Житие преподобного отца нашего Памвы

Память 18 июля

Преподобный Памва прожил до старости постником в пустыне у горы Нитрийской, в Египте⁴⁶⁹⁹. Об его добродетельной, богоугодной и святой жизни рассказывают многие великие отцы, как будет видно из дальнейшего повествования, собранного из различных источников. Прежде всего преподобный Антоний Великий⁴⁷⁰⁰ сказал о нем, что страхом Божиим (которого был преисполнен Памва) он вселил в себя Духа Божия. Преподобный Пимен сказал:

– Три дела мы видели у отца Памвы: голод всякий день, молчание и рукоделие.

Преподобный Феодор Студит⁴⁷⁰¹ о том же блаженном отце дает такое свидетельство: «Памва и деянием и словом да ублажится достойно, яко высокий»⁴⁷⁰². Сократ же Схоластик⁴⁷⁰³ пишет о нем, что в начале своего иночества он, будучи неграмотным, пришел к одному из братий, чтоб научиться у него псалмам Давидовым. Услышав в самом начале первый стих тридцать восьмого псалма, а именно: «буду я наблюдать за путями моими, чтобы не согрешать мне языком моим», он не захотел слушать других стихов, но ушел со словами:

– Довольно мне этого одного стиха, если я научусь исполнять его на деле.

И после уже не приходил к учителю.

Спустя шесть месяцев его увидал где-то учитель и спросил его:

– Почему ты до этих пор не приходил ко мне?

Памва ответил:

– Не научился еще исполнять на деле того стиха.

Потом, по прошествии многих лет один из знакомых отцов спросил его:

– Научился ли ты уже, брат, тому стиху?

Памва ответил:

– Девятнадцать лет не переставая учился и едва привык на деле исполнять то, чему он учит.

Хотя сначала святой Памва был неграмотен, но впоследствии он был умудрен Богом и хорошо знал священное Писание, даже для других он был умелым учителем (как пишет о нем Палладий⁴⁷⁰⁴; следующие четыре брата, славные в Египте, были его учениками: Диоскор, Аммоний, Евсевий и Евфимий, называемые великими и упоминаемые в житии святого Иоанна Златоуста⁴⁷⁰⁵. Первый из них, Диоскор, был потом епископом Ермопольским; это не тот Диоскор, который был еретиком и проклят на четвертом Вселенском соборе святых отцов⁴⁷⁰⁶, но другой того же имени, живший раньше. Кроме того и Драконтий честной, упоминаемый в житии преподобного Иллариона Великого, епископ и исповедник Христов, претерпевший изгнание от ариан, был также учеником блаженного Памвы в юности своей. Учителем сих-то учеников был Памва.

Этот преподобный между многими иными великими добродетелями отличался еще совершенным презрением к золоту и серебру. Когда святая Мелания римлянка, повсюду раздавая всё свое богатое имущество нуждающимся Христа ради, прибыла в Александрию, то, услышав о святом Памве, пришла к нему вместе со странноприимцем пресвитером Исидором Александрийским; она принесла с собою триста литр серебра и просила Памву взять себе, сколько хочет, из принесенного ею серебра. Но он даже не взглянул на него и не перестал рукодельничать, – он плел рогожку, – а только ответил ей:

– Да вознаградит тебя Господь за твое усердие, которое ты имеешь к Нему.

Когда же она продолжала настойчиво просить его взять сколько-нибудь, преподобный сказал служащему ему брату:

– Возьми, что дают, с осторожностью и снеси и раздай братьям в Ливии⁴⁷⁰⁷ и на островах: они очень бедствуют, так как земля у них бесплодна, а братьям египетских монастырей ничего не давай, потому что их земля плодородна, и они могут иметь достаток от своего труда.

Тогда блаженная Мелания отдала всё принесенное серебро тому брату для раздачи бедным и сказала преподобному Памве:

– Отче, заметь, сколько я даю серебра: триста литр.

