26-го числа

Св. Порфирий был родом из Греческого города Фессалоники, родился около 346 года; имел богатых родителей, получил хорошее образование. С молодых лет чувствуя призвание к иноческой жизни, оставил на 25-м году своей жизни семью и родину, и отправился в Египет, где, поселившись в скиту на горе Нитрийской, несколько лет подвизался там под руководством великого подвижника Макария Египетского. Имел случай также пользоваться беседами блаженного Иеронима, который посещал в это время Египетские монастыри, и отчасти под влиянием их Порфирий решился отправиться в Палестину для поклонения святым местам, ознаменованным следами земной жизни Спасителя.

Удовлетворив это стремление своей Боголюбивой души, он поселился в одной пустыне, в окрестностях Иордана; пять лет жил тут в пещере, проводя время в подвигах молитвы и строгого поста. В это время он тяжко заболел; для исцеления от болезни пожелал отправиться в Иерусалим, куда и прибыл с великим трудом, и поселился здесь.

Не смотря на болезнь свою, Порфирий не пропускал ни одного дня, чтобы не побывать в храме Воскресения Спасителя, и неутомимо обходил места, напоминающие какое-либо из Евангельских событий; когда же не мог, по болезни, ходить, то ползал на коленах, с любовию припадая к заветной для христианина святыне...

Однажды, когда он в полном расслаблении и забытье лежал у подножия Голгофы, Господь отозвался на усердие раба Своего спасительным сновидением. Порфирий увидел Иисуса Христа, сошедшего с креста и обратившегося к нему со словами: «приими это древо и храни его»... Проснувшись, он почувствовал себя здоровым; слова же Спасителя вскоре осуществились: Порфирий, давно уже обративший на себя внимание Иерусалимского патриарха подвижническою своею жизнью, был по_ священ им в сан пресвитера и поставлен хранителем Честного Древа Креста Господня, обретенного царицею Еленою.

О сновидении этом, сообщенном самим Порфирием, известно от описателя жизни Порфирия – диакона Марка, который, будучи еще молодым иноком и видя труды Порфирия во время его пребывания в Иерусалиме, душевно привязался к нему и стал служить ему. – Этот же Марк, по поручению Порфирия, ездил в отечественный город его Фессалоники – для раздела между братьями Порфирия наследства, оставшегося им по смерти родителей, и часть, следуемую на долю Порфирию, привез ему в Иерусалим.

Наследство это, около 4000 золотых монет, было употреблено нестяжательным Порфирием в пользу нуждающихся и на украшение храмов. Лично для себя он ничем не воспользовался из него; привыкший зарабатывать хлеб свой насущный своими трудами, он, руководясь примером и завещанием св. Апостола Павла: «если кто не хочет трудиться, тот и не ешь» (2Фес.3:10), продолжал содержать себя выделыванием кожи для палаток.

Пресвитерство оказалось только переходною ступенью, подготовительным шагом к высшему служению Порфирия – в епископском сане. В 895 г., когда скончался в г. Газе епископ немногочисленных тамошних христиан, то они отправились в Кесарию Палестинскую к митрополиту Иоанну, под ведением которого состоял г. Газа, и просили поставить для них епископа, могущего и словом и делом противодействовать язычникам, составлявшим большую часть населения этого города и враждебно относившимся к христианам.

С постом и молитвою приступил митрополит к избранию достойного епископа и Господь внушил ему призвать Иерусалимского священника Порфирия. Со страхом и трепетом принял смиренный пресвитер свое новое назначение, искренно сознавая себя недостойным такого высокого сана и надеясь исключительно только на помощь Божию. – Со слезами поклонился он еще раз Иерусалимской святыне и Животворящему Кресту и, передав патриарху ключи от ковчега, в котором хранилась часть Животворящего Древа, отправился в Кесарию с своими учениками Марком и Варухом. Одну ночь во время пути провели они в Лидде, где покоятся мощи св. великомученика Георгия, и вскоре достигли г. Газы, где и поселились в епископском доме. Жители Газы были, большею частию, грубые язычники, ненавидевшие христиан. Узнав о скором прибытии нового епископа, они обставили путь его всякими препятствиями, набросали по дороге терну, наделали ям, одним словом, еще не видав его, уже заявили себя враждебно. Христиан же в городе было не более трех-сот.

