Филологические услуги ассириологии в деле изучения Ветхозаветных книг

Кроме сведений исторических и археологических о событиях ветхозаветной истории, почерпаемых из ассирийско-вавилон­ских памятников, последние оказываются пригодными и для надлежащего уразумения того языка, на котором первоначально на­писаны ветхозаветные книги. По исследованиям известного ассириолога Фридриха Делича (в Prolegomena eines neuen hebraisch-aramäischen Wörterbuchs zum Alten Testament. 1886), ассирийско-вавилонский язык, как принадлежащий к числу семитских языков и, следовательно, родственный еврейскому, представляет ключ к пониманию коренного значения некоторых еврейских слов, особенно тех, которые встречаются редко в ветхозаветных книгах, и при этом – что не менее замечательно – некоторые из таких ветхозаветных речений в ассирийском языке находят то именно значение, в каком они понятны в греческом переводе LХХ-ти толковников. В подтверждение этого приведём два – три примера.

В Быт. 30:20, слова Лии, после рождения 6-го сына, у LХХ переведены: ἐν τῷ νῦν καιρῷ αἱρετιεῖ με ὁ ἀνήρ μου = въ нынѣшнєє врємѧ ¹ возлюбитъ мѧ мꙋжъ мой. Соответствующий этим словам еврейский текст (אִישִׁי (избелени) הַפַּעַם יִזְבְּלֵנִי переводится обыкновенно таким образом: теперь будет жить у меня муж мой (так передано это место в рус. перев. Синод. изд. и во многих западных: Лютеровом, английском и др.). Который из приведённых двух переводов данного места составляет более точную передачу первоначальной мысли библейского повествования и почему LХХ толковников еврейский глагол, значащий, по мнению гебраистов, «жить», поняли в смысле «любить», разрешение этих двух вопросов представляло не­преодолимые доселе трудности². На основании еврейской филологии единственно возможным казался перевод: будет жить у меня, хотя некоторая неясность его и не могла не сознаваться при этом комментаторами, как это видно из делаемых ими пояснений к слову, «жить», которое понимается здесь не в собственном, а в более широком смысле: «будет чаще обращаться», как пояснено в Зап. на кн. Бытия, или: «встанет в более близкие сердечные отношения», как говорится у других толкователей; т. е. слову «жить» в комментариях придавался оттенок, выражаемый словом «любить». Тем не менее удерживался перевод: «будет жить у меня», как требуемый значением употреблённого здесь еврейского глагола, а вместе с этим продолжало существовать и различие в данном пункте между переводами – древним греческим и новыми – с еврейского языка. В настоящее время, благодаря знакомству с ассирийским языком , это разногласие нашло надлежащее разрешение: в ассирийских текстах встречается слово (забалу), совершенно созвучное с еврейским (забал) и употребляемое в смысле «носить», «возвышать», согласно с чем вышеуказанное место книги Бытия и по еврейскому тексту получает такой смысл: «теперь возвысит меня мой муж», т. е. будет оказывать ко мне большее расположение, или как у LХХ, αἱρετιεῖ: «будет особенно любить», или: «будет оказывать предпочтение»³.

Другой пример. В кн. пророка Авдия, ст. 7, читается по перев. LХХ: ἔθηκαν ἔνεδρα ὑποκάτω σου = положи́ша лє́сть подъ тобо́ю. Этим словам в русском переводе с еврейского соответствуете: нанесут тебе удар. Здесь различие между переводами происходит от неодинакового понимания слова מָזוֹר мазор, встречаю­щегося равным образом в ветхозаветных книгах только один раз в данном месте пророческой книги и понимаемого у одних в значении: «сети», каковое значение дано этому слову у LΧΧ-ти (ἔνεδρα = «засада, козни, хитрость», согласно с чем в славянском: лєсть), а у других – в смысле: «рана», отсюда «удар», как в русском переводе. При уяснении подлинного значения, в каком употребил пророк указанное слово, и здесь приходит на помощь язык ассирийских памятников, в котором встречается сходное по звукам слово: «мазуру», означавшее, по вышеназванному исследованию, прибор для уловления, в роде сети, силков или палки с крючком. При этом слова пророка получают такой смысл, что друзья Исава положили под его ноги, незаметно для него, силок или палку с крючком, чтобы он упал; этот смысл неотличен, конечно, от того, в ка­ком поняты слова пророка и в греко-славянском переводе.

Или ещё пример. У пророка Иезекииля (21:15, евр. 20) встречается выражение אִבְחַת־חָרֶב ивхат харев, крайне затрудняющее комментаторов и переводимое неодинаково: у LХХ-ти оно передано словами: σφάγια ῥομφαίας = ѹ҆сѣчє́ніє мєчно́є, чему в новейших переводах соответствует: conturbationem gladii acuti (Вульгата) = смятение острого меча; – ужас меча (Valton), грозный меч (русские перевод) и др. Здесь различие между переводами происходит от неодинакового понимания первого из указанных еврейских слов (ивхат), представляющего особенные трудности вследствие опять того, что оно в ветхозаветных книгах встречается только в указанном месте. Большею частью гебраисты производят это слово от арабского корня и понимают его в смысле «угроза»; между тем другие, не удовлетворяясь таким словопроизводством, не только возвращаются к тому пониманию, которое выражено в греческом переводе, но, руководясь последним, предлагают изменение в чтении данного выражения по масоретскому тексту (Cornill. Das Buch des propheten Ezechiel. 1886). Свидетельство ассирийских текстов должно по-видимому положить конец и этим колебаниям: у древних ассириян употреблялся глагол (абаху), совершенно сходный по звукам с библейским (абах) и означавший: «закалать, мучить». Следовательно, и в данном месте нет оснований отступать, при пере­воде его с евр. яз., от понимания, выраженного у LХХ.

Приведённых примеров, заимствованных из, вышеназванного соч. Делича, достаточно для того, чтобы понять важное значение, какое имеет язык ассирийских памятников для изучения текста ветхозаветных книг.