ИСЦЕЛЕНИЯ БОЛЕЗНЕЙ, ЧУДЕСА, БЕСЕДЫ

(Мф.9:27–31)

Слепота является одной из самых страшных болезней, угнетающих дух человека. Лишившись зрения человек теряет радость созерцания неба, солнца, красоты всех форм и красок видимого мира и лица человеческого, теряет также свободу нормального общения с людьми; становится несамостоятельным и неработоспособным. Он не может не быть пессимистом, если не найдет в своей душе источника вечного света, красоты и правды – Бога. Тогда духовные силы слепца крепнут и расцветают более мощно, чем у зрячих. Обостряются слух, осязание и прочие чувства, более нежели у других людей. Человек начинает видеть духовным зрением такие вещи, которые недоступны зрячим, ибо большинство зрячих людей «видя не видят, и слыша не слышат». Духовное же зрение ставит человека в ряды мудрых, которым открываются истины о Боге, о мире и о человеке.

Но без духовной жизни слепец пропадет... Христос жалел слепцов и возвращал им зрение.

Ев. Матфей рассказывает о двух слепцах, которых Господь исцелил после воскрешения дочери Иаира. «Когда же Иисус шел оттуда, – говорит евангелист, – за ним следовали двое слепых и кричали: помилуй нас, Иисус, Сын Давидов. Когда же Он пришел в дом, слепые приступили к Нему. И говорит им Иисус: веруете ли что я могу это сделать? Они говорят Ему: ей, Господи».

Евангелист не рассказывает, что за люди были эти слепцы, каков был их духовный и нравственный облик, но, во всяком случае, они, не видя лица Спасителя, верили, что Он есть «Господь, Сын Давида», значит, Мессия, и верил и в Его чудотворную силу. В то же время, это были люди настойчивые в своих мольбах; они неотступно следовали за Христом и вошли с Ним (непрошенные) в чей-то дом, чтобы и там продолжать свои мольбы об исцелении.

«Тогда Он коснулся глаз их и сказал: по вере вашей да будет вам. И открылись глаза их. И Иисус строго сказал им: смотрите, чтобы никто не узнал. А они выйдя», (из дома), «разгласили о Нем по всей земле той».

Итак, исцеление этих двух слепцов явилось торжеством их веры и настойчивости, а разглашение тайны своего выздоровления – греховным нарушением воли Целителя.

Многовековый опыт Церкви учит нас тому, что человек не должен разбалтывать «направо и налево» тайну великих чудес, явленных ему Богом; дарование зрения слепцам было не столько физическим, сколько духовным событием в их жизни, а разглашение тайны своего общения с Богом – есть всегда растрата богатства своей души: в ней появляется гордость, убивающая все живое и истинное.

(Лк.1:1–6)

Однажды «случилось» (Иисусу Христу) «в субботу придти в дом одного из начальников фарисейских вкусить хлеба; и они» (т. е. сам хозяин и присутствующие у него на обеде законники и фарисеи) «наблюдали за Ним».

Это был заранее организованный «званый обед», на котором присутствовали многие почтенные гости. Среди них был «позван» и Учитель из Галилеи. На этом обеде, Христос сказал «позвавшему Его» хозяину дома: «Когда делаешь обед или ужин, не зови друзей твоих, ни братьев твоих, ни родственников твоих, ни соседей богатых, чтобы и они тебя когда не позвали, и не получил ты воздаяния. Но когда делаешь пир, зови нищих, увечных, хромых, слепых. И блажен будешь, что они не могут воздать тебе; ибо воздастся тебе в воскресение праведных». (Лк.14:12–14).

Трудно сказать, насколько искренне начальник фарисейский позвал к себе в дом Иисуса, Христа. Возможно, что это была своего рода провокация, чтобы пред лицом многих книжников, законников и фарисеев, так сказать, в лицемерно «дружеской обстановке», в чем-либо обвинить Христа, уловив Его в слове. Поэтому они тщательно «наблюдали за Ним».

«И вот", – говорит св. Лука, – «предстал пред Него человек, страждущий водяною болезнью». Человек этот вошел в дом, едва ли без согласия хозяина дома, а может быть и нарочно был впущен, чтобы посмотреть – не исцелит ли его Христос в день субботний? Человек молча стоял пред Христом, молчали и фарисеи. Все, очевидно, издали: что будет? А больной, видимо, был в таком тяжелом состоянии, что не мог вымолвить слова и вызывал к себе только жалость. Верил ли он, что Христос может его исцелить? Во всяком случае, самое появление его пред Христом свидетельствует о какой-то его надежде. Но фарисеи-то, конечно, верили, хотя и были враги.

Христос, конечно, знал, чего ждали фарисеи, и открыто Сам пошел им навстречу. Он спросил их: «Позволительно ли врачевать в субботу?» Законники и фарисеи молчали. Им невозможно было здесь, пред всем собранием обнаружить свое бессердечие и, вероятно, стыдно было и пред самим больным, которого вероятно, они же сами привели сюда. Поэтому они молчали. Тогда Христос «прикоснувшись исцелил его и отпустил».

Здесь, быть может, будет не лишним сказать о характере «водяной болезни», т. к. в этом рассказе она впервые упоминается в Священном Писании. Современная медицина, следующим образом определяет ее признаки: "Водянкою» принято называть ненормальное накопление жидкости в тканях, полостях и органах тела. Скопляющаяся влага образуется из жидких составных частей крови и лимфы, которые – вследствии особенных условий – выходят (пропотевают) из сосудов, не поступают в дальнейший круг кровообращения и накапливаются в тканях тела. Водянка бывает частичная, когда жидкость заполняет те или иные полости (грудную, плевральную, брюшную и т. п.) или же общая. Последняя форма наиболее тяжелая и почти всегда связана с поражением почек и сердца. При сердечной водянке, жидкость, в силу своей тяжести, сперва скапливается в ногах, затем поднимается выше, заполняет брюшную, затем, грудную полость, сдавливает сердце, легкие, и больной в сильных мучениях, как бы утопает внутри самого себя. Внешний вид водяночного больного бывает ужасен: он весь раздут, посинел, задыхается, неподвижен, похож на труп утопленника и не может не вызвать к себе жалости. Выздоровлений от общей водянки не бывает.

Таков, по-видимому, и был представший пред Христом человек, страждущий водяною болезнью. Исцелив его, Господь сказал пирующим фарисеям: «Если у кого из вас осел или вол упадет в колодезь» (т. е. станет тонуть), «не тотчас ли вытащит его и в субботу?»

И на этот вопрос-ответ, фарисеи промолчали, ибо нелепо было бы утверждать, что спасать тонущего человека – грех, а спасать утопающего в колодце вола – добродетель.

Таким образом, вновь и вновь, была изобличена логическая и моральная несуразность фарисейского понимания Моисеева Закона о хранении покоя субботнего дня.

(Мк.7:32–37)

Выйдя из пределов Тирских и Сидонских, после изгнания беса из дочери сирофиникиянки, Христос, проходя чрез пределы Десятиградия, по сю сторону Иордана, направился к морю Галилейскому. Здесь «привели к Нему глухого косноязычного и просили возложить на него руки», т.е. исцелить его от болезни.

Судя по тому, что это было в пределах Десятиградия, населенного язычниками, или очень близко к нему, возможно, что и приведенный больной был язычник; или во всяком случае человек, по своей глухо-немоте, не просвещенный верой Израиля. Его душа была закрыта для восприятия Истины. Но, ведь, всякая болезнь, вообще говоря, есть ни что иное, как последствие первородного греха, а иногда, и действия диавола. Быть может этот глухо-косноязычный, по естественной морали, лично ничем особенным и не согрешил против Бога и людей, быть может он был даже очень хороший человек. У него оказались друзья, которые заботились о его исцелении. Христос пожалел несчастного человека и отверз ему замкнутую – в пределах земной жизни – дверь общения с людьмии слышания проповеди Христовой.

Отведя его в сторону от народа, как свидетельствует евангелист, «Иисус вложил перста Свои в уши ему и, плюнув, коснулся языка его и, воззрев на небо, вздохнул и сказал ему: «еффафа», то есть: «отверзись». И тотчас отверзся у него слух, и разрешились узы его языка, и стал говорить чисто».

Теперь исцеленный, бывший глухо-немой, получил в полной мере, общую для всех людей, возможность, усилием своей свободной воли, искать путей в Царствие Божие. Глубокий вздох Христа и взор Его на небо, свидетельствовали, что здесь, действительно, шла глубочайшая борьба против дела диавола, а переданное Евангелистом точное и подлинное арамейское слово Христа «еффафа» явилось тем «ключей», которым была открыта дверь в одну из многих обителей Царства Небесного.

На вопрос многих, – почему Христос, единым словом исцелявший множество болезней, в данном случае не сделал этого, а «вложил персты», плюнул, коснулся языка – можно ответить, что это был «язык жестов», единственно доступный к пониманию глухого и не говорящего человека.

(Мф.20:29–34; Мк. 10:46–52; Лк.18:35–43)

Это событие описано тремя евангелистами, причем только Матфей говорит об двух слепцах, тогда как два других синоптика упоминают об одном. Есть и другая разница в повествовании: по Матфею и по Марку, чудо исцеления произошло на дороге, «когда выходили они из Иерихона», а по Луке – «когда входили они в Иерихон». Некоторые исследователи Евангелия находят здесь «противоречия» и придают им большое значение. На самом же деле, здесь может идти речь только лишь о разночтении, и о том, что Евангелисты, как авторы, будучи совершенно согласны «в главном», т.е. в описании самого чуда, различаются в деталях; каждый из них обращает внимание и отмечает то, что ему больше бросается в глаза.