Он же ответил ей:

– Бог, Которому ты принесла серебро, дочь моя, не спрашивает тебя, сколько ты принесла: неужели «Кто исчерпал воды горстью своею и пядью измерил небеса, и вместил в меру прах земли, и взвесил на весах горы» (Ис.40:12) не знает о количестве твоего серебра? Если б ты мне давала серебро, то, разумеется, ты сказала бы мне, сколько даешь, а ты даешь его Богу, Который не презрел и двух лепт вдовицы, но принял их охотнее многих богатств (Мк.12:42); так молчи, не воструби перед собой! (Мф.6:2)

К преподобному Памве пришел однажды отец Пиор и принес с собою небольшой кусок черствого хлеба. На вопрос Памвы:

– Зачем, отец, ты принес с собой хлеба?

Пиор отвечал:

– Чтоб не стеснить тебя. (То есть чтоб не обидеть тебя хлебом, а есть свой).

Через несколько дней преподобный Памва отправился к отцу Пиору, захватив с собою кусок своего черствого хлеба, обмакнув его в воде. Увидев это, Пиор спросил:

– Зачем ты, отец, принес намоченный хлеб?

Он отвечал:

– Чтоб не только в хлебе, но и в воде не стеснить тебя.

Однажды святой Афанасий Александрийский попросил отца Памву прийти к нему в Александрию. На пути старец с несколькими братьями увидел сидящих мирян, которые не обращали внимания на проходивших иноков; Памва сказал этим мирянам:

– Встаньте и приветствуйте монахов с почтением, чтоб получить от них благословение: они часто беседуют с Богом и уста их священны.

Потом, пришедши в город, он увидел публичную женщину, разодетую на соблазн людской; и заплакал старец. Тогда братья спросили его:

– Что ты плачешь, отец?

Он отвечал:

– Я плачу по двум причинам: о погибели души этой женщины и о том, что у меня нет такого усердия к своей душе, какое она имеет к своему телу. Она разукрасилась так, чтоб угодить людям, а я не забочусь украсить свою душу, чтоб она угодна была Богу.

Будучи всегда преисполнен умиления, преподобный Памва никогда не смеялся, никогда на лице его не было даже улыбки. Однажды бесы захотели заставить его засмеяться; они привязали веревку к перу и потащили у него перед глазами словно какую тяжелую кладь, говоря и крича друг другу:

– Помогите! Помогите!

Увидев это, отец Памва рассмеялся. Тогда бесы, обрадовавшись, закричали:

– Вот, наконец, Памва засмеялся!

А он возразил им:

– Я не смеялся, а посмеялся над вашей немощью: одного пера поднять не можете!

Бесы убежали пристыженные.

Ученики его рассказывают о нем еще, что он был очень осторожен в разговоре и рассудителен в ответах. Когда его спрашивали о чем-нибудь из Божественного Писания или о каком-либо деле, он не тотчас отвечал, но сначала долго молчал и раздумывал сам с собой, а потом часто говаривал:

– Я не знаю, что ответить на этот вопрос.

И только через три дня или три недели, а иногда и через три месяца он давал ответ на вопрос. Ответы его бывали справедливы и весьма полезны, так как влагались в его разум Божией благодатью. Поэтому все принимали слова из его уст со страхом, как из уст Божиих: Бог говорил его устами.

Во времена этого преподобного были в тех же египетских странах два родные брата, Паисий и Исаия, дети богатых родителей; отец их был известный купец, который ездил с дорогими товарами до самой Испании. Разделивши между собою большое богатство, доставшееся им после смерти их родителей, они сказали друг другу:

– Какую мы выберем себе жизнь? Если будем заниматься торговлей, как наш отец, то кто знает, кому достанутся после нас плоды наших трудов? Да еще придется постоянно бояться, чтоб не попасть в какую беду: разбои, кораблекрушения. Выберем лучше жизнь монашескую, вложим отцовское имение в небесную сокровищницу; поступив так, мы и души свои спасем.

