О «православии» антихалкидонитов

Как известно, в настоящее время Православная Кафолическая Церковь ведет богословский диалог с различными христианскими конфессиями. Среди этих конфессий присутствуют также и монофизиты, которых также называют еще и антихалкидонитами, или же прохалкидонитами, или Древними восточными церквами, или, совершенно вопреки Священному Писанию – «православными Востока». Специально для ведения этого диалога был создан так называемая Смешанная богословская комиссия по богословскому диалогу с участием представителей Халкидонского и нехалкидонских исповеданий. В результате деятельности этой Комиссии возникло соглашение, согласно которому выходит, что в области догматики и веры православных ничего не разделяет с антихалкидонитами и что расхождения, имевшиеся до сего времени, возникли исключительно вследствие неправильного толкования богословской терминологии. Теперь же, дескать, она понимается как надо и, трудами и усилиями нынешних специалистов-богословов, в полном согласии со Святыми Отцами. Да и сам разрыв антихалкидонитов с Православной Церковью имел-де причины политические, а не догматические.

Такое представление, которое, как увидим далее, не только не соответствует действительности, но и целиком возникло в результате сознательного стремления исказить ее, впервые появилось в среде участников первых четырех неофициальных встреч православных и антихалкидонских Церквей, причем встречи эти, что примечательно, состоялись по инициативе Всемирного совета церквей.

В таком же духе действовала и созданная вслед за тем официальная Межправославная богословская комиссия; в этом же духе происходили и все последующие встречи в рамках Смешанной богословской комиссии.

Нашлись даже некоторые участники этих встреч и официальные представители различных церквей, которые утверждали, что православие антихалкидонитов находится вне всяких сомнений, и что, следовательно, специальный богословский диалог не нужен, так как еще более запутает дело. Они также предлагали, чтобы церкви, прекратив богословские прения, немедленно перешли бы к провозглашению единства, так как уже более пятнадцати веков потеряны на бессмысленные распри. По мысли этих людей, Церковь все эти долгие века заблуждалась, а множество поколений Святых и учителей Церкви, осуждая монофизитов, яковитов, акефалов, севериан и тому подобных, ошибались. Выходит, что множество простых умом, но просвещенных духом святых старцев, которые, как мы читаем в «Отечнике», даже не разговаривали с антихалкидонитами, пока те не раскаются и не признают решений Четвертого Вселенского Собора, также заблуждались.

Несомненно, ни святые Отцы, ни блаженные духом старцы не были скуднее современных богословов ни умом, ни любовью; напротив, исполненные всяческой пастырской заботы, они стремились наставить отпавших на путь истинной веры, без которой не будет спасения. Ибо действительно любящим можно назвать лишь того, кто говорит правду, какая бы она ни была, но не того, кто почему-либо старательно скрывает ее и стремится обмануть, сообразуясь со временным и человеческим, а не с вечным и Божиим. В сознании Церкви на этот счет неясностей нет: бывает добрый мир и согласие, и есть плохой мир и дурное согласие. Плох тот мир и плохо то единство, которые пренебрегают различием в вере, ибо только единство веры и общение Святого Духа, за установление которых Церковь постоянно молится, только они и могут быть прочным, неколебимым основанием настоящего мира и согласия, ибо только такое единство имеет глубочайшую, мистическую основу. А когда такого мистического единства нет, тогда бывает дурное согласие и ложный мир, лишь внешне прикрывающие незаживающую язву разделения и распада; в таких случаях предпочтительнее славная война, чем мир с отвержением Бога (св. Григория Богослова Слово 2, 82). См. также Слово 6, 11 (Слово о мире): Лучше прения о благочестии, чем ущербное единство; а также св. Иоанна Златоуста Слово на Евангелие от Матфея 35, 1: Всякое ущербное согласие упразднится. Так случилось во времена вавилонской башни: раздором добрым плохое согласие упразднилось и установился добрый мир; а также св. Исидора Пелусиота Послание 4, 36 к Петру Монаху: Ибо, о мудрейший, война здесь богоугодна, а мир тягостнее беспрерывного сражения; как сказано: «позавидовал я безумным, видя благоденствие нечестивых» (Пс. 72:3).

