Великая война в 1914, 1915, 1916 годах. Выдающиеся события на пути защиты России в ее целостности, чести и достоинстве

Каждый день, с минуты на минуту, все ожидали Высочайшего Манифеста о войне с Германией. Вся Россия была объята этим ожиданием. 20 июля в Петрограде народ стал стекаться к Зимнему дворцу с самого раннего утра, чтобы приветствовать обожаемого Государя Императора, объявившего войну с Германией. Наконец, наступила радостная минута. Государь Император с Государыней Императрицей вышли на средний балкон Зимнего дворца. Раздалось восторженное, потрясающее «ура!»

Затем 26 июля с 10 часов утра на набережной Невы против Зимнего дворца. снова стали собираться группы народа.

Приблизительно около того же времени к Иорданскому подъезду Зимнего дворца стали прибывать члены Гос. Думы и Гос. Совета, а к Министерскому подъезду представители парламентской печати.

В половине одиннадцатого Николаевский зал Зимнего дворца, в котором представители народа и члены Гос. Совета ожидали выхода Государя Императора, был уже полон движения. Придворные мундиры, фраки, пиджаки, сюртуки и рясы, разбросанные по огромному залу в разнообразных комбинациях, давали впечатление неожиданного великого события.

Двери огромного балкона, выходящего на Неву, раскрыты настежь. На балконе – шумные группы депутатов, а внизу, на набережных, группы народа.

В зале стоит гул оживлённой беседы. Многие из приглашённых встречаются здесь впервые после роспуска палат, приветствуют друг друга и целуются.

M. В. Родзянко, председатель Гос. Думы, в камергерском мундире обходит депутатов и беседует с ними. Здесь же находится пристав Гос. Думы, барон Ферзен, и его помощники, дополняя сходство собрания в Николаевском зале Зимнего дворца с «большим днём» в Екатерининском зале Таврического дворца.

Из сочетаний, обращавших на себя внимание некоторой неожиданностью, отмечалась продолжительная беседа военного министра генерала Сухомлинова с его бывшим помощником, генералом Поливановым.

Граф В. Н. Коковцов о чем-то долго говорит с министром финансов П. Л. Барком, который слушает своего предшественника с глубоким и уважительным вниманием.

В 10 часов 50 минут депутаты и члены Гос. Совета хлынули с балкона и наполнили зал. Члены Гос. Думы становятся по левую сторону, члены Гос. Совета – по правую. Впереди членов Гос. Совета становится И. Я. Голубев, а впереди членов Гос. Думы – M. В. Родзянко, около которого вблизи стоят его товарищи А. Д. Протопопов и C. Т. Варун-Секрет.

Ровно в 11 часов по залу пробежал шёпот и все мгновенно утихло. Раскрылись двери соседнего зала, и через несколько секунд в походной военной форме появился Государь Император, предшествуемый министром Двора гр. Фредериксом и сопровождаемый свитой.

Члены Гос. Думы и Гос. Совета встретили Государя Императора общим поклоном. Государь Император изволил ответить поклоном и, выступив на несколько шагов вперёд, изволил обратиться к собравшимся с следующими словами:

«Приветствую вас в нынешние знаменательные и тревожные дни, переживаемые всей Россией! Германия, а затем Австрия объявили войну России. Тот огромный подъем патриотических чувств любви к родине и преданности Престолу, который, как ураган, пронёсся по всей земле Нашей, служит в моих глазах, и, думаю, в ваших, ручательством в том, что наша великая матушка Россия доведёт ниспосланную Господом Богом войну до желанного конца».

«В этом же единодушном порыве любви и готовности на всякие жертвы, вплоть до жизни своей, Я черпаю возможность поддерживать Свои силы и спокойно и бодро взираю на будущее».

«Мы не только защищаем свою честь и достоинство в пределах земли своей, но боремся за единокровных и единоверных братьев-славян. И в нынешнюю минуту Я с радостью вижу, что объединение славян происходит также крепко и неразрывно со всей Россией».

«Уверен, что вы все, каждый на своём месте, поможете Мне перенести ниспосланное Мне испытание, и что все, начиная с Меня, исполнят свой долг до конца».

«Велик Бог земли Русской!» После этих слов Государь Император осенил Себя крестным знамением. Все перекрестились».

Речь Государя Императора была покрыта громкими, долго не смолкавшими кликами «ypa!».

Когда «ура» смолкло, председатель Гос. Совета Я. И. Голубев, имел счастие ответить от лица Гос. Совета следующею речью:

«Ваше Императорское Величество! Государственный Совет повергает пред Вами, Великий Государь, проникнутые безпредельной любовью верноподданнические чувства и всеподданнейшее благодарение за представление законодательным учреждениям ныне же принять участие в разработке мероприятий, вызываемых тяжким испытанием которое, вопреки миролюбивым усилиям Вашего Величества, наступило вследствие объявления России войны двумя соседними государствами.

Единение возлюбленного Государя и населения Империи Его усугубляет её мощь.

Мы готовы на все жертвы для охранения чести и достоинства единого, нераздельного Государства Российского.

С усердною молитвою к Царю Царствующих и Господу Господствующих о сохранении нашей родины под святым покровом Всевышнего, мы мужественно и спокойно взираем на будущее.

Доблестное русское воинство победоносным отражением врагов да увенчает славою Державного Вождя всей России.

На благо и счастие всего дорогого Отечества, да здравствует Его Императорское Величество, Государь Император Николай Александрович».

Слова председателя Гос. Совета были покрыты новым взрывом «ура».

Когда смолкли новые клики «ура», председатель Гос. Думы, выступив вперёд, имел счастье обратиться к Государю Императору с следующими словами:

«Ваше Императорское Величество! С глубоким чувством восторга и гордости вся Россия внимала словам Русского Царя, призывающего свой народ к полному с ним единению в трудный Час ниспосланных России тяжёлых испытаний.

Государь! Россия знает, что воля и мысли Ваши всегда были направлены к дарованию стране условий спокойного; существования и мирного труда и что любвеобильное сердце Ваше стремилось к устойчивому миру во имя охраны дорогой Вам жизни Ваших подданных.

Но пробил грозный час. От-мала до-велика все поняли глубину и значение развернувшихся исторических событий. Объявлена угроза благополучию и целости Государства, оскорблена народная честь, а честь народная нам дороже жизни, Пришла пора явить всему миру, как грозен своим врагам русский народ, окруживший несокрушимой стеной своего Венценосного Вождя с твёрдой верой в небесный Промысел.

Государь! настала пора упорной борьбы во имя охраны достоинства, борьбы за целость и неприкосновенность русской земли, и нет ни в ком из нас сомнений и колебаний. Призванное к государственной жизни, по воле Вашего Величества, народное представительство ныне предстало пред Вами. Государственная Дума, отражающая в себе единодушный порыв всех областей России и сплочённая одною объединяющею всех мыслью, поручила мне сказать Вам, Государь, что народ Ваш готов к борьбе за честь и славу Отечества.

Без, различия мнений, взглядов и убеждений, Государственная Дума от лица Русской земли спокойно и твёрдо говорит своему Царю – дерзайте, Государь, русский народ с Вами и, твёрдо уповая на милость Божию, не остановится ни пред какими жертвами, пока враг не будет сломлен и достоинство Родины не будет ограждено».

Речь председателя Государственной Думы вызвала вновь долгие клики «ура», после чего члены законодательных палат стройно исполнили гимн.

Государь Император, выслушав речи председателей обеих законодательных палат, изволил обратиться к собравшимся с следующими милостивыми словами:

«Сердечно благодарю вас, господа, за проявленные вами искренние патриотические чувства, в которых Я никогда не сомневался, и проявленные в такую минуту на деле».

«От всей души желаю вам всякого успеха. С нами Бог!»

Слова Государя Императора были выслушаны с глубоким волнением. У многих на глазах показались слезы. Ответная речь Государя Императора покрыта новыми кликами «ура».

После этого Государю Императору благоугодно было подойти к председателям Гос. Совета и Гос. Думы и подать им руку.

В двенадцатом часу дня Государь Император изволил удалиться во внутренние покои, сопровождаемый продолжительными кликами «ура».

По отбытии Государя Императора, присутствующими было пропето «Спаси, Господи, люди твоя».

В исходе двенадцатого часа дня Его Величество с Августейшим верховным главнокомандующим, в сопровождении министра Императорского Двора и лиц свиты, отбыл, восторженно приветствуемый народом, из Зимнего дворца на царскую пристань.

Здесь Государь Император с великим князем перешёл на яхту «Дозорный», которая под брейд-вымпелом Его Величества отошла от пристани, направляясь в Новый Петергоф. Собравшиеся на набережной толпы народа восторженно приветствовали единодушным громовым «ура»: своего Державного Монарха.

После отбытия Государя Императора члены Гос. Совета и Гос. Думы ещё долго не расходились.

В зале образуются группы, оживлённо обсуждающие текущие события.

Заседание назначено в 3 часа дня. Но депутаты начинают собираться в Таврический дворец задолго до открытия заседания. Ещё раньше депутатов начинает прибывать публика, те сотни счастливцев, которым удалось получить билеты на историческое заседание Гос. Думы.

К 3 часам дня Екатерининский, зал полон. В Гос. Думе никогда ещё кажется не было такого большого кворума. Постепенно в Таврический дворец начинают прибывать министры.

Ровно в 3 часа начинается молебен. Его служит епископ Анатолий в сослужении с думским духовенством.

При чтении молитвы с коленопреклонением, публика, заполнившая все места около окон в Екатерининский зал, сосредоточенно слушает слова молитвы...

Молебен окончен. С большим подъёмом всеми присутствующими исполняется национальный гимн...

Знакомый председательский звонок быстро собирает депутатов в Белый зал Таврического дворца.