Евангелист Матфей пишет так: «Когда выходили они из Иерихона, за Ним следовало множество народа. И вот, двое слепых, сидевших у дороги, услышав, что Иисус идет мимо, начали кричать: помилуй нас, Господи, Сын Давидов! Народ же заставлял их молчать; но они еще громче стали кричать: помилуй нас, Господи, Сын Давидов! Иисус остановившись, подозвал их и сказал: чего вы хотите от Меня? Они говорят Ему: Господи! Чтобы открылись глаза наши. Иисус же, умилосердившись, прикоснулся к глазам их; и тотчас прозрели глаза их, и они пошли за Ним».

Евангелист Марк к этому добавляет, что слепец или один из слепцов, на которого Он обратил исключительное внимание, был «Вартимей, сын Тимеев», вероятно всем известный нищий, который «сидел у дороги, прося милостыни». Он-то, вероятно, и кричал громче и настойчивее другого; он первый и пошел, «сбросив с себя верхнюю одежду», ко Христу, по зову Его.

Но вопрос Христа: «Чего ты хочешь от Меня?» относился к обоим слепцам. И оба они ответили: «Господи! чтобы открылись глаза наши». И оба, по милосердию Христа, получив исцеление от слепоты, пошли за Христом. В напутствие Господь сказал Вартимею: «иди, вера твоя спасла тебя».

Здесь, как видно из свидетельства евангелистов, чудо исцеления произошло по милосердию Христа и ради спасающей веры слепцов. В своем настойчивом крике – они исповедали Христа «Сыном Давидовым», т.е. Мессией, и выразили свою веру, что Он может даровать им «помилование» т.е. возвратить зрение, «чтобы нам прозреть». Видя это чудо, «весь народ, – говорит ев. Лука, – воздал хвалу Богу».

Сколько времени Христос оставался в Иерихоне, евангелисты не указывают, но, видимо, более или менее продолжительное время, т. к. здесь Он встретился с Закхеем-мытарем и был у него в тот день в доме; здесь же Он рассказывал притчу «о минах» и т. д. Возможно, что Иисус не раз входил и выходил из города и, поэтому, не удивительно, что одним казалось, что Христос исцелил слепцов «входя в Иерихон», другим – что это случилось при Его «выходе из города». В описании самого чуда, как нами было указано, это обстоятельство никакой роли не играет.

Заканчивается Евангельский рассказ о пребывании Христа в Иерихоне, словами ап. Луки: «Сказав это», (т. е. притчу о минах) «Он пошел далее, восходя в Иерусалим...» (Лк.19:28), а исцеленные слепцы, как и все множество народа, последовали за Ним. Это уже было началом пути Христова на Страсти и Голгофу.

(Ин.5:1–16)

«После сего, – говорит евангелист, – «был праздник Иудейский, и пришел Иисус в Иерусалим». По мнению большинства исследователей Евангелия, – это была Пасха, вторая после выхода Христа на общественное служение, т.е. после Его пустыни и Крещения. Так думают Тишендорф, Тренч и другие толкователи, вслед за Златоустом.

«Есть же в Иерусалиме у Овечьих ворот»,– пишет ев. Иоанн, – купальня, называемая по-еврейски Вифезда» (т. е. дом милосердия), «при которой было пять крытых ходов. В них лежало великое множество больных, слепых, хромых, иссохших, ожидающих движения воды».

Это была своего рода огромная больница, но без врачей и медицинского ухода. Таинственным врачем здесь был «Ангел Господень», который «по временам сходил в купальню и возмущал воду». В этот момент вода на некоторое время становилась целебною, «и кто первый входил в нее, тот выздаравливал, какою бы ни был одержим болезнью».

Здесь невольно возникает вопрос о природе чудодейственной, целебной силы воды этой купальни. Был ли это минеральный источник, содержавший в себе целебные соли или радиоактивные вещества, действовавшие в момент извержения их из недр земли, было ли это чудесное явление, не имевшее никакого отношения к физике, геологии и химии естественной природы? Во всяком случае, существование этой целебной купальни продолжалось недолго, ибо в дальнейшей истории Иерусалима о ней не упоминается. В настоящее время, показывают, и то очень гадательно, только место, где была Вифезда, но там целебных вод не имеется. Это верхний источник Силоам, называемый ныне, источником Марии, Пресвятой Девы.

Надо заметить, что по поводу 4-го стиха, 5-ой главы от Иоанна, существовала и существует ученая полемика о подлинности этого стиха, который некоторые ученые считают «позднейшей вставкой», однако очень древнего происхождения, восходящего ко времени Тертуллиана, первого свидетеля ее присутствия в текстах современных ему манускриптов. Мы же принимаем этот стих в таком виде, как он передан нам православной традицией.

В отношении же смысла 4-го стиха, об «Ангеле, возмущавшем воду», то это как раз касается существа поставленного нами вопроса о «природе» этого чуда. Английский исследователь, архиепископ Дублинский Тренч по этому вопросу говорит следующее:

«Рассказ об Ангеле, возмущавшем воду, утверждается на религиозном миросозерцании, по которому во всей природе, мы видим нечто высшее неживой природы, за вещественным порядком вещей видим другой порядок, не стесняемый ее пределами; мы не должны думать, что постигли конечные причины, когда, на самом деле, заметили лишь последовательность явлений; мы всюду признаем могущество Бога, незримые деятельные силы, лично, или иным образом, исполняющие Его волю. Что Ангелы должны быть ее служителями, это согласно с другими местами Писания (Евр.1:7; Апок.7:1); между тем как в Ангеле вод мы находим замечательную точку соприкосновения между Иоанном-Тайнозрителем и Иоанном-Евангелистом».

Что касается самого чуда Христова, совершенного Им в указанном месте, то Евангелист Иоанн рассказывает следующее:

«... Тут был человек, находившийся в болезни тридцать восемь лет. Иисус, увидев его лежащего и узнав, что он лежит уже долгое время, говорит ему: хочешь ли быть здоров? Больной отвечал Ему: так, Господи; но не имею человека, который опустил бы меня в купальню, когда возмутится вода; когда же я прихожу, другой уже сходит прежде меня...»

«Не имею человека», – говорит в печали больной, – не узнавая в говорящем с ним Человеке – Того, Чьим словом созданы небо и земля, в Чьей власти жизнь и смерть, и исцеление всякого человека.

Эти слова – «Господи, человека не имам» – являются богатой темой для размышления о духовной слепоте и близорукости человеческого сердца, что и выражено с необычайною силою в церковной службе (стихиры на вечерне и утрени) в «Неделю о расслабленном», когда вспоминается Церковью это евангельское событие.

Но Господь-сердцеведец говорит ему: «встань, возьми постель твою и ходи. И он тотчас выздоровел, и взял постель свою, и пошел».

Совершилось новое чудо неожиданной милости Божией, покрывающей нечувствие сердца человеческого.

Но сердца людей, – и сердце даже самого исцеленного, – остались снова глухими. «Было же это в день субботний. Посему Иудеи говорили исцеленному: сегодня суббота; не должно тебе брать постели. Он отвечал им: Кто меня исцелил, Тот мне сказал: «возьми постель твою и ходи». Его спросили: кто Тот Человек, Который сказал тебе: «возьми постель твою и ходи»? Исцеленный же не знал, кто Он, ибо Иисус скрылся в народе, бывшем на том месте. Потом Иисус встретил его в храме и сказал ему: вот, ты выздоровел; не греши больше, чтобы не случилось с тобою чего хуже».

И после этих предостерегающих слов Христа, дающих основание думать, что расслабление этого человека было следствием каких-то его определенных и известных ему, грехов – исцеленный совершает странный поступок, мотивы которого доныне остаются для нас до конца неизвестными: – «Человек сей пошел и объявил Иудеям, что исцеливший его есть Иисус».

А следствием этого поступка была вспышка страшной ненависти против Христа: «И стали Иудеи гнать Иисуса и искали убить Его за то, что Он делал такие дела в субботу».

С личностью этого исцеленного человека (имя которого осталось для нас неизвестным) связаны некоторые предания и легенды недостоверного, апокрифического характера. Так, существует сказание, что этот именно человек и был тем служителем, который «ударил Иисуса по щеке» (Ин.18:22) на допросе у первосвященника Анны, в ночь Его предания, на что, по другой легенде, – кроме приводимого Евангелием кроткого ответа Христа: «если Я сказал худо, покажи, что худо; а если хорошо, что ты бьешь Меня?» (Ин.18:23), – Христос, яко бы, тихо еще добавил ему: «за это будешь жить на земле вечно» и связывают с именем «Вечного Жида» – Агасфера, который ищет смерти, устав жить на земле, но от которого смерть бежит, и он мучается во все века среди народов, так как не может умереть, пока не придет снова Христос...

Суть же достоверно описанного в Евангелии чуда заключается именно в неожиданности исцеления и в том, что последствием этого чудодействия явилось злобное преследование Христа Его врагами.

(Мф.14:15–21; Мк.6. 35–44; Лк.9:12–17; Ин.6:5–14)

Согласно повествованию евангелистов, чудо насыщения малым количеством хлеба и рыбы, огромной массы людей, Христос совершил два раза. Сперва Он насытил пятью хлебами и двумя рыбами пять тысяч человек, а в другой раз семью хлебами и немногими рыбками – четыре тысячи мужчин, не считая в обоих случаях женщин и детей, которых всегда шло за Христом множество.

Оба чуда, по своему символическому смыслу и значению, очень близки между собою, но различаются в деталях и в обстановке их совершения, а потому опишем их отдельно.

Насыщение пятью хлебами отмечено всеми четырьмя евангелистами. Это чудо Христос сотворил вскоре после усекновения Иродом Иоанна Крестителя, и после возвращения своих учеников, посланных на проповедь.

