VI. Второй ответ синедриону (5:29–32)

Вскоре Апостолы подверглись новому преследованию со стороны саддукеев и должны были вторично выступить с словом ответа пред синедрионом. По положеннию рассказа в книге и по всему ходу повествования видно, что второй допрос последовал вскоре после первого. Гонителями Апостолов являются те же саддукеи во главе с первосвященником, «архиереями» и «воеводой» церковным (5:11, 24, 27 ср. 4:1); члены синедриона говорят о первом допросе, как о событии не столь давнем: «не запретили ли мы вам накрепко учить о имени сем, и вот вы наполнили Иерусалим учением вашим» (5:28); Апостолы проповедывали с большим дерзновением и успехом, а потому и привлечение их к суду за нарушение первого запрещения, надо думать, не заставило себя долго ждать. Проповедь Апостолов «наполнила весь Иерусалим, но за пределы Иерусалима, с словом благовестия они, повидимому, ещё не выступали (ср. ст. 16). Все учёные единогласно признают, что повествование 5-й главы относится, если не к первому, то к самым первым годам апостольской истории. Но в то же время очень многие учёные, даже не рационалистического направления, касаясь вопроса о времени события, отмечают в повествовании св. Луки о втором допросе Апостолов в синедрионе весьма крупный анахронизм. Член синедриона Гамалиил упоминает о восстании Февды (ст. 36), а восстание это, согласно обстоятельным указаниям Иосифа Флавия (Antiq. ХХ, 5:1–2), было при императоре Клавдии, в проконсульство Куспия Фада, следовательно, никак не раньше 44 года. Даже экзегеты, признающие высокий исторический авторитет кн. Деяний, допускают в данном случае возможность хронологической ошибки⁵⁶¹. Но нам кажется, данный случай принадлежит к числу таких, где признание хронологической ошибки должно бросать густую тень на весь авторитет кн. Деяний вообще, и, наоборот, признание этого авторитета необходимо обязывает считать и сообщение о Февде достоверным. Если Деписатель представляет Гамалиила произносящим речь о таких событиях, которые были спустя 19 лет после речи, то ясно, что вопрос здесь идёт не только о хронологической ошибке. Упоминание о Февде имеет важное значение в речи Гамалиила, и если Февды раньше не было, то, значит, и вся речь исторически невозможна: Дееписатель измышляет речи и влагает их в уста выводимых у него лиц. Но даёт ли право рассматриваемое место предъявлять столь тяжкое обвинение к Дееписателю? – Безусловно нет. Какое основание может иметь серьезная историческая критика отрицать существование нескольких бывших в разное время бунтовщиков с именем Февды, если заслуживающие доверия исторические источники свидетельствуют об этом?⁵⁶² Имя Февды было весьма обычным и употребительным (ср. Jos., Ant. ХVII, 10, 6; ХХ, 5, 2 ; ХХ, 7:2), а эпоха римского владычества в Иудее была временем непрерывных восстаний, и сам И. Флавий насчитывает целый ряд бунтовщиков. Но этого мало, в ряду этих бунтовщиков И. Флавий, в Bell. jud. I, 33, 2 (ср. Antiq. XVII, 6:4), называет «Матфия». Еврейское имя «Матфий» (ср. объясн. Деян.1:23), в переводе на греческий язык значит Θεόδωρος, Θεόδωτος; Θευδᾶς же (Февда) и есть сокращённое Θεόδωτος или Θεόδωρος⁵⁶³.. Этот, упоминаемый И. Флавием, Матфий (или – в греческом переводе – Февда) по времени может вполне соответствовать тому Февде, о котором говорится в Деяниях. Таким образом, у И. Флавия можно находить даже подтверждение свидетельству книги Деянии о восстании Февды, и рассматриваемый случай не может служить основанием для сомнения в исторической достоверности сообщаемых в Деяниях речей.

Обстоятельства допроса были почти те же, что и в первом случае (об обстановке первого допроса см. выше), посему и ответ – почти тот-же, только выражен он положительнее и дерзновеннее. Раньше Апостолов допрашивали об одном факте чуда, сотворенного ими во имя Христа Иисуса, теперь им прямо ставят вопрос о всей деятельности и проповеди их, «которыми они наполнили Иерусалим» (28). Отсюда, и в ответе своём Ап. Пётр прямо и положительно уже высказывает мысль, что дело их – дело правое, божественное. Раньше Апостолов допрашивали по поводу первого общенародно сотворенного ими чуда, теперь их приводят в суд после того, как они сотворили столь многие и необычайные знамения (14–16), после того, как Ангел Господень освободил их из темницы, и допрашивают их те же саддукеи, которые раз уже слыхали ответ: «не можем не говорить, что слышали и видели» (4:19). Ослепление и жестоковыйность суда вызывают большее дерзновение, и более резкий обличительный тон ответа. Удивительно, как мельчайшие перемены в положении проповедника отражаются и в речи его! Это – большое свидетельство замечательной точности в передаче речи и рассказа⁵⁶⁴.

