О последовательности евангельских событий

Историко–богословское исследование

Предлагая Вашему вниманию Евангельскую историю в настоящем виде, из многого, что можно сказать по сему случаю, считаю неотложно необходимым объяснить только Вам с полною подробностию, почему для евангельских событий избран мною такой именно, а не другой порядок последования их одних за другими.

Прежде всего укажу общий порядок действования Господа Спасителя.

После тридцатилетней сокровенной жизни Господь являет Себя миру и в продолжение трех с половиною лет Божески действует среди людей, показывая в Себе Бога – воплощенна Божественною мудростию в учении, Божественною силою в знамениях и чудесах, Божественною премудростию, благостынею и святостию в жизни и образе действования и Божественным всеведением в ведении сердечных помышлений и будущих вещей.

Начало такого действования, после Крещения, сорокадневного поста и краткого пребывания в Галилее, полагает Господь в Иерусалиме, на празднике Пасхи, и здесь, или вообще во Иудее, продолжает его около двух третей года; как это можно видеть из того обстоятельства, что когда Господь, возвращаясь из Иудеи в Галилею, беседовал с учениками Своими на кладезе Иаковлевом в Самарии, то помянул между прочим, что чрез четыре месяца жатва будет, а это то же, что чрез четыре месяца будет Пасха другая, потому что там жатва совпадает с Пасхою. Следовательно, от первой Пасхи до того времени, как это говорилось, прошло восемь месяцев, или две трети года. Если приложим сюда время от Крещения Господня до первой Пасхи, то всего доселе, или до вселения Господа в Капернаум, надо считать протекшим целый год, от Его явления Себя миру.

Конец сего действования тоже опять проходит в Иерусалиме, или вообще в Иудее, начиная с праздника кущей до страдания, смерти, воскресения и вознесения. Ибо Господь, сошедши из Галилеи в Иерусалим и Иудею, уже не выходил оттуда, но там пребывал до конца; только за Иордан однажды переходил Он на короткое время. Это еще полгода с небольшим – с конца сентября до начала мая.

Средина сего действования проходит вся в Галилее. По возвращении Своем из Иудеи в Галилею, Господь поселился в Капернауме, здесь жил и отсюда исходил на проповедь по Галилее. В Иерусалим ходил Он только однажды на вторую Пасху и не замедлил здесь, но, по исцелении тридцативосьмилетнего расслабленного, объявив торжественно о Своем равенстве Богу Отцу, тотчас возвратился опять в Галилею. Действование в Галилее длилось, таким образом, около двух лет непрерывно, – и все шло так, что Господь, побыв в Капернауме, отправлялся с учениками ходить по Галилее с проповедаю и благодетельным чудодействованием и, кончив предначертанное хождение, возвращался опять в Капернаум, чтоб, побывши в нем сколько–нибудь, опять начать новое хождение по Галилее; так что все это время действования Господа можно разделить на пребывания Его в Капернауме и хождения по Галилее, давая последним для удобнейшего запоминания имена по какому–либо особенно замечательному во время его действию Господню.

Как предмет моей к Вам речи указать приемы для установления порядка последования евангельских событий, то сперва замечу обще, что в начале и конце действования Господня установление порядка течения событий евангельских не представляет затруднений. Там и здесь большею частию свойства событий и прямые указания сказаний о них обязывают принимать для них такой, а не другой порядок последования их. Не то в отношении к средине действования Господня. Здесь и сказания не дают определенных на это указаний, и свойства событий не таковы, чтоб они сами определяли свое место. Потому здесь необходимо предварительно постановить некоторые правила и потом ими руководствоваться при упорядочении евангельских событий. Указание сих–то правил и есть главное в моем к Вам слове. Ибо коль скоро Вы согласитесь признать их законность, то не откажетесь уже признать, что и порядок евангельских событий, в котором предлагает их настоящая Евангельская история, стоит на прочном основании.

Правила сии не многосложны, – и даже оно одно, с некоторыми необходимыми дополнениями к нему, – именно: должно держаться того порядка евангельских событий которого держатся два евангелиста. Ибо коль скоро два согласны, то на другой стороне остается только один, который должен уступить двоим, по слову Господа, что при двоих свидетелях станет всяк глагол. Три же только евангелиста имеются во внимании потому, что вся средина Евангельской истории, передается только тремя евангелистами: святым Матфеем, святым Марком и святым Лукою. Евангелие от Иоанна входит сюда только сказанием о пребывании Господа на второй Пасхе, которое у него одного только и имеется, и сказанием о чудесном насыщении Господом пяти тысяч в пустыне, согласно с прочими евангелистами.

В дополнение к сему правилу надлежит прибавить следующие:

1) коль скоро по указанию двух евангелистов дойдем до такого события, которое передается только одним евангелистом, и у того евангелиста стоит вслед за последним, определенным по указанию двоих, то ему здесь только и уместно быть поставленным;

2) давая место событию по указанию двух евангелистов, необходимо сюда же привлекать сказание о нем и из третьего евангелиста и при сем заимствовать у него, какие есть, дополнительные черты для более полного изображения события. Это само собою и разумеется и делается, коль скоро сказание, привлекаемое из третьего евангелиста, стройно входит своими особенностями в сказание двух.

Но 3) коль скоро сии особенности такого рода, что их нельзя внести в сказание двух, не расстроивая его, то надлежит событие то признать повторившимся с такими особенностями, и сказание о нем особым и дать ему другое подобающее место, руководствуясь или первым дополнительным правилом, или какими–либо соображениями, из соотношений события вытекающими;

4) то же самое должно сказать и о словесах Господа Спасителя, что, коль скоро они, по содержанию касаясь одного и того же предмета, в изображении его содержат значительные особенности у одного евангелиста, то их следует считать повторенными в том особом обстоятельстве, в каком они стоят, и дать им место по руководству первого или третьего дополнительного правила.

Правила сии, хотя приспособлены для средины Евангельской истории, находят, однако ж, приложение и в сказаниях о начальных и конечных событиях сей истории.

Скажет кто: выходит, течение событий определяют глаза, и следовательно, сочетание их воедино есть труд механический. – Не совсем механический, однако ж преимущественно такой. И это самый надежный путь.

Можно бы построевать Евангельскую историю по какой–либо идее. Но сколько голов – столько умов и сколько умов – столько идей и теорий: чего, конечно, для Евангельской истории никто не пожелает. Можно бы построевать ее по соображениям, основываясь на каких–либо указаниях в свойстве событий, или их соотношениях, или в сказаниях о них. Начальные и конечные события так и упорядочиваются, но для средины их, как замечено уже, таких указаний нет. Их надо будет в таком случае изобретать и придумывать, а тут широкое поле для произвольных предположений. Следовательно, и это ненадежный путь.

Без соображений, конечно, нельзя обойтись, но их надо вставить в определенную рамку, иначе они, как вольные птички, будут разлетаться в разные стороны. Вот этою рамкою и служат изложенные выше правила. Для соображений поставляется законом приходить только на помощь труду упорядочения событий по тем правилам, и при этом не расширяться за пределы, указываемые ими.

В предлагаемой Евангельской истории дело так и идет. Главные деятели тут – глаза, но в пособие к ним инде² призывается и соображение. Тем и другим способом строится последовательная история, для места каждому событию в которой имеется свое основание.

Как указание таких оснований в самой Евангельской истории испестрило бы ее сторонними прибавлениями, – что не совсем приятно встречать, – то мне пришло на мысль пересмотреть с Вами предварительно все евангельские сказания, для точного определения места каждому событию по означенным правилам, с призыванием в иных случаях на помощь и некоторых соображений, чтобы потом в самом изложении Евангельской истории уже не обращаться к сему.

В пособие при сем для Вас нужным нахожу сделать то же, что делал для себя. Для себя же я делал подробное оглавление содержания Евангелий, ставя их одно против другого, в особых гранях. Тут тотчас видно, где сказания идут согласно, где расходятся, где все евангелисты согласны, где трое или двое, по–видимому, несогласны с одним, – и глаз без труда определяет порядок событий.

Такое оглавление представлю Вам в трех отделениях, для каждой части Евангельской истории по одному:

первое будет для начальных событий Евангельской истории, – до поселения Господа в Капернауме;

второе – для средины их – до исхода Его из Галилеи в Иерусалим на праздник кущей;

третье – для конца их – от праздника кущей до вознесения.

Они помещены в конце.

Просмотрев первое отделение оглавления содержания Евангелий, без труда видите, что события, указываемые здесь, делятся на две половины: одни составляют сокровенную жизнь Господа, до явления Себя миру; другие имели место в явлении Господом Себя миру, или были начинательными Его действиями по воплощенному домостроительству.

Сокровенная жизнь Господа протекла в Галилее в Назарете, но дела ее остались неизвестными. Что известно из ранних лет воплощенного пребывания Господа на земле, то все происходило в Иерусалиме и в Иудее; в Галилее было только Благовещение.

Равно и явление Господом Себя миру, и первые Его в сем порядке действия происходили преимущественно в Иерусалиме и в Иудее; в Галилее было только чудо в Кане и краткое пребывание Господа в Капернауме пред первою Пасхою.

Возвращение Господа из Иудеи в Галилею чрез Самарию составляет переход ко второй части Евангельской истории.

Пересмотрим теперь все по частям.

Выделим прежде всего три предисловия, или введения, в Евангельскую историю.

Первое дает евангелист Лука в первых стихах своего Евангелия. Это историографическое введение. При нем желающий может приводить на память все доводы о подлинности Евангелий и, если угодно, все споры о сем.

Второе дают родословия Богочеловека, передаваемые евангелистом Матфеем и евангелистом Лукою. Это введение в Евангельскую историю историческое – бытовое. Родословия приводят на память все пророчества и прообразы, предрекавшие и предуказывавшие явление на земле Бога – воплощенна во спасение наше; и вводят в созерцание новозаветного Евангелия в Ветхом Завете. Когда же, дошедши до конца родословия евангелиста Луки, прочитаем: Божий, не можем не привести на мысль Агнца, закланного от сложения мира, и не подумать, что в основе мироздания лежала тайна воплощенного домостроительства, тем паче что и конец мира определяется достижением целей его.

Третье дает евангелист Иоанн Богослов в своем богопросвещенном воззрении на тайну воплощенного домостроительства. Это введение в Евангельскую историю догматическое. Тут семя всего христианского богословия.

Всем им особое место впереди, как подобает введениям или предисловиям.

Имевшие здесь место события установляются в порядке своем, как замечено уже, сами собою, – свойством своим и указаниями сказаний. Остается только пересказать их.

Начало евангельским событиям полагается Архангельским возвещением праведному Захарии священнику о рождении Предтечи Господня, Иоанна, который, вслед за сим и зачинается.

Чрез шесть месяцев после сего тот же Архангел благовествует Пречистой Деве Марии о рождении от Нее Сына Божия и Бога.

Обрадованная Дева Святая спешит поделиться сею радостию со сродницею Своею старицею Елисаветою, материю Предтечи, которая первая исповедует Ее при сем Богоматерию. Отсюда Дева – Богоматерь чрез три месяца возвращается в дом Свой.

Вслед за сим святой Иоанн Предтеча рождается, обрезывается и получает имя с дивными проречениями о нем из уст отца его Захарии.

Между тем в Назарете Иосиф, смущаемый недоумениями, получает откровение о рождении от Девы Марии Сына Божия и успокоивается.

Пришло время родитися Ему. Перепись приводит праведного Иосифа и Пречистую Деву в Вифлеем, где Господь и рождается, как уже давно и предсказано было.

Рожденный Господь славословится Ангелами и приемлет поклонение от пастырей.

Затем Он обрезывается и яко человек получает имя, преднареченное свыше, и в свое время поставляется пред Господом в храме при свидетельствах и проречениях о Нем праведного Симеона и Анны пророчицы.

По совершении всего по закону Богоматерь и обручник Ее праведный Иосиф готовились возвратиться опять в Назарет; но их сначала остановило прибытие с востока волхвов для божеского поклонения Богу воплотившемуся, а потом совсем на время отклонило от сего бегство в Египет, по повелению свыше, по причине недобрых намерений против новорожденного Царя–Бога от Ирода, издавшего повеление об избиении всех младенцев в Вифлееме и окрест. Им пришлось совершить сие возвращение уже из Египта, когда миновала опасность от Ирода со смертию его. Тогда, получив повеление свыше, они с Предвечным Младенцем на руках возвратились во град свой Назарет, не заходя в Иерусалим.

Здесь пребывал затем Господь, сокрывая свое Божеское величие в смиренном человечестве, до времени явления Себя миру, яко Богочеловека. Только однажды, когда Ему было двенадцать лет, Он, будучи с родителями в Иерусалиме на празднике Пасхи, в храме ученых Иудеев изумил необычайною премудростию, а родителям возвестил, что у Него есть иной Родитель, в духе и намерениях Которого надлежит Ему пребывать и действовать.

