Изъяснение пророчества Исаии об избранном отроке Иеговы (Ис.42:1–9)

Пророчества Исаии, заключающиеся в 40–49 главах, по единству предмета и изложения, представляют как бы одну восторженную речь, которая, начинаясь словом утешения (Ис.40:1), безостановочно стремится из уст боговдохновенного пророка потоком радостных обетований, и по временам переходит в священный гимн благодарности и благоговения (Ис.42:10–12, 44:23, 45:8). Во все продолжение речи ближайшим предметом пророческого созерцания остается освобождение иудеев из плена вавилонского вместе с разрушением самого Вавилона. То и другое, предрекаемое теперь Богом и несомненно имеющее исполниться, представляется поразительным знамением всеведения и всемогущества Бога Израилева, и вместе – обличением бессилия мнимых богов языческих, торжеством веры истинной над заблуждениями идолопоклонства (гл. 40 и 41). С этого временного, еще не полного торжества богопросвещенный взор пророка переносится на другое, вечное и совершенное, виновником которого будет избранный Отрок Иеговы, Божественный вселенский Провозвестник истинной веры; явление Его на земле представляется великим откровением славы Единого Истинного Бога, отнимающего у мнимых богов славу, Ему одному принадлежащую, – торжеством, в отношении к которому освобождение из Вавилона есть только тень и образ (Ис.42:1–9).

Сам Дух Божий, вещавший устами Исаии, предреченного Им Просветителя вселенной указывает в Иисусе Христе. Когда слава первых чудес Спасителя, в самом начале Его проповеди, влекла за Ним толпы удивленного народа, и когда вместе с сим более и более разгоралась злобная зависть фарисеев, уже готовившая втайне Ему смерть, тогда Он, не ищущий славы от человеков (Ин.5:41), воспрещал разглашать Свои чудеса. Повествуя о сем, св. евангелист Матфей присовокупляет, что в этом сбылось указанное пророчество Исаии: «По Нем (Иисусе) идоша, – говорит он, – народи мнози, и исцели их всех. И запрети им, да не яве Его творят: яко да сбудется реченное Исаием пророком, глаголющим: се, Отрок Мой, Егоже изволих, Возлюбленный Мой, Нань же благоволи душа Моя: положу Дух Мой на Нем, и суд языком возвестит. Не преречет, ни возопиет, ниже услышит кто на распутиих гласа Его: трости сокрушенны не преломит и льна внемшася не угасит, дóндеже изведет в победу суд: и на имя Его язы́цы уповати имут» (Мф.12:15–22)¹.

Таким образом, по свидетельству евангелиста в глубочайшем смирении Господа Иисуса Христа, отрекающегося от славы человеческой, ясно открылось, что Он есть именно Тот, полный смирения Отрок Божий, о Котором пророчествовал Исаия. Рассматривая это пророчество в подробностях, действительно находим в нем такие черты, которые 1) относятся к Мессии, как к единственному предмету пророчества, и 2) ясно открылись в лице Иисуса Христа, – сего Божественного Наставника и Просветителя рода человеческого.

I

Во всем пророчестве говорит Сам Бог, и обращает речь Свою то к людям, представляя им избранного Отрока Своего и изображая 1) Его избрание и приготовление к служению пророческому, 2) прохождение и совершение сего служения; – то к Самому Избранному, 3) объявляя великое дело, от века Ему предопределенное, делом Своего всемогущества, при содействии которого оно должно совершиться, – и потом снова обращается к людям, с новым уверением в несомненном совершении сего дела.

1) «Иаков Отрок Мой, восприиму и: Израиль избранный Мой, прият Его душа Моя, дах Дух Мой Нань; суд языком возвестит» (ст. 1 и 2.).

«Отрок Мой», с еврейского (Abdi) «раб Мой». Значение раба принадлежит и употребленному в переводе LXX слову: ὁ παῖς, которое, так же как и славянское «отрок», употребляется и для означения сына, и для означения раба. Имя раба, принадлежащее в буквальном значении лицу, которое по самому происхождению своему, будучи собственностью другого, обязано служить его воле, – в смысле не собственном может относиться и к такому лицу, которое свободно принимает на себя от другого лица исполнение какого-нибудь важного дела. Посему и в отношении к Богу рабом может назваться каждый из нас, внутренним законом существа своего всецело обязанный к нравственному служению Богу²; но в особенном значении имя рабов Божиих носят на себе призванные Богом к какому-нибудь чрезвычайному служению или избранные для совершения особенных намерений Промысла³. Так как лицо, на которое указывает Бог в сих словах, с одной стороны пользуется особенным благоволением Его, с другой облечено званием пророка; то наименованием раба выражается в этом случае и Его нравственное благоугождение Богу, и преимущественно совершение служения, тайными советами Божиими возложенного на Него Богом.

«Восприиму и», с еврейского собственно: «я поддерживаю его». Поддерживать (tamak) значит иногда подкреплять ослабевшее⁴, иногда – сохранять от опасности⁵ и, – так как поддерживаемая вещь обыкновенно берется на руки, – брать к себе, как и перевели это слово LXX (ἀντιλήψομαι) и евангелист (ἡρέτισα). Сообразно с общим значением сего слова, избранный Служитель Иеговы представляется взятым под Его всемогущее покровительство, охраняющее Его среди трудов и опасностей служения.