Зал заседания представляет необычайную картину. За все время существования не было такого наплыва публики, как сегодня. Сплошное море голов.

В дипломатической ложе в первом ряду послы всех союзных государств – английский, французский и бельгийский. За ними занимают места: Сербский посланник, доктор Сполайкович и представители Японского посольства.

В ложе министров весь кабинет во главе с И. Л. Горемыкиным.

В 3 часа 35; мин. на председательскую трибуну поднимается председатель Гос. Думы M. В. Родзянко, в сопровождении обоих своих товарищей С. Д. Варун-Секрета и Я. Д. Протопопова. В зале мгновенно водворяется тишина. По приглашению председателя, все встают, и M. В. Родзянко оглашает текст Высочайшего указа правительств. Сенату о созыве Гос. Совета и Гос. Думы на чрезвычайную сессию.

По оглашению Высочайшего указа, M. В. Родзянко провозглашает:

– Да здравствует Государь Император! «ура!»

Громовое «ура» оглашает стены Таврического дворца и не смолкает в течение нескольких минут.

После этого председатель приглашает депутатов стоя выслушать Высочайший манифест по случаю объявления войны Германией. Манифест читает старший товарищ председателя С. Д. Варун-Секрет.

– Государю Императору «ура!» – провозглашает M. В. Родзянко, когда чтение манифеста закончено.

Новое «ура» оглашает залы и стены Таврического дворца.

– Прошу занять места. Объявляю заседание Гос. Думы открытым.

При напряженной тишине M. В. Родзянко громко и отчётливо произносит следующую речь:

– Господа члены Гос. Думы! Государю Императору благоугодно было в трудный день, переживаемый отечеством, созвать Государственную Думу во имя единения Русского Царя с верным ему народом. Государственная Дума уже ответила своему Государю на его призыв на сегодняшнем Высочайшем приёме. Мы все знаем хорошо, что Россия не желала войны, что русский народ чужд завоевательных стремлений, но самой судьбе угодно было втянуть нас в военные действия. Жребий брошен, и во весь рост встал перед нами вопрос об охране целости и единства Государства. В этом, небывалом ещё в мировой истории стремительном круговороте событий отрадно видеть то величавое и исполненное достоинства спокойствие, которое охватило всех без исключения и которое ярко и без лишних слов подчёркивает пред всем миром величие и силу русского духа (бурные рукоплескания; возгласы «браво» и «ура» на всех скамьях). Спокойно и без задора мы можем сказать нападающему на нас: «руки прочь!» (продолжительные рукоплескания и возгласы «ура» на всех скамьях). Не дерзайте касаться нашей святой Руси. Народ наш миролюбив и добр, но страшен и могуч, когда вынужден постоять за себя. (Новый взрыв бурных рукоплесканий). Смотрите, можем мы сказать, вы думали, что нас разъединяет раздор и вражда, а между тем, все народности, населяющие необъятную Русь, слились в одну братскую семью, и не повесит головы в унынии русский богатырь, какие-бы испытания и не пришлось ему пережить; все вынесут его могучие плечи и, отразив врага, вновь засияет миром, счастьем и довольствием единая нераздельная родина во всем блеске своего несокрушимого величия. (Продолжительные рукоплескания).

Господа члены Государственной Думы! В этот час наши мысли и пожелания там, на границах наших, где бестрепетно идёт в бой наша доблестная армия, наш славный бодрый флот. (Бурные продолжительные рукоплескания на всех скамьях). Но мысленно там, где наши дети и братья олицетворяют наше отечественное величие с присущей им доблестью. Помоги им, Всевышний Господь! укрепи их и защити, а наши горячие пожелания успеха и славы будут всегда с ними, с нашими героями. Мы остающиеся дома, приемлем долг работать, не покладая рук, в деле обеспечения оставшихся без своих кормильцев семей, и пусть там, в армии нашей, знают, что не на словах только, но и на деле мы не допустим их до острой нужды.

Речь M. В. Родзянко ежеминутно прерывается бурными аплодисментами всей Гос. Думы, начиная с самых крайних правых скамей до кадетов, замыкающих левый сегмент зала.

В Белом зале Таврического дворца за все время существования народного представительства никогда ещё не было такого единодушия, такого взрыва патриотических чувств, таких бурных манифестаций. В самые бурные моменты в жизни народного представительства никогда не чувствовалось такого подъёма, такого взрыва воодушевляющих всех чувств.

Манифестация достигает своего апогея, когда M. В. Родзянко упоминает. о славной русской армии.

– Да здравствует армия! – раздаются возгласы на всех скамьях.

В зале общее волнение. Многие из публики, переполнившей хоры, с трудом сдерживают слезы.

Речь председателя Гос. Думы покрывается новыми кликами «ура»!

Депутаты стройно исполняют национальный гимн.

Когда в зале водворяется тишина, M. В. Родзянко обращается к Гос. Думе с следующими словами:

– Здесь среди публики присутствуют представители великих наций и наших родных друзей – Англии и Франции. Я предлагаю выразить им громкий привет: «да здравствует Англия и Франция»!

Депутаты поднимаются со своих мест и устраивают грандиозную манифестацию по адресу союзных государств, борющихся вместе с Россией.

Забыты все условности, все правила внутреннего распорядка. К манифестации присоединяются публика и журналисты. Вся зала, как один человек, обращаясь лицом к ложе, в которой занимают места французский и английский послы, бурно аплодирует. В течение нескольких минут депутаты и публика машут платками.

Бывшие германофилы, заседающие на правых скамьях, аплодируют по адресу представителя Англии с таким же воодушевлением, с каким его приветствуют те, кто уже давно предвидел роль Англии и Германии по отношению России... В этот момент действительно, стёрты все партийные разногласия, все внутренние счёты.

Французский и английский послы в ответ на бурные овации депутатов взволнованно кланяются со своих мест.

– Господа! продолжает M. В. Родзянко, – здесь присутствует также представитель мужественной бельгийской нации, с беспримерной храбростью сражающейся ныне, защищая от вторжения неприятельского войска своё отечество. Да здравствует Бельгия!

Манифестация по адресу Бельгии носит такой же грандиозный характер, как, и манифестация по адресу Англии и Франции. Депутаты, журналисты, публика – вся зала аплодирует от края до края.

После этого, председатель Гос. Думы заявляет:

«Слово принадлежит г. председателю Совета Министров».

На трибуну поднимается И. Л. Горемыкин. При напряженном внимании всей залы, И. Л. Горемыкин оглашает от имени правительства следующую декларацию:

– Господа члены Государственной Думы! 20 июля последовал Высочайший указ о возобновлении Ваших занятий, прерванных всего месяц тому назад среди глубокого, казалось бы, мира. В этот месяц совершились события величайшей исторической важности. Одно за другим, как удары грома, обрушились они на русскую и европейскую жизнь, давно подготовляемые незримым ходом истории, и все-таки внезапные. Министр иностранных дел сменит меня и представит Вам очерк событий, приведших к европейской войне. Россия не хотела войны. Правительство добросовестно искало мирного исхода из создавшихся осложнений, не оставляя даже слабой надежды отдалить надвигавшуюся кровавую бурю. Но есть предел и русскому миролюбию. Вполне сознавая лежащую на нем тяжкую ответственность, Императорское правительство не могло, однако, покорно отступить пред брошенным ему вызовом. Эта значило бы отказаться от положения России среди великих держав. Это была бы роковая ошибка, она нас унизила бы, но не изменила бы не нами предрешённого хода событий. Война начата и теперь нам остаётся только повторить прозвучавшие на весь мир слова: «Мы доведём эту войну, какая она ни была бы, до конца»; (Продолжительные рукоплескания). За всю многовековую историю России, быть может, только одна Отечественная война, только 1812 год равняется по своему значению с предстоящими событиями. Поверьте мне, господа, правительство ничуть не ослеплено самонадеянностью, оно ясно отдаёт себе отчёт в том, что эта война потребует крайнего напряжения сил, много жертв и мужественной готовности к испытующим, ударам судьбы. Но правительство непоколебимо верит в конечный успех, ибо оно безраздельно верит в великое историческое призвание России (рукоплескания). По объявлении нам войны, правительство не могло не остановиться на вопросе о средствах для покрытия военных издержек. Война застаёт нас в финансовом положении, которое не внушает опасений правительству. Министр финансов сообщит вам о мероприятиях, намеченных в первую очередь. Необходимость этих мероприятий была одной из причин созыва законодательных учреждений. Но это внешняя и не самая важная причина. Созыв Гос. Совета и Гос. Думы внушён более глубокой мыслью, ясно раскрытою в словах Высочайшего указа: «В виду ниспосланных Отечеству Нашему тяжких испытаний, желая быть в полном единении с народом, признали Мы за благо созвать Государственный Совет и Государственную Думу». (Возгласы «браво»! и аплодисменты.) Законодательные учреждения должны знать, что и впредь они будут досрочно созываемы, если по чрезвычайным обстоятельствам это будет признано необходимым. (Аплодисм.) На вашу долю, господа, выпала великая и ответственная задача быть выразителями народных дум и народного чувства. Правительство исполняло и исполнит свой долг до конца; теперь ваш черед, г.г. члены Гос. Думы. В эту торжественную историческую минуту я, от имени правительства, призываю вас всех, без различия партий и направлений, проникнуться заветами Царского манифеста: «да будут забыты внутренние распри...» (Возгласы «браво»! и аплодисменты) и сплотиться вместе с нами вокруг единого знамени, на котором начертаны величайшие для всех нас слова: «Государь и Россия». (Продолжительные аплодисменты).

Председателя совета министров сменяет на трибуне министр иностранных дел С. Д. Сазонов.

Едва С. Д. Сазонов появляется на трибуне, как вся Гос. Дума устраивает ему продолжительную овацию. За все время существования народного представительства ни один министр не удостоился ещё такой единодушной овации, какая выпала на долю С. Д. Сазонова.

