26-е

Ликиний, управлявший Восточной Римской Империей то время, как Константин был властителем на Западе, соблюдал мир с своим соправителем в первое время по разделении империи; он даже из угождения Константину, покровителю христиан, также издал несколько указов в их пользу, но, утвердившись в своей власти, он открыто стал на стороне язычников и преследовал христиан в областях, находившихся под его управлением.

В это время много женщин христианок сделались жертвами его беспутного права. Между прочими обратил он своё внимание на одну молодую девушку – христианку, по имени – Глафиру, находившуюся при дворе его супруги – Констанции. Он поручил одному царедворцу передать Глафире, что она так дорога ему, что он желает жениться на ней и готов удалить свою супругу Констанцию...

Оскорблённая и испуганная таким предложением чистая христианка поспешила сообщить о нём Констанции и просила защитить её от незаконных замыслов Ликиния. Чтобы спасти молодую девушку от преследований Ликиния, Констанция распустила слух, что Глафира заболела и умерла, между тем, тайно удалила её из Никомидии. Переодетая в мужское платье, сопровождаемая верными служителями, Глафира, после продолжительного путешествия, прибыла в Понтийский город Амасию. Этот город так понравился ей, что она пожелала остаться в нём. Случайно познакомились она и её спутники с здешним жителем – христианином Квинтием, который, узнав, что они–христиане, предложил им помещение у себя в доме, познакомил их с другими христианами, бывшими в городе, и с самим епископом Василием, всеми уважаемым за его святую жизнь. Когда Глафира рассказала ему о причине, заставившей её уехать из Никомидии, то епископ посоветовал ей избегать всякого знакомства, опасаясь, что если какой-нибудь неосторожный разговор подаст повод догадываться и узнать, кто она, то ни ей самой, ни другим христианам в городе не избежать будет преследований.

Не смотря однако же на это предупреждение и разные предосторожности, опасения епископа оправдались. – В это время был он занят постройкой первой христианской церкви в Амасии. Глафира отнеслась к этому делу с полным сочувствием, пожертвовала на храм все богатые подарки, которыми наделила её Констанция, расставаясь с ней, и сверх того отправила к Констанции письмо, в котором, извещая, где и как она устроилась, просила её доставить средства для окончания строящейся церкви. Констанция сочувственно отозвалась на это письмо, прислала щедрые дары в церковь и при этом сама написала Василию, прося его не оставлять своим покровительством Глафиру...

Переписка эта была открыта при дворе Ликиния, и когда ему было донесено о ней, то он приказал немедленно привести в Никомидию Глафиру и епископа Василия. Но случилось так, что, прежде чем дошло его повеление до Амасии, Глафира скончалась. Василия же в оковах повезли в Никомидию; за ним последовали туда преданные ему клирики: Парфений и Феотим. По прибытии в Никомидию, Василий был немедленно заключён в темницу, а клирики его поселились по близости от неё, в доме одного христианина, по имени Ельпидифора. Этот благочестивый человек успел с помощью денег уговорить тюремного сторожа допускать его и клириков во всякое время к Василию, и таким образом, беспрепятственно проводя вместе дни и ночи, эти люди укреплялись и услаждались беседой и молитвой.

Накануне того дня, когда епископ должен был явиться на суд, он в присутствии своих друзей провёл всю ночь в молитве и чтении псалмов. «Аще вселюся в последних моря, и тамо рука Твоя наставит меня и удержит меня десница Твоя» ... – повторял он, как-то особенно останавливая своё внимание на этих словах...

Излив душу свою в слёзной молитве, Василий сказал своим друзьям: «братия, испытание приближается... Не страшитесь, не изнемогайте от предстоящей скорби, но оставайтесь мужественны и непоколебимы в вере; возводите очи душевные к Тому, Кто может спасти нас. На Него неуклонно взирайте, Он один может превратить печаль в радость и труд в покой. Знайте, друзья мои, что в эту ночь Господь открыл мне, каков будет мой конец и какую славу дарует Он мне, рабу Своему. Вы же не печальтесь, но, возвратившись, укрепляйте братьев своих. Изберите в епископы Евтихия, сына Каллистова».

И, благословив скорбящих о нём, с дивным спокойствием Василий отпустил их.