Вот все, что благоугодно было Духу Святому внушить святым евангелистам возвестить нам о сокровенном пребывании на земле Бога – воплощенного, до времени явления Себя миру, как Он есть. Последовательность пересказанных событий такая, а не другая, не требует подтверждений. Только одно обстоятельство нуждается в объяснении, именно: евангелист Лука говорит, что, кончив все по закону, родители Господа по плоти возвратились в Назарет. Но если они тотчас по поставлении новорожденного первенца пред Господа возвратились в Назарет, то поклонению волхвов не было тут времени. Его надобно поместить прежде Сретения; и затем бегство во Египет надобно представлять предпринятым из Назарета, или для него надобно родителей с Господом опять привесть в Вифлеем, разумеется, уже через год, и отсюда направить их в Египет, предположив, конечно, что безбожное повеление Ирода об избиении младенцев в Вифлееме и окрест дано было через год по удалении волхвов или что самое прибытие сих волхвов имело место чрез год по рождении Господа. – Все это ненужные предположения. Слова святого Луки и не подают неотклонимого к ним повода. Не имея намерения говорить о поклонении волхвов и тесно связанном с ним бегстве в Египет, он сказал: кончив все по закону, возвратились в Назарет. И это необходимо было ему сказать. Так сказал бы и евангелист Матфей, если б не стал говорить о поклонении волхвов и бегстве в Египет: ибо тогда это только и оставалось бы ему сказать. Но, положив сказать о сих двух событиях, он уже не иначе как после них мог сказать о возвращении в Назарет: что он и сделал. Слова святого Луки не будут производить никакого смущения, если мы вставим в среду их одно слово: вознамерились, или собрались. И будет: кончив все по закону, родители Господа вознамерились, собрались, были готовы возвратиться в Назарет; но пришли волхвы и удержали их; а по отбытии их Ангел Господень повелел им поспешно удалиться в Египет, и по возвращении уже из Египта пришлось им исполнить свое желание возвратиться в Назарет. К тому же такие предположения навязывают и большие неудобства: после поклонения волхвов идти в Иерусалим, как требует Сретение, значит, отдавать себя в руки Ироду. Также, если бегство в Египет предпринимать из Назарета, не избежишь рук его, потому что надо будет проходить чрез его область. И странность некая тут выходит: опасность Господу – Младенцу грозит в Вифлееме, а бегство предпринимается из Назарета. К предположению же, что поклонение волхвов и бегство в Египет имели место год спустя по рождестве Христовом, никакого не имеем намека в сказаниях евангельских; напротив, встречаем недопускающие того обстоятельства. Прибыть во Иудею через год по рождении Господа родители Его могли только к какому–либо празднику и остановиться в Иерусалиме, не проходя далее до Вифлеема. Поклонение же волхвов было в Вифлееме; оттуда начато и бегство в Египет.

Пришло время Господу явить Себя миру. Как это было не какое–либо обычное человеческое дело, а Божеское всепромыслительное, то ему предшествовали мановения и свидетельства свыше и торжественное посвящение человечества в Богочеловеке на соучастие в совершении воплощенного домостроительства нашего спасения. И видим, что, по гласу свыше, выходит из пустыни Предтеча Господень Иоанн и углаждает путь Господу к сердцам человеческим проповедию и крещением покаяния, – убеждая всех правы творить стези свои и внушая, что вслед его идет некто, сильнейший его. К нему приходит и Сам Господь, и, тогда как смиренно приемлет крещение покаяния, торжественно посвящается в человечестве Своем на дело Свое видимым снисшествием на Него Духа Святаго, и гласом свыше свидетельствуется, что Он есть Сын Божий, в Коем почивает все благоволение Отца.

Так как, явившись миру, Богочеловеку предлежало действовать по–человечески и среди человеков, то Он благоволил пред тем пройти человеческое приготовление. И прошел его в сорокадневном посте, в борьбе с диаволом–искусителем и победоносном его поражении.

Затем самое явление Господа миру не вдруг открылось во всей силе своей; но сначала священство и народ приготовляются к принятию Его свидетельствами и прямым указанием Его народу от святого Иоанна Предтечи, – потом Господом совершаются некоторые действия, которые прилично назвать преддверием ко вступлению Его в мир с делом Своим, каковы: намечение некоторых учеников, – намечение, потому что избрание их последовало гораздо после; и намечение и осмотр нового места жительства; между коими чудо в Кане совершено случайно, быв вымолено у правды милосердием; ибо признано таким, для какового не у прииде час.

И наконец, уже совершилось самое явление Господом Себя миру, в Иерусалиме на празднике Пасхи. Там надлежало Ему начать Свое действование по воплощенному домостроительству, чтобы там потом и кончить его. Тут видим Господа действующим сначала в Иерусалиме, потом во всей земле Иудейской. Из многого, конечно, что здесь совершено, святой Иоанн передает нам только несколько действий.

Очищением храма от торжников Господь хотел только обратить внимание на Себя. Но приточным объяснением того, какою властию Он сие творит, указал путь любящим углубляться в пути Божии, по коему они могли дойти до уразумения и всего дела Его.

Затем Господь учил и творил знамения. То и другое возбудило веру у многих, но она была не такова, чтоб можно было почесть ее прочною и положиться на нее.

Веровали и знатные, и один из них, Никодим, приходил к Господу ночью беседовать с Ним. Господь в беседе Своей с ним истолковал ему сущность и тайну нового домостроительства нашего спасения.

Когда потом, оставя Иерусалим, Господь пошел по земле Иудейской, то все пошли к Нему, как жаловались ученики Иоанновы. Господь всех принимал и повелевал ученикам Своим крестить их.

Это подало повод святому Иоанну дать новое свидетельство о Господе, что Он свыше есть, есть Сын Божий, в руки Которого Отец все предал, и что только верующий в Него имеет живот вечный.

Все сие возбудило опасную зависть фарисеев. Эта неприятность, увеличенная заключением святого Иоанна Предтечи в темницу, дала Господу повод оставить Иудею и перейти в Галилею на долгое там пребывание и действование.

Направился Он туда чрез Самарию, где, сначала возбудив веру в некоей Самарянке при беседе с нею на кладезе Иаковлевом, а потом и в жителях города Сихаря, пробыл у них два дня, к утверждению веры уверовавших, как бы в обличение и вразумление слабоверных Иудеев; и потом вступил в Галилею на радость Галилеянам. Здесь, миновав Назарет и прошед чрез Кану, в коей совершил новое чудо – заочное исцеление больного сына царедворца некоего, жившего в Капернауме, – прибыл в Капернаум и там поселился для постоянного жительства, по пророчествам о том.

Этот переход Господа из Иудеи в Галилею служит переходом ко второй части Евангельской истории.

О порядке последования событий в сем отделении заметим:

1. События со времени исхода святого Предтечи из пустыни на проповедь и приготовительное крещение народа до поражения Господом искусителя последовательно передаются первыми тремя евангелистами. Потом они все говорят, что после сего Господь удалился в Галилею для постоянного там пребывания и действования. О сем удалении Господа в Галилею говорит и святой Иоанн евангелист; но прежде того он передает целый ряд событий, имевших место то на Иордане, то в Галилее, то в Иерусалиме и Иудее, – начиная со свидетельства Предтечи о Господе посланным из Иерусалима до свидетельства его о Господе пред учениками и народом, после того как ученики сказали ему о действиях Господа в стране Иудейской, после первой Пасхи. Очевидно, что все сии события произошли между поражением диавола и удалением Господа в Галилею. Тут их и помещаем. При сем да поимеется во внимании, что после первого из сих дополнительных сказаний евангелиста Иоанна о посольстве к Предтече Господню из Иерусалима и о его свидетельстве о себе и Господе следует у него сказание об указании народу Господа, как обетованного Избавителя. Как Господь после Крещения прямо удалился в гору и пустыню искуситися, то указание его народу могло иметь место только по схождении Его с горы или возвращении из пустыни. И, следовательно, свидетельство Предтечи посланным из Иерусалима было дано прежде сего схождения. Господь еще не сходил с горы, когда оно было дано. Когда же, сошедши с горы, приближался Он к Иордану, святой Предтеча, увидев Его, указал в Нем народу Того, Кого все чаяли. Еще: святой Матфей и святой Марк говорят, что Господь удалился в Галилею по заключении Иоанна Предтечи в темницу; а евангелист Иоанн говорит, что это было после того, как Господь услышал о завистливых против Него речах фарисеев, вслед за последним свидетельством Предтечи о Господе. Свидетельство сие дано на Иордане пред учениками и народом, следовательно, прежде заключения Предтечи в темницу; слух же о неприязненных толках фарисеев мог изойти вслед за свидетельством Предтечи и достигнуть до Господа вместе с вестию о заключении его в темницу, которое, может быть, случилось скоро после означенного свидетельства. – И еще: само собою разумеется, что простое слово первых евангелистов: Господь удалился в Галилею, должно дополнять сказанием евангелиста Иоанна о пребывании Господа в Самарии.

2. В каком порядке шли действия Господа по приходе в Галилею, в этом считается лучшим следовать евангелисту Матфею, которому следует святой Марк, и святой Иоанн не противоречит. Святой Матфей говорит, что Господь, пришедши в Галилею, миновал Назарет и вселился в Капернаум, – и тут уже начал евангельскую Свою проповедь: покайтеся; приблизилось Царствие. И евангелист Марк говорит, что Господь по приходе в Галилею начал Свою проповедь сими же словами. Хотя он не говорит о вселении Господа в Капернаум, но как у него вслед за сим следует призывание четырех рыбарей с ловитвы рыб к уловлению людей проповедию, как и у евангелиста Матфея, то нельзя сомневаться, что о начале проповеди Господа и он судил так же, как евангелист Матфей, именно, что оно положено в Капернауме; потому что ловля рыб происходила где–нибудь близ Капернаума. Святой Иоанн о вступлении Господа в Галилею говорит только, что Галилеяне приняли Его с радостию, что не указывает на какое–либо действие Господа.

Слова евангелиста Луки, – что, когда Господь возвратился в Галилею, разнеслась весть о Нем по всей окрестной стране и что Он учил в синагогах, – могут наводить на мысль, что Господь, тотчас по вступлении в Галилею, пошел по ней с проповедию. Но весть такая не могла разнестись без каких–либо, из ряда выходящих, действий Господа. Евангелист Марк так это и объясняет. И он говорит о разнесшейся всюду вести о Господе, но причиною сего поставляет поразительные чудеса, совершенные Господом в Капернауме. Следовательно, вести сей предшествовало вселение Господа в Капернаум. – Потом говорит евангелист Марк, что на другой день, по совершении чудес, Господь пошел по Галилее с проповедию и проповедал в синагогах. Следовательно, и эта проповедь в синагогах имела место по вселении Господа в Капернаум во время первого хождения Его по Галилее.

Таким образом, приведенные слова евангелиста Луки не могут препятствовать признать порядок первых действий Господа в Галилее, как его определяет евангелист Матфей, самым настоящим. В него надо только вставить чудо в Кане, о коем говорит святой Иоанн. И это само собою установляется. Миновав Назарет, Господь пошел в Капернаум. На пути сем лежит Кана. Господь входил в нее и совершил в ней новое чудо.

3. Еще одно слово. Итак, проповедь в синагогах происходила во время первого хождения Господа по Галилее. Как евангелист Лука, сказав, что Господь проповедал в синагогах, в пример того сказывает о посещении Господом Назарета с проповедию в синагоге его, и следовательно, оба эти события ставит в прямой связи, то, признав, что проповедь в синагогах Галилейских имела место во время первого хождения Господа по Галилее, должно признать, что и посещение Назарета имело место во время сего же хождения. И это тем охотнее надо признать, что слова Господа в синагоге Назаретской: …вы скажете: сделай и в своем отечестве, что, как слышим, было в Капернауме, прямо указывают на совершенные пред тем чудеса в Капернауме, после которых пошел Господь с проповедию по Галилее. Весть о сем скоро пришла в Назарет, и Сердцеведец знал, что впечатление от сего еще живо было в душах Назаретян и занимало всех; почему и помянул о сем. Судя по сему можно положить, что в первом хождении своем по Галилее Господь, по выходе из Капернаума, прямо направился в Назарет.

Второе отделение оглавления содержания Евангелий у вас пред глазами. Тут идут сказания о событиях, составляющих средину Евангельской истории. Не буду повторять того, что сказано о сем в общем указании главных отделов или частей сей истории, и начинаю прямо определять течение событий, долженствующих составлять содержание ее.

В сем пребывании евангелист Матфей и евангелист Марк первое место дают призванию Господом известных четырех рыбарей для последования за Ним. После сего евангелист Матфей идет в сказаниях своим путем; к евангелисту же Марку присоединяется евангелист Лука, – после сказания о посещении Господом Назарета, которому дается другое место, – и оба они совершенно согласно ставят подряд следующие события: учение в синагоге Капернаумской с исцелением в ней же бесноватого; исцеление тещи Симона в его доме; вечером исцеление многих; удаление в пусто место и утром исшествие на проповедь по Галилее.

Из сих событий останавливает на себе внимание только призвание рыбарей. Призываемые здесь к последованию за Господом уже были призваны Им и сопутствовали Ему на первую Пасху и обратно. Но, возвратясь в Капернаум, они, имея свободное время, взялись за обычное свое занятие – ловлю рыб. Господь теперь отзывает их от сего занятия, в намерении скоро предпринять шествование по Галилее с проповедию. – Это событие евангелист Матфей и евангелист Марк ставят первым по вселении Господа в Капернаум. И у евангелиста Луки тоже описываются ловля рыб и напоминание о назначении рыбарей к ловлению людей. Но, хотя рыбари и у него те же, однако ж ловля рыб и обращение речи к рыбарям обставляются у него такими чертами, которые делают невозможным составление одного сказания, – из его сказания и сказаний евангелистов Матфея и Марка, как это очевидно для всякого, кто прочтет их одно за другим. Посему ловление рыб евангелиста Луки и сопровождавшее его слово к рыбарям должно почитать другим событием, отличным от подобного ему настоящего события по евангелистам Матфею и Марку, – и дать ему другое место. Какое, о сем речь несколько ниже.