«И собрались апостолы к Иисусу», – повествует ев. Марк, – и рассказали Ему все, и что сделали, и чему научили. Он сказал им: пойдите вы одни в пустынное место и отдохните немного. Ибо много было приходящих и отходящих, так что и есть им было некогда. И отправились в пустынное место в лодке одни...» (Мк.6:30–32).

А Сам Христос, извещенный учениками Иоанновыми о смерти своего Крестителя и Друга, услышав эту скорбную весть, тоже "удалился, – как свидетельствует ев. Матфей, – оттуда на лодке в пустынное место один». (Мф.14:12–13).

Через некоторое время апостолы собрались возле своего Учителя (Лк.9:10) на другой стороне озера, в пустынной гористой местности области Вифсаиды Юлиевой. Вифсаиду Юлиеву надо отличать от Вифсаиды Приморской, расположенной на Северо-Западном берегу вблизи г. Капернаума.

Чудо насыщения пятью хлебами было совершено на пустынном, но не бесплодном Северо-Восточном берегу Галилейского моря, ближайшим городом к которому была Вифсаида-Юлия.

Выйдя (очевидно, из своего уединения на горе), Иисус увидел множество людей; и сжалился над ними, «потому что они были, как овцы, не имеющие пастыря: и начал учить их много», (Марк) «и исцелил больных их».

«Когда же настал вечер, приступили к Нему ученики Его и сказали: место здесь пустынное, и время уже позднее; отпусти народ, чтобы они пошли в селения и купили себе пищи. Но Иисус сказал им: не нужно им идти; вы дайте им есть. Они же говорят Ему: у нас здесь только пять хлебов и две рыбы. Он сказал: принесите их Мне сюда. И велел народу возлечь на траву и, взяв пять хлебов и две рыбы, воззрел на небо, благословил и, преломив, дал хлебы ученикам, а ученики – народу. И ели все и насытились; и набрали оставшихся кусков двенадцать коробов полных. А евших было около пяти тысяч человек, кроме женщин и детей.

И тотчас понудил Иисус учеников Своих войти в лодку и отправиться прежде Его на другую сторону, пока Он отпустит народ. И, отпустив народ, Он взошел на гору помолиться наедине; и вечером оставался там один».

К этому повествованию Матфея евангелисты Марк и Лука добавляют некоторые второстепенные подробности, как например: просьба двенадцати апостолов «отпустить народ, чтобы они пошли в окрестные селения и деревни ночевать и достали себе пищи» (Лука); или: Христос повелел апостолам рассадить всех «отделениями на зеленой траве; и сели рядами, по ста и по пятидесяти» (Марк), но все синоптики, как и евангелист Иоанн, единогласно свидетельствуют о главном, именно о литургическом, преобразовательном и пророческом значении чуда; они говорят, что Христос, «взял пять хлебов и две рыбы, воззрев на небо, благословил и преломил хлебы, и дал ученикам Своим, чтобы они роздали им; и две рыбы разделил на всех...» (Марк).

«Он же, взяв пять хлебов и две рыбы и воззрев на небо, благословил их, преломил и дал ученикам, чтобы раздать народу...» (Лука).

Что же касается евангелиста Иоанна, то он в своем описании этого чуда приводит новые и существенные данные, и подробно и глубоко вскрывает литургический смысл всего события. Вся 6-ая глава Иоаннова евангелия связывает вместе три события: чудо насыщения хлебами, хождение Иисуса Христа по водам и, последующую за этим беседу в капернаумской синагоге – о Хлебе Небесном.

От Иоанна мы узнаем, что перед совершением чуда, «Иисус взошел на гору и там сидел с учениками Своими», что событие имело место «в окрестности Тивериады», что это была весна, ибо «приближалась Пасха, праздник иудейский», и что после насыщения хлебами, «люди, видевшие чудо, сотворенное Иисусом, сказали: это истинно тот пророк, Которому должно придти в мир». «Иисус же, узнав, что хотят придти, нечаянно взять Его и сделать царем, опять удалился на гору один».

Вся же центральная часть повествования воспринята Иоанном под другим углом зрения, в отличие от синоптиков. Он пишет, что «Иисус, возведя очи и увидев, что множество народа идет к Нему, говорит Филиппу: где нам купить хлебов, чтобы их накормить?» Говорил же это, испытывая его; ибо Сам знал, что хотел сделать. Филипп отвечал Ему: им на двести динариев не довольно будет хлеба, чтобы каждому из них досталось хотя понемногу. Один из учеников, Андрей, брат Симона Петра, говорит Ему: Здесь есть у одного мальчика пять хлебов ячменных и две рыбки; но что это для такого множества? Иисус сказал: велите им возлечь. Выло же на том месте много травы. Итак, возлегло людей около пяти тысяч». «Иисус, взяв хлебы и воздав благодарение, роздал ученикам, а ученики возлежащим, также и рыбы, сколько кто хотел».

Когда же все насытились, то толпа пришла в восторженное возбуждение от необычайности события, и некоторые, составив заговор, чтобы провозгласить Иисуса Христа царем Иудейским, хотели здесь же немедленно осуществить свое решение. Возможно, что среди заговорщиков был кто-нибудь и из апостолов (напр., Иуда?).

Тогда Христос «понудил учеников Своих войти в лодку и отправиться вперед на другую сторону к Вифсаиде, пока Он отпустит народ» (Мф.14:22). Уже поздно вечером, когда становилось совсем темно, ученики Христовы сошли к морю и, видя, что Иисус не приходил к ним, а море становилось бурным, отправились одни. А Христос «отпустив их, пошел на гору помолиться».

Так было совершено первое чудо насыщения хлебами голодавшего в пустыне народа. Смысл этого чуда весьма глубок и многосторонен. Прежде всего, здесь была проявлена жалость и милосердие Христа к народу, из которых было множество больных и убогих, и «потому что они были, как овцы, не имеющие пастыря».

«Христос сжалился над ними» и, – исцелив их болезни, – напитал их духовно Своим учением о Царствии Божием, и накормил телесно, проявив заботу о материальной нужде человеков. В последнем случае, Господь, на примере, показал истину Своего учения: – «Ищите прежде всего Царствия Божия и правды его, а прочее все приложится вам».Народ пришел в пустыню ко Христу за пищей духовной, а получил и ту, и другую. Второе: – Христос здесь показал необходимость организованности в раздаянии материальной помощи людям, и что это является долгом апостолов – («Вы дайте им есть»; – «Вы рассадите их по рядам» и т. д.) и обязательность экономии («Соберите оставшиеся куски, чтобы ничего не пропадало»).

Показав в этом чуде Свое могущество над материальной природой, испытав веру Своих учеников в том, что Ему, как Сыну Божию, все возможно, Христос, однако, в то же время утвердил пред всем народом истину, что «Царство Его не от мира сего», и отверг попытку людей провозгласить Его земным царем, освободителем евреев от власти Рима, организатором мирского благоустроенного государства и т. д.

Все это чрезвычайно важно, т. к. всякое слово здесь ознаменовано глубокой символикой; однако существеннейший и сокровенный смысл описываемого чуда заключается, как уже было нами отмечено, в литургическом и пророческом значении этого события. Христос, как и в Сионской горнице перед Гефсиманией – «воззрел на небо, благословил, преломил и дал ученикам». Но здесь это был прообраз, а там действительность. Христос здесь готовил мысль и сердце Своих учеников к принятию Тайны Святой Евхаристии, той Тайны, которая не вмещается умом человека, а познается только сердцем и любовью.

(Мф.14:24–34; Мк. 6:47–53; Ин. 6:16–21)

Евангелисты Марк и Иоанн говорят об этом чуде кратко, и совсем не упоминают о хождении по воде апостола Петра, тогда как у Матфея мы имеем рассказ более подробный.

«И отпустив народ, – говорит Матфей, – Он (Иисус) взошел на гору помолиться наедине; и вечером оставался там один. А лодка была уже на середине моря, и ее било волнами: потому что ветер был противный»... «И увидел их бедствующих в плавании» (Марк).

«В четвертую же стражу ночи» (т. е. на рассвете) «пошел к ним Иисус, идя по морю», и хотел миновать их (Марк). И ученики, «увидев Его идущего по морю, встревожились и говорили: это призрак. И от страха вскричали. Но Иисус тотчас заговорил с ними и сказал: ободритесь; это Я, не бойтесь».

По Иоанну, «Они» (т. е. ученики) «хотели принять Его в лодку; и тотчас лодка пристала к берегу, куда плыли».

Этим сокращением ев. Иоанн очевидно не хотел повторять то, что уж: е подробно засвидетельствовано было ев. Матфеем, который говорит: «Петр сказал Ему в ответ: Господи, если это Ты, повели мне придти к Тебе по воде. Он же сказал: иди. И, вышедши из лодки, Петр пошел по воде, чтобы подойти к Иисусу. Но, видя сильный ветер, испугался и, начав утопать, закричал: Господи, спаси меня! Иисус тотчас простер руку, поддержал его и говорит ему: маловерный, зачем ты усомнился? И когда вошли они в лодку, ветер утих. Бывшие же в лодке подошли, и поклонились Ему и сказали: истинно Ты Сын Божий».

Противники достоверности Евангелий стараются найти противоречие между евангелистами в том, что, по сказанию Иоанна апостолы «хотели принять Его» (Иисуса) «в лодку, и тотчас лодка пристала к берегу, куда плыли», а по сказанию синоптиков Христос вместе с ап. Петром «вошел в лодку», и, при тихой погоде, продолжая плавание, «переправившись, прибыли в землю Геннисаретскую».

