87. Слово в Неделю 3-ю по Пятидесятнице²¹⁶

В прошлое воскресенье святая Церковь внушала нам, братие, мысль о том, что для последования Христу необходимо отрешиться от пристрастия к благам земным, указывая на первых апостолов Христовых, которые по одному слову Христову: «Идите за Мною» (Мф. 4, 19) оставили все и последовали за Христом. В нынешнем евангельском чтении мы слышим призыв к тому же именно нам напоминаются слова Господа о птицах небесных, которые «ни сеют, ни жнут, ни собирают в житницы», о полевых лилиях, которые «ни трудятся, ни прядут» (Мф. 6, 26, 28). Святая Церковь как бы углубляет урок, преподанный ею в прошлый раз: тогда она напоминала о внешнем оставлении всего земного, что препятствует нам следовать за Христом, ныне напоминает, что и сердце свое мы должны освободить от чрезмерных забот о земном и пристрастий к нему, в самом сердце своем не ценить какие-либо земные сокровища более, чем Христа.

Совершеннейший пример исполнения этих наставлений Господа представляют святые апостолы, в частности Варфоломей и Варнава, в честь которых ныне святая Церковь празднует. Выслушав заповедь Господа идти на проповедь Евангелия, не взяв с собою «ни золота, ни серебра, ни меди в поясы свои, ни сумы на дорогу, ни двух одежд, ни обуви, ни посоха» (Мф. 10, 9–10), святой апостол Варфоломей отправился к народам языческим, в Индию и другие места, хотя знал, что его встретят некоторые из язычников враждебно и могут отказать в самом необходимом. Когда же за исцеление дочери царя последний послал апостолу несколько верблюдов, навьюченных золотом, серебром и другими драгоценностями, святой Варфоломей отказался принять дары и сказал: «Я не этими вещами торгую, но ищу приобрести душ человеческих. Если тех приобрету и представлю Господу, то добрым купцом явлюсь пред Ним». И святой апостол Варнава, продав землю, которую имел, принес деньги и положил к ногам апостолов, сам же впоследствии разделял все трудности апостольских путешествий вместе с великим апостолом Павлом (Деян. 4:37, 13и дал.). Равным образом преподобные ради Христа оставляли города, удалялись в бесплодные дикие пустыни, необитаемые каменистые острова, пещеры и расселины гор, леса, обитаемые одними дикими зверями, воистину «образом птиц житие свое» совершая и «временная в забытии полагая»²¹⁷. Да и вообще очень часто иноческие обители возникали как бы из ничего: на каком-нибудь пустынном месте водрузит святой подвижник крест, или древесную ветвь, или святую икону, и вот является славная обитель со множеством иноков, привлекающая к себе и множество мирян и не оскудевающая в благах земных, попечение о которых святые подвижники оставили. Сколько раз, имея недостаток в чем-либо необходимом, обитатели пустынь после молитвы ко Господу неожиданно получали нужное для существования от каких-либо благодетелей! Да и теперь не бывает ли еще подобных случаев?

Но ныне смеются весьма многие над этими наставлениями Господа о том, что люди должны подобно птицам небесным освободить себя от излишних попечений земных и пристрастий, считая подобные наставления неосуществимыми, несмотря на то, что столько святых уже делом осуществило их. Люди столь прилепились к благам земным всем сердцем, что вместо Христова учения более вероятным считают найти счастье в последовании разного рода мечтательным учениям социалистическим, по которым в жизни людей главное равномерное распределение между всеми благ земных; к Евангелию вожди подобных учений обыкновенно или равнодушны, или даже враждебны, считая его стоящим на пути их стремлений. Самую Церковь подобные люди хотят побудить проповедовать едва ли не о лучшем устройстве лишь форм земной жизни государственной и общественной, святые обители пытаются заставить ведать прежде всего нужды земные, заботиться о внешнем благосостоянии народа. Ныне мы постоянно слышим глумления над русским простым православным народом, который еще не забыл наставлений Христа об отношении к благам земным. Так, русский народ, приняв христианство, проникся мыслью, что главная забота должна быть о спасении души, и потому был сравнительно равнодушным к внешнему благоустройству своей жизни; он старался всю жизнь свою расположить по наставлениям духовно возродившей его Церкви Христовой; теперь говорят, что подобное сильное влияние Церкви было каким-то тяжелым кошмаром, а не вело к истинному пониманию жизни. У русского народа по обращении ко Христу взгляд на жизнь был подвижнический, так как он не на словах только, но и на деле воспринял учение о крестном пути жизни, заповеданном Христом; ныне же передовые вожди народа русского все более и более хотят совратиться с означенного пути, внушая взгляд на жизнь, как на время удовольствий или какой-то пир, на котором все люди имеют одинаковое право наслаждаться благами жизни (т. н. «демократизация» благ жизни); так христианский взгляд все более и более заменяется языческим, ибо, по словам Христовым, «сих всех», т. е. благ земных, «языцы ищут» (Мф. 6, 32), считая главной основой своего благосостояния. Русский народ по принятии христианства, усвоив истинно христианский взгляд на блага земные, спасал свое отечество и созидал его терпением выпадавших на его долю бедствий; теперь над терпением постоянно смеются; нетерпеливо стремятся к разрушению всех существующих порядков государственной и общественной жизни, думая, что вслед за разрушением как-то само собою начнется обновление, и забывая, что без внутреннего обновления общества внешнее не принесет пользы. Только и слышны теперь призывы, вместо терпения, к негодованию на правительство или на обладающих в большей по сравнению с другими мере благами земными. Бедные уже не хотят терпеть, но считают почти законным своим правом насильственный захват чужого достояния. Для них совершенно невместимыми стали слова Господа: «Дети! как трудно надеющимся на богатство войти в Царствие Божие!» (Мк. 10, 24) или слова апостола: «Не бедных ли мира избрал Бог быть богатыми верою и наследниками Царствия, которое Он обещал любящим Его?» (Иак. 2, 5).