Заметим еще, что сказание об исцелении тещи Симона и вечером многих других евангелиста Матфея привлекается сюда же, как совершенно сходное со сказаниями евангелистов Марка и Луки, в одно сказание.

Чудом изгнания беса в синагоге надежды народа были возбуждены. Почему, как только прошел законный предел покоя субботнего, все потекли к Нему со своими недужными, и Он исцелил многих. Утром Он удалился в пустынное некое место молиться. Ученики и народ, нашедши Его, звали в город, но Господь, сказав им, что надобно и другим городам благовествовать, пошел с учениками по Галилее.

К сему хождению относим посещение Господом Назарета и исцеление прокаженного. Конечно, было и другое немалое; но столько предано.

Господь прежде миновал Назарет для того, можно положить, чтобы, совершив на стороне дивные чудеса, вестию о них расположить Назаретян к вере в Него. Теперь весть о впечатлительных знамениях, бывших в Капернауме, конечно, дошла уже до Назарета, и Господь спешит туда прежде других, чтобы и соотечественников своих обрадовать тем же. Но Назаретяне не уразумели образа действий Господа и не как следует приняли Его. За то и не удостоены того, что было в Капернауме.

Почему здесь дается место посещению Господом Назарета, об этом сказано выше. Прибавим к сему еще одно замечание. Евангелисты Матфей и Марк помещают посещение Господом Назарета гораздо после, почти пред третьею Пасхою. Не следует ли и настоящего сказания евангелиста Луки отнести туда же? Нет. Хотя сказания эти много сходны, однако ж есть в них и такие обстоятельства, которые составление одного сказания из всех них делают крайне затруднительным. Здесь Назаретяне очевидно не мирны ко Господу, там этого не видно; здесь делают покушение на жизнь Господа, там хоть немногие веруют в Него, и Он сделал несколько исцелений чрез возложение рук Своих. Почему посещения Господом Назарета это и то нельзя считать за одно и то же. Почитая же их разными, в разное время бывшими, помещаем сказания о них каждое в своем месте: это здесь, а те там.

Исцеление прокаженного описывает и евангелист Матфей. Но сказания то и это, сходные во многом, разнятся и по месту действия, и по тому, чем сии исцеления сопровождались: там оно совершается на пути с горы Блаженств, здесь в некоем городе; там оно мирно кончается, здесь сопровождается сильным движением народа. Почему исцеление прокаженного по Евангелисту Матфею считаем отличным от настоящего подобного исцеления по евангелистам Марку и Луке, – и каждому даем свое место. Это помещаем здесь, а то поместим там, после Нагорной проповеди. Настоящее исцеление у евангелиста Марка стоит тотчас за сказанием об исшествии Господа в Галилею на проповедь; а у евангелиста Луки между сим исшествием и исцелением прокаженного помещается сказание о чудной ловитве рыб, – то, которое выше признано отличным от подобного же события по евангелистам Матфею и Марку и которому следует дать свое место. Спрашивается, тут ли его оставить, или перенесть на другое место? Тут ему стоять нельзя. Впереди стоит исшествие Господа из Капернаума, позади исцеление прокаженного в некоем граде, – тоже вне Капернаума. Будет выходить, что и чудная ловитва рыб была вне же Капернаума. А сему вне его быть нельзя. Ловцы для ловитвы должны быть у себя дома, то есть в Капернауме, что могло иметь место только по возвращении Господа с первого хождения Его по Галилее. О возвращении же сем евангелист Марк возвещает, что оно было чрез несколько дней по исцелении прокаженного. После сего исцеления и место новой ловитве рыб – чудной.

Итак, имеем: в первом хождении своем по Галилее Господь посетил Назарет, исцелил в некоем граде прокаженного и чрез несколько после того дней опять возвратился в Капернаум для второго в нем пребывания, где первым Его делом была проповедь с моря и чудная ловитва рыб.

Тут имели место чудная ловля рыб после проповеди с моря, исцеление расслабленного и призывание Матфея–Левия. Первое помещается здесь по вышеизложенному соображению, второе и третье по согласию двух евангелистов – Марка и Луки.

Когда Господь возвратился в Капернаум, ученики Его обратились снова к обычному своему занятию рыболовному. Это, вероятно, делали они и при других пребываниях Господа в Капернауме; даже по воскресении Господа видим их ловящими рыбу, как только оказались они в своем городе. Побыв немного у себя, Господь и сам направился к морю. За Ним последовал народ, и Он учил его. Когда подошли к морю, народ теснился к Господу, чтоб слышать слово Его. Господь сел в лодку и велел немного отплыть от берега. Затем сидел в лодке и учил. Кончив учение, велел Он рыбарям забросить мрежу и даровал им чудную ловитву, сопровождавшуюся воодушевительным словом к Петру.

Скажет кто: опять призвание; и это уже третье, потому что они призываемы были еще и при Иордане. – Еще и четвертое будет пред Нагорною проповедию; и то будет уже окончательное, а эти были только подготовительными, только намечением. Как прежде, по вселении в Капернауме, звал Он их, чтоб идти с ними по Галилее, так теперь зовет, намереваясь вскоре идти с ними в Иерусалим на вторую Свою Пасху.

Когда Господь с позванными учениками пришел в дом, узнали о сем нуждавшиеся в Его помощи и принесли к Нему расслабленного. Господь исцелил его. После исцеления расслабленного последовало призвание Матфея–Левия. Оба сии события: исцеление расслабленного и призывание святого Матфея – стоят вместе и у евангелиста Матфея и рассказываются совершенно согласно с евангелистами Марком и Лукою. Почему сказание о них сих двух привлекает сюда сказание одного евангелиста Матфея, хотя оно стоит у него между другими событиями, предшествующими и последующими.

Приходило на мысль сказание об исцелении разслабленного поместить прежде чудной ловитвы рыб. Но евангелист Марк, по исцелении расслабленного, говорит, что Господь опять пошел к морю. Следовательно, Он был уже там недавно. Когда? Всего ближе, прежде исцеления расслабленного, то есть когда дал чудную ловитву рыб. После слов: пошел к морю Господь святой Марк говорит, что Он, проходя, позвал Матфея. Так определяется у него исследование всех трех событий.

Вслед за призыванием евангелиста Матфея, у евангелистов Марка и Луки следует сказание о срывании колосьев учениками в субботу и защищении их действия Господом пред укорявшими их за то фарисеями. Суббота эта была второпервою. Так как такою субботою именовалась суббота по втором дне Пасхи, в который обыкновенно приносим был первый сноп от жатвы в храм, то срывание колосьев, указывающее, что жатва в это время уже была зрелою, очевидно, имело место в соприкосновенности с Пасхою. Это и служит основанием, почему между призванием святого Матфея и срыванием колосьев помещается сказание святого Иоанна о пребывании Господа Спасителя на Пасхе в Иерусалиме, где Он, исцелив тридцативосьмилетнего расслабленного, предложил потом в храме ясное учение о Своем равенстве Богу Отцу. В первую Пасху, когда Господь только начало полагал Своему действованию по воплощенному домостроительству, Он чудесами Своими и учением возродил у имевших веру убеждение только в том, что Бог с Ним есть: что можно сказать и о всяком пророке. Теперь Он возводит их выше, определенно сказывая, что Он есть Сын Божий, равный во всем Богу Отцу. Должно было придти время, когда надлежало сказать о сем во всеуслышание. Иерусалимляне со своими церковными князьями должны были первые услышать о сем, а потом в свое время и Галилеяне.

В Иерусалиме пробыл Господь, вероятно, немного времени; и, кажется, Он только и имел в намерении – сказать явно о Своем равенстве Богу Отцу. Исцеление расслабленного было только поводом к беседе о сем.

Совершив преднамеренное, Господь возвратился в Галилею. На пути, может быть, при переходе чрез долину Ездрилонскую, Он оправдывал пред фарисеями срывание учениками Его колосьев в субботу. Затем в другую субботу в синагоге оправдывал Он Свое собственное действие исцеления сухорукого, тут же в синагоге при всех.

Эти два действия в субботу и оправдание их пред фарисеями, с укором их самих, сильно раздражили их против Господа, и они вместе с Иродианами стали что–то злоумышлять против Него.

Но Господь удаляется от них к морю, вероятно, в Капернаум, для

Не одно то, что к морю удалился Господь, заставляет положить, что Он удалился в это время в Капернаум, но особенно то, что тогда было необыкновенное стечение ко Господу народа. Это стечение предполагает одно место; и всего вероятнее этим местом было место Его жительства. Сюда устремился к Нему народ; и здесь Господь явил для него обильнейшие благодетельные чудеса. Было в сие время необычайное возбуждение в народе уповательного стремления ко Господу.

Вси сии события: срывание колосьев, исцеление сухорукого, раздражение фарисеев, удаление от них Господа и обильнейшие исцеления – в предлагаемом соотношении с предыдущими и последующими событиями описываются двумя евангелистами – Марком и Лукою. Сказывает о всех них и в сем же порядке и евангелист Матфей; только предыдущее им и последующее у него не те же. Как сказание его о сих событиях сходно со сказаниями святого Марка и святого Луки, то они все здесь сводятся для составления одного сказания.

При сем своде евангелисты дополняют друг друга. До раздражения фарисеев все они говорят о всем. С сего же случая подробнее о всем сказывает евангелист Марк, именно: что Господь удалился к морю, что за Ним последовало много народа, на месте же стечение народа к Нему еще более увеличилось. И Он исцелил очень многих недужных всякого рода. Во всем этом согласен с ним и евангелист Матфей, говоря, где подробнее, где короче его. Евангелист Лука не говорит о сих случаях, но, сказав о раздражении фарисеев, переходит прямо к восхождению Господа на гору, – ту, при которой или с которой произнесена Господом Нагорная проповедь. О сем восхождении на гору говорит и евангелист Марк, но уже после сказанных упоминаний. Из сего видно, что святой Лука опущением тех случаев, о которых говорит святой Марк, не поставляет нас в затруднение, потому что вместо него к евангелисту Марку присоединяется евангелист Матфей. После же сих случаев евангелист Марк опять сходится, ненадолго впрочем, с евангелистом Лукою.

Очевидно, сказания подошли к Нагорной беседе Господа. О предшествующих сей беседе обстоятельствах говорят все три евангелиста; самую же беседу передают двое – евангелист Матфей и евангелист Лука.

Евангелист Матфей, приступая к изложению Нагорной беседы, говорит, что Господь Иисус ходил по Галилее в сопровождении множества народа и совершил множество исцелений. Евангелист Лука говорит, что пред беседою сею Господь взошел на гору и провел всю ночь в молитве. Потом утром избрал двенадцать Апостолов и совершил множество исцелений. И затем уже начал беседу. Евангелист Марк говорит только о восхождении Господа на гору и избрании Апостолов.

Из всего этого в совокупности слагается такой порядок предшествовавших Нагорной беседе обстоятельств: Господь исходит из Капернаума на проповедь в Галилее в сопровождении множества народа. В те дни, как говорит евангелист Лука, то есть во время сего хождения по Галилее, взошел Он на гору и провел там всю ночь в молитве. Утром избрал двенадцать Апостолов, и потом, совершив немало исцелений, приступил к беседе. Исцеления сии, надо полагать, суть те же самые, о которых говорит и евангелист Матфей пред Нагорною беседою. Слагаем их потому в одно сказание.

До момента, когда произнесена Нагорная беседа, дошли мы по непрерывному указанию двух евангелистов. Потому ее место должно быть здесь. Евангелист Марк остановился пред самою беседою; но это как не может означать, что он не знал о сей беседе, так не означает и того, что, по нему, она имела место в других обстоятельствах. К тому же его замещает в сем деле евангелист Матфей. Потому что у него предшествующие и последующие сей беседе обстоятельства, равно как и содержание беседы, согласны с тем, как все это есть у евангелиста Луки. Разница только в том, что сама беседа у евангелиста Матфея представлена, может быть, во всей своей полноте, а у евангелиста Луки она передается в довольно сокращенном виде.

Как у евангелиста Луки некоторые наставления передаются несколько иными словами и даже с иных сторон, то сливать такие наставления в одну речь, равно как и ставить их особо под соответствующими наставлениями, очень неудобно. Почему предпочитаем поместить всю беседу, как она есть у евангелиста Луки, особо после представления сей беседы, как она изложена у евангелиста Матфея.

Ставим сверх того вопрос: не была ли сокращенная Нагорная беседа евангелиста Луки произнесена самим Господом сокращенно в других каких–либо обстоятельствах, отличных от тех, в которых мы теперь ее ставим? Утвердительный на это ответ можно держать, не заботясь определить эти другие обстоятельства.

По окончании Нагорной беседы у евангелиста Матфея стоит исцеление прокаженного на пути от горы в Капернаум. Это исцеление не то же, что было в некоем городе в первое хождение Господа по Галилее, как об этом замечено уже выше. Почему даем ему место здесь.

Вошедши в Капернаум, Господь, по сказанию евангелистов Матфея и Луки, исцелил раба сотника, просившего Его о сем не лично, а чрез старейшин Иудейских и друзей своих и тем явившего такую веру ко Господу, какой Господь не встречал и между сынами Израиля.

В сказаниях о сем исцелении евангелистов Матфея и Луки есть некая разность. Евангелист Матфей не поминает о послании ко Господу сотником старейшин и друзей, – обстоятельствах несущественных. Он заботился сказать лишь существенное, – то, в чем особенно выразилась вера сотника. Почему все, что говорили от лица сотника старейшины и друзья, совмещает в немногих словах, заставляя сказать их самого сотника. В своде сих двух сказаний в одно пришлось следовать евангелисту Луке, что заставило некоторые слова евангелиста Матфея применить к сему сказанию.

