7-е

Св. Георгий был из числа тех епископов, которые в 815 году не согласились на определение беззаконного собора уничтожать иконы; император Лев Армянин сослал его в Херсонес Таврический, где он и скончался.

Преподобный Нил – великий отец Русской Церкви, по своему подвижничеству и наставлениям.

Он был из дворянской фамилии Майковых. Начало иноческой жизни полагал он в обители преп. Кирилла Белозерского. Здесь он пользовался советами умного и строгого старца Паисия Ярославова, который потом был игуменом Сергиевой лавры и не захотел быть митрополитом. Затем путешествовал на восток, чтобы видеть в опытах жизнь духовную, был, по его словам, «на горе Афонской, в странах Цареградских и других местах»⁶⁷. – По возвращении с востока короткое время жил он за оградой Кириллова монастыря, в уединённой келье; потом в 15 верстах от монастыря, на р. Сорке, поставил себе крест с часовней и келью, и – тем, которые хотели делить с ним подвиги, предлагал жизнь не общежительную, а скитскую.

Историю внутренней своей жизни отчасти открыл сам преподобный в послании к кн. иноку Вассиану, по настоятельной его просьбе. «Пишу к тебе, говорит он, показывая себя: – любовь твоя по Боге вынуждает к тому и делает меня безумным, чтобы писать тебе о себе. – Не просто и не по случаям надобно нам поступать, а по святому Писанию и по преданию св. отцов. – Удаление моё из монастыря (Кириллова) не было ли ради душевной пользы? Ей, ради её. – Я видел, что там живут не по закону Божию и преданию отеческому, а по своей воле и человеческому рассуждению. Много ещё и таких, которые, поступая так, неправильно мечтают, будто проходят житие добродетельное... Когда мы жили вместе с тобой в монастыре (Кирилловом), ты знаешь, как удалялся я мирских связей и старался жить по священному Писанию, хотя по лености моей и не успевал. По окончании странствования моего пришёл я в монастырь (Кириллов) и вне монастыря, вблизи его, устроив себе келью, жил, сколько мог. – Теперь переселился я вдаль от монастыря, нашёл благодатью Божией место по мыслям моим, мало доступное для мирских людей, как сам ты видел. Живя наедине, занимаюсь испытанием духовных писаний; прежде всего испытываю заповеди Господни и их толкование, и предания Апостолов, потом жития и наставления св. отцов. – О всём том размышляю и что, по рассуждению моему, нахожу Богоугодного и полезного для души моей, переписываю для себя. В этом жизнь моя и дыхание. О немощи моей и лени возложил упование на Бога и Пречистую Богородицу. – Если что случается к мне предпринимать, и если не нахожу того в писании, на время отлагаю в сторону, пока не найду. – По своей воле и по своему рассуждению не смею предпринимать что-нибудь. – Живёшь ли отшельнически или в общежитии, внимай святому Писанию и следуй по стопам отцов или повинуйся тому, кто известен как муж духовный в слове, жизни и рассуждении... Святое Писание жёстко лишь для того, кто не хочет смириться страхом Божиим и отступить от земных помышлений, а желает жить по своей страстной воле. Иные не хотят смиренно испытывать св. Писание, не хотят даже слышать о том, как следует жить, как будто Писание не для нас писано, не должно быть выполняемо в наше время. Но истинным подвижникам и в древние времена и в нынешние и во все века слова Господни всегда будут словами чистыми, как очищенное серебро; заповеди Господни для них дороги более, чем золото и каменья дорогие, сладки более, чем мёд и сот»⁶⁸.

По этому письму видно, между прочим, и то, что путь жизни, избранный Нилом, изумлял собой современников. Да и подлинно было чему изумляться, особенно для слабых.