В оправдание правоты дела своего Апостол прежде всего высказывает общий закон:

«повинова́тисѧ подоба́етъ Бг҃ови па́че, неже́ли человѣ́кѡмъ» (29^б)⁵⁶⁵.

Раньше (4:18) эту же мысль Ап. высказывал как бы условно, отдавая её на суд совести судей своих: «судите, аще праведно есть» и т. д.; теперь он выражает её прямо, категорически в форме закона, как несомненную истину, как бы о ней ни думали судьи его. Правда, некоторые экзегеты⁵⁶⁶ относят это выражение только к событиям истекшей ночи, к уходу Апостолов из темницы, и объясняют, будто Ап. Пётр хочет сказать, что он и другие взятые под стражу Апостолы должны были более повиноваться Ангелу Божию, выведшему их из темницы, чем начальникам, заключившим их туда. Но как упрёк синедриона – «не запретили ли мы вам накрепко учить об имени сем? и вот вы наполнили Иерусалим учением вашим» (28), – относится ко всей деятельности Апостолов со времени их первого допроса, так и ответ, Ап. Петра имеет в виду оправдание всего вообще поведения Апостолов, а не только событий последней ночи. Кроме того и далее в оправдание поступков своих как согласных с волею Божиею, Апостол ссылается не на бывшее ночью повеление Ангела, но вообще на всю историю земной жизни Христовой (30–31) и на своё призвание (32).

О Христе Апостол говорит почти в тех же выражениях, какие мы встречали уже в предыдущих речах:

Ст. 30–31

«Бг҃ъ о҆тє́цъ на́шихъ воздви́же І҆и҃са, Е҆го́же вы̀ оу҆би́сте, повѣ́сивше на дре́вѣ; Сего̀ Бг҃ъ Нача́льника и҆ Сп҃са возвы́си десни́цею Свое́ю, да́ти покаѧ́нїе І҆и҃леви и҆ ѡ҆ставле́нїе грѣхѡ́въ» (30–31).

Простое изложение фактов должно было служить убедительнейшим доказательством правоты Апостолов для всякого, кто не потерял ещё способности видеть. Положение вещей является таким, где общее направление деятельности синедриона идёт прямо вразрез с делом Божим, и соединить здесь повиновение Богу с повиновением начальству оказывается решительно невозможным. Яснейшее обнаружение перста Божия Апостол указывает в том, что Он «воздвиже» (ἤγειρεν) Иисуса; в противовес этому князи народа «убили» Его и «повесили на древе». Это противоположение заставляет думать, что «воздвиже» сказано о воскресении Христа (ср. 2:23; 3:11)⁵⁶⁷, а не о поставлении Его на дело общественного служения (как ἀναστήσας – «воздвигий», 3:26, и как толкуют некоторые экзегеты⁵⁶⁸). «Убисте» – «διεχειρίσασθε» обозначает: убили собственными руками (см. 26:21; Иов.30:24). Апостол в предыдущих речах (ср. 2:23) считал начальников народа собственно моральными виновниками казни; совершителями же её, повесившими Христа на древе, он называл «беззаконных» (2:23), т. е., римских воинов. Здесь он употребляет усиленное образное выражение, быть может, в виду столь же образно высказанного самооправдания священников: «вы хотите навести на нас кровь Того Человека» (28). С тою же целию, т. е., с целию резче представить виновность Израиля, Апостол и о самой казни говорит не «распяли», но «повесили на древе». Распятие на кресте было римским способом казни, повешение – иудейским. Повешению подвергались презреннейшие, преданные проклятию преступники во Израиле (ср. Быт.40:19; Втор.21:22; Деян.10:39; 1Петр.2:24; Гал.3:13). Далее, Того, Кого Иудеи вознесли на позорное древо казни, Бог десницею Своею возвысил в Начальника и Спаса – Ἀρχηγὸν καὶ Σωτῆρα. Ἀρχηγὸς здесь стоит без всякого определения и употреблено в несколько ином значении, чем ἀρχηγ. τῆς ξωῆς 3:15⁵⁶⁹; здесь оно имеет более общий смысл (Начальник) и по значению своему весьма приближается к понятию Kύριος («Начальника и Спаса возвыси»... ср. «Господа и Христа сотвори»... 2:36). Имя Σωτῆρ встречается здесь первый раз в речах Ап. Петра. Правда, понятие σωτηρὶα встречалось уже в предыдущих речах (4:11, 12 – понятие это является господствующим в первом ответе Апостолов синедриону), но весьма возможно, что имя Спаса усвоено было Христу не сразу: терминология складывается постепенно. Если так, то это опять след исторической точности. Название Иисуса «Начальником» указывало на необходимость повиноваться Ему, в виду, так сказать, личного достоинства и положения Его; название «Спасителем» указывало на необходимость служить делу Его, в интересах самих же спасаемых. В чём состоит это спасение, ближе определяется предложением цели, выраженным неопределённым наклонением с членом⁵⁷⁰: «дати (τοῦ δοῦναι) покаяние Израилеви и оставление грехов» (Ср.2:38, 3:19). Так как названия «Начальник» и «Спаситель» говорили не о том, за кого – Иисус был признан в народе, но о том, как «возвысил Его Бог», словом, говорили, не о субъективной, а об объективной стороне спасения, то и слова: «дати покаяние и отпущение грехов», указывают не на совершившийся в день Пятидесятницы факт ниспослания в сердца верующих действующей благодати Духа Св.⁵⁷¹, но на объективное устроение Богом спасения вообще (ср. 1Петр.3:21)⁵⁷².