По исцелении раба сотникова евангелист Лука повествует о воскрешении Господом умершего сына вдовицы в Наине.

Как об этом воскрешении поминает только евангелист Лука, то ему здесь только и место. Господь, побыв сколько–нибудь в Капернауме, опять вышел из него для проповеди и знамений и направился прямо к Наину, с сопровождавшими Его учениками и народом. Приближаясь к городу, Он встретил погребальную процессию и, сжалясь над горестию матери, воскресил единственного сына ее.

Далее у евангелиста Луки следует посольство святого Иоанна Предтечи ко Господу из темницы. О сем посольстве говорит и святой Матфей. Но оно стоит у него в связи с посланием двенадцати Апостолов на проповедь. С сим же обстоятельством два евангелиста, Марк и Лука, поставляют в связи смятение Ирода, который, услышав о славных делах Господа, не мог иначе объяснить их, как тем, что это Иоанн Предтеча, им усекнутый, воскрес и чудодействует. Следовательно, во время послания святых Апостолов на проповедь святого Предтечи уже не было в живых и посольства ко Господу устроять он не мог.

Почему для сего посольства должно быть другое место в течении событий евангельских. Как кроме евангелиста Матфея о нем говорит еще только евангелист Лука в настоящем месте, то нам ничего не остается, как признать это место настоящим местом посольства Иоаннова ко Господу. Здесь его и помещаем, привлекая сюда же и сказание о сем евангелиста Матфея и из обоих составляя одно сказание о посольстве Иоанна ко Господу с присовокуплением всего, что у обоих евангелистов говорится по сему случаю, именно: беседы Господа вслед за удалением посланных Иоанном учеников, в коей содержатся: похвалы Иоанну Предтече; обличения неверия фарисеев; обличение городов, в коих наиболее явлено Господом сил; благодарения Богу Отцу за открытие истины смиренным младенцам, минуя гордых мудрецов.

За сим, наконец, у евангелиста Луки Господь в доме некоего Симона милует слезно кающуюся грешницу и продолжает Свое хождение по Галилее в сопровождении некоторых жен, – и сим заключает Свое четвертое хождение по Галилее. Так как сии последние события только у евангелиста Луки поминаются, то им здесь только и место.

После сего у евангелиста Луки следует собрание некоторых притчей. Собрание притчей есть и у евангелистов Матфея и Марка. Осмотрев их, находим, что у обоих них пред притчами стоит слово Господа о: кто мать и братья Ему; а выше сего и повод к такому слову. Поводом к сему послужило извещение, переданное Господу, что мать Его и братья стоят вне и желают Его видеть. Придти же их заставил распространенный фарисеями слух, будто Господь Иисус о князе бесовском изгоняет бесов и что с Ним что–то деется; каковый слух распространили фарисеи после исцеления Господом бесноватого, слепого и немого, чтоб затмить славу и этого чуда, и всех других. Услышав об этом, родные и пришли взять Господа, не столько поверив фарисейской хуле, сколько опасаясь их коварства.

Все эти события, так тесно между собою связанные, и должно поместить прежде, чем приступить к притчам, после упомянутого уже хождения Господа по Галилее в сопровождении жен.

Так как исцеление слепого и немого, последовавшая затем речь Господа в обличение фарисейской хулы и особенно приход родных к дому, где был Господь, показывают, что все сие происходило в Капернауме, то и полагается, что Господь возвратился с хождения по Галилее в Свой город на пятое в нем пребывание.

Перескажем, что было в сем пребывании. Было: исцеление бесного, слепого и немого; хула на это фарисеев: о веельзевуле; обличение их за то Господом, с указанием непоправимой пагубности хулы на Духа Святаго и источника всех вообще злых речей; отказ просившим знамения; извещение о том, как нечистый дух исходит из человека и опять возвращается в него; и указание, кто Господу мать и братья.

В то же пребывание в Капернауме сказаны Господом и притчи. Кончив речь, Господь вышел из дома и направился к морю. За Ним – народ. Он сел в лодку и начал говорить к нему притчами.

Притчи передаются первыми тремя евангелистами, но не каждым все. Собираем все их воедино.

При пересказывании притчей говорится, что Господь говорил их народу при море, а потом в доме некоторые из них объяснил ученикам по их прошению. Святой Марк и вообще свидетельствует, что Господь народу говорил о Царствии Своем притчами, которые потом объяснял ученикам Своим. Основываясь на сем, мы позволили себе сказания о притчах изложить в таком порядке: сначала идет изречение всех притчей, сказанных в сем случае; затем следует изъяснение некоторых из них, с разрешением вопроса, почему Господь говорит народу притчами, и приложением внушения внимать слову Божию.

Некоторые из притчей повторяются в других обстоятельствах. Их и надобно считать повторенными и дать им там новое место. При многократном изменении слушавших слово Господа повторение наставлений и притчей было очень уместно. Даже и некоторые события могли повторяться.

Кончив слово в притчах и о притчах, Господь направился к морю в намерении переправиться на другую сторону. На пути дал ответы желавшим следовать соответственно их сердечному настроению. Достигши берега, сел в лодку и велел плыть на другую сторону. Когда переплывали, поднялась буря. Господь укротил ее словом. По выходе на противоположный берег исцелил Он двух бесных, изгнав из них³ легион бесов; и опять возвратился к себе в Капернаум.

Сии события в настоящем их соотношении к другим передаются по двум евангелистам – Марку и Луке. У евангелиста Матфея они стоят в других соотношениях, но излагаются согласно с ними; почему сказание о них привлекается сюда же, принося с собою и свою особенность.

Особенность сия в том, что евангелист Матфей передает ответы Господа желавшим следовать за Ним, – чего здесь нет у других двух евангелистов. Евангелист Лука передает подобные же ответы, но в другом течении событий и несколько отлично от евангелиста Матфея, в числе вопрошавших и в изложении сказания о сем. Почему считаем случай этот повторившимся и даем ему место и там, где помещает его святой Лука.⁴

Когда Господь ступил на Свой берег, сретил Его народ, и из среды его некто Иаир просил Господа придти и исцелить больную дочь его. Господь пошел к нему и на пути исцелил кровоточивую, а у него воскресил дочь его, которая умерла, когда он ходил за Господом. Возвратившись отсюда в дом, Господь исцелил двух слепцов и одного немого бесноватого.

События сии в таком соотношении к другим поставляются по евангелистам Марку и Луке. О них говорит и евангелист Матфей и в такой же связи между собою, но не в связи с исцелением бесноватых Гадаринских. Сказание его о них, как согласное, берется, однако ж, сюда в одно общее сказание и приносит с собою также и здесь свое дополнение, именно: после сказания о воскрешении дочери Иаира у евангелиста Матфея стоят исцеление двух слепцов и исцеление бесного немого. Так как эти случаи описывает только евангелист Матфей, то им должно дать место здесь.

Святой Матфей, после воскрешения дочери Иаира сказав об исцелении двух слепцов и немого, говорит, что Господь пошел по Галилее с проповедию и, видя беспастырность народа, послал своих двенадцать Апостолов на проповедь.

И святой Марк, по воскрешении дочери Иаира, говорит о хождении Господа по Галилее; но в начале его ставит посещение Господом своего отечественного города Назарета, а после сего – послание Апостолов на проповедь.

Евангелист Лука, после воскрешения дочери Иаира, прямо говорит о послании Апостолов на проповедь.

Все три евангелиста очевидно согласны между собою и дополняют друг друга. Из сличения их выходит такой порядок событий.

После воскрешения дочери Иаира и исцеления двух слепцов и немого в Капернауме Господь предпринял новое хождение по Галилее. Направился Он прямо в отечественный Свой город Назарет. Побыв в нем, ходил потом по Галилее, и, видя народ беспастырным, пожалел о нем, и, побуждаясь сим, послал Своих Апостолов на проповедь.

Святой Матфей, не имевший случая переименовать Апостолов прежде, приводит имена их здесь. А святой Марк и святой Лука, передававшие имена их прежде, здесь сего уже не делают.

Отпустив Апостолов на проповедь, Сам Господь пошел по городам – в Вифсаиду, Капернаум. Это седьмое Его здесь пребывание до возвращения Апостолов, которых возвратившихся принял Он здесь. Надобно полагать, что на проповедь Апостолы были посланы из какого–либо места в предыдущее хождение Господа по Галилее.

Между тем как это происходило, Ирод, услышав о дивных делах Господа, пришел в смятение. Подумалось ему о Господе, что это Иоанн Предтеча воскрес, которого он усекнул. О сем смятении Ирода в связи с посланием святых Апостолов на проповедь говорят евангелисты Марк и Лука. Говорит о нем и святой Матфей, но в другом сочетании событий; впрочем, только предыдущих, последующие же и у него те же, что у тех.

Помянув о смятении Ирода, святой Матфей описывает и усекновение главы Предтечи Господня Иоанна, бывшее причиною Иродова смятения. То же делает и святой Марк. Вероятно, Иоанн Предтеча был усекнут незадолго пред этим. На это указывают и смятение Иродово, еще живое, и особенно то, что, по евангелисту Матфею, Господь теперь только услышал о сем; ученики же Иоанновы возвестили Ему о сем тотчас по погребении святого Иоанна. Это извещение вместе с необходимостию дать отдых Апостолам по возвращении их было причиною скорого удаления Господа в пустыню Вифсаидскую. Помещаем сказание об усекновении в связи со смятением Ирода, как оно стоит и у евангелистов.

Возвратились Апостолы и рассказали Господу, как действовали во время проповедания по Галилее. Господь сначала послал их одних в Вифсаидскую пустыню, но потом и Сам пожелал отправиться вместе с ними. И отплыли туда все вместе.

Им желалось быть незамеченными. Но народ увидел и догадался, в чем дело. Пеший бросился он в ту пустыню и упредил прибытие туда Господа с Апостолами.

Прибывши в ту пустыню, Господь побыл немного на горе. Но, видя, что народ дожидает Его, сошел к нему и учил его много, до самого вечера, и всех требовавших исцеления исцелил.

Потом, не хотя отпустить их голодными, насытил их всех пятью хлебами и двумя рыбами. Народу же было пять тысяч, кроме жен и детей.

Затем повелел ученикам садиться в лодку и плыть на другую сторону, а Сам, отпустив народ, взошел на гору помолиться.

На море поднялась буря, и ученики бедствовали. Видя это, Господь, кончив молитву, пошел к ним по волнам. Увидев Его, ученики смутились. Успокоив их и извлекши из воды Петра, бросившегося к Нему в море по позволению Его и после краткого по водам ступания от страха начавшего утопать, Господь вступил в лодку, – и тотчас лодка пристала к берегу. Но место то было не Капернаум, куда они направлялись, а Геннисарет, лежавший ниже Капернаума. Их снесла туда буря.

Это было уже утром. Стекся народ, но Господь, облагодетельствовав его всякого рода исцелениями, направился в Капернаум, куда и прибыл в то же утро.

Это пребывание ознаменовано пространною беседою о хлебе небесном, которою одною и ограничилось действование Господа здесь.

О насыщении пяти тысяч говорят все четыре евангелиста; о хождении по водам – святой Матфей, святой Марк и святой Иоанн; о выходе на берег в Геннисарете и чудодействовании там и на пути оттуда – евангелисты Матфей и Марк. Беседу после сего в Капернауме передает один святой Иоанн.

Окончив изложение беседы Господа, святой Иоанн говорит: после сего Господь Иисус ходил по Галилее.

Во время сего хождения, негде, иерусалимские фарисеи и книжники, прибывшие сюда, вероятно, с третьей Пасхи, на коей Господь не присутствовал, обратились к Нему с укорною на учеников Его речью по тому поводу, что они ели хлеб, не умывши рук. Зачем ученики Твои не соблюдают предания старцев? – говорили фарисеи. – В ответ на это Господь объяснил, что сквернит и что не может сквернить человека.

Затем Господь направился в Сирофиникию, где исцелил бесноватую дочь Хананеянки.

Оттуда перешел Он на восточную сторону моря, в обход его с севера и чрез Десятиградие. Здесь, исцелив глухого косноязычного, целых три дня учил приседящий народ и наконец, совершив многочисленные исцеления, насытил всех семью хлебами и несколькими рыбами. Ядших было четыре тысячи мужей, кроме жен и детей.

Отпустив насыщенный народ, Господь переправился на другую, западную, сторону моря, в пределы Магдальские и Далмануфские, бывшие еще ниже Геннисарета. Время пребывания Его здесь неопределенно, и из бывшего здесь нам предан только ответ Его фарисеям, просившим знамения.

Вслед за сим Господь переправился опять на другую сторону, только не на восток, а к северу, по направлению к Вифсаиде и Кесарии Филипповой. На пути плавания предостерегал Он учеников от закваски фарисейской и саддукейской: что подает мысль, что пред сим было много речей с лицами той и другой закваски.

По выходе на берег, Господь в Вифсаиде исцелил слепого, а в селениях Кесарии Филипповой слышит от учеников, что говорят и думают о Нем в народе, и приемлет их собственное устами Петра исповедание, что Он есть Сын Божий, обетованный Избавитель.

