Отношение святителя Феофана к оккультным практикам на примере феномена спиритизма

Аннотация: статья посвящена пониманию святителем Феофаном Затворником оккультной практики спиритизма. В первой части данной статьи идет речь о развитии спиритизма как противохристианского явления – от учения философа XVIII века Эммануила Сведенборга до 50-х годов ХIX века периода формирования спиритизма как отдельной доктрины. Отмечается различие между «бытовым» и «научным» спиритизмом. Вторая часть статьи посвящена ее главному вопросу. На основании сочинений адептов спиритизма и критических статей святитель Феофан выводит свое отношение к спиритизму. Анализируя происходящее на спиритических сеансах, святитель Феофан делает вывод, что сущность этого явления заключается в силе бесов, которые прикрывались именами умерших. Причину распространения спиритизма святитель Феофан видит в духовной слабости христиан. Писатель придерживается святоотеческого подхода в отношении спиритизма.

В середине XIX века Православная Церковь, кроме существовавших вызовов, таких как раскол, сектанство, общий дух секуляризации, столкнулась с новым явлением – духообщением или спиритизмом, возникшем в российском (преимущественно высшем) обществе. Практически сразу среди православной общественности этот феномен был определен как противохристианский. В светской и духовной печати стали появляться статьи и отзывы, направленные против спиритизма, практики спиритических сеансов, «столоверчения», «стологадания», медиумизма. Первыми полемистами со спиритизмом в России выступили профессор Московского государственного университета М.Ф. Спасский [10] и среди духовенства митрополит Филарет (Дроздов) [23]. Несколько позже к борьбе против этого феномена присоединяется и святитель Феофан Затворник¹, чье отношение к практикам и идеологической основе духообщения и является предметом настоящей статьи.

Как таковые практики общения с духами были известны с самой зари человечества [19, c. 562]. Достаточно вспомнить, что в законе Моисеевом осуждается практика вызывания духов и вопрошания мертвых². Но такие ритуалы носили чисто утилитарный характер, имея своей целью разрешение бытовых вопросов. С развитием рационализма и научного подхода к объяснению происходящих в мире событий и явлений спиритизм получает идейное обоснование. Предшественниками его институализированного зарождения стали:

1) Учение шведского философа Эманнуила Сведенборга (1688–1772), который говорил, что переживал созерцание духовного мира, ангелов, демонов, рая, ада, выстраивая некую, систематически выверенную структуру миров [15];

2) Теория австрийского ученого Антона Месмера (1733–1815), доказывавшего существование «животного магнетизма» – энергии, которая является передатчиком жизненной силы живому существу. Позже многие оккультисты, используя эту теорию, стали заявлять, что животный магнетизм не только передает жизненную энергию, но еще и передатчик мыслей, желаний и вообще является источником разнообразных оккультных манипуляций [См. напр. 12].

Новый толчок к развитию спиритизм получил в середине XIX века, когда в 1848 г. в Америке³ сестры Фокс установили «контакт» с духами⁴. Благодаря их пропагандистской работе вера в возможность общения с потусторонним миром распространилась не только в США, но и в Европе, где исследователь магнетизма и медиумизма Алан Кардек выпустил несколько книг⁵, послуживших мировоззренческой основой для спиритизма и спиритических практик. Таким образом, в 50-х годах XIX века учение спиритизма сформировалось как отдельное мировоззрение, эклектично впитав в себя элементы псевдонауки и эзотерики. Это же время стало периодом проникновения спиритизма в России и бурного его распространения преимущественно в среде высшего общества.

Необходимо сказать, что спиритизм довольно скоро после своего доктринального оформления разделился на два неформальных течения: спиритизм «бытовой» и спиритизм «научный». Первый преследовал утилитарные цели. Им занимались для гадания, развлечения, вызывания духов умерших. Он получил название «стологадания», «столоверчения» или просто спиритизма. Второй преследовал несколько иные цели. XIX век был временем эпохальных научных открытий и часто в явлениях спиритизма усматривались еще непознанные явления, которые возможно изучать научными методами [24, c. 172]. Поэтому спиритизм «научный» пытался доказать существование мира духовного путем протоколирования, описания и научного объяснения спиритических опытов [11, c. 56]. Спириты этой группы чаще именовали себя медиумистами [24, c. 173]. К их числу необходимо отнести сэра Вильяма Крукса (1832–1919) – английского физика и химика, члена и позже президента Лондонского Королевского общества; Н.П. Вагнера (1829–1907) – русского зоолога, писателя, профессора Санкт-Петербургского Государственного Университета, А.М. Бутлерова (1828–1886) – члена Императорской Академии Наук, почетного члена ряда университетов и академий, основателя нескольких направлений в химии; и многих других отечественных и зарубежных представителей официальной науки. Названные имена и их высокое положение в научном сообществе показывают благосклонное отношение части ученого мира XIX столетия к спиритизму и уверенность в возможности научного обоснования этого феномена.