Скоро после того он был потребован на суд; с твёрдостью возражал он на все обвинения и отказался от помилования на том условии, чтобы отречься от Христа. Тогда произнесён был над ним смертный приговор. Идя на казнь, он пел псалмы, молился о верующих, о прекращении язычества и повторял слова: – «ни скорбь, ни теснота, ни муки, ни огонь, ни смерть не могут отлучить меня от любви Христовой» ... Потом, обратясь к палачу, сказал: «исполни, друг, приказанное тебе!» – и преклонил под меч свою голову.

По убиении мученика останки его были брошены в море. Извещённые тайным откровением Ельпидифор и диаконы Парфений и Феотим обрели их близ Синопа и перевезли в Амасию, где и предали их погребению в новосозданном храме.

Жизнь Василия была описана Иоанном, пресвитером Никоиндийским, который сам посещал мученика в темнице и был очевидцем его кончины, другие же сведения получил от Ельпидифора и двух диаконов, сопровождавших святителя и близких ему.

О св. Василии Амасийском упоминает в своей речи против ариан св. Афанасий Великий и называет его одним из великих защитников православия. Он присутствовал и подписался на двух известных соборах в 314 году: Гангрском и Неокесарийском ³⁰⁷.

В последней половине XIV столетия в молодом причетнике Устюжского собора благодатью Божией загорелось желание посвятить свою жизнь просвещению Зырян, диких сынов лесов северных ³⁰⁸.

В Устюге, торговом городе, Стефан, сын причетника Симеона и Богобоязненной Марии, ещё в юных летах показывал в себе необыкновенные дарования, в год выучился бегло читать книги и потом, между занятиями причетника, любил разговаривать с Зырянами на торгу. Увлекаемый желанием лучшей жизни и просвещения, отправился он в кафедральный город своей страны. Ещё «млад сый постригся в чернцы, в граде Ростове у св. Григория Богослова в монастыре, нарицаемом Затвор, близ епископьи, яко многи книги бяху ту»; любознательный молодой человек избрал для уединения Богословский монастырь именно потому, что здесь было много книг, а близость кафедры епископской представляла и другие средства для образования. Он с неутомимой любовью занимался книгами. Биограф его Епифаний с утешением воспоминает, как бывало спорили они между собой «то о каких-либо событиях, то о слове, то о каком-либо стихе или строке». Стефан написал своей рукой много книг, которые, как говорит Епифаний, служат памятниками его Богомыслия: «желая же большего просвещения, он обучился и Греческому языку». По ркп. житию св. Петра царевича, в Ростове, при епископе Кирилле, «в кафедральной церкви св. Богородицы левый клирос Гречески пояху, а правый – Русскы». Так блаж. Стефан имел удобства ознакомиться и с Греческим языком и с книгами Греческой церкви. Зырянский язык знаком ему был ещё на родине, в Устюге, по близким сношениям там с соседями Зырянами; а теперь занимался он им с тем, чтоб быть в состоянии не только говорить с Зырянами, но и предлагать им на их языке учение веры Христовой. Он составил Зырянскую азбуку и перевёл несколько церковных книг на язык Пермский³⁰⁹. Впрочем, решаясь на подвиг Апостольский, он обогащался не одними знаниями и не одними человеческими пособиями: он проводил жизнь в посте и молитве, обучал душу смирению, кротости, терпению, любви, чтобы переносить все неприятности и скорби для Господа, без вреда делу веры и своей душе. За чистоту жизни посвящён он в иеродиакона Арсением, епископом Ростовским, тогда как пострижение его в иноки совершил игумен Максим при епископе Парфении. Иноческие подвиги его в Ростове продолжались около 10 лет³¹⁰.

