В день апостола и евангелиста Иоанна
26.9.1951 г.
Сегодня, в день Святого Апостола и Евангелиста Иоанна Богослова вполне естественно говорить о богословии и его направлениях в нынешнее время. В наши дни Православная Церковь распространилась по всему свету. Православные приходы и епархии основаны во всех центрах Западной Европы и Северной Америки. Также в Южной Америке, Австралии и даже в Новой Зеландии служится Божественная Литургия. Сегодня поется прокимен: «Во всю землю изыде вещание их и в конце вселенныя глаголы их». И отображая вселенское лицо церкви, – Патриарх Афинагор советует приходам вместо грустных греческих напевов пользоваться русскими. Но одновременно наше бурное время ставит перед Церковью многообразные и сложные проблемы и задания. Безбожие, волны всевозможных ересей и свободомыслия раскачивают и стараются утопить церковный корабль. Надо упомянуть просветительную и социальную деятельность Церкви, а также различные другие возникающие задачи, которые пугают консервативных членов Церкви: какой ответ Церковь даст на критику Библии сегодняшнего дня, взаимоотношения Церкви и государства, Церкви и культуры и извечный вопрос о личности, о личном спасении и осуществлении цели земной жизни – создать Царство Небесное на земле. Трагические переживания современной жизни ставят вопрос о человеке и его достоинстве. Упомяну также о отношении нашей Церкви к другим христианским церквам, которые теперь соприкасаются с нами – так называемый экуменический вопрос. Вместо царившего раньше духа полемики, непонимания, иногда явной враждебности в наше время, слава Богу, бывают часто братские встречи, а это показывает на желание познакомиться с учением и особенностями нашей Церкви. И об этом желании говорят многочисленные книги, которые издаются на английском, французском и немецком языке, – касаясь самого толкования учения и искусства: иконописи и музыки. Мы обязаны дать исчерпывающее и глубокое пояснение. «Будьте всегда готовы ответить каждому, – кто вас спросит, – на чем основана надежда, которая у вас есть». Как относится к этим трудным вопросам и задачам православное богословие? Каково его современное направление? За нехваткой времени я вынужден говорить коротко, не упоминая имен.
Основная черта нашего богословия – это освобождение от влияния западного схоластического, латинского и протестантского богословия, которое было довольно значительное в последние столетия, – и интерес богословов к патристической теологии, т. е. к творениям Отцов Церкви. Вместо так называемого ученого богословия выдвигается опять учение Церкви. Это возрождение патристического богословия, например в России, вызвано аскетизмом и, как последствие, возрождением мистическо-аскетического богословия. Можем сказать, что патристический ренессанс начался, – когда в XVIII веке один украинский монах по имени Паисий Величковский, не удовлетворенный схоластическим богословием, преподаваемым в училище, ушел на гору Афон, где его ожидала жизнь,– полная аскетических традиций. Мы знаем другой подобный случай, – касающийся Финляндии. В конце XIV века (1390 г.) из Новгорода ушел один монах по имени Арсений (который позже сделался основателем Коневского монастыря). После трудного пути на дальний Афон, где так за 40–50 лет до этого произошел с богословской точки зрения очень важный спор об исихизме, защитником которого был крупный богослов и мистик отец Церкви Григорий Палама (1296–1359 гг.). Вернусь к отцу Паисию. Он усердно работал над переводом греческого текста аскетов на славянский язык. Его многочисленные ученики, обогащенные здесь опытом святых отцов, начали трудиться в разных монастырях, чтобы восстановить пришедшую в упадок монастырскую жизнь. Это касается и Валаамского монастыря, где в начале прошлого столетия подвизались отцы Клеопа, Леонид и Феодор.
Этот аскетический ренессанс богословия распространился также в богословские училища, и понемногу разрастался интерес к творениям отцов Церкви, и теперь мы видим плоды ренессанса богословия так называемого новопатристического синтеза, например, в екклезиологии и в объяснении догматов IV Вселенского собора. В связи с этим надо упомянуть совершенно новое направление богословия– литургическое богословие, которое берет источником богослужебные книги. Следует отличать литургическое богословие от собственно литургики – богослужения – объяснения его последовательности, также объяснения исторической и сравнительной литургики и многообразных указаний о порядке и образе совершения служб (типикон).
Литургическое богословие, так же как и творения отцов Церкви, относятся к Священному Преданию. Оно тоже по внушению Святого Духа. Его значение еще большее, чем у патристического богословия, так как Церковь Христова пользовалась этими источниками почти две тысячи лет. Это его Lex Orandi. Это ответвление богословия начали исследовать только в последнее время. Но можно утверждать, что и раньше ссылались на творения отцов почти в каждой книге богословия, часто и в проповедях. Это конечно следует одобрить, но большая разница, – употребляется ли иногда какая-нибудь фраза какого-нибудь отца Церкви или изучается его учение о каком-нибудь богословском вопросе. Большая ошибка двух русских крупных личностей и богословов П. Флоренского и Сергия Булгакова была в том, что они, опираясь на церковное Предание, пользовались выдержками, чтобы подтвердить свои богословские выводы.