Церквей в городе было три: одна – при архиерейском доме, другая – в городе и третья, во имя св. Тимофея – за городом; между тем как языческих общественных и частных капищ было множество, и везде на площадях стояли идолы.

Трудное поприще открывалось перед св. Порфирием, но все становится легким и доступным для смиренного деятеля, состоящего под руководством Божиим. Быстро начала действовать всеустрояющая благодать Божия, призываемая на людей молитвою христианина – пастыря. Господь чудно и видимо внимал ей, ниспосылая святителю средства просвещать и покорять язычников.

В самый год вступления св. Порфирия в управление паствою в Газе, была засуха в той местности от продолжительного бездождия, угрожавшая неурожаем и голодом. Язычники в то время видели в христианах причину всякого общественного бедствия, которое они приписывали гневу богов за то, что христиане отвергали их и не воздавали им почестей. Как, в настоящем случае, ни умилостивляли богов своих идолопоклонники, какие жертвы ни приносили они, вознося моления о прекращении засухи, дождя все не было. Раздражение кипело в народе и готово было превратиться в восстание против христиан и в особенности против их епископа. Христиане были в опасности. Их было слишком мало в сравнении с массою озлобленных язычников.

Но разве у матери нашей, святой православной Церкви, неусыпной попечительницы о судьбах детей своих – не предусмотрены, не готовы спасительные средства на всевозможные бедственные случаи? К ним-то и прибегнул св. Порфирий. Он заповедал всем пост и, собрав в церковь всех христиан с их женами и детьми, совершил всенощное Богослужение, утром же, во главе христиан, совершил крестный ход вокруг города и продолжительное общественное молебствие в одной древней загородной церкви. Отсюда с пением молитв повел их святитель к гробницам мучеников, мощи которых там почивали. И так, в продолжение всего дня до самого вечера христиане постились и неустанно молились. Возвратившись же в город, нашли они городские ворота запертыми: язычники не хотели пускать их в город. Еще несколько времени стояли они перед воротами, не ослабевая в терпении, молитве и вере... И Господь не посрамил их упования... Внезапно подул сильный ветер, налетели тучи и пролился благодетельный дождь...

«Победил Христос!» – воскликнули многие пораженные и тронутые этим явным чудом Божией помощи язычники и поспешили отворить ворота, присоединились к вошедшим в город христианам, сопровождали их в церковь и немедленно присоединились к обществу верующих. Всех уверовавших тогда и затем принявших крещение было 127 язычников, и 35 жен и 14 детей их. В скором времени приняли христианство еще 110 человек.

Но остальные язычники не переставали враждовать на христиан и епископа. Он же день и ночь молился об обращении к истинному Богу этих людей... Прибегая к помощи Божией, св. Порфирий не уклонялся и от человеческого предстательства. Заботясь об ограждении христиан от оскорблявших их язычников, сильных в особенности преобладанием своей численности, св. Порфирий отправил в Константинополь своего диакона Марка к святителю Иоанну Златоусту, умоляя его ходатайствовать перед императором Аркадием об издании такого указа, который, обеспечивая, с одной стороны, большую свободу христиан, запрещал бы, с другой стороны, язычникам совершать торжественно свои жертвоприношения в капищах.

Император Аркадий согласился дать указ о закрытии капищ, но присланный им в Газу вельможа Иларий, которого язычники сумели расположить в их пользу посредством разных приношений, не держался строгого исполнения царского предписания, хотя и успел несколько обуздать дерзость язычников и оградить права христиан.

