине, пожаловал новой обители землю и озёра, прислал утвари для храма её и просил молить за него⁴³². Так «сей нищий воззва и Господь услыша и от всех скорбей его спасе» (Пс.33:7).

Наместник Можайского князя, возвратясь с Белоозера, рассказал князю, каков подвижник бл. Ферапонт в его Белозерской стране. Князь, давно желавший построить обитель близ Можайска, послал боярина своего пригласить старца в Можайск для беседы с князем о нужном деле. Это приглашение обеспокоило старца, но он сказал: да будет воля Господня, и, согласно с мыслями братии, отправился в Можайск. «Господь воздаст тебе награду за труд твой, я же навсегда останусь твоим должником», сказал обрадованный князь при встрече с преподобным. Потом, открыв ему давнее желание, просил его принять на себя устроение новой обители. На первый раз преподобный отвечал только слезами, потом помолился Господу и согласился исполнить волю князя. При богатых средствах князя монастырь в честь Рождества Богородицы в Лужках, в версте от города, устроился скоро. Это было в 1408 г. Пр. авва пользовался уважением первосвятителя Фотия, который с любовью беседовал с ним о духовной жизни и облёк его саном архимандрита. Под надзором опытного аввы в новой обители процвела жизнь иноческая; число братии было значительное. Преп. авва повторял братии, жившей не вдали от города, наставление Апостольское: «ночь прошла, а день приблизился. Итак, отвергнем дела тьмы. Как днём станем ходить, не предаваясь пированиям и пьянству, сладострастию и распутству, распрям и зависти. Но облекитеся в Господа нашего Иисуса Христа и попечение о плоти не простирайте до похотей» (Рим.13:12–14). Преп. Ферапонт преставился в глубокой старости мая 27-го 1426 г. Св. мощи его почивают под спудом в соборном храме Лужецкой обители, источая чудеса для верующих. В Белозерской пустыни посвящён его имени храм⁴³³.