Однако, противоречия здесь нет, т. к. было бы не логично опровергать подробное описание всего события, данное ев. Матфеем и Марком, кратким описанием ев. Иоанна, где он вовсе не говорит о хождении по воде ап. Петра. Выражение: «хотели принять Его в лодку, – не исключает самого принятия Его; легко представить себе, что апостолы действительно хотели принять Христа в лодку, когда услышали Его голос: «Это Я, не бойтесь», но в этот момент Петр вышел из лодки и пошел ко Христу; а затем, уже после спасения тонущего апостола, – Иисус вместе с Петром вошел в лодку.

По поводу выражения: «около четвертой стражи ночи», надо заметить, что евреи того времени делили всю ночь на четыре «стражи», по три часа в каждой. Четвертая стража приходилась, по нашему счету времени, от трех до шести часов утра; следовательно, Христос явился апостолам на рассвете. К этому времени апостолы проплыли, борясь с волнами и ветром всего около 25 или 30 стадий. «Стадия» – это греческая мера длины, равна 600 футам или 240 шагам, т.е. 1/5 километра. Апостолы проплыли за всю ночь около 5 или 6 километров и были еще очень далеко от берега: оставалось столько же.

Выражение «лодка тотчас пристала к берегу», надо понимать в том смысле, что лодка уже без всяких препятствий, при безветренной погоде продолжала свой путь, скользя по гладкой поверхности воды и быстро достигла берега, куда плыли.

Пораженные чудом, апостолы, по свидетельству Марка, «чрезвычайно изумлялись в себе и дивились; ибо не вразумились чудом над хлебами: потому что сердце их было окаменено».

Удивительно, с каким трудом сердце человеческое от сомнений и неверия, переходит к вере. Только тогда, когда прекратилась буря, утопавший Петр был спасен, все опасности миновали и лодка спокойно поплыла дальше, – только тогда окамененные сердца учеников размягчились и их объяло благоговейное чувство веры в своего Спасителя – Бога. «Бывшие же в лодке», – говорит ев. Матфей, – подошли, поклонились Ему и сказали: истинно Ты Сын Божий».

Рассказ Евангелистов о чуде хождения Иисуса Христа и апостола Петра по водам, несмотря на свою краткость, является очень ярким описанием той ночи, которая наступила после насыщения хлебами.

Когда Христос «отпустил народ», то Сам удалился на гору один. И там молился. Ученики же Его, одни спустились к берегу моря. Надо думать, что они сами были возбуждены событиями этого вечера и неохотно отправлялись в путь без своего Учителя. Попытка народа провозгласить Христа земным царем, вероятно, и в их сердцах встречала сочувствие. На самом деле: – кому же, как не Ему, способному так легко разрешать вопросы о хлебе насущном, объявить Себя владыкой Израиля и осуществить заветные чаяния народа о восстановлении царства Дома Давидова. И когда же это сделать, как не теперь, при такой колоссальной популярности и поддержке многотысячной толпы?

Кроме того, Апостолы, как опытные рыбаки, могли предвидеть, что начавшийся с заходом солнца, северо-западный ветер, ночью может превратиться в бурю, как это часто бывало на Галилейском море. Но Христос «понудил их» отправиться одних, и они должны были исполнить повеление своего Учителя.

Итак, они отплыли к Вифсаиде и Капернауму, и народ видел их отчаливающих от берега. Христос не пришел. Ветер усилился и дул им навстречу. Напряженно работая веслами в течении 5–6 часов и совершенно изнемогая, они достигли только середины моря. Сил уже не хватало, а море продолжало бушевать. Полоясение пловцов становилось трагическим, им грозила гибель. И вот тогда Христос, увидев своих апостолов «бедствующих в плавании», сошел с горы, где молился, спустился к берегу озера, пошел далее по воде и «около четвертой стража ночи приблизился к ним».

Увидев Христа, идущего по морю, ученики не узнали Его или не поверили своим глазам, что это может быть Он. Они суеверно помыслили, что это привидение, «призрак», грозящий им гибелью и «от страха вскричали».

Тогда Христос заговорил с ними: «ободритесь, это Я, не бойтесь». Но Петр в борьбе сомнения и веры, произнеся роковое слово »если», все же перешагнул борт лодки и зову Христа «иди», пошел по воде. Однако, порывы сильного ветра испугали его, сомнение овладело душою и он стал тонуть, взывая к Господу: «Господи, спаси меня!» И тотчас Иисус простер руку Свою, поддержал его и сказал ему:»«Маловерный, зачем ты усомнился!»"

И Петр снова стоял на воде, вновь мог идти по ней, и вместе со Христом вошел в лодку. И в этот момент ветер сразу утих и, переправившись, все «прибыли в землю Геннисаретскую», т.е. к северо-западному берегу, где находились города Капернаум и Вифсаида.

А в это время, на другом берегу, откуда отплыли, проснувшиеся люди стали всюду искать Иисуса. Не найдя Его ни в горах, ни на побережьи, взяли только что приплывшие из Тивериады лодки, и все, кто мог, отправились искать Иисуса в Капернаум, где и нашли Его в синагоге.

Соединяя вместе свидетельства трех евангелистов, о чуде хождения Иисуса Христа по водам, и вчитываясь в каждое слово их повествования, можно найти новые подробности и символы, расширяющие и углубляющие общую картину события.

Основной смысл этого чуда конечно, многосторонен. Прежде всего здесь, как и во всех чудесах, было проявлено милосердие Божие к людям. Христос увидел бедствие своих учеников и пришел спасти их от гибели. В то же время чудо явилось раскрытием учения о Богочеловеке, как Властителе мира, и о том, что власть над стихиями природы – доступна всякому человеку, обновленному силою веры: хождение ап. Петра по водам было свидетельством этой возможности.

Еще надо отметить, что Своим явлением среди бушующего моря и укрощением бури, Христос наиболее утвердил веру своих учеников в то, что, хотя Он и есть Властитель стихий, – но что «Царство Его не от Мира сего», и что их вожделения о земном царе – напрасны; Окамененное их сердце растопилось и они поклонились Христу, как Сыну Божию.

Наконец, несомненен и символический смысл всей этой ночи; бурю на море, сомнения и веру Петра и других апостолов часто сравнивают с внутренней жизнью людей, когда, после мучительной борьбы, тревоги и опасностей жизни, Христос спасает измученную душу человека, откликаясь на его призыв: «Господи, спаси мя, погибаю!»

(Ин.6:22–71)

«Аз есмь хлеб жизни». «Слова, которые говорю Я вам, суть дух и жизнь».

(Ин.6:48–63).

Итак, когда наутро народ увидел, что на том месте, где накануне было благословение, преломление и умножение хлеба, – нет ни Иисуса, ни учеников Его, то, воспользовавшись пришедшими из Тивериады лодками, многие поплыли в Капернаум, ища Иисуса. И найдя Его здесь, спросили: «Равви, когда Ты сюда пришел?» Вопрошавшие были удивлены: каким образом Христос оказался на этой стороне моря, тогда как накануне вечером они видели, что кроме одной лодки, в которую вошли ученики Его, иной не было, и что Иисус не входил в лодку, а отплыли одни ученики.

Господь не ответил иудеям на их вопрос, который являлся простым любопытством, но дал ответ по самому существу их затаенных мыслей. Именно, Он сказал им: «... Истинно, истинно говорю вам: вы ищете Меня не потому, что видели чудеса, но потому, что ели хлеб и насытились. Старайтесь не о пище тленной, но о пище пребывающей в жизнь вечную, которую даст вам Сын Человеческий; ибо на Нем положил печать Свою Отец, Бог».

Христос знал, что собравшихся к Нему людей, в данном случае, интересует не столько само чудотворение, – ибо чудес они видели уже очень много, – сколько именно вчерашнее чудо насыщения хлебами. Раз Он накормил их вчера, то почему не накормит сегодня и завтра, и каждый день? Ведь Моисей кормил Израиля «манной в пустыне», «Небесным хлебом» в течении многих и многих лет; почему же Иисус, как истинный «Пророк;, Которому должно придти в мир», – как они сами вчера признали, – не может, или не хочет делать того же, что делал Моисей?

Хлеб, насущный хлеб, как ежедневное питание, – вот основная проблема жизни. Так думали те люди, и так думают миллионы людей до сего дня.

Но Христос учил иначе. Он говорил: «Не ищите, что вам есть, или что пить, и не беспокойтесь, потому что всего этого ищут люди мира сего; ваш же Отец знает, что вы имеете нужду в этом. Наипаче ищите Царствия Божия, и это все приложится вам». (Лк.12:29–31).

В данном случае, Господь накормил хлебом тысячи людей, пришедших к Нему в пустыню, слушать слово о Царствии Божием; И Он же отказался превратить камни в хлеб, когда, в начале Своего служения, Сам взалкал, а диавол искушал Его сотворить это чудо.

Далее, вся 6-ая глава от Иоанна, являясь продолжением краткого повествования евангелиста о чуде насыщения хлебами и хождения по водам, посвящена беседе Иисуса Христа о хлебе жизни, о вере в Сына Божия, о воскресении из мертвых, о жизни вечной и, наконец, о Тайне Плоти и Крови Сына Человеческого.

Беседа происходила в синагоге капернаумской. Сюда собралось множество народа, пришедшего из всех мест, куда долетела молва о чуде насыщения хлебами, и все ученики Христовы; были и больные, жаждущие исцелений; были книжники и фарисеи. Пред ними всеми, Христос открыто говорил о Себе, как Сыне Божием, пришедшем отдать «Плоть Свою за жизнь мира» (Ин.6:51).

Народ не понимал речи Христа и требовал от Него "знамений с неба», как того и раньше многократно требовали книжники, фарисеи и саддукеи (Мф.16:1–3).

Иудеи ссылались на Моисея, который давал их предкам «хлеб с неба» (Ин.6:31) – манну небесную; но то, что вчера им дал Христос, их, по-видимому, не удовлетворяло. Это не было достаточным «свидетельством», т. к. умноженный хлеб – все же был хлеб земной, а не небесный.