Приступая к анализу воззрений святителя Феофана относительно оккультных феноменов его времени, заметим, что, только изучив суть вопроса, он находил возможным давать советы и писать по упомянутому предмету [8, c. 281]. Источниками знакомства Вышенского Затворника со спиритизмом, магнетизмом и прочими лжеучениями становились сочинения их адептов, критические статьи. Святитель просил своих корреспондентов присылать соответствующие книги и журналы, мотивируя тем, что «трудно судить по отзывам других» [13, c. 913]. Таким образом, для него было важно получить достоверную и объективную информацию, чтобы не быть голословным в своих утверждениях. Практически все упоминания святителя Феофана о спиритизме относятся к периоду пребывания его в Вышенском Успенском монастыре, когда он, освобожденный от административных трудов, мог посвятить себя аскетической и писательской деятельности.

Несомненно, святитель был знаком с учениями, предшествовавшими спиритизму, такими, как магнетизм. Нужно сказать, что первоначально святитель Феофан относится к магнетизму с меньшей настороженностью, чем к спиритизму. Он даже полагал, по-видимому, некоторую справедливость в возможности существования магнетической силы в составе человека, которая может быть возбуждаема на соответствующих магнетических сеансах. «Магнетизм не бесовское дело», – пишет святитель схимонахине Елецкого Знаменского монастыря Магдалине [17, c. 19]. Однако «дивности», происходящие при магнетических сеансах, имея «натуральную» природу, могут быть использованы бесами для соблазна человека. И это последнее обстоятельство, нужно полагать, святитель Феофан рассматривал как отрицательную характеристику магнетизма. Такой «щадящий» взгляд, возможно, связан с тесным переплетением магнетизма и практикой гипнотических упражнений. Заметим, что эти понятия были практически тождественны в то время⁶, а гипноз и по сей день применяется в психиатрии.

Рассмотренное представление касательно магнетизма святитель имел в 60-х годах XIX века. К концу своей жизни он меняет свое отношение к этому явлению. В 1889 году, отвечая на письмо иеромонаха Никона (Рождественского) по поводу некой «дивности», Вышенский затворник пишет: «Кажется, сии дивеса принадлежат к тому же разряду, что и столы вертящиеся и раньше их царившее магнетизерство и ясновидение» [2, л. 1] – т.е. к бесовским проискам, а «магнетизерские …приемы, только проводники к беснованию, и прикрышка его в проявлении» [Там же].

Что касается спиритизма, то святитель с момента знакомства с этим феноменом имеет определенное и категоричное суждение. Рассуждая о его природе, святитель отрицает, что он есть простое шарлатанство. Также он отвергает популярную в то время даже среди некоторых представителей официальной науки мысль, что корни спиритизма находятся в психической или физической силе человека, которую можно эмпирически засвидетельствовать, – т.е. в магнетизме или других, неисследованных до сих пор, природных способностях человека. Существо спиритизма, объясняет преосвященный Феофан, кроется в силе бесов, которые, прикрываясь именами умерших, имитируют призывание духов.

Такое заключение святитель делает, прежде всего, анализируя происходящее на спиритических сеансах: «Кто тут действует, можно судить по явлениям» [17, c. 19–20]. Так, сообщает святитель Феофан в одном из своих писем, молитва христианина мешает проявлению спиритических явлений: «Из С.П.Б. писала одна красавица, что спирит некто… стал при ней спиритить, желая показать ей дивность спиритизма. А она стала читать: «да воскреснет Бог». Тот посидел-посидел… без толку, и сознался: нет не идет, вы не верующая… она же истинно верующая…» [7, c. 178]. В этом же письме святитель приводит еще одно свидетельство против спиритизма, открывшееся непосредственно при контакте с духами: «Благочестивое семейство, увлеклось спиритством: муж, жена, брат мужа и еще кто-то… и начали добывать откровения… наконец встретилось какое-то сильное противоречие в показаниях… Кто-то из заседавших обратился к нему с такой речью: заклинаю тебя именем истинного Бога, скажи нам: кто ты? – тот отвечал: я бес…» [7, c. 179].