Дико, мрачно, пустынно место, которое избрал для скита своего преп. Нил. Это – не местность Афонская, где столько красот природы, где воздух живительный, плоды роскошные. Речка Сорка, передавшая своё имя Русскому угоднику Божию, похожа более на болото, чем на текущую реку, чуть тянется вниз; – вся местность скита низменная и болотистая. И здесь-то подвизался Русский отшельник. – Ещё целы прудок, выкопанный преп. Нилом, и его трудов – колодезь с превкусной водой, которую употребляют для исцеления⁶⁹. – Ещё цела одежда Нила; волосья её колются как иглы. – Всё скитское общество преподобного состояло из иеромонаха, диакона и 12 старцев⁷⁰. – В число их явились из Иосифова монастыря Дионисий из князей Звенигородских и Нил Полев – потомок князей Смоленских. Первый из них, когда жил в Иосифове, «в хлебопекарне работал за двух и к тому же пел 77 псалмов и творил по 3000 поясных поклонов каждый день. Но, полюбив уединение, просился и получил благословение идти к о. Нилу, который тогда сиял как светило в пустыни на Белоозере». Так говорит современник!⁷¹. Для нужд братий пр. Нил устроил на речке небольшую мельницу. Когда решились построить храм, надобно было предпринять много работ. На почве болотистой надлежало сделать высокие насыпи для храма, тем более, что здесь же надлежало быть и братской усыпальнице. Руками святого старца и его скитников насыпан был высокий холм для храма и усыпальницы. – Каждая келья поставлена на возвышении и каждая от другой и от храма на расстоянии брошенного камня. Скитники собирались в храм свой, по примеру восточных, только по субботам, воскресеньям и праздникам; в прочие дни каждый молился и трудился в своей келье. Всенощная скитская продолжалась во всю ночь, в полном смысле слова: за каждой кафизмой предлагалось по три и четыре чтения из отцов. Во время литургии пели только трисвятую песнь, аллилуия, херувимскую и достойно; всё прочее читалось протяжно, нараспев. В субботу приходили в братскую усыпальницу, где совершалась панихида за упокой усопших. – Таков церковный устав Нила⁷².

Пр. Нил был один из тех, которые душой скорбели о порче книг церковных, и старался исправлять их. Это, как и против него скитская жизнь, дотоле невиданная, возбуждало неудовольствия. – Он терпеливо шёл путём своим⁷³.

В 1491 г. видим преп. Нила на соборе о жидовствующих еретиках⁷⁴. По делу о них же ревнитель православия блаж. Геннадий в 1492 г. желал лично видеть преп. Нила, чтобы слышать суждения его о предметах недоумений⁷⁵.

Неизвестный современник писал: «Нил Майков, ученик Паисия, был в св. горе. В. князь содержал их (Паисия и Нила) в великой чести. Когда окончился собор о вдовых попах и диаконах (1503 года), старец Нил предложил, чтобы не было сёл у монастырей, а жили бы трудами рук своих. – К нему присоединились и Белозерские пустынники». Другой современник так говорит о том же: «некоторые отцы, проводящие и любящие безмолвие и уединённую жизнь (между ними первый св. Нил), твёрдо помня отеческие наставления о нестяжательности, необходимой для черноризцев, скорбели о том, что монастыри владеют сёлами, и полагали, что напрасно произносится отречение от мира монахами, – ибо они точно так же, как миряне, волнуются и ссорятся с мирянами и между собой, ходят по судам и ведут тяжбы. – Потому они предлагали о том самодержцу, как имеющие доступ к нему по своей крепкой жизни и по великой добродетели и как уважаемые самодержцем». – По известию того и другого современника, на соборе Иосиф Волоколамский и другие подали другой голос о монастырских имуществах, и их голос был уважен⁷⁶.

В предсмертном завещании преподобный, заповедуя ученикам бросить тело его в пустыни, в пищу зверям, или закопать в яму с презрением, писал: «оно тяжко согрешило перед Богом и недостойно погребения», и затем прибавлял: «сколько в моей силе было, старался я не пользоваться никакою честью на земле, в этой жизни; так пусть будет и по смерти». Преподобный скончался 7 мая 1508 г.⁷⁷.

Мощи преподобного почивают под спудом. – Грозный царь в 1569 г. хотел на место деревянного построить каменный храм. Но преподобный, явясь Иоанну, строго запретил ему строить такой храм; так он и за гробом остаётся ревнителем скитской простоты⁷⁸.

Как жизнь пр. Нила была жизнь особенная, так и в писаниях своих он такой наставник, какого дотоле не было в Русской Церкви. Он учитель жизни созерцательной.

«Устав скитского жития пр. Нила»⁷⁹, после предисловия о мысленном делании, предлагает наставления: 1) о различии мысленной брани; 2) о борьбе с помыслами; 3) как укрепляться в подвиге против помыслов; 4) о содержании духовной брани; 5) об 8 помыслах; 6) о борьбе с каждым из них; 7) как важно памятование о смерти! 8) о слезах; 9) о хранении сокрушения; 10) о смерти для мира; 11) о том, что всё должно делать в своё время. В заключении св. Нил говорит, с какими расположениями предложил он свой устав.