И вот сбылись поэтому на нынешних людях, обративших лишь к земным благам сердца и помышления свои, слова Господа: «Не можете служить Богу и маммоне» (Мф. 6, 24). «Лучшие» русские люди (в Государственной Думе) не имеют такой веры и мужества, чтобы призвать имя и благословение Божие на дела свои по благоустроению форм государственной и общественной жизни.

Чему же должны мы, братие, научиться, слыша слова Господа о том, что не должно быть многопопечительными о земных благах, подобно птицам небесным и полевым лилиям? Последовать ли нам вышеизображенным примерам апостолов и святых подвижников? Конечно, «могий вместити да вместит» (Мф. 19, 12). Если же кажется нам это совершенно невместимым, то начнем хотя бы с напоминания себе о том, каково учение Господа об отношении к благам земным, ибо забвение о нем в наши времена столь велико, что оно начинает многим казаться столь же смешным и странным, как некогда казалось язычникам.

Затем, если самым делом не можем исполнить требуемое Господом, то хотя сердце свое очистим от чрезмерных попечений и пристрастий земных. Пусть для сердца нашего большим будет сокровищем Христос, чем блага земные; пусть, по крайней мере, постепенно приготовляется сердце наше для подобного предпочтения Христа всему земному.

Будем, однако, при этом помнить, что нельзя, прикасаясь к огню или прямо ввергаясь в него, остаться не опаленным, как трудно, вращаясь среди пристрастий земных, остаться бесстрастным и подобно богатому юноше не отойти от Христа, как «трудно», например, по слову Господа, «богатому войти в Царство Небесное» (Мф. 19, 23). Ибо «где сокровище наше, там будет и сердце наше» (Мф. 6, 21)!

А чтобы легче было нам освободить сердце свое от попечений земных, нынешнее евангельское чтение научает нас большему упованию на Промысл Божий, ибо, как мы слышали ныне, «Отец наш небесный знает, что мы имеем нужду во всем этом» (Мф. 6, 32), т. е. в необходимых для нашего существования благах земных. Будем терпеливы в уповании на промышление Божие о нас, зная, что, когда «просим (Бога) по воле Его, Он слушает нас» (1Ин. 5, 14). Научая в нынешнем апостольском чтении (Рим. 5:4–5) «терпению... упования» на Бога, «похвалению самыми скорбями», святой апостол приводит в пример Авраама, который по одному слову Бога оставил отечество, дом и имущество свое, затем принес в жертву и самого Исаака, бывшего залогом истинности обетований Божиих о происхождении Христа из потомства Авраамова: знал он, «что Бог и из мертвых силен воскресить» (Рим. 4, 16–22; Евр. 11, 17–19). Авраам имел столь сильное упование на Бога, получив только обетование о Христе, мы же видели исполнение обещанного ему, ибо уже «оправданы Кровию Его» (Рим. 5, 9). Мы научены тому, что если Бог «Сына Своего не пощадил, но предал Его за всех нас, то как с Ним не дарует нам и всего» (Рим. 8, 32), ибо «любовь Божия излилась в сердца наши Духом Святым, данным нам», явленная в том, что Христос «умер за нас, когда мы были еще грешниками» (Рим. 5:5, 8). Апостолы, проникшись подобным ведением любви Христовой, действительно всецело уповали на пославшего их Христа и не боялись никаких скорбей и страданий во время проповеди евангельской: они твердо веровали, что «и волос с головы их не пропадет» без воли Божией (Лк. 21, 18; Мф. 10, 29–30), и поистине такою верою и «терпением своим спасли души свои» (Лк. 21, 19). Будем и мы иметь терпение упования на Бога, промышляющего о нас, веруя, что и скорби наши, если будем иметь терпение, обратит Бог во благо (Рим. 8, 28).

Пусть эта живая вера в Промысл Божий, управляющий всеми путями жизни нашей, будет для нас как бы оком, просвещающим всю жизнь нашу, по слову Господа, слышанному нами ныне: «Светильник для тела есть око. Итак, если око твое будет чисто, то все тело твое будет светло; если же око твое будет худо, то все тело твое будет темно» (Мф. 6, 22–23), т. е. все пути жизни нашей будут светлы, если будем иметь светлое око души веру в промышляющего о нас Отца небесного, пославшего Сына Своего для искупления мира (Ин. 12, 35–36). Аминь.