Все сии события, имевшие место во время восьмого хождения Господа, согласно передают в предложенном порядке евангелисты Матфей и Марк, пополняя друг друга, но не выходя из согласия. Святой Лука, оставивший их еще после насыщения пяти тысяч, присоединяется к ним снова, только теперь уже в сказании об исповедании учениками Господа, и следует с ними неразлучно до конца последнего пребывания Господа в Капернауме и многосодержательной там беседы Его с учениками Своими, чтоб затем уже одному передать целый ряд событий и наставлений Господа во время последнего хождения Его по Галилее, как увидим.

Приняв такое исповедание, Господь объявил ученикам, что Ему предлежат страдания и смерть, после которой, однако ж, Он воскреснет. Укорив затем Петра за прекословие в сем, присовокупил Он, что и всех последователей Его ожидают страдания и кресты и что это единственный способ последования за Ним.

Спустя после сего шесть дней полных и восемь неполных Господь преобразился на горе во славе пред тремя избранными учениками Своими, которые здесь опять слышали и от беседовавших с Господом, Моисея и Илии, и от Самого Господа о страдании Его, смерти и воскресении.

Сошедши с горы Преображения, Господь исцелил бесноватого юношу, которого не могли исцелить ученики; потом в доме наедине Он объяснил им, почему они не могли этого сделать и как вообще могут быть изгоняемы такого рода духи.

Совершив после сего еще краткое хождение по Галилее, в котором особенно старался внушить ученикам своим мысль о том, что Ему предлежат страдания и смерть с воскресением после нее, Господь в последний раз вступил в Капернаум на недолгое в нем пребывание – девятое.

По приходе сюда Господь повелел Петру уплатить требованную у Него подать за Себя и за Петра взносом статира, чудесно изъятого из рта пойманной рыбы.

После сего вел Он с учениками Своими назидательную беседу о разных предметах: решил начатый некоторыми из них на пути и оставшийся нерешенным вопрос: кто болий в Царствии? – указав на дитя, как на норму величия в Царстве Его; по поводу слов Иоанна, что они запретили некоему изгонявшему бесов именем Господа и неследовавшему за ними, объяснил им, кто против и кто за; потом сказал о неизбежности соблазнов и горе соблазнителям, с указанием способа пресечения их; прибавил урок о несоблазнении детей и приточно показал, как дорого Господу спасение каждого; показал, как действовать, когда согрешит против кого брат, с указанием в Церкви окончательного о всем рассуда, и притчею о немилосердом рабе объяснил, как важно для нас прощение обид. Преподав такие наставления, Господь начал последнее Свое, девятое хождение по Галилее, довольно долгое и многоназидательное. Об нем следует особая речь.

После беседы Господа с учениками в Капернауме евангелисты Матфей и Марк говорят: идет Господь в Иудею Заиорданскою страною. И потом действительно сказывают о событиях, бывших вне Галилеи: речь о разводе, благословение детей и прочих.

Евангелист Лука тоже говорит похоже на это: приблизились дни взятия Господа, и Он идет в Иерусалим. Но после сего продолжает еще сказывать о событиях и наставлениях Господа, которые все имели место в Галилее. В этом нетрудно удостовериться, просмотревши оглавление содержания сего отделения Евангелия святого Луки. После заглавного стиха: приблизились дни взятия – идет в Иерусалим (Лк.9:51), пересказав несколько случаев, евангелист пишет: проходит села, направляясь в Иерусалим (13, 22). Немного ниже, в той же главе, говорят Господу: Ирод хочет убить тебя, иди отсюда (13, 31). К концу сего отделения описывается, как между Самариею и Галилеею Господь исцелил десять прокаженных (17, 11–19). Видимо, что Господь на всем протяжении сих сказаний пребывает еще в Галилее, хотя движется в Иерусалим.

Кончается сие отделение притчею о мытаре и фарисее (18, 9–14). После сего и он пишет о тех событиях, о которых евангелисты Матфей и Марк поминают, как о бывших вне Галилеи: благословение детей и прочих. В этом новое подтверждение, что стоящие у него выше сего события происходили не вне Галилеи.

Все их и помещаем в средней части Евангельской истории, которая содержит события, бывшие в Галилее. Это будет девятое, последнее хождение Господа по Галилее пред удалением Его в Иудею и Иерусалим, чтоб оттуда уже и не возвращаться.

О сем отделении евангельских сказаний заметим, что как оно представляет одно непрерывное сказание о движении Господа по Галилее с направлением в Иерусалим, то его никак не следует разрывать, а представить все как есть, ничего не вставляя и ничего из него не изымая. Даже, полагаю, должно удержать и те события, притчи и наставления, которые уже были помянуты, почитая их повторившимися.

Указав место всему этому отделению и сказав, что его все без перерыва должно внести в течение Евангельской истории, мы сказали все, что от нас требуется и ожидается. Только о некоторых частных случаях требуется сказать по нескольку слов в пояснение.

Первое событие здесь то, что Самаряне одного селения не приняли Господа. – Как далее в сказаниях не видно, чтобы Господь был в Самарии, то надо полагать, что в этом случае у Господа с учениками не было намерения пройти чрез Самарию в Иудею.

Он хотел войти в селение Самарянское только потому, что требовался отдых и близ было это селение. Отступив от него, Он опять направился в Галилею.

Второе здесь обстоятельство – желание некоторых идти вслед Господа и ответы Его им. Подобное обстоятельство было и пред отплытием Господа в страну Гадаринскую, как сказывается у евангелиста Матфея. Но как в здешнем сказании есть некоторые особенности, то случай этот можно считать повторившимся, хотя особенности их и не совсем значительны. Что слова Господа одинаковы, это потому, что предмет один и речь приточная, которая, однажды исшедши из уст, сама собою входит в слово в подобных случаях.

Далее следует послание 70–ти на проповедь. Что это было не простое послание для предуведомления о прибытии Господа, а настоящая проповедь апостольская, сие видно из данных посылаемых наставлений, которые сходны с наставлениями, данными прежде двенадцати Апостолам при посылании их на проповедь, и что, возвратясь, они дают отчет о том, как действовали и что было с ними. Что об их возвращении сказывается тотчас по послании, это затем, чтоб после уже не возвращаться к сему предмету. На самом же деле они, конечно, возвратились не вдруг. Может быть, они шли впереди Господа во все время Его последнего хождения по Галилее: ибо они для того и избраны, чтобы идти пред лицем Господа во всякий город, куда хотел Он идти Сам.

После сего, указав законнику путь в жизнь вечную и, притчею о впадшем в разбойники, объяснив, кто ближний, Господь посетил дом Марфы и Марии. Сии имена тотчас приводят на память сестер Лазаря и рождают вопрос: как посетить их в Галилее, когда они жили в Вифании близ Иерусалима? – Возможно, что тут только имена одинаковы, а не лица одни и те же. Сколько, например, Марий последовало за Господом из Галилеи в Иерусалим? Мария и Марфа – очень обычные имена. Но пусть и одни и те же лица; они могли иметь и в Галилее землю и дом, где по временам проживали; к праздникам же прибывали в Вифанию, где и видим их в последнюю Пасху.

Вслед за сим сказывается, что Господь молился в некоем месте, и, когда кончил молитву, один из учеников просил Его: Господи! научи нас молиться. Господь повторил им известную уже молитву: Отче наш! – Сию молитву Он изрек в Нагорной беседе. Но как ученики у Господа прибывали новые, то и приходилось, как многие другие наставления, так и сию молитву, повторять не раз: ибо Господь желал, чтоб ученики Его все, как пребывали в единомыслии, так и молились одинаково.

Следует исцеление немого бесного; хула фарисеев, будто Господь изгоняет бесов силою веельзевула, князя бесовского; и обличение их за это Господом. Подобное обстоятельство евангелисты Матфей и Марк полагают в другом сочетании событий, как уже видели в четвертом хождении Господнем по Галилее. Несмотря, однако ж, на то, даем ему место и здесь. Руководствуемся при сем примером святого Матфея, который, сказав об исцелении немого бесного, хуле фарисеев и обличении их, в одинаковом со святым Марком сочетании событий, сказывает и в другом месте об исцелении немого бесного и хуле фарисеев, – не приводя обличения фарисеев (Мф. 9, 32–34). Это порождает наведение, что фарисеи неоднократно внушали народу такое хульное истолкование изгнания Господом бесов и что Господь иногда слышал эти хулы, иногда нет, – и, слыша, иногда обличал фарисеев, а иногда оставлял их ложь без внимания. Речь же при сем всегда могла быть одинакова, потому что касалась одного предмета, и притом была речью приточною; приточная же речь, быв однажды изречена, как уже было замечено, возвращается в слово тотчас, как только оказывается нужда говорить о том же. Считая потому очень правдоподобным, что событие, сказываемое здесь евангелистом Лукою, было особым от других подобных событий, даем ему здесь занимаемое им место.

После сего, начиная с обеда у некоего фарисея до конца сего отделения, положенного притчею о мытаре и фарисее, идут многообразные наставления Господа, не возбуждающие никаких вопросов. То, что тут повторяются некоторые наставления, известные уже, не должно смущать никого. Скажем о них обще: все сии изречения произносятся здесь в других обстоятельствах, иногда же в другом течении и соотношении мыслей, все почти они приточного свойства, и по содержанию своему таковы, что не могло быть недостатка в случаях повторять их многократно. Почему сочтено уместным, и даже обязательным, привесть их и здесь в своих им местах, несмотря на то что они уже читаны выше.

Может родиться вопрос: как так изречения Господа нередко являются неожиданно, далеко отстоя от предшествовавшей речи? – Чтоб не поддаваться таким недоумениям, надо поиметь во внимании, что изречения Господни были вызываемы не одними словесными вопросами, но и сердечными настроениями и помышлениями окружавших Его, как и чудеса. Ответив на словесные вопросы, Господь предлагал ответы и на те помышления, какие иных занимали и смущали. Как эти помышления далеко отстояли от мысли вопрошавших, то и изречения Господни оказываются далеко отстоящими одно от другого по содержанию, хотя изречены и преданы последовательно одно за другим.

Входим в последний отдел евангельских сказаний, говорящих о последних событиях действования Господа Спасителя по воплощенному домостроительству во время пребывания Его в Иерусалиме, Иудее и за Иорданом в последнее свое полугодие.

Тут встречаем три группы сказаний и событий: первая определяет пребывание Господа на празднике кущей и обновления храма в Иерусалиме; вторая – пребывание Его за Иорданом; третья – последние дни Господа на земле.

На такое распределение указывают самые сказания.

Евангелисты Матфей и Марк, сказав, что Господь пошел из Галилеи в Иерусалим Заиорданскою страною, сказывают потом о некоторых событиях, бывших пред движением Господа в Иерусалим, как указывалось уже; после же них говорят и о движении Господа в Иерусалим на страдания. К ним, окончив сказание о девятом хождении Господа по Галилее, присоединяется и евангелист Лука, говоря согласно с ними и о событиях пред движением Господа в Иерусалим, и самом сем движении, и последовавших за тем страданиях Его и смерти.

Таким образом, очевидно, что движению Господа в Иерусалим на страдания предшествовал ряд событий. Но где и когда они происходили?

Читая евангелистов Матфея и Марка, можно подумать, что события сии совершены Господом мимоходом при переходе Его из Галилеи во Иудею Заиорданскою страною. Но, взяв во внимание и сказания евангелиста Иоанна, должны будем подумать об этом несколько иначе. Святой Иоанн говорит, что за Иордан Господь перешел из Иерусалима с праздника обновления храма, по случаю крайнего раздражения против Него Иудеев, и здесь учил и исцелял, всегда окруженный множеством народа, благоговевшего к Нему еще со времени свидетельства о Нем Иоанна Крестителя. Потом, побыв здесь известное время, направился Он к Иерусалиму, по случаю смерти Лазаря. Это движение к Иерусалиму было то же, что и движение первых трех евангелистов, именно: движение на страдания и смерть. Как у сих евангелистов с движением Господа в Иерусалим тесно связывается сказание о событиях, предшествовавших ему, то надо положить, что они совершены Господом за Иорданом, в промежуток времени от перехода Его за Иордан из Иерусалима с праздника обновления храма до движения Его к Иерусалиму по поводу смерти Лазаря, а не мимоходом при переходе Его из Галилеи в Иудею, и служат указанием на деле сказанного евангелистом Иоанном, что Господь за Иорданом учил и исцелял.

Имеем, таким образом, две группы событий: события заиорданские и события последних дней Господа на земле; ибо движение Господа в Иерусалим было началом сих дней. Что было прежде перехода Господа из Иерусалима за Иордан, составит третью группу, – именно события на празднике обновления и кущей.

Остается нам приложить только ко всему сему начало. Начало сему полагает евангелист Иоанн речами братьев ко Господу. Господь отвечал им: не пойду с вами. А потом пошел один и тайно. Сюда удобно прилагаются слова евангелистов Матфея и Марка: пошел Господь во Иудею Заиорданскою страною. И прошел Он сею страною, нигде не останавливаясь, пока достиг Иерусалима, и явился в храме в преполовение праздника кущей.

Так распределяются все сказания последнего отделения евангельских сказаний.

Все события на сих праздниках так связаны в сказании святого Иоанна, что будто текли непрерывно. Был Господь в преполовение праздника в храме и учил; был в последний день праздника и тоже учил; был на другой день после сего, помиловал грешницу и тоже учил. От сего учения Иудеи до того раздражились, что хотели побить Его камнями, но Он прошел посреди них незаметно для них и удалился.

Далее говорит святой Иоанн: проходя мимо, увидел Господь слепорожденного и исцелил его. За сим последовало расследование сего чуда фарисеями и беседа Господа о пастырстве и овцах.