Тогда Христос открыл Иудеям тайну хлеба жизни. Он сказал им:

«Истинно, истинно говорю вам: не Моисей дал вам хлеб с неба, а Отец Мой дает вам истинный хлеб с небес; ибо хлеб Божий есть тот, Который сходит с небес и дает жизнь миру».

Но Иудеи не поняли слов Христа. О каком хлебе Он говорит? каков это хлеб? Если этот хлеб более велик и истинен, чем была «манна небесная», то надо чтобы Христос подавал его людям не временно, а постоянно. И, в недоумении, они сказали: «Господи, подавай нам всегда такой хлеб». Они, конечно, предполагали, что речь идет о материальном хлебе, обеспечивающем земное человеческое существование. Они, видимо, никак не могли предвидеть, что сейчас услышат из уст Христа о Нем Самом... А Христос сказал им:

«Я – есмь хлеб жизни». «Отцы ваши ели манну в пустыне и умерли; хлеб же сходящий с небес, таков, что ядущий его не умрет».

Но и эти слова не были поняты слушателями Христа. Народ недоумевал, что это значит, что Он Сам себя называет "хлебом», и что «Он сошел с небес»? И говорили между собою: «Не Иисус ли это, сын Иосифов, Которого отца и мать мы знаем? Как же говорит Он: Я сошел с небес»?

Слова Христа им казались нелепостью, звучащей как бы даже насмешкой над слушателями. Как, на самом деле, думали они, может быть, чтобы этот человек «сошел» с неба? И как можно верить этим словам и следовать за этим учителем? В синагоге послышались слова ропота и неудовольствия. Но Иисус сказал им: «Не ропщите между собою: никто не может придти ко Мне, если не привлечет его Отец, пославший Меня; и Я воскрешу его в последний день...» (Ин.6:43–44).

Здесь, перед слушателями Христа, встали новые недоуменные вопросы: об Отце, пославшем Мессию, о воскресении из мертвых, о последнем дне, о вере в Иисуса Христа, как обетованного Мессию. Все эти труднейшие для них и таинственные вопросы, конечно, не были доступны для понимания массы всего народа, но для тех, кто были «истинными израильтянами» подобно Нафанаилу и подобно ученикам, принявшим свидетельство и крещение Иоанново, эти вопросы были не новы. Лучшие люди Израиля ждали Мессию и узнавали Его в лице Иисуса Христа. Все историческое прошлое избранного народа было пророчеством о явлении Мессии и о Его искупительной жертве. А последний ветхозаветный пророк, Иоанн Креститель, прямо указал народу на Иисуса, говоря: «Се Агнец Божий, вземлющий грехи мира». Пророки все свидетельствовали об Искупителе. Весь народ слышал и видел учение и чудеса Христовы – все были научены Богом. Но те кто не принял Крещение Иоанново, кто окаменил сердце свое, -те, конечно, ничего не поняли и понять не могли.

Действительно, «все были научены Богом», но лишь немногие приняли сердцем и умом эту Божью науку.

Иисус говорил им о хлебе жизни вечной, о духе, а слушатели оставались на точке зрения материальной. Поэтому они ужаснулись, когда услышали дальнейшие слова Христа:

«Я – хлеб живый, сшедший с небес: ядущий хлеб сей будет жить вовек; хлеб, же, который Я дам есть Плоть Моя, которую Я отдам за жизнь мира». (Ин. 6:51).

Недоумение Иудеев перешло в спор друг с другом. Одни из них старались понять Христа, найти смысл в Его речах, другие отмахивались от них говоря: «Как Он может дать нам есть Плоть Свою?» Возможно ли – чтобы люди ели плоть, т.е. тело человеческое и этой пищей поддерживали свою жизнь? Иудеи старались понять слова Христа в буквальном и материальном смысле, а такое понимание приводило их к выводам противоестественным и нелепым; Христос говорил о духе, а они помышляли о материи; Христос учил о жизни вечной, а они связали свою мысль с жизнью временной; Христос учил о небесном, а они требовали земного.

Зная мысли своих слушателей и ту сумятицу, которая охватила их сердца, Христос преподал им, как и всему человечеству, истинное учение о Святой Евхаристии.

Он сказал: «Истинно, истинно говорю вам; если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Кровь Его, то не будете иметь в себе жизни. Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную; и Я воскрешу его в последний день. Ибо Плоть Моя истинно есть пища, и Кровь Моя истинно есть питие. Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нем». (Ин. 6:53–56).

Эти великие, но странные и страшные слова Христа были, как бы преддверием скорого конца земного служения Мессии-Христа, и приближением Тайной Вечери. Но в этом смысле, никто из присутствующих в синагоге капернаумской не понял тайны слов Христовых.

Он говорил «от вышних», а они были «от нижних». Он учил о небесном и вечном, а они были погружены в интересы дел временных и земных.

«Как. послал Меня живый Отец, и Я живу Отцом», – продолжал Христос, – так и ядущий Меня жить будет Мною. Сей-то есть хлеб, сшедший с небес. Не так, как отцы ваши ели манну и умерли: ядущий хлеб сей жить будет вовек». (Ин. 6:58).

На этом Христос закончил свою речь о хлебе жизни, но не только книжники, фарисеи и саддукеи, но и многие из учеников Его, слыша то, говорили: «Какие странные слова. Кто может это слушать?»

Смятение и ропот среди слушателей синагоги не только не прекратились, но распространились шире и захватили сердца даже ближайших последователей Спасителя. Видя это, Христос сказал ученикам: «Это ли соблазняет вас? Что же, если увидите Сына Человеческого восходящего туда, где был прежде? Дух животворит; плоть не пользует нимало».

Ближайшие ученики Христа, казалось, могли бы понять, что истина, реальность и творческое начало принадлежит духу, а не плоти и что пред ними стоит не просто сын Иосифа и Марии, а воплощенный Бог, Сын Человеческий, сошедший с небес и дающий жизнь всему миру. Но они не поняли того; умы и сердца их были прикованы к материальному и земному, тогда как Мессия призывал их к жизни вечного духа.

«Слова, которые Я говорю вам, – сказал им Христос, – «суть дух и жизнь». И к этому добавил: «Никто не может придти ко Мне, если то не дано будет ему от Отца Моего».

Это значит, что Истина открывается людям волею Самого Бога, а не прихотью плотского ума человека.

«Воля же пославшего Меня Отца», – сказал Христос, – есть та, чтобы из того, что Он Мне дал, ничего не погубить, но все то воскресить в последний день». (Ин. 6:39).

На этом Христос закончил свою речь в синагоге Капернаумской. Тайна Его слов, – так и осталась тайной для всех. И «с этого времени», – говорит евангелист Иоанн, – многие из учеников» (Христа) «отошли от Него и уже не ходили с Ним». (Ин. 6:66). «Тогда Иисус сказал двенадцати: не хотите ли и вы отойти?»

И в этом вопросе звучала печаль. Но от лица двенадцати ответил Петр: «Господи, к кому нам идти? Ты имеешь глаголы вечной Жизни. И мы уверовали и познали, что Ты Христос, Сын Бога Живого».

Здесь, в исповедании ап. Петра, раскрылась истина, что вера рождает знание и что «дело Божие» для людей на земле заключается в том, «чтобы, они веровали в Того, Кого Он послал».

Глаголы вечной правды, человечество впервые услышало из уст Христа. И если, в те времена, люди не поняли, или не приняли Его учения о Хлебе Жизни, то впоследствии, на Тайной Вечере, тайна сего учения открылась для всех учеников Христа, до наших дней и на все времена. Это тайна Святой Евхаристии, которая есть «Дух и Жизнь».

(Мф. 15:32–39; Мк. 8:1–10)

Евангелисты Матфей и Марк описывают насыщение Иисусом Христом семью хлебами и малым количеством рыбок – четырех тысяч человек. По своему смыслу и обстановке, это чудо настолько похоже на предыдущее, что некоторые толкователи Евангелия считали его одним и тем же событием в другой его редакции. Но ото, конечно, не так. Во-первых, Евангелист Матфей описывает оба события в непосредственной последовательности одно за другим в главах 14 и 15), – что было бы ненужно, если вопрос шел бы о том ж, е самом чуде, а во-вторых (и это главное), – Сам Иисус, в беседе Своей на лодке, когда говорит о «закваске фарисейской и саддукейской», упоминает о двух чудесах насыщения хлебами: «Еще ли не понимаете и не помните о пяти хлебах на пять тысяч человек, и сколько коробов вы набрали?» – сказал Он, – «ни о семи хлебах на четыре тысячи, и сколько корзин вы набрали?» (Мф. 16:9–10; Мк. 8:17–21).

Ев. Матфей повествует, что второе насыщение имело место после того, как Иисус возвратился в Галилею из стран Тирских и Сидонских.

«Перейдя оттуда, – говорит он, – пришел Иисус к морю Галилейскому и, взойдя на гору, сел там. И приступило к Нему множество народа, имея с собою хромых, слепых, немых, увечных и иных многих, и повергли их к ногам Иисусовым, и Он исцелил их». (Мф. 15:29–30).

Массовое исцеление больных на горе продолжалось в течении нескольких дней; народ оставался ночевать в пустыне и не хотел уходить оттуда, слушая учение Иисуса и созерцая творимые Им чудеса. "В те дни, – говорит ев. Марк, – «когда собралось весьма много народа и нечего было им есть, Иисус, призвав учеников Своих, сказал им: жаль Мне народа, что уже три дня находятся при Мне, и нечего им есть. Если неевшими отпущу их в домы их, ослабеют в дороге; ибо некоторые из них пришли издалека. Ученики Его отвечали Ему: откуда мог бы кто взять здесь в пустыне хлебов, чтобы накормить их? И спросил их: сколько у вас хлебов? Они сказали: семь. Тогда велел народу возлечь на землю; и, взяв семь хлебов и воздав благодарение, преломил и дал ученикам Своим, чтобы они раздали; и они раздали народу. Было у них и немного рыбок; благословив, Он велел раздать и их. И ели и насытились; и набрали оставшихся кусков семь корзин. Евших же было около четырех тысяч.» (Мк. 8:1–9).