Идея, что можно провозгласить сначала тождество, а затем и единство православных и антихалкидонитов, впервые появляется на заре нашего века, еще даже до того, как началось движение за восстановление римско-католической унии и возникло экуменическое движение с его протестантским духом релятивизма и синкретизма.

Не в последнюю очередь благодаря этому протестантскому релятивизму и синкретизму, идея о тождестве православных и антихалкидонитов получает широкое распространение внутри экуменического движения. С этих пор монофизитов величают антихалкидонитами, прохалкидонитами, сторонниками древних восточных исповеданий и даже «православными Востока». Так были разрушены границы, положенные от Бога, как сказано: Не переноси границ, положенных от века отцами нашими. Так были созданы предпосылки к тому, чтобы в сознании Церкви монофизиты, всегда бывшие нераскаявшимися еретиками, без покаяния и обращения стали бы сонаследниками Православия. Требуют даже и от самих православных, чтобы они признали антихалкидонитов православными.

Смешение и путаница превосходит здесь уже всякое разумение. Еще каких-нибудь десять лет назад при словах «Межправославная комиссия» или «Православные церкви» всякий посчитал бы, что речь идет о поместных церквях, образующих Православную Кафолическую Церковь, первенствующий, по чести, престол среди которых принадлежит Константинопольской Патриархии. Ныне же это не стало более очевидным, так как по инициативе экуменистов и по нашей же, то есть православных, снисходительности, «Межправославная комиссия» может теперь включать и монофизитские церкви коптов, сиро-яковитов, армян, эфиопов и прочих. Первоучитель же религиозного синкретизма, еще ранее протестантов, есть римский папа, как это видим из того положения римско-католической унии, что иные исповедания, признав первенство папы, вольны сохранять свою веру и даже самые свои ереси.

Другим пагубным следствием этой путаницы является то, что многие православные богословы утратили религиозное самосознание и потеряли чувствительность ума. Это относится прежде всего к тем, кто каким-либо образом связан со Всемирным советом церквей и одержим духом экуменизма. Это, происходящее, как сообщается, «вследствие объективных богословских изысканий» и прикрываемое громкими именами видных экуменистов отупление богословских умов уже коснулось и консервативных богословов. Так, например, те участники межконфессионального диалога, которые сначала были неколебимы во мнении, что общение и объединение с антихалкидонитами возможно лишь при условии признания ими Четвертого и всех последующих Вселенских Соборов, ныне уж не столь непреклонны. После неофициальной встречи с антихалкидонитами в Женеве, убедившись, что признание постановлений Вселенских Соборов с их стороны ожидать бессмысленно, эти православные богословы призывают дать новое толкование решений Четвертого Вселенского Собора с тем, чтобы антихалкидониты могли его принять.

В действительности речь заходит не столько о новом толковании Соборных постановлений, сколько о полном их пересмотре. Так, например, какое еще новое толкование можно дать следующему решению Седьмого Никейского Вселенского Собора, где об антихалкидонитах говорится буквально следующее:

Исповедуем две природы ради нас Воплотившегося от Пренепорочной Богородицы и Приснодевы Марии, признаем Его совершенным Богом и совершенным Человеком, как и было прежде оглашено на соборе в Халкидоне, нечестивых же соблазнителей царского двора Евтихия и Диоскора и сотоварищей их Севира, Петра, и прочее иже с ними нечестивое сборище предаем проклятию.

Для нас, православных, постановления Вселенских Соборов есть непреложная истина, ниспосланная Святым Духом и воспринятая на все века сознанием нашей Церкви. Богословские умствования и софизмы лишь подрывают авторитет Соборных постановлений и преемственность церковной традиции. Следует ли православным двадцатого столетия воспринимать антихалкидонитов иначе, чем все прочие поколения православных на протяжении пятнадцати веков? Богословие – вещь не слишком удобная для манипулирования ею в целях личных амбиций. Ибо если в этом здании разрушить что-то одно, то рухнет и все здание целиком. Святые отцы прекрасно об этом знали, и поэтому единственным путем примирения с еретиками считали покаяние и принятие Православия.

Так зачем же закрывать им этот путь, сразу признав их православными, и поместив их в ограду Православной церкви, откуда справедливо и по вдохновению Божию были они некогда изгнаны Святыми Отцами?