Посоветовавшись так, оба они отказались от мира. Один тотчас же свою часть наследства раздал нищим, церквам и монастырям, ничего не оставив себе, ушел в пустыню и научился там какому-то небольшому ремеслу, с помощью которого и кормился трудами своих рук; и жил он один богоугодно, прилежно постясь и трудясь. Другой же построил себе маленький монастырь неподалеку от мирских жилищ и, приняв к себе немногих братьев, давал приют странникам и кормил нищих. Построив странноприимный дом и больницу, он давал приют всем приходившим и служил весьма усердно больным, а в субботу и воскресенье он устраивал по два, по три и по четыре обеда для нищих. Пожив таким образом несколько лет оба брата преставились к Господу. По их кончине многие братья стали беседовать о тех братьях: одни больше хвалили того, кто раздал сразу свое имение и ушел на безмолвие в пустыню, другие же отдавали предпочтение другому, который своим имуществом долгое время служил странникам, нищим и больным. Не уступая долгое время друг другу в этом споре, братия пошли спросить об этом преподобного отца Памву, желая узнать, которого брата жизнь угоднее Богу и кто из них получит большую награду. Преподобный же Памва на их вопрос отвечал так:

– Оба совершенны пред Богом, странноприимец уподобился праведному Аврааму, а пустынник святому пророку Илии, и оба одинаково угодили Богу.

Братия всё-таки не соглашались, и противоречили друг другу; одни, прославляя более пустынника говорили:

– Он исполнил евангельскую заповедь: продай имение твое и раздай нищим, и, взяв крест, последовал Христу, терпя жажду и голод каждый день; а странноприимец, хотя и служил нищим, однако, и сам пользовался своим имением; ел и пил со странниками, обедал с больными.

Противники же возражали, говоря, что и страннолюбец исполнил Христово слово, сказанное в Евангелии: «не пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить» для других (Мф.20:28). Ведь он стольким послужил, каждый день выходя на людную дорогу, ища странника, нищего, больного, бедного и приводя таких в свой дом, где давал всем покой; и если за одну чашу холодной воды, поданную жаждущему, обещана от Бога награда, то какую же награду получит брат, принимавший странников, удовлетворивший бесчисленное количество жаждущих и голодных и служивший всякому больному, как Христу.

Видя такое разногласие между братьями, преподобный Памва сказал им:

– Погодите немного, братия, пока я не получу извещение от Бога; тогда я скажу вам.

Через несколько дней опять пришли к нему братья за ответом на свой вопрос; тогда старец сказал им:

– Перед Богом говорю вам, что обоих тех братьев (Паисия и Илию) я видел стоящих вместе в раю.

Услышав это, все братья успокоились и прославила Бога.

После этого откровения, бывшего преподобному о двух братьях, всем стало ясно, какую великую благодать имеет он у Бога, если удостоился до смерти увидеть райское блаженство; и он сам был подобен райским жителям вследствие того, что видел их, а еще больше вследствие изобильной благодати Божией, обитавшей в нем. Еще в тленном теле живя среди людей, он носил уже на лице своем печать райского нетления, был светел не только душою, но и телом, и сияло лицо его славой как некогда лицо святого пророка Моисея. Об этом в житиях святых отцов рассказывается так. Три года преподобный молился Богу:

– Господи, молю Тебя, не прославляй меня на земле!

Бог же, прославляющий угодников Своих, так прославил его, что братья не смели смотреть на его лицо от той славы, которую имел он: так святой был прославлен на земле в своем теле прежде прославления своего на небе. Когда же наступило время его блаженной кончины, после семидесяти лет его жизни, он сказал стоявшим около него братьям:

– С тех пор как я поселился в этой пустыне, построил келью и обитаю в ней, не проходило ни одного дня, чтоб я не работал чего-нибудь своими руками до утомления; я не помню также, чтоб я ел когда-либо хлеб, данный мне кем-нибудь, но всегда – заработанный трудами моих рук; и из уст моих не выходило такого слова, в котором бы мне приходилось теперь со стыдом раскаиваться, однако, я отхожу к Господу так, как будто и не начинал богоугодно и по-иночески жить.

С этими словами он предал честную и святую свою душу в руки Божии⁴⁷⁰⁸, не пострадав никакой телесной болезнью. Такова была жизнь и кончина этого угодника Божия, святые молитвы которого да помогут и нам научиться богоугодной жизни и кончину добрую получить по милосердию Господа нашего Иисуса Христа, Ему же со Отцом и Святым Духом воссылается честь и слава, ныне и присно, и во веки веков, аминь.