«Умная молитва, говорит он, выше телесной: телесное делание – лист, а внутреннее, умное – плод. Кто молится только устами, об уме же не брежет, тот молится воздуху. Ибо Бог внимает уму. Упражнение во внутренней молитве доводит человека до высшего духовного состояния, в котором дух даже не имеет молитвы, ни движения, ни самовластия, а наставляется силой иной». – На этом пути, кроме молитвы, необходима борьба с помыслами. «Если не можешь молиться в безмолвии, без помыслов, и даже видишь их умножающимися в уме твоём, – не малодушествуй, пребывай постоянно в молитве». Наставления пр. Нила о помыслах заключают в себе глубокие психологические наблюдения над действиями души. Он разлагает дело души на части самые тонкие, едва заметные; показывает, как помысл из безгрешного постепенно переходит в действие более и более преступное, и опасное. Относительно внешней деятельности пр. Нил предписывает скитскую полную нестяжательность и простоту во всём. Необходимое для жизни велит приобретать только трудами рук своих, повторяя слова Апостола: аще кто не хощет делати, ниже да яст. «Иноческая милостыня – помочь брату словом во время нужды, утешить в скорби духовным рассуждением: душевная милостыня настолько выше телесной, насколько душа выше тела. Если придёт к нам странник, успокоим его по силе и, если требует хлеба, подадим ему и отпустим его». – Преп. Нил часто говорит словами отцов и чаще других приводит слова Григория Синаита и Симеона нового Богослова. О первом говорит он: «сей блаженный, обнимая содержание писаний всех духовных отцов, по их чину, повелевает иметь прилежную заботливость о молитве».

Родители преп. Даниила, в мире Димитрия, были из г. Мценска, но переселились в Переяславль Северный⁸⁰. Здесь родился Димитрий в 1459 году.⁸¹. Ещё в юных летах он обнаруживал порывы души к строгим подвигам. Услышав при чтении жития препод. Симеона Столпника, что тот тайно обвил себя верёвкой для усмирения плоти, отрок отрезал себе конец верёвки, которой рыбаки привязывали к берегу ладью, – обвил ею стан свой и так крепко, что верёвка по времени стала въедаться в тело; родители увидели у спящего мучительный пояс и поспешили снять его. Воспитанный потом для жизни иноческой в Никитском монастыре у родственника игумена Ионы, он с братом своим Герасимом тайно ушёл в Пафнутиев монастырь. Здесь, приняв пострижение с именем Даниила, поручен он был опытному старцу Левкию. В послушаниях, посте и молитве провёл он здесь 10 лет и потом два года жил с блаж. Левкием в пустыни на р. Рузе⁸².

По смерти родителей, блаж. Даниил возвратился в Переяславль; пробыв несколько времени в Никитской обители, поселился в Успенской обители, что на Горнцах; архимандрит Антоний, родственник его, зная чистоту его, убедил его принять сан священства. – К нему стали приходить на исповедь и за советами. Тут совершал он особенный подвиг любви к ближним: – умерших странников, убитых, замёрзших, утопших бедняков на своих руках переносил он в скудельницу; он просил и других сказывать ему, если увидят где застигнутого печальною смертью, и ночью шёл отпевать покойного. – Местом скудельницы владел немилосердый воин, дорого продавший услугу свою несчастным мертвецам и никогда не приглашавший священника для отпевания их. Преп. Даниил приходил сам, никем не прошенный, и совершал память о безвестно умерших. Так продолжал он не один год. По ночам, смотря из Горицкой кельи на скудельницу, он думал: сколько тайных рабов Божиих лежит, быть может, в этой скудельнице, попав туда только оттого, что не хотели они быть известными миру, ни при жизни, ни при смерти! Эта мысль особенно часто стала посещать его после того, как один странный человек, не сказывавший о себе, кто он, но часто находивший у Даниила в кельи покой себе, зимней ночью найден был им уже умершим и был похоронен в скудельнице. По временам преподобный видел на скудельнице огонь, и до слуха его доносилось оттуда пение. Игумен Никольский с своей стороны говорил ему, что и он видал и слыхал подобное на скудельнице⁸³. – В нём родилась мысль построить храм в Божедомье. Пришли к нему три странника – иноки. Он открыл им мысль свою, рассказал о немом и о видениях. «Отцы советуют, отвечали старцы, если влечёт к чему мысль, по-видимому, и полезному, не выполнять её прежде трёх лет, поручив её воле Божией. Так поступи и ты, чтобы не трудиться напрасно». Даниил положил выполнить духовный совет. – По временам сильно желалось ему скорее исполнить свою мысль, душа горела и волновалась; но он сдерживал себя и ожидал воли Божией.