«Избранный Мой, прият Его душа Моя». Избрание одного лица, предпочтительно перед другими, есть следствие особенного достоинства его и особенного расположения к нему избирающего. Так, Моисей богоизбранничество народа еврейского объясняет тем, что Бог возлюбил его (Втор.7:7). От сего слова: «избрать» (ἐκλέγεσϑαι) и «возлюбить» (ἀγαπᾷν) употребляются иногда одно вместо другого⁶; так и евангелист, приводя сие пророчество, слово «избранный» заменяет словом «возлюбленный» (ἀγαπητός); и наоборот, выражение: «прият Его душа Моя» LXX употребили вместо еврейского: «Которым утешается душа Моя», или как читаем у евангелиста: «Наньже благоволи душа Моя». Отсюда открывается новая черта Раба Иеговы, – это особенное благоволение Божие к Нему.

«Дах Дух Мой Нань, суд языком возвестит». Слова сии наряду с предыдущими указывают отличительные черты Отрока Божия, избранного к пророческому служению. «Дах Дух Мой Нань»: конечно, здесь разумеется особенное чрезвычайное сообщение даров Духа Божия, соразмерное с высотою и необъятностью великого дела, вверенного сему Рабу Иеговы, т. е. возвещения суда языком. «Суд» иногда выражает действие правды Божией, определяющей ту или другую участь смертных (Пс.142:2), иногда только требование правды Божией, объявляемое в законе (Пс.24:3), и как понятие закона у евреев было сопредельно с понятием религии, то и самую религию⁷. Но если бы в данном месте заключалась мысль о возвещении судеб, определенных народам правосудием Божиим, то сказано было бы, что Раб Иеговы возвестит народам не «суд», а суды, так как не одна и та же судьба должна постигнуть различные народы. С главною мыслью пророчества о духовном просвещении всего рода человеческого через Раба Иеговы (ст. 4, 6, 7) согласнее разуметь здесь проповедание истинной веры народам, одержимым мраком язычества; такое разумение подтверждается всего яснее тем, что в стихе 4 «суд» и «закон» употреблены в значении синонимическом, и притом так, что первое объясняется последним. Итак, предмет деятельности, к которой призывается Раб Иеговы, есть проповедание истинной веры язычникам.

С этою новою чертою и другие прежде раскрытые принимают большую определенность, и самое лице Отрока Иеговы является в ясном свете. Ветхозаветная религия, данная народу еврейскому и к его состоянию во многом приспособленная, нигде не содержит в себе прямой заповеди о распространении ее между другими народами; немногие благодетельные действия ее на язычников были слишком ограничены и совершались большей частью без деятельного участия иудеев в сем деле, так что в сих действиях нельзя видеть ничего подобного проповеданию истинной веры народам, не ведущим ее, о котором говорит пророк. Есть, правда, в Ветхом Завете немало пророчеств, относящихся к народам, не ведущим Бога Истинного, но сии пророчества раскрывают более судьбу сих народов, определенную Богом, нежели истины веры, и притом в той мере, в какой их судьба связана была с судьбою народа избранного; изрекаемы были сии пророчества в слух сего же народа, и неизвестно, все ли достигли до тех, к кому относились; а посему служили более для утверждения веры в Истинного Бога в том же избранном народе, нежели сколько для просвещения сею верою язычников.

Немногие примеры, когда проповедь Бога Истинного была приносима пророками к язычникам, по ограниченности действий проповеди, простиравшейся не на многих и не на долгое время, не уменьшают собой той истины, что во времена Ветхого 3авета одни иудеи были хранителями истинной веры; посему заповедь о ее распространении между всеми народами земли была для них истиною новою, только отчасти открываемою в сени пророчеств. Таким образом, служение Раба Иеговы, как Проповедника истинной веры между народами языческими, представляется необычайным, обширнейшим по своему объему, и Самый Раб Иеговы – Праведник, Которому предназначено возвестить Истинного Бога всему Миру, есть лице высшее, превосходящее всех ветхозаветных пророков, деятельность которых ограничивалась хранением закона и откровением тайн Божиих среди народа еврейского.

Ветхозаветное откровение указывает такого пророка в лице Мессии. Еще через первого пророка из среды народа избранного – Моисея, которому подобного не было во Израиле (Втор.34:10), было возвещено пришествие сего дивного Пророка, Которого сам Моисей был только прообразом, как законодатель, ходатай и избавитель народа избранного (Втор.18:18). Сей есть тот Отрок Божий, Которого Иегова обетовал «дать во свет языком» (Ис.49:6). И сей Праведник, нося закон Божий в сердце Своем, покорно идет сотворить волю Божию, – благовествовать правду Божию «в Церкви велицей» (Пс.39:10). Явившийся в смиренном виде раба и уничиженный людьми, Он избран Богом, вознесен Им от среды людей Его и помазан святым елеем Его, – излиянными на Него дарами Духа. Под сенью руки Иеговы Он находит Свое заступление и в мышце Его укрепление Свое (Пс.88:20–22). В таком виде Он является на Сионе – святой горе Божией, на которой снова при Нем начинает процветать истинная вера, и гора Сион возносится превыше холмов, покрытых памятниками идолослужения; «языцы мнози» идут к ней в надежде, что Бог покажет им путь Свой; во всё страны исходит от нее закон Божий (Мих.4:2–3). Из сличения сего изображения Мессии с теми чертами, в которых представлен в рассматриваемом пророчестве Отрок, или Раб Иеговы, ясно открывается, что Мессия и Отрок Иеговы есть одно и то же лицо⁸. Мессию видела в сем Рабе Иеговы и вся Церковь Иудейская. В халдейском переводе Писания, в одном из лучших хранилищ ее преданий, первые слова сего пророчества читаются так: «се, Раб Мой Мессия».