Каков смысл и каково значение этого чуда? На этот вопрос, прямой ответ дает само Евангелие. Именно: Христос сжалился над народом, который три дня голодал в пустыне, и который «мог ослабеть» в дороге, при возвращении домой. Здесь проявлена Божья забота о нуждах людей, пришедших к Нему за пищей духовной и получивших как духовную пищу, так и телесную – исцеление болезней и хлебное питание. На житейском примере здесь подтвердилось учение Христа в нагорной проповеди:

«Ищите же прежде всего Царствия Божия и правды его, и это все приложится вам». (Мф. 6:33).

Однако, надо сказать, что жалость Бого-Человека к слабостям и болезням падшей природы человека, вообще говоря, проявилась во всех чудесах Христовых, особенностью же чуда насыщения хлебами следует признать литургический смысл этого события: как пятью хлебами, так и семью, Христос символизировал Божественную Евхаристию.

Он, «взяв семь хлебов и воздав благодарение, преломил и дал ученикам Своим, чтобы они роздали; и они роздали народу».

Насыщением семью хлебами, Господу угодно было второй раз пророчески предварить и утвердить величайшую тайну Божественной Литургии.

Насытив народ и отпустив его по домам, Иисус Христос, не остался один в горах, как после насыщения пятью хлебами, а «тотчас войдя в лодку с учениками Своими, прибыл в пределы Далмануфские». (Мк. 8:10); у Ев. Матфея эти пределы называются «Магдалинские». «Далмануфа» – это небольшое местечко близ города Магдалы, расположенного на Западном берегу Галилейского моря; поэтому пределы Магдалинские назывались также и пределами «Далмануфскими».

(Мф. 17:24–27)

Описание этого чуда имеется только у ев. Матфея. Когда Христос, путешествуя по городам и селам, пришел в «свой город», т.е. в Капернаум, где в это время, по-видимому, собирали налоги на храм, то «подошли к Петру собиратели дидрахм и сказали: Учитель ваш не даст ли дидрахмы?»

Дидрахмою называлась серебряная монета ценностью равная еврейскому полсиклю и составлявшая ежегодную подать на храм, которою облагались все евреи, где бы они ни находились, богатые и бедные, кроме священников и левитов.

Подать эта была установлена Моисеем (Исх. 30:11–16), как единовременная, но стала ежегодной после построения храма Соломоном.

С точки зрения государственной, эта подать была не обязательной, ее могли и не платить, кто не хотел, но отказ свидетельствовал, что неплатящий исключается из «народа Божия» и перестает быть истинным Израильтянином.

Христос, как обетованный Мессия, будучи «Священником по чину Мелхиседекову», конечно, не подлежал храмовому налогу, но этого не смогли бы понять ни «сборщики» на храм, ни вообще окружающие люди; поэтому Христос, не желая их вводить в соблазн, сказал Петру, обещавшему уже сборщикам внести подать: «Как тебе кажется, Симон? цари земные с кого берут пошлины или подати? с сынов ли своих или с посторонних? Петр говорит Ему: с посторонних. Иисус сказал ему: итак сыны свободны. Но чтобы нам не соблазнить их, пойди на море, брось уду, и первую рыбу, которая попадется возьми; и открыв у ней рот, найдешь статир»(четыре драхмы); «возьми его и отдай им за Меня и за себя».

Можно предположить, что если бы у Христа были личные деньги, то Он просто дал бы сборщикам налог, «чтобы не соблазнить их», но у Христа не было денег и поэтому Он сотворил чудо, дав вместе с тем поучение Петру о Себе, как Первосвященнике, и о самом Петре, как «священнике во Христе», не подлежащем ветхозаветному налогу на храм. – Новозаветные "сипы», являясь сами «священниками и царями», как сказал Христос, – свободны».

Но как произошло самое чудо?

По этому поводу еп. Михаил в своем «Толковании Евангелия» (I, стр. 337), говорит: «Если Христос знал, что во рту рыбы, которая первая попадется Петру, есть проглоченный ею статир, то Он Всеведущ; если создал Он статир во рту рыбы, то Он Всемогущ».

(Ин. 9:1–41)

Чудо исцеления слепорожденного относится к тем делам Христовым, которые Он совершил в последние месяцы Своей земной жизни и которые находятся в тесной связи с проповедью Спасителя в иерусалимском храме, на следующий день после праздника Кущей.

В тот день на вопрос Иудеев: «Кто же Ты?» Христос открыто засвидетельствовал о Себе, как вечно Сущем Боге, Сыне Отца Небесного, истинном Мессии и Свете миру.

«Я – Свет миру, – сказал Иисус иудеям, – «кто последует за Мною, тот не будет ходить во тьме...» – «От начала Сущий»... «Пославший Меня есть со Мною, Отец не оставил Меня одного, ибо Я всегда делаю то, что Ему угодно»... «Прежде нежели был Авраам, Я есмь» (Ин. 8:12, Ин. 8:25, Ин. 8:29, Ин. 8:58).

Последние слова Христа, как известно, привели иудеев, бывших в храме, в крайнюю злобу и негодование: «Тогда» (они) «взяли каменья, чтобы бросить на Него», – говорит Евангелие, – «но Иисус скрылся и вышел из храма, прошед посреди них и пошел далее».

И вот, как раз вслед за этим, на улицах Иерусалима произошла встреча Иисуса Христа со слепорожденным. Ученики спросили Спасителя о духовной причине данной болезни. «Равви» – сказали они, – «кто согрешил, он или родители его, что родился слепым?» – «Не согрешил ни он, ни родители его» – отвечал Христос, – «но это для того, чтобы на нем явились дела Божий. Мне должно делать дела Пославшего Меня, доколе есть день; приходит ночь, когда никто не может делать. Доколе Я в мире, Я свет миру». «Сказав это, Он плюнул на землю, сделал брение из плюновения и помазал глаза слепому и сказал ему: пойди, умойся в купальне Силоам, что значит: «посланный». Он пошел, и умылся, и пришел зрячим».

Так произошло это, необъяснимое никакими естественными силами природы, чудо. Далее, евангелист рассказывает о том, какое впечатление произвело это событие на самого исцеленного слепца, на его родителей, на знакомых ему соседей и, наконец, на книжников, фарисеев и прочих начальников иудейских.

Но, прежде всего, отметим отдельные моменты этого чудотворения. Здесь не видно, чтобы слепец просил Христа об исцелении, как это бывало во многих других случаях исцеления Христом слепых и вообще болящих. Не видно также, чтобы Господь предварительно испытывал веру слепца. Все произошло совершенно неожиданно. Слепорожденный, по-видимому, мог только слышать, что мимо него проходит толпа людей и что среди нее находится тот «равви», о котором, конечно, знал весь Иерусалим; но слепцу, вероятно, и в голову не приходила мысль, что дело коснется его и что он, лишенный зрения от утробы матери, теперь сможет увидеть свет, людей, природу, и что вся жизнь его сейчас может измениться. Он не мог представить себе такую перемену уже потому, что, как он потом сам говорил, «от века не слыхано, чтобы кто отверз очи слепорожденному».

Можно думать, что Христос совершил это чудо, прежде всего, по Своему неизреченному милосердию и любви к несчастному, обездоленному человеку, носящему на себе как бы печать первородного греха Адама и расстройства гармонии первозданного мира.

Но это еще не все, ибо каждое слово и каждый жест Христа, совершающего это чудо, здесь полны символического смысла, являются как бы продолжением и подтверждением речи Спасителя в храме.

Христос есть «Сущий от начала, – Сын Божий, – и Ему, как Богу, свойственно провидеть причины всех вещей, знать прошедшее и будущее всех явлений. Поэтому, на вопрос учеников о духовной причине данной болезни (или уродства), Христос дает решительный ответ, что она заключается и не в греховной наследственности, воспринятой от родителей ж, тем более, не в личном грехе слепорожденного, т. к. еще не родившись на свет, находясь в утробе матери, он, конечно, согрешить не мог.

Тогда в чём же?

В том, что этот человек родился слепым по воле Провидения «для того, чтобы на нем явились дела Божий», и чтобы они явлены были именно в данный исторический момент, и в данной обстановке. Воля Провидения выразилась в том, чтобы здесь, открыто, на улицах Иерусалима, подтвердилась и утвердилась вечная истина о Христе, что Он есть Свет, Сын Божий, посланный Богом Отцом в мир, чтобы «делать то, что угодно Отцу».

«Мне должно делать дела Пославшего Меня, доколе есть день, – сказал Христос. Но день – значит свет. И как свет дневной, исходя от солнца, сияющего в небе, греет всех человеков – злых и добрых, так и солнце духовное, – Христос, освещая всю вселенную, «просвещая всякого человека грядущего в мир», дает жизнь всей твари. Христос есть творческое Слово, «которое было вначале у Бога и через Которое все начало быть, что начало быть... В Нем была жизнь, и жизнь была свет человеков...» (Ин. 1:1–4).

Дела Божии есть всегда дела творческие. И здесь, на улице Иерусалима, Христос показал творческое дело Пославшего Его в мир Отца Небесного.

Сказав о Себе: «Я – свет миру», «Он плюнул на землю, сделал брение из плюновения и помазал брением глаза слепому». Затем послал слепца умыться в купальне Силоам, после чего тот прозрел.

Конечно, Христос мог бы только мыслию Своею, или единым словом, или прикосновением Своим, даровать зрение слепому; но Он поступил иначе. Почему?

