22-е

Некто Евтолмий, посланный в Понтийскую страну для преследования христиан, в местечке Карпен умертвил Зотика с учениками его, а возвратившись в Никомидию схватил Агафоника, происходившего из знатного рода Гиппасиева, и обращенного им в веру Христову принкипса, то есть первенствующего члена Сената (princeps senati), и с другими христианами, в числе коих были Зенон, Севериан, Феопрепий и Акиндин, повел во Фракию, где тогда был император Галерий (308 года). На дороге, в местности Потама, умертвил Зенона, Феопрепия и Акиндина, потому что уже не могли идти от прежде наложенных ран и истощения, а близь Халкидона – и св. Севериана. Агафоник же с другими приведен в Силиврию, предан пыткам и обезглавлен с другими, по приговору Галерия. Св. Агафоника мощи еще во времена Констанция императора перенесены в Константинополь и положены в храме его имени, а глава осталась в Силиврии. Филофей, архиепископ Силиврийский XIV века, почтил св. Агаеоника похвальным словом, из коего приводим здесь нечто (Migne Patrologiae Graecae tom. 154).

«Из прежних философов, ораторов церковных и других, искусных в слове, никто не почтил нарочитым словом подвигов венчанного мученика Агафоника; но когда другие прошли молчанием достойное незабвенной памяти, я восхвалю их. Хоть сознаю себя не красноречивым, даже весьма неспособным к этому делу, но никто из вас, думаю, не обвинит меня в суетной дерзости. Не из желания пустой славы, не из какого либо дурного побуждения, но из почтения к мученику, для назидания и утешения жителей города начну речь, а вы, уповающие на предстательство мученика, послушайте. Если бы о ком другом шла речь, то может быть и справедливо нашлось бы место порицанию: а когда говорится о делах христианского мужества, то справедливо и вам радоваться вместе со мною».

«Прежде всего прилично сказать об отечестве святого; и так как два города присвояют его, один, как родивший его и воспитавший, другой, как предоставивший ему пальму свидетельства о Христе и венец победы, в котором сохраняется и священная глава его, подающая многие исцеления царям, князьям и всем притекающим с верою: то, по правилам ораторской речи, надлежит сказать о сих славных городах, что́ в них есть общего и что свойственно каждому в отдельности».

Восхваливши Никодимию, хотя теперь (с 1326 года) «по грехам нашим она взята варварами», и Силиврию, известную мужеством жителей и промышленностию, продолжает. «Отец славному и чудному Агафонику был Асклипиад, достоинством епарх (города), сын Гиппасия, имевшего силу у царей; мать же – благородная Агафия. Тот был язычник по вере, а она христианка благочестивая. По рождении был крещен и на пятом году возраста поручен учителю для научения грамоте. Вкусивши греческого образования, так что мог безошибочно писать и читать, стал прилежат военному искусству. Во всем же оказывался не одним из обыкновенных людей, но заметным и лучшим в советах и суждениях о гражданском управлении, в исполнении поручений и в делах воинских. Посему весьма часто призывали его в собрания чинов, в общенародные собрания и на совещания о зрелищах. Царям он был известен по родителю, сопричислялся к сенаторам и первенствующим сановникам. Остротою ума равнялся Фемистоклу и Алкивиаду, сделан был военачальником (стратигом), и сам одерживал победы над варварами. Если бы Гомер знал его, то наравне с Одиссеем и другими героями греческими поставил бы и назвал добрым советником и отменным воином, и хотя он мог бы иметь явные знаки славы своей, но предпочел скромность и воздержность, и отказался от статуй и столпописаний, которыми многие после того времени правители и военачальники обыкновенно чтились; он больше всего чтил добродетель без награды и величал себя собственными действиями».

Сказавши о мученической кончине его, продолжает: «Бог, прославляющий рабов Своих, и Своего мученика Агафоника прославил даром исцелений в городе Силиврии, подобно как в других городах возвеличил иных, напр., Григория в Кесарии Каппадокийской, Димитрия Мироточивого в Фессалии, славного и святого Феодора в Тире. Если языческие греки считали за честь, что имели Пиндара в Фивах, Гезиода в Виотии, если Гомером славились смирняне, то сколько более прилично нам хвастаться Агафоником, поборником истины! Ибо кто недугующий в сем славном городе Силиврии или в другом месте ни притекал ко гробу святого мученика, все уходили облегчаемые и исцеляемые от болезней, благодаря и величая Агафоника. Не менее же, как тогда, и теперь священная его глава ежедневно источает дивные действия, подавая исцеления и врачуя всякую болезнь. Ибо остальное тело по частям давно разобрано верующими, благоговейно сохраняющими это священное достояние; а другие говорят, что латиняне, после завоевания царствующего града (1204 года), овладевши и Силивриею, увезли в древний Рим тело мученика, как и многие другие мощи. Потому что латиняне, попущением Божиим, держали в своей власти царственный город пятьдесят лет и увезли много драгоценностей из церквей, дворцов и домов, пока не изгнаны были крепкою рукою царя Михаила Палеолога, первого принадлежавшего в дому Ангелов. Тело сего императора раздутое (ὀγκούμενσς) видится и теперь в этом нашем городе, в монастыре Спасителя Христа: потому что, достигши высших почестей, изменил вере, преследовал граждан и похитил царство у сына Феодора Ласкариса, за что и был отлучен от церкви святейшим патриархом Арсением».