Воля Божия открылась по окончании срока неожиданно, помимо воли Данииловой. – Бояре Иван и Василий Андреевичи Челядины, избавленные молитвами Даниила от княжеской опалы, представили его лично великому князю Василию Ивановичу, выпросили ему дозволение иметь в своём распоряжении всё Божедомье и построить там храм. – Неизвестная женщина принесла ему сто сребреников для построения храма над прахом родных её, погребённых в Божедомье; а два селянина принесли по стольку же и с теми же мыслями. – Получив так неожиданно одно за другим три пожертвования и для одной цели, преподобный начал строить храм во имя Всех Святых. – Это было в 1508 г.⁸⁴. Раз, когда покупал он лес для храма, купец Феодор, один из переселённых Новгородцев, говорит ему: благослови и мне, отче, купить леса, – у церкви поставлю я себе келью и постригусь». «Я думал, отвечал Даниил, построить храм, но не монастырь, впрочем, да будет воля Божия». Феодор, с именем Феодосия, впоследствии был первым постриженцем в храме Всех Святых, а за ним и некоторые другие из граждан Переяславля и поселян, по благословению старца, построили себе кельи близ храма и стали жить под руководством преподобного. Даниил обнёс Божедомье оградой, дал правила монашеского жития и каждый день ходил из Гориц совершать службу в Божедомском храме; потом из живших при храме посвящён был иеромонах для совершения ежедневной службы и поминовения по усопшим. Не обошлись преподобному подвиги святой любви его без тяжких скорбей. – Жестокий продавец покоя скудельного и некоторые из граждан подняли ропот за землю. Близ Божедомья сельцом Воргушей владел Иван Немчин; жена его была женщина сварливая и свирепая; они каждый день бранили Даниила, опасаясь, что он завладеет их землёй, а иногда даже бивали поселившихся в Божедомье. Даниил не судился с оскорбителями, а молился за них, и вражда наконец потухла. Но явилась и другая скорбь. Братия восстали на Даниила с негодованием за скудную трапезу. Это так отяготило подвижника, что он хотел отказаться от Божедомья и удалиться на место пострижения своего; но благочестивая старица Феодосия, мать его, жившая инокиней в Переяславле, удержала его от поступка малодушия, и он с новой ревностью продолжал трудиться для Божедомья. – По его молитве Бог послал и средство содержания для Божедомья. В. князь Василий Иванович, в первый раз посетив бедную обитель, назначил для неё ежегодный отпуск хлеба.

Престарелый Горицкий архимандрит Исаия удалился в Пафнутиеву обитель, на место пострижения своего; иноки Горицкие и бояре Челядины упросили Даниила быть архимандритом Горицким. «Если настояли вы на том, чтобы был я вашим настоятелем, говорил Даниил братии, то должны слушаться меня». «Желаем повиноваться», отвечали иноки. – «У вас есть обычай», говорил настоятель, «ходить из монастыря на торг, без благословения настоятеля; ходите в мирские дома и там пируете и ночуете по нескольку суток. Прошу вас вперёд не делать так». Иноки обещались исполнять волю настоятеля. – «Вы ходите в бани, продолжал настоятель, и там бываете вместе с мирскими людьми. Этому не должно быть». Согласились и на то иноки. Преподобный сказал потом: в праздники, в именины, в поминовение родных созываете вы к себе родных, друзей, знакомых с жёнами и детьми, и они гостят у вас по нескольку дней и ночей. Вперёд не только не должно быть пиров, не только не должен никто из женского пола ночевать в кельях ваших, но жён и никогда не должны вы принимать в кельи». Тяжело было согласиться и на это инокам, но – согласились. «Кельи у вас очень высоки, с высокими крыльцами, как у вельмож», сказал ещё преподобный, – «это неприлично монашескому смирению». Братиям неприятно было это замечание, но прекословить не могли. Только один Антоний Суровец с гневом сказал: «разлучил ты нас совсем с мирской жизнью, и я уже не буду падать (нетрезвостью)». Преподобный с весёлым лицом сказал братии: «надобно и нам, братия, следовать примеру раскаяния его: видите, брат не постыдился исповедать грех свой». Антоний действительно пришёл в чувство. Даниил начал настоятельствовать в Торице не властью, а примером жизни и увещаниями любви. Преподобный архимандрит вместе с послушниками носил дерева, копал землю, ставил столбы в ямы, делая ограду обители. – Вельможа, идя в обитель, спрашивает работающего Даниила: дома ли архимандрит? «Архимандрит – пустой человек; но иди в обитель, там примут тебя», отвечал Даниил, и сам поспешил в обитель, где принял вельможу со всей радушной любовью. Вельможа понял смиренномудрие архимандрита. Но не прошло и года, как Даниил отказался от настоятельства Горицкого. – В Горицы вызван был на настоятельство из Московской Богоявленской обители иеромонах Иона. Ревностный Даниил, по благословению митр. Варлаама (1511–1523 г.), построил на Божедомьи новый, более обширный храм и другой тёплый с трапезой, а старый Божедомский перенесён в Горицкую обитель на место сгоревшего. Великий князь Василий, посетив во второй раз Божедомскую обитель, пожелал, чтобы основатель её сам игуменствовал в ней, и смиренный Даниил переселился в Божедомье⁸⁵.