На протяжении истекших со времен Четвертого Вселенского Собора пятнадцати столетий не было православного учителя или святого, который учил бы, что Православие есть одно с антихалкидонитами. Наоборот, многие учителя Православия всячески стремились изобличить антихалкидонскую ересь, причем тут мы можем назвать столь возвышенные умы и столь выдающиеся авторитеты, что утверждение, что они-де не смогли понять антихалкидонской аргументации, становится просто смешным. Довольно ли будет, если назовем здесь святого Максима Исповедника, святого Иоанна Дамаскина и Фотия, Патриарха Константинопольского? Довольно ли этих трех великих, неустанно сражавшихся с антихалкидонитами?

Горький опыт недавних межконфессиональных дискуссий оставляет впечатление, что членам православных делегаций не хватало систематической богословской подготовки, знания творений Св. Отцев и Соборных постановлений. Наши представители выглядели так, словно не учились у православных наставников, а были воспитаны на экуменической литературе. Нет никаких сомнений, что если бы наши делегаты были лучше подготовлены в теоретическом отношении, то есть лучше бы знали творения Св. Отцев, по крайней мере хоть трех, о которых было упомянуто выше, то и результаты переговоров были бы иными. Ибо в творениях Св. Отцев внимательный читатель найдет описание все тех же ухищрений и маневров, которые антихалкидониты применяют и до сего дня. Все это, по мнению учителей Православия, есть только нечестность и неискренность, с целью избежать публичного исповедания двух природ Господа нашего Иисуса Христа и постановлений Четвертого Вселенского Собора.

Сторонники унии Православия и антихалкидонских исповеданий, полностью игнорируя святоотеческое наследие, пытаются проложить новые пути, проходящие на грани обновления традиционной религии. Для аргументации в свою пользу они, как правило, используют отдельные, произвольно извлеченные из контекста, цитаты св. Иоанна Дамаскина, которые вне связи с основным содержанием его сочинений, могут создать иллюзию, что св. Иоанн признал-таки акефалов и яковитов православными. Использование св. Иоанна Дамаскина не случайно в том отношении, что он обладает самым высоким авторитетом как систематизатор православной догматики, устами которого как бы говорила сама Православная Церковь. Мнение такого авторитета, как Иоанн Дамаскин, в пользу унии с антихалкидонитами могло бы быть действительно очень существенным аргументом.

И как бы хотелось, чтобы к тому действительно существовали объективные предпосылки, чтобы действительно имелось основание для такого примирения, и вся горькая история полуторатысячелетнего разделения оказалась лишь следствием заблуждений и политических интриг своего времени. По крайней мере является несомненным то, что такой великий догматист и выразитель православного духа, к тому же сам живший в Сирии и хорошо знавший местные условия, не мог ошибаться.

В творениях св. Иоанна Дамаскина мы находим, однако, не оправдание, а весьма нелицеприятную критику антихалкидонских ересей. Для объединения с антихалкидонитами он не видит другой возможности, кроме покаяния и принятия халкидонского исповедания. Все это могло бы послужить ко вразумлению некоторых нетерпеливых сторонников унии, прежде всего для Антиохийской Православной Церкви.

Рассмотрим обстоятельным образом, насколько только позволяет объем этой небольшой книжечки, что же именно говорится в творениях Святого. Известны три его основных полемических трактата против монофизитов. Первый называется «О сложности природы, или против акефалов» [Migne. 95, 112–125]. Второй трактат, более пространный, написан по указанию Патриарха Антиохийского Петра и называется «Изложение от лица Петра, святейшего архиепископа Антиохийского, к яковитскому епископу города Дары» ^{94, 1436–1501}. Третий же называется «Послание к Иоанну архимандриту о Трисвятом» ^{95, 21–61} и рассматривает вопрос о пении Трисвятого гимна и о том, что монофизиты относят Трисвятое обычно только ко Христу, дабы оправдать добавление слов «распятый за нас». Согласно св. Иоанну Дамаскину, тот, кто ограничивает Трисвятой гимн лишь одним лицом Пресвятой Троицы, становится сообщником нечестивого Гнафея, коий суть сборище и средоточие всякого нечестия. Здесь имеется в виду Патриарх Александрийский Петр Гнафей, который впервые ввел ограничение Трисвятого ^{95, 24, 57}. Еще в одном своем труде, на сей раз направленном против монофелитов, св. Иоанн полемизирует также и с монофизитами. Этот труд называется «О двух волях и двух энергиях Христа и о прочих Его свойствах изложение, а также о двух природах и одной ипостаси» ^{95, 128–185}. Кроме того, следует упомянуть еще сочинения «Краткое изложение о ересях, их началах и причине» ^{94, 677–780}, и «Точное изложение Православной веры» ^{94, 789–1228}, которые вместе с трактатом «Философские главы» образуют капитальный труд «Источник знания».

