Сия вера отеческая. Наставления духовным чадам

Дорогой брат о Христе!

Я не то, что Вы обо мне думаете, и не думаю о себе, чего не подобает думать. Но в свое время и я пережил то, что Вы переживаете. И я понимаю Ваше внутреннее состояние и настроение. Поэтому я с готовностью рад послужить Вам, чем могу. Ибо памятую написанное в Книге Притчей: «Имже несть управления, падают, аки листвие, спасение же есть во мнозе совете» (Притч. 11:14). Так учили и святые отцы. Этому же научает и собственный опыт каждого подвизающегося. В настоящее время жизнь христианская стала особенно трудной, ибо козни врага чрезвычайно умножились и утончились. Поэтому в настоящее время требуется и сугубая тщательность и осторожность для всякого подвизающегося о Господе.

Господь да избавит Вас от смущения, беспокойства и уныния и да утешит Вас Своей небесной радостью, которую в свое время получим, если будем законно подвизаться!

Помолитесь за меня, да управит Господь и мои стопы на путь правды и мира!

Ваш искренний благожелатель, арх. Феофан.

7 августа 1927 г. София

Дорогой брат о Христе!

Благодарю Вас за добрые чувства ко мне. Настроение, которое Вы в настоящее время переживаете, в свое время и я пережил, когда учился в академии. Что же скажу Вам об этом? Если обратимся к житиям святых, то увидим, что они шли к одной цели самыми разнообразными путями. Одни спасались в миру, другие в пустыне. Одни были чужды всякого образования, другие были прекрасно образованы. Поэтому не будем смущаться тем, что живем в миру и не чуждаемся образования. Но будем только стараться о том, чтобы везде и при всяких условиях жить по воле Божией.

«Говорят, слышал я, – говорит прп. Никита Стифат, – будто невозможно навыкнуть добродетели без ухода вдаль и убежания в пустыню, и удивлялся, как вздумалось им неопределимое определять местом. Ибо если навык в добродетели есть восстановление сил души в первобытное благородство и сочетание воедино главнейших добродетелей для свойственного ей по естеству действования, а это не совне привходит в нас, как нечто вводное, а прирождено нам от сотворения и через это входим мы в Царствие Небесное, которое внутрь нас есть, по слову Господа, то пустынь излишня, когда мы и без неё входим в Царствие через покаяние и всякое хранение заповедей, что возможно на всяком месте владычества Божия, как поет божественный Давид: «благослови, душе моя, Господа на всяком месте владычества Его» (Пс.102:22)» (Первая сотница, п. 72; Добротолюбие. Т. V)». Поэтому возможно быть монахом и в миру, по словам того же прп. Никиты Стифата.

«Быть монахом не то есть, чтоб быть вне людей и мира, но то, чтоб, отрекшись от себя, быть вне пожеланий плоти и уйти в пустыню страстей (то есть в бесстрастие). Если великому оному (авве Арсению) и сказано: «бегай людей, и спасешься», то сказано в этом именно смысле. Ибо видим, что он и после того, как убежал из мира, водворялся среди людей, проходил по населенным местам и живал с учениками. Но при этом старательно соблюдая внутреннее бегство при чувственном общении, никакому вреду не подвергался он от сопребывания с людьми. Это же и другий некто из великих (при. Макарий) воззвал, выходя из собрания: «бегайте, братие», – и указал на уста, когда спросили его, от чего бегать» (Первая сотница, п. 76; Добротолюбие. Т. V).

«Во всяком образе жизни преблаженна жизнь, во всех делах и деяниях ведомая для Бога и по Богу», – говорит при. Симеон Новый Богослов (Главы, п. 100; Добротолюбие. Т. V).

Таким образом, с принципиальной точки зрения, по учению святых отцов, не нужно смущаться, если по условиям своей жизни мы вынуждены спасаться, даже в монашеском чине, в миру. Но как практически осуществить это, напишу особо.

Искренно преданный Вам арх. Феофан.

14 августа 1927 г. София

Дорогой о Христе брат!

Я написал Вам на основании святых отцов, что и в миру можно не только спасаться, но и быть монахом. Конечно, многие желающие спасаться уходят в монастырь. Но ученые иноки имеют послушание от высшей церковной власти спасаться в миру. И не только церковная власть так установила, но и старцы благословляют этот путь. Помню по себе, как я стремился, по окончании курса в академии, уйти в монастырь. Но все великие прозорливые старцы, у которых я был (Алексий, Варнава и Исидор), в то время не благословляли меня это сделать. Они сказали, что нет на это воли Божией, а что в свое время я в монастыре буду, если пожелаю. И Вам, друг, можно сказать, что сейчас Вам нельзя уходить в монастырь. В монастыре Вы не найдете для себя здесь того, что ищете. Не найдете надлежащего руководства, а подвергнитесь большим искушениям. В монастыре заставят Вас производить тяжелые физические работы, что при Вашем слабом здоровье будет для Вас не под силу. Вместо этого смотрите на занятия богословскими науками как на послушание. Это послушание будет не бесполезно для Вас. Оно избавит Вас от многих искушений, а, будучи разумно направляемо, подготовит основу и для духовной жизни. Вам представится возможность изучить Священное Писание и святых отцов. В заграничных монастырях сделать это невозможно. Там библиотек или нет, или они очень плохи. Да и времени для келейных занятий очень мало. Но, разумеется, и при занятиях богословскими науками нужно известное руководство – и научное, и духовное. Знаю, что условия жизни в студенческом общежитии тяжелы для Вас. Но как-нибудь и эту сторону дела можно, в конце концов, смягчить. Господь дал Вам способности, и если Вы усердно, в меру своих способностей будете заниматься богословскими науками, то в этом будет только правильное употребление способностей. Конечно, помыслы тщеславия нужно отсекать, но само по себе напряжение способностей с желанием хорошо усвоить предмет не есть тщеславие. Нужно опасаться и другой крайности – расслабления духа, которое бывает от лукавого.

Арх. Феофан.

5 августа 1927 г. София

Досточтимый о Господе брат!

Только что возвратился с Собора в Софию и спешу ответить на Ваше письмо от 19 августа.

«Год тому назад, – пишете Вы, у меня было очень сильное желание принять пострижение в нашей церкви и жить в притворе, исполняя обязанности сторожа и псаломщика... Теперь мне кажется, что так не следовало бы поступить...». Совершенно верно Вы думаете в настоящее время. И пострижение, и первое время после пострижения нужно проводить в обстановке, отрешенной от мирских переживаний, и, в частности, в местности, отдаленной от родителей. Таков обычай, узаконенный практикой святых подвижников и имеющий глубокий смысл. А смысл этот заключается в том, что иноку нужно освободиться от всяких родственных влияний на духовную жизнь, а жить только под руководством своих духовных руководителей. Это не значит, чтобы нужно было совершенно забыть своих родителей: молиться о них нужно всегда и проявлять почитание и благожелательность, разумеется, за исключением тех случаев, когда они будут препятствовать спасению.

«Я читаю сейчас авву Дорофея, далее пишете Вы и спрашиваете: все ли, что он пишет, могу я прилагать к себе, к своему поведению или же нет?» Отвечаю: нужно все делать, особенно на первых порах, с благословения и совета своего духовного руководителя. Это не потому, чтобы написанное не было истинно, а потому, что начинающим оно может быть не совершенно правильно понято. Написанное у аввы Дорофея написано очень просто, но духовный смысл написанного им не прост, а очень глубок.

«Смущает меня, – заявляете Вы, – немало следующее: мое слабое здоровье заставляет меня лечиться и усиленно питаться, а отцы Церкви требуют воздержания». Все нужно делать с рассуждением. Отцы Церкви учат не только воздержанию, но и необходимому попечению о теле, чтобы оно не ослабело и не сделалось бы препятствием к подвигу.

«Что поститься не можешь в болезни, – говорит св. Варсонуфий Великий, – не скорби. Бог ни от кого не требует трудов сверх силы. К тому же, что такое пост, как не наказание тела для того, чтобы усмирить здоровье тела и сделать его немощным для страстей, по слову апостола: «когда я немощен, тогда силен» (2Кор. 12:10). А более сего наказание – болезнь – и вменяется вместо поста, и ценится даже более его. Кто переносит её с терпением, благодаря Бога, тот уже через терпение получает плод спасения своего. Вместо того чтобы ослаблять силу тела постом, оно бывает уже ослаблено болезнью. Благодари же Бога, что ты освободился от труда поститься. Если и десять раз в день будешь есть, не печалься; ты не будешь осужден за то, так как поступаешь так не в поблажку себе» (Добротолюбие. Т. II. Наставления прп. Варсонуфия Великого, п. 43).

Ваша немощь – моя немощь. Я почти всю жизнь болею, а особенно в последнее время. Золотые слова прп. Варсонуфия Великого много меня утешают. Да утешат они и Вас, дорогой друг!

Арх. Феофан.

31 августа 1927 г. София

Досточтимый о. Архимандрит!

Очень рад, что Вы приобрели сочинения епископа Игнатия (Брянчанинова). Они особенно пригодны по своему содержанию для современного ученого монашества. В них гармонично сочетаваются исконно древний характер подвижничества с условиями и особенностями современной жизни. Они требуют потому глубокого изучения. Вы пишете, что нападают на Вас приступы уныния и ожесточения. Монаху невозможно жить без скорбей и искушений.

«Действие Божией благодати, – говорит прп. Макарий Великий, – открывается в человеке, и приемлет он дарование Духа Святого, какого сподоблена бывает душа верная только после долговременного борения, после опытов великого терпения и великодушия, после искушений и испытаний, когда свободное произволение испытано будет всякими скорбями» (Беседа IX, п. 7).

«Искушение, – говорит св. Исаак Сирианин, – полезно всякому человеку. Ибо, если полезно было искушение Павлу, то да всякие уста заградятся, и повинен будет весь мир Богови (Рим.3:19). Подвижники бывают искушаемы, чтобы присовокупить им к богатству своему; расслабленные, чтобы охранять им себя от вредного; погруженные в сон, чтобы приуготовиться им к пробуждению; далеко отстоящие, чтобы приблизиться им к Богу. Всякий необученный сын приемлет богатство из дома отца своего не в помощь себе. Поэтому-то Бог сперва искушает и томит, а потом показует дарование» (Слово 37). Следует только терпеливо переносить эти искушения и скорби с помощью Божиею, о даровании которой нам и нужно прилежно молиться. Конечно, бывает трудно это терпеть, когда окружающая обстановка не благоприятствует настроению. Но ведь Лот спасался, даже живя среди содомлян и гоморрян.

Книгу явлений и предсказаний прп. Нила Мироточивого я читал еще в России. В ней, на мой взгляд, много замечательного и многое сбывается. Думаю, что, во всяком случае, верна в ней основная мысль о близкой кончине мира.

Арх. Феофан.

8 декабря 1928 г. София

Как мне поступать в тех случаях, спрашиваете Вы, когда представляется, а иногда просто-таки навязывается случай с кем-либо познакомиться? Дело в том, что обилие знакомств меня очень уж смущает, и в особенности тяжело поддерживать знакомства с людьми маловерующими, неверующими и нецерковными. А таких знакомств, говорите Вы, у меня порядочно. Если Вы готовитесь к иноческому житию, то к знакомствам Вам нужно относиться с большою осторожностью. От знакомств, которые не приносят Вам никакой пользы, а тем более если они приносят вред, – нужно воздерживаться. Можно их или постепенно сокращать, или решительно разом прекратить, как это Вам покажется целесообразнее. При этом истинной причины прекращения этих знакомств не нужно открывать, а или ссылаться на болезнь, или на необходимость заниматься. Ходить же на такие собрания и читать там про себя Иисусову молитву для Вас неполезно. И сами Вы не получите пользы от этого, и поведение Ваше другим покажется странным. Что же касается церковных людей, то, конечно, с ними можно поддерживать знакомство. Но и в этом случае нужно соблюдать меру. Не нужно слишком уж сближаться с кем-либо, хорошо не зная его. И особенно не нужно быть через меру откровенным духовно. На почве чрезмерной близости возникать могут различного рода недоразумения, недовольства и подозрения, а чрезмерная духовная откровенность может быть неправильно понята и истолкована. И в таких случаях дружба может стать источником взаимных друг на друга огорчений. «Облака, – говорит св. Исаак Сирианин, – закрывают солнце, а многоглаголание помрачает душу, которая начала просвещаться молитвенным созерцанием. Если и полезные речи, когда нет им меры, производят омрачение, то кольми паче – речи суетные? Душа унижается от множества продолжительных бесед, хотя бы ограждала себя и страхом Божиим. Свидание с людьми мирскими в душе, отрекшейся от них для Божия дела, производит смущение. Вредна бывает непрестанная беседа и с духовными братиями, а на людей мирских вредно посмотреть только и издали» (Слово 85).

От театра и кинематографа Вам следует отказаться. Книги можно Вам читать и не духовные, но с разумною целью. Гулять в парке лучше тогда, когда там не бывает разодетой публики и музыки. Наконец, отвечу Вам на вопрос, что значит в чине пострижения слова: «Виждь, яко ты от предложения хощеши обручения великаго и ангельскаго образа». В греческом тексте здесь стоит слово, которое обозначает свободное произволение или решение. Совершающий пострижение здесь спрашивает: по собственному ли произволению решается принять пострижение в иночество приводимый к пострижению?

Арх. Феофан

Досточтимый друг!

«Смутило меня, – пишете Вы, – то, почему Феофан Затворник пишет своей духовной дочери, что для отречения от мира «родительское благословение – первое условие». Его надо выждать. А как же прп. Феодосий Печерский убегал от своей матери? И вообще, поскольку надо считаться с волей родительской при принятии монашества?» Этот вопрос решается не отвлеченно, а в зависимости от настроения родителей. Если они духовны и не препятствуют вступлению в иночество, то нужно получить от них благословение на иноческую жизнь. Так испросил благословение на иноческую жизнь от своей матери прп. Серафим и получил его от неё. А если родители не духовны и даже препятствуют вести жизнь духовную, то нужно поступать так, как поступил в таком случае прп. Феодосий Печерский.