Министр иностранных, дел глубоко взволнован.

Когда аплодисменты стихли, С. Д. Сазонов обращается к Гос. Думе со следующей речью:

– Г.г. члены Государственной Думы! В трудные минуты ответственных решений, правительство почерпало силы в сознании полного единомыслия своего с народной совестью (возгласы «браво»! на всех скамьях). Когда наступит время для истории произнести свой беспристрастный приговор, её решение, я твёрдо в это верю, не будет иным, как то, которым мы руководились: Россия не могла уклониться от дерзкого вызова своих врагов. Она не могла отказаться от лучших заветов своей истории, она не могла перестать быть Великой Россией (возгласы браво! «браво!..» Бурные рукоплескания на всех скамьях). Наши враги стремятся на нас перенести ответственность за бедствия, которые они навлекли на Европу. Но их лживые наветы не могут ввести в заблуждение никого, кто добросовестно следит за политикой России за последние годы и за последние дни. В сознании необъятных задач, в связи с её внутренним развитием и преуспеянием, Россия не со вчерашнего дня дала многочисленные доказательства своего искреннего миролюбия. Только благодаря этому миролюбию, в Европе был предотвращён пожар, готовый разгореться, когда в 1912–1913 годах возникла борьба на Балканах. Не в ней, не в русской политике заключалась угроза европейскому миру. Своё достоинство великая Россия никогда не полагала в бряцании оружием, в попрании чужого самолюбия, в пренебрежении к правам слабых (возгласы «браво!» и бурные аплодисменты). Спокойная мирная мощь России-не давала покоя её врагам. Нужно ли напоминать вам о всех попытках Австро-Венгрии подорвать историческое положение России на Балканах? Пришёл час, когда я могу здесь, не обинуясь, сказать, что её стараниям удалось посеять братоубийственную рознь между Болгарией и её союзниками (движение в зале). Но подвергшееся тяжёлым испытаниям дело единения православных народов Балканского полуострова, Бог даст, не погибнет. Вы знаете повод войны. Раздираемая внутренними неурядицами, Австро-Венгрия решила выйти из них каким-нибудь ударом, который создал бы впечатление её силы, нанеся в тоже время России унижение. Для этой цели была выбрана Сербия, с которой связывают нас узы истории, происхождения и веры. Вам известны условия, при которых был предъявлен Сербии ультиматум. Согласившись на него, Сербия стала бы вассалом Австрии. Было явно, что для нас не вступиться в дело – значило бы не только отказаться от вековой роли России, как защитницы балканских народов, но и признать, что воля Австрии и стоящей за её спиной Германии для Европы есть закон. (Возгласы: «браво! браво!» общие рукоплескания). На это не могли согласиться ни мы, ни Франция, ни Англия. Не менее нас, наши доблестные союзники прилагали все усилия к укреплению мира в Европе, Наши враги ошиблись, приняв эти усилия за проявление слабости. И после вызова, брошенного Австрией, Россия не отвергла ни одной попытки, которая могла бы привести к мирному разрешению конфликта. В этом направлении были честно до конца исчерпаны все усилия наши и наших союзников. Вы убедитесь в этом из документов, которые будут обнародованы, и которые излагают последовательный ход переговоров. Мы твёрдо стояли на одном условии. Готовые принять всякий компромисс, способный без умаления её достоинства быть принятым Австрией, мы исключали все, что могло задеть самостоятельность и независимость Сербии. С самого начала мы не скрывали нашей точки зрения от Германии. Несомненно, что если бы берлинский кабинет захотел, он мог бы во́ время одним властным словом остановить свою союзницу так же, как он сделал это во время балканского кризиса (возгласы: «верно! верно!»). Между тем, Германия, которая за самые последние дни не переставала на словах выказывать свою полную готовность воздействовать на Вену, отвергла одно за другим делавшиеся ей предложения и, с своей стороны, выступала с пустыми заверениями. Время шло, переговоры не подвигались. Австрия подвергла Белград ожесточённой бомбардировке. Это был организованный правительством погром беззащитного сербского населения Сараево после злодеяния 15 июня. Явная цель всего этого было выиграть переговорами время, поставить нас и Европу пред совершившимся фактом унижения и уничтожения Сербии. При таких условиях мы не могли не принять естественных мер предосторожности, тем более что Австрия уже мобилизовала половину своей армии. Когда в России была объявлена мобилизация армии и флота, Государю Императору благоугодно было поручиться Своим царственным словом пред германским императором, что Россия не приступит к применению силы, пока есть надежда на мирный исход переговоров на тех, полных умеренности, началах, о которых я упомянул. Этот голос не был услышан. Германия объявила войну сначала нам, потом нашей союзнице. Потеряв всякое самообладание, она стала попирать общепризнанные права государств, нейтралитет коих обеспечен торжественной подписью ею самой, наравне с другими государствами. (Возгласы на всех скамьях: «Позор! позор!»). Нельзя не преклониться пред героизмом бельгийского народа, борющегося против огромной германской армии (Бурные рукоплескания на всех скамьях. Депутаты встают и с энтузиазмом приветствуют находящегося в дипломатической ложе представителя Бельгии). Образ действий Германии не мог не вызвать глубокого негодования всего цивилизованного мира и, прежде всего, благородной Франции, которая вместе с нами стала на защиту попранного права и справедливости. (Взрыв рукоплесканий на всех скамьях. Возгласы: «Да здравствует Франция». Депутаты встают с мест и устраивают овацию французскому посланнику). Нужно ли говорить, что те же чувства одухотворили Англию, которая, как один человек, воплотилась в общем чувстве – необходимости дать отпор Германии в её стремлении наложить на Европу тяжёлую руку своей игемонии (Бурные рукоплескания на всех скамьях. Депутаты приветствуют английского посла). Теперь тот повод, из-за которого возникла война, отступает перед значением, которое она приобретает для каждого из нас и наших союзников. Германия нам объявила войну 19 июля, a через пять дней после неё и Австрия, мотивировавшая своё решение нашим вмешательством в свой спор с Сербией, а также тем, что мы открыли враждебные действия против Германии. Этим будто бы и вызвана война последней против нас. Неприятельские войска вступили на русскую землю. Мы боремся за нашу родину, мы боремся за своё достоинство и положение великой державы (возгласы «браво, браво»). Владычества Германии и её союзницы в Европе мы допустить не можем. (Громкие возгласы «браво, браво»). Те же побуждения руководили нашими союзниками. Мы не предавались пустому тщеславию. Мы знаем, что на нашем пути могут быть тяжёлые испытания. Они уже учитываются нашими врагами. Не зная России и презрев её историю, они рассчитывают на возможность малодушия с нашей стороны. Но Бог, не оставлявший России в самые тяжёлые годины её истории, не покинет и теперь нашей родины, которая вся сплотилась вокруг своего Царя в общем чувстве любви и самопожертвования. (Бурные рукоплескания на всех скамьях и возгласы: «верно, верно»). Со смиренным упованием на помощь Божию, с непоколебимой верой в Россию, правительство с горячим доверием обращается к Вам, народным избранникам, убеждённое, что в вашем лице отражается образ нашей великой родины, над которой да не посмеются наши враги».

Речь министра иностранных дел покрывается бурными рукоплесканиями на всех скамьях. Депутаты встают с мест и устраивают министру иностранных дел овацию, которая продолжается несколько минут.

Последним из представителей правительства выступает министр финансов П. JI. Барк.

– Г. г. члены Государственной Думы! Для ведения войны государству приходится на ряду с военной мобилизацией произвести также мобилизацию финансовую, и на. министре финансов лежит обязанность прежде всего озаботиться кассовыми средствами, которые могли быть предоставлены, как на военные нужды, так и на поддержание торговли и промышленности, при одновременном сохранении золотых запасов.

В дальнейшей своей речи министр финансов изложил планы министерства, во-первых, о приостановке размена кредитных билетов на золото и о выпуске новых кредитных билетов, не обеспеченных золотом, на сумму полтора миллиарда рублей при наличности золотых запасов в Государственном Банке, в размере 1.700.000.000 р. Далее он представил пред Гос. Думой проекты об изыскании средств на ведение войны, при чем указал на повышение разных налогов и, наконец, изложил проект источников, обеспечивающих положение семей запасных нижних чинов.

В 4 часа 30 минут был объявлен перерыв заседания до 5 час. 35 минут.

Когда возобновилось заседание, председатель предложил стоя выслушать Высочайший манифест о войне с Австрией.

Манифест читает сам M. В. Родзянко.

Оглашение манифеста покрывается громкими возгласами «ура» и пением гимна.

Гос. Дума без прений единогласно постановляет приступить к обсуждению разъяснений правительства в настоящем заседании.

При общем внимании и повышенном настроении и возбуждении, один за другим выступают представители различных фракций и национальностей, высказывающие отношение тех групп и народностей, которые они представляют, к переживаемому моменту.

Так закончилось однодневное историческое заседание Государственной Думы 26 июля 1914 года.

Те, кто присутствовал на этом историческом заседании Гос. Думы, никогда его не забудут. Вся Гос. Дума, без различия партий и групп, слилась в одном чувстве глубокого патриотизма. С необычайным подъёмом Гос. Дума дала яркие доказательство того, что в такие дни, какие переживает сейчас наша родина, Россия едина. Белый зал Таврического дворца представлял в этот день зрелище необычайное. Забыты были все условности. Публика и журналисты участвовали в манифестации, устроенной послам союзных государств, наравне с депутатами.

Министры аплодировали представителям национальных групп и оппозиций...

В Петрограде манифестации шли несколько дней кряду. Что это были за манифестации, – трудно передать. Русские, поляки, латыши, евреи, армяне, татары, словом все народности, вышли на улицу и каждый на своём языке выражал любовь и преданность обожаемому Царю-Батюшке за Его правду, и изливали свой гнев по адресу Германии и Австрии.