В последнем примере обращает на себя внимание то обстоятельство, «что благочестивое семейство» не гнушается спиритическими сеансами. Объяснить это можно прежде всего тем, что спиритизм не только, как было упомянуто, подвергался научному изучению, но и сам выступал от имени науки, прикрывая свою истинную богоборческую природу. Преосвященный Феофан это видел и критиковал такую мимикрию. В его письме к Н.В. Елагину он так отзывается о спиритическом обществе, называющем себя «идеалистическим»: «В обществе этом ничего научного нет и быть не может. Это религиозный скоп, по наставлению духов лестчих устроенный. Когда спириты собираются, то среди их совершается нечто религиозное…» [14, c. 423]. Никакой науки! Все знания и опыты спиритов имеют природу религиозную, а значит и должны быть рассматриваемы с религиозных позиций, даже если проповедники спиритизма говорят нечто наукообразное в своих попытках стереть различия «между духом и материей, разумом и верой»» [11, c. 55].

Говоря об упомянутых случаях неудач спиритов, святитель отмечает, что люди, открывшие бесовскую лесть спиритизма, были людьми верующими, и это явно перекликается с его размышлением о причинах и последствиях распространения спиритизма, а также методах борьбы с ним. Причину в распространении лжеучения Вышенский затворник видит прежде всего в крепости и чистоте веры самих христиан: «Христиане стали слабы и шатки в вере и в жизни… ими можно всячески поворачивать» [5, c. 1106]; они «стали жить только для земли» [Там же]. Они, веря разным лжеучителям, сами обличаются в неверии и осуждают веру своей Православной Церкви [20, c. 4]. И наоборот, если христианство вновь возвратит свою силу, тогда «бесовствоспиритизм исчезнет само собой» [5, c. 1106]. Без восстановления христианского (православно-аскетичного в понимании святителя) духа в обществе никакая критика не возымеет силу: спириты просто не поверят, что водятся с бесовскими силами [Там же]. Если невозможно победить спиритизм и оккультизм, который он олицетворяет, восстановлением христианства, то «ему предлежит возобладание всем родом человеческим» [Там же], – делает неутешительный прогноз святитель.

Явление спиритизма не случайно, пишет епископ Феофан. Оно было подготовлено силами бесовскими, главная цель которых – противодействие христианству и уничтожение истинной веры для воцарения антихристова царства, что возможно совершить путем планомерного ослабления христианского духа в обществе [Там же]. Этой цели бесы достигают обманом и подтасовками на спиритических сеансах. Выдавая себя даже за Бога, они применяют свой излюбленный прием: отвергают все старое, чтобы насадить новое, говорят, что их учение самое современное и передовое [16, c. 20], что именно теперь пришло время для проповеди спиритизма и духообщения [5, c. 1106]. Такая манера насаждения своих мыслей, а также отношение к доминирующему христианству весьма характерны для оккультных кругов XIX века [11, c. 55]. Позже такой метод распространения своего учения был заимствован оккультистами XX и XXI веков. На все это святитель задает риторический вопрос и сам на него отвечает: если все это правда, зачем тогда было воплощение, страдание, смерть, воскресение Сына Божия? А если искупление уже совершено, то все новые системы – «идут против истинного Бога» [5, c. 1106].

Святитель Феофан четко улавливает общее настроение и желание оккультных обществ своего времени оторвать человека от Бога, внушить ему мысль о ненужности обращаться к Богу, подчинить его жесткому закону предопределенности и затуманить сознание людей прогрессивностью своего учения: «наши модные философы из кожи лезут, чтоб установить, что человек есть машина, а не свободно действующее лицо» [2, л. 2], – пишет о спиритизме святитель.