По поводу моих слов, что «не следует и с церковными людьми сближаться настолько, чтобы быть чрез меру откровенным духовно», Вы спрашиваете: это справедливо относительно всех, исключая своего духовного руководителя, или и по отношению и к духовному руководителю нужно соблюдать известную меру откровенности? Осторожность эту нужно соблюдать относительно всех, исключая своего духовного руководителя. Ему все можно и должно открывать.

Древний христианский обычай заповедует носить на шее крест. Можно носить и небольшие изображения Спасителя и святых Божиих сверх креста. Чем носить ладанку с переписанным на листке 90-м псалмом, лучше носить на устах и в сердце этот псалом, когда будет в том нужда. Но носить в ладанке «Сон Богородицы» – это настоящее суеверие. «Сон Богородицы» – это апокрифическое произведение нецерковного характера.

Арх. Феофан.

15 октября 1927 г. София

Дорогой друг!

Увлечение Ф. Ск. теософией основывается на незнакомстве его с сущностью теософского учения. Лодыженский в своей «Трилогии» подвергает основательному анализу это учение и приходит к выводу, что по существу своему теософия есть отрицание христианства. Христос Спаситель не признается в теософии единосущным Отцу, а единосущным, как и все люди, миру. Таким образом, в этом пункте теософия повторяет осужденное Церковью несторианское учение. Но этим дело не ограничивается. Теософия идет и далее: она отрицает бытие личного Бога. Хорошее разоблачение теософии дает сам бывший некогда теософом Кудрявцев в своей брошюре «Что такое теософия?» В этой брошюре Кудрявцев доказывает, что теософия есть чистейшее антихристианство. Молитвы и храмы есть и у язычников, следовательно, сами по себе они не доказывают истинности теософии. Истинность известной религии доказывается только присутствием в ней благодати Божией, а благодать Божия имеется только в христианстве. В теософии не только нет благодати Божией, но действует «прелесть бесовская». Не всякая радость есть радость Божия, есть радость и в «прелести бесовской» происходящая. Она-то и вводит неопытных в заблуждение.

Что касается искушений Ваших, то от них прежде всего не нужно приходить в смущение и уныние. Все подвижники шли путем борьбы с искушениями.

«Уничтожь искушения, – говорит авва Зосима, – и помыслы, и не будет ни одного святого» (Авва Зосима. Собеседование, п. 5; Добротолюбие. Т. III).

Дело не в том, чтобы не испытывать искушений, а в том, чтобы побеждать их. «Да не ужасаемся, – говорит при. Иоанн Лествичник, – видя, что мы в начале подвига больше обуреваемся страстьми, нежели когда мы жили в миру (как миряне); потому что сперва необходимо возникнуть всем причинам болезней, а потом уже воспоследовать здравию. Может быть, сии звери и прежде где-нибудь скрывались в нас, но мы их в себе не примечали» (Лествица. Слово 26, п. 183).

В частности, это нужно сказать и об искушениях, происходящих от плоти. «Не верь во всю жизнь твою сему бренному телу и не надейся на него, пока не предстанешь Христу» (Слово 15, п. 17). «Когда диавол хочет связать два лица союзом постыдной любви, тогда испытывает ту и другую сторону и потом уже начинает возжигать огонь страсти» (Слово 15, п. 45).

«Не думай низложить беса блуда возражениями и доказательствами, ибо он имеет многие убедительные оправдания, как воюющий против нас с помощью нашего естества» (Слово 15, п. 24). «Представь Господу немощь своего естества, сознавая во всем свое бессилие, – и неощутительным образом получишь дарование целомудрия» (Слово 15, п. 26).

Во время нападения страстей бесчестных нужно, но наставлению прп. Варсонуфия Великого, молиться: «Господи! избави меня от грехов моих и от страстей бесчестных» (Руководство к духовной жизни, п. 246) или «Господи Иисусе Христе, избави меня от страстей постыдных!» (Там же. п. 252). И обуреваемому от сих страстей нужно прежде всего удаляться от предметов соблазна и вообще любить безмолвие и уединение.

Арх. Феофан.

3 января 1928 г. София

Досточтимый друг!

Отвечаю на главный Ваш вопрос. Если имеете желание принять иноческий сан и если есть на это согласие и благословение Ваших родителей, то, конечно, и я не имею ничего против Вашего желания. Но считаю своим долгом дать Вам совет; предварительно тщательно испытать себя, можете ли Вы проводить иноческое житие в условиях настоящей Вашей жизни? Лучше все предусмотреть раньше, чем терпеть огорчения от непредвиденных неожиданностей. Не возражая Вам по существу, я только предостерегаю от поспешности. Но в конечном итоге этот вопрос придется решать не мне, а Вашему епархиальному архиерею.

На первых порах иноческой жизни особенно необходимо опытное, мудрое руководство. В качестве руководителя, если такового не имеется на месте, я мог бы указать Вам на афонского иеросхимонаха, хорошо известного Вам отца Лота. Советую Вам иметь доверие к этому руководителю, иначе помыслы Вас могут запутать. И от этого может быть большой вред духовный.

Арх. Феофан.

3 мая 1931 г. Кламар

Отцы говорят: все нужно делать с рассуждением. Делаемое без рассуждения даже и добро не бывает в пользу. Вы можете, если хотите, поехать и в Р-ий монастырь, но не для пострижения, а для испытания себя, можете ли Вы понести иноческую жизнь в том виде, в каком она осуществляется там. Если Вы свяжете себя обетом иноческого послушания и вдруг жизнь там не понравится, это будет великим ущербом для Вашей духовной жизни.

Вы говорите, что Вам не нравится способ совершения богослужений во всех в-ских храмах. Все это зависит от того, что священнослужители настоящего века разучились молиться, – разумею внутреннюю молитву, – а ограничиваются лишь совершением внешнего богослужебного чина. И потому недостаток внутреннего одушевления стараются заменить чисто внешним одушевлением со всеми вытекающими отсюда последствиями. Недостаток внутренней молитвы чувствуется не только в новом, но и в старом восточном пении. Если там он выражается в концертном характере пения, то здесь – в чисто внешнем исполнении древних напевов, вследствие чего пение становится крайне заунывно-бездушным. И в том, и в другом случае бывает крайне тяжело молиться. Что же, спросите, делать в таких случаях? Не обращая всего внимания на внешний чин богослужения, стараться нужно установить в это время параллельную внешнему чину богослужения внутреннюю собственную молитву. А если бывает совершенно неразборчиво чтение или пение, то можно совершать в это время и совершенно самостоятельную внутреннюю молитву. Лучше всего совершать в это время молитву именем Господа Иисуса Христа. Она и кратка, и всеобъемлюща, и не препятствует следить за внешним чином богослужения.

Арх. Феофан.

20 ноября 1930 г. София.

Досточтимый друг!

Вы просите изложить сущность учения протоиерея о. Сергия Булгакова, профессора Богословского института в Париже, о Софии и указать, в чем оно противно Православию. Все это становится ясным, если знать самое происхождение этого учения.

Протоиерей С. Булгаков основывается на книге о. Флоренского «Столп и утверждение истины». Флоренский же заимствует идею Софии у Владимира Соловьева. А Соловьев – у средневековых мистиков.

У Владимира Соловьева София – это женственное начало Бога, Его «другое». Флоренский пытается доказать, что София, как женственное начало Бога, есть особое существо. Это учение он старается найти у свт. Афанасия Великого и в русской иконографии. Протоиерей Булгаков принимает на веру основные выводы Флоренского, но отчасти видоизменяет это учение, а отчасти дает ему новое обоснование. Именно у Булгакова это учение имеет два варианта: а) первоначально – это особая ипостась, хотя и не единосущная Святой Троице (в книге «Свет невечерний»); б) позднее – не ипостась, а «ипостасность». В этом последнем виде она – энергия Божества, проходящая из сущности Божией чрез ипостаси Божества к миру и находящая для себя высочайшее «тварное единение» в Богоматери. Следовательно, по этому варианту, София не особое существо, но Богоматерь.

По церковному же учению, которое особенно ясно раскрыто у святого Афанасия Великого, София, Премудрость Божия, есть Господь Иисус Христос.

Вот, в самых общих чертах, сущность учения о Софии протоиерея С. Булгакова.

Всякое философское учение изложить в кратких чертах очень трудно, поэтому трудно изложить в кратких чертах и учение «софиянцев» о Софии. Это учение их становится ясным только в связи со всей их философской системой. Изложить же последнюю в кратких чертах тоже невозможно. Можно сказать только: философия их есть философия пантеизма, то есть смягченного пантеизма. Родоначальником этого пантеизма в России является Владимир Соловьев.

Арх. Феофан.

5 августа 1930 г. София

Досточтимый о Господе о. Иеромонах!

Вы жалуетесь на то, что происходит у Вас в Вашей церковной жизни. Не знаю в подробностях Ваших дел. Но думаю, что не лучше, если не хуже, обстоит дело в религиозно-нравственном отношении и в других православных странах. По крайней мере, с уверенностью могу это сказать и о России подъяремной, и о России заграничной. Относительно положения дел церковных там я располагаю огромными материалами: всего около 700 страниц. Не менее важными и огромными материалами располагаю и о жизни церковной здесь. Общий вывод из всех этих материалов получается ужасный. Но, разумеется, есть среди общей тьмы и «останок благодатный», которым и держится еще вера православная и там, и здесь. «Наше время походит на последнее. Соль обуевает. В высших пастырях Церкви осталось слабое, темное, сбивчивое, неправильное понимание по букве, убивающей духовную жизнь в христианском обществе, уничтожающей христианство, которое есть дело, а не буква. Тяжело видеть, кому вверены в руки овцы Христовы, кому предоставлено их руководство и спасение. Но это – попущение Божие. Сущие во Иудее да бежат в горы!» Такими словами некогда характеризовали положение современных им церковных дел великие русские святители – митрополит Филарет Московский и епископ Игнатий (Брянчанинов), лет шестьдесят тому назад. Не с большим ли правом мы можем повторить эти их грозные слова в настоящее время?!

А что касается общей политической обстановки, то над Европой повис грозный призрак новой войны. И немцы, и французы усердно готовятся к этой войне. Чехословакия в первую очередь подвергнется этой угрозе!!!

Арх. Феофан.

9 декабря 1931 г. Кламар

Досточтимый друг!

Обращаете ли Вы внимание на то, что сейчас делается в мире? Министры всех государств мира только одно и делают в настоящее время, что говорят о мире всего мира. Министры Франции и дружественных с нею держав, кроме того, очень настойчиво говорят о гарантиях безопасности как о самом существенном условии этого «мира». Невольно приходят на память слова апостола Павла из Послания к Солунянам (Фессалоникийцам): «...день Господень так придет, как тать ночью» (1Фес.5:2); «Когда будут говорить: «мир и безопасность», тогда внезапно постигнет их (то есть людей, любви к истине не имеющих, – см.: 2Фес.2:10) пагуба, подобно как мука родами [постигает] имеющую во чреве, и не избегнут» (1Фес.5:3).

Нужно всем, любящим истину, не только наблюдать знамения времен, но и делать соответствующие выводы из этих наблюдений.

Относительно церковной жизни в речах Спасителя указано для нас как на одно из самых поразительных явлений последних времен на то, что тогда «звезды спадут с неба» (Мф.24:29). По объяснению Самого Спасителя, "звезды» – это суть Ангелы Церквей, то есть епископы (см.: Откр.1:20). Падение епископов религиозно-нравственное является, таким образом, одним из самых характерных признаков последних времен. Особенно ужасно падение епископов, когда они отпадают от догматов веры или, как выражается апостол, когда они хотят «превратить благовествование Христово» (Гал.1:7). Таковым повелевает апостол изречь «анафема»: «кто благовествует вам не то, что вы приняли, – говорит он, – да будет анафема» (Гал.1:9). И медлить здесь не нужно, продолжает он: «еретика, после первого и второго вразумления, отвращайся, зная, что таковой развратился и грешит, будучи самоосужден» (Тит.3:10–11). Иначе, то есть за равнодушие к отступлению от истины, тебя может постигнуть суд Божий: «Как ты тепл, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст Моих» (Откр.3:16).

Тучи на мировом горизонте сгущаются. Приближается суд Божий над народами и лицемерными христианами, начиная с еретических и теплохладных иерархов.

Арх. Феофан.

31 апреля 1936 г.

Многоуважаемая М. А-на!

Я нисколько не огорчаюсь на замедление Вашего ответа. Вполне понимаю, что обстоятельства Вашей жизни не всегда позволяют Вам делать так, как Вам хотелось бы. А в данном случае присоединилось к общим условиям Вашей жизни еще такое чрезвычайное обстоятельство, как смерть близкого родственника. С последним обстоятельством стоят в связи некоторые Ваши вопросы и недоумения, на которые я и постараюсь, как могу, ответить. Что покойный перед смертью испытывал некоторые страдания, это не обозначает того, что или Таинства были бездейственны, или скончался он лишенный милости Божией. В «Древнем патерике» повествуется, что предсмертными страданиями иногда Господь очищает даже души праведников от греховных немощей. Тем более это можно сказать о людях обыкновенных. Равно и безболезненная кончина не всегда свидетельствует о праведности почившего. Вообще судьбы Божии – бездна многа, и не всегда мы можем постигнуть их, но просто должны верить в любовь и правду Божию и молиться о почившем. Что касается того, что Вам не пришлось быть при кончине больной, которой Вы услуживали, и от этого произошло некоторое огорчение со стороны родных её, то разбираться в этом не нужно. Вы поступили, как подсказала Вам совесть Ваша, и думаю, что больше было бы огорчение Вам со стороны Ваших родных, если бы Вы поступили иначе. За еврейку молиться можно только в том случае, если она была по вере православной. В противном случае молиться о ней не следует.

