Несколько слов о высокопреосвященном архиепископе Могилевском Евсевии, по поводу статьи «Московских ведомостей», под заглавием: «Миссионер по призванию»

В статье, напечатанной в «Московских Ведомостях» в №317, под заглавием: «Миссионер по призванию» господин Завалишин говорит, что «высшее местное начальство в Иркутске усиленно старалось выжить из Иркутской епархии преосвященных Нила и Евсевия». Что касается преосвященного Нила, то он, действительно, насколько я знаю, по административным делам не всегда был согласен с высшим местным начальством и в частности с тогдашним Иркутским генерал-губернатором, графом Муравьевым-Амурским; я сам, например, читал ходившую тогда по рукам переписку между ними о постройке церкви, кажется, на Туркинских минеральных водах, – спор был об окнах клиросных и южной двери в иконостас. Но никак нельзя допустить, что подобного же рода рознь существовала и в сношениях высокопреосвященного Евсевия с графом Муравьёвым, представителем светской администрации; напротив, отношения между преосвященном Евсевием и графом были весьма хорошие. И это известно мне достоверно, так как я постоянно находился при высокопреосвященном архиепископе с 1859 года по самый день смерти его и был очевидцем тех отношений, какие существовали между почившим владыкою и графом Муравьёвым. Вопреки господину Завалишину по словам которого выходит, что Муравьёв, как представитель «высшего местного начальства», «усиленно старался выжить» покойного владыку из Иркутской епархии, я должен сказать, что Муравьев не только не домогался этого, но даже (это было в моем присутствии) высказывал сожаление, что Преосвященнаго переводят из Иркутска в Могилев.

Между прочим, припоминается мне следующий разговор преосвященного Евсевия с графом Муравьевым, по вопросу, Затронутому в статье г. Завалишина, именно по вопросу в крещении бурят. «Когда я приехал в Иркутск, говорил мне однажды Владыка, – мне передавали, что генерал-губернатор сочувственно относится к миссионерской деятельности по обращению бурят. Что было причиною этого, не знаю, или не умею сказать. Вследствие этого я ожидал случая поговорить с генерал-губернатором, – он и представился. В одно время был у меня Н. Н. и был очень весел; а когда он весел, то с ним можно откровенно говорить, и он выслушивает. Между разговором обращаюсь я к нему и говорю: «Ваше высокопревосходительство! У меня к вам усердная просьба». Он вдруг серьезно смотрит на меня. «Что такое?» говорит – «Я вас хочу сделать миссионером: будьте добры, не откажитесь, примите участие в обращении бурят». «Какой я миссионер? никакого не имею понятия; у вас, Преосвященный, есть священники-миссионеры». – «Точно так», отвечаю ему; «но нам без вас и вашего содействия трудно обойтись». – «Да я тут не причем; Пусть священники проповедуют и обращают их в христианство». – «Ваша миссия», отвечаю ему; «не в религиозном отношении, а в административном. На вас буряты смотрят и с большим уважением и доверием; а поэтому дело вот в чем: когда будут представляться к вам тайши (бурятские начальники), скажите им: «Государь, Царь наш – православный христианин; я, представитель Его пред вами, – тоже христианин; все власти, т. е. губернаторы, исправники и все чиновники – христиане; все купечество¹ – христиане, одной веры с Царем. Посмотрите на жизнь христиан, т. е. русских, и на свою: какая разница между нами и вами! Вот, если бы вы приняли христианскую веру, которую вам проповедуют священники, как Царь наш обрадовался бы этому! Мы все Его подданные: Он – наш отец, а мы Его дети. И вы тоже Его дети, только другой веры; а Ему приятно, чтобы и вы были одной с Ним веры». – Вот, ваше высокопревосходительство, ваша миссия! – Если б все чины здешнего края, начиная с губернаторов и кончая заседателями, при всяком удобном случае говорили бы бурятам, что я теперь вам сказал, можно быть уверенным, что в недолгое время буряты все обратились бы в христианство, а особенно шаманисты, у которых собственно нет, и религии, – есть только одна языческая обрядность. Мне приходилось с ними говорить о христианстве и. об их идолопоклонстве и указывать на шкуру козла с головою и рогами, висящую на шесте, которой они покланяются. На все мои слова у них был только один ответ: «Знаем, что русская вера лучше нашей; но отцы наши так делали, и мы делаем. Вот, если бы Царь велел креститься, – мы бы и крестились».» Выслушавши это, граф сказал: «Я об этом и не думал; все представлял себе, что это дело духовенства, а мы в стороне. Но это я могу сделать». И действительно, как передавал и сам Пресвященный, следующая же поездка генерал-губернатора, при которой он высказал свое явное сочувствие к принимавшим христианство бурятам, прекратила в то время бывших дотоле постоянные пререкания между местными гражданскими властями, покровительствовавшими дамам, и духовными лицами, заботившимися об обращении бурят.

Иеромонах Сергий