18-е

Иоанн, в юности оставив мир, пошёл к преп. Григорию Декаполиту, пострижен им, разделял его труды и подвиги, и сопутствовал ему в странствованиях. В 814 г. прибыл с учителем своим в Константинополь, и здесь они вместе с Иосифом Песнописцем наставляли и укрепляли православных против ереси иконоборцев. Когда Иосиф, посланный в Рим, попал в руки врагов и томился в заточении на острове Крите, тогда Григорий скончался; а Иоанн продолжал свои подвиги на спасение ближних. По возвращении же Иосифа скончался (может быть 821) и похоронен им при гробе Григория.

Косьма, епископ Халкидоиский, терпел скорби и изгнание со св. Авксентием во время Льва Армянина (813–820 г.), скончался в изгнании.

Преподобный Евфимий был основателем Корельского Николаевского монастыря, на Корельском берегу невдали от Белого моря²³⁶. Это было около 1410 года. Но едва усердный труженик успел построить храм святителя и несколько келий, как в 1419 году Норвежцы напали на монастырь, сожгли церковь и умертвили нескольких иноков²³⁷. Надлежало вновь устроять обитель, и преп. Евфимий принялся за святое дело. Между тем сыновья Марфы посадницы, владевшей на севере огромными пространствами земли, осматривая имения свои, утонули в устье Двины. Поражённая потерей их Марфа предоставила преп. Евфимию богатые средства для устроения обители. По летописи Марфа называется женой Исаака Борецкого. В грамоте своей монастырю пишет она: «вот я, раба Божия Марфа, написала при жизни сие рукописание, поставив храм св. Николая в Корельском, над гробами детей моих Антония и Феликса; я дала в дом св. Николая покупку мужа моего Филиппа – село на острове Лавле, да два села в Конечных... Приказываю дом св. Николая господину моему деверю Феодору Григорьевичу и его детям и зятю моему Ефрему Васильевичу»²³⁸. Поэтому видно, что Антоний и Феликс были сыновья первого мужа Марфы Филиппа Васильевича. Поскольку же Марфа была действующим лицом в событиях 1470 г., то легко понять, что построение Николаевской обители Марфой было уже после 1419 г. и что Феликс и Антоний окончили земное течение своё людьми молодыми. Феликс известен и по личной благотворительности своей, именно монастырю св. Михаила, что в 30 верстах от устья Двины, на Пур-Наволоке²³⁹. Блаженный Евфимий известен не только по трудам и заботам в построении зданий нужных для обители, но, что гораздо важнее, сам, исполненный ревности к духовному совершенству, он просвещал дикий Корельский край светом Евангельской истины и возбуждал ревность к жизни, достойной созданного по образу Божию. В Поморском прибережье, между Русскими колониями, жили тогда пять видов Финского племени, или, как называли их Новгородцы, Корельских детей. Это были Курольцы, Ровкульцы, Вымольцы, Тиврульцы и Валедоли или Валдолейский род. Эти Корелы и Лопари имели в Поморье свои отчины, земли, угодья и промыслы. Так видно по Соловецким грамотам²⁴⁰. Какова была вера их? Об этом вот что говорит старинная Соловецкая повесть: «древле быша сии вышереченные родове, яко зверие дивии, живущие в пустынях непроходимых... Отнюдь Бога истинного единого и от Него посланного Иисус Христа ни знати, ни разумети хотяху; но имже кто тогда чрево насытит, тогда оно и Бога си поставляше; аще иногда каменем зверя убивает, камень почитает, и аще палицею поразит ловимое, палицу боготворит, еже и ныне в Самоедах зловерие закаменелое обретается, еще и в Лопарех, обаче отчасти»²⁴¹. Вот между какими людьми довелось жить преп. Евфимию! Подвижник Божий, полный любви к людям и к истине небесной, просвещал заблудших и словом, и жизнью своею. Он воспитал в учениках своих искреннюю ревность к святому подвижничеству ²⁴². Кончина преп. Евфимия последовала около 1435 г. По рукоп. святцам преп. Евфимий «Архангельский чудотворец». Мощи его, прославленные чудесами, открыты в 1647 г.²⁴³. Над гробами Антония и Феликса сперва стояла часовня, а с 1749 г. существует храм Сретения Господня²⁴⁴.

Велико было усердие к Богу молодого Иоанна и – какими щедрыми дарами отозвался Господь на усердие человека!