Не потому ли, что брение, взятое из земли и плюновения, послужило здесь символом творческого акта, подобно тому творческому акту, когда Бог Слово из земли создал первого человека? "Земля» есть материя, а «плюновение» есть символ жизни, исходящей от Тела Сына Человеческого, той вечной, творческой силы, которая оживотворяет землю и которая из неорганической материи созидает живой организм.

Здесь, в этом чуде, не существовавший от природы орган зрения, со всею его биологической сложностью и гармонией, был создан творческою волей Христа Бога, вновь. «Се творю все новое». (Апок. 21:5). Итак, если принять символику брения, то надо будет признать, что чудо исцеления слепорожденного (как и чудо воскрешения Лазаря) выделяется из ряда других чудес Христовых, которые можно рассматривать как проявление могущественных сил природы в принципе доступных и подчиненных совершенному человеку, – Новому Адаму. Но здесь, в этом чуде, Христос является в мире, не как «Новый Адам», но как творческое Слово, Бог и Творец Адама.

Такое понимание чуда исцеления слепорожденного отразилось и в литургических текстах «Недели о Слепом». Там, например, прямо говорится, что «всех Владыка и Творец, проходя обрете на пути слепца сидяща...» и многое другое подобное.

Но символика этого чуда идет и далее... Так «Силоамская купель» и значение ее имени «Посланный» – также имеет свой символический смысл. Известно, что Силоамский источник и имевшаяся при нем купальня, находились на Юго-Восточной стороне Иерусалима, при подошве холмов Сиона и Мории; их «тихие води» (Ис. 8:6) считались олицетворением духовного мира и противополагались бурным, воинственным чувствам, олицетворявшимся ветхозаветными именами «Рецина и Сына Рамалаина».

Воды Силоамского источника имели (и до сих пор имеют) сладковато-соленоватый вкус и считались священными и целебными. В праздник Кущей из Силоамского источника священники брали воду в храм для торжественного возлияния ее из золотых сосудов на жертвенник; это делалось при звуках труб и кимвалов, и при радостных восклицаниях народа, в последний день праздника. Смысл этого обряда должен был напоминать чудо Моисея, когда он извел воду из бесплодной скалы во время странствования Израиля в пустынях Синая. Об этом указывается в Священном Писании.*) Значение названия источника – «Посланный», приводится евангелистом Иоанном очевидно не случайно, а имеет провиденциальный смысл. Это имя дано было в древности, и связано многовековым ожиданием прихода Мессии, который должен быть истинным Посланником Бога Отца и принести народу Израильскому освобождение от греха, болезни и смерти.

И как раз, на празднике Кущей, когда воды Силоамского источника по обычаю возливались на жертвенник, Христос, уча в Притворе Соломоновом, многократно и открыто свидетельствовал народу, о Своем Посланничестве, а в последний великий день праздника провозгласил: «Кто жаждет, иди ко Мне и пей! Кто верует в Меня, у того, как сказано в Писании, из чрева потекут реки воды живой. Сие сказал Он о Духе, которого имели принять верующие в Него». (Ин. 7:37–39).

Христос-Мессия, посланний Богом-Отцом, Сам, выйдя из храма, посылает слепца на Силоамский источник, чтобы, как в водах крещения, очиститься ему от скверны плоти и духа, и чтобы получить зрение телесное и духовное – т.е. телесными и духовными очами увидеть истинный Свет – Мессию Христа.

Услышав слово Христа – «Иди и умойся» – слепорожденный, дотоле стоявший пред Иисусом Христом в недоумении или смутном ожидании, теперь вдруг чувствует к говорящему с ним «равви», доверие; а это уже начало веры. И будучи посланным, он немедленно исполняет волю Пославшего его, – идет на источник и смывает в нем свою слепоту.

Прозревши и возвратившись в город, бывший слепец не находит своего Целителя на месте первой встречи, но несомненно чувствует к Нему величайшую благодарность, а вместе с тем и неизъяснимую радость в сердце. Перед ним теперь открылось солнце и весь видимый мир природы, во всем своем великолепии и красоте. И эта радость, несомненно, явилась началом и того духовного преображения его личности, которое с ним вскоре произошло.

Уже идя по улицам Иерусалима, он привлекает к себе всеобщее внимание; все останавливают его и расспрашивают, что с ним случилось. Знавшие его раньше, – удивляются: тот ли это самый человек, который родился слепым? и кто этот Чудотворец, совершивший такое неслыханное чудо? Но соседи по дому, хорошие знакомые и сами родители бывшего слепца с полной уверенностью свидетельствуют, что это есть именно тот самый человек, который родился слепым.

Сам же бывший слепец, охотно и многократно рассказывает всем, как с ним произошло чудо, но не может однако указать, где находится исцеливший его «человек, называемый Иисус».

Весть о чуде быстро дошла до властей иудейских, а «была суббота, когда Иисус сделал брение и отверз очи» слепому.

Приведенный к фарисеям, бывший слепец охотно рассказал им о том, как был исцелен Иисусом Христом и исповедовал пред ними свою веру во Христа как пророка. «Это пророк», – сказал он фарисеям.

Тогда между фарисеями возник спор. Одни из них утверждали, что Чудотворец есть грешник, так как «не хранит субботы», другие же возражали, сомневаясь, чтобы грешник мог совершать чудеса, хотя бы и в субботу!

Для фарисеев, конечно, было бы самым выгодным дискредитировать самое событие, доказав, что чуда вовсе и не было. И здесь фарисеи начинают плести сложную сеть лжи. Они терроризируют родителей бывшего слепца в уверенности, что те отрекутся от своего сына и скажут, что это не их сын, и что никакого чуда, значит, и не было. Но родители на это не пошли: признав в исцеленном собственного сына, они лишь уклонились от высказывания своего мнения, из страха, «чтобы не быть отлученными от синагоги», ибо им было известно, что «Иудеи сговорились уже, что кто признает Его» (Иисуса) «за Христа, того отлучать от синагоги». А отлучение от синагоги было равносильно лишению всех общественных прав и грозило очень многими неприятностями практического характера.

Потерпев неудачу у родителей бывшего слепца, фарисеи решили тогда, оперевшись на свой многовековый авторитет фарисейства, бездоказательно утверждать, что происшедшее чудо, хотя и действительно было, но оно «не от Бога», и что Иисус есть грешник.

Призвав вторично бывшего слепца, фарисеи безоговорочно требуют от него: «Воздай славу Богу; мы знаем что человек тот – грешник», т.е. благодари Бога, что мы предупреждаем тебя от духовной опасности.

Но тут они встретили неожиданное для себя сопротивление от этого несчастного нищего. «Грешник ли Он, не знаю, – ответил им бывший слепец, – одно знаю, что я был слеп, а теперь вижу».

Эти слова показали фарисеям, что их авторитет уже оказался недостаточным чтобы опорочить истину в глазах даже такого простеца, как этот иерусалимский нищий, и что прозревшие очи его видят теперь не только внешние факты и вещи, но и нечто большее; они видят духовный смысл этих вещей. Тон речи бывшего слепца становится совершенно другим, независимым и даже насмешливо-осудительным, по адресу его допрашивавших фарисеев. Он отказывается снова рассказывать им о том, как произошло чудо, а говорит ясно и твердо, как человек духовно прозревший и независимый. И замечательно, что говорит не только от себя лично, но как бы и от лица народа: «Это и удивительно, что вы не знаете откуда Он, а Он отверз мне очи. Но мы знаем, что грешников Бог не слушает, но кто чтит Бога и творит волю Его, того слушает. От века не слыхано, чтобы кто отверз очи слепорожденному».

Такой ответ оказался нестерпимым и убийственным для гордых фарисеев.

«Во грехах ты весь родился, – сказали они ему, – и ты ли нас учишь? И выгнали его вон». Это означало отлучение его от синагоги.

Законы духа говорят, что свидетельство об Истине всегда вызывает возбуждение темных сил и, как следствие сего, преследование служителей «Правды Божией» и «Света Христова». Так и здесь. Диавольские силы изгнали исповедника Истины из среды народа Божьего, но «Иисус, услышавший, что выгнали его вон и нашедши его, сказал ему: Ты веруешь ли в Сына Божия? А кто Он, Господи, чтобы мне веровать в Него?» – спросил слепорожденный; Иисус же на это сказал ему: «и видел ты Его и Он говорит с тобою».

Замечательно, что Христос не сказал бывшему слепцу: «и видишь», но «и видел», т.е. в прошедшем времени. Когда же он видел Христа? Ведь, возвратившись от источника силоамского зрячим, он уже не застал своего Исцелителя на прежнем месте?

Здесь, как думается, надо предположить, что прозревший физически и духовно, бывший слепец уже видел внутренним своим оком и просветившимся сердцем Христа, как Сына Божия и Господа, с момента прозрения, подобно древнему пророку и царю Давиду, который воскликнул в псалмах: «Всегда видел я пред собою Господа, ибо Он одесную меня: не поколеблюсь». (Пс. 15:8).

И теперь, когда Господь Иисус Христос, шествуя по улицам Иерусалима, Сам искал и нашел Своего нового исповедника, гонимого злобою врагов, бывший слепец узнал своего Исцелителя, поклонился Ему и сказал «Верую, Господи»; и эта вера оказалась следствием духовного прозрения и венцом преображения всей личности данного человека.

После этого исповедания веры Христос сказал народу: «На суд пришел Я в мир сей, чтобы невидящие видели, а видящие стали слепы».

Да, они действительно оказались слепыми, так как, имея от природы зрение и ум, они окаменили сердце свое и ослепили очи свои, и в гордыне своей уже не видели всей действительности и величия событий, которые совершались в эти годы и дни на глазах всех живших в Иерусалиме.