Далее, обязательность для себя проповеди Ап. Пётр обосновывает на призвании Апостолов и на том, что Сам Дух Святый споспешествует и содействует им в этом призвании.

Ст. 32

«И҆ мы̀ є҆смы̀ Тогѡ̀ свидѣ́телїе глагѡ́лъ си́хъ, и҆ Дх҃ъ Ст҃ы́й, Е҆го́же дадѐ Бг҃ъ повинyющымсѧ Е҆му» (32).

Стоящее здесь в t. r. Αὐτοῦ («Того»), кажется, должно быть признано позднейшей вставкой, внесённой на основании параллелей 13:31; Рим.1:9; Фил.1:9; Откр.2:13, 17:6. В кодексах א А D* этого cлова нет, и большинством учёных издателей оно опускается⁵⁷³. Текcт получаетcя такой: «и мы есмы свидетелие глалол сих». «Глаголы сии» соответствует выражению стиха 20: «глоголы жизни сея»; поэтому нельзя их относить к предыдущим словам: «дати покаяние Израилеви и оставление грехов». Здесь имеются в виду вообще основные предметы апостольской проповеди. Впрочем, «сих» указывает на недавно высказанное, и под «глаголами сими» можно разуметь, главным образом, факты воскресения и вознесения. Как в 20 ст., так и здесь «глаголы» – ρήματα употреблено о фактах, и ближе всего по значению своему подходит к русскому – «вышеупомянутый, вышереченный»⁵⁷⁴: мы свидетели того, что сказали, т. е., тех фактов, тех событий, о которых говорили. – В этом великом и трудном деле свидетельства Апостолам споспешествует Сам «Дух Святый» (ср. 15:8; Рим.8:16; 1Ин.5:7), «Которого Бог дает повинующимся Ему». «Повинующимся Ему» поставлено, вероятно, в соответствие с начальным выражением: «повиноватися подобает Богови паче...» (29). Под «повинующимися» можно разуметь не одних Апостолов, но и весь сонм учеников, поскольку и они прияли Духа Святого. «Его же Бог даде» – указывает, по всей вероятности, на какое-нибудь событие и явление, известное даже синедриону. Для доказательства Апостол мог ссылаться только на открыто, явно удостоверенный факт, (каковым было, напр., чудо Пятидесятницы), а не на внутреннее, одним верующим известное, явление. Апостол оправдывает неповиновение своё синедриону указанием на несомненность фактов и на свидетельство Божественного откровения.

Решение синедриона на этот раз было боле строгое, чем прежде: Апостолы вторично привлекались в суд по одному и тому же поводу. Члены синедриона, «бивше» их, подтвердили прежнее запрещение – «не глаголати о имени Иисусове» (ст. 40). Но преследование снова оказалось тщетным: Апостолы вышли из синедриона, радуясь, что удостоились страдании за имя Христово, и проповедывали слово Божие ещё с бόльшим дерзновением (41–42).

Вторым ответом Ап. Петра синедриону заканчивается в кн. Деяний круг речей Апостола, сказанных в Иерусалиме и посвященных проповеди среди избранного народа. После сего деятельность Апостола выходить за

пределы Иерусалима, и кн. Деяний сохраняет нам сведения о речах его, сказанных сперва в среде полураскольников иудейства – Самарян, затем прямо в среде язычников и, наконец, в среде верующих из иудеев, но по вопросу об обращении необрезанных.