Антихалкидониты извлекают из сочинения св. Иоанна Дамаскина «О ересях» излюбленную свою цитату о том, что монофизиты, под предлогом постановленного в Халкидоне отложившиеся от Православной Церкви, во всем остальном остались православными. Они приводят эту цитату обычно вне связи с остальным содержанием; мы же, чтобы внести ясность, приведем всю главу целиком.

Итак, мы читаем у св. Иоанна Дамаскина ^{94, 741–744}:

83. Египтяне, они же схизматики, они же монофизиты; под предлогом постановленного в Халкидоне отложившиеся от Православной Церкви. Называются же египтянами потому, что впервые эта ересь началась в Египте при царях Маркиане и Валентиниане, во всем же остальном остались православными. Вышеназванные, через александрийца Диоскора, отлученного собором в Халкидоне за попытку отстоять учение Евтихия, многажды укоряли соборных Отцев. Здесь мы исследуем их учение и разберем его нечистоту и суесловие; вожди же их Феодосии Александриец, от которого феодосиане и Яков Сирский, от которого яковиты. Этих же вышеназванных споспешники и поборники Севир, растлитель антиохийцев, и лжеучитель Иоанн Тритеит, отрицатели тайны спасения всех. Они написали многое против боговдохновенного учения шестисот тридцати Отцев собора в Халкидоне, заманив в сети своей страшной ереси и тем погубив многих.

В рассуждениях о домостроительстве Божием они путают все. Описание же этого заблуждения и краткие комментарии к нему делаем, дабы опровергнуть эту безбожную и мерзостную ересь. Поборника же их Иоанна, коего они весьма превозносят, не учение, а вернее сказать пустословие, здесь описывать не станем.

Сразу следует отметить, что св. Иоанн Дамаскин однозначно относит антихалкидонитов к еретикам. Уже самый порядковый их номер в списке ересей свидетельствует, сколь они не близки к Православию. Кроме того, далее по тексту он ясно называет их монофизитами: Египтяне, они же схизматики, они же монофизиты. В современной экуменической литературе говорится так много в пользу того, что они не монофизиты, что сам термин этот грозит уже выйти из употребления.

Теперь мы подошли к сакраментальной фразе: Под предлогом постановленного в Халкидоне отложились от Православной Церкви… во всем же остальном остались православными. Из первой части мы можем уразуметь, что речь идет о расколе, о схизматиках, не принадлежащих более к лону Православной Церкви, находящихся несомненно вне ее пределов. Причина же их разрыва с Православной Церковью заключается, вне всяких сомнений, в догматическом разногласии, а не в политических мотивах. Святые отцы, не в пример нынешним богословам, словно бы хватающим по верху, видели суть всякого дела: под предлогом постановленного в Халкидоне. Сознательно употребляя это выражение «под предлогом», св. Иоанн Дамаскин тем самым усугубляет тяжесть вины антихалкидонитов и, с другой стороны, увеличивает авторитет Четвертого Халкидонского Вселенского Собора. Иными словами, халкидонская вера настолько кристально ясна и прозрачна, что нет надобности давать еще какие-то толкования, что отказ от нее может рассматриваться только как предлог для уклонения в раскол и ересь.

Каков же смысл следующей части фразы: во всем же остальном остались православными? Св. Иоанн Дамаскин здесь делает ни что иное, как противопоставляет их величайшее богословское заблуждение, а именно отвержение Халкидонских догматов, что сразу же их помещает вне пределов Православной Церкви, тому, что в отношении церковного культа, обрядов и обычаев они остались православными, то есть согласными с Православной Церковью.