Церковное богословие патристическое и литургика по богословскому содержанию богаче и глубже, – чем так называемое училищное богословие. Это очень помогает в решении вышеупомянутых и современных трудностей. Один пример. Все мы помним, как учит катехизис и учебники о догмате воплощения Сына Божия и искуплении, а также о страданиях Христа и значении смерти на кресте. Общеизвестно, что на школьное объяснение догмата искупления повлияла средневековая латинская юридическая теория. Отцы Церкви и богослужебные книги поясняют нам, что цель воплощения Бога Слова была возобновить, вновь возродить, вновь создать религиозно-нравственно падшего человека. И еще более – его прославление и вновь присоединение к Божественной жизни, его обожение. Святой Антоний Великий учит: «Бог стал человеком, чтобы мы обожились». И слово антропология, которым предусматривается узкий путь подвижничества, встречаем у всех Отцов Церкви, в церковной гимнографии и литургических книгах. Например, в анафоре Василия Великого, в Каноне Рождества и рождественского сочельника и в Каноне Великой Субботы (Иоанна Дамаскина).
Спасение человека, учит Святое Предание, это его (θέωσις) обожение. О высоком достоинстве человеческого существа также говорят все Отцы – отшельники пустынь и монастырских келий. «Образ есмь неизреченныя Твоея славы, аще и язвы ношу прегрешений». Второй пример. Под влиянием средневекового латинского учения многие члены Церкви боятся таинства соборования, того таинства, которое дано Церкви для исцеления болезней и выздоравливания благодатью Святого Духа.
В связи с богословием литургии хочу упомянуть о литургическом движении, хотя в основном смысле слова в Православной Церкви такого организованного направления не имеется. В римско-католическом мире в последние годы это очень оживленное и заметное явление. Смысл и цель литургического движения оживить и углубить участие мирян в литургическо-церковной жизни, в богослужениях, особенно в таинстве Святого Причащения.
В последние столетия было обычаем, что миряне были у Святого Причастия раз в год, только немногие 2–4 раза. Сами священники протестовали против более частого участия в Святом Причащении. Теперь во всем православном мире евхаристическая жизнь оживилась. Необходимо развивать это направление соответствующими мерами, например, основывая литургические кружки и при обучении Закону Божию и в проповедях обращать особое внимание именно на литургическое обучение, хотя всегда следует помнить, что в нем как бы только подготовительная ценность. Христианство и церковность это жизнь, а не теоретические знания.
Это отрадное явление теперешней литургической жизни не ново, это только возвращение к древним формам церковной жизни. С течением времени евхаристическая жизнь ослабевала, на что сетует Иоанн Златоуст. Из решений церковных соборов древнего времени видно, что если кто-нибудь три воскресенья подряд не был у Святого Причастия, то церковь принимала меры.
Евхаристия – это центр духовной жизни. Другие службы, например всенощная, только подготовляет членов Церкви к участию в Евхаристии. Ослабление евхаристической жизни привело к печальному явлению, которое давало другим церковным службам одинаковую ценность с литургией, часто даже более высокого уровня, вероятно по эмоциональному восприятию. У молебнов и панихид своя ценность в церковной и молитвенной жизни, но надо всегда помнить, что литургия – это самый центр церковной жизни и Евхаристия – это жертва милосердия за живых и мертвых. О важности евхаристии, с пророческой силой повторяя отцов Церкви, говорил Иоанн Кронштадтский, особенно в своем дневнике «Моя жизнь во Христе», который полон церковного и евхаристического опыта.
Заканчивая доклад, хочу подчеркнуть, что православный богослов не изобретатель нового учения, но кроткий ученик и верный слушатель Церкви, который хочет научиться от Церкви и ознакомиться с ее духовными сокровищами, углубляясь в богословие отцов Церкви и богослужебных книг, которое основывается на Библии и пребывании в Церкви Духа Святого. «Мои мысли сохрани послушанием», – молится Златоуст. Иногда охватывает страх заблудиться в ересях на путях богословия. «Сними обувь твою с ног твоих, ибо место, на котором ты стоишь– есть земля святая». Библия дает нам пример, говорит святой Григорий, епископ Нисский: Моисей после сорокадневного поста взошел на Синайской горе в мистическое облако и смог увидеть отражение славы Господней. «Лицо мое не может никто узреть». Моисей видел незатемненную славу Господню, свет не созданный, т. е. Фаворский свет, если пользоваться исихастской терминологией. Занятие богословием предписывает аскетическую жизнь и с ней подвижнический опыт. Нельзя говорить о Боге, о воплощении, о таинствах с сигарой во рту или с рюмкой коньяка. Путь богослова – путь подвижника. Каждого члена Церкви и священника Церковь призывает к подвигу, с Божьей помощью подыматься вверх по аскетической лестнице, – на вершине которой любовь чистого сердца, которую золотит Фаворский свет. «Ворота, ведущие в Царство Божие, – учит святой Исаак Сирин, – в тебе самом. Они влиты в твою душу. В себе самом проникни глубже грехов и тогда найдешь лестницу, по которой можешь взойти наверх». Этим путем прошли все Отцы Церкви. Тогда теоретические знания о Боге сменяются видением. «Свет души твоей... чтобы стал Господь видимым твоему разуму и в размышлениях чувствовал насквозь непроницаемую темноту». «Духом святым всяка душа живится и чистотой возвышается, светлеется Троическим единством, священнотайне». Да будут в памяти нашей слова Григория Паламы, последний завет на одре смерти: «Ввысь, ввысь, к свету». И в ночи на воскресенье мы поем гимн подвижника и мистика Григория Синаита: «От тебя излучаемые молнии да осветят меня, Триединый Бог, покажи мне Твоей безграничной славы пристанище ясным, ярким, неменяемым». О чистый девственник Иоанн, Первоначальный учитель-богослов, в слове неуразумеваемом обличитель и великих тайн Божиих толкователь <...> моли Бога о нас.