Это был необыкновенный взрыв народного чувства, шедшего из глубины души. На лице у каждого отражались нераздельные чувства безграничного мужества и готовности постоять за честь и славу Родины.

И в Москве те же восторженные чувства народной многотысячной массы, те же нескончаемые клики «ура». Необъятная толпа манифестантов с портретом Государя Императора, с флагами национальными и наших союзников, ходила по Москве до поздней ночи; произносились речи за речами, исполненные патриотических чувств.

Подобного подъёма народного духа, кажется, никогда в России не бывало. Весь русский народ в тесном единении встал, как один человек, на защиту своего отечества, не щадя ни своего имущества, ни самой жизни.

Начиная с Царской Семьи и кончая последней крестьянской избой являют примеры изумительной преданности и любви к Отечеству.

Надо было видеть, с какой любовью и готовностью послужить в трудную годину на нужды войны, отозвались целые тысячи. По всему Петрограду ходили с кружками сборщики, собирая пожертвования. Несколько тысяч кружек было в ходу; десятки тысяч рублей было собрано. Это было 12 августа. И вероятно, сбор пожертвований был не в одном Петрограде. Не отстала от него и Москва, а за Москвою и все города нашей сердобольной Родины. Слава Богу, русские люди спокон века были отзывчивы на добрые дела.

И наша деревня не отстала от столиц и городов в сборе пожертвований для войск. И тут также, а может быть ещё и горячее и сильнее, бьётся сердце на счёт участи защитников Родины. Вся, ведь, главная и подавляющая сила русской армии – это беззаветные труженики – наш простой народ, вызывающий изумление иностранцев на каждом шагу своей выносливостью и отвагою. Недаром кто-то из военных людей иностранцев сказал про нашего солдата: «русского солдата можно убить, но не победить». Всюду по нашим деревням собирают теперь для родных солдат белье и раздают на позициях.

Раз Германия и Австрия объявили нам войну, все, кому нужно было вступить в ряды армии, с отвагою спешили на сборные пункты, чтобы там, где начался неумолкаемый грохот орудий, где огонь и баталия, сразиться с врагами земли русской и покрыть славою русское оружие и порадовать успехами Царя-Батюшку. Вот уже тысячи и целые миллионы нижних и высших чинов русской армии всех родов оружия мчатся на разные фронты и позиции.

Уже в воскресенье 20 июля, на рассвете, около города Млавы, плоцкой губ., наши сторожевые посты заметили, как к линии начали быстро приближаться сильные кавалерийские отряды. По ним был произведён ряд жестоких залпов, скосивших первые ряды. Драгуны остановились. Навстречу их правого и левого фланга с гиканьем бросилась неудержимая лавина казаков. Первые ряды драгун успели скрыться, оставив много убитых. Эта первая пограничная схватка показала, насколько дисциплина на парадах и манёврах далека от боевой дисциплины, и насколько боевые качества нашего солдата выше германского.

Упорные бои близ нашего пограничного города Томашева подготовили блестящую победу у Лащова, находящегося в 22 вёрстах к северо-востоку от Томашева, на юге Холмской губернии, в 5 вёрстах от австрийской границы.

Под Томашевым, как выяснилось, была окружена и разбита 15 австрийская пехотная дивизия, состоявшая исключительно из венгерских полков.

Венгры дрались очень упорно. Некоторые из их полков совершенно уничтожены.

Но австрийцы, как и немцы, не выносят штыкового боя.

Многие орудия австрийцев были взяты натиском, под угрозою штыкового боя.

Австрийцы, обезумев от ужаса, бросали оружие, подымали руки вверх и, падая на колени, показывали знаками, что отдают орудие.

Взятие Львова было искусно подготовлено нашими предшествующими операциями. Армия генерала Рузского, разбив 2-ю австрийскую армию, буквально на её плечах ворвалась 21 августа, в 11 часов утра, на передовые укрепления Львова. Взятие Львова, покрывшее победоносную Русскую армию новой славой, дало возможность окружить австрийцев и отбросить остатки их армий за реку Сан.

Как административный центр, город Львов имеет важное значение и в военном отношении: здесь сосредоточены разные военные запасы, склады, казармы.

Занятие этого города нашими войсками имеет, кроме военного, ещё громадное моральное значение и непременно должно отразиться на настроении всей выдвинутой против нас австрийской армии, в которой очень много славянских полков, не чувствующих воодушевления для отстаивания немецкого господства.

Город Львов основан в 1241 г. галицким князем Даниилом Романовичем и назван так в честь сына его Льва, который после 1268 г. устроил в нем свою столицу (вместо Галича, опустошённого татарами). С присоединением в XVI веке Галиции к польскому королевству, сюда стали проникать поляки, а через Польшу и евреи.

Бой в Августовском лесу, начавшийся с 14 сентября, останется памятным в истории нынешней войны, как удивительное по доблести и военному искусству дело наших войск.

Августовский лес, сильная по естественному положению позиция, был занят большими силами немцев с артиллерией и пулемётами.

В 12 часов дня, после двухчасового привала, началось наступление на виду у неприятеля на восточную часть леса.

Пехота шла с музыкой и развёрнутыми знамёнами. С западной стороны леса, германская артиллерия начала артиллерийский бой. Тяжёлые снаряды с грохотом разрывались в воздухе и падали. А наша пехота мужественно и бодро шла все вперёд и вперёд.

Достигнув леса, наши войска, к двум часам дня, успели занять места, согласно диспозиции. Тогда дан был сигнал к штурму леса. Это было невиданное дотоле зрелище. Наступать правильным строем было невозможно. Наши стрелки рассыпались по лесу, и здесь началось жаркое дело. Каждое дерево служило бруствером. Оказалось, что в лесу находилась обширная поляна, которую немцы укрепили, и которую пришлось взять почти правильной осадой и «в штыки».

Все время, пока шёл бой, наша артиллерия обстреливала укреплённая германские позиции, что за лесом. К 5 часам дня, когда наша пехота углубилась в лес, с южной стороны леса, в обход нашим войскам, показалась огромная колонна немцев, в числе до 20 тысяч. Немедленно было отдано приказание бросить на них всю нашу кавалерию. Атака эта была так стремительна, что германцы были ошеломлены. После 30-ти минутной решительной атаки, германцы кинулись назад. Но извещённая своевременно наша пехотная дивизия, находившаяся в лесу, воспользовавшись этой минутой, переменила фронт налево, к югу, и мгновенно отрезала им отступление. Здесь германская колонна вся погибла. Эта прекрасная атака нашей кавалерии сыграла решающую роль. Левый фланг германской укреплённой позиции уже был ослаблен и представил свободное место для обхвата германцев нашими силами, что и было исполнено, несмотря на наступившую темноту. Германская кавалерия, числом не менее дивизии, пыталась было остановить наше наступление. Но было уже поздно. Наша конница стала заходить в тыл с западной стороны их позиции. Тогда была выдвинута вперёд также вся наша артиллерия, и первая же граната разорвалась в самом центре расположения неприятеля. Действие нашей артиллерии было до того ужасающе для германцев, что уже спустя четверть часа было приказано казакам выбить на конях германцев из их позиций.

Пока шла эта лихая кавалерийская атака, наши центральные части – пехота и кавалерия – брали германские укрепления штурмом.

От страшного артиллерийского огня лес запылал, и зарево пожара трепетно и ярко осветило ужасную кровавую картину. Убитые, раненые, оружие, лошади, всякого рода припасы – все это горело. А отчаянная штыковая работа внутри германских укреплений ещё продолжалась. Бой холодным оружием был ужасен. В несколько минут груды неприятельских трупов, один на другом, валялись уже везде. К ночи канонада прекратилась, но воздух ещё оглашался треском: это лопались раскалившиеся в пламени пожара массы рассыпанных патронов.

Нашею добычею был весь германский лагерь, в котором мы захватили большие боевые и продовольственные запасы, много разного оружия и пленных. Во время боя нами были подстрелены три германских аэроплана и один цепеллин, которые лежали в обломках среди многочисленных германских трупов.

Под Августовом в сентябрьские бои немцы страшно много потеряли войска. Сюда они стянули до трёхсот тысяч человек. Но они не устояли перед русскими храбрецами, Дело окончилось тем, что эскадроны их и поддерживавшая пехота обратились в бегство по дороге Лодзее – Шиплишки. Августовские бои показали им все величие и славу русской армии.

Крепость Осовец находится в Гродненской губернии, на границе Ломжинской, к югу от Граева, на железнодорожной линии по направлению к Брест-Литовску.

Несколько дней немцы усиленно стягивали свою артиллерию с правого фланга к Осовцу, лежащему всего в 22 вёрстах от границы. Для этого ими была даже перешита колея железной дороги до Граева. Упорно держится слух, что за несколько дней до этого в Граево приезжал сам император Вильгельм, принявший командование над фронтом против России. Он будто бы обратился к войскам с приветствием, и затем приказал взять Осовец в 3 дня. Как бы то ни было, но германцы заняли позиции против северного фронта крепости, приблизительно вёрстах в 10 от её фортов.

Первый выстрел раздался около полудня в пятницу 12 числа. С того момента, не переставая, немцы обстреливали крепость в субботу, воскресенье, понедельник и вторник днём и ночью. Осовец и его окрестности на несколько вёрст были буквально завалены громадным количеством снарядов. По приблизительному подсчёту, германская артиллерия выкинула 35–40 тысяч снарядов.

Грохот стоял ужасный. Шрапнель, выбрасываемая немцами в громадном количестве, разрывалась в воздухе, осыпая гарнизон своей убийственной начинкой сверху.

Фугасные и бризантные снаряды потрясали землю, ударяясь об неё, и откидывали свои осколки назад.