Приветствую Вас с приближающимся праздником Рождества Христова. Желаю Вам встретить и провести его в мире и христианской радости. Спаситель благоволил родиться в условиях крайней бедности и уничижения. Во дни нашего изгнанничества и уничижения да будет эта мысль «рождественской звездой» для нас, вносящей в нашу тяжелую жизнь свет радости небесной!

Арх. Феофан.

11 декабря 1928 г. София

Многоуважаемая М. А-на!

Постараюсь ответить на Ваши вопросы, как могу. Бывают и среди евреев хорошие люди. Но и хорошие, и дурные из них – все враги Христовы: одни сознательно, а другие бессознательно. Поэтому молиться о них, как о христианах, нельзя. Но можно молиться о просвещении их светом евангельской благодати и о даровании достойным из них физического благополучия. Житейское общение можно иметь с ними, но осторожно. По 11-му правилу VI Вселенского Собора, христианам нельзя лечиться у евреев и брать у них подарки.

Что касается воспитания детей, то нужно при воспитании их избегать крайностей: и не раздражать их излишней суровостью, и не распускать излишней добротой. Любовь должна проявляться в отношении к ним в доброте, когда они того заслуживают, и в строгости, когда доброта на них не действует. Только нужно всегда иметь в виду, что строгость не есть раздражительность. Раздражительность есть проявление оскорбленного самолюбия, строгость же направляется против порочных наклонностей дитяти.

Наконец, спрашиваете Вы: что будет с умершими младенцами еврейскими и вообще с евреями? Нам не открыто это, и потому достаточно нам только веровать, что будет с ними так, как этого требует Божественная любовь и Божественная правда. Когда о вопросах подобного рода размышлял прп. Антоний Великий, ему не было открыто ничего по существу этих вопросов, а только сказано было свыше: «Антоний, себе внимай!» – то есть позаботься о своем собственном спасении, а спасение остальных людей предоставь Промыслу Божию, который неполезно тебе знать в настоящей жизни. Этим откровением нужно ограничиваться и нам в пределах нашей земной жизни.

Желаю Вам всякого благополучия от Господа.

Ваш искренний благожелатель, арх. Феофан.

5 марта 1929 г. София

Многоуважаемая М. А-на!

Пока человек не достигнет бесстрастия, он пребывает в страстях. Но только страсти у одних людей проявляются в сильной степени, а у других бездействуют. Но бездействие страстей не есть бесстрастие. Страсти в таком случае только пребывают в сокровенном состоянии. Когда же человек вступает в борьбу с ними, они заявляют о своем существовании. Совершенное бесстрастие есть достояние совершенных.

«Святых много, – говорит прп. Симеон Новый Богослов, – а бесстрастных (совершенных бесстрастием) немного, и в среде тех и других имеет место великое различие» (Слово 84, п. 3. Т. II).

«Совершенная чистота превосходит дар творения чудес», – говорит авиа Нестерой (Творения Иоанна Кассиана. 15-е собеседование, п. 10).

А каков правильный способ борьбы со страстьми, об этом говорит св. Иоанн Лествичник: «Кто хочет бороться с плотию и победить ее своими силами, тот тщетно подвизается; ибо если Господь не разорит дома плотской похоти и не созиждит дома душевного, то всуе бдит и постится думающий разорить его» (Лестница. Слово 15, п. 25).

Что же нужно делать?

«Представь Господу немощь твоего естества, сознавая во всем свое бессилие, и неощутительным образом получишь дарование целомудрия» (Слово 15, п. 25). Это говорится, конечно, подвизающимся, а не нерадивым и беспечным.

М. Р. О-ая спрашивает меня: «Когда она причащалась, священник не произнес слов: «причащается раба Божия Мария»; действительно ли причащение?» Конечно, действительно. Особого письма ей об этом я не буду писать. Будьте добры передать ей мой ответ.

Арх. Феофан.

15 ноября 1928 г. София

Многоуважаемая М. А-на!

Если внешние дела не позволяют соблюдать внешние благочестивые навыки, то нужно сосредоточить свое внимание на внутреннем.

«Надобно всяцем хранением блюсти свое сердце (см.: Притч.4:23), чтобы никак не терять мысли о Боге и памятование о чудесах Его не осквернять представлениями суетного, но святую мысль о Боге постоянным и чистым памятованием в душах наших всюду носить с собою, как неизгладимую печать. Ибо таким образом приобретается нами любовь к Богу, которая и возбуждает к исполнению заповедей Господних, и вместе опять ими сама соблюдается, делаясь продолжительною и неколебимою» (Свт. Василий Великий. Правила пространные, п. 5. Т. V). Когда же мы забываем о Боге, тогда являются и страсти, и помыслы.

«Авва Феона сказал: потому что удаляемся умом своим от созерцания Бога, пленяемся мы от плотских страстей» (Древний патерик. Гл. XI. п. 35).

Что же нужно делать? Нужно понуждать себя к памятованию о Боге. «Принуждать себя во всем благом есть путь Божий» (Древний патерик. Гл. XXI, п. 20). «Принуждающий себя ради Бога подобен человеку-исповеднику» (Древний патерик. Гл. XXI, п. 38).

Арх. Феофан.

21 октября 1928 г. София

Многоуважаемая М. А-на!

До тех пор, пока мы не достигнем пристани бесстрастия, необходимо нам вести борьбу со страстями и помыслами. Бывают в этой борьбе и победы, и падения. Но борьбу необходимо вести до конца жизни. Успешной борьба бывает лишь тогда, когда она ведется правильно. А правильной она бывает тогда, когда мы надеемся победить свои страсти и помыслы не своей силой, а силой Божественной. Для этого и необходимо нам постоянно призывать себе на помощь Господа через непрестанное призывание имени Божия. «В добродетели две доли от Бога, – говорит св. Григорий Богослов, – а одна от меня» (Т. IV). «Бей супостатов именем Иисусовым, ибо нет сильнейшего оружия ни на небе, ни на земле» (Лестница. Слово 21, п. 7), – говорит св. Иоанн Лествичник. «Память Иисусова да соединится с дыханием твоим» (Слово 27, п. 61). Следовательно, когда мы или забываем призывать Господа в помощь себе, или слишком надеемся на свои силы, тогда благодать Божия отступает от нас, и мы падаем. Что нужно делать, чтобы избежать сего, отсюда само собой следует. Когда свой дом не в порядке, не нужно заботиться о чужом, предоставляя устроение его Господу.

Арх. Феофан.

17 августа 1928 г. Варна

Вы пишите, что ведете внутреннюю борьбу с помыслами и, понуждая себя к внутренней молитве, чувствуете трудность сего подвига и свою неспособность к нему. И то и другое показывает, что Вы стоите на правильном пути. И внутренняя брань, и трудность внутреннего подвига приводят человека к познанию своей немощи, а познание своей немощи – к смирению. А как необходимо смирение в деле нашего спасения, об этом хорошо говорит прп. Симеон Новый Богослов: «Две есть жертвы, которые приемлет Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа и за которые милует и всякого человека в отдельности, и весь мир в совокупности, из коих одна есть Сам Господь наш Иисус Христос и Бог воплотившийся, а другая – сокрушенное и смиренное сердце каждого, верующего в Него» (Слово 31, п. 5. Т. I). «Не требуется, чтобы человек взамен за душу свою дал что-либо другое, кроме познания себя, что он – ничто. Только при этом способен он будет принести Богу сердце сокрушенное и смиренное, единственную жертву, которую всякому благочестивому человеку прилично приносить Богу. Этой одной жертвы Бог не уничижит, зная, что человек ничего не имеет собственного, что мог бы принести Богу» (Слово 31, п. 4. Т. I).

Вы спрашиваете: «Когда стою на молитве, читать ли молитву Иисусову по счету или нет, и если да, то поскольку?»

Для начинающих лучше читать по счету и, чтобы не торопиться, нужно назначить малый счет. Счет можете определить сами, в следующих пределах: не меньше тридцати и не более ста в качестве прибавления или к утренней молитве, или к вечерней, или к обеим вместе, как обстоятельства позволяют. После счет можно увеличить.

Читать «Добротолюбие», том первый, можете вполне спокойно.

Когда будут приезжать монахи с Афона, можете к ним приходить для духовной беседы, но если будут у Вас определенные вопросы, на которые Вы желаете получить от них ответы.

Арх. Феофан.

29 сентября 1929 г. София. Русское посольство

Вы спрашиваете: «Почему у меня всегда такое впечатление, что девушка или женщина из церковных, конечно, выходя замуж, отдаляется от Господа? Еще ни разу я не видела жены или матери, у которой все Божеское не стояло бы на втором месте. И в этом смысле все с выходом замуж портятся».

Отвечаю на это. Нужно установить сначала правильный принципиальный взгляд на брак, а потом рассматривать вопрос с практической точки зрения. Принципиально несправедливы оба крайних взгляда: и тот, который считает брак злом, и тот, который совершенно уравнивает со стороны внутреннего достоинства брак и девство. Первая крайность замечается во многих мистических сектах, вторая составляет общепринятое мнение на протестантском Западе, откуда успела проникнуть и в православную литературу. По последнему взгляду, и брачный образ жизни, и девственный просто определяются индивидуальными особенностями человека, и в девственном образе жизни нет ничего особенного и возвышающего сравнительно с брачным состоянием. В свое время обстоятельно опроверг этот взгляд блж. Иероним в сочинении «Две книги против Иовиниана» (Творения блж. Иеронима. Изд. 2-е. Киев, 1903. Ч. 4. С. 122–293). А положительное учение Церкви прекрасно выразил прп. Серафим в своем изречении: «Брак – добро, а девство – добро добра лучшее!» Истинный христианский брак есть освященное благодатию Божиею единение душ брачующихся. Оно дает им счастье и служит основанием христианской семьи, этой «домашней церкви». Так это в принципе; но, к сожалению, большею частью бывает это в настоящее время не так. Общий упадок христианской жизни отражается и на браке. Люди последнего времени вообще забыли о благодати Божией как основании христианской жизни и в Таинстве брака. Об этой благодати нужно всегда помнить, её возгревать и в духе её жить. Тогда любовь мужчины к женщине и женщины к мужчине будет чистой, глубокой и будет источником счастья для них. Ведь и эта любовь – Богом благословенный дар. Только люди не умеют по-надлежащему пользоваться этим даром! И это по той простой причине, что забывают о благодати Божией! «Первое в духовной жизни, – говорит прп. Макарий Великий, – есть любовь к Богу, а второе – любовь к ближнему. Когда приложен первый и великий труд, тогда второе, как меньшее, с легчайшим трудом следует за первым. А без первого и второе не может быть чисто. Ибо кто не любит Бога от всей души и от всего сердца, тот приложит ли правильно и без лести попечение о любви к братьям?» (Послание. Творения. М., 1854, С. 446). Сказанное о любви вообще относится и к любви брачной. Из всех видов любви земной это самый сильный и по тому самому в Священном Писании является образом идеальной любви человеческой души к Богу. «Песнь песней, – говорит блж. Иероним, – это брачная песнь духовного супружества», то есть единения человеческой души с Богом (87-е письмо к Лете. Творения. Изд. 2-е. Киев, 1903. Ч. 3. С. 14). Однако с блаженством девственников ничто не может сравниться ни на небе, ни на земле.

Арх. Феофан.

3 апреля 1929 г. София

Вы спрашиваете: как совместить стремление к самособранности с заботою о спасении ближнего? На это отвечу словами св. Григория Богослова. Нужно избрать нечто среднее между совершенным уединением и жизнью в обществе. То есть нужно быть и самособранным, но когда представится необходимость и случай, заботиться о спасении ближнего. Нужно только знать свою меру. Последний вопрос Ваш: как поступать, когда говение не принесло никакой пользы? Я не понимаю. Иное дело – польза, иное дело – ощущение этой пользы. Можно не чувствовать пользы говения, но это не значит, что её нет. Впрочем, если совесть в чем-нибудь обличает, нужно поговеть второй раз. Прошу принять от меня приветствие с наступающим праздником Рождества Христова.

Арх. Феофан.

11 декабря 1929 г. София

«Что мне делать, – спрашиваете Вы, – чтобы крайняя усталость не влияла на сосредоточенность молитвы?» У Вас не написано, о какой молитве Вы спрашиваете: частной или общественной? Поэтому буду отвечать двойственно. Когда усталость начинает действовать во время служения церковного, нужно читать про себя молитву Иисусову. Она будет содействовать сосредоточенности молитвенной. Если же усталость нападет на Вас во время молитвы домашней, нужно немного понудить себя на молитву. Если от этого понуждения усталость исчезнет, то это искушение от лукавого. А если не пройдет, молитву можно сократить, и лучше немного помолиться, но разумно и с чувством.

«Отец В. на исповеди сказал между прочим, чтобы, заметив себя в каком-либо грехе или невнимании, я положила по нескольку поклонов. Об этом я и раньше хотела спросить и теперь прошу Ваших указаний». Это делать полезно, но при правильном понимании существа дела. А оно заключается в том, что епитимии не суть наказания, в юридическом смысле этого слова, за проступок, а духовное врачевство, имеющее целью избавить человека, пользующегося им, от известного недуга. Количество поклонов должно зависеть от вида проступка или греха.

Арх. Феофан.