2) Избранный Богом в Просветителя мира, Отрок, или Раб Иеговы, является в совершении вверенного Ему дела: а) с кротостью и милосердием беспримерным, б) с могуществом непоколебимым, среди тяжких трудов и крайних опасностей.

«Не возопиет, ниже ослабит, ниже услышится вне глас его: трости сокрушенны не сотрет и льна курящася не угасит, но во истину изнесет суд» (ст. 2 и 3).

а) Глубочайшее смирение и кротость предвозвещаемого Наставника людей пророк изображает в словах: «не возопиет, ниже ослабит⁹, ниже услышится вне глас его», или как читаем у евангелиста: «не преречет, ни возопиет, ниже услышит кто на распутиях гласа Его». На площадях городских обыкновенно собирались толпы народа; это было любимое место народных иудейских учителей, где они находили множество слушателей и где любили вступать в прения и состязания, желая выказать свои познания и искусство. Не таков Учитель, предрекаемый Пророком: равнодушный к земной славе, ищущий единственно славы Отца Небесного и спасения людей, Он тихо, без шумных споров, без тщеславного велеречия открывает небесные истины человекам. Сия небесная кротость, которою сияет лице Его, проникнута самым глубоким и живым состраданием к людям, нравственное состояние которых представлено под образом трости сокрушенной и льна курящегося. Сломленное растение, поникшее к земле, представляет печальный образ того состояния души, когда в борьбе с нравственным злом она изнемогает и смиряется в сознании собственного бессилия. Другой образ, употребленный пророком, также хорошо выражает крайнюю степень нравственного истощения в падшем человечестве: тусклое сияние закона естественного, едва пробивающееся сквозь мглу предрассудков, суеверия и пороков, и готовое вовсе погаснуть, уподобляется льну или светильне курящейся¹⁰, дымящей¹¹, едва горящей¹². «Кто не простирает руки грешнику, – говорит Иероним, – и не несет бремени брата своего, тот сокрушает надломленную трость; кто презирает малую искру веры в малых, тот угашает курящийся лен»¹³. Не таков сей Божественный Учитель: бессильные, изнемогающие под тяжестью греха души Он не обременит до конца строгими и многочисленными требованиями, не приведет строгостью к отчаянию тех, которые, будучи обременены грехами, приступят к Нему с сокрушенным сердцем; но любовью, кротостью и милосердием успокоит их; уврачует и укрепит их Своей благодатной помощью; и малая искра добра, оставшаяся в человеке, обратит на себя Его милосердный взор, и Он не допустит ей угаснуть. «Но во истину изнесет суд». Обетованный Посланник Божий явится с словом небесной истины в устах, перед которым должны исчезнуть лживые вымыслы воображения и лжемудрствующего ума; из уст Его услышится милосердное призвание ко спасению, открывшемуся уже в самом действии, не на неверных и ничтожных заслугах человеческих основанному, но от самого Бога благодатно даруемому.

б) Кроткий и Милосердный в Своем проповедническом служении, сей Небесный Наставник тверд и непобедим среди трудов и опасностей Своего служения. «Возсияет и не потухнет, дóндеже положит на земли суд, и на имя Его язы́цы уповати имут» (ст. 4.).

«Возсияет», с еврейского: «не угаснет». Угасание означает крайнее ослабление ревности и упадок духа; так, Иезекииль, изображая тяжкое уныние народа, бедствующего в плену, употребляет сие выражение: «издшет... всяк дух» (Иез.21:7)¹⁴. Почти общая участь пророков, участь тяжких и непрестанных гонений от развращенного народа, который они обличали в развращении, представляется взору Исаии тяготеющей и над предрекаемым Посланником Божиим: но Его ревность в деле Божием не ослабнет от упорного неверия, которое она встретит в людях. Мысль эту хорошо выразили LXX в своем переводе: (ἀναλάμψει) «возсияет», – представляя и враждебные усилия погасить в Проповеднике святую ревность, – и то, как Он при каждом новом усилии не ослабевает, не уступает противоборствию неверующих, но всегда является с тою же пламенною ревностью. Но вместе с сим и упорство неверных представляется более и более усиливающимся, вражда более и более разгорающейся: видя безуспешность своих покушений заставить Его отказаться от служения, Им совершаемого, они вооружаются против Него Самого. Напрасное усилие! Он «не потухнет», – не будет поражен, сотрен. Сила сего выражения заставляет предполагать самые напряженные усилия противников, простирающиеся даже до покушения на жизнь Его: но и самою смертью Он не будет сотрен, говорит Иероним, «дондеже положит на земли суд»¹⁵. Слово «суд», заменяемое далее словом «закон», и здесь, как выше в ст. 1-м, означает законоположение, религию; положение суда на земли означает распространение и утверждение на земле истинной религии. «Касательно слова „ “дондеже”, не подумай, – пишет св. Кирилл Александрийский¹⁶, – что пророк означает здесь какое-нибудь время, когда Он должен быть поражен, т. е. после того, как положит суд на земле; нет, он говорит, что Он превозможет всех противников и такую одержит победу, что на всей земле положит суд». «И на имя Его язы́цы уповати имут», с еврейского: «и в законе Его острова будут полагать свое упование». Что здесь разумеется не закон Моисеев¹⁷, это видно из того, что закон, который Раб Иеговы будет возвещать людям, называется Его законом, тогда как закон Моисеев нигде не называется законом первосвященников и пророков, защищавших или объяснявших его; следовательно, это иной закон, новое учение, которого Он есть непосредственный Виновник. Сие учение не ограничится только народом избранным, среди которого оно явится, но как выше областью его проповедания предназначается вся земля, так теперь еще яснее чтителями его представляются «языцы», с евр.: «острова», – как называются в Ветхом Завете самые отдаленные, едва известные в то время страны¹⁸. Итак, учение Раба Иеговы примут все, даже самые отдаленные народы языческие, и, принявши, найдут в нем основание надежды на спасение¹⁹. LXX толковников в своем переводе и евангелист Матфей яснее передают мысль пророка: «и на имя Его язы́цы уповати имут». Так как имя в Св. Писании обыкновенно употребляется в значении лица, которому оно принадлежит, то сие выражение имеет такой смысл: народам, в принятом ими учении Раба Иеговы, Он откроется как Виновник их спасения.