Приготовив себя таким образом к званию проповедника веры язычникам, блаж. Стефан явился в Москву к правившему митрополией Герасиму, епископу Коломенскому, и просил благословения на свои намерения. «Благослови меня, владыка, хочу идти в страну языческую, Пермь, говорил Стефан; учить св. вере людей неверных; решился я или привести их ко Христу, или сложить у них голову за Христа моего». Пастырь увидел в Стефане особенное звание Божие к великому делу и одушевил его на подвиг своим наставлением. Он посвятил его в иеромонаха, снабдил антиминсами, св. миром и другими священными вещами, – а в. князь обезопасил его грамотами. Это было тогда, как по кончине св. Алексия Митяй отправился в Царьград за посвящением, в 1379 г.³¹¹

Из Устюга блаж. Стефан спустился по северной Двине до впадения в неё р. Вычегды: здесь начинались тогда поселения Зырян-язычников. «И нача, яко овча посреде волков, посреди рода строптива и развращенна ходити и проповедати Христа», говорит Епифаний. Много трудов, много борьбы, много лишений и скорбей надлежало ему вытерпеть. Кроме дикости Зырян, язычество с его страстями стояло лицом к лицу перед ним, с непримиримою злостью против св. истины. Воипель и золотая баба были главные идолы Зырян³¹². Кроме того, они поклонялись деревьям, камням, огню; разные животные в виде истуканов также были предметом благоговейного почтения их; верили они в духов добрых и злых, и знали великого, недоступного для поклонения духа, служители суеверия выставляли из себя необыкновенных людей – кудесников (волхвов) и тунов (прорицателей), и для личных выгод готовы были защищать старое заблуждение всеми мерами. Блаженный Стефан решился на всё для св. веры³¹³.

Первое Зырянское поселение, которое встретил он при устье Вычегды, было Котлас, или по прежнему Пырас. Здесь приняли Московского проповедника радушно: о нём ещё не узнали волхвы. Он крестил здесь жителей и основал храм³¹⁴. Продолжая путь свой по правому берегу Вычегды, он проповедовал язычникам имя Христово и ставил там и здесь часовни и кресты, как самые понятные для простых людей книги новой веры³¹⁵. Наконец он остановился при слиянии р. Выми с Вычегдой, там, где тогда было главное гнездо Зырян, откуда простирались они далее по Вычегде, Выми и Сысоле³¹⁶. Здесь, где жила самая знать Зырян, Стефан с особенной ревностью стал проповедовать небесные истины. Простые сердцем с изумлением слушали нового проповедника и потом крестились. Сперва немного было таких, которые решались расстаться с привычным суеверием. Блаженный Стефан благодарил и за то Господа, и построил при устье Выми храм в честь Благовещения, «праздника начального из всех праздников», празднуемого в марте, «начальном из всех месяцей». Он открыл в нём Богослужение на Зырянском языке, дабы каждый мог сам сличать учение христианское с мыслями и делами суеверия. Но невежество было слишком велико, – оно требовало вразумления ещё более поразительного. Предметом самого высокого благоговения служила для Зырян «прокудливая берёза», громадная по толщине и вышине, стоявшая на возвышенном месте. К ней собирались Зыряне с разных сторон и приносили лучшие добычи звероловства. Стефан, поставивший себе келью не вдалеке от берёзы, пользовался собраниями суеверов к берёзе, чтобы учить их святой истине. Но она же была самым сильным препятствием успеху его проповеди. Она, так давно чтимая, держала в очаровании умы и сердца суеверов. Название «прокудливой» дали ей от того, что о ней рассказывали вещи, то пугавшие, то восторгавшие воображение суеверов. Св. Стефан помолился Богу и решился рассчитаться с прокудливым духом. Он срубил и потом сжёг прокудливую берёзу. Он понимал, что возбудит тем злобу фанатиков, но – предал себя в волю Божию. Язычники, узнав о гибели божества своего, сбежались, готовые убить Стефана. Не отвечая ни на брань, ни на угрозы, он молился Господу. Спокойствие и кротость, с какими встречал близкую смерть св. Стефан, поразили Зырян; других удержал от убийства и страх перед Москвой за посла её. Когда волнение несколько утихло, проповедник сказал Зырянам: «судите сами, сильны ли боги ваши, когда не могут защищать себя от огня? Боги ли они, когда так немощны, да и не имеют не только смысла, но и слуха, и зрения? И от меня слабого не умело защитить себя ваше божество. Не таковы же ли и все другие боги ваши? Не таков Бог христианский. Он всё видит, всё знает и Всемощен, когда создал весь мир и о всём промышляет. И как Он благ, особенно к знающим Его! Я желаю вам добра, проповедуя вам истинного Бога, Он будет любить вас, будет благотворить вам, когда станете чтить Его искренно». Эта проповедь, сильная поразительной очевидностью, обратила многих Зырян к святой вере. Св. Стефан построил на месте «прокудливой берёзы» храм в честь Архангела Михаила, низложителя духов тьмы³¹⁷.