21 ноября 1929 г. София

Вы спрашиваете: «Что такое искушение и как понимать это выражение?» Буквально это выражение обозначает «опытное переживание» чего-нибудь. Искушения бывают двоякого рода: физические и нравственные или, по терминологии святого Исаака Сирианина, телесные и душевные. Телесные искушения – это скорби, а душевные – искушения на зло. Первые полезны, последние пагубны. «Не отказывайся от скорбей, – говорит св. Исаак, – потому что ими входишь в познание истины; и не устрашайся искушений, потому что через них обретаешь досточестное. Молись, чтобы не впадать в искушения душевные, а к искушениям телесным приуготовляйся со всею крепостью своею. Ибо вне их не возможешь приблизиться к Богу, потому что среди них уготован Божественный покой. Кто бежит от искушений, тот бежит от добродетели. Разумею же искушения не пожеланий (злых), но скорбей» (Слово 5. М., 1854. С. 35).

Читать ли каноны по Триоди Постной старой или по исправленной – это безразлично, раз та и другая изданы с одобрения церковной власти. Поэтому споры из-за предпочтения той или другой Триоди не имеют никакого смысла. Каждый да действует по собственному убеждению и с полной свободой, которой да не осуждает другой.

Арх. Феофан.

15 марта 1929 г. София

Вы спрашиваете: «Что приемлемо из обыкновенных детских забав и как устроить, чтобы дети, лишаясь их, не чувствовали обиды?» Ответить мне прямо на это трудно. Я не знаю, в чем заключаются в настоящее время «обыкновенные детские забавы». Времена меняются, меняются и забавы. Здесь нужно руководиться непосредственным чутьем и усмотрением. Но лишать их невинных забав и развлечений было бы ненужною жестокостью. Всему свое время. Даже и взрослые имеют свои утешения. Не чужды своих утешений даже и иночествующие. А детскому возрасту свойственно веселиться и радоваться. У святого Григория Богослова даже о взрослых имеется замечательное наблюдение: радостное настроение является одним из признаков целомудрия. Угрюмость же и уныние зависят по большей части от нарушения гармонии целомудрия! Чтобы не было уныния, нужно очистить свою душу покаянием и соединиться со Христом чрез Таинство причащения. Который есть радость наша!

Арх. Феофан.

12 января 1930 г. София

Отвечаю на Ваши вопросы. Первый вопрос касается Вашей внутренней жизни: «Можно ли иметь отрицательное чувство по отношению к врагам русского народа и Православной Церкви или нужно подавлять в себе это чувство, повторяя слова Божии: «Мне отмщение, Я воздам» (Рим.12:19)?» Иметь отрицательное чувство к врагам Божиим и к врагам русского народа естественно. И напротив, не иметь этого чувства не естественно. Но только это чувство должно быть правильным. А правильным оно будет тогда, когда оно имеет принципиальный, а не личный характер, то есть когда мы будем ненавидеть врагов Божиих и врагов русского народа не за их личные обиды нам, а за их враждебное отношение к Богу и к Церкви и за их бесчеловечное отношение к русским людям. Поэтому нужно и бороться с этими врагами. А если не будем бороться, то за свою теплохладность будем наказаны Господом. Он Свое отмщение воздаст тогда не только им, но и нам.

Что касается смутного состояния Вашей души, то не нужно разбираться в причинах его, когда они сами собою не ясны. А нужно просто направить свое внимание на занятие внутренней молитвой или на богомыслие. Если же душа не склонна заняться этим, нужно подготовить её к этим занятиям или назидательным чтением, или посещением служб церковных.

Арх. Феофан.

6 февраля 1930 г. София

Вы спрашиваете: как подготовить сына к первому причащению Святых Таин и можно ли Вам с ним причаститься 25 марта и еще в Великий Четверток? На первый вопрос отвечаю: объясните ему все самыми простыми словами, и он поймет все. Дети любят простоту, а всякие скучные рассуждения им тягостны. Что касается Вас лично, то Вы можете с ним причаститься 25 марта, равно и в Великий Четверток. Вообще же относительно причащения Святых Таин лучше всего руководствоваться Вам наставлениями преподобного Серафима Саровского, данными им дивеевским сестрам: причащаться Святых Таин преподобный Серафим заповедал сестрам во все четыре поста, в двунадесятые праздники и даже в другие большие праздники, вообще, «чем чаще, тем лучше» (Житие, составленное Левитским. С. 356). Разумеется, с должным приготовлением, а без последнего следует воздержаться от причащения Святых Таин.

Ухаживать за больными доброе дело; и в будничные дни не нужно смущаться, что в таких случаях не приходится быть в церкви. Но в воскресные и праздничные дни нужно стараться быть в церкви, за исключением таких случаев, когда болезнь имеет тяжелый характер.

Арх. Феофан.

8 марта 1930 г. София

Приветствую Вас со светлым праздником Воскресения Христова! Желаю Вам встретить и провести этот великий праздник в радости христианской. Пишу Вам уже из Варны, куда приехал к Страстной седмице. Здесь думаю провести не только Пасху, но и лето. Письмо Ваше с поздравлением с днем Ангела мною своевременно было получено. Но я не писал Вам, потому что неожиданно заболел гриппом в довольно сильной степени, так что пришлось лежать в постели.

Вы спрашиваете: куда Вам лучше ходить, в общую русскую церковь или в гимназическую?

Раз Вы нужны в гимназической церкви, лучше ходить туда. Смущаться краткостью служб не нужно. Дело не в длинноте и не в краткости, а в самом молитвенном настроении, а оно возможно и при кратких службах, если они совершаются без суеты и сосредоточенно. В торжественных службах труднее уберечься от рассеянности; домашние и тихие более способствуют сосредоточенности.

Что страсти борют временами, не нужно смущаться этим. Невидимая брань должна продолжаться у нас всю жизнь. И не в самой брани беда, а в том, если мы ослабеваем в ней. Если этого нет, дело духовной жизни в порядке. Мир, бывающий у Вас во брани, свидетель тому. Только нужно опасаться, чтобы не было у нас другого мира, когда не бывает никакой брани. Этот мир – небезопасный. Он означает то, что враг, прекратив открытую брань, хочет строить против нас невидимые тонкие козни! В таких случаях нужно усугубить свою обычную бдительность и трезвение! Но отнюдь не расслабевать!

Искренне уважающий Вас арх. Феофан.

4 апреля 1930 г. Варна

Вы спрашиваете меня, как поступать в отношении к смущающим обстоятельствам: избегать их или побороть смущение, не избегая смущающих обстоятельств? Для правильного решения этого вопроса нужно точно установить предварительно, что нужно разуметь под смущением. Нужно различать просто неприятное чувство от чего-либо от смущения в собственном смысле слова. Неприятное чувство бывает и пред добрыми делами; оно происходит или от врага, или от собственного нашего греховного естества. Это чувство надо побороть и доброе дело совершать. А смущение в собственном смысле слова есть чувство, что известное доброе дело только кажется нам добрым, а в сущности не есть таковое. И от этого мнимого доброго дела нужно отстраняться. Психологически неприятное чувство от смущения различается тем, что неприятное чувство просто неприятно, а в смущении есть какая-то сладость, соединенная с беспокойством.

Затем Вы предлагаете вопрос: как согласить то, что известное лицо совершает службу с умилением и слезами, а в житейском обращении бывает самым обыкновенным? Это обстоятельство указывает на несовершенство означенного лица. Совершен или право живет тот, у кого жизнь согласуется с молитвой. Молитва тогда стоит на прочном основании. А у кого этого согласия нет, у того молитва не прочна. Не говорю уже о слезах. Не все слезы истинны и не все, даже истинные, имеют одинаковую ценность перед Богом. Об этом можно подробно читать хотя бы в «Лествице» прп. Иоанна Лествичника. Бывают слезы даже греховные. Главное внимание нужно обращать на духовную сокровенную жизнь и хранить внутренний мир, избегая всего, что нарушает или смущает этот мир.

Искренне уважающий Вас арх. Феофан.

27 апреля 1930 г. Варна, церковь св. Афанасия

Вы спрашиваете: какое различие между естественно доброй жизнью и жизнью христианской? Различие очень большое. Христианин живет благодатной жизнью, а естественно добрый человек – безблагодатен. А какое значение имеет это обстоятельство, видно из того, что спасает нас благодать Божия, а не добрые дела. Добрые дела, и то совершаемые ради Христа и по духу заповедей Его, делают нас только способными к восприятию благодати Божией. Без благодати Божией, как бы добр человек ни был, не может спастись. Много добрых дел совершал Корнилий сотник, но ему открыто было, что он может спастись только тогда, когда снизойдет на него Святой Дух чрез апостола Петра. Очень просто и глубоко эта мысль развита в известной беседе прп. Серафима с Мотовиловым «О стяжании благодати Святого Духа». Да в сущности без благодати Божией не может быть истинно добрых дел. Поврежденное грехом наше естество может совершать только несовершенные добрые дела. В частности, это нужно сказать и о слезах. Пока человек несовершенен, и слезы его несовершенны. Слезы бывают различные. Иногда происходят от естественной чувствительности, иногда от огорчения, а иногда от злобы. Это не христианские слезы. Истинные слезы бывают только тогда, когда они происходят или от оплакивания своих грехов, или от благодарности Господу за Его благодеяния и милости. Чтобы жить благодатной жизнью, нужно избегать всего развлекающего и хранить мир душевный. Поэтому желающему жить благодатной жизнью полезнее жить уединенной жизнью, чем увлекаться деятельностью.

Арх. Феофан.

6 мая 1930 г. Варна

Вы спрашиваете о мире душевном: приходит ли он совне или зависит от усилий самого человека и является своего рода искусством жить мирно? Нужно различать мир собственно душевный и мир духовный, благодатный. Благодатный мир есть дар Святого Духа, а мир душевный зависит от нас самих. В чем заключается в последнем случае умение или искусство жить мирно? На это ответ дает Спаситель: «Придите ко Мне... и научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим» (Мф.11:28–29). Мир душевный дает смирение, а путь к смирению среди неприятностей есть, по учению святых отцов, самоукорение и самоосуждение. «Я смущаюсь недостатками моих ближних, – сказал один брат прп. Пимену Великому, – что мне делать?» На это Великий Пимен, указав на бревно, сказал: «Что это такое?» «Бревно», – ответил брат. «А это что?» – «А это сучок», – ответил брат. «Положи в сердце твоем, – сказал св. Пимен, – что грехи брата твоего – это сучок, а грехи твои – бревно, и успокоишься».

Так мудро ответил святой старец, очевидно, имея в виду слова Спасителя (см.: Мф.7:3–5).

О Восьмом Вселенском Соборе я пока ничего не знаю. Могу сказать только словами св. Феодора Студита: «Не всякое собрание епископов есть собор, а только собрание епископов, стоящих в истине». Истинно Вселенский Собор зависит не от количества собравшихся на него епископов, а оттого, будет ли он мудрствовать или учить православно. Если же отступит от истины, он не будет вселенским, хотя бы и назвал себя именем вселенского. Знаменитый «разбойничий собор» был в свое время многочисленнее многих Вселенских Соборов и тем не менее не был признан вселенским, а получил название «разбойничьего собора»!...

Арх. Феофан.

11 июня 1930 г. Варна

Вы спрашиваете: могут ли скорби посетить человека и не нарушить мир душевный? Чтобы точнее ответить на этот вопрос, нужно различать собственно душевный мир и мир духовный, благодатный. Скорби всегда более или менее нарушают мир душевный, но духовно-благодатного мира они не могут нарушить никогда. Поэтому о стяжании этого мира и необходимо нам заботиться в продолжение всей нашей земной жизни.

Затем Вы спрашиваете: можно ли священнику на исповеди покаяться, что имеешь что-либо против него? Когда речь идет об обыкновенных священниках, не нужно этого делать. От этого получится один только вред и никакой пользы. Достаточно покаяться в общей форме, не указывая личностей.

Арх. Феофан.

25 июня 1930 г. Варна

Вы подробно описываете состояние Вашей духовной жизни. На это подробное описание я отвечу Вам в кратких словах, но выражу точно сущность дела, как она изображается у святых отцов. В общение с Господом мы можем войти только чрез исполнение заповедей Божиих. Этот путь и есть только истинный. Помимо этого пути невозможно подлинное общение с Господом, а только мечтательное, прелестное, которое и составляет сущность так называемого мистицизма. Но путь делания заповедей Божиих есть путь постоянного подвига. Естество наше ветхо и повреждено и потому косно к деланию заповедей Божиих. Поэтому отличительной и существенной чертой православного подвижничества является постоянное самопринуждение к исполнению заповедей Божиих. Чрез исполнение заповедей Божиих мы таким образом опытно познаем немощь нашего естества. Но этим опытным познанием мы не должны ограничиваться, иначе можем впасть в уныние и отчаяние. Мы должны, убеждаясь в немощи нашего естества, молиться о благодатной помощи нам от Господа, о восполнении нашего естества благодатью Божией. Для этого и дается нам опытное познание нашей немощи, а не для уныния. С этой точки зрения понятно и все переживаемое Вами. Вы проходите опытную школу познания немощи своего естества. И Вам остается только правильно пользоваться плодами этого учения. По мере истинного самопринуждения к деланию заповедей Божиих у Вас будет рождаться познание немощности своего естества, а из этого познания и по мере его будет в свою очередь рождаться одна из основных христианских добродетелей – смирение. Благодать Божия дается только смирению, а не за труды, хотя самое смирение и порождается трудами. Таков общий закон истинного подвижничества. Но для каждого данного случая необходимо правильное рассуждение, в чем заключается воля Божия и как её исполнить. Нужно во что бы то ни стало исполнить волю Божию, но при этом ни на минуту не забывать, что Бог наш есть Бог и святой, и любвеобильный. Конкретно это означает то, что действительное зло нужно при всяких обстоятельствах решительно отметать, но к немощам человеческим относиться снисходительно, памятуя и свои немощи! Представьте себе каждый раз, что бы сделал Господь Спаситель в этом случае, и думаю, что найдете для себя правильный выход из затруднительного положения!

Арх. Феофан.