В простой, смиренной душе Иоанна загорелся порыв к высшему подвигу, и Господь послал ему силу осуществить этот подвиг и прославил его и в земной жизни и в вечности.

Родом из Янины – в Эпире²⁴⁵, Иоанн был воспитан в благочестивой семье. Он вырос в любви к Богу. Любимым его отдыхом было посещение храма и чтение свящ. Писания, почерпаемые из которого уроки он применял к жизни. Был предан труду и получаемый им заработок делил на три части: родителям, бедным и остальное – на свои и всякие другие нужды.

Осиротев в молодых годах, он переселился в Константинополь и занялся торговлей. Рядом с ним торговали в своих лавочках частью Турки (во власти которых находился тогда Константинополь), частью – отступники от христианской веры, подчинившиеся победоносному в то время магометанству. Те и другие невзлюбили христианского юношу. Для бывших христиан он служил наглядным обличением их малодушного отступничества; магометане же досадовали, что примерный во всех отношениях труженик принадлежит к чуждой для них по вере среде. Магометане, вообще, как из фанатизма, так и потому, что они дорожат христианами, как способными, смышлёными, честными работниками, стараются обращать их в исламизм. И потому они не могли оставить без внимания работящего, добросовестного, умного, обладающего притом и видной наружностью, выдающегося среди трудящегося люда Иоанна... Им очень хотелось привлечь его в свою среду, т. е. обратить его в магометанство.

– Не в такой бы тёмной доле жить такому прекрасному юноше! – говорили Турецкие торговцы своему соседу, – если бы ты принял нашу веру, то перед тобой открылась бы широкая дорога, ты мог бы достигнуть больших почестей и богатства...

Иоанн благодушно отшучивался от таких безумных в его глазах рассуждений, не обращая на них сначала никакого внимания; но так как рассуждения эти и уговаривания стали принимать более серьёзный характер, становились настоятельными, то они навели Иоанна на мысль, что ему, как христианину, предстоит серьёзная с ними борьба... ему стал представляться исход борьбы – обыкновенный под влиянием Турецкого владычества: мученичество...

Не страхом, но небесной радостью сказалась его душе первая мысль о подобном исходе. Иоанн был так полон любви к Богу, что мысль о мученическом подвиге проблеснула в его душе только в виде соединения его с Тем, Кого он с детства привык любить. И вот, он спешит принять совет опытного наставника по поводу чувств, преисполнивших его сердце. Он сообщает протоиерею великой церкви, по имени Калофету, о своём намерении, хотя бы это довело его и до мученичества – отстаивать свою веру, в от- отступлении от которой его так настоятельно убеждают...

Пастырь, однако же, постарался отклонить Иоанна от его намерения, напомнил ему, что даже святыми канонами запрещается произвольно предпринимать мученический подвиг – в виду того, что никто заранее не может измерить степени своих сил и что они могут поколебаться под тяжестью испытаний...

Иоанн подчинился совету пастыря, но стремление к подвигу не умолкало в душе его.

Между тем наступил Великий пост. Среди усиленно-благочестивого настроения, возбуждаемого в это время в душе всякого истинного христианина, как-то особенно чувствительно отзывались в душе Иоанна насмешки и побуждения со стороны Турок, чтобы он принял исламизм. Вместе с тем в нём росла решимость отстоять свою веру, в нём разгорался порыв пострадать за Христа... В ночь на Великую пятницу в сновидении он увидел себя, подобно отрокам Вавилонским, окружённым пламенем и воспевающим славу Христа и, приняв это за знамение воли Божией, он пришёл снова к пастырю и убедительно просил его напутствовать его на подвиг молитвами, благословением и приобщением Божественных Таин. Видя неудержимое стремление юноши, старец от души помолился за него, приобщил его св. Таин и, благой словив, отпустил.

Радостно возвратился Иоанн в свою мастерскую, и не замедлило осуществиться его заветное желание... Ещё пребывал он в своём благочестиво-восторженном настроении, как вдруг обступили его соседи и, как будто сговорясь между собой, стали снова побуждать его принять исламизм и к этому присоединили ещё и клевету, будто бы он в городе Трик-кале давал обещание отречься от Христа, и между тем всё ещё не исполняет своего обещания.

– Обо мне ли вы это говорите или о ком другом? – с гневом спросил их Иоанн.

– Да, о тебе! – подтвердили клеветники.