«Итак священная глава мученика непрерывно точит исцеления и совершает дела чудные, врачуя многоразличные болезни. Не упоминая о других, приведем на память три его чудотворения. Царь Михаил Багрянородный соцарствовавший Андронику, предстательством святого избавился от головной боли и воздвигнул в честь его сей соборный (καθολικον ναὸν) храм, и самую кафедру из архиепископии, подчиненной патриарху, возвысил в митрополию. Другое чудо. Алексей Апокавк, великий дукс, исцеленный святым от опасной болезни, воздвигнул в честь его другой храм на Песках (κατὰ τὰσ Ἄμμους) в сем городе, где святой совершил мученический подвиг, и этот храм доныне сохраняется и всеми видится. И еще недавно славный наш царь Иоанн Палеолог (1341–1391) исцелился от болезни, когда поусердствовал в молитве пред принесенною к нему главою мученика».

Когда персидский шах Аббас, в 1622 году, в царствование Михаила Феодоровича, покорил Грузию и взял там многоцелебную ризу Господню: тогда и иные многие святыни и честные иконы взяты были персами не для почитания, а для продажи бывшим в Персии русским купцам, коих благоговение к святыне известно было и персам. Посему к одному из русских купцов, Стефану, некто персиянин, зная, что россияне благоговейно чествуют священные изображения, принес для продажи украшенную серебром и золотом Грузинскую икону Богородицы. Стефан с радостию купил св. икону в 1625 году и хранил у себя. В это время в Ярославле некто Григорий Лыткин, по делам коего Стефан находился в Персии, получил во сне откровение от Бога о драгоценности, приобретенной Стефаном, и приказание отослать ее в Красногорский монастырь Архангельской губернии, основанный в 1603 году. Когда Стефан в 1629 году возвратился на родину свою с иконою и показал ее Григорию, Григорий, вспомнив о своем видении святыни, приобретенной Стефаном, отправился с иконою в Двинские пределы в обитель Черногорскую, так названную оттого, что построена на гористом месте, которое по причине густых лесов представляло вид мрачный и от этого издревле называлось Черною горою. Впоследствии переименован монастырь Красногорским. Вместе с иконою Григорий привес от себя немало пожертвований для украшения святыни. Здесь св. икона прославилась многими чудотворениями. В то самое время, как в Москве свирепствовала моровая язва, привезена была туда и Грузинская икона, с которой в 1654 году снят был точный список и поставлен в храме св. великомученика Никиты, что в Глиницах. В это время один из жителей Москвы помышлял оставить столицу, опустошенную язвою: ему свыше указано было идти помолиться пред иконою Грузинской Богоматери. Исполнив это, он остался невредим со всем своим семейством. Такое событие разгласилось в народе, который толпами начал притекать с молитвою к чудотворной иконе. Истинная вера действительно оправдывалась прекращением смертоносной язвы. С того времени в. Москве стали распространяться по церквам списки с Грузинской иконы. Один из них, богато украшенный Царем и патриархом, находится в московском Алексеевском девичьем монастыре.

В 1658 году, по указу Царя и благословению патриарха Никона, установлено чудотворному образу Грузинской Богоматери ежегодное празднование в 22 день августа. В одной грамоте 1698 года говорится: «чрез образ Грузинский пресв. Богородица прежде и ныне творит многиа чудеса и исцеления приходящим с верою»; и в этом году, по желанию архиепископа холмогорского и важского Афанасия, составлен канон в честь Грузинской Богоматери и смотрителем московской типографии Федором Поликарповым. В 1698 году постановлено было ежегодно приносить Грузинскую икону в Архангельск, «ради освящения града и христолюбивых народов, требующих Божией и ее Богоматери милости». После 22 августа Грузинская икона отправляется из Красногорска в Архангельск, где пребывает до 8 сентября. В этот день она приносится из Архангельского монастыря в Рождественскую приходскую церковь в 2 верстах от города, а оттуда после литургии и молебна при крестном ходе препровождается в соборную кафедральную церковь. Здесь пребывает она до 27 ноября. Во вторую неделю Великого поста после литургии и молебна икона крестным ходом сопровождается обратно из Архангельского кафедрального собора в Архангельский монастырь. Отсюда в четвертую неделю четыредесятницы после литургии возвращается в Красногорский монастырь, в котором по прибытии иконы в субботу похвалы Богородицы совершается великое празднество, при стечении многочисленного народа.