19 июля 1930 г. Варна

В «Древнем патерике» сохранилось следующее сказание об авве Пимене Великом. Пришел к нему брат и жалуется: «Одолевают меня искушения и не знаю, что мне делать». Святой отец ответил на это притчей. «Плывущие по водам, – сказал он, –делают так. Когда ветер благоприятствует, натягивают паруса, и тогда ладья их идет быстро. А когда ветер спадает, берутся за весла и, хотя не без труда, идут вперед. Но случается, что поднимается буря: тогда они убирают и паруса и весла и становятся на якорь, пока не минует непогода». Так бывает и с подвижниками. Когда вспомоществует им благодать Святого Духа, они совершают труды подвижничества с легкостью. Когда благодать Святого Духа сокращается, они подвизаются, но с трудом. А когда наступает буря искушений, тогда становятся на якорь «самоукорения» и с терпением ожидают улучшения благодатной для их подвигов атмосферы. В чем же состоит самоукорение? В непрестанной молитве: «Боже, милостив буди мне грешному! Господи, помоги мне! Господи, спаси меня имиже веси судьбами!» Так поступайте и Вы!

Искренне уважающий Вас арх. Феофан.

14 сентября 1930 г. Варна

Вы спрашиваете меня, как Вам относиться к недобросовестной прислуге, которая начинает шантажировать Вас. Мое мнение таково, что, по слову апостола, всякого брата, бесчинно ведущего себя, нужно удаляться. Иное дело – помочь нуждающемуся, иное – дать себя добровольно шантажировать. Для предупреждения таких случаев в будущем нужно внимательно следить, с кем мы имеем дело, и останавливать зло в корне. А для распутывания уже наступившей путаницы лучше вам лично отстраниться от дела и передать ликвидацию его в руки Вашего мужа. Не даром сказано: «Будьте мудры, как змеи, и просты, как голуби». «Одна простота без мудрости, – говорит св. Кирилл Александрийский, – превращается в глупость». Рассуждение должно идти впереди всех добродетелей, иначе наша деятельность будет слепа и вместо пользы будет приносить вред.

Припоминаю случай из жизни отца Иоанна Кронштадтского, подобный Вашему. Один из псаломщиков, служивших с ним, однажды стал поносить его за то, что он мало помогает ему... «А еще святой!» – крикнул он на него. Случайно подслушал этот разговор другой псаломщик и закричал на первого; «Как ты, негодяй, смеешь кричать на своего настоятеля!» Отец Иоанн, смущенно молчавший до сих пор, после этих слов своего защитника воспрянул духом и сам вскрикнул: «Да, да! как ты смеешь так разговаривать со своим настоятелем!» И этим весь инцидент ликвидировался. Мне кажется, что не мешало бы «припутать» и Вашу «истеричку», и, может быть, «истерия» её от такого простого средства улетучится скоро!... Что касается проклятий её, то они как неосновательные падут на её голову!.. Пусть поэтому лучше воздержится от них! Вообще же при сношении с людьми нужно или молчать, или говорить правду. «Равное зло, – говаривал мне в свое время известный старец гефсиманский Исидор, – говорить неправду и умалчивать правду», – разумеется, когда обстоятельства требуют того или другого.

Арх. Феофан.

24 сентября 1930 г. Варна

Вы спрашиваете, можете ли Вы сказать от сердца на исповеди, что не имеете злобы ни на кого, после всего происшедшего с Вашей прислугой? На это отвечаю. Нужно различать чувство огорчения и чувство злобы. Испытывать чувство огорчения на душе – не значит иметь на кого-либо злобу. Уже из того видно, что Вы не имеете чувства злобы, что желаете помочь Вашей прислуге. Делать это можно, но с рассуждением, то есть: или делать тайно, или через посредство кого-нибудь. Иначе Ваше желание прийти на помощь будет ею истолковано за чувство слабости и страха. И опять начнутся неприятности. «Мы удаляемся от людей, – говорит св. Исаак Сирианин, – не потому, что не любим их, но по причине их недостатков. Совершенным все возможно, но мы должны держать себя в чине несовершенных». Проще говоря, мы избегаем не людей, а их недостатки, а следовательно, и людей по причине их недостатков!

Арх. Феофан.

11 ноября 1930 г. София

Различие между «плачем о грехах» и «обличением совести» следующее: совесть обличает нас в грехах независимо от нашей свободы: она составляет принадлежность нашей природы. Плач же о грехах зависит от нашей свободы. Мы можем оплакивать свои грехи, но можем и не обращать внимания на обличение своей совести. Обличение совести есть, таким образом, нечто предшествующее плачу, а плач – нечто последующее за обличением. На исповеди нужно каяться во всем, в чем обличает совесть. Если же духовник снисходительнее относится ко грехам, чем сам кающийся, то этим не нужно смущаться. Он может смотреть на дело «отвлеченно», а кающийся все переживает «лично», и что с отвлеченной точки зрения представляется неважным, то в порядке личного переживания может иметь важное значение. Каждый прав по-своему в таких случаях, если нет только легкомыслия со стороны духовника и мнительности со стороны кающегося.

Что касается Вашего мужа, находящего много «устарелостей» в Церкви, то спорить с ним не нужно, а при случае сказать следующее: «Многое кажется нам непонятным только потому, что мы опытно не переживали того, что переживали святые отцы Церкви и подвижники. По мере расширения нашего религиозного опыта многое непонятное для нас теперь впоследствии само по себе станет понятным!»

Арх. Феофан.

26 ноября 1930 г. София

Совет «стяжи умиление при молитве» требует объяснения. Нельзя смешивать умиление с обыкновенным состоянием молитвенного сокрушения. Умиление, по учению святых отцов, дается только лицам, стоящим на границе бесстрастия после долгого подвига, и есть один из высочайших даров. Тогда как молитвенное сокрушение возможно для каждого. Неопытный молитвенник, если не разъяснить ему точно того, может самое обыкновенное сердечное сокрушение счесть за высокий благодатный дар умиления и таким образом впасть в прелесть!

Арх. Феофан.

6 декабря 1930 г. София

Книги сестры Фаины «Девять дней в загробном мире» я не читал. Но, судя по тому, что Вы о ней пишете, к ней нужно относиться осторожно и даже отрицательно. Перевоплощение душ осуждено нашей Церковью, и раз оно упоминается в книге, книга не заслуживает доверия. Нужно помнить слова апостола: «...если бы даже мы или Ангел с неба стал благовествоватъ вам не то, что мы благовествовали вам, да будет анафема» (Гал.1:8).

«Как проводить время Великого поста?» – спрашиваете Вы. Общий строй и дух этого времени прекрасно выражен в богослужении и в Типиконе. Нужно только проникнуться этим настроением, а внешние предписания исполнять по мере сил, – и все будет исполнено. Главное – нужно по преимуществу в это время жить в Боге и для этого отстраняться, по возможности, земных забот, нужно иметь в виду, что жизнь в Боге имеет две стороны. Начинается она переживанием своей греховности, продолжается стремлением очиститься от этой греховности, а кончается чувством блаженного общения с Богом. Первую седмицу Великого поста более всего приличествует посвятить переживанию своей греховности. Чувство блаженного общения с Богом естественно является у нас в дни Святой Пасхи. И мера этого чувства обуславливается мерою первого переживания. Все остальное время Великого поста является временем постепенного восхождения от первого переживания к последнему.

Арх. Феофан.

21 января 1931 г. София

Если Сербская Церковь примет новый календарь, то мы не примем его. Новый календарь церковный может ввести только Вселенский Собор, как и ныне у нас употребляющийся введен Первым Вселенским Собором. Всякое иное введение, как самочинное, не может быть признано каноническим.

Что касается собраний, бывающих у о. П. Б., то Вы можете посетить их, и если почувствуете от этих собраний пользу для себя, можете и впредь посещать их, а если ничего такого не почувствуете, нет нужды посещать их. Лучше книгу хорошую дома прочитать.

О деятельности иеромонаха о. Иоанна (Шаховского) я не имею никаких точных сведений. Знаю только, что он занимается издательством книжек и листков религиозно-нравственного содержания. Приводит меня несколько в недоумение выбор содержания этих книжек.

Например, издал он выдержки из Исаака Сирианина под цветистым заглавием «Пламень вещей». По суждению старцев, св. Исаак Сирианин не может быть рекомендован для первоначального чтения мирян.

Арх. Феофан.

25 января 1931 г. София

Искренно благодарю Вас за поздравление с праздниками Рождества Христова и Богоявления. Взаимно приветствую Вас. Очень рад, что материальные обстоятельства Ваши изменились к лучшему. За это нужно благодарить Господа. Благодарить Его нужно в молитвах своих и частных, и церковных. А если средства позволяют, то и лептой в пользу бедных русских безработных. При этом не нужно смущаться малым размером лепты. Море составляется из капель, и из копеек составляются тысячи. Две лепты бедной вдовицы Господу были угоднее щедрых пожертвований богачей, как это известно из Евангелия. Недостатки в характере проистекают из немощи нашей природы, поврежденной грехом. Они могут быть уврачеваны лишь силою благодати Божией, ко взысканию которой всемерно и нужно нам стремиться. Отчаянию здесь не должно быть места, но равно и беспечное равнодушие неуместно. Потребно постоянное самоукорение и непрестанная сердечная молитва ко Господу, Который Один может искоренить все наши немощи и недостатки!

Арх. Феофан.

26 декабря 1931 г.; 2. rue Pascal Clamart

Вы спрашиваете меня: «Епископ Игнатий говорит: непременно нужно чтение (святых отцов), соответствующее образу жизни». Как понимать это место? Нужно ли ограничиваться чтением святых отцов, произнесших свои поучения вообще для всего христианства, или можно читать и других, например рассуждающих об общежительной жизни в монастырях? Ответ на это даю такой. Нужно различать чтение просто осведомительное и чтение, при котором читаемое становится руководством для духовной жизни. Читать вообще нужно все. Но в руководство для духовной жизни нужно избрать чтение, соответствующее образу жизни нашей. Ближайшими руководителями для христиан, жительствующих в миру, должны являться так называемые вселенские отцы и учители Церкви: Василий Великий, Григорий Богослов и Иоанн Златоуст, а из русских – свт. Тихон Задонский. Но можно извлекать себе руководящие правила жизни и из творений других святых отцов и учителей Церкви. Только делать это нужно с рассуждением. А именно: все, что говорится у них вообще о духовной жизни, то считать для себя обязательным. Наставлений же их частного характера мы не должны почитать для себя вполне и всегда обязательными, если они обуславливаются обстоятельствами чисто местного и временного характера. Например, творения прп. Макария Египетского, поскольку они раскрывают сущность духовной жизни христианской вообще, могут иметь руководительное значение для всякого христианина. Тогда как, напротив, творения Исаака Сирианина, как имеющие в виду духовную жизнь отшельника, такого значения для всякого христианина не могут иметь. Это же можно отчасти сказать и о творениях прп. Симеона Богослова. Следовательно, в данном случае собственно нужно говорить не столько о том, кого нужно читать, сколько о том, как кого нужно читать. Читающий с рассуждением может все читать, а кто не имеет рассуждения, тот должен или читать под руководством кого-либо из имеющих рассуждение, или, в случае отсутствия такового, на первое время ограничиться чтением вселенских отцов и учителей Церкви. Закончу свои рассуждения словами святителя московского Филарета: «Для чего осиял Господь небо церковное толиким множеством прославленных святых, подобно как небо стихийное множеством звезд, для чего иначе, если не для того, чтобы каждый из нас удобно мог, по своей потребности, принимать от них свет и управление своего пути на небо? Предлежит ли кому подвиг охранения святой веры от неправославия? Да ищет таковой себе образцы руководства в жизни и слове таких наставников, как Великие Афанасий и Василий, Григорий Богослов и Златоуст. Избрал ли кто себе путь жизни уединенный и особенно посвященный Богу и молитве? Да проходит мысленно, по книгам и преданиям, духовные пустынножительства и общежительства и да назирает, хотя издалека, следы таких великих в своем роде подвижников, каковы Антоний, Макарий, Пахомий, Ефрем и многие, из века в век стопам их последовавшие. Поставляет ли кого провидение Божие в испытание веры лишениями и бедствиями? Да утверждает себя таковый примером Иова, который и в лишениях, и в страданиях не преставал благословлять имя Господне. Озабочен ли кто, как бы жить достойно веры в богатстве и обилии? Да взирает на жизнь Авраама, кроткого и уступчивого, благодетельного избавителя бедствующих, страннолюбца, странноприявшего Ангелов и Бога. Если кто и глубоко низринулся в дела страстей и пороков, покажут и ему надежду и способ возникновения из пропасти спасшийся на кресте разбойник, подобный ему Моисей Мурин, Мария Египетская и многие другие после погибели спасенные, после глубокого развращения святые!» (Слово в день прп. Сергия).

Арх. Феофан.

1 ноября 1927 г. София

В слове епископа Игнатия о молитве, пишете Вы, сказано, что Ангел открыл некоему иноку порядок мыслей в молитве. Причем начинаться она должна со славословия и благодарения. Затем перейти к исповеданию грехов и, наконец, можно с великим смирением предложить Господу прошения о наших нуждах душевных и телесных. Это порядок молитвы богооткровенный и нужно, по мере возможности, проводить его в жизнь. Не нужно слитком полагаться на свое самочувствие во время молитвы, но самую молитву проверять по Слову Божию и по писаниям святых отцов. Для того мы, между прочим, говорит св. Василий Великий и авва Исаия, и изучаем Слово Божие, чтобы по Слову Божию располагать свою жизнь, а следовательно, и молитву, как одно из высочайших проявлений христианской жизни. Если же не будем делать этого, то в наше благочестие незаметно прокрадется «нечто человеческое». Так возникают на этой почве все благочестивые суеверия. Истинно же благочестивым нужно признавать лишь то, что согласно со Словом Божиим и писаниями святых отцов, через которых глаголал нам Сам Дух Святой. Согласно с этим, каждую молитву нужно начинать с краткого славословия и благодарения и только после этого приступать к исповеданию грехов и прошению. Замечательное слово по этому поводу находим у св. Филофея Синайского: «И в мысленных подвижнических трудах есть свой некоторый божественный чин и порядок действования. С утра нужно мужественно и неотступно стоять у двери сердца с крепкою памятью о Боге и непрестанно в душе Иисус Христосовую молитвою. После вкушения пищи должно томить себя памятованием и размышлением о смерти» (О трезвении, п. 2).