Итак, в интерпретации спиритических проявлений виден евангельский подход святителя Феофана: «По плодам их узнаете их» (Мф.7:16). Впрочем, епископ Феофан, полемизируя против спиритизма, не придерживался узкого библейского подхода [8, c. 284], как это делал, например, святитель Филарет (Дроздов) в статье «о стологодании». Его подход к обличению лжеучений, как и у древних ересиологов, кроется в объяснении рассматриваемых вопросов с православной точки зрения, при удачном разъяснении которых отпадет всякая претензия лжеучителей на легитимность распространяемого ими учения [Там же]. Для святителя важно не столько показать несостоятельность новых учений, сколько указать верность и спасительность Православия [18, c. 494].

Богословский анализ в отношении спиритизма святитель применяет редко. Так, в одной из проповедей он указывает на спиритизм как на невозможную попытку совместить «спиритизм и теологические бредни с Божественным Откровением» [21, c. 203]. Также мы знаем, что святитель характеризовал спиритизм как пантеистическую систему⁷. В остальных случаях спиритизм это бесовщина, «что же и толковать об этом?» [5, c. 208], христианину и так должна быть понятна фальшь этого лжеучения.

Кроме того, святитель использует исторический подход сравнения новых учений с древними ересями для указания на невозможность для христианина внимать проповеди спиритизма. Во-первых, святитель замечает: «Нам нечего слушать сторонних учителей: уже имеем всё потребное к спасению, и притом так, как оно передано Церкви апостолами» [Цит. по: 4, c. 226]. Во-вторых, то, что проповедуют спириты, уже было осуждено Православной Церковью, а значит неприемлемо для христиан: «Спириты не исповедуют Божества Иисуса Христа, а говорят, что и он есть высший, воплотившийся дух: это Ариево богохульное мудрование, проклятое на Первом Вселенском Соборе. Спириты не признают вечности мучений и совсем отвергают даже существование ада: это мудрование оригенистов, проклятое на Пятом Вселенском Соборе. На этом же соборе проклято и другое мудрование оригенистов о предсуществовании душ, составляющее основу спиритизма» [5, c. 1106–1107].

Расширяя нашу тему, можно заметить, что святитель рассматривал не только спиритизм как происки «духов лестчих», но и возникновение прочих лжеучений своего времени приписывал тому же источнику. О Евангелизме Вышенский Затворник пишет в 1880 г. к Ольге Степановне Бурачок: «Что Вы ощущали в доме крикуна (В.А. Пашкова⁸), то так ожидать следовало. Мне приходит на ум, что в нем действует какой-либо из тех духов, которые кружат голову нашим спиритам. А это ведь известно какие духи» [3, л. 48]. Подобным образом святитель говорит и об идеологических предшественниках полковника В.А. Пашкова в письме к Н.В. Елагину: «Редсток⁹ и апостольская община одна каша. Апостольская община это ирвингианство¹⁰. Ирвингианство, судя по его образованию (недавнему – после 30-х годов), есть проделка духов спиритских… Итак, ирвингианство спиритского происхождения. Редсток с С.-Петербургскою общиною апостольскою – того же покроя. Пашков, от них научившийся ересям, тоже от духов берет начало» [15, c. 423]. Духи эти, рассуждает епископ Феофан, не просто являются источником всех этих заблуждений, но и стараются множить ереси и тех, кто вел бы прочих людей к погибели: «Хоть он отделился (В.А. Пашков) от общины, но чрез это мог не отделиться от духов. Духи сами могли научить его и отделиться. Ибо это больше соблазна дает: о чем они и хлопочут» [Там же]. В самом способе духообщения у Пашкова и спиритов святитель усматривает их непосредственную связь и заключает, что современные ему евангелические христиане – спириты: «Пашков говорит, что ему являлся Христос, что в нем Христос говорит. И у спиритов духи – то говорят в воздухе, то шепчут в уши, то берут руку и плюнут, то в разнообразном виде являются. Я верить начинаю, что Пашкову точно являлся некто, яко Христос, но не Христос Господь, а дух лестчий. И затем, завладел им… и чрез него действует. Пашков медиум. И учение его – спиритская бесовщина» [Там же].

Такое мнение святитель имеет не только относительно современных ему лжеучений, пришедших с Запада, подобным образом он характеризует сугубо русское сектантство. Так, о хлыстах он писал следующее: «Враг держит их в прелести их видимою исправностью, – теми льстивыми приятностями, которые добываются во время их кружения» [22, c. 176–177]. Очевидно, что лукавый дух и здесь является источником заблуждения.