Став начальником Божедомья не по одной своей благой воле, но и по распоряжению власти, преподобный с большей ревностью стал устроять иноческий порядок своей новой обители. Он ввёл здесь строгое общежитие и не допускал тех беспорядков, какие от времени завелись было в Горицкой обители; – сам списывал жития святых для пользы братии и сам бывал на работах общежития. – Князь Димитрий Углицкий, брат великого князя, во время проезда своего в Москву, каждый раз посещал старца и полюбил его. Перед смертью своей он завещал для обители его 150 р. В 1525 г. игумен Даниил, по докладе великому князю, купил на эти деньги, с прибавлением 60 р. монастырских, село старое Будовское, а через два года приобретена ещё деревня Будовская⁸⁶. Это было обеспечением для существования обители. В 1530 году великий князь поручил восприемному отцу детей его⁸⁷ построить в обители на счёт князя каменный храм Св. Троицы с приделом в честь Крестителя. Преподобный продолжал подвиги любви своей к ближним: по-прежнему собирал умерших на дороге или от бедности, пел над ними погребение, поручая имена их Господу, Которому одному они и были известны. – Во время голода обитель Даниила, где было уже до 70 братий, питала страдавших от голода. Раз сказали преподобному, что муки так мало осталось, что не станет для братии на неделю. Преподобный пошёл посмотреть, и в то же время подходит вдова, изнурённая голодом с детьми, и просит помощи. Преподобный дал ей муки и приказал отпускать оставшуюся муку всем нуждающимся по их просьбе. В продолжении 8 месяцев в обители Даниила доставало для всех хлеба. – И после голодного времени многие, зная любовь преподобного к несчастным, бросали у ворот монастыря больных, увечных и не имевших чем кормиться. Преподобный с радостью принимал их в монастырь, лечил и кормил, одевал и покоил. – Будучи образцом христианской любви к ближним, он до гроба был и образцом смиренного подвижничества. Когда случалось ему отправляться в Москву, брата инока посадит в возок, а сам идёт пешком в виде послушника. Он воспитал и в учениках своих любовь к подвижничеству. Инок Нил, родом Немец, постриженный преподобным, такой соблюдал пост, что довольствовался только хлебом и водой, и то в меру. Преподобный ещё при жизни прославился даром чудес: молитвы его исцелили двух больных иноков. Раз отправился он с купцами в Новгород по нуждам обители, особенно же для приобретения икон. Не вдали от Колязина напала шайка знаменитого разбойника Симона Воронова; купцов стали мучить, выпытывая у них деньги, а Даниил уклонясь в хижину, стал на молитву; разбойники хотели сжечь хижину и в ней Даниила., но огонь гас, сколько раз ни зажигали; в страхе они разбежались. Впоследствии поймали их и судьи дали знать преподобному игумену, чтобы требовал он своё. «Не могу мстить», отвечал святой. Достигнув глубокой старости, преподобный отказался от управления обителью и в архимандрита поставлен был (1539 г.), по его желанию, постриженник его Иларион. Святой старец преставился на 81 году своей жизни, 7 апреля 1540 года. Нетленные мощи его, после неоднократного свидетельства, торжественно открыты 30 декабря 1652 г. и ныне почивают в серебряной раке, в приделе соборного храма, устроенном в честь его⁸⁸.