3) Возвещая великое дело просвещения и спасения всего мира, Иегова уверяет в несомненности его исполнения и для сего а) напоминает о Своем всемогуществе, б) открывает непреложность предвечного совета Своего, вследствие которого сие дело должно совершиться Его всемогущею силою; в) указывает на неприкосновенность святых прав Своих над творением.

а) «Тако глаголет Господь Бог, сотворивый небо и водрузивый е, утверждей землю и яже на ней, и даяй дыхание людем, иже на ней, и дух ходящим на ней» (ст. 5.).

Господь Бог, с еврейского: Крепкий Иегова. Сим наименованием указывается на беспредельное могущество Божественного Существа, как на несомненное удостоверение, что обещаемое Богом просвещение мира спасительным учением Раба Его несомненно осуществится, несмотря на всю чрезвычайность такого события. Для яснейшего уверения в сей истине, Иегова указывает на сотворение и сохранение мира, как на очевидное каждому свидетельство Его всемогущества, – представляя небо и землю со всем содержимым ими. Кто при взгляде на необъятное здание вселенной, при мысли о мире видимом и невидимом, усомнится в возможности предсказываемого теперь воссоздания и обновления мира? Не веровать этой истине было бы то же, что не веровать тому, что существует вселенная, одним всемогущим словом воззванная из небытия. Но как это обновление имеет произойти в роду человеческом, то ближайшим удостоверением в возможности его представляется жизнь человечества, Богом созданная и хранимая. «Даяй дыхание людем, иже на ней (на земле), и дух живущим на ней». Мысль о всемогуществе Божием, как о несомненном залоге обещаемого просвещения мира, выражается в указании на человека с двух различных сторон: то, что все люди приемлют от Бога дыхание или жизнь²⁰ служит вообще свидетельством Его всемогущества, для которого также возможно воссоздание человека, как возможно было создание его; а что от Него же приемлется дух – духовная разумная природа человека²¹, это служит ближайшим уверением в возможности предрекаемого духовного просвещения, или благодатного воссоздания, нравственной природы человека.

б) Несомненное при мысли о всемогуществе Божием, это дело является необходимым, когда открывается изволение Божие на него, когда перед взором верующего как бы отверзается Небо, где открывается ему предвечный совет Иеговы, вверяющего сие великое дело Возлюбленному Отроку Своему в следующих словах: «Аз Господь призвах Тя в правде, и удержу за руку Твою, и укреплю Тя; и дах Тя в завет рода Израилева, во свет языков, отверсти очи слепых, извести от уз связанныя и из дому темницы, и седящия во тме» (ст. 6 и 7).