Настал праздник обновления, на котором Господь учительное слово Свое начал опять речью об овцах и, продолжая ее, опять раздражил Иудеев до того, что они восстали на Него. Это заставило Господа удалиться за Иордан.

Так, сказание идет непрерывно. Непрерывно ли шли и события? Этого нельзя сказать; потому что между праздниками кущей и обновления лежат два месяца. Были, конечно, в эти дни и другие события, но Святому Духу не благоугодно было внушить святому Иоанну, дополнявшему в своем Евангелии сказания других евангелистов, передать их нам, как вначале не внушил ему Он передать нам все, что было в первую Пасху в Иерусалиме и в Иудее, хотя там протекло около двух третей года.

Можем мы, кажется с достоверностию, определить только промежуток между событиями на празднике кущей и между событиями на празднике обновления. К празднику кущей сказание обязывает нас отнести, что было в преполовение праздника, что в последний его день и что нараньи его, когда Господь, угрожаемый побитием камней, удалился. К празднику обновления должно отнести исцеление слепорожденного.

Основываем это на том, что беседа Господа, соединенная неразрывно с исцелением слепорожденного, продолжается и на празднике обновления. Очевидно, что это исцеление имело место пред самым праздником обновления.

Промежуток, таким образом, указывается между удалением Господа из храма и, вероятно, из Иерусалима и исцелением слепорожденного. В таком случае словам: проходя мимо надлежит дать общее значение: «однажды» или «некогда проходя мимо», – того места, где сидел слепорожденный; некогда, а не в тот день, как удалился из храма.

Указывая, однако ж, такой промежуток, никак не можем допустить, чтоб позволительно было наполнять его какими–либо событиями из сказаний других евангелистов, и именно из последнего отделения евангелиста Луки, в коем содержится описание девятого хождения Господа по Галилее. К этому нет повода и никакого не имеется указания на то, какие события можно бы сюда вставить.

Почему к сему пребыванию относятся события, стоящие у первых трех евангелистов пред движением Господа в Иерусалим на страдания, о сем была уже речь. Течение же событий одного за другим указывается определенно самими сказаниями. Тут имели место: ответ на вопрос фарисеев о разводе; совет о безбрачии; благословение детей; совет богатому юноше все раздать и последовать за Господом; обетования все оставившим ради Господа ученикам; притча о делателях в винограднике. – Затем следует сказание о движении Господа в Иерусалим, коим начались последние дни Господа.

Сам Господь внушает, что с первым шагом Его к Иерусалиму в это время начались последние дни Его: ибо как только направился Он по сему пути, стал говорить: се, восходим в Иерусалим, и Сын Человеческий предан будет и прочее. Но первые имевшие здесь место события были только предначатием последних дней; самые же последние дни начались со времени торжественного входа Господня в Иерусалим.

События, имевшие место в сии последние дни, сказываются всеми четырьмя евангелистами, и последование их одних за другими определяется где свойствами самих событий, где указаниями сказаний, где тем и другим вместе.

До торжественного входа Господня в Иерусалим текли они в таком порядке.

В конце пребывания за Иорданом, узнает Господь о смерти Лазаря и решает идти воскресить его. В самом начале сего движения Он снова возвестил Апостолам о предстоявших Ему страданиях и дал затем сынам Зеведеевым и матери их ответ на выраженные ими желания, и всем Апостолам урок по сему поводу.

На пути по переходе Иордана стоял Иерихон, чрез который надлежало проходить. При входе в сей город и выходе из него Господом совершены исцеления слепых. Сказания о сих исцелениях таковы: евангелист Лука сказывает об исцелении одного слепца при входе в Иерихон; евангелист Марк – об исцелении тоже одного при выходе из него, с поминанием и имени исцеленного; евангелист Матфей – об исцелении двух при выходе из города. То, что исцеления были при входе и выходе, не должно изумлять, когда известно, как при появлении Господа устремлялся к Нему народ со своими немощами и немощными, ища лишь прикоснуться к Нему, и что все, которые с верою прикасались, исцелялись. То же, что при выходе евангелист Матфей говорит о двух исцеленных слепых, а евангелист Марк об одном, объясняется так же, как и то, что евангелист Матфей говорит о двух бесных Гадаринских, когда другие евангелисты говорят об одном, – именно тем, что один из них был общеизвестен, почему и имя его сохранилось. Он один преимущественно и оставался во внимании и памяти у всех; его и выставляет святой Марк. Можно притом сказать, что при многочисленности исцелений внимание не строго останавливалось на числе исцеленных недужных того или другого рода.

В самом Иерихоне Господь, вниманием к Закхею, расположил его исправить свои неисправности с достойною всякого подражания ревностию; потом в притче о мнасах⁵ изобразил судьбы Своего Царствия и призванных сынов Царствия сего; и затем направился в дальнейший путь.

Пришли в Вифанию. Господь воскресил здесь четверодневного Лазаря. Поразительное впечатление от сего чуда заставило заботливые о спасении народа власти Иудейские произнести смертный приговор Спасителю мира. Это понудило Господа удалиться на время в пределы Ефраима. За шесть дней до Пасхи возвратился Он оттуда опять в Вифанию, где преданные Ему лица устроили для Него вечерю, на которой Мария помазала Его драгоценным миром, возбудив тем в душах, не разумевших сего действия, неодобренное Господом негодование.

Самые последние дни Господа начались днем торжественного Его входа в Иерусалим. Тут сказания идут день за днем и определенно установляют течение событий в них. Остается только перечислить их.

Торжественный вход в Иерусалим, бывший на другой день после вечери, данной Господу в Вифании, ознаменован не только ликованием народа, но и гласом свыше, по поводу которого Господь в пространной речи истолковывал дело Своего воплощенного домостроительства.

Движение к городу в сей день началось рано. Приближаясь к горе Елеонской, Господь послал в видное впереди селение, стоявшее у подошвы Елеона, привесть оттуда по Его указанию ослицу с осленком, и когда привели, сел на осленка и продолжал шествие. Народ, сопровождавший Его, пришел в необыкновенное возбуждение: на пути Господа постилали одежды и ветви древесные и взывали: Благословен грядый! Услышали о движении Господа собравшиеся на праздник в Иерусалим, вышли навстречу Ему и в свою очередь постилали одежды по пути и древесные ветви. Все взывали: Осанна! Благословен грядый! А Господь слезы проливал об участи города и народа.

Вступив в город, потрясенный необыкновенным сим событием, Господь направился в храм, очистил его от торжников, совершил многие исцеления, принял похвалу от детей и, когда Еллины просили видеть Его, воззванием: ныне прославился Сын Человеческий, привлек свидетельство о Себе свыше и ко всем сказал слово о силе Своего воплощенного домостроительства.

На ночь возвратился Господь в Вифанию.

На другой день, по торжественном входе в Иерусалим, – в чистый Понедельник – Господь опять пошел в храм; на пути изрек символическое проклятие смоковницы, а к ученикам – слово о силе веры, когда они изъявили свое изумление о действии проклятия; в храме – снова очистил его от торжников. Вероятно, сии торжники после вчерашнего их изгнания опять расположились на своих местах, потому что им не воспрещали того церковные власти; Господь же Иисус был для них стороннее лицо. Он действовал на совесть, которую они привыкли уже успокоивать относительно своего, неблагоговеинство к дому Божию обличающего, действования.

Вечером Господь опять отошел в Вифанию. Конечно, и в сей день немало говорено и сделано. Но Господу неблагоугодно было, чтоб то сообщено было нам.

На третий день – в чистый Вторник – при шествии из Вифании в Иерусалим, ученики, увидев смоковницу иссохшую, снова изъявили свое изумление и снова слышали слово Господа о силе веры. И в прошлый день – и изумление учениками было изъявлено, и слово Господа о силе веры изречено. Ныне то и другое повторяется. Изумление учеников ныне было возбуждено степенью иссохнутия – до корня. И вчера были очевидны признаки засохнутия, но то было начало, теперь же она вся иссохла до корня. И слово Господа о силе веры более определенно указывает свойства такой веры.

Затем в продолжение сего дня ведены были Господом многие беседы в храме со властями церковными, книжниками, фарисеями и саддукеями, и вне его на горе Елеонской с учениками.

В храме сначала Господь дал ответ вопрошавшим Его, какою властию Он действует.

Затем начал Он вразумлять церковные власти притчами; и изрек притчи: о двух сынах, из которых, на приглашение отца идти работать в винограднике, один отвечал: не хочу, а потом пошел; а другой: иду, и не пошел; о виноградарях, избивших сначала слуг владельца винограда, а потом убивших и сына его; о званых царем на вечерю, по случаю брака сына царева и отказавшихся по житейским делам.

Потом разрешил некоторые недоумения вопрошавших: давать или нет дань кесарю; как согласовать с учением о воскресении мертвых закон ужичества⁶; и какая первейшая заповедь?

После сего, заставив молчать совопросников вопросом: как Христос – сын Давиду, когда Давид называет Его Господом? – изрек Он многие обличительные укоризны книжникам и фарисеям.

И наконец, оценив дороже всех вкладов ничтожный вещественно вклад вдовицы, удалился Он из храма и города.

Проходя мимо храма, изрек Он проречение о судьбе его; взошедши же на гору Елеонскую, предсказал судьбу города и народа, а наконец, и судьбу всего мира.

Призвав затем несколькими приточными изречениями учеников Своих, а в лице их и всех нас – беречься, бдить и молиться в чаянии Своего второго пришествия, Господь заключил Свою беседу изображением Страшного Суда.

Кончив Свою с учениками беседу, Господь сказал, что через два дня Пасха будет. Впереди лежали четвертый и пятый дни, по торжественном входе Господа в Иерусалим, – Среда и Четверг – чистые. На ночь Господь, может быть, удалился в Вифанию, или провел ее тут же на горе, в известном саду.

В среду было совещание синедриона о погублении Господа, вероятно, утром; в вечеру в доме Симона для Господа была устроена вечеря; а ночью, как более вероятно, Иуда продал Господа за тридесять сребреников.

Из сих событий вызывает вопрос только вечеря. Подобная вечеря уже была описана святым Иоанном и положена им за шесть дней до Пасхи. Не одна ли это и та же? Нет. Два евангелиста полагают вечерю в сей день; и нельзя отрицать, чтоб ее не было в этот день. Но, по свидетельству святого Иоанна, была вечеря за четыре дня пред сею; и никакого нет основания думать, что ее не было тогда. Вечеря, как дружелюбное угощение Господа, могла быть каждый день, в одном и том же месте, и даже в одном и том же доме; тем более нельзя колебаться признать, что было две вечери чрез четыре дня одна от другой и, кажется, не в одном и том же доме.

Помазание миром не цель вечери и не необходимо с нею связывалось. Оно привходило случайно. Возбуждалось чувство благоговения и благодарности ко Господу и нудило выказать сие пред Ним, помазав миром ноги Его, или голову, или то и другое. И это могло быть сделано лицами, совсем не принадлежащими к семейству, в коем устроялась вечеря, даже неизвестными Ему и не пользующимися благоволением Его, как это имело место в Галилее в доме другого некоего Симона. Нельзя потому отрицать, что и помазание миром могло иметь место на той и другой вечери.

Что касается до сходства сказаний и слов Господа о значении помазания, то те и другие совсем не дословно сходны. К тому же одни и те же предметы естественно похоже описываются и одинаковое вызывают о себе суждение.

Чистый Четверг ознаменован Тайною вечерню. Течение событий дня было таково: днем приготовлялось все, потребное для вечери; когда настало время, все пришли в горницу и сели; прежде вкушения Пасхальной вечери Господь встал и умыл ноги учеников; в конце слова к Петру при сем случае Господь помянул, что они – ученики – чисты, но не все, намекая на предателя, и затем, когда началось вкушение вечери, Он трижды обличал Иуду ко вразумлению его и наконец словом: что ты загадал сделать, делай скорее, – заставил его удалиться; в конце Пасхальной вечери Господь благоволил установить новое таинство Тела и Крови – таинство таинств, Новозаветную Пасху.

Разрешив после сего случайно возникший спор между учениками, кто из них больший, Господь начал прощальную беседу, в которой сначала слышатся голоса некоторых учеников, а потом говорил уже один Господь, сказывая все, что могли они вместить и что могло служить к утешению и в руководство им в предлежавших скорбных обстоятельствах.

Прощальная беседа, надо полагать, была произнесена вся в пасхальной горнице. Хотя в конце 14–й главы евангелиста Иоанна стоит: …встаньте, пойдем отсюда; но великая важность того, что предлагается говоренным вслед за тем, особенно заключительная молитва к Богу Отцу, заставляют признать, что и после тех слов Господь все еще оставался в горнице и продолжал речь, может быть, стоя. На пути неудобно было услышать всем все сказанное, слышать же то всем было совершенно необходимо. И особенно неудобно было произнести на пути молитву к Богу Отцу.

Наконец, сказав несколько слов в заключение всей вечери, Господь совершил переход в сад Гефсиманский.

С сего момента начались страдания Господа. Основание им положено в эту ночь, с четверга на пятницу.

Все здесь: моление о чаше, взятие Господа, переведение Его в дом первосвященников и бывшее в доме сем ночью – идет по указанию самих сказаний.