Наконец, по поводу испытанной Вами радости во время скорбей, которая потом пресеклась, Вы спрашиваете: что здесь нужно исправить? Скажу словами св. Исаака Сирианина: «Нашел ты мед – ешь, сколько тебе потребно, чтобы не пресытиться им и не изблевать его» (Притч.25:16). Естество души удобоподвижно, и легко иногда восторгаясь, вожделевает она восходить высоко и дознавать, что превыше её естества, нередко при чтении Писания и воззрении на вещи постигает нечто. Когда же будет попущено и сравнит она себя с постигнутым ею, тогда оказывается, что она в мере смотрения своего ниже и меньше того, до чего простерлось видение её, а потому в помышлениях своих облекается в страх и трепет, а в боязни, как бы устыдившись, что отважилась коснуться высших её духовных предметов, спешит снова возвратиться в ничтожество свое. По причине страха, внушаемого предметами, находит на неё какая-то боязнь, а рассудок помавает уму души обучаться молчанию и не быть бесстыдным, чтобы не погибнуть и не искать превосходящего её, не допытываться того, что выше её» (Слово 56).

Поэтому на вопрос, что нужно здесь исправить, отвечу словами того же святого отца: «На понятия и движения свои повесь завесу целомудрия и смирения, потому что смиренным дастся откровение тайн» (Там же). Делиться крупицами от скудной трапезы своей с другими, если алчут, можно.

Арх. Феофан.

2 ноября 1927 г. София

Вы спрашиваете о молитве: если обязанности Вашего служения не позволяют Вам уделять много времени на молитву, то можно ли Вам, согласно наставлению епископа Игнатия, количество молитвы заменять качеством, так как по совести проходимое служение приготовляет человека к усердной молитве?

На это отвечу словами святых отцов, что в молитве имеет значение не столько количество, сколько качество. «Прекрасно и количество в молитвенных псалмопениях, – говорит прп. Никита Стифат, – когда им руководит терпение и внимание, но собственно качество оживляет душу и бывает причиной плода (от молитвы). Качество же псалмопения и молитвы (доброе) состоит в том, чтобы молиться в духе умом; а умом молится кто, когда, поя и молясь, он умом обозревает то, что содержится в Божественном Писании, и приемлет восхождения разумений в сердце своем из боголепных мыслей, коими мысленно в воздухе света восхищаемая душа светло осиявается, еще паче очищается, вся восторгается к небесам и созерцает красоты уготованных святым благ, вожделением коих, возгораясь, тотчас являет плод молитвы источением из очей источника слез от действия светотворного Духа, доставляющих душе вкушение столь сладкое, что сподобившийся его нередко забывает совсем о телесной пище. Это и есть плод молитвы, от качества псалмопения рождающийся в душах добре молящихся» (Вторая сотница, п. 70).

Но чтобы в молитве преобладало качество над количеством, необходимо всю жизнь свою и все обязанности свои освящать мыслию о Боге и делать все ради Бога. Хорошо эту мысль выражает свт. Василий Великий: «Хвала Ему непрестанно в устах моих» (Пс.33:2). Пророк обещает по-видимому нечто невозможное. Как может хвала Божия быть непрестанно в устах человека? Когда разговаривает он в обыкновенной и житейской беседе, в устах его нет Божией хвалы. Когда спит, хранит он совершенное молчание. Когда ест и пьет, как уста его произнесут хвалу? На сие отвечаем, что у внутреннего человека есть некоторые духовные уста, и посредством их питается он, приемля Слово жизни, которое есть хлеб, сшедший с небес (Ин.6:58). О сих-то устах и пророк говорит: «Уста моя отверзох и привлекох дух» (Пс.118:131). Сии-то уста и Господь советует иметь расширенными для обильного принятия брашен истины. Ибо сказано: «Разшири уста твоя, и исполню я» (Пс.80:11). Посему мысль о Боге, однажды запечатленная и как бы печатью утвержденная во владычественной силе души, может быть названа хвалою Божиею, которая выну пребывает в душе, и тщательный, по увещанию апостола, может делать все во славу Божию, так что всякое действие, всякое слово, всякое умственное упражнение получает силу хвалы, ибо аще яст, аще ли пиет праведник, вся во славу Божию творит (см.: 1Кор.10:31). У такого и во время сна сердце бодрствует, как сказано в Песни песней: Аз сплю, а сердце мое бдит (Песн.5:2) (Толкование на псалом 33)». Из сказанного видно, что наставление епископа Игнатия не только приложимо и в Вашем положении, но оно обязательно для всякого христианина, ведущего деятельную жизнь. Христианину нужно не отвергать свою жизнь, а преображать её. Когда на стихийном небе взойдет солнце, преображается вся природа. Подобно сему, когда водружается в сердце нашем мысль о Боге, она, как солнце, начинает освещать и преображать всю нашу жизнь. И такая жизнь не только не препятствует молитве, но вводит нас в молитву, и при такой жизни даже самая краткая молитва бывает пламенной.

Арх. Феофан.

2 ноября 1927 г. София

Вы пишете: «При чтении епископа Игнатия (Брянчанинова) возникли у меня следующие вопросы: на странице 230 сказано, что все мы в прелести; почему же, говоря «человек в прелести», этому приписывается особый смысл и как относиться к такому человеку?» Чтобы понять выражение «все мы в прелести», необходимо принять во внимание следующее. Главным подвигом своей жизни древние подвижники почитали покаяние и плач о грехах своих. Об этом имеется много изречений их. Из многого приведу немногое для подтверждения сказанного.

«Брат сказал авве Сисою: усматриваю, что память Божия (умная молитва) постоянно пребывает во мне. Старец сказал: это не велико, что ум твой постоянно направлен к Богу; велико то, когда кто увидит себя худшим всякой твари» (Игнатий Брянчанинов. Отечник, п. 4).

«Брат спросил авву Пимена: что делать мне с грехами моими? Старец сказал: желающий избавиться от грехов избавляется от них плачем, и желающий не впадать вновь в грехи плачем избегает от впадения в них. Это – путь покаяния, преданный нам Писанием и отцами, которые сказали: плачьте! – другого пути, кроме плача, нет» (Отечник, п. 25).

«Плач – сугуб: делает и хранит» (Отечник, п. 26).

«Все житие монаха – плач» (Отечник, п. 27).

«Когда скончался авва Арсений Великий, св. Пимен, при вести об этой кончине, прослезившись, сказал: блажен авва Арсений! потому что ты плакал о себе в жизни сей! Невозможно не плакать или здесь произвольно, или невольно в адских муках» (Отечник, п. 29).

И чем выше человек по святости, тем глубже у него сознание своей греховности. И наоборот, чем обыкновеннее человек, тем слабее у него сознание своей греховности, а у большинства оно и совершенно отсутствует. Поэтому-то большинство людей и не понимает подвига покаяния и не чувствует потребности в этом подвиге. И поскольку оно не понимает подвига покаяния и не чувствует потребности в покаянии, постольку о них можно сказать, что все люди этого рода находятся в прелести. И о всех нас, поскольку мы слабо чувствуем и видим свою греховность, можно сказать, что мы, в меру слабости сознания своей греховности, находимся в прелести!

Древние говорили: «Как тень от тела нашего последует за нами повсюду, так повсюду мы должны иметь с собою плач и сокрушение духа» (Отечник. Изречения неизвестных старцев, п. 10). И «неугодна та молитва пред Богом, в которой мы не чувствуем себя грешными пред Ним».

А можем ли мы похвалиться такой молитвой?

И пока не можем, до тех пор должны сознавать, что молитва наша несовершенна пред Богом. Такова духовная прелесть в общем смысле слова, которою страждет все человечество, а в том числе и мы!

Замечательно, что сектанты и все неглубокие христиане совсем лишены этого чувства греховности. Явный признак, что все они находятся в прелести!

Арх. Феофан.

23 ноября 1927 г. София

Я разъяснил в прошлом письме, что нужно разуметь под прелестью вообще. Теперь остается разъяснить, в чем состоит собственно так называемая прелесть в отличие от прелести вообще. Хорошо об этой прелести говорит св. Исаак Сирианин. «Деятельность крестная двоякая; по двоякости естества и она разделяется на две части. Одна, состоя в претерпении плотских скорбей, производимых действованием раздражительной части души, и есть, и называется деятельность. А другая заключается в тонком делании ума и в божественном размышлении, а также и в пребывании на молитве и так далее; она совершается вожделевательной частью души и называется созерцанием. И одна, то есть деятельность, очищает, по силе ревности, страстную часть души, а вторая – действенность душевной любви, то есть естественное вожделение, которое просветляет умную часть души. Всякого человека, который прежде совершенного обучения в первой части переходит к сей второй, привлекаемый её слабостью, не говоря уже своей леностью, постигает гнев за то, что не умертвил прежде уды свои, яже на земли (см.: Кол.3:5), то есть не уврачевал немощи помыслов терпеливым упражнением в делании крестного поношения, но дерзнул в уме своем возмечтать о славе крестной» (Слово 55).

Из приведенных слов св. Исаака Сирианина видно, что собственно так называемая прелесть состоит в том, что человек начинает порываться жить выше своей меры. Еще не очистившись от страстей, стремится к жизни созерцательной, мечтает о духовно-благодатных наслаждениях. В этом случае человека постигает гнев Божий, который состоит в том, что от человека за высокоумие отступает благодать Божия, и он подпадает под влияние лукавого. Тот действительно начинает увеселять его тщеславие высокими созерцаниями и услаждениями. Но созерцания эти и услаждения не от Бога, а от лукавого. В таком состоянии пишутся все богословские сочинения, желающие сказать новое слово, отличное от словес святоотеческих. И этого рода суть все услаждения, которыми услаждаются нечистые и высокоумные души, мечтающие о себе выше меры.

В кратких словах, отличие «всеобщей прелести» от прелести в собственном смысле, на основании сказанного, может быть выражено так. Прелесть всеобщая есть забвение и нечувствие своей греховности. Прелесть собственно так называемая есть приписывание себе праведности, в действительности не существующей. А если кажется человеку, что имеет он праведность, то эта праведность не божественная, а бесовская, чуждая благодати Божией и смирения. В этом смысле и нужно понимать известное изречение аввы Пимена Великого: «Человека согрешающего и кающегося предпочитаю человеку не согрешающему и не кающемуся. Первый имеет мысль благую, признавая себя грешным, а второй имеет мысль ложную и душепагубную, признавая себя праведным» (Еп. Игнатий. Отечник, п. 75).

Арх. Феофан.

24 ноября 1927 г. София

Давно Вы спрашивали, как бороться с чувством обрядности, вследствие которого является рассеянность в молитве, если обрядность, по различным причинам, изменяется. Например, служит новый священник. Бороться против этой излишней привязанности к обрядности нужно положительным путем, стараясь обращать главное внимание на внутреннюю молитву. Внешняя молитва без внутренней имеет мало цены. Тогда как внутренняя молитва может быть и без внешней. В развитии навыка к внутренней молитве заключается вся сущность христианского подвижничества. Об этой молитве подробно говорится в «Добротолюбии». С этой точки зрения удобно решать и другие Ваши вопросы. Если действует внутренняя молитва, то нет большой беды в том, если, по независящим от Вас обстоятельствам, не придется быть в церкви при богослужении. Разумеется, если это бывает по уважительным причинам. Затем, при внутренней молитве жизнь духовная бывает сокровенной и мало заметной для других. И меньше бывает повод для недоразумений с близкими по местожительству, но не близкими по духу лицами.

Старайтесь развить в себе способность и навык к этой внутренней молитве, тогда и жизнь Ваша будет более легкой. Меньше будет всякого рода столкновений с окружающими лицами из-за различного рода обрядовых мелочей...

Никогда так не чувствуется внутренняя сущность христианской жизни, как во время Пасхи. Постарайтесь запечатлеть это настроение в своем сердце и подольше его от всяких внешних впечатлений берегите: тогда сама собою будет в сердце Вашем развиваться сокровенная в Боге жизнь духовная!

Арх. Феофан.

15 февраля 1928 г. София

Жизнь наша есть непрестанная духовная брань. И потому нужно удивляться не тому, когда эта брань есть, а скорее тому, когда её нет. Но чтобы быть победителем в этой брани, нужно правильно вести её. А чтобы правильно вести её, должно поучаться в писаниях святых отцов. Но и самое чтение святых отцов должно быть правильным, а не беспорядочным. «Старайтесь, – скажу Вам словами преосвященного Игнатия (Брянчанинова), – читать книги святых отцов, соответствующие Вашему образу жизни, чтоб Вам можно было не только любоваться и наслаждаться чтением отеческих писаний, но чтоб можно было прилагать их к самому делу. Христианин, живущий посреди мира, должен читать сочинения великих святителей, писавших для народа, научающих добродетелям христианским, идущим для тех, которые проводят жизнь среди занятий вещественных.

Другое чтение для иноков общежительных... И еще другое чтение для безмолвников и отшельников! Изучение добродетелей, несоответствующих образу жизни, производит мечтательность, приводит человека в ложное состояние» (Творения. Т. IV).

Какие же это творения разумеются у преосвященного Игнатия? Творения святителя Иоанна Златоуста, святителя Тихона Задонского и им подобные. С этой точки зрения нельзя признать правильным правило Вашей жизни, выраженное в словах: «Я уже никак не могу стараться о выполнении трех обетов монашества». Вам нужно стараться не о том, чтобы вести жизнь монашескую, а о том, чтобы вести жизнь христианскую, духовную в её общих проявлениях, а не в форме монашества. Тогда у Вас и будет более правильный строй жизни и более спокойное настроение,

Арх. Феофан.