Завет, который некогда заключит возвещаемый теперь Посланник Божий между Богом и народом Его, конечно, не есть Завет Ветхий, поставленный с домом Израилевым по исходе из Египта, а еще только обещаемый, Новый Завет, соединенный с просвещением, а следовательно и принятием в этот союз язычников. Свет и тьма на языке восточных народов служат символами не только физического благосостояния или бедствия, но и нравственного блага или зла, – чистоты ума и воли, или заблуждений и грехов. Такое же двоякое значение сии слова имеют и на языке Св. Писания²². В настоящем случае, поскольку возвещаемое просвещение рода человеческого представляется плодом проповеди избранного Отрока Божия, – ближе всего будет понимать оное, как просвещение ума истиной и соединенное с сим очищение воли, вообще – как обновление духовной природы людей, бедственное состояние которой подробно изображается в последующих наименованиях: слепые, связанные узами, обитающие в мрачной темнице. Ослепление может быть, конечно, приписано и иудеям в том смысле, что исключая немногих, чаявших Утехи Израилевой, они потемняли свою веру предрассудочными мнениями о Мессии, ведение и исполнение закона Божия ограничивали тесными пределами внешности, или даже, вовсе оставив Бога Истинного, принимали заблуждение язычества; посему-то в той же самой речи Иегова обращается к ним с такими укоризнами: «Слепии, прозрите видети. И кто слеп, разве раби Мои?» Но еще большее ослепление лежало на очах язычников, «пременивших истину Божию во лжу и служивших твари паче Творца». Наименование «связанных» может также относиться и к иудеям, и к язычникам, поскольку «все связаны (по выражению Премудрого) пленицами грехов своих» (Притч.5:22). Наконец, состояние сидящих во мраке темницы есть нравственное состояние преимущественно язычников: они лишены были Божественного Откровения, – этого отвне данного света, которым пользовались иудеи; при совершенном неведении Бога Истинного, с умом, помраченным заблуждениями идолопоклонства, с волею, окованною пороками и страстями, с совестью, смущенною невольным страхом неизвестной вечности, – язычники именно подобны тем несчастным, которые ведут бедственную жизнь в мрачной темнице. Таким образом, слепыми называет пророк всех вообще «болящих зрением ума»²³, а под именем сидящих во мраке разумеет, как говорит св. Ефрем, собственно язычников, одержимых тьмою неведения и заблуждений²⁴. Рассеять сию тьму неведения и разрешить узы греха посылается от Бога Возлюбленный Отрок Его, чтобы вместе с Ним, как обновленные в нравственной жизни, иудеи вступят в новое, теснейшее общение с Богом, и язычники, уверовав во Христа и раскаявшись во грехах, получили наследие с патриархами и пророками и праведниками, происшедшими от Иакова²⁵; Он посылается с уверением в истине Своего призвания: «Аз призвах Тя в правде», – говорит Ему Иегова, т. е., несомненно исполнено будет все обещанное Мною Тебе, и через то и для других ясно будет, что не своевольно явился Ты, подобно лжепророкам, – от своего сердца, а не от уст Божиих, говорящим, но Я призвал Тебя²⁶. Он посылается с обещанием всемогущей помощи: «удержу за руку Твою», – продолжает Иегова, – выражение особенной, чрезвычайной помощи, оказываемой в избавлении от грозящей опасности или тяжкого бедствия (Быт.19:16), с обещанием неусыпного хранения и всесильной защиты: «укреплю Тя, – буду соблюдать Тебя».

в) Изъявив Свое Божественное хотение о спасении рода человеческого, через избранного Ходатая и Просветителя мира, Иегова представляет возвещаемое спасение таким делом, в котором явит Он неприкосновенность прав Своих над тварью, и которое, как дело единственно силы Божественной, должно перед лицем мира непререкаемо засвидетельствовать истину Бога Израилева, как единого Владыки мира.

«Аз Господь Бог (Иегова), сие... имя... Мое» (ст. 8), т. е., сие имя Мне одному принадлежит, как Единому Истинному Богу. «Славы Моей, – продолжает Иегова, – иному не дам, ниже добродетелей Моих истуканным» (ст. 8).

Когда человек в греховном ослеплении, вместо того, чтобы возносить к Творцу славу, принадлежащую Ему единому, отнес сию славу к идолам, то сим было сделано оскорбление славе Божией, и Всевышний, по самой святости Существа Своего, не навсегда благоволил попустить такое извращение отношений между Им и тварью; в Его предвечном совете определено было время, когда откроется человеку Тот, Кого одного он должен чтить, как Бога Своего, Кому он должен возвратить, что в слепоте своей неправедно обратил на предметы недостойные. Сие-то и должно совершиться с явлением предрекаемого теперь Раба Его, Который водворит ведение и почитание Истинного Бога на всей земле, между иудеями и язычниками. В отношении к людям, имя Иегова имеет еще другую уверительную силу. Оно означает вечность и неизменяемость Существа Божия, а потому и непреложность советов и обетований Божественных; и открыто было народу еврейскому через Моисея, для уверения в истине предсказываемого освобождения из Египта, чудесного самого по себе и невероятного при обстоятельствах того времени. Торжественное повторение сего имени при обещании всемирного освобождения «от власти темныя», – события более чудного, естественно напоминает первоначальное значение и цель откровения его.

В следующем 9-м стихе яснее раскрывается это значение: «яже из начала», т. е. бывшее прежде, исполнилось по предречению Божию; это должно ручаться и за то, что «новая», т. е. теперь пророчески возвещаемое также несомненно исполнится. Это «изначальное», или прежнее, конечно, есть ряд чрезвычайных действий Божественного Провидения в народе Божием, между которыми особенно останавливает на себе внимание чудный исход евреев из Египта, предсказанный Аврааму (Быт.15:14), Моисею и старейшинам народа через Моисея (Исх.3:10–18, 4:29–31); под новым же разумеется предмет настоящих предсказаний пророка, т. е. заключение Нового Завета с народом Божиим и принятие в сей завет язычников, просвещенных учением истины. Указывая на сие, Бог как бы так говорит людям: «Что Я сказал, что обещал через Моисея и других пророков, все и исполнилось: теперь возвещаю вам новую веру, для того, чтобы вы поверили, что и теперь обещаемое исполнится так же, как видите первое исполнившимся на деле»²⁷. Но как вообще всякое предсказание будущего сокровенного, точно оправдывающееся событие представляется в Писании исключительным делом и отличием Истинного Бога (Ис.41:22–23, 43:9, 46:9); так, и еще более, сие новое дело Божие, в своем необъятном величии носящее печать Всеведущего Ума, Который один мог предвидеть и предначертать его, – и Всемогущей Воли, Которая одна сильна совершить его, – вообще носящее печать Бога Истинного, должно исполнением своим засвидетельствовать миру, что один Бог Израилев есть Истинный Бог.