– Никогда и нигде не имел я мысли отречься от Христа! – с жаром возразил Иоанн, – напротив того, я жил и буду жить о Христе моём и готов умереть за Него! Разве возможно изменить Ему ради самозванца и врага Христова Мухаммеда? Я отвергаю и Мухаммеда, и веру его. Делайте со мной, что хотите, и чем больше будете меня мучить, тем больше сделаете мне добра.

Приведённый на суд за такие слова, Иоанн твёрдо исповедал Христа и резко обличал учение Мухаммеда. Судья предал его на жертву разъярённой толпе, которая с неистовством напала на христианина. Страдалец терпеливо переносил истязания и только молил Бога дать ему силу устоять до конца.

Судья, предполагая, что если предоставить Иоанну время размыслить и обсудить своё положение, то он одумается и отступит перед дальнейшими страданиями, велел отвести его на ночь в тюрьму, но и на следующее утро он увидел его непоколебимым в исповедании веры Христовой, и тогда, потеряв терпение, он приказал зажечь костёр, чтобы немедленно покончить с мучеником, но, получив денежную сумму от христиан, решился исполнить их просьбу – отложить казнь Иоанна до окончания праздничных дней.

Лишние дни томления не ослабили душевную силу Иоанна и, выведенный в условный день снова на суд, он, в ответ на принуждения отречься от Христа, радостно воскликнул: «никогда не отрекусь от сладчайшего и спасительного имени Христа, Бога истинного! Он – моё богатство, моя слава, моя похвала! За Него приму все страдания! Венец мученический и жизнь вечная – вот одно моё помышление! Чему вы смеётесь, несчастные? Я же радуюсь о Боге моём и вместе с ангелами воспеваю Ему!»

И затем чудным голосом запел: «Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ, и сущим во гробех живот даровав!»

Судья окончательно приговорил Иоанна к сожжению на костре. Между тем как его разжигали, изуверы наносили мученику жестокие удары палками и камнями. Он же, как бы и не чувствуя их, радостно пел: Христос воскресе! Наконец, когда костёр был готов, Иоанн сам бросился в огонь; окружённый пламенем, он продолжал воспевать: Христос воскресе! – И таким образом осуществилось его сновидение.

Видя его страдания, некоторые христиане с помощью денег упросили палачей усечь мечем голову Иоанна, чтобы скорее прекратились его страдания, и ценой же золота приобрели его обгоревшие останки и перенесли их в великую церковь. Здесь, при всём собравшемся для поклонения мученику христианском народе, мощи пострадавшего за веру Христову Иоанна положены были на приличном месте в патриаршей церкви и с тех пор, по свидетельству писателя жизни Иоанна, современника его протоиерея Навплийского Николая Малакса, источают изобильные и великие чудеса²⁴⁶.

«Многие из нас возбуждены и примером его утверждены и укреплены к тому, чтобы не изменять своей вере так легко, как прежде» ... говорит жизнеописатель Иоанна.

Страдания Иоанна, бывшие при многочисленных очевидцах, совершились 18-го апреля 1526-го г.

Икона Максимовская изображает во весь рост Богоматерь; перед Нею митрополита Максима, стоящего на коленях и приемлющего из пречистых рук её омофор. – «Сей святый и чудотворный образ Пресвятые Богородицы, как гласит надпись на сей иконе, написан бысть в лето 6807 (1299), по видению Максима, митрополита Владимирского и всея России чудотворца, родом Грека, по пришествии его из Киева во Владимир, когда он, от путного шествия в келье своей мало уснув, абие видит, аки яве, свет велик и необычен, и в том свете явися ему Пречистая Дева Богородица, держащи на руку Превечного Младенца, и глагола: рабе Мой Максим, добре пришел еси семо посетити град Мой, и подаде ему омофор, глаголя: приими сей омофор и паси в граде Моем словесные овцы; он же прием, возбудися от сна, и в келии никого же виде, а омофор обретеся в руце его. Он же страхом объят бысть на мног час, абие поведа великому князю Андрею, и построиша ковчег злат, и положиша в него той омофор, и прославися сие чудо по всей Русской земле и в Палестине, и повеле написати сей образ тем подобием, якоже виде Максим святый во время безбожного царевича Талыча, егда плени град и разори». Таким образом явление Богоматери митрополиту Максиму служило знамением небесного благословения на перенесение митрополии из Киева во Владимир. Впоследствии икона Максимовская прославилась многими чудесами и теперь находится во Владимире в соборной кафедральной церкви.