В устранение недоумений при чтении сказаний о сем последнем, надо помнить, что домы, или жилья, первосвященников Анны и Каиафы были на одном и том же дворе. Этим устраняются вопросы, зачем к Анне привели Господа и в какой дом введены Иоанн и Петр. По приведении Господа на первосвященнический двор, надо было немного переждать, пока соберутся члены синедриона. Как Анне хотелось повидеть Господа, то он и велел привести Его к себе, вместо того чтобы стоять Ему на дворе. Затем переход от Анны к Каиафе был переход из одного флигеля в другой. Бывшее у Каиафы кончилось осуждением Господа и наруганием над Ним; после чего Его вывели на двор и стерегли до утра, продолжая и наругания.

Между тем как судили и осуждали Господа, на том же дворе совершилось троекратное отречение святого Петра, по слову Господа. Сказания о сих отречениях у евангелистов вставляются в сказания о том, что было с Господом. Чтоб не развлекать внимания, предлагаем все, что было с Господом, особо, без перерыва, а затем, тоже без перерыва, и то, что было с Петром.

Сказания об отречении святого Петра у евангелистов Матфея и Марка сходны; у евангелиста Луки оно несколько отлично; имеет оно свои особенности и у евангелиста Иоанна. У каждого евангелиста имеются по три отречения. Если из сих трех отличных сказаний станем сводить по три сказания о каждом отречении воедино, чтоб составилось из трех первых одно первое, из трех вторых – второе, из трех третьих – третье, то встретим непреодолимые затруднения. Почему вынуждаемся употребить другой прием в изображении трех отречений святого Петра, именно: признать три отречения каждого из трех разнящихся между собою сказаний за одно отречение в той мысли, что каждое из трех отречений становилось полным после троекратного его повторения.

Предполагается, что к святому Петру было три приступа, или три на него нападения, с вопросами: и ты из учеников Его? – и ты был с Ним? – беседа твоя обличает и подобными, – и что всякий раз вопрошавшие не довольствовались одним ответом, а тотчас повторяли вопрос и еще, и еще. Святой Петр, только троекратно повторив каждый раз отречение, отделывался от нападавших; но это только на время: спустя немного приступали другие лица с теми же вопросами и тоже троекратно повторяли их и только по троекратном отречении удовлетворялись и отступали, чтоб дать место спустя немного иным еще лицам сделать подобное же нападение и вызвать подобное же отречение. Но каждый раз отречение было только одно; и по поводу трех нападков – три отречения.

Первым отречением считаем то, которое описывает святой Иоанн. Оно началось у ворот входных и завершилось у огня, куда пристал святой Петр, придя от ворот. Это случилось в продолжение тех минут, которые Господь пробыл у Анны.

Когда Господа перевели из корпуса Анны к Каиафе, или туда, где собрался синедрион, святой Петр думал воспользоваться бывшим при этом движением и уйти со двора, но одна служанка переняла его, пристав к нему с вопросом и вынудила у него отречение. Святой Петр не отстал, однако ж, от своего намерения и направился к воротам, ведшим со внутреннего двора на передний. Тут встретила его другая служанка с тем же вопросом, он отрекся и пред нею. Едва вышел он на передний двор, как бывшие там пристали к нему с таким же вопросом; нужда належала⁷ отречься и пред ними. Это второе отречение передают евангелисты Матфей и Марк; и оно характерично отличается от первого: то началось у ворот и кончилось у огня, а это началось у огня и кончилось у ворот.

Выйти на улицу святому Петру почему–то не удалось, и он опять воротился на внутренний двор и сел у огня. Здесь опять напали на него с вопросами: сначала служанка, спустя немного другой некто, чрез час – еще некто. Святой Петр снова настойчиво отрекся, – и это третье отречение.

Тотчас петел возгласил, – и Господь, выведенный уже из синедриона и стоявший на дворе, воззрел на Петра. – И изшед вон, святой Петр плакася горько.

После сего на дворе все стихло до утра. Только стражи по временам не переставали глумиться над Господом.

Утром в пятницу церковные власти опять собрались и снова опросили Господа, надеясь открыть еще что–либо, но получили только подтверждение прежде дознанного. И этого для их совести было очень достаточно.

Затем Господа предали Пилату игемону, чтоб получить от него осуждение Господа на смерть. Тут у них – другая речь, все в политическом тоне. Пилат тотчас увидел, что на обвиняемом нет смертной вины. Но, не желая и Господа осудить, и Иудеям сделать неприятное, лишь только увидел случай, спешит отклонить от себя суд и препровождает Господа к Ироду. Однако ж и этот не нашел на приведенном к нему вины смертной и дал знать о сем Пилату, облекши Его в белую одежду.

Пилату опять пришлось самому решать дело. Он не хотел осудить Господа, сознавая Его неповинность смерти. Но был слаб в любви к правде и, вместо того чтоб опираться на силу сей правды, обращался к сторонним пособиям, которые не производили ожидаемого действия на обвиняющих. Ни к чему не послужило сопоставление Благодетеля со злодеем, чтоб побудить их избрать к отпущению первого; не произвело никакого действия и показание израненного и окровавленного, чтоб возбудить жалость и расположить их удовольствоваться этим казнением. Неси друг кесаря – наконец отняло у Пилата всякую энергию к защите Праведного, – и он осудил Его на распятие. Народ берет кровь Господа на себя; Пилат умывает руки; все таким образом улажено. – И Господь ведется на пропятие с двумя злодеями.

На пути блаженный Симон Киринеянин сподобляется понести за Господа крест Его; жены плачущие получают урок о себе плакать со внушением опасения за всех.

На Голгофе распинают Господа, разделяют ризы Его и издеваются над Распятым. За сим слышатся семь слов Господа со Креста, начавшихся молитвою о распинателях и хулителях, и кончившихся преданием духа Своего в руки Отца Небесного.

С шестого часа до девятого была тьма; в девять часов Господь испустил дух с сопровождавшими то потрясающими знамениями, которые заставили народ, бия в перси, возвратиться к себе.

Затем все стало тихо. Только злоба врагов не находила покоя. Они испросили разрешение перебить голени распятым, чтоб, доведши тем их до смерти, убрать тела их. Но в отношении ко Господу было не по желанию их. Во исполнение пророчеств, Ему не голени перебиты – живому, а прободено ребро умершему уже; и тело Его убрано не как тела злодеев, а как тело лица, благоговейно чтимого и покланяемого, Иосифом и Никодимом, без сомнения, не без участия и других близких Ему лиц. – Жены наблюдали, как полагали Господа во гроб.

Раскаяние Иуды с отчаянием и погибелию его помещаем в конце событий пятничного дня, чтоб не пресекать сказаний о том, что было с Господом. К тому же он в своем отчаянии обратился к первосвященникам, которые до самого вечера были заняты делом неправедного осуждения Господа и не имели времени для Иуды.

Все события Великой Пятницы определяются в течении своем указаниями сказаний о них.

Настала суббота – день покоя. Господь плотски покоился во гробе, с душею же яко Бог сходил во ад, чтоб известь сущих там от века святых и ввести их в рай.

Когда прошел законный предел покоя, церковные власти испросили позволение приставить стражу ко гробу. Между тем как это происходило, некоторые жены приходили на гроб посмотреть, не произошло ли там что особенное. Когда они отошли, приставлена была стража ко гробу, и гроб запечатан. Жены, возвратившись в город, успели еще купить ароматов, чтоб утром придти на Голгофу и помазать тело Господа.

В какой момент и как совершилось воскресение Господа, евангелисты не сказывают. Они только удостоверяют в событии воскресения, сказывая о многократных явлениях Господа по воскресении. Первые зрительницы Его воскресшего и благовестницы о Его воскресении были святые жены, а за ними уже и Апостолы с другими лицами.

Явления Господа по воскресении определяются сказаниями евангелистов. Имеем два общие их перечисления – у евангелиста Марка и у святого Павла; имеем и особые сказания о некоторых из них. Но и там не все указаны, и здесь не все описаны. Ибо Господь, как удостоверяет святой Лука, сорок дней являлся Апостолам, глаголя им, яже о Царствии Божием.

Всех описанных и помянутых явлений десять. Последнее, десятое, заключилось вознесением Господа на небо.

Из всех сих событий требуют некоторого пояснения только хождения святых жен ко гробу в день Воскресения. Святые жены–мироносицы не все вместе ходили ко гробу, а по частям и в разные времена. Было три прихода их ко гробу. Признать сие обязывают нас самые сказания о сем. Из них же можно навесть, и какие жены в какой раз приходили.

Сказания о сем святого Матфея (28, 1–10) и святого Марка (16, 1–11) сходны и говорят об одном и том же приходе жен на гроб.

Святой Матфей начинает так: В вечер… субботний, свитающи во едину от суббот, прииде Мария Магдалина, и другая Мария, видети гроб. – В вечер… субботний… – вечером в субботу, когда кончился требуемый законом покой. – Свитающи – значит не – когда рассветало, а – когда смеркалось, или когда начинался первый день недели. Вот более ясный пример употребления сего слова в таком смысле: святой Лука, говоря о положении тела Господня во гроб, пишет: день тот, был пяток, и суббота светаше – начиналась суббота (Лк.23:54). У евреев, как у нас по церковно–богослужебному чину, день начинался с вечера: суббота начиналась в пятницу вечером, а кончалась вечером в субботу, когда в то же время начинался первый день недельный. В вечер… субботний, свитающи во едину от суббот… – будет: в субботу вечером, когда начинался первый день недели, – Мария Магдалина и другая Мария пришли посмотреть гроб, – пришли на Голгофу посмотреть, все ли там так же обстоит, как они видели вечером в пятницу, при положении Спасителя во гроб.

И евангелист Марк также представляет жен действующими вечером в субботу. Но у него они не на Голгофу идут, а в лавки – купить ароматов, чтоб потом, то есть утром следующего дня, идти помазать тело Господне.

Святой Марк очевидно дополняет святого Матфея. Соединим то и другое и получим: вечером в субботу, когда по закону суббота кончилась и начался первый день недели, известные жены ходили на Голгофу посмотреть гроб и, возвратившись в город, сходили купить ароматов, чтоб утром пойти помазать тело Господне. На Голгофу ходили Мария Магдалина и другая Мария, которая у святого Марка называется Иаковлевою; а купить ароматы вместе с ними ходила и Саломия. – Те две жены, воротившись в город, заходили в дом и, взяв с собою Саломию, сходили за ароматами. Они все, вероятно, останавливались в одном доме.

Далее святой Матфей сказывает, что было на Голгофе ночью, ни для кого невидимо. Ангел, говорит он, Господень сошел с неба и отвалил камень от двери гроба. Это действие сопровождалось потрясением земли, от которого стражи пришли в страх и, вероятно, тотчас же убежали с Голгофы.

За этим, у святого Матфея, жены представляются уже у гроба пред лицем Ангела, сидевшего на камне, отваленном от двери гроба.

Евангелист Марк не говорит об отвалении Ангелом камня от гроба, но дополняет здесь святого Матфея, сказывая о движении жен ко гробу и о том, что беспокоило их на сем пути. Утром, говорит, на другой день после вечерней покупки ароматов, пошли жены на гроб, и дорогою боязливо помышляли, кто отвалит им камень от двери гроба, – ибо он был очень велик; но, взглянув на гроб, по выходе из города, увидели, что камень отвален. Подошли и вошли во гроб, где увидели Ангела.

В сказании о видении Ангелов евангелисты дополняют друг друга, и выходит: жены увидели Ангела на камне, который сказал им: воскрес Господь; пойдите посмотрите, где лежало тело Его. Они вошли и изумлялись. Тот же Ангел, незримо перенесшийся сюда, или другой бывший здесь, сказал им: вот место, – и прочее. Потом прибавил: теперь спешите к Апостолам обрадовать их сею благою вестию. Эти же слова сказаны были им и Ангелом на камне; здесь они повторены опять.

По выходе из гроба, жены не видят Ангела на камне, а спешат к Апостолам. Об этом оба евангелиста одинаково говорят. Но далее святой Матфей дополняет святого Марка, сказывая, что было с женами на пути. Именно, что, когда спешили они к Апостолам, на пути сретил их Господь, допустил их, поклонившихся Ему, прикоснуться к ногам Своим и, рассеяв их страх, повелел поспешить к Апостолам.

Как они были у Апостолов и передали повеленное, о сем не говорят оба евангелиста; потому, конечно, что это уже само собою разумеется.

Какие именно жены участвовали в сем приходе ко гробу, описываемом евангелистами Матфеем и Марком? – Судя по тому, что сказывалось о бывшем вечером в субботу, это были Мария Магдалина, Мария Иаковлева и Саломия. Но так было вечером, – что они действовали вместе. Так ли было и утром? Этого потому только, что они представляются бывшими вместе вечером в субботу, утверждать нельзя. Прошло десять и более, может быть, часов с того времени. И произвольно они могли разлучиться, и могло встретиться что–нибудь сильное заставить их разлучиться. А евангелисты не сказывают, какие именно жены пошли утром на гроб. Потому, что утром это были те же жены, о которых говорится вечером, будет наше предположение, которое должно подлежать проверке.

Читая в настоящем месте сказания сих евангелистов, невольно приходишь к такому предположению, и никому не пришло бы на мысль разлучать сих жен, если б в других евангельских сказаниях не встречались побуждения к тому.

Евангелист Марк, делая ниже перечень явлений Господа по воскресении, на первом месте ставит явление Господа Марии Магдалине, говоря, что Господь, воскресши, прежде всех явился Марии Магдалине. Ей одной, или когда она была одна, явился Господь воскресший, и притом прежде всех. Следовательно, в этот момент явления ей Господа, она была отделившеюся от других жен, – и это отделение надо признать имевшим место прежде прихода на гроб жен, о которых у нас теперь речь, и прежде бывшего потом явления им Господа. Как произошло явление Господа воскресшего Марии Магдалине, это подробно описывает евангелист Иоанн. Из него видно, что Мария Магдалина пришла на гроб, когда еще темно было, а те жены пришли на рассвете. Следовательно, она упредила их одна. Затем бывшее с Мариею в сие утро, как свидетельствует о том святой Иоанн, не позволяет предположить, чтоб она могла соединиться с бывшими с нею вечером женами, до прихода их на гроб и сретения их Господом.