Любопытные приходили слушать христианское Богослужение, отдавали ему преимущество перед языческим; но оставались в язычестве только потому, что оно было давнее, принятое от отцов. Фанатики заблуждения готовы были убить Стефана; не смотря и на грамоты Московские. Они делали обиды разного рода и Стефану и принявшим христианство Зырянам, с намерением вызвать последних на ссоры и драки. Но учитель христианской любви и сам переносил обиды благодушно и учеников своих обучал тому же. Это спокойное перенесение всех неприятностей, это непобедимое ничем терпение, сильно поражали Зырян; они собрались наконец в большом числе и в общем совете решили, что Стефан – чудный учитель, за обиды, за оскорбления платит любовью и прощением; как не слушаться его? Они явились сами к Стефану с просьбой крестить их в его веру. Св. Стефан благодарил Господа за сильную благодать Его. Теперь новые чада веры стали сами истреблять предметы прежнего своего поклонения, рубили священные деревья и сокрушали идолов: богатые меха куниц, соболей, которые там и здесь висели при божествах, приносили они св. Стефану. Но он не хотел пользоваться ничем и всё предавал огню; он только дозволил служившему при нём Зырянину Матвею употребить полотно для обвёртывания ног. Это бескорыстие христианского проповедника служило похвалой опять св. вере; оно показывало, что христианский проповедник любит свою веру только для неё самой, тогда как служители суеверия защищают суеверие только из видов корысти. Зыряне понимали это, и обратившиеся к святой вере ещё более стали любить её а колебавшиеся обращались ко Христу с убеждениями твёрдыми. Св. Стефан построил ещё на устье Выми храм св. Николаю. Он завёл при храмах и училища. «Научи грамоте Пермстей, заповедуя учити часословец и осмогласник и песница Давидова»; при этом разбирал он учащихся по способностям, с тем, чтобы «овых в попы поставити, овых в диаконы»; иных научил он и писать по-Пермски.

Старейшина Вымычей, он же и главный жрец, Пама, живший в Княж-Погосте, где и поныне видны следы древнего укреплённого местечка³¹⁸, восстал против распространявшейся св. веры. «С чего вы оставляете веру отцов ваших? И говорил он Зырянам. Как можете вы слушаться пришедшеro из Москвы, которая угнетает вас податями? И кого слушаете? Молодого, неизвестного вам проповедника, тогда как я – ваш отец и из вашего рода?» Он вступил в жаркий спор с св. Стефаном. «У вас христиан, говорил Пама, один Бог; а у нас много помощников и на суше и на воде, подающих нам счастливую ловлю в лесах, и её избытками снабжающих Москву, орду и дальние страны; они сообщают нам в волхвовании тайны, недоступные вам». Христианский учитель отвечал, что истинный Бог – один, – Всемогущество – одно; бессилие же богов-идолов очевидно по опытам. После долгих споров, Пама в оправдание своей веры и богов своих вызвался пройти сквозь огонь и воду и того же требовал от Стефана. – «Я не повелеваю стихиями, отвечал смиренный Стефан; но христианский Бог – велик, иду с тобой». Пама затрепетал и молил избавить его от верной смерти. «Вы – свидетели», сказал Стефан собравшемуся народу, – «сам он потребовал решить спор о вере огнём и водой, и однако не хочет креститься. Чем считать теперь Паму? Что с ним делать?» – «Обманщика предать смерти, сказал народ; если пустить его, прибавил он, Пама наделает тебе пакостей». «Нет», отвечал святой, «Христос не послал меня предавать кого-либо смерти, а послал учить. Пама не хочет принять спасительной веры; пусть упорство его накажет его, но не я. А для того, чтобы не сеял он плевел на ниве Божией, его следует удалить из Вымской страны». И Пама был выгнан. С сообщниками своими удалился он на Обь и между берёзовыми Остяками основал селение Алтым³¹⁹. Благодарный за победу над Намой, св. Стефан построил храм св. Николаю на Вышере³²⁰.