Божественное содействие к спасительному влиянию святого Порфирия над язычниками проявлялось, между тем, спасительными и различными способами. Случилось, что одна из знатнейших язычниц в Газе, по имени Елия, долго и нестерпимо томилась в ожидании разрешения от бремени. О ней совершались моления, приносились жертвы богам, призывались врачи, но все было безуспешно. Узнав о положении больной от ее кормилицы, христианки, обратившей на себя внимание милостивого святителя печалию и слезным молением о госпоже своей, св. Порфирий послал ее сказать больной: святитель Порфирий говорит: исцеляет тебя Иисус Христос Сын Бога живого; только веруй в Него и будешь жива! – Действительно, с верою приняв эти слова, Елия мгновенно разрешилась от бремени, и появление на свет младенца и выздоровление матери его наполнили дом величайшею радостию, и все бывшие в нем воскликнули: велик Бог христианский, велик святитель Порфирий!

Пораженные чудом Елия и муж ее, преисполненные благодарностию и верою в Спасителя, немедленно приняли св. крещение; и с ними вместе обратились к вере Христовой и родственники их, и другие близкие – в числе 64-х человек.

И многие другие исцеления и чудеса сотворил св. Порфирий, которыми побеждал сердца язычников, но это вместе с тем еще более раздражало против него начальствующие лица в языческом городе; они стали притеснять христиан, устраняли их от общественных должностей, обременяли налогами. Тогда св. Порфирий, хотя и руководился всегда духом кротости и любви, но не в состоянии быв терпеть торжества враждебных язычников над неповинными христианами, решился приступить к более сильным мерам против преследований язычников. С этою целию он сам отправился в Кесарию к своему митрополиту Иоанну и уговорил его вместе с ним ехать в Константинополь. Прибыв в столицу, они явились к патриарху Иоанну Златоустому, были им представлены царедворду Аманцию, набожному человеку; он участливо принял их и представил царице.

Попросив благословения святителей, выслушав их просьбу, государыня обещала им ходатайствовать за них перед императором Аркадием, но Аркадий снова побоялся возмутить язычников предписанием полного уничтожения их капищ.

Императрица передала святителям отказ Аркадия, но обещала не отступаться от своего содействия в пользу им священного дела.

– Потрудись, государыня, ради Христа, – просили ее святители, – и Господь за труд твой дарует тебе сына, который воцарится перед твоими глазами и поживет много лет во всяком благополучии...

Императрица ожидала в то время разрещения от бремени; имея трех дочерей, она сильно желала иметь теперь сына... И вот, через несколько времени, по молитве святителей, у нее действительно родился сын. Радость родителей была беспредельна. При совершении над ним таинства св. крещения, во время шествия с младенцем, император Аркадий, по выражению летописца, шел «с лицом более сияющим, нежели бывшая на нем царская порфира».

Приписывая исполнение заветного желания своего молитвам святителей, благодарная императрица была вполне расположена содействовать удовлетворению их справедливой просьбы, но зная, что император затрудняется по политическим соображениям раздражать язычников насилующими их свободу в деле веры постановлениями, она не решила просить его прямо о том, на что могла ожидать отказа, но достигла успеха ловким косвенным образом: она поручила святителям приготовить письменное прошение не только о том, чтобы повелено было разрушить идольские капища, но и о даровании христианам различных преимуществ и об обеспечении поддержания очень бедных храмов города Газы, и в самый день крещения царственного младенца, названного Феодосием, признанного соправителем императору, царица иоручила передать это прошение сановнику, несшему новокрещенного. Сановнику же она повелела прошение это положить на ручки младенца и громогласно провозгласить: «Его Величество приказывает исполнить все, о чем здесь просят».

Когда священный обряд был совершен, император-отец принял приветствия от гражданских и военных чинов и процессия отправилась в царские палаты, то императрица, при встрече сына, поцеловав его, обратилась к государю и приступила к нему с просьбою исполнить первую поданную ему в этот день общей радости просьбу...

