Вечерняя служба в пятницу седмицы 28-й по Пятидесятнице

Цель жизни человека на земле – спасение души от греха. И так как сам человек этого сделать не может, то Господь пришел на землю, чтобы его спасти. Но теоретически научиться спасению невозможно. Мастерство или науку трудно освоить только по учебникам, обязательно нужен учитель. Поэтому люди, по-настоящему желающие духовной жизни и спасения своей души, всегда ищут учителя. Сейчас практически учителей нет, поэтому мы в довольно жалком состоянии, но зато мы все грамотные, чего раньше не было, и нам стали доступны книги великих учителей прошлого. Мы можем этих учителей вопрошать через века. Вот послушаем, как они нас наставляют.

«Один брат спросил у аввы Макария: как спастись? Старец отвечал ему: будь как мертвый, подобно мертвому не думай ни об обидах от людей, ни о славе и спасешься». А как не думать об обидах, если все время кто-нибудь да обижает, все время кто-то задевает – поэтому мы постоянно раздражаемся или прогневляемся. И вот когда станешь мертвым для обид, тогда и придет спасение твоей душе; это будет уже свидетельство. Как мертвый – он не обижается, что бы ему ни говорили, как бы им ни пренебрегали.

Если человек способен на обиду, значит, в сердце его живет гордость, значит, он считает, что с ним поступили недостойно, не так, как он того заслуживает. Хотя если по правде, то каждого из нас надо убить, причем не один раз, а много, и не просто так спокойно умертвить, а предварительно еще истязав за наши грехи. Тогда было бы как раз справедливо. А мы из-за своей гордости не можем ничего потерпеть, перенести ту скорбь, которую нам причиняет другой человек. Поэтому нам надо долго упражняться, чтобы стать к обидам совершенно мертвыми. Господь даже так учил: если тебя ударят по правой щеке, подставь другую. То есть будь совершенно спокойным ко всякой человеческой обиде, даже когда тебя бьют. Это уже верх совершенства, и путь к этому долог и постепенен.

Апостол Павел сказал: те, которые крестились во Иисуса Христа, в смерть Его крестились, – то есть мы должны все свои грехи умертвить. И дальше апостол говорит: мертвыми для греха, а живыми для Бога. Мертвый не грешит, потому что уже не может, и мы должны к этому стремиться.

«Авва Макарий сказал: если мы будем помнить о зле, наносимом нам людьми, то в нас ослабеет память о Боге; если же будем помнить о зле, наносимом демонами, то избавимся от их уязвления». Господь заповедал нам любить человека, даже грешника, но ненавидеть грех. А изначально причина греха – в дьяволе, в демонах. Те страсти, которые нас мучат, происходят от нашего беснования, потому что мы отдаем свою душу демонам и они нами владеют. Нами то жадность овладевает, то сребролюбие, то объядение, то какая-то похоть злая, то уныние. Мы даже говорим иногда: настроение плохое. А кто нас настроил плохо? Ясно, что сатана. Поэтому если человек все время помнит о происках дьявола, все время старается с ними бороться, то он тем самым душу свою освобождает. А если человек будет помнить об обидах, которые наносят ему люди, о скорбях, горестях, то, наоборот, он теряет память о Боге. Он опускается в этот мир, начинает отношения с людьми налаживать, выяснять, обижаться, с одним разговаривать, с другим не разговаривать – то есть все время кипит в мирском котле.

«Рассказывали об авве Петре, ученике аввы Силуана. Когда он жил в своей келье, в горе Синайской, то с умеренностью управлял собою относительно потребностей телесных». То есть в меру постился, в меру молился, в меру бдения совершал. «Когда же сделался епископом в Паране, начал жить гораздо строже. Ученик его спросил: авва, когда мы были в пустыне, ты не так строго жил. Старец отвечал: там была пустыня, безмолвие и бедность, и я старался держать свое тело так, чтобы не изнемочь мне и иметь силы приобретать то, чего я не имел. А теперь мы живем в мире. Здесь много искушений; потому я иссушаю и тело свое, дабы не погубить в себе монаха. Если уж случится и поболеть здесь, то есть кому помочь мне».

Очень важно брать подвиг исходя из обстоятельств своей жизни. И пост, и молитва, и участие в службах должны быть посильными. Часто человек рвется бывать на каждой службе. Само по себе участие в церковной службе очень похвально, нет ничего лучше, чем молиться Богу в храме. Но надо соразмерять свое рвение со своими возможностями: с возрастом, с тем, насколько у тебя голова соображает, с физическими силами, с ежедневной и еженедельной нагрузкой на службе или дома, с состоянием здоровья в данный момент и так далее. Потому что очень легко можно себя так переутомить, что бросишь молиться совсем. Поэтому в подвиге обязательно нужна мера.

«Авва Пимен сказал: по мне лучше человек согрешающий и сознающий грех свой и раскаивающийся, нежели человек не согрешающий и не смиряющийся. Тот считает себя грешником и смиряется в своих мыслях, а этот представляет себя праведником и возносится». А почему так? Вроде бы Господь пришел, чтобы спасти нас от греха – так если человек не грешит, это же лучше? Но самый страшный грех есть гордость, в чем бы она ни проявлялась: в том, что человек считает себя хорошим, или чего-то достойным, или что-то значащим, или мнит о себе, что он в чем-то разобрался, стал умным или молитвенным.