Всем понятно, что единство церквей предполагает одну веру, один культ и одну иерархию; в особенности же все, что касается веры, должно совпадать вплоть до самых незначительных мелочей. Ибо если обнаружится хоть малейшее расхождение, тогда, как говорится, если хоть один малый член страдает, то страдает и все тело. Естественно, что постановленное Халкидонским Собором, что в лице Христа две различные природы соединились в одно Лице и одну Ипостась, есть фундаментальная богословская истина. Отвергающие ее немедленно становятся еретиками, пусть хоть и «во всем остальном остаются православными». Такова позиция св. Иоанна Дамаскина, и подтверждение тому находим также и в других положениях цитируемой главы. Прежде чем продолжить их рассмотрение, в связи с вышесказанным заметим, что сказанное в отношении антихалкидонитов может быть применимо и для ариан и иконоборцев, по аналогичной логике. То есть, ариане отложились «под предлогом решений Первого Никейского Вселенского Собора», а иконоборцы «под предлогом решений Седьмого Никейского Вселенского Собора», во всем же остальном остались православными. Рассуждая таким образом и зная, что и почему отвергают еретики, станем ли принимать их как православных, ломая границы, «от века положенные Отцами нашими»? Станем ли тем заведомо вносить разрыв в живое тело Церкви нашей, тем более что видим всю неискренность их «раскаяния»?

Продолжив наше исследование далее, обнаружим много интересного. Антихалкидониты вообще очень чтут Диоскора, низложенного собором в Халкидоне за защиту учения Евтихия. За Диоскора они много раз упрекали Собор, однако упреки эти соборные Отцы отвергли, показав «их мерзость и пустословие». Св. Иоанн Дамаскин приводит имена начальников ересей: Феодосия александрийца, от которого пошли феодосиане и сирийца Якова, от которого пошли яковиты. Соратники же их есть Севир, растлитель антиохийцев, и Иоанн Филопон Тритеит, которые в учении своем отрицали тайну спасения; отрицатели тайны спасения всех. Они написали много против боговдохновенного учения шестисот тридцати соборных Отцев, завлекли множество душ в свою страшную ересь и тем погубили их. Краткое описание этого их нечестивого учения и комментарии по этому поводу сделаны были с целью опровержения этой безбожной и мерзостной ереси.

Если перевести все вышесказанное на современный богословский язык, то это будет означать следующее: св. Иоанн Дамаскин не сомневается в справедливости осуждения Диоскора. которого оправдывают и многие православные, так как тот не сам отпал, а лишь защищал Евтихия. Не за веру был осужден Диоскор, – сказал некогда патриарх Анатолий, и эти его слова стали такой же притчей межконфессионального диалога, как и упоминавшееся высказывание: Во всем же остальном остались православными. Это означает не то, что Диоскора признают православным, а то лишь, что, будучи призван на Собор, он не явился, и за это каноническое неповиновение, «а не за веру», и был отлучен. Церковный историк Леонтий по этому поводу замечает: Если бы он и явился, то был бы отлучен за ересь, ибо и был еретиком¹.

Упреки антихалкидонитов по адресу Собора в Халкидоне немедленно отвергаются св. Иоанном Дамаскиным как беспочвенные. В процессе нынешнего межконфессионального диалога Православные, частично признав позицию антихалкидонитов, стремятся, исходя из такой позиции, оправдать Халкидонский Собор. Так, особо примечательна ненависть антихалкидонитов к папе римскому Льву, который якобы увлек Собор своими несторианствующими размышлениями и на котором-де и пребывает вся ответственность за раскол Восточной Церкви. Результатом прямой ненависти к святому Льву является стремление всячески подчеркнуть «кирилловское происхождение» положений Собора, при отрицании к ним причастности св. Льва. Так пытаются сделать решения Собора более приемлемыми для антихалкидонитов.

Все вышеописанное представляет первый в истории случай, когда Православная Церковь отвергает собственных учителей в угоду еретикам. Утверждение, что мнения св. Льва относятся к отношениям между антихалкидонитами и римо-католиками и не касаются православных, беспочвенны, потому что св. Лев принадлежит к Православной Кафолической Церкви, какой она была до начала всех расколов.