В 1383 г. Стефан отправился в Москву и, рассказав в. князю Димитрию и м. Пимену о всём происшедшем у Зырян, представил, что для них нужен епископ, – край так далеко от Ростова, а Зырян, разбросанных по разным местам, крещено до 1000 чел.³²¹. Когда стали гласными в Москве дела Стефана, лучшие с уважением говорили о нём³²²; другие же толковали: «для чего было изобретать новые письмена? Прежде не было грамотности в Перми. К чему новизны? Если же и нужна грамотность, довольно и Русской». Гордые своим невежеством, они называли св. проповедника не иначе, как храпом. Но так толковали, замечает Епифаний, люди скудные смыслом. В. князь Димитрий был в восторге от подвигов Стефана. Собор нашёл, что после Стефана нет более способного для кафедры епископской у Зырян, и св. Стефан (зимой 1383 г.) посвящён был в епископа³²³. Отпущенный с дарами вел. князя, который давно знал и любил его³²⁴, святитель, прибыв к своей пастве, поставил кафедру в Устьвыме; здесь при храме Благовещения устроил он монастырь³²⁵. Он посвятил способных из Зырян в причетники, диаконы и священники³²⁶. «И попове его, говорит умный современник, Пермским языком служаху обедню, заутреню же и вечерню, и кононархи его по Пермским книгам кононархаху, певцы же всяко пение Пермски возглашаху». Прекрасная картина! картина близкая к действительности Апостольских времён!

Святителю надлежало ещё осмотреть свою паству, чтобы видеть, как живут в вере новые верующие, и, если можно, содействовать новым успехам веры. Во время путешествия своего вместе с догматами истинной веры преподавал он правила семейной и гражданской жизни, миролюбиво решал споры, помогал бедным. Во многих местах с утешением видел он достойные плоды своей проповеди, мир и любовь в сношениях взаимных между теми, которые прежде были так дики и злы. Но не везде увидел он приятное. Жители большего селения Гама, в 30 верстах выше Яренска, недружелюбно приняли его и тогда, как в первый раз он был у них, – и тогда хотели они убить его; однако, некоторые из них приняли крещение. – Когда же он опять прибыл к ним, совращённые кудесниками и тунами (прорицателями), нагло смеясь, говорили ему, что они опять «едят белок». Больно было слышать это святителю. «Слепой народ! Пусть будет Гам слепым!» сказал он с скорбью. С того времени поныне волость эту называют: «слепой Гам»; мало того, жители Гама поныне близоруки и подслеповаты, и их называют «слепородами». Другой случай, передаваемый преданием, поразителен, в другом тоне. В с. Тулиме, в 25 верстах ниже Яренска, одна женщина, видя худую обувь праведника, дала ему новые портянки. Святый, благословляя простосердечную благотворительность, сказал, что это место будет торговым, и оно было таким, не взирая на недостаток удобств для торговли³²⁷.