Сыпался настолько частый смертоносный железный дождь, что после боя земля, как градом, была покрыта осколками и начинкой снарядов.

Защитники крепости совершали чудеса храбрости. Они подвозили под огнём снаряды, починяли телефон, а офицеры руководили боем.

Без сна, не желая даже есть, доблестные защитники крепости отвечали неприятелю на его огонь, и, судя по результатам, наносили ему сильный вред.

Некоторые снаряды падали в песок и совершенно не разрывались. Некоторые попадали в воду и, разрываясь там, оглушали рыбу, которая после каждого выстрела на некоторое время всплывала брюхом кверху на поверхность воды. Солдаты наши, заметив это и рассчитав время между двумя неприятельскими выстрелами, создали спорт – бегать на реку за рыбой... Такова изумительная храбрость русского человека и презрение к смерти. Ходили спокойно за водой. Комендант одного из фортов, будучи ранен, вырвался из лазарета и, явившись на форт, лично руководил боем.

Затем, когда загорелся погреб, он сам слез с вышки и под ужасной опасностью тушил пожар...

Проходили дни, канонада не прекращалась, все спокойно стояли на своих местах.

Немцы уже начали обстрел крепости из своих тяжёлых орудий, все время продвигаясь вперёд.

Тем временем дорога становилась все хуже и хуже.

В результате немецкая тяжёлая артиллерия безнадёжно застряла в болотах.

Тогда из крепости был открыт сильный, беглый артиллерийский огонь по немецким колоннам.

В то же время во фланг немцам ударили русские, предпринявшие искусный обход, которого никак не ожидали немцы, со стороны дремучего леса.

К понедельнику уже чувствовалось, что они стреляют нехотя и сильно страдают от нашего огня. Во вторник они бежали. Буквально бежали; с поразительной быстротой снялись с позиций и стали отступать, бросая все, что может им помешать. Вот тут, когда они вытягивались на дорогу, начался буквально расстрел их, и бегство осложнилось паникой. Долго стреляла наша артиллерия в отступавшего неприятеля. С двух флангов его сдавливали наши войска...

Неприятельские батареи были буквально завалены огромным количеством зарядных и снарядных корзинок... Это свидетельствует о том, что немцы выпустили по Осовцу колоссальное число выстрелов... Взять Осовец «в три дня» не удалось... Крепость с честью выдержала испытание и оправдала себя... Слава Осовцу, слава его доблестным защитникам!

В добавление ко всем своим насилиям и неистовствам, германские войска, при занятии ими русских городов, предают поруганию святыни. Известно, что, вступив в Ченстохов, немцы прежде всего ограбили чудотворную икону Божией Матери, свято чтимую польским католическим миром. Ещё возмутительнее было их поведение в Вержболове, где они выбрасывали из православной церкви иконы и сжигали их, а затем сожгли и церковь. В Млаве они, по свидетельству нашего офицера, посетившего после их ухода местную православную церковь, выцарапали глаза в иконе Богородицы. Вид иконы приводил в содрогание православных, и вызывал страшное негодование.

Приезжие из Радома рассказывают об осквернении неприятелем православного храма. В алтаре на престоле и около него стояли пустые бутылки из-под водки, завеса при царских вратах подвязана фестонами, иконы порублены и поломаны:..

Австрийская кавалерия, даже лучшая часть её венгерские всадники, по общим отзывам, далеко не оправдала тех восторженных отзывов, которыми её рекомендовала австрийская печать, позаботившаяся вообще создать австрийскому и немецкому оружию шумную рекламу.

На деле же оказалось, что у австрийской кавалерии нет стойкости, нет воодушевления.

Австрийские уланы и драгуны, среди которых много соколов, сбиваются в кучи и обращаются в бегство, попадая под огонь русских передовых цепей.

23-го и 24-го августа мы атаковали Томашевскую австрийскую армию, с северо-запада от Замостья, с северо-востока – от Грубешова и с юго-востока – от Равы-Русской.

Австрийская армия, преследуемая нами, отступила в полном беспорядке.

У Фрамполя наша конница врезалась в большие неприятельские обозы.

У Равы-Русской взято 30 орудий, более 8.000 пленных, огромные склады огнестрельных и продовольственных припасов и что в болотах в районе Белгорая, отыскиваются новые завязшие в них австрийские батареи.

По словам очевидцев, отступление австрийцев можно сравнить с паническим бегством обезумевших от ужаса людей, охваченных одною только мыслью – спастись от грозного врага.

В сражении у деревни Заборце, на линии Равы-Русской, где с 25 по 30 августа в течение четырёх дней происходили жаркие бои русских войск с австрийскими, нашими доблестными воинами было взято знамя 2-го австрийского Тирольского полка.

Рядовой Черный-Ковальчук, заметя отступление, погнался за знаменщиком с целью вырвать знамя.

На помощь австрийцу прибежал его товарищ. Ковальчук убил последнего.

Потом начался недолгий, но жестокий бой за обладание знаменем.

Ковальчук вырвал знамя из рук австрийца, пытавшегося его застрелить.

Это знамя доставлено 15 октября в Петроград.

Когда иностранцы сравнивают силы союзных держав, воюющих против Германии и Австрий, они говорят; русские казаки равносильны английскому флоту.

Действительно, в нынешнюю войну, которая ведётся на огромных растянутых фронтах, русская конница могла показать свою удаль в полном блеске.

На немцев и австрийцев казаки наводят панический страх. Неприятель нигде не выдерживает стремительной казацкой атаки и обращается в беспорядочное бегство, бросая огромные обозы с провиантом, боевыми снарядами и даже целые поезда с медикаментами.

В районе расположения наших войск в Галиции и на австрийской границе были случаи, когда местные крестьянки приводили к военным властям по двое и по трое взятых ими в плен австрийских солдат.

Эти отважные женщины, по преимуществу русские галичанки, по доброй воле и из преданности русским братьям, пришедшим освободить Галицию от швабского ига, устраивают облавы на отставших австрийских солдат и даже на небольшие неприятельские разъезды.

Группа крестьянок, вооружённых, помимо домашнего оружия, в роде вил, кос и т. п., также винтовками, подобранными с ближайшего поля сражения, прячется где-нибудь в чаще леса близ дороги и терпеливо ждёт, не покажется ли неприятельский разъезд, конечно, не более человек четырёх или пяти. Подпустив неприятеля совсем близко, крестьянки открывают пальбу. Потом с гиком и визгом набрасываются на австрийцев.

От неожиданного нападения те теряются, и оставляют на поле сражения раненых и убитых.

Остальные же или удирают, или сдаются в плен.

Бывает, однако, и так, что крестьянки встречают большой и сильный разъезд.

Тогда они быстро прячут в лесу винтовки, и на расспросы австрийцев отвечают, что шли на полевые работы, да вот, испугались «панов генералов», и спрятались в лес.

В начале войны в Кострому явился из отдалённого уголка Солигаличского уезда 103-летний старик, николаевский солдат, Семён Васильевич Двойников, который заявил, что он направляется в Москву для записи добровольцем на театр военных действий.

Свыше полутораста вёрст пути Двойников совершил пешком. Явился в Кострому в солдатской шинели, с несколькими медалями на груди и с походной сумкой через плечо.

Двойников уроженец деревни Дрясовицы, Грязовецкого уезда Вологодской губернии. В настоящее время проживает в Солигаличском уезде, где он вместе с своим братом владеет купчей землёй. Родился он в 1811 году. Военную службу начал при Императоре Николае I в московском лейб-гвардейском полку. Участвовал в Севастопольской кампании, а в 1863–64 годах был в экспедиции в Царстве Польском, где за военные заслуги произведён в унтер-офицеры.

В многочисленных боях Двойников был ранен 9 раз.

Во время грозных боев на линии Львов-Миколаев сражение продолжалось несколько дней на фронте многих вёрст. Участники боев восторженно отзываются о генерале Радко-Дмитриеве, и рассказывают следующий случай с одним генералом, начальником отряда кавалерии. Был момент, когда русские дрогнули. Тогда генерал занял место впереди своего отряда и с криком: «вперёд, дети, за отечество, за Россию!» бросился на неприятеля.

Началась жестокая рукопашная схватка. Австрийский офицер подлетел к генералу и уже замахнулся было шашкой. Но поднятая для удара рука австрийца медленно опустилась и сам он мёртвым скатился на землю. Отчаянное положение своего командира, к счастью, заметил казак, и метким выстрелом убил смелого австрийца. Бой закончился победой русских.

25 августа, около 8 часов утра, разъезд в 115 человек Т-ского полка, под командой штаб-ротмистра П-ва, обнаружил у селения П-во, П-ской губернии, эскадрон прусских кирасир. Заметив наш разъезд, пруссаки выслали навстречу ему с своей стороны два сильных разъезда, которым, однако, разбить наших драгун не удалось. Шт.-ротмиетр, отступая, успел отправить в полк донесение с просьбой выслать эскадрон, который и поспешил немедленно на выручку. Наш эскадрон под командой ротмистра князя М. построил фронт, чтобы атаковать прусских кирасир, но они, по обыкновению, не приняли конной атаки, а спешившись и забаррикадировавшись, начали обстреливать наш эскадрон. Тогда половина нашего взвода в конном строю перескочила мост, чтобы отрезать немцам путь, половина обошла их во фланг, a остальные спешились и вступили в бой. Через час неприятель отступил, оставив 22 убитых и 30 раненых. Спасаясь бегством, пруссаки попали не на мост, а в воду, наткнувшись на нашу засаду. У нас почти не было потерь.

26 августа, в битве в Галиции, пал славной и почётной смертью капитан Федор Юрьевич Корнилов, правнук знаменитого героя Севастопольской обороны адмирала Корнилова, потомок известных героев Отечественной войны братьев Корниловых.

