Эпистолярное наследие прп. Феодора Студита охватывает период около 30-ти лет (786-826 гг.), при этом значительная часть посланий была написана во время его третьей ссылки (815-820 гг.). Первоначально полное собрание писем насчитывало не менее 849 посланий, однако многие из них утрачены.
Круг адресатов прп. Феодора был обширен: от монахов Студийского монастыря и других обителей, духовенства, родственников и друзей до высокопоставленных государственных и церковных деятелей, включая императоров и патриархов. Большая часть писем посвящена ключевым церковным проблемам того времени: михианской схизме и иконоборческому кризису начала IX века.
Сохранившиеся письма можно разделить на 6 основных категорий:
1. Открытые письма. Адресованы общинам мужских и женских монастырей (около 40), а также иконоборцам. Некоторые из них (10 писем: 381, 382, 406, 410, 433, 457, 473, 480, 488, 503) по своей сути являются огласительными поучениями.
2. Догматические и нравственные письма. Посвящены вопросам веры и христианской этики.
3. Утешительные письма. Написаны по случаю смерти детей или других родственников адресатов.
4. Письма, обращенные к монахам, отказавшимся от данного ими обета.
5. Письма высокопоставленным лицам. Включают послания императорам и папам.
6. Личные письма. Адресованы друзьям, знакомым, ученикам и сострадальцам в гонениях. Составляют наибольшую часть собрания.
В ряде писем прп. Феодор, как и в своих трактатах, углубляется в вопросы описуемости (изобразимости) Иисуса Христа на иконах и внутреннего характера поклонения святым образам.
Представленный сборник разделен на 3 книги (562 письма). Важно отметить, что подлинность 3-х писем (557-559) вызывает сомнения. Письмо 549, адресованное монаху Мефодию и содержащее 17 канонических вопросов и ответов, ошибочно приписано свт. Никифору Константинопольскому в Алфавитной синтагме иером. Матфея Властаря.
Письма характеризуют аскетическую, пастырскую и общественную деятельность прп. Феодора Студита. Они отражают его борьбу за свободу Церкви, точное соблюдение канонов, противостояние беззаконному царскому браку и защиту иконопочитания. Письма также раскрывают его деятельность как игумена, организатора и руководителя Студийской киновии. Они отечески назидают в делах веры, наполнены пламенной любовью к монашеству и содержат драгоценные указания для ищущих спасения.
С художественной точки зрения, письма преподобного Феодора Студита считаются одним из лучших памятников византийской эпистолографии, являясь не только бесценным источником сведений о церковно-политической жизни Византии конца VIII – начала IX вв., но и живым свидетельством веры перед лицом гонений.
*Название сочинения на греческом языке: Ἐπιστολαί.
Послание 281(469). Чаду Григорию
На твое давнее письмо отвечаю только теперь и отвечаю не на то, что ты писал, ибо оно несогласно с долгом послушания, а на то, о чем я узнал по слухам. Мне угрожает пастырское осуждение, и горе мне, несчастному, если я не стану в требуемой мере наставлять! Ибо если бы я знал, что со словом обращаюсь к человеку, не привыкшему к послушанию, то я не решился бы сказать даже слово. Но так как все-таки обращаюсь к привыкшему, то вот и пишу при свидетелях – Боге и Ангелах, с целью и умолить, и наставить, и знаю, что буду говорить с имеющим уши слышать.
Брат Григорий, помяни дни прошлые, вспомни о своей сыновней преданности, вспомни о моей любви, – правда, смиренной, но, как известно всем, искренней. Вспомни, что цари и архиереи оказались бессильными оторвать нас друг от друга, хотя и старались всяческим образом, ибо союз истинной любви не разрывен ни при каких обстоятельствах. Когда же это прекратилось с твоей стороны, то внезапно произошло поражение и разлучение.
Горе мне, несчастному! О, диавольское ухищрение! Как крепок был ты в делах послушания, честен и славен, заслуживал доверия, подавал приходящим много даров! Что случилось, чадо мое? Что отлучило тебя, сердце мое? Не огорчил ли я тебя наказаниями, которые назначал для укрощения твоих желаний? Признаюсь, что сделал это только ради Бога и твоей души. Если же это было как-нибудь несправедливо, прости. Вспомни, что я, так сказать, насиловал свою природу и нарушал порядок подчинения, имея целью твой покой. С другой стороны, признаю твои достоинства, – я не настолько неблагодарен, сын мой, чтобы не помнить – что ты, последовав Христу через меня, был оскорбляем, заушаем, заключен в темницу, положил свою душу до крови. Ты слышал царские ответы. Ты знаком с придворными темницами, с заключением в монастыре святого Маманта. Помнишь нашу темничную жизнь, нашу тесную взаимную близость, которой дивились и цари, и священники, и все другие.
Что же потом нас разлучило? То, что мы вошли в соглашение с архиереем, когда гонение утихло и соблазн был устранен. О, искушение! И чего ты хотел? Чтобы состоялся собор, как говорил ты, и была устранена причина. А кто же будет заседать и отлучать? Не видишь ли, что ты говоришь несообразности? Наоборот, архиерей не должен был делать царю уступки, равным образом и его предшественник, при котором Церкви угрожала большая опасность, и из-за икономии которого и происходит очередная опасность301.
Оставь это, чадо. Что было, то прошло, и Бог им судья. Итак, я верую, что для Бога моего более славно и прилично примирение, чем противодействие по отношению к человеку благомыслящему и знающему меру и достоинства противодействия. Это доказало время, когда первоиерарх со многими другими получил венец исповедничества, и хотя я, смиренный, противодействовал архиерею, однако принял и принимаю общение с ним, после того как он перенес вину на царствующего. И не думай, брат, что я говорю это из любоначалия, как будто превозношусь или торжествую над твоим смирением. Ни в коем случае. Я готов, если это может быть благоугодно Богу, не только сказать тебе – я грешен, но и послушаться тебя.
Молю тебя, чадо мое возлюбленное, Сам Бог просит чрез меня – не ожесточайся. Знай, что ты несешь на себе ответственность и за окружающих тебя чад моих. Молю тебя, не дай мне обмануться в надежде на вас обоих, – я разумею также и возлюбленного моего Василия, писать которому особо мне нечего. Если же вы (чего да не будет!) не послушаетесь, – я, смиренный, объявляю себя невинным в вашей крови. А вы сами увидите, как и знаете, какое наказание и связание от Бога следует за непослушание.
* * *
Примечания
Разумеются патриархи Тарасий и Никифор, которые из икономии принуждены были отчасти уступить царскому желанию (относительно признания второго брака Константина VI законным), чтобы не навлечь на Церковь больших бедствий.