– Тяжко это прошение, – сказал император, прочитав поданное ему прошение, – но еще тяжелее было бы отказать на него, так как это – первое повеление нашего сына... – и затем, призвав святителей Иоанна и Порфирия, вручил им указ, написанный от имени двух императоров. Для добросовестного же и точнейшего исполнения этого указа послал в Газу человека, известного по благочестию, ревностно преданного правосудию – Кинегия.

Императрица же Евдоксия, прощаясь с святителями, поручила им построит в Газе новую церковь и странноприимный дом, повелев выдать для этого Порфирию 200 фун. золота, к которым и Аркадий присоединил свое щедрое пожертвование.

С великим торжеством встретили христиане г. Газы своего епископа, с таким успехом возвращавшегося из Константинополя. Вслед за ним прибыл и Кинегий с отрядом войска и объявил всенародно императорский указ. Можно себе представить ярость при этом язычников. Между ними поднялось возмущение, но восставшие были усмирены военною силою затем началось разрушение капищ. На месте главного из них решено было соорудить христианский храм. По совершении молебствия, св. Порфирий сам начал носить первые камни для фундамента; его примеру последовали остальные христиане Таким образом, при пении псалмов положено было основание новому храму,

Со временем присланы были сюда императрицею мраморные колонны. Храм строился в продолжении пяти лет; в 406 году, в самый день Пасхи последовало освящение; многих язычников в течение этого времени успел привлечь к вере Христовой благодатный архипастырь и, видя в день освящения величественного нового храма паству свою значительно приумноженною, он вдохновенно говорил: «уповаю на Господа, что Он увеличит стадо наше и что храм этот со временем будет недостаточным для него; христианское учение, как Божественное, будет более и более возрастать и умножать число верующих».

И действительно епископ Порфирий утвердил христианство в г. Газе и совершенно оградил его от противодействия и притеснений язычников. При этом отличался он любовию к благолепию церковного Богослужения, ревностью в проповедании Евангельского учения, миролюбием к враждебно относившимся к делу его и к нему самому, нестяжательностию и крайним милосердием ко всем страдающим и требующим помощи. Одного из преданных ему служителей, диакона Варуха, он навсегда расположил к себе тем, что когда Варух, однажды, посланный в ближнее селение язычников за получением денег за наем церковной земли, был избит язычниками и замертво выброшен ими за пределы селения, то святитель Порфирий сам поднял его, лежащего на земле безчувственно, и сам ухаживал за ним во время его тяжкой болезни.

Участливостию и милосердием он возбуждал к себе общую любовь, и так велика была добровольная подчиненность ему народа, что когда разрушались и сожигались языческие капища, то, в послушание своему святителю, никто из народа не осмелился коснуться драгоценностей языческих капищ, и все всегда во его зову являлись на общественное моление, которое назначал всегда святитель пред всяким общественным делом, наблюдая, чтобы паства присоединяла свое участие во всех делах церковной жизни.

26-го февраля 421 г. мирно почил св. Порфирий от трудов своей земной жизни. Святые мощи его почивают доныне под спудом устроенной им в г. Газе церкви.

В 415 г. присутствовал св. Порфирий на Антиохийском соборе, осудившем Пелагиеву ересь.

Во второй половине XVI столетия жил в Галате (части Константинополя, населенной торговцами всех наций) архитектор Иоанн Калфа. Это был скромный, благочестивый человек, отличавшийся крайнею сердечною теплотою. Так, например, он усердно заботился о сиротах, любил соединять их браком, освобождал заключенных в темницах и помогал каждому нуждающемуся по мере своей возможности. Не могло не почивать благословение Божие на таком человеке, который в совершенной простоте сердечной свято исполнял величественную заповедь Христа: «возлюби Бога и ближнего своего», – и удостоился от Бога высшей участи избранных Его...

По званию своему архитектор, Иоанн, проявляя себя усердным во всяком деле, достиг большого искусства в занятии своем архитектурою. Поэтому обращались к нему для построения домов своих богатейшие сановники и поручена ему была отделка внутренних украшений самого султанского дворца.