С первых дней августа, когда наши войска оттеснили австрийцев, остановили их натиск и затем погнали их от позиции к позиции, капитан Корнилов участвовал во всех боях.

Товарищи покойного рассказывают, что он весь кипел боевым воодушевлением, и не знал отдыха ни днём, ни ночью.

Каждый раз, когда вызывались охотники и нужно было выполнить какую-нибудь серьёзную, но опасную задачу, Корнилов ходил в дело.

To же было и в роковой для него день 26 августа. Бой завязался ещё ночью. Австрийцы упорно защищались в заранее заготовленных и тщательно укреплённых окопах. Несколько часов длилась ожесточённая борьба; наконец, стали отступать.

Как всегда и всюду бывало, при преследовании австрийской армии значительная часть бывших в окопах солдат, кто выбросил оружие за окопы, кто поднял ружья прикладами кверху. Из окопов раздавались голоса, кричавшие по-чешски, по-русски, по-польски, по-сербски: «сдаёмся».

Но часть австрийского отряда, преимущественно немцы и венгерцы, отошла от покинутой позиции и, оправившись, засела неподалёку в небольшом перелеске при фольварке (хуторе).

Командующий вызвал охотников идти выбивать австрийцев из рощи.

Одним из первых, как всегда, вызвался капитан Корнилов. Командующий поручил ответственную задачу ему.

Замечательно, что он был радостен в эту минуту. А с утра его томило предчувствие, что он не переживёт этого дня. Он несколько раз повторял:

– Ну, сегодня мне несдобровать, – это я чувствую.

Подойдя на близкое расстояние к роще, Корнилов бросился со своими солдатами в атаку; он бежал, как всегда, впереди своей части.

Вдруг он остановился, постоял мгновение и сел на землю. Пуля пробила ему ногу. Пробила мышцы. Рана лёгкая, но идти невозможно. Корнилов, не потерявшись, передал командование, и, достав так называемый «индивидуальный пакет», стал перевязывать рану. Он надеялся сейчас же вернуться в строй.

А рота с криком «ура» уже бросилась в штыки. Враг подался.

И в эту последнюю минуту, когда капитан уже увидел, что дело выиграно, вражеская пуля оборвала его жизнь.

Несколько дозорных казаков, патрулировавших впереди наших позиций пред австрийскими армиями, заметили под копнами сжатой ржи какие-то подозрительные точки.

Приблизившись на сотню шагов к копнам, казаки своими орлиными глазами уже рассмотрели рожи австрийских стрелков, забравшихся под копны, в виде секретного аванпоста.

Чтобы не подвергнуться обстрелу со стороны австрийцев, казаки повернули и, уезжая, начали горячить своих коней.

Казачьи лошади стали прыгать и беситься, а казаки притворились, что не могут справиться с своими лошадьми.

Они сделали несколько кругов в стороны, а потом повернулись к копнам и со всего размаха вонзили свои пики в копны.

Австрийцы не успели сделать ни одного выстрела, и были все переловлены нашими казаками.

Наши лихие казаки-донцы, неся тяжёлую разведочную службу впереди и на флангах наших армий, пробрались на отроги Карпатского хребта.

Здоровые, коренастые лошадки быстро освоились с горными тропинками, и наши казаки-донцы забрались даже в самые захолустные уголки горного хребта и побывали на вершинах гор и на плоскогорьях, где на них с изумлением глядели горцы-галичане, не представлявшие даже, что кавалерия может когда-либо появиться в таких, мало доступных, местах.

Обходя пустынные горные дороги и тропинки, наши донцы не встречали австрийских войск, не решившихся забираться в горные ущелья и поспешно отступивших к Кракову, в надежде на помощь со стороны Германии.

Австрийцы возлагали большие надежды на Карпатские горы: думали, что эти гиганты надолго задержат нашу армию, так что они успеют стянуть сюда в достаточном количестве всякого рода войска. Впрочем, так думали не одни австрийцы, потешали себя надеждами на русскую задержку и германцы. Вышло наоборот. Русский солдат помнит стародавнюю пословицу: «хоть тресни, да полезай», и полезли наши молодцы по Карпатам, с военными песнями, да прибаутками. Правда, переход был трудный, да ничего, перешли и задали жару.

29 сентября с. г. вся Россия прочла телеграмму из штаба Верховного Главнокомандующего о геройском подвиге одного из царственных защитников нашей родины – Его Высочества Князя Олега Константиновича: «при следовании застав нашей передовой кавалерии были атакованы и уничтожены германские разъезды. Частью немцы были изрублены, частью взяты в плен: первым доскакал до неприятеля и врубился в него корнет Его Высочество Олег Константинович». Телеграмма заканчивалась скорбной вестью о том, что Его Высочество ранен. Рана оказалась смертельной. 29 сентября в Витебском военном лазарете, на руках Августейших родителей, доблестный юноша в Бозе почил.

Светлая память героя отличена посмертным сопричислением его к ордену св. Георгия. Свято памятуя незабвенные слова Высочайшего манифеста: «с железом в руках, с крестом в сердце», доблестно разделил почивший герой великую судьбу своих боевых сподвижников, отдавших жизнь за Царя и родину. Пред лицом Вседержителя в искупительном жертвенном сосуде слилась кровь потомка Царской семьи и неведомого пахаря, и воедино соединились за них молитвы всей России пред Престолом Всевышнего. Русское воинство в безмолвном восхищении склонилось пред памятью героя, русские матери благоговейно склонились перед Августейшими родителями почившего, пославшими на бранное поле всех своих пять сыновей, отдавшими на защиту родины все самое дорогое в жизни.

Небольшая, но жестокая битва у Гельголанда, в которой германцы потеряли несколько судов, явилась следствием отлично задуманного стратегического плана.

28 августа, на заре, две английские подводные лодки подошли, держась вдали от германских мин заграждения, близко к острову, при чем одна из лодок казалась повреждённой. Германские сторожевые суда заметили их, a также приближение лёгкого английского крейсера «Бесстрашный», как будто шедшего на помощь лодкам, и погнались за ним. «Бесстрашный» быстро двинулся и заманил их к судам английской флотилии. Вовлечённые в бой германские суда потерпели поражение.

При поддержке морских орудий английского крейсера, были потоплены два германских крейсера, «Майнц» и «Кёльн».

Третий германский крейсер «Ариадна» – хотя и получил сильные повреждения, все-таки мог уйти.

Английское судно «Defender», потопив неприятельское судно, спустило на воду вельбот, который должен был подобрать упавших в воду германских раненых.

Прежде чем вельбот успел вернуться, другой германский крейсер открыл по англичанам огонь и «Defender`y» пришлось спешно удалиться... Экипаж вельбота очутился в критическом положении: без оружия, без провианта, на расстоянии 25 миль от берега, со всех сторон окружённый врагами.

Надежды на спасение не было никакой, и англичане мужественно приготовились встретить смерть.

В это время вблизи послышался какой-то шум и из воды вынырнула подводная английская лодка Е4.

Поспешно забрав весь экипаж вельбота и благополучно пройдя расстояние в 250 миль, доставила своих пассажиров целыми и невредимыми в Англию.

Командир одной из наших батарей обратил внимание на необычайно быструю пристрелку и верное направление и падение немецких артиллерийских снарядов. Он быстро переменил позицию нашей батареи, но едва только батарея приготовилась к стрельбе, как в неё снова полетели германские гранаты.

Командир сообразил в чем дело, и отправил офицера с несколькими пехотинцами в близ стоящую ветряную мельницу.

Мельница оказалась пустой, но на самом верху, под самой крышей, офицер нашёл двух немцев, переодетых в крестьянские костюмы. Оба телефониста были арестованы, а офицер, прекрасно владея немецким языком, продолжал сообщать по телефону на германскую батарею указания, куда направлять артиллерийский огонь.

До конца боя наш офицер давал германцам направление для стрельбы, и немецкие снаряды массами падали в болото и густой лес, а наши выстрелы поражали их все более и более.

Что произошло у крепости Осовца – трудно рассказать. Говорят, там легло до двадцати тысяч человек немцев. Крепостной огонь наш наводил ужас на неприятеля. Геройская защита Осовца, без сомнения, составит в истории светлую страницу нашей доблестной армии. В довершение разрушительного действия нашей артиллерии, не малую роль сыграли болота, окружающие Осовец.

Со слов прибывших с позиций офицеров гусарского и уланского полков ещё раз необходимо засвидетельствовать о зверствах немецких сестёр милосердия. Один из раненых солдат привёл сестру в наш лагерь, рассказав, что она подходила к нему на поле сражения и вынула нож, желая перерезать горло. Солдат, собрав последние силы, вырвал нож и повлёк её в сторону своих.

С сестрой поступили по закону военного времени, отправив протокол императору Вильгельму.

После взятия русскими Львова и Галича, австрийская армия, сосредоточившись у сильных позиций Городка, надеялась дать отпор русским и одержать хоть одну победу.

Командир венгерской гвардейской дивизии, генерал Фрорейх отдал приказ будапештским гусарам произвести кавалерийскую атаку.

Как вихрь понеслись венгерские гусары в их ярких жупанах, с сверкающими в руках клинками сабель.

Но вдруг раздалось грозное гиканье, и навстречу лихо вылетели казаки.

Два часа продолжался кровавый бой.

От блестящей венгерской гвардейской дивизии не уцелело ни одного человека.

Генерал Фрорейх был до такой степени поражён этой неудачей, что там-же, на поле сражения, пустил себе пулю в лоб.

Что бы ни говорили о силе и разрушительных свойствах нынешних орудий войны, каковы разрывные снаряды огромных гаубиц, электрические проволоки и проч., все-таки старому русскому штыку до сих пор принадлежит решающее слово в бою.