Для св. Иоанна Дамаскина отрыв от Церкви означает прежде всего лишение возможности спасения. Антихалкидониты же в своем учении отрицают тайну спасения всех. Будучи затянутыми в эту ересь, они тем самым ущербляются и теряют спасение. Все мы признаем, что целью и смыслом учения Святых отцев было обеспечить возможность спасения, а не осуществление филологических и иных изысканий. Они боролись не за то, чтобы восторжествовало чье-то мнение, а чтобы люди смогли спастись. Экуменисты склонны думать, что в каждой отдельной церкви можно спасаться через эту церковь, а различие в вере есть не более как различие в богословской терминологии. Как сказано в протоколах диалога, антихалкидониты пусть придерживаются своей традиционной кирилловской терминологии об одной природе воплотившегося Слова, а православные пусть придерживаются своей терминологии о двух природах Его. По мнению экуменистов, все это не имеет никакого значения для тайны спасения: а св. Иоанн Дамаскин и другие Святые отцы, видевшие в этом тяжкую ересь [см. службу св. Льву от 18 февраля], заблуждались. Этот вывод однозначно записан в протоколе Диалога: Ныне совершенно понятно, что обе семьи христиан всегда сохраняли чистую православную христологию и непрерывность апостольского предания, используя лишь христологическую терминологию различными способами» [Протоколы заседаний Смешанной богословской комиссии. Женева. Сентябрь 1990].

Мы исследовали тексты полемических творений св. Иоанна Дамаскина против монофизитов, чтобы убедиться, что он вовсе не подтверждает их Православие. Все это можно достаточным образом уразуметь из его сочинения «Против ересей». Все изложенное во всех его сочинениях по этому поводу, можно, однако, уразуметь и из краткого отрывка, где несомненно осуждается безбожная и мерзостная ересь монофизитов, соучаствующие в которой теряют спасение. Вследствие всего этого становится ясно, насколько «православными» являются так называемые «православные Востока» и какие надежды следует питать на объединение их с Православной Церковью.

* * *

Говорят, что не следует принимать Собора в Халкидоне, ибо собравшиеся там были не крепки умом. Так, они низложили в Византии Евтихия; Диоскора, принятого в Эфесе и низложенного там Флавиана, в Халкидоне же первого низложили, а другого приняли. На это отвечаем, что делам человеческим не следует придавать значения. Ибо многим людям, и даже весьма известным, случалось совершать такое. Кроме того, даже если и нашлись такие, которые и переменили свое мнение, то не следует из-за этого отвергать решение шестисот Соборных Отцев. Ведь не ради тех, кто заседал вместе с Диоскором, был этот Собор отвергнут.

Еще говорят, что если по мнению Анатолия Константинопольского не за веру был отлучен Диоскор, то что же тогда не принимаете его? Отвечаем, что воистину, не за веру он был отлучен. Ибо специально не пришел на Собор, чтобы не было расследовано его дело; а если бы явился и случилось быть расследованию, то был бы осужден как еретик, ибо и был еретиком. Но, будучи до трех раз позван, не пришел и тем положил причину своего отлучения, а потому и сказал Анатолий, что не за веру он отлучен.

Еще говорят, что этот Собор принял еретиков и потому не следует принимать его, сказано же это о Феодорите и Иве. Говорим, что приняли их не раньше, чем они анафемствовали Нестория.

Опять недоумевают, зачем не заставили Феодорита анафемствовать собственные его сочинения против Кирилла? Отвечаем, что не ради этого, а ради святого Кирилла был он призван на Собор; и ради общения с восточными областями не заставили его отречься от своих сочинений. Если бы Собор не делал того, что делал святой Кирилл, то не стоило бы созывать его. То, что святой Кирилл сделать не успел, то Собор завершил, потребовав анафемствовать Нестория. К тому же, хоть и считаем их еретиками, того ради Собор не отвергаем. Вот и Никейский собор, собравшийся на Ария и иных, ради них не отвергаем, и называем собором 318-и, а не 311-и. Также и Ювеналий Иерусалимский, бывший в Эфесе с Диоскором, сего ради не был отвергнут в Халкидоне.