Гордость – это то, что для Бога абсолютно отвратительно и непереносимо, потому что как раз через это дьявол от Бога отпал. Поэтому любой пьяница, который под забором лежит и встать не может, но говорит: «Господи, какой же я все-таки грешник, никак не могу свой грех победить», – он в таком устроении души гораздо более Богу приятен, чем человек, довольный собой. Потому что довольный собой сам от себя благодать Божию отгоняет. А когда человек кается, он привлекает к себе благодать Божию. Поэтому кто молится с покаянием, тот и от греха своего обязательно очистится, и превзойдет того, кто пока и не грешит такими страшными грехами. Потому-то Господь, когда обличал фарисеев, которые были гораздо праведнее нас, говорил им: мытари и прелюбодеи предваряют вас в Царствии Небесном, – потому что когда-то они согрешали, потом раскаялись и пришли к Богу, а вы считаете себя праведными и поэтому хотя и видите перед собой живого Бога, но не узнаете Его.

«Авва Пимен сказал: что пользы созидать чужой дом и разрушать свой собственный?» О чем это? Мы все очень любим учить и, когда учим другого, начинаем раздражаться, потому что слово наше без власти и нас никто не слушает. Какой смысл в таком учении? Ты раздражаешься, у тебя нет терпения, значит, пока ты учишь, ты грешишь. А раз ты грешишь, ты разрушаешь собственную душу. Тогда какой смысл тебе спасать другого, если в то время, пока ты его спасаешь, ты рушишь свою собственную душу? Поэтому святые отцы так и заповедали, как апостол Павел говорит: не многие становитесь учителями, потому что из-за этого подвергнетесь большему осуждению.

«И авва Пимен сказал: что пользы ходить в школу искусства и не учиться ему?» Многие из людей, ходящих в церковь, ходят туда бесполезно. Потому что то, что в церкви происходит, для них как об стену горох, в них ничего не проникает, никакого учения. Просто придут, свечки ставят, постоят, отдохнут душой и вернутся опять делать то, что и делали, то есть грешить. А Господь Свою Кровь пролил, Церковь основал, чтобы мы день ото дня старались изменять свою жизнь, все время боролись со своими грехами, все время просили у Бога помощи, все время становились лучше. А что значит лучше? Более смиренными, более кроткими, необидчивыми, терпеливыми, мужественными, более любящими молитву, считающими других выше себя. Если человек в этом преуспевает, значит, он учится искусству спасения души.

Но большинство, к сожалению, не так. Смотришь иногда, как ведет себя пожилой человек в храме, и думаешь: надо же, небось с детства в церковь ходит, а так ничему и не научился. Как обидно, что даже в таком святом месте человек себя так ведет. Ведь в храме все стараются как-то подтянуться, сосредоточиться – но бывает, и здесь друг друга отталкивают, могут начать говорить или думать о постороннем. Или прямо в храме, хотя стоят перед Самим Богом, кого-то осуждают. Вместо того чтобы Богу молиться, человек судит: то не так, это не так, все вокруг плохие, я, дескать, хороший, – то есть делает самое что ни на есть богомерзкое дело.

Это не значит, что в храм не надо ходить. Ходить надо, но так, чтобы от этого была польза, чтобы каждое посещение храма для нас было хоть маленьким, но шагом вперед. Поэтому авва Пимен и сказал, что глупо ходить в школу искусства и ничему не научиться. А храм – это школа самого высшего искусства. Святые отцы говорили, что это искусство всех искусств и наука всех наук. Это дело очень трудное, поэтому мало спасающихся. Да, храмы переполнены, особенно на родительскую, или вот Никола скоро – будет битком набито. Но от этого пользы мало, шума только много: придут, потолкаются, свечей пуд сожгут, денег навалят, но толку-то что? Богу-то не свечки нужны, не деньги, а сердце наше, умягченное кротостью, смирением, терпением. Вот что нужно Богу. Ему нужна тишина души, мир с ближними своими.

Так и апостол Павел говорит: по возможности будь со всеми в мире. Не надо спорить, ссориться, доказывать какую-то свою мнимую правоту, чем мы занимаемся целыми днями: все настаиваем на своем, все ищем своего, все справедливости хотим, забывая, что по справедливости нас надо всех расстрелять. Вот это была бы самая хорошая справедливость. И когда конец света наступит – вот это будет самая высшая справедливость, потому что ну нет на земле такой казни, которую можно изобрести, придумать, чтобы нас за наши грехи наказать.

Только милость Божия, Его долготерпение, Его такая к нам любовь избавляют нас от казни. Потому что Он нам Отец, Он нас жалеет, все хочет нас спасти и спасает – и лаской, и болезнями, и всякими скорбями. К каждому из нас Господь ищет подход. Вон сколько нас – и все мы разные, и у всех жизнь разная; и Господь каждому устраивает жизнь по-разному: одному это надо, другому то. Господь выбирает, пробует так легонько, чтобы только человека подтолкнуть к спасению, а мы все упорствуем, все, как быки, бодаемся, все никак не хотим принять свое спасение. Поэтому надо нам стараться свою шею сделать более гибкой, способной склоняться перед Богом. Помоги нам в этом, Господи.

Храм Святителя Митрофана Воронежского, 14 декабря 1990 года, вечер