10 мая 1928 г. Варна

Мое последнее письмо к Вам понято было Вами не совсем правильно. Слово «мир» употребляется в подвижнической литературе в двояком смысле. В более общем смысле «мир» – это жизнь не в монастыре, а в общих условиях мирской жизни. В более же частном смысле, по определению св. Исаака Сирианина, мир есть «собирательное имя страстей». Отречься от мира в последнем смысле слова можно и живя в мире в первом смысле слова. «Говорят, слышал я, – говорит прп. Никита Стифат, – будто невозможно навыкнуть добродетели без ухода в даль и убежания в пустыню, и удивлялся, как вздумалось им неопределимое определять местом. Ибо если навык в добродетели есть восстановление сил души в первобытное благородство и сочетание воедино главнейших добродетелей для свойственного ей по естеству действования; а это не совне приходит в нас, как нечто вводное, а прирождено нам от сотворения, и через это входим мы в Царствие Небесное, которое внутрь нас есть, по слову Господа, – то пустынь излишня, когда мы и без неё входим в Царствие через покаяние и всякое хранение заповедей, что возможно на всяком месте владычества Божия, как поет божественный Давид: «Благослови, душе моя, Господа на всяком месте владычества Его» (Пс.102:22) (Первая сотница, п. 72; Добротолюбие. Т. V). В этом смысле слова можно быть монахом и живя в миру. «Быть монахом, – говорит тот же Никита Стифат, – не то есть, чтоб быть вне людей и мира, но то, чтоб, отрекшись от себя, быть вне пожеланий плоти и уйти в пустыню страстей (т. е. бесстрастие)» (Первая сотница. п. 76; Добротолюбие. Т. V). «Во всяком образе жизни преблаженна жизнь, во всех делах и деяниях ведомая для Бога и по Богу», – говорит прп. Симеон Новый Богослов (Главы, п. 100; Добротолюбие. Т. V. С. 32).

Тайный постриг при жизни мужа и без согласия его принимать нельзя. Если Богу угодно, в свое время желание Ваше исполнится. А пока просто живите внутреннею жизнью в тех условиях жизни, в какие Вы поставлены.

Арх. Феофан.

23 мая 1928 г. Варна

Это верно, что нужно всегда плоть свою ограничивать. Но и в ограничении её должна быть своя мера. «Воздержание чрева, – говорит свт. Василий Великий, – есть самое лучшее, когда измеряется в каждом телесною силою. Ибо иным и злострадание в высшей степени казалось неприскорбным и более представлялось отдохновением, нежели трудом, по твердости и непреклонности их телесного состава и силы. Но что сносно для таких людей, то для других бывало причиною опасностей. Ибо у одних тел с другими иной найдет столько же различия, сколько у меди и железа с деревами, растущими кустарником. Посему должно избирать воздержание по мере силы, какая есть в человеке. Добродетели, совершаемые одною душою, равно все и всем приписываются. Воздержание же для каждого должно быть определяемо по его телесной силе, чтобы не останавливаться на том, что ниже силы, какая есть в человеке, и не простираться до того, что выше силы» (Подвижнические уставы. Гл. IV).

Поэтому, если чувствуется слабость плоти, нужно её поддерживать и не выходить из своей меры. Если не представляется возможности быть на всенощной, можно помолиться и дома.

Тайный постриг при жизни мужа и даже при его согласии, по моему мнению, неудобен.

С людьми, близкими по духу, можно иметь общение, если оно не расстраивает строя духовного. Когда они спрашивают что-нибудь о духовной жизни, можно им говорить, но не от себя, а от святых отцов и подвижников. Чрез это избежим тщеславия.

Я рад, что о. Киприан преуспевает. Но от души желаю ему, чтоб возвышение административное не отвлекло его от преуспеяния в смиренномудрии. Нет ничего пагубнее для жизни духовной, как если человек отпадет от смирения.

Призываю на Вас благословение Божие.

Ваш искренний богомолец, арх. Феофан,

6 июля 1928 г. Варна

Не нужно смущаться тем, что бывает временами обуревание помыслов и страстей. Так и должно быть в духовной брани. Сначала нападают враги, потом бывает борьба и, наконец, – победа. Но пред борьбой появляются враги.

«Да не ужасаемся, – говорит св. Иоанн Лествичник, – видя, что мы в начале подвига более обуреваемся страстями, нежели когда мы жили в мире, потому что сперва необходимо возникнуть всем причинам болезней, а потом уже воспоследовать здравию. Может быть, сии звери и прежде где-нибудь скрывались в нас, но мы их в себе не примечали» (Лествица. Слово 26, п. 183).

«Необходимо, чтобы море сие поколебалось, возмутилось и рассвирепело, дабы посредством сего волнения извергнуть на землю хворост, сено и все гнилое, что только реки страстей внесли в него. Рассмотрим внимательно, и мы найдем, что после бури на море бывает глубокая тишина» (Слово 4, п. 59).

«Страстные! будем прилежно и неотступно молиться Господу; ибо все бесстрастные из страстного состояния достигли бесстрастия!» (Слово 28, п. 27).

Я очень благодарен Вам за посылку, которую я получил. Впредь, однако, прошу Вас не утруждать себя своими подарками, когда обстоятельства Ваши тяжелы. Другое дело, когда будете в благополучии обстоятельств.

Что касается прочтения о. архимандриту Киприану строк письма, касающихся его, то, если они не смутили его, то беды нет в том, что они были ему прочитаны. Строки эти излились из глубины моего сердца сами собою. «Начальствование сделалось для некоторого из Ангелов причиною высокомудрия, хотя оно и не для того ему было вверено» (Лествица. Слово 25, п. 58). «Иное душевное устроение у человека, сидящего на престоле; и иное у сидящего на гноище» (Слово 25, п. 59).

«Святое смиренномудрие говорит: кто имеет любовь ко мне, тот никого не будет осуждать, не пожелает начальствовать, не будет выказывать свою премудрость. По совокуплении же со мною для него уже закон не лежит (см.: 1Тим.1:9)» (Слово 25, п. 244).

Но кто принял начальствование как послушание, то, как сын послушания, – будет идти стезею смирения, если и вперед будет пребывать в послушании и отгонять рукою смирения воздаваемые ему похвалы, ибо «естество человеческое не может принимать похвалу безвредно» (Слово 25, п. 43).

На этом пути поскользнулись многие из духовно начальствующих в настоящее время!

Арх. Феофан.

29 июля 1928 г. Варна

Вы пишите: говела в Хоповском монастыре, была на исповеди у хоповского священника; на исповеди старалась называть только свои грехи, и когда о. Алексий принялся пересматривать мою жизнь, сказала ему, что тут все уже решено и что я имею на все Ваше руководство. «Плохо я это сделала или нет?» – спрашиваете Вы. «Нет, не плохо», – отвечаю. О. Алексий – хороший священник, но не думаю, чтобы мог в тонкостях духовной жизни разобраться. По словам же прп. Иоанна Кассиана, египетские старцы учили: хорошо не утаивать своих помыслов, но открывать их старцам духовным и рассудительным, а не таким, которые состарились от одного только времени. Ибо многие, смотря на старческий возраст (или духовный сан) и открывая свои помышления, вместо уврачевания, по неопытности выслушивающего, впадали в отчаяние (Древний патерик. Гл. V, п. 4).

Насколько я знаю, относительно «белых» священников можно сказать, что они не понимают «борьбы помыслов» и вместо пользы могут причинить вред своими советами.

Затем Вы спрашиваете: можно ли давать Вам советы своей родственнице, живущей в монастыре? Можно, когда она сама спрашивает или готова выслушать совет с Вашей стороны. Вы дали ей хороший совет ознакомиться с творениями преосвященнейшего Игнатия (Брянчанинова). Творения его должны быть настольной книгой каждого современного монаха, особенно интеллигентного. Критическое замечание манатейной монахини можно принять только в том смысле, в каком некогда говорила блаженная Синклитикия: живя в общежитии, мы должны предпочитать послушание подвижничеству, ибо последнее научает высокомерию, а первое показывает смиренномудрие (Древний патерик. Гл. XIV, п. 16). Но если она вообще отрицает необходимость подвижничества в какой бы то ни было степени на первых порах монашеской жизни, то заблуждается.

Спросили авву Агафона: что важнее, телесный труд или хранение сердца? Старец отвечал: человек подобен дереву, труд телесный – листья, а хранение сердца – плод. Поскольку же, по Писанию, «всякое дерево, не приносящее доброго плода, срубают и бросают в огонь» (Мф.3:10), то очевидно, что все попечение мы должны иметь о плоде, то есть должны иметь хранение ума. Впрочем, для нас нужно и лиственное прикровение и украшение, то есть труд телесный (Патерик. Гл. X, п. 13). И истинное послушание может быть только если оно бывает соединено с молитвой!

Истинный «послушник есть тот, – говорит св. Иоанн Лествичник, – кто телом предстоит людям, а умом ударяет в небеса молитвою» (Лествица. Гл. 4, п. 102).

Конечно, здесь разумеется молитва не церковная, а внутренняя и, следовательно, признается необходимость внутреннего подвижничества и для послушника.

Архиепископ Феофан

Что касается Ваших личных дел, то я согласен, что осуществлять в жизни убеждения гораздо труднее, чем говорить о них. В умении осуществлять убеждения в жизни и состоит все искусство духовной жизни. Предел всякого послушания есть воля Божия. Где воля человеческая станет в противоречие с волей Божией, следует отдавать решительное предпочтение воле Божией. Но не всегда легко бывает определить и то, какова в данном случае воля Божия. В таких случаях нужно молиться о вразумлении свыше, и как скажет совесть, так и поступить.

Призываю на Вас благословение Божие.

Искренне уважающий Вас арх. Феофан.

17 сентября 1927 г. София

Отвечаю на Ваши вопросы. «На пустые и праздные разговоры, – говорите Вы, – я стараюсь не обращать внимания, но часто со мной разговаривают по религиозным и церковным вопросам, и я не знаю, что в таком случае делать».

«Видех не разумевающыя и истаях, яко словес Твоих не сохраниша», – говорит псалмопевец (Пс.118:158). Толкуя эти слова, святитель Феофан Затворник пишет: «Кто любит Бога, тот любит и братий своих. Кто любит добрую нравственность, тот не может равнодушно смотреть, не скорбеть и не сокрушаться сердцем, окруженный людьми, которые, забыв Бога, бесстрашно попирают закон Его святой. Пророк свидетельствует о себе, что он, взирая на это, истаял, как истаевает свеча, снедаемая силою огня. Такова истинная любовь к Богу! Не себя только она держит на путях угодных Ему, но ревнует, чтоб и все братия держались тех же путей. Пророк ничего не говорит о том, что делал он или что следовало бы делать тому, кто любит словеса Божии, когда видит, что их знать не хотят, и, обращаясь к Богу, свидетельствовал только пред Ним, как мучительно для него повсюдное несоблюдение словес Божиих, ясных, определенно выражающих то именно, чего от кого требует Бог. Не есть ли и в самом деле это наилучший способ выражения ревности о доброй в людях нравственности? Живи сам, как должно, ни в чем себе не поблажая, и, видя других не хранящих словеса Божии, снедайся скорбию о том и вопий к Богу, как это больно для тебя, умоляя Его чрез это самое вступиться за слово Свое и отрезвить безумствующих. Учи и вразумляй жизнью; вразумлять же словом предоставь тем, кому дано слово, а вразумлять делом – тем, кому дана власть на это, молясь притом теплою молитвою, чтобы Бог Сам вступил на защиту дела Своего. Это не будет равнодушие, хотя и можно прикрывать его таким образом действования, а дело благоразумия. Можно начать действовать, но, вместо поправления дела, только больше расстроить его. Молись лучше, да изведет Господь делателей. Но если в общности уместен такой образ действования, то тех, коим дано слово, и тех, коим дана власть, ничем нельзя извинить, если первые не возвышают гласа своего, взошедши на кровы, а вторые без ума носят меч, данный им на остепенение и устрашение злых. Власть эта не в руках только правительства, но и у отца (и матери) над детьми, у старших над младшими, у наставников над учениками. Равно как и слово не у одних пастырей, но и у всякого, разумеющего дело и подвигаемого смиренно высказывать вразумляющую истину устно или письменно». Сообразно с приведенным разъяснением святителя Затворника и действуйте. Разъясняйте истину, когда Вас спрашивают. А когда не спрашивают, можете и молчать, а можете и кратко свидетельствовать истину, смотря по обстоятельствам, когда бывает полезен один способ поведения и когда другой. Из сказанного видно, как нужно поступать Вам и с сыном. Иногда нужно любовью действовать на него, а иногда и со строгостию, но умеряемой любовью. Или, как говорят святые отцы, нужно иногда «безгневно гневаться», то есть гневаться на порок, но не на лицо, совершающее проступок. Это подобно тому, что врач, делающий операцию больному, хотя и причиняет ему боль, но делает это в целях исцеления его от болезни. И Господь ведь временами «кого любит, того наказывает» (Евр.12:6).

Арх. Феофан.

2 октября 1927 г. Варна

Вы жалуетесь на то, что временами нападает на Вас расслабление духовное, и тогда жизнь благодатная становится для Вас чем-то неудободостигаемым, уделом лишь праведных людей. Живущие духовною жизнью знают это состояние. Св. Марк Подвижник говорит, что причинами этого ослабления духовной жизни бывают три состояния: неведение, забвение и нерадение. На пути жизни духовной словно удары какие поражают по временам душевные силы, но они отказываются действовать по требованиям духа. Когда поражено бывает чувство, тогда появляется состояние нечувствия; когда поражен бывает ум, тогда он и слепотствует или забывается; когда поражена бывает воля, тогда человек впадает в состояние разленения и неподвижности на дела, по требованию духа.