Однажды, один ага, желая, чтобы племянник его, прибывший из Анатолии, научился архитектурному искусству, обратился к Иоанну, слывшему отличным архитектором, с просьбою обучить его племянника. Иоанн принял к себе в ученики этого мальчика.

Часто приходя во дворец с своим учителем, мальчик встречался и познакомился здесь с своими ровесниками, жившими во дворце; он видел, что ему тут жить хорошо, и пожелал, чтобы и его пристроили жить вместе с другими мальчиками во дворце. Ага попросил Иоанна помочь ему исполнить желание мальчика; добрый человек не отказал в своем ходатайстве по этому поводу, которое и оказалось успешным.

Со временем этот ученик Иоанна получил почетное значение во дворце и, чувствуя благодарность и привязанность к своему учителю, поддерживал постоянно с ним хорошие отношения.

Однажды сделал он такой вопрос Иоанну: – «Ты, человек начитанный и ученый, скажи мне пожалуйста, что пишется в ваших книгах о нашем пророке, для которого Бог сотворил мир и все, существующее в нем?»

Действуя сначала под впечатлением обыкновенной рассудительности, Иоанн не расположен был касаться предмета веры своей в разговоре с юношей-магометанином; как бы предвидя, что он не убедит его в правде, и считая поэтому разговор бесполезным: – «Прошу тебя, – отвечал он юноше, – не беспокой меня подобными вопросами; если ты хочешь поговорить со мною о чем-либо другом, то поговорим; не спрашивай меня только о вере»...

Клянусь тебе царским хлебом, который я ем, и искреннею нашею дружбою, что я не причиню тебе ни малейшего зла, – продолжал спрашивать юноша.

При этих словах Иоанн забыл житейскую осторожность, они задели в нем самое живое чувство – его христианское верование... Мог ли рассудок сомкнуть молчанием уста, вызванные на исповедание истины...

Если ты уже так настойчиво просишь, – сказал он юноше, – то я открою тебе всю истину... Один только истинный Бог, это – Господь наш Иисус Христос, Магомет же, в которого вы веруете, был обыкновенный человек, даже неученый, который во всю свою жизнь не сделал никакого особенно доброго дела, не сотворил ни одного чуда, какие творили пророки, почитаемые нами, христианами. Одни вы только называете Магомета великим и признаете его за пророка. Клянусь Христом, Царем Небесным, что он не только не пророк, но – враг Божий. Он только вымыслами успел обмануть и понравиться простому и грубому народу и увлек его, как было предсказано о нем, что он придет обольстить мир...

Истина излилась на просторе, мимо всяких житейских соображений, – и за нею последовало обычное в столкновениях христианского мира с магометанским явление.

Ослепленный ложным учением пророка, проникнувшим целую массу человечества такими глубокими корнями, юноша-магометанин не вместил в сердце своем правды Христовой... Чуждою показалась она ему и, под влиянием ли выпытывания недоброжелательных к Иоанну Калфу людей, или побуждаемый собственным легкомыслием и малодушием он вероломно предал своего учителя, рассказав своим единоверцам о хуле на Магомета, выслушанной им от Иоанна.

Затем начались истязания Иоанна, побои, заключение в темницу, принуждения отречься от Христа.

Не отрекусь я от сладчайшего моего Иисуса Христа, – возражал непоколебимо мученик, – в Него верую, Ему поклоняюсь и исповедую Его совершенным Богом и совершенным человеком»...

Шесть месяцев протомился Иоанн на каторожных работах, потом опять терпел истязания в темнице, наконец, приговорен к смертной казни.

Его обезглавили на торговой площади в Ергат-Базаре, близ Безестани, 26-го февраля 1575 года.

Мученичество св. Иоанна Еалфы с историческою достоверностию описано отцом Андреем, великим экономом, который служил тогда в Вланкоме, при храме преподобных Феодора и Феофана песнописцев, и приобщал мученика св. Таин в темнице.