Святитель был истинным отцом для своих Зырян во всех их нуждах и бедах. В 1385 г. напали Вогулы на поселения Зырян, расположенные по верховью Вычегды и по Сысоле. Святитель послал за военной помощью в Устюг; – жителям Устьвымя велел быть готовыми для встречи неприятеля, собраться с оружием на два холма у собора; сам же совершал всенародное моление о помощи Божией. – Готовый положить душу свою за детей своих, он отправился сам, в полном облачении, с духовенством и некоторыми Зырянами вверх по Вычегде, на лодках, на встречу врагам. Вогулы издали заметили ладью Стефана; лицо его казалось им грозным и сам он – как бы мечущим стрелы. Приняв его за страшного волхва, они бросились бежать и оставили всё награбленное у Зырян³²⁸. После того Зыряне страдали от сильного голода, озимый хлеб испортился от холодной весны, а летние проливные дожди докончили погибель растений. Поля оставались незасеянными и хлеб вздорожал до неслыханной цены. – Вопли голодных терзали душу святителя; он открыл житницы своего дома, раздавал одним безденежно хлеб, другим ссужал деньги. – Голод усиливался и в дальних деревнях достигал плачевной крайности; многие бежали из своих жилищ и, имея пищей только древесную кору, едва полуживыми являлись в Устюг. Святитель употреблял всё, что мог, для смягчения страшного бедствия: несколько раз выписывал хлеб из Устюга, а потом из Вологды ³²⁹. Естественно, что вследствие такого голода Зыряне не в состоянии были платить подати, которую вымогали у них тиуны великого князя. Святитель отправил послание к вел. князю, где изобразил бедствия, постигшие Пермь, и меры, употреблённые им, просил временной льготы для бедного народа. Великий князь облегчил участь Перми: недоимки прежних годов были прощены, на год избавился народ от подати, а траты кафедры щедро вознаграждены тем, что к ней приписана часть сёл соседних с Устьвымем. Народ, услышав о милости великого князя, вздохнул свободно. Святитель простёр заботливость свою ещё далее. Когда жители засевали поля, он давал им семена; если кому надобно было приобрести звероловные снаряды, и те покупал Стефан, – а потом помогал выгодно сбывать промыслы³³⁰. Между тем в конце 1386 года путешествовал он в Новгород, с просьбами о том, чтобы вече обуздало своеволия и наглости Новгородской вольницы, производившей грабежи в Перми, по Каме и Волге, и разорявшей поселения по Вычегде. Великий князь в то же время наказал за то же Новгород силой оружия. Святитель Перми был принят в Новгороде с честью; вече щедро заплатило за убытки, понесённые Зырянами, и строго запретило ушкуйникам касаться Стефановой паствы³³¹.

В 1390 г. св. Стефан был в Москве. Здесь нужно было просить нового великого князя об обуздании чиновников его, которые в отдалённом крае делали насилия всякого рода и заставляли Зырян страдать жестоко. В это путешествие, поспешая в Москву, не мог он быть, хотя и хотел, в обители преп. Сергия; остановясь в 10 верстах, он сотворил молитву и сказал: «мир тебе, духовный брате!» Преподобный сидел тогда за трапезой и встав поклонился, и сказал: «радуйся и ты, Христов пастырь; мир Божий да пребывает с тобой»³³². В Москве святитель Пермский нашёл особенное внимание к себе и со стороны первосвятителя России, и со стороны великого князя. Вместе с митрополитом Киприаном был он в Твери на соборе, судившем Тверского епископа Евфимия. А новый великий князь Василий и его бояре одарили Пермского святителя богатыми дарами. С помощью этих даров блаж. Стефан построил при своей обители странноприимный дом, где с любовью принимал и покоил беспомощную бедность. Благосклонный приём святителя в Москве много значил и для Пермских гражданских властей, – он смирил их своеволия³³³.

В 1392 г. ревностный пастырь избавил Зырян от Вятчан. Те, выгнанные из мест своих татарами, хотели поселиться между Зырянами, к их стеснению, и даже начали грабить Зырян. Святитель убедил Вятчан искать своей собственности, и они выгнали из своих мест татар³³⁴. Кроме того, известна и ещё услуга его краю: он положил конец злодействам разбойника Корт-Айки, от имени которого получило своё имя селение Корткерос, в 44 верстах от Усть-сысольска³³⁵.

Как много разливал благодеяний на Зырян попечительный пастырь их, – это выражает Епифаний, в плаче Перми о смерти Стефана. «Лишились мы, так оплакивает у него потерю Стефана народ, лишились мы попечителя и ходатая своего. Он молился о спасении душ наших перед Богом, а князю предлагал жалобы наши, печаловался о льготе для нас и о наших пользах; перед боярами и начальниками был усердным заступником нашим; много раз избавлял он от насилий, работ, тиунских взяток и облегчал нам подати. Даже Новгородские ушкуйники, эти разбойники, слушались слов его и не грабили нас. Прежде были мы насмешкой для соседних язычников – Лопи, Вогуличей, Югри и Пинеги, и он избавил нас от них».