На основе описанного выше можно заключить, что святитель Феофан придерживался строго святоотеческого подхода в отношении спиритизма и прочих лжеучений своего времени. Отец лжи и, следовательно, лжеучений есть диавол¹¹ и противодействовать ему и его проискам в мире необходимо посредством добродетельной жизни. Мудрствования в этом деле не помогут, они могут только породить еще больше недоразумений: «Многи бо прельсти мнение их, и мнение лукавно погуби мысль их» (Сир.3:24) [5, c. 629], – цитирует святитель Иисуса Сына Сирахова в письме неизвестному лицу, рассуждающему о возможности жизни на других планетах. Мнения лукавые, полагает Вышенский Затворник, не требуется опровергать, с позиции богословия: «Защищать истину против придумываемых вероятностей есть то же, что бороться с призраками» [5, c. 632]. Необходимо, понимая происхождение ложных мнений, придерживаться той истины, которая содержится Православной Церковью. В этом, полагает святитель, содержится и предохранение от лжеучений, и их обличение.

Источники и литература

1. АРПМА. Фонд свт. Феофана (Говорова). Оп. 24 д. 39 Ед. хр. 4009.

2. НИОР РГБ. Ф. 765. К. 12. Ед. хр. 33.

3. РО ИРЛИ РАН. Ф. 34. Ед. хр. 481.

4. Георгий (Тертышников), архим. Святитель Феофан Затворник и его учение о спасении. Загорск. 1989. ч. 1.

5. Домашняя беседа. СПб. 1869. Вып. 43.

6. Душеполезное чтение. 1910. ч. 1. Февраль.

7. Душеполезный собеседник. M. 1899. Вып. 6.

8. Конь Р.М. Сектоведческая тематика в трудах свт. Феофана Затворника (изучение противосектантских трудов свт. Феофана в академичной литературе) // Русская патрология. Материалы академической конференции. Сергиев Посад: МДА, 2009. – 281 с.

9. Никольский Е.В. Критика спиритизма в публицистике святителя Феофана и его современников (Н.С. Лескова, Ф.М. Достоевского, Вс. С. Соловьева, А.Ф. Тютчевой) // Феофановские чтения. Вып. VI. Рязань. 2013.

10. Письмо профессора М.Ф. Спасского [о спиритизме] к редактору Московского врачебного журнала / М.Ф. Спасский. – М.: Унив. тип., 1853. – 13 с.

11. Раздъяконов В.С. Христианский спиритизм Н.П. Вагнера и рациональная религия А.Н. Аксакова между «наукой» и «религией» // Вестник ПСТГУ I: Богословие. Философия. Вып. 4 (48). 2013. – 56 с.

12. Рамачарака, йог. Основы миросозерцания индийских йогов. – СПб., Новый человек. 1914. – 247 с.

13. Санкт-Петербургский духовный вестник. 1897. № 46.

14. Санкт-Петербургский духовный вестник. 1899. № 36.

15. Сведенборг Е. О небесах, о мире духов и об аде. – Киев. 1993. – 336 с.

16. Светлов П.Я. проф., свящ. Мистицизм конца XIX века в его отношении к христианской религии и философии. – СПб. 1897.

17. Странник. 1876. т. 4.

18. Творения иже во святых отца нашего Феофана Затворника: собр. писем: из неопубликованного. – М.: Правило веры. 2001.

19. Тихомиров Л.А. Религиозно-философские основы истории. – М.: Издательство «ФИВ». 2012. – 562 с.

20. Феофан Затворник, свт. Письма к одному лицу в С.-Петербург по поводу появления там нового учителя веры. СПб. 1881.

21. Феофан Затворник, свт. Православие и наука. Руководственная книга изречений и поучений. Сост. игум. Феофан (Крюков). М., Даниловский Благовестник. 2005.

22. Феофан Затворник, свт. Собрание писем. Изд. святоуспенского Псково-Печерского монастыря и издательства Паломник. 1994. Вып. VIII. № 1444.

23. Филарет (Дроздов), митрополит. О стологадании: [Выписка из письма от 29 окт. 1853 г.]. М., 1853 – 8 с.

24. Халтурин Ю.Л. Русские позитивисты за медиумическим столом, или об относительности понятия «псевдонаука» // Эпистемология & Философия науки. Т. ХXII. № 4. 2009 – 172 с.

25. Melton J. G. Encyclopedia of occultism & parapsychology. 5-th Ed.

vol.1. – Gale Group. 2001.