Взор верующего, ищущий события, соответствующего сему предсказанию, не может остановиться на освобождении иудеев из плена вавилонского. Справедливо, что вразумленные несчастьями плена и на опыте изведавшие ничтожество богов чуждых, иудеи по освобождении из плена крепче привязались к своему закону и оставили идолослужение, которому прежде предавались; справедливо и то, что многие из язычников, слыша голос Божий из уст пророков и видя, что их провещания оправдываются событиями, через общественные сношения и связи с иудеями вступали с ними и в более тесный союз, – союз веры; но это было бы слишком недостаточное исполнение обетования Божия о Новом Завете с иудеями и просвещении язычников. Восстановление и обновление первоначальных отношений между Богом и народом Его не есть еще установление отношений новых и высших, необходимо соединенное с переменою или возвышением первых; принятие несколькими язычниками закона ветхого далеко не равняется тому просвещению языческих народов, которое изображается в пророчестве. Да и Кто в таком случае Тот избранный Раб Божий, через Которого должно совершиться просвещение всего мира? Кира ли, освободившего из плена вавилонского народ иудейский, назовем Тем Рабом Иеговы, Которому от века вверяется заключение Нового Завета с иудеями, как некогда Моисею? Его ли, могущественного завоевателя, назвать смиренным рабом, язычника – исполненным Духа Божия, провозвестником истинной веры? «То, что Сей Раб Божий, – говорит св. Кирилл, – есть Законодатель, Который сень (законную) премудрого Моисея явит бездейственною, и с богоприличнейшею властью присовокупит к ветхому новое, и просветит находящихся во тьме, и отверзет очи слепых, – не служит ли ясным доказательством того, что Он Бог, и по естеству от Бога»²⁸. Таким образом многознаменательный смысл слов пророческих невольно обращает взоры наши к другому важнейшему, особенно достойному славы Божией, событию, – к просвещению мира учением Мессии. «Конечно, это сказано о Христе, – замечает на сии слова пророка св. Иустин, – и о язычниках, им просвещенных. Или опять вы (иудеи) скажете, что это говорится о законе и прозелитах? – Нимало. Ибо если бы закон мог просветить прозелитов и содержащих его, то какая была бы нужда в Новом Завете? Так как Бог предсказал, что Он пошлет Новый Завет и закон и постановление вечное, то мы будем принимать это не о ветхом законе, а о Христе и прозелитах Его – нас, язычниках, просвещенных Им»²⁹. В самом деле, служение, которое имел совершить Мессия, представляется в Ветхом Завете в тех самых чертах, в каких изображено здесь дело Раба Иеговы. И первое также называется заключением Завета Нового, отличного от завещанного евреям, по исходе из Египта, – Завета, в котором они представляются приявшими «иной путь и сердце ино», вместе с законом, вписанным в самые сердца их, с ведением о Боге, всеобщим и всякому доступном, а Бог с Своей стороны – Милостивым к неправдам их, и по преимуществу их Богом; при сем встречаем то же указание на творение и промышление мира, как на свидетельство всемогущества и верности Бога Израилева, то же указание на имя Господа Вседержителя (Иер.31:31–37). Мессия есть Тот Ангел Нового Завета, к Которому стремятся желания и ожидания всех (Мал.3:1); в Нем людям, сидящим во тьме и сени смертной обещается «свет велий» (Ис.9:2). И когда животворное учение Его распространится из Иерусалима по всей земле, тогда Господь будет Царем всей земли, – будет Господь един и имя Его едино (Зах.14:9).

II

Господь наш Иисус Христос в Своем служении спасению рода человеческого является Тем Самым Богоизбранным, Смиренным, Милосердным, Непреоборимым Провозвестником Божественной, истинной веры на земле, о Котором Дух Божий глаголал устами Исаии.

1) Он, для Которого равенство с Богом было не предметом хищения, а собственным неотъемлемым достоянием, принял «зрак раба... и образом обретеся, якоже человек», пребывал вместе и образом Божиим (Флп.2:7). Сын Божий Возлюбленный принял на Себя совершение Его всеблагого совета о спасении людей; и Его крайнее уничижение есть плод совершенного послушания Его Богу Отцу, Которому Он всегда угодная творил, почему и Отец не оставил Его (Ин.8:29). Всемогущая Десница Божия не раз чудными знамениями ограждала жизнь Его среди опасностей, которыми окружала ее злоба врагов. Небесными откровениями спасена эта бесценная жизнь, только что возникшая в Вифлееме, когда уже подъята была на Него вооруженная рука неистового Ирода (Мф.2:12–16); сверхъестественная сила скрыла Его среди ожесточенных соотечественников, уже готовых свергнуть Его с горы (Лк.4:14–30). Ею же осененный, невидимо прошел Он сквозь толпу иудеев, взявших уже камни, «да вергут Нань» (Ин.8:59). И не раз руки, поднятые, да имут Его, упадали, потому только, что «не у бе пришел час Его». Неусыпно бдела над Ним любовь Отца, как над Сыном Возлюбленным (Мф.3:17), избранным возвестить истину всем народам земли, бесконечно превосходящим всех пророков, посредством которых Бог «многочастне и многообразне» глаголил (Евр.1:1) народу Своему, дело которых служило только приготовлением к великому делу просвещения вселенной, Им совершенному; на Него нисшел Дух Божий и пребыл на Нем, и с того времени отверзлись уста Его для проповеди о приближении Царства Небесного. С благовестием спасения Он явился вначале между «погибшими овцами дома Израилева», но скоро оно засвидетельствовано перед всеми языками, когда вещания апостолов Его огласили всю землю, и глаголы их пронеслись «в концы вселенныя» (Рим.10:18), «Господу поспешствующу, и слово утверждающу» (Мк.16:20).