Из всего сказанного приходится заключить, что в приходе жен на гроб, описываемом евангелистами Матфеем и Марком, участвовали только Мария Иаковлева и Саломия.

Еще одно замечание о сем хождении на гроб. Жены, идя на гроб, беспокоятся о том, кто отвалит камень, а о страже и не поминают. Следовательно, они не знали о приставлении ее. Как это могло случиться, когда они в субботу вечером были на Голгофе у гроба? – Когда прошел законный предел покоя субботнего, церковные власти пошли за позволением приставить стражу, а жены пошли прямо на Голгофу и, между тем как те хлопотали о страже, успели все осмотреть и возвратиться в город. Стража приставлена была по удалении их от гроба Господня и с Голгофы. Жены не встретились с нею; потому и не знали о ней.

Сказание святого Луки о приходе жен на гроб таково, что по нему приход, им описываемый, надобно признать особым, отличным от описываемого евангелистами Матфеем и Марком. – И у него жены, пришедши ко гробу, видят камень отваленным от гроба, что предположить заставляет, что и эти жены беспокоились об отвалении камня, не беспокоясь о страже. Но они не видят Ангела на камне, почему прямо входят во гроб. Тела Господня не оказалось, – и это привело их в крайнее недоумение. Когда они таким образом крайне недоумевали, что бы это значило, предстали им два мужа в одеждах блещащихся: мужи, а не юноши, и – два, а не один. Это были Ангелы. Слова, сказанные ими, такое же имели содержание, как и сказанные женам у евангелистов Матфея и Марка, только они несколько пространнее выражают то же, что и там. Но здесь Ангелы не дают женам повеления идти к Апостолам и возвестить о воскресении Господа. Они сделали это по собственному побуждению. По таким особенностям сказания евангелиста Луки полагаем, что оно говорит об ином приходе жен на гроб, чем тот, о коем говорят евангелисты Матфей и Марк.

Припомним при сем показание Еммаусских учеников Господу воскресшему, – что некоторые жены, побывши рано у гроба, пришли к Апостолам и возвестили им, что видели Ангелов, сказавших им, что Господь воскрес (Лк. 24, 22–23). Так говорить могли только жены, участвовавшие в приходе на гроб, описываемом евангелистом Лукою. Ибо они только видели одних Ангелов, а другие жены, по евангелистам Матфею и Марку и евангелисту Иоанну, видели не только Ангелов, но и Самого Господа. Таким образом, это показание, подтверждая особенности сказания евангелиста Луки, подтверждает вместе и особность прихода жен на гроб, отличного от прихода других жен.

Но если это был иной приход, то и жены, участвовавшие в нем, были другие. Какие же это?

Жены евангелиста Луки смотрели, как полагалось во гроб тело Господне. Это у них обще с женами евангелистов Матфея и Марка. Но потом эти жены в тот же вечер пятничный покупают ароматы, в субботу же не трогаются с места; тогда как жены евангелистов Матфея и Марка в пятницу не трогаются с места, и покупают ароматы в субботу вечером. Значит, первые отособились от вторых. Это не по какому–либо разладу, а потому, что те и другие останавливались не в одном доме, а в разных. Но по тому же самому поводу они и на гроб могли придти особо одни от других, хотя для одной и той же цели. Так это и случилось, как дает разуметь сказание евангелиста Луки. Но кто они? И на это ответ найдем в том же сказании. В конце его святой Лука переименовывает всех жен, собравшихся у Апостолов с благовестием о воскресении Господа: То были, говорит, Магдалина Мария, и Иоанна, и Мария Иаковля, и другие жены, в числе коих, конечно, была и Саломия (Лк.24:10). Отчислим отсюда, – для сказания о приходе жен по евангелистам Матфею и Марку, – Марию Иаковлю, соединяя с нею и Саломию, а для сказания о сем по евангелисту Иоанну – Магдалину; для сказания по евангелисту Луке остается Иоанна, жена Хузы, домоправителя Иродова, с другими некиими женами. Их и будем считать участницами в приходе жен на гроб по сему сказанию.

Что касается прихода Марии Магдалины на гроб по евангелисту Иоанну, то его особенности так очевидны, что и спрашивать о том излишне. Тут и лица особые, и обстоятельства особые, ни одною чертою неповторяющиеся в сказаниях о приходе других жен. – Приходит она ко гробу одна очень рано, еще сущей тме, и, увидев гроб пустым, бежит к Апостолам, ничего не говоря им, кроме: взяли Господа моего, и не знаю, где положили Его. Апостолы Петр и Иоанн идут вследствие того с нею ко гробу, осматривают его и, не пришедши ни к какому решительному заключению, возвращаются к себе в дом. Мария же остается у гроба и сначала видит Ангелов во гробе, а потом и Самого Господа в вертограде⁸. Обрадованная спешит она затем, по повелению Господа, к Апостолам, поделиться с ними своею радостию. – Есть ли что подобное в сказаниях о приходе других жен на гроб?

Заметим при сем, что, судя по движениям Марии Магдалины то на гроб, то к Апостолам, то опять на гроб и опять к Апостолам, она не имела возможности ни быть в числе жен, приходивших с Иоанною, ни присоединиться к Марии Иаковлевой с Саломиею. И нужды уже в том не настояло. Однажды отлучившись от других святых жен, она уже не встречалась с ними, пока все они не собрались у Апостолов, как увидим.

Имеем, таким образом, три сказания о приходе святых жен на гроб и три прихода их, каждый со своими особенностями в обстоятельствах и с особыми женами, участвовавшими в них.

В каком порядке происходили сии приходы, это определяют моменты времени, указываемые в сказаниях. Мария Магдалина приходит еще сущей тме, Иоанна – утру глубоку, когда брезжилось; Мария Иаковлева с Саломиею – когда рассвело, пред восходом солнца. В таком порядке они и приходили: Магдалина прежде всех; после нее Иоанна с другими женами; после всех – Мария Иаковля с Саломиею.

Как случилось, что они приходили врозь? – Очень вероятно, что они, по приготовлении всего, потребного для помазания тела Господня, вечером в субботу сговорились, утром не в городе сходиться где–либо, чтоб идти вместе на Голгофу, а идти туда, как кто сможет, и там сжидаться, пока все соберутся, чтоб всем вместе приступить к помазанию тела Господня. Они останавливались не в одном доме; почему не могли знать, какие когда выходили. Мария Магдалина, кажется, была вместе с Мариею Иаковлевою и Саломиею, но у ней недостало терпения дождаться, пока соберутся ее сотоварищницы, – и она вышла одна, когда еще было темно. Пришедши на гроб и увидев, что в нем Господа нет, она уже не видела нужды ждать здесь других жен: ибо некого уже было помазывать, – и устремилась к Апостолам. Тоже и Иоанна со своими, получив весть от Ангелов о воскресении Господа, не стала ждать, а поспешила к Апостолам. То же сделали и последние жены.

Весь ход сих событий можно представить в таком виде.

Когда полагали тело Господа во гроб вечером в пятницу, жены все были на Голгофе и смотрели, где и как полагалось тело Господне. По возвращении в город, некоторые из них (это Иоанна со своими) тотчас купили ароматов и в субботу пребывали в покое. Некоторые же в пятницу вечером ничего уже не делали; покоились и в субботу до законного термина; но когда прошел субботний покой, они сходили на Голгофу, посмотреть, все ли там осталось так, как они видели в пятницу, а по возвращении оттуда купили ароматов. Затем, в тот же вечер, они снеслись с Иоанною и сговорились, как действовать утром, положив не в городе сойтись вместе поутру, чтоб не обратить на себя внимания, а на Голгофе сжидаться друг друга, чтоб приступить к помазанию тела Господня, когда соберутся все.

Так сговорившись, они ждали утра. Раньше всех поднялась Мария Магдалина и устремилась ко гробу Господню, еще сущей тме, оставив своих соквартиранок собираться туда же, как успеют. Не нашедши тела Господня во гробе, она побежала к Апостолам. Между тем как она ходила к Апостолам и с ними шла опять на Голгофу, приходила на гроб Иоанна со своими и, получив от Ангелов уверение в воскресении Господа, направилась к Апостолам. После того как Апостолы Петр и Иоанн, побыв на Голгофе, ушли к себе, а потом и оставшаяся там Магдалина, видев Господа воскресшего, тоже отправилась к ним, приходили на Голгофу Мария Иаковлева с Саломиею и, может быть, с некоторыми другими женами и, видев сначала Ангелов, потом Самого Господа, тоже и себе побежали к Апостолам.

Так, все жены стремились к Апостолам поделиться с ними радостию о воскресении Господа. Прежде всех, вероятно, пришла Иоанна со своими, но она могла сказать им только, что видела Ангелов, возвестивших ей, что Господь воскрес. Для Апостолов это была первая весть. И радостно, и желательно было, чтоб так было, но им не верилось. Еще они вели о сем беседу, как пришла святая Магдалина и сказала, что видела Господа, передавши и слова, которые Господь повелел ей передать Апостолам. Но и ее выслушавши, Апостолы не яша веры. Едва окончила святая Магдалина свою речь, пришли Мария Иаковля и Саломия и сказали, что видели Ангелов при гробе и во гробе, а потом на пути – и Самого Господа, передав им повеление от Господа такое же, какое передала и Магдалина. Апостолы и им не поверили.

Так собрались теперь у Апостолов все жены – благовестницы о воскресении Господа (Лк.24:10). Сколько очей видело Господа! Се, – облак свидетелей! И, однако ж, Апостолам показались, яко лжа глаголы их; и они не поверили им. Плодом сего было только то, что святой Петр положил еще сбегать на гроб и посмотреть, не откроется ли что и ему. Сходил, но не встретил ничего нового против виденного им прежде и возвратился, только в себе дивяся бывшему.

Состояние духа его в сие время, надо полагать, было очень тяжелое от мысли, не по его ли вине заключена дверь откровения Господня для него и Апостолов. И не в эту ли пору милосердый Господь явился ему в утешение и умиротворение сердца его? – Всяко это явление имело место между этим приходом Апостола Петра на гроб и возвращением в Иерусалим Еммаусских учеников. Потому что, когда они пришли обратно, их встретили радостным известием, яко воистинну воста Господь, и явися Симону.

Порядок прочих явлений Господа определяется сам собою. Явление Господа святому Петру, очевидно, было раньше явления Его Еммаусским ученикам. О сих учениках следует положить, что они рано утром были у Апостолов, вероятно, затем, чтоб дать им знать, что им нужда належит на время отлучиться из Иерусалима, что они слышали, как Иоанна сказывала Апостолам о бытии своем на гробе и явлении ей Ангелов, извествовавших о воскресении Господа, и тотчас удалились прежде, чем пришла туда Магдалина. Потому они только и знали, что сказывала Иоанна. Что они говорили Господу: некоторые из наших ходили на гроб и нашли положение его в таком виде, как передали жены, а Самого Господа не видели, – это должно счесть относящимся к святым Петру и Иоанну, которые передали им это прежде, чем пришла Иоанна.

Затем вечером последовало явление Господа всем ученикам, кроме Фомы, дверем затворенным… страха ради Иудейска.

Чрез восемь дней Господь опять явился всем ученикам и со святым Фомою, который, получив осязательное удостоверение в воскресении Господа, исповедал: …Господь мой и Бог мой!

Когда праздничные дни Пасхальные кончились, Апостолы возвратились в Галилею и здесь имели утешение видеть Господа при море, с чудною при том ловитвою рыб.

Святой Павел поминает о явлении Господа более 500 братиям. – Вероятно, это то самое, которое списывают евангелисты Матфей и Марк. При описании сего события они, не имея в мысли писать о других явлениях Господа, совместили в нем и то, что может быть отнесено только к последнему явлению Господа в день вознесения, с речами, очевидно прощальными. Но как это, по Апостолу Павлу, было не последнее явление, то в описании его мы оставляем такие слова Господа, которые могут относиться только к последнему, заключительному явлению Господа, и вносим в него только такие, которые имеют общий характер.

Явление Господа на горе в Галилее 500 братии, конечно, и с одиннадцатью Апостолами, может быть, следует помещать прежде явления Его на море Тивериадском. Господь повелевал, чтоб они шли в Галилею в гору, где и увидят Его. Потому в Галилее первым явлением надлежало бы считать – это явление на горе с 500 братии.

Явление Господа святому Иакову помещается после сего, по указанию святого Павла.

Явление одиннадцати ученикам, о коем говорит святой Павел вслед за сим, есть последнее явление Господа при вознесении.

После такого изложения течения событий Евангельской истории, остается нам только предложить соответственный тому конспект, с обозначением главных ее частей и всех подразделений, который и помещаем вслед за сим.

В самое же изложение сей истории словами евангелистов не будем уже вносить таких обозначений. Там только на верху страницы будет стоять для каждого сказания заглавие, означающее содержание его, со своим параграфом. Желающим узнать, в каком соотношении стоит какое событие в общем течении сказаний, укажет это параграф. Он отсылает к общему конспекту, имеющему такие же параграфы против каждого сказания, – где это и увидится.