32. Слово в день преподобного Серафима Саровского⁹⁸

Лишь немногие собрались здесь для того, чтобы почтить память преподобного Серафима, лишь немногие пожелали отказаться от суеты и веселья, тем более в день Нового года, и предпочли восприять духовное назидание от духовного подвига преподобного, в глубине пустыни молившего на камне. Не к тому призывает людей этот подвижник, к чему призывает их мир: последний не перестает призывать всех принять участие в так называемом «пире жизни», несмотря на то, что над Россией доселе явно тяготел гнев Божий, а преподобный Серафим, уподобившийся в жизни своей Иоанну Крестителю, взывает ко всем, как бы «глас вопиющего в пустыне»: «Покайтесь... прямыми сделайте стези Ему» (Мф. 3, 1–3), или если призывает к веселию, то к тому же, каким был исполнен сам, в восхищении духа взывая непрестанно: «Весь желание мое, весь сладость моя, Иисусе!» И мир не только зовет к суетному веселью, но еще осмеивает людей, которые хотят служить Господу и удаляются от веселья, предлагаемого миром: молитва, говорят многие люди мира, это достояние людей досужных и праздных людей, возлюбивших более всего свой личный покой, которых не трогают великие идеи лучших представителей человечества, их благородные стремления к устроению общего блага. Упреки сильные, но взвесим правду их.

Разве Христос слыл мудрецом, выразителем идей века у людей, современных Ему, и, однако, не пред Его ли мудростию вся мудрость века сего оказалась безумием (1Кор. 3, 19)? Не лишенные ли мудрости мира сего, не обладавшие никакими благами мира сего нищие обогатили мир духовно (2Кор. 6, 10)? И ныне в грядущей великой борьбе явится ли победителем гордый и ликующий мир или убогий старец пустынник и молитвенник Серафим, соделавший чрез пустынные подвиги свою молитву могущественнейшею силою, влияние которой простирается на весь мир? Притом, что же люди, осмеивающие подвиг молитвы и другие подвиги духовные, сами-то все ли время употребляют на усвоение великих идей великих мыслителей мира и работают ли неустанно над созиданием общего блага, так что не остается у них времени для молитвы? Не увидит ли их, напротив, каждый в театрах, на улицах, в собраниях веселящихся? Современные люди любят говорить, когда напоминают им о подвигах духовных, что и без последних можно быть христианином по настроению. Но разве о том, что могли мы сделать, спросит нас всеправедный Судия, когда предстанем на Суде? Не воздаст ли он каждому по делам его, а не по тому, что мог он сделать и не сделал? Мог молиться и не молился; мог не судить и не злословить, но судил и злословил; мог быть воздержан, а был невоздержан; мог не быть праздным и предавался праздности; мог не осквернять душу нечистыми помыслами и глаза любострастными взглядами, но осквернял. Всю жизнь обманывал себя человек словами, будто мог быть он христианином, не исполняя заповедей Господних и апостольских: «непрестанно молитеся» (Лк. 21, 36; 1Сол. 5, 17), «входите тесными вратами» (Мф. 7, 13), «не собирайте себе сокровищ на земле» (Мф. 6, 19), «горе... смеющимся» (Лк. 6, 25) и т. д.

Мог быть, но когда же делом начнет осуществлять все это, если только начнет? Не тогда ли, когда увидит затворяющимися двери чертога (Лк. 13, 25), когда готов будет восплакать и возрыдать, воздевая руки к Богу в бессилии и уповая лишь на молитвы Церкви, которых не заслужил?

Итак, да не расслабят сердец ваших голоса людей, презирающих и смеющихся над молитвою и другими духовными подвигами, да не вселят в сердца ваши гибельного сожаления о том, что отказались вы от суетных утех мира ради подвига молитвенного! «Не бойся, малое стадо!» (Лк. 12, 32), «дерзайте убо, дерзайте, людие Божии», как любил воспевать преподобный Серафим. Разве посредством участия в собраниях веселящихся приобрели укоряющие тебя такие духовные сокровища, которых ты должен был лишиться?

А что приобретаешь ты здесь, подвизаясь в молитве? Ты находишь здесь мир смятенной душе, в твое сердце вселяется бодрость, и ты укрепляешься для дальнейшего безропотного несения скорбей жизни; здесь ты, быть может, оставил гнев и зависть и все вообще дурные мысли и намерения, какие имел относительно брата твоего; здесь ты научаешься ценить истинное, вечное, нетленное благо, предпочитать его обманчивому и суетному.

Да научит же нас подвиг преподобного Серафима, в глубине пустыни молившегося на камне, более ценить подвиг молитв и другие подвиги духовные, о которых слышали мы в церковных песнопениях в честь преподобного. Чем более удалялся он в глубину пустынного уединения, тем более росла его слава и влияние на мир. Так и нашему малозаметному подвигу может Бог дать силу созидать не только себя самих, но и других. Как около преподобного, предпринимавшего весьма многие и самые удивительные подвиги духовные, «процвела пустыня», так и около нас, совершивших лишь малейшие подвиги, может благодатию Божиею процвести хотя бы часть пустыни, суетная же радость века сего заменится «радостью вечною... над главою» искупленных Господом от суеты и страстей жития сего, а «печаль и вздохи удалятся» (Ис. 35, 10). Аминь.