Как ни странно, но в нынешнюю войну штыковой удар не только не развенчан, но стяжал новую славу. Его сила – в моральном воздействии на врага.

Австрийцы и немцы не выносят его стихийного напора. Прав был фельдмаршал Суворов, который говорил: – «Пуля – дура, штык – молодец».

Наши казаки, право, чудеса проделывают. Кажется, ещё никогда так не было, чтобы отряд казаков, напавши на целый неприятельский полк, изрубил его чуть не до тла, на западном фронте войны. Правда, наши казаки издавна славились своею удалью и отвагой, но в эту войну они прямо наводят ужас на австрийцев и немцев. Будет от них жару и старым нашим приятелям–коварным туркам.

Деревня В., вдавшаяся клином в расположение австрийцев, была в течение целой недели ареной самой ожесточённой борьбы. Несколько раз она переходила от нас к австрийцам и обратно. У каменной ограды находящегося здесь завода расстилается поле, а дальше начинается лес: на этом пространстве и происходили жестокие атаки. Ограда завода приспособлялась к обороне. В конце концов, австрийцы не выдержали нашего натиска и отступили, оставив на арене боя множество трупов.

Кто бы мог несколько лет тому назад подумать, что во время войны придётся дело вести не только на суше и на воде, но и в воздухе. Ещё так недавно у нас была война с Японцами, и ничего подобного ни с их стороны, ни с нашей не было, т. е. не было тогда в ходу ни аэропланов, ни гидропланов. А теперь то и дело с воюющих сторон являются воздушные враги–и днём, и ночью. Правда, благодаря прожекторам, за ними наблюдают и обстреливают, несмотря на ночное время, и очень часто смелые герои лётчики предупреждают опасность, хотя нередко жертвуют своею жизнью.

С первых же дней боевой жизни наши молодцы-солдатики, свыкшись с полётом всевозможных ужасных разрывных снарядов германцев, дали каждому типу снарядов особые прозвища.

Шрапнели большого калибра они назвали «трамваями» за их гудение, очень похожее на звук приближающегося трамвая.

Небольшие гранаты, глубоко роющие землю и оставляющие за собою борозду, названы «поросятами».

Громадные бризантные снаряды тяжёлой артиллерии прозваны «чемоданами».

Полет этих колоссальных снарядов часто виден из наших окопов. При падении этих гранат, слышится страшный удар, сопровождаемый взрывом.

Жёлто-черный букет едкого дыма прорезается ослепительной полосой света, и осколки и камни летят на огромное расстояние, не причиняя, однако, большого вреда, так как все наши солдатики своевременно пригибаются к своим окопам, и ужасы немецких «чемоданов» превращаются в весёлые шутки и насмешки.

Сандомир уездный город радомской губернии, в Привислинском к-рае. От боя, бывшего здесь, русских войск с немцами, он. страшно пострадал. От немцев не было пощады ни старикам, ни детям. Их злоба и месть не поддаётся описанию. История этой страшной великой европейской войны, отведёт чёрные страницы варвару Вильгельму и его сподвижникам. To, что проделывают с мирными жителями немцы и их верные союзники австрийцы, а в последнее время и турки-басурмане, доселе ещё ничего подобного мир не видел.

Генерал A, В. Самсонов, находясь в траншеях во время боя, увидел только что раненого в ногу солдата, почти рядом с ним. Генерал собственноручно сделал ему перевязку, и затем уложив его, сказал: «Ну, лежи смирно». – «Что-же, ваше превосходительство, я должен теперь лежать, как малое дитя». – «Да – сказал генерал, – а чтобы тебе не было скучно, возьми соску», – и, вынув из портсигара папиросу, подал её раненому.

Как-то на одной из разведок в Галиции наш казак взял в плен раненого немца, и что же он делает с ним? Он не погнал ослабевшего от раны неприятеля за своей лошадью, а слез с своего коня и усадил раненого в своё седло, а сам пошёл пешком. Можно ли встретить что-либо подобное между германцами и австрийцами? Там, напротив, наших пленных раненых зверски мучают, а чаще всего убивают, когда раненого ещё можно было бы вылечить.

Настоящая война, среди всех её ужасов, дала уже несколько примеров особой ловкости наших казаков, и мы приведём ещё один из них. Казаки заметили, что австрийские разведчики пользуются для своих наблюдений ветвистыми деревьями, на которые забираются для этой цели в надежде, что листва скроет их от неприятельского взора. Но у казака глаз зоркий. И вот, обнаружив запрятавшегося австрияка, казак немедленно начинает «снимать» врага с дерева. Конечно, будь на месте казака тот-же австрияк, «съёмка» была бы произведена по упрощённому способу: подстрелил да и делу конец. Но русский солдат льёт кровь только там, где без этого нельзя. А в данном случае он пускает в ход свою длинную пику и, угрожая ею, заставляет разведчика разоружиться и затем спуститься на землю.

Что за удивительное геройство наших солдат, что за выносливость у них и неудержимая отвага в бою с неприятелем!

Дивных подвигов из их боевой жизни так много, что из них можно составить огромнейшую летопись, которую надо напечатать золотыми буквами на память потомству. Вот уж правду сказать:

Крепок штык на святой Руси,

А что крепче всего – сердце русское:

Постоит оно верой – правдою

За Царя Отца и за Родину.

У другого храбреца в руке или ноге застряла пуля, и кроме того, получил ещё несколько колотых ран, a он все держится, все крошит неприятеля своим штыком направо и налево. С такими героями не страшно России воевать с кем угодно.

Длинный ряд геройских подвигов открывает собою казак Козьма Крючков. Всю Россию облетела весть о его изумительном бое с немецким разъездом в начале войны.

30 июля 1914 года Козьма Крючков, заметив около местечка Коцвары, недалеко от нашей границы, немецкий разъезд, состоявший из 22 всадников, с гиком бросился на неприятеля. Ловко владея шашкой, вертясь среди врагов волчком, он первым ударом свалил офицера, начальника разъезда, а затем, несмотря на полученные раны, продолжал рубить направо и налево окружавших его всадников. Когда выбили у него из рук шашку, он вырвал у прусака-кавалериста пику и стал защищаться ею, нанося удар за ударом разъезду. К величайшему изумлению и ужасу, он один убивает 11 человек немцев, остальные разведчики, оставшиеся в живых, пустились в бегство...

Когда наш славный герой вернулся в свою сотню, у него насчитали 16 колотых ран и 11 ран у его незаменимого товарища, лихого, как он сам, коня.

За свою изумительную храбрость Козьма Крючков первый пожалован Георгиевским крестом.

* * *

Известный наш офицер-лётчик, штабс-капитан Нестеров в период подхода наших войск к Львову, летая с производившим разведку офицером генерального штаба Лазаревым, вследствие порчи аппарата, благополучно спустился в окрестностях Львова, не будучи замечен австрийскими войсками.

С помощью жителей поляков, лётчики уничтожили аэроплан и скрытно, пешком, не только успешно пробрались обратно в свою армию, но и привели с собой пленного австрийского часового, которого взяли на передовых позициях.

Нестеров, увидел в районе Жолкиева, летящий, над нашим расположением австрийский аэроплан, собиравшийся бросить бомбу, взлетел на воздух, атаковал неприятеля и протаранил чужой аппарат.

Уничтожив австрийского лётчика и предотвратив жертвы в наших войсках от бомбы, Нестеров сам погиб смертью героя.

Это было 27 августа. Незаменимая потеря. Помните ли он своими мёртвыми петлями творил чудеса. Вечная ему память!

Когда нужно вброд, так и вброд. Нашим все равно. Противник в значительных силах занимал Ярославские укрепления, имея линии окопов на западном берегу реки. Было решено взорвать железную дорогу на перегоне Ярославль-Пржеворск, чтобы затруднить отступление австрийцев на запад. Линия, конечно, зорко охранялась противником. Выполнить эту в высшей степени трудную и опасную задачу вызвались два офицера драгунского полка – поручик К. и корнет X.

Им предстояло вплавь или вброд под возможным огнём противника перебраться на противоположный берег Сана, оставаясь незамеченными, прокрасться мимо неприятельских окопов, добраться до полотна железной дороги и взорвать мост на виду у австрийцев.

Поздно вечером офицеры собрались в путь, захватив с собой 6 драгун охотников.

Ночь была тёмная и сырая, под конскими копытами чмокала промокшая земля.

Через Сан переправились у Сенявы по полуразрушенному мосту, ведя лошадей в поводу. Потом пошли лесом и болотами, прислушиваясь к каждому шороху. Только на второй день к рассвету удалось достичь желанной цели – железнодорожного моста. Остановились на опушке леса и осмотрелись, под мостом шалаши, видны винтовки. Ничего другого не остаётся, как действовать смелым налётом.

Пошли марш-марш вперёд. Охрана из нескольких часовых растерялась и скрылась: Корнет X. и несколько драгун соскочили с лошадей и быстро взобрались на мост; поручик К. с остальными остался внизу сторожить. Стали привязывать к мосту пироксилиновые шашки. Надо работать быстро, но аккуратно; каждая, ошибка или промедление могли испортить все дело.

Вдруг дозорный увидал наступающую австрийскую цепь.

– Ваше благородие, австрийцы!

– Скорей налаживай!

– Спички забыл, спички подайте, – раздался в ответ нервный голос корнета.

Снизу подали спички.

– Ваше благородие, и с другой стороны цепь, – не иначе, что обходят, – доложил дозорный.

– Скорей кончайте, долой с моста, – крикнул поручик.

– Погоди, дай кончить – спокойно ответил корнет и чиркнул спичку, но она отсырела, другую – тоже. Силуэты австрийцев вырисовывались все яснее; было видно, как ближние подбегали к мосту. Наконец, спичка зажглась, вспыхнул фитиль. Драгуны слетели с моста, вскочили на коней и пошли. Но вот поручик К. видит, что одна лошадь без всадника, кого-то забыли. «Стой, назад!» – крикнул он. Вернулись, подобрали отставшего; австрийцы уже окружили.