С чего начинается ослабление духовной жизни, бывает неодинаково, но больше от забвения. От забвения – нечувствие; от того и другого – разленение или нерадение. Но надо иметь в мысли, что все это бывает с людьми, стоящими на добром пути, говорит святитель Феофан Затворник. У живущих по страстям эти три состояния постоянно существуют, но не замечаются ими. Те же, которые живут духовною жизнью, замечают свои изменения на худшее, жалеют о том и молятся; следовательно, они не из числа работающих страстям. Они вышли из того рабства и попали в эти недобрые состояния случайно. Вина, конечно, в них, но редко кто может сказать, от чего именно они находят. Господь же милостив, и кто, заметив такую худобу в себе, прибегает к Нему с сокрушением, к тому Он являет скоро Свое благоволение и восстанавливает внутреннее его в свойственном ему чине (Еп. Феофан. Псалом 118). Из сказанного видно, что вовсе не худо, что Вы замечаете находящее на Вас временами духовное расслабление. Значит, Вы живете духовною жизнью, и только временами нападает на Вас это расслабление. И не нужно доискиваться точно причины этого расслабления, если не подсказывает Вам её Ваша собственная совесть. Нужно только иметь в себе убеждение, что вина изменения к худшему лежит в Вас, хотя Вам и неизвестна. И нужно только в том сознании и этом чувстве молиться Господу о прощении неизвестной вины и о ниспослании духовной помощи на предстоящее духовное делание. И если будем молиться с верою, получим просимое!

Вы спрашиваете: я получила в награду утвержденную Уставом икону Пресвятой Богородицы для ношения; можно ли её мне носить или не надо? Если Уставом положено носить, носить можно, а в торжественные дни и необходимо.

Забыл в прошлом письме написать Вам об уроках, которые Вы прежде имели как дополнительный заработок. Иметь эти уроки вполне можно, если они найдутся для Вас.

Призываю на Вас благословение Божие и молюсь о Вас!

Арх. Феофан.

15 октября 1927 г. Варна

Р. S. В Варне живу хорошо. Но на днях переезжаю в Софию. Заниматься в Варне трудно за недостатком необходимых книг.

Вы пишете в ответ на мое письмо, что у Вас нет настоящего чувства греховности, а есть только сознание своей греховности. Что же делать для пробуждения чувства греховности? Нужно, по мере сил, добросовестно принуждать себя к жизни по уставам Церкви во дни Великого поста, и тогда, рано или поздно, это чувство появится. В этом и заключается смысл всего уклада и всех чиноположений церковных, установленных Церковью во дни Великого поста.

Затем Вы спрашиваете: можно ли рясофорной монахине заняться, с благословения игумении, воспитанием двух девочек-сирот? Чтобы иметь правильную исходную точку зрения при решении этого вопроса, нужно знать, что монашеские уставы различают два главных вида монашеской жизни: общежительный и отшельнический. Общежительным монахам уставом свт. Василия Великого разрешается заниматься воспитанием детей: в мужских монастырях – мальчиков, в женских – девочек. А если это так, то полагаю, что, с благословения игумении, и рясофорная монахиня может потому заняться воспитанием сирот-девочек. Игумения знает, кому и какое можно дать послушание.

Арх. Феофан.

3 января 1931 г. София

Я еще не уехал во Францию, но уезжаю в среду, 16/29 апреля. Поэтому имею возможность ответить на Ваше последнее письмо.

«Каким образом можно сохранять ту радость, какая получается в праздник Святой Пасхи?» – спрашиваете Вы. Нужно вообще быть самособранным и не рассеянными, не подавать со своей стороны никакого повода к оскорблению этой радости. Но все-таки в конце концов пребывание в этой радости в нас зависит не от нас, а от Виновника этой радости – Самого Господа. Он возносит нас, Он и смиряет нас, когда и как находит это необходимым и полезным для нас. Возносит нас, когда мы бываем смиренны, а смиряет, когда мы возносимся.

Арх. Феофан.

15 апреля 1931 г. София

Многоуважаемый о. Протоиерей!

Вы спрашиваете: «Как понимать действия в нас благодати Божией по отношению нас Святого Духа; то ли значит это, что одновременно, по нераздельности Лиц, действует в нас и Отец, и Сын? Но мы без смущения говорим о действии в нас Святого Духа, а о действиях Отца и Сына затруждаемся утверждать».

Отвечаю. Необходимо различать при ответе на этот вопрос две точки зрения: богословскую, когда речь идет о жизни Божества в Самом Себе, и икономическую, когда речь идет об откровении Его человечеству.

С чисто богословской точки зрения, по определению св. Григория Паламы, выражающему букву и дух святоотеческого учения, благодать Божия не сущность, но есть энергия Божия и, как принадлежность существа Божия, есть единая и общая для всех Ипостасей Святой Троицы: Отца, и Сына, и Святого Духа.

В этом смысле она одинаково может быть названа и называется благодатию и Отца, и Сына, и Святого Духа.

Но в икономическом откровении Святой Троицы наблюдается такой порядок: Отец открывается миру чрез Сына во Святом Духе. «Одно начало существ, создающее чрез Сына и совершающее в Духе», – говорит свт. Василий Великий (О Святом Духе, к Амфилохию. Гл. XVI). При этом «Божеский Дух всегда и окончательно совершает все происходящее от Бога чрез Сына, как в новой твари, о которой говорится: «кто во Христе, [тот] новая тварь» (2Кор.5:17), как и в той, которая древле была в начале; потому сказано; «словом Господним небеса утвердишася, и Духом уст Его вся сила их» (Пс.32:6)» (Свт. Василий Великий. Против Евномия. О Святом Духе. Кн. V).

Так нисходит к человеку Святая Троица.

Соответственно с этим совершается и восхождение человека к Богу, только обратным порядком, т. е. Святым Духом чрез Сына к Отцу. «Познается и открывается Пресвятая Троица, – говорит прп. Симеон Новый Богослов, – благодатию Святого Духа, по благоволению Отца, чрез Сына» (Слово LXI. Т. 2).

Оба эти порядка обозначает свт. Василий Великий в словах: «Путь боговедения – от единого Духа, чрез Единородного Сына, к единому Отцу. И обратно: естественная благодать и естественная святыня и царское достоинство от Отца, чрез Единородного Сына, простирается на Духа» (К Амфилохию. Гл. XVIII).

Из сказанного становится понятным как то, почему благодать Божия есть единая и общая Отцу и Сыну и Святому Духу, так и то, почему, несмотря на эту общность её Трем Ипостасям Святой Троицы, она в богословском словоупотреблении называется по преимуществу благодатию Святого Духа. Не иначе как чрез Сына во Святом Духе открывается нам Бог Отец и не иначе как силою Святого Духа чрез Сына мы восходим ко Отцу. Дух Святой есть То, чрез Что открывается нам и познается нами Единородный Сын и Бог Отец. «Сын есть образ невидимого Отца (см.: Кол.1:15), а Дух есть образ Сына (см.: Рим.8:29)», – говорит Афанасий Великий (Слово к Серапиону четвертое, § 3). Совершенно согласно с ним учит и свт. Василий Великий (Против Евномия. Гл. V).

Вывод из этого учения делает прп. Симеон Новый Богослов: «Видевший Сына видел (потому самому) Отца, и видевший Духа Святого видел Сына» (Слово LII, § 1). Только удостоившиеся Божественного озарения могут это ясно ощутить на опыте, мы же должны принимать все на веру. Но к облегчению нашей веры могут служить основанные на опыте следующие слова великого созерцателя и богослова – Симеона Нового Богослова: «Апостол говорит: «Господь есть Дух» (2Кор.3:17), и опять: «Сам Дух ходатайствует за нас воздыханиями неизреченными» (Рим.8:26), вопия: «Авва Отче!» (Рим.8:15). Дух взывает: «Авва Отче!» не потому, что Дух есть Сын, – да мимо идет от нас такая хула! Но потому, что Сын Божий видится и созерцается (нами) Духом Святым, и что ни Сын никому не открывается без Духа, ни Дух без Сына, но вместе с Духом открывается Сын и Сам чрез Духа взывает: «Авва Отче!» (Мк.14:36)» (Слово LII, § I. Т. 1). «Я говорю С тобою, – сказал однажды таинственно явившийся св. Симеону Сын Божий, – как Друг с другом, чрез Духа Святаго, Который вместе со Мною говорит тебе» (Слово XCI. Т. 2).

Арх. Феофан.

13 ноября 1928 г. София

Многоуважаемая Елена Юрьевна!

Получил Ваше письмо. Искренно благодарю за сведения Ваши, сообщения о С. А. Нилусе. Очень рад, что он жив и здоров и Господь не оставляет его среди трудных и спорных обстоятельств современной жизни. Писать ему что-либо я опасаюсь. По несомненным данным, за моей перепиской следит советская агентура, поэтому в Россию я не пишу никаких писем. О. схиархимандрита Иоасафа из Густанского монастыря я знаю. О бывшем ему пред кончиной видении я очень желал бы знать. Но я думаю, что нет нужды пересылать описывающего это видение в подлиннике письма. Достаточно в Вашем письме передать сущность видения. Письмо ведь может затеряться. Когда будете писать С. А. Нилусу, передайте ему от меня приветствие, не называя моего имени полностью, а передавая приветствие от В. Ф. Полтавского...

Желаю Вам здравствовать. Призываю на Вас благословение Божие.

Ваш искренний богомолец и покорный слуга, архиепископ Феофан.

Р. S. Если будете писать, то прошу писать по адресу: Serbie, Śrem Karlovci, Patriarchie, Archevêque Théophane.

А. Ф.

23 мая 1925 г. Yertsegnovi

* * *

Многоуважаемая Елена Юрьевна!

Получил Ваше письмо по приезде в Карловцы из Ерцегнови. Приношу Вам глубокую благодарность за присланное Вами описание видения о. схиархимандрита Иоасафа. Оно очень поучительно и умилительно. Будем с верою ожидать лучшего будущего, которое, надеюсь, принесет нам действительно великую радость.

Я глубоко сочувствую Вашему духовному одиночеству. Вполне понимаю, как Вам тяжело жить. И от души желал бы чем могу быть полезным Вам. Не унывайте, Господь с Вами. С Вами и прп. Серафим. Он да утешает Вас всегда!

Историей из-за доллара не смущайте себя. Вы не упомянули о нем ни словом в письме. И я не знал, что с ним делать. Подумал, что Вы просто позабыли отклеить его от письма и нечаянно прислали его ко мне. Поэтому и решил отправить его к Вам обратно с письмом, не говоря о нем ни слова. Дело естественное, и укорять Вам себя из-за него не следует. По отношению к Вашему отцу Вы совершаете подвиг христианской любви, многоценный пред очами Божиими. Он будет не бесплоден, если не для него, то для Вас!

Будьте здравы и не унывайте.

Господь с Вами. С Вами и все угодники Божии, чтимые Вами! Бог даст, доживем и мы до счастливых дней. Отнимет тогда Господь от очей наших всякую слезу. Если и будут у нас слезы, то слезы умиления и радости!

Архиепископ Феофан.

13 июня 1925 г. Сербия. Сремские Карловцы

* * *

Многоуважаемая Елена Юрьевна!

С великим сожалением узнал я из Вашего письма об аресте С. А. Нилуса и его супруги. Мне так хотелось, чтобы он как-нибудь выехал заграницу. Здесь он, с присущим ему талантом, мог бы многое написать в пользу и защиту Святой Православной Церкви перед неверующей Европой. Будем молить Господа о его спасении.

Я очень рад, что Вы установили, хотя и заочно, духовную связь с О. А. и Т. А. Бурман. Мне кажется, что знакомство Ваше, особенно с Т. А. Бурман, будет полезно Вам. Она имеет очень чуткую и добрую душу, и Вы с нею можете быть откровенной. А одинокой Вам в настоящее время жить трудно. О. А. и Т. А. Бурман думают уезжать из Сербии. Трудно там найти заработок. Е. Е. Митрофанова зовет их в Париж, а они собираются переселиться в Болгарию. Здесь обещают устроить их некоторые из моих знакомых русских людей.

Не знаю, как Вы живете в настоящее время. Но надеюсь, что не унываете. По многим несомненным данным, время спасения России приближается. Грядущая радость с избытком покроет все наши настоящие печали и скорби. А в последнее скорбное время все верующие и верные Господу будут жить под особенным покровом Божией благодати, которая защитит и спасет их от всех козней антихриста!

Будьте здравы и хранимы Господом. Молю Господа о Вашем благополучии и спасении.

Архиепископ Феофан.

2 ноября 1925 г. София. Русское посольство

* * *

Многоуважаемая Елена Юрьевна!

Давно я не получал от Вас никаких известий ни о Вас, ни о Вашем дяде, С. А. Нилусе. Последнее письмо получил я от Вас в октябре месяце 1925 года. В нем Вы сообщали мне, что Вашего дядю, С. А. Нилуса, арестовали и препроводили в Москву. Отчасти болезнь моя, а отчасти церковные дела не дали мне возможности списаться с Вами по этому случаю. В настоящее время я вновь вспомнил о Вас, и явилась у меня потребность написать Вам письмо. Будьте добры, сообщите мне, какова судьба Вашего дяди. Что произошло с ним после ареста? Как Вы сами живете и чувствуете себя? Так ли трудно жить Вам в настоящее время, как и прежде, или немного улучшилось Ваше положение? Я был бы очень рад, если бы Вы написали мне обо всем этом, насколько позволяют Вам обстоятельства Вашей жизни.

Искренне Вас уважающий и о Вас памятующий арх. Феофан.

10 июля 1926 г.

Р. S. Писать мне в настоящее время можно по адресу: Arch. Théophane, rue Paraskeva, No. 21 (chez Mr. Abboth) Warna, Bulgarie.