Заключением житию преп. Даниила служит увещание Апостола: «служите друг другу, каждый тем даром, какой кто получил, как верные домостроители многоразличной благодати Божией. Говорит ли кто? Говори по слову Божию. Служит ли кто? Служи по силе, какую даёт Бог. Пусть во всём прославляется Бог через Иисуса Христа, Которому слава и держава во веки веков. Аминь».

Сын сенатора и патриция, родом из Памфилии, Каллиопий, в Детском ещё возрасте, лишился отца и был воспитан благочестивой матерью, которая главным образом старалась достигнуть того, чтобы сделать сына своего христианином. Такому ли старанию не поможет Господь, если оно не ограничивается одними словами. Поэтому святое желание матери осуществилось: она получила от Бога более даже, чем смела ожидать...

Каллиопий и мать его, Феоклия, жили во времена язычества; христиане преследовались государственными властями. Ревностная, но благоразумная христианка Феоклия, оберегая своего сына от преследования, так как она опасалась, что, по крайней его молодости, силы его ещё не соразмерны с мученическим подвигом, решилась удалить его в место более обеспеченное от опасностей гонения. Поручив его верным слугам, снабдив его достаточными средствами, она отправила его на корабле в Киликию.

Случилось так, что юноша прибыл в город Помпеополь Киликийский именно в такой день, когда там совершалось языческое празднество. Ему ещё не случалось присутствовать при подобном празднике, в котором принимал участие целый город. Он с удивлением спросил о причине такого общего веселия.

– Сегодня праздник в честь богов! – отвечали ему и стали приглашать его участвовать в жертвоприношении.

– Я – христианин, – возразил Каллиопий, – я соблюдаю пост в честь Бога моего и не могу принять идоложертвенную пищу теми же устами, которыми молюсь и славлю Бога моего.

О таком ответе юноши было немедленно донесено правителю города. – Последовал допрос. Каллиопий с твёрдостью заявил себя христианином и, не убеждаясь ни лестными обещаниями, ни угрозами со стороны правителя, воспротивился принимать участие в празднестве в честь богов. Тогда правитель приказал подвергнуть его истязаниям. Они были жестоки. Но мученик только благодарил Бога и молился: «прииди, Господи, на помощь рабу Твоему, пусть увидят все, что надеющиеся на Тебя не посрамятся во веки!»

Народ с ужасом и состраданием смотрел на мучения юноши и дивился его непостижимому терпению... Наконец, видя его непреклонность, правитель велел отвести его в темницу.

Слух о страданиях Каллиопия дошёл до его матери. Благоразумно оберегавшая сына своего до этого времени, теперь всецело покорилась она тому, что произошло по воле Божией, и поспешила только увидеть своего сына ещё раз в этой жизни. Распорядившись своим имуществом в пользу бедных и Церкви, она отправилась в Киликию. Деньги открыли ей доступ в темницу, где томился в оковах, весь покрытый ранами, страдалец сын её. Не смутилась душа её при этом зрелище... – «Счастлива я! и благословен плод чрева моего!» – воскликнула она с благоговением, припав к ногам Каллиопия, и таким образом всю ночь провели они вместе в молитве, благодаря и славя Господа и взывая к Нему, чтобы Он подкрепил до конца.

Наступило утро. Каллиопия снова принуждали принести жертву богам.

– Я – христианин и умру за Христа! – в последний раз подтвердил своё исповедание сын христианки и вслед затем присуждён быть распятым на кресте... Это было 7-го апреля, в Великий четверг (304 г.).

Увидя сына своего, идущего на распятие, Феоклия успела, дав воинам несколько золотых монет, упросить их, чтобы они не распинали Каллиопия подобно тому, как был распят Христос, но – головой вниз... Ей казалось, что человек не достоин умереть одинаковой смертью со Христом...

И так, святой мученик Каллиопий был распят на кресте головою вниз, в Великий четверг, а в Великую пятницу он скончался в 3-м часу дня...

Когда сняли с креста бездыханное тело Каллиопия, то мать, обняв сына, припала к груди его и, славя и благодаря Господа, предала Ему блаженную душу свою...

Чувств, пережитых этой матерью при подвиге её сына, не выдержать душе в её земной оболочке... Беспредельная вера, беспредельная скорбь и вместе со скорбью – беспредельное блаженство сознания, что сын её достиг спасения вечного, такие чувства составляют достояние загробной жизни, в которой духовная сила не имеет ни пределов, ни меры...