Драгуны помчались в лес. Ещё не достигли они желанной опушки, как оглушительный взрыв оповестил их, что опасная работа не пропала даром.

Доблесть наших казаков удивляет весь свет. Вот, например, что рассказывали прибывшие в Москву с австрийской границы о казаке Лавине, взявшем в плен 3 офицеров и 16 австрийских солдат.

Дело происходило за Люблином, близ деревни Высокое.

На разведке казак Лавин, отделившись от своего отряда, один верхом на лошади, направился в, близлежащий лес.

Выбравшись на поляну, Лавин заметил на противоположной стороне поляны пеший отряд из 19 австрийцев, среди которых было 3 офицера.

Лавин бросился на них.

При этом сделал вид, что в лесу скрывается отряд казаков.

Махая рукой в сторону леса, Лавин кричал:

– Сюда, братцы, сюда!

Перепуганные австрийцы побросали ружья и умоляюще подняли кверху руки.

Лавин слез с коня и попортил все оружие австрийцев. Затем приказал австрийцам идти за ним. Те повиновались.

И Лавин привёл к своему полку весь отряд австрийцев.

Ещё пример казацкой отваги. Дело было в Галиции. В одном месте на разведке было 7 человек казаков. Они выехали, чтобы разузнать расположение неприятельских отрядов, которые изредка показывались на отдалённых возвышенностях и холмах. Была тёмная ночь. Перед рассветом выехав на возвышенность, на расстоянии 150 саженей, они увидели неприятельский разъезд человек в 25. Быстро поворотив коней, они скрылись за опушку леса, ожидая приближения врага, который подъезжал к ним мелкой рысью. Подпустив неприятеля саженей на 50, и заранее наметив себе цель, они дали залп из ружей. Увидя неожиданную засаду, враг опешил, и хотел уже поворотить коней. В этот момент казаки с гиком, имея пики на перевес, бросились на них и в один момент несколько трупов остались на земле в предсмертной агонии.

Оставшиеся в живых пустили коней в карьер и стали быстро удаляться, все время отстреливаясь из своих манлихеров.

Один из врагов свернул в сторону и за ним погнался тотчас же герой-казак, обладающий феноменальной силой. Вот он уже достигнул шваба, один момент и он заколет его своей длинной пикой. Лошадь у неприятеля стала выбиваться из последних сил. Потеряв всякую надежду спастись, неприятель быстро оборачивается, выхватывает винтовку и стреляет в героя казака. Пуля попала в голову лошади, и она с грохотом свалилась на землю. Ловкий казак моментально вскочил из-под убитого коня и бросился за выбившимся из сил швабом, лошадь которого начала уже спотыкаться. Пробежав несколько шагов, казак остановился, и напрягая все свои силы, со всего размаха бросил пику в спину шваба.

* * *

В один из Московских лазаретов был не особенно давно доставлен доброволец, унтер-офицер Волков, кавалер ордена святого Георгия всех четырёх степеней, представленный за выдающуюся храбрость к производству в прапорщики и награде в 500 рублей.

Последние две награды Волков заслужил в сражениях с австрийцами.

В сопровождении семи солдат Волков отправился на разведку и вскоре встретился с австрийскими драгунами, в числе 9 нижних чинов, офицера и знамёнщика. Волков с своим отрядом налетел на австрийцев. Он шашкой снёс голову офицеру, зарубил трех драгун и знамёнщика и, захватив неприятельское знамя, возвращался с товарищами к своим. На пути они попали на новый австрийский разъезд. Завязалась новая отчаянная схватка, окончившаяся бегством неприятеля. В этой схватке Волков был ранен пулей в живот.

В русско-японскую войну Волков особенно отличился под Мукденом, где зарекомендовал себя, как неустрашимый, лихой и умный разведчик, за что и был награждён всеми четырьмя степенями Георгиевского креста. В этой войне герой был несколько раз ранен, и одна из ран до сих пор не заживает.

Доставленные в Петроград раненые с австрийских полей, передают интересный рассказ о подвиге казака Гумилова.

Казак принимал участие в сражении под Львовом.

Вместе с тремя товарищами он въехал в лесок, откуда они с гиком выгнали и прикололи семерых засевших австрийских кавалеристов.

Гумилов увлёкся и выехал на опушку леса.

Перед ним открывалась полянка.

Он видит, что перед ним четыре австрийца спешились с лошадей и возятся около лежащего, по-видимому, без сознания, юноши.

Двое приподняли его и начали обыскивать.

Лихо гикнул казак, и с пикой на перевес полетел на австрийцев.

Двое из них успели дать залп из револьвера. Одна пуля сбила фуражку с храбреца, который сильным ударом пики сразу убил двоих, а шашкой ранил смертельно третьего. Четвёртый предпочёл бежать. Гумилов слез с лошади и подошёл к юноше. Оказался русский офицер. Кровь шла из груди.

Как малого ребёнка, казак положил на своё седло раненого, и вместе с ним помчался обратно к своим. И уже было пора: на полянке затрещали ружейные выстрелы и ударили две шрапнели.

В Петроковской губернии один казак, во время схватки его сотни с большим германским отрядом, попал в плен. Немцы привязали казака к дереву и начали истязать. Тем временем, офицер сел на казачью лошадь, чтобы погарцовать. Но умная лошадь, видя своего хозяина у дерева, не двигалась, как её ни понукал немец. Догадливый казак предложил показать, как надо управлять русской лошадью. Немцы отвязали его от дерева. Казак подошёл к лошади, быстро вскочил на неё позади офицера и гикнул. Конь помчался, унося двух всадников. Казак одною рукою сдавил пленному немцу горло, а другой рукой вытащил у офицера револьвер, и им грозил пленнику.

* * *

Во время кавалерийской атаки один трубач находился вблизи командира полка. Он заметил, что три австрийских солдата подкрадываются сзади к командиру, чтобы убить его, и привести русский полк в замешательство. Трубач выхватил шашку, бросился и сильным ударом отрубил руку одному, ранил другого в щеку и ухо, а третий обратился в бегство, и смешался с рядами неприятеля.

* * *

22-го августа, при осмотре санитарного поезда, Верховный Главнокомандующий соизволил пожаловать рядовому Давиду Выжимку, из крестьян полтавской губернии, Георгиевский крест 4 степени. Выжимок состоял вестовым у гусарского офицера, тяжело раненого в голову в бою с германскими войсками и оставленного на поле сражения при отходе гусар. Под сильным огнём, Выжимок разыскал своего офицера, и, скрываясь под мостами и в канавах от неприятельских дозоров, он нёс на себе офицера на протяжении шести вёрст.

Русскому воинству слава,

Честь ему в роды родов!

Нашим героям родным,

Вечная память – сражённым,

Многая лета – живым!

Как в стародавние времена, в лютую годину богатырские силы русского народа развёртывались во всю свою ширь, так и теперь Россия не содрогнулась пред неприятельскою грозою. Ни перед кем мы себя не унизили, никому в черный день не кланялись. На своих полях под курганами мы положили бесчисленное множество неприятелей. Кто на свете не испробовал нашей богатырской силы. Били наши предки татарщину-басурманщину на Куликовом поле, били не раз коварных турок по всей туретчине, били Шведов под Полтавой, помнят нас и немцы, когда мы их трепали в Кёнигсберге и в самом Берлине.

Мы никого не боялись, с кем бы ни приходилось воевать.

И теперь все готовы лечь костьми за свою милую Родину. Чего нам бояться!? Бог поможет и расправимся с нашими врагами-завистниками.

Не один у нас богатырь-силач Илья-Муромец, что был в Киеве. Мы все богатыри, все Ильи-Муромцы, верные сыны одной матери-святой Руси.

Подавай нам рать несметную,

Кораблей поставь, что дремучий лес,

Не числа врагов испугаемся,

Бог поможет нам, и расправимся!

Расправимся с лоскутниками-австрияками, угостим и немцев, этих засильников земли русской, проучим коварных турок, дадим урок и неблагодарным болгарам, забывшим свою благодетельницу, сердобольную Россию, которая ещё на нашей памяти освободила их от турецкого рабства своею драгоценною кровью.

Не крушись ты, Русь святая,

Не печалься, не горюй,

Скоро раны твои

Все залечатся.

Уж не долго тебе,

Горе мыкать неизбытное,

А врагам не долго тешиться!

Вспомни, Русь родная,

Никому наш Царь,

Всех надежда–Николай,

Не чинил обид,

Сам войной Он не ходил

На чужой народ,

Всех царей других народов

Он любил, как братьев,

Лишь Отечество Своё,

Охранял, как Божий дар.

Не ропщи, потерпи немного,

Бог поможет, мы расправимся.

Отомстим врагам.

Как траве на Неве

Не расти никогда.

Так врагам не владеть

Землёй русскою.

А тебя, Вильгельм, лжец и кровопийца, жестокий опустошитель! ожидает великое горе. Ты пресытишься стыдом вместо славы; скоро пробьёт твой роковой час, он будет для тебя последний, и рушится на тебя чаша гнева Божия, и упадёт посрамление и вечный позор на твою голову! За злодейство твоё, за пролитие крови человеческой, за опустошение городов и мирных жителей, за те стоны и слезы, которые текут по лицу младенцев и старцев, жён и дев, упадёт несчастие и бедствие на тебя и на твой народ. Горе тебе, злосчастный человек, отверженный всем миром.

Тень священная – Суворов, Кутузов,

Пробудитесь на час

От глубока сна,

Поведите полки исполинские

На разбойников-неприятелей,

Отомстите злым за Отечество,

Защитите землю русскую,

Вам родную, дорогую.

Д.Г. Булгаковский