2) Спасительные и высокие действия Господа, как Просветителя людей, вполне оправдали не только то, что на Нем почил Дух Божий, но и то, что почил в виде голубине. С великим смирением и кротостью, без всякого внешнего блеска и других видимых преимуществ, привлекавших внимание народа к учителям того времени, Он является среди сих учителей, которые все желания свои сосредоточивали в славолюбии, оспаривая друг у друга влияние на народ; кротостью отражает Он злобную зависть их, устремленную на Него; а если и возвышает голос против них, то только в защиту небесной истины, которая была извращаема или отвергаема ими. «Славы от человек не приемлющий», Он не искал толпы праздных или движимых пустым любопытством слушателей, роду лукавому не давал знамений, провидя нечистое намерение просящих (Мф.12:39). Голос Его не слышен был и среди гонений, которыми преследовали Его злоба и невежество людей: кротко удержал Он ревность учеников Своих, хотевших низвести огонь с неба на неблагодарных самарян, отказавшихся принять Его, утомленного от пути (Лк.9:52–55). Если слышался из уст Его упрек неблагодарным, то сии упреки были исполнены не гнева, а глубокого сострадания, например: «Много добра дела явих Вам от Отца Моего: за кое их дело камение мещете на Мя» (Ин.10:32); или: «аще зле глаголах, свидетельствуй о зле: аще ли добре, что Мя биеши» (Ин.18:23). Так укоряемый, Он «противу не укаряше, стражда не прещаше» (1Пет.2:23). Уста Его не безмолвствовали только там, где люди готовы были принимать слово спасения: и в дом мытаря, среди отверженных грешников, и среди самарян, подверженных всеобщему презрению, – всюду, где были болящие душою, являлся Небесный Врач со Своим целительным словом, не как фарисеи, которые укоряли учеников Его, что их Учитель «с мытари и грешники... яст и пиет» (Мф.9:11). Это слово слышит разбойник, осужденный на смерть, и входит в Рай; слышит жена, осуждения которой требовали лицемерные блюстители закона, и разрешается от грехов. Тогда как учители того времени только связывали бремена тяжкие и неудобоносимые, сами же перстом не хотели двигнути (Мф.23:4), Он не презирал, и запрещал презирать слабых в вере, но как заботливый Отец поддерживал снисхождением, как это было с Фомою (Ин.20:26–29), укреплял испытаниями, как было с женою хананейскою (Мф.15:22–28), молился о сохранении веры, когда враги готовы были похитить ее из сердца Петрова (Лк.22:32). Повсюду Он является снисходительным и милосердным между людьми, потому что Он принес для них небесное слово милосердия; не со словом осуждения обращался к людям, по слабости растленной природы подверженным осуждению законному, но всех, обремененных сознанием тяжких и частых падений и труждающихся в неравной борьбе с растленною природою призывал к покою (Мф.11:28). Сей-то покой он возвещал в Своем учении, – в учении, проникнутом одной мыслью о беспредельной любви Отца Небесного к людям, о ниспослании и смерти Единородного Сына Божия, Который «единою в кончину веков, в отметание греха, жертвою Своею явися»; то была истинная, Богу угодная жертва, с принесением которой умилостивленное правосудие Божие уже не имать помянути беззакония людей, которой жертвы ветхозаветные, на коеждо лето напоминавшие о грехах, служили только сенью (Евр.9:26, 10:12–16). Так, с пришествием Иисуса Христа «правда Божия явися, свидетельствуемая от закона и пророк», т.е. «правда Божия верою Иисус Христовою во всех и на всех верующих» (Рим.3:21–22). «Вера... любовью споспешествуемая» требуется для участия в оправдании, для приобретения спасения. Посему благодатное Царство Христово отверзается и для отчужденных от жития Израилева язычников; в спасительном учении Христовом, которое светом истинного Боговедения рассеяло тьму многобожия и нечестия, ясно возвещена язычникам «истина о Иисусе: отложити им, по первому житию, ветхого человека... и облещися в нового... созданного по Богу в правде и в преподобии истины» (Еф.4:21–22, 24). Хотя люди, «возлюбившие более тьму, нежели свет», долго упорствовали принять свет истины; но ни упорство их, ни ожесточенные гонения не могли положить преграды спасительной деятельности Божественного Наставника. Напрасно злоба фарисеев, при каждом явлении Его в Иерусалим, изобретала новую хулу на Него: каждый раз являлся Он с тою же проповедью о спасении, принесенном Им на землю, с тою же неослабною ревностью, с тою же крепкою силою убеждения. За чудесное исцеление 38-летнего расслабленного Его обвиняют в нарушении субботнего покоя, и «ищут убити», когда защищая Себя, Он объясняет Свое беспредельное владычество над миром и равенство с Богом Отцом Своим; но невзирая на опасность, Он снова проповедует о том же в иерусалимском храме, так что многие из жителей Иерусалима спрашивали с недоумением: «Не Сей ли есть, Егоже ищут убити? И се, не обинуяся глаголет, и ничесоже Ему не глаголют» (Ин.7:14, 25–26). Несмотря на то, что возникавшая в народе вера была ослаблена примером неверующих князей и фарисеев и несправедливым мнением, что «пророк от Галилеи не приходит... – заутра Иисус паки прииде в церковь... и сед учаше» (Ин.7:40–52, 8:2); и не раз в слух ожесточенных врагов Своих повторял Он истину Его Божественного посланничества, хотя и говорили они, что «свидетельство Его несть истинно», хотя бесстыдно глумились над Его словами об отшествии из мира, называли самарянином и бесноватым, и, наконец, «взяли каменья, да вергут Нань» (Ин.8:2, 13, 22, 44, 45, 48, 59). Таким образом, Светильник сей не погас, т. е. «не потерпел вреда», замечает при сем св. Ефрем³⁰. Напрасно фарисеи после исцеления слепорожденного бесчестят его именем человека-грешника и составляют совет, «да, аще кто Его исповесть Христа, отлучен от сонмища будет» (Ин.9:22, 24). Он снова перед всеми объявляет Себя Единым Истинным Пастырем душ, а их – неверными наемниками (Ин.10:1–8); после новых покушений на жизнь Его, Он предпринимает новое последнее путешествие в Иерусалим, от которого удерживали Его даже ученики Его: «Равви, – говорили они, – ныне искаху Тебе камением побити Иудее, и паки ли идеши тамо» (Ин.11:8). Напрасно, наконец, эти «нечестивые восстали на Него, дерзнув поразить смертью телесною: Он воссиял как свет, и не был сотрен, т. е. побежден тлением и одолен безумием злоумысливших на Него. Ибо смерть разрушена, и, как прилично Божеству, Он ожил и поразил врагов, а страдания Его стали виною спасения всей поднебесной»³¹.