Епифаний, не бывший сам на месте подвигов св. Стефана, не определяет, до каких пределов простиралась проповедь св. Стефана в Перми. Но он говорит: «и церкви строил он и монастыри заводил и в чернецы постригал и игуменов ставил». Это показывает, что св. Стефан не только сам распространял и утверждал святую веру, но употреблял в её пользу и деятельность других. Таким образом понятно, что пределы епархии просветителя Пермского не были тесны. По известию Епифания, Стефан начал проповедь от устья Вычегды и простёр сперва до Устьвымя. Идя по той же реке на восток, встречаем в верховьях её пустынь Спасскую Ульяновскую, в 165 верстах от Устьсысольска³³⁶, а другую – в 60 верстах от этого города, называвшуюся его именем, Стефановской. – В последней обители ещё в прошлом столетии некоторые церковные стихи пели на Зырянском языке³³⁷. И так вот кроме кафедральной две обители, не поименованные Епифанием. К ним надобно ещё прибавить обители Устьвымскую, Архангельскую и Яренскую Архангельскую, известную по запискам³³⁸, потом Цылибинскую, в 28 верстах от Яренска, на левом берегу Вычегды; начальник её блаж. Димитрий был усердным насадителем христианства и память его чтится как подвижника Божия³³⁹. Итак, вот указания на пределы Стефановой епархии на западе, юге и востоке! На север шла она по Выми, но едва ли простиралась до Печоры, где действовали другие проповедники гораздо позже св. Стефана³⁴⁰.

В начале 1396 г. святитель Стефан ещё раз отправился в Москву, но уже более не возвращался к своим детям. Проведя 18 лет в Апостольских трудах, он скончался 26 апреля. Святое тело его положено было «в монастыре Спаса за стеной», что ныне Спас на бору, на дворе царского дворца³⁴¹. Здесь и по ныне покоятся мощи его под спудом³⁴².

Ещё блаж. Фотий митрополит называл Стефана человеком Божиим и великим святителем³⁴³. М. Симон в 1501 году писал в Пермь: «молитвы святых великих чудотворцев Петра, Алексия и Леонтия и Стефана, епископа Пермского, да будут с вами»³⁴⁴. Служба святителю Стефану написана была ещё Сербом Пахомием, «по повелению владыки Филофея», Пермского епископа с 1472 г.³⁴⁵. Прекрасная хвалитная стихира сей службы: «приидите, ныне новопросвещенные соборы, почтем достойно песнями и хвалами отца и благодетеля, породившего нас пакибытием крещения и выведшего из тмы на свет; воззовем глаголя: Господи! молитвами угодника Твоего Стефана спаси и ущедри всех, от души благочестно воспевающих Тебя»³⁴⁶.

Нельзя не жалеть, что очень немногое сохранилось до нашего времени из письменных трудов Пермского просветителя. Кроме Пермской азбуки, да и той не целой³⁴⁷, известна Зырянская литургия, но далеко не полная³⁴⁸. По словам Епифания, св. Стефаном переведены были на Зырянский язык: часослов, псалтырь, избранные чтения из Евангелия и Апостола, и паремии, стихирарь, октоих, литургия и несколько служб праздничных. – И всё это потеряно для нас, за исключением заупокойных Евангелия и Апостола. – Не дошло до нас и послание святителя к великому князю Димитрию с ходатайством за несчастных Зырян³⁴⁹. Сохранились только некоторые вещи святителя: полотняный саккос³⁵⁰, посох³⁵¹, святцы на дереве³⁵², две иконы – Спасителя и свят. Николая³⁵³, крест деревянный³⁵⁴, наконец образ Св. Троицы, стоявший в Воже в 30 верстах от Яренска, а потом в Цылибе, ныне же глубоко чтимый в Вологодском соборе.

В месяцеслове Евангелия, писанного в 1329 г., показана под 26 апр. память «св. Иоанникия»³⁵⁵.

Биограф св. Стефана Лазаревича пишет о Сербских иноках: «много избранников является в обителях и много между ними молчальников, беседующих только с шумом листьев, с птицами небесными и с журчанием вод потока. Единственное дело их воспевать прославляемого в Троице Бога, Которого непрерывными песнями хвалят ангелы».

Если кто в Сербии, то таков был особенно пр. Иоанникий Чернорецкий.

Недавний посетитель Сербии так описывает место подвигов и сами подвиги св. Иоанникия.