3) Дивная судьба Божественного Провозвестника истины отразилась и в судьбе учения Его, невольно поражающей своей необычайностью. Мир в то время, как явилось среди него это небесное учение, представлял всюду нравственное разрушение: язычники «не искусиша Бога имети в разуме... и премениша истину Божию во лжу» (Рим.1:25, 28). Иудеи, которым вверено было хранение славы Божией на земле, своими грубыми заблуждениями, своей нечестивою жизнью «хулили имя Божие во языцех» (Рим.2:24). То была обширная бесплодная пустыня, которая должна была процвести и оплодотвориться от немногих семян учения Христова; и в которой действием Спасителя должна была возникнуть жизнь новая, совершеннейшая, Божественная. И вот среди тьмы неведения и нечестия, которая тяготила над народами, из уст Богочеловека раздается творческое слово, повелевшее некогда «из тмы свету возсияти», и свет познания славы Божией воссиявает в сердцах людей (2Кор.4:6); нощь, в которой пребывали люди с своими темными греховными деяниями, преходит, и приближается день, в котором воссиявает Солнце правды, Иисус Христос, в сонме бесчисленных святых, и светом невечерним озаряет Церковь Свою; Его животворные лучи проникают в мертвое доселе грехами человечество, и оно начинает изводить из себя души живые для жизни святой и богоугодной; человек, совлекшись ветхого греховного бытия, является новою тварью во Христе (Кол.1:12, 2Кор.5:17). Это таинственное и благодатное воссоздание мира через Иисуса Христа, отпечатленное в самом миротворении, от века таилось в премудром совете Божием, сокровенном от век и от родов (1Кор.2:7): еще прежде сложения мира, вместе с тем, как волею Всевышнего закалался за грехи мира Пречистый и Непорочный Агнец – Христос (1Пет.1:19–20), в Нем уже избрал и предназначил Бог в усыновление Себе людей (Еф.1:19–20). И совершивший смертью Своею искупление преступлений, бывших в первом, т. е. Ветхом Завете, Христос явился Ходатаем Нового и лучшего Завета, в котором обетования первого восприяли исполнение свое (Евр.9:15); бывших доселе тьмою Он соделал светом, отчужденных от Завета Божия язычников соделал сонаследниками, сотелесниками и сопричастниками Божественных обетований (Еф.5:8). Все это есть Божий дар, – дело Бога Всемогущего; действием Его державной силы, которою Он воздействовал во Христе, мы становимся верующими; Он привлекает нас ко Христу, и в Нем сооживляет силою Духа Освятителя. В прославляемом Сыне Человеческом, совершившем на земле дело искупления рода человеческого, прославляется Бог Отец; слава, Ему принадлежащая и измененная людьми «в подобие образа тленна человека и птиц и четвероног и гад» (Рим.1:23), засвидетельствована снова перед миром так, что вместе с принятием истины Евангельской люди перестали воздавать Божескую честь мнимым богам; но между ними водворилось почитание Единого Истинного Бога.