«Мы спустились к Ибру, переправились в брод через реку, и стали подыматься по густому лесу. Через полчаса открылась такая величественная масса скал, какую редко можно увидеть даже в Герцеговине, этом отечестве скал. Место это называется «Чёрная река». Красноватая масса гранита возвышается почти отвесно, представляя на верху то правильно окружённые очертания, то зубцы и острия. В этом граните находится церковь. К самой скале прилеплен ряд келий, которых наружная, выбеленная каменная стена с шестью маленькими окошечками, выдающаяся на ровной поверхности утёса, напоминает о гнёздах ласточек на доме: только нет карниза, поддерживающего это человеческое гнездо, а оно опирается на незаметном уступе скалы. Подле утёса, составляя с ним почти прямой угол, но не прикасаясь к нему, стоит другая гора, поросшая лесом, по которой ведёт тропинка. Против церкви она образует маленькую площадку; площадка соединяется с кельями узеньким деревянным мостом, ведущим к деревянной галерее, которой обнесён ряд келий. Сломайте мосток, и кельи с своей церковью отделены будут пропастью от целого мира. – Церковь, я сказал, в самом утёсе, только алтарь выходит наружу, полукруглой стеной, которая стоит в ряду келий, увенчанная небольшим крестом и украшенная двумя образами al fresco: св. архангела Михаила и св. Петра Коришскаго. – Вас ведут низким и совершенно тёмным проходом, который, кажется, образован самой природой, в пещеру довольно обширную и в одном месте весьма высокую. Вам показывают в стене пещеры небольшое ущелье: здесь сиживал святой отшельник Иоанникий; под этим углублением видна выемка, где он опирал ноги, с боку другая, где он клал локоть. Сесть можно только в самом тягостном положении, согнувшись и выставив голову вперёд. – В этой пещере, на этом кресле, прожил Иоанникий 70 лет. – Я попробовал сесть, и в одну минуту всё платье было мокро: через скалу непрестанно сочится вода, и поверхность пещеры никогда не высыхает. В другом месте показывают углубление, где вода скопляется и течёт струёй; это углубление, говорят, пустынник выкопал своими ногтями, чтобы иметь воду. – Из этой пещеры вы входите в другую побольше, где св. Иоанникий устроил церковь св. архангела Михаила. – Она также совершенно темна, также и сыра, как другая пещера³⁵⁶.

По синаксарю Сербляка отшельник Иоанникий, родившийся в Зете, на поморье, в ранней молодости поселился на р. Ибре в Чернорецкой скале. Тут он подвизался как суровый постник, отказавшийся от себя. Некоторые иноки, увидав самоотверженную жизнь его, остались жить при нём с тем, чтобы безответно слушаться советов его. Отшельник, спустя некоторое время, предложил им устроить храм и монастырь. Благая мысль, при помощи Божией, приведена была в исполнение. – Когда распространился слух о новой жизни Иоанникия, то многие явились на скалу для духовных подвигов. Иоанникия стали хвалить даже в лицо. Это сильно беспокоило того, кто так любил смирение и тишину. Предав братию Господу и благодати Его, он удалился с любимой скалы. В недальней девицкой пустыне поселился он в пещере, при потоке холодной воды. И здесь мирно предал дух свой Господу, в конце XIII стол.³⁵⁷.

Мощи св. Иоанникия покоятся в монастыре девицком, который построен был Юрием Бранковичем (1427–1456 г.) в благодарность за исцеление дочери его.

Сербская Церковь поёт преподобному: «Божественных послушав заповедей, в молчании пребыл еси через все житие свое и, быв в поношении в отечествии своем, питался еси желанием истинные славы».

«Желание Христовы стяжав, затворил еси чувства своя от всего тленнаго и мимотекущаго и подвигами души своея возшел еси на высоту, блаженне».

«Преподобне отче, гласа Евангелия Господня послушав, мир оставил еси, ни во чтоже вменив богатство и славу, и живый в уединении, всем взывал еси оттуду: возлюбите Бога и обрящете благодать, ничто же предпочтите любви, да егда приидет во славе Своей, обрящете упокоение со всеми святыми: ихже молитвами, Христе, сохрани и спаси души наша»³⁵⁸.