В заключение, Христос сказал им: «Если бы вы были слепы, то не имели бы на себе греха; но как вы говорите, что видите, то грех остается на вас».

(Ин. 11:1–45)

После праздника Кущей и после следовавшего за ним праздника Обновления (Ин. 10:22), когда Иудеи дважды пытались побить Христа камнями за то, что Он, как они говорили, «будучи человеком, делал Себя Богом», – Иисус вышел из Иерусалима и пошел опять за Иордан, на то место, где прежде крестил Иоанн; и остался там (Ин. 10:40).

Туда приходили многие Иудеи, но это уже были те люди, которые уверовали в Него. После этого Христос продолжал еще некоторое время жить и учить в Галилее, пока не приблизились дни взятия Его от мира. Тогда, переходя из селения в селение, Он снова приблизился к границам Иудеи, когда к Нему пришли некие посланцы из Вифании с тревожной вестью от сестер Марфы и Марии, что их брат Лазарь смертельно болен. «Господи, – сказали они, – вот, кого Ты любишь, болен». Посланные, зная как Христос любил все вифаиское семейство, не сомневались, что Он, конечно, сейчас же пойдет с ними на помощь Лазарю. Но Христос сказал им: «Эта болезнь не к смерти, но к славе Божией, да прославится через нее Сын Божий», и остался на том месте, где находился, еще два дня.

После этого Он сказал ученикам: «Пойдем опять в Иудею». Но ученики воспротивились, т. к. знали всю опасность возвращения Христа в Иерусалим. »Равви, – сказали они, – давно ли Иудеи искали побить Тебя камнями и Ты опять идешь туда?» Тогда Господь иносказательно предупредил учеников о «двенадцатом часе» Его земного служения, т.е. о том, что теперь Он творит уже последние великие чудеса и что Лазарь не выздоровел, но уснул смертным сном, т.е. умер, но что Он, Христос, радуется за Своих учеников, что они не присутствовали при болезни и смерти Лазаря. «Радуюсь за вас, – сказал им Господь, – что Меня не было там, дабы вы уверовали; но пойдем к нему».

Тогда апостол Фома, будучи уверен, что возвращение в Иудею грозит гибелью не только Самому Иисусу, но и всем им, сказал своим собратьям: «Пойдем и мы умрем с Ним». И все пошли в Вифанию.

Приблизившись к ней, но не войдя еще в селение, они узнали, что Лазарь действительно умер и уже четыре дня как погребен в ближайшей пещере.

Далее, евангелист Иоанн рассказывает о самом чуде воскрешения Лазаря. Он говорит: «Вифания же была близ Иерусалима, стадиях в пятнадцати (т. е. приблизительно в 2 часах ходьбы от города) и многие из Иудеев пришли к Марфе и Марии утешать их в печали о брате их». Эти иудеи, по-видимому, и сообщили Марфе, что пришел Христос и находится вблизи селения. Тогда Марфа сейчас же вышла навстречу Ему, а Мария, не зная этого, сидела дома.

Увидев Иисуса, Марфа сказала: «Господи, если бы Ты был здесь, не умер бы брат мой: но и теперь знаю, что чего Ты попросишь у Бога, даст Тебе Бог». Эти слова Марфы поражают. Неужели она уже предчувствовала, что Христос воскресит брата? И Христос как бы отвечает ей на ее предчувствие: «Воскреснет брат твой». «Знаю, что воскреснет, – говорит Марфа, – в воскресение в последний день». «Я есмь воскресение и жизнь, – сказал Христос, – «верующий в Меня, если и умрет, оживет. И всякий живущий и верующий в Меня, не умрет вовек». И, обратившись к Марфе, спросил ее: «Веришь ли сему?»

Услышав эти слова, Марфа, предпочитавшая, как некоторые думают, материальные домашние заботы – «единому на потребу», т.е. слышанию Слова Божия, вдруг, подобно апостолу Петру, исповедует Христа как «Сына Божия, грядущего в мир». «Так Господи», – сказала она, – я верую, что Ты Сын Божий, грядущий в мир» (Ин. 11:27). Взволнованная встречей с Учителем и своим исповеданием Его Божества, Марфа стремительно возвращается домой и тайно зовет сестру свою, говоря ей: «Учитель здесь и зовет тебя». И обе сестры с поспешностью идут к Иисусу.

Иудеи, которые были в доме с Марией и утешали ее, «видя, что Мария поспешно встала и вышла, пошли за нею, полагая, что она пошла на гроб плакать там».

А Христос еще оставался на том месте, где встретила Его Марфа. Придя туда и увидев Иисуса, Мария пала к ногам Его и сказала: «Господи! если бы Ты был здесь, не умер бы брат мой». Увидев ее плачущую и пришедших с нею иудеев плачущих, Иисус Сам «восскорбел духом и возмутился. И сказал: где вы положили его? Говорят Ему: Господи! пойди и посмотри».

Кругом был плач, была скорбь и мрак смерти. И, вида все это заплакал Сам Господь: «Иисус прослезился», говорит Евангелие. Христос-Человек плакал о Своем друге Лазаре, об осиротевших сестрах его и в тоже время плакал о всем человечестве, пораженном болезнями, страданиями и смертью.

В толпе иудеев говорили: «Смотри, как Он любил его. А некоторые из них сказали: «не мог ли Сей, отверзший очи слепому, сделать, чтобы и этот не умер?» Иисус же, опять скорбя внутренно, приходит ко гробу». Гробом служила пещера, закрытая камнем; и там, за этим камнем, в глубине могилы покоился прах умершего Лазаря. Уже четыре дня как он лежал во гробе и тело его тронулось тлением. Иисус приблизился к пещере. Возле Него стояли сестры умершего, а вместе с ними друзья и любопытствующие Иудеи. Здесь же были и ученики Христовы. Вероятно, все думали, что Иисус пришел сюда, чтобы вместе с Марфой и Марией поплакать у гроба, но Христос сказал: «Отвалите камень».. «Как? – удивилась Марфа, – Зачем? «Господи!» – воскликнула она со скорбью, – «уже смердит; ибо четыре дня как он во гробе».

Иисус же, обратившись к Марфе, спросил ее: «не сказал ли Я тебе, что если будешь веровать, увидишь славу Божию?»

Тогда подошли люди и стали отваливать камень от пещеры, где лежал умерший. Наступило, вероятно, безмолвие. Можно думать, с каким тревожным вниманием взоры всех были устремлены в сторону пещеры, где сгустился сумрак холодной могилы.

«Иисус же возвел очи к небу и сказал: Отче! благодарю Тебя, что Ты услышал Меня. Я и знал, что Ты всегда услышишь Меня; но сказал сие для народа здесь стоящего, чтобы поверили, что Ты послал Меня». И сказав это, Христос воззвал громким голосом: «Лазарь, иди вон!» И в тот же момент дрогнул сумрак могилы и все увидали, как Лазарь стал выходить из пещеры. Обвязанный по рукам и ногам погребальными пеленами, с лицом закрытым белым платком, ничего не видя перед собою, он, вероятно, едва мог передвигать ноги. Тогда Иисус сказал: «Развяжите его, пусть идет».

Так Лазарь явился пред всеми воскресшим из мертвых.

Чудо произвело на народ потрясающее впечатление и «многие из иудеев, пришедших к Марии», – как свидетельствует евангелист, – и видевших, что сотворил Иисус, уверовали в Него. А некоторые из них, – добавляет евангелист, – пошли к фарисеям и сказали им, что сделал Иисус».

Фарисеи серьезно встревожились вестью о воскрешении Лазаря и, сделав между собою совещание, «с этого дня положили убить Христа», а вместе с Ним «положили убить и Лазаря, потому что ради него многие из Иудеев приходили и веровали в Иисуса». Совершением двойного убийства фарисеи надеялись окончательно прекратить деятельность Иисуса Христа и решительно парализовать Его влияние в народе. Так бессильная и бессмысленная злоба начальников иудейских отвечала Богу на величайшее чудо, сотворенное Сыном Божиим, пришедшим на землю для спасения людей от греха и смерти.

Воспоминанию о чуде воскрешения Лазаря, Православная Церковь посвящает субботу шестой недели Великого Поста. За Литургией этого дня читается Евангелие от Иоанна – одиннадцатая глава, а песнопения, как и чтения, вечерни и утрени буквально насыщены пересказом и толкованием евангельского повествования. При этом тропарь праздника отражает догматический смысл как самого чуда, так и обстоятельств, его сопровождавших. Тропарь гласит так: «Общее воскресение, прежде Твоея страсти уверяя» (т. е. предваряя), «из мертвых воздвигл еси Лазаря, Христе Боже. Тем же и мы, яко отроцы победы знамения носяще, Тебе Победителю смерти, вопием: осанна в вышних, благословен Грядый во имя Господне!»

Это значит, что Христос, накануне Своих страданий воскрешает Лазаря, дабы утвердить веру людей во всеобщее воскресение и чтобы мы (верующие христиане), подобно евангельским детям и отрокам, носившим при входе Господнем в Иерусалим пальмовые ветви, как знамение торжества над смертью, могли бы возгласить Христу – Победителю смерти: «Осанна в вышних, благословен Грядый во имя Господне!»

Здесь, как видно, чудо воскрешения Лазаря, по догматическому смыслу, связывается со входом Господним в Иерусалим, согласуя эти два события: – «Потому и встретил Его народ», – говорит евангелист Иоанн, – что Он вызвал из гроба Лазаря и воскресил его из мертвых» (Ин. 12:17–18).

Кроме того, в стихирах и каноне праздника отразилось понимание Церковью действий Христа в Вифании как Бога и как Человека. Как Человек, – Иисус плачет у гроба Своего друга, «скорбя внутренне»: Он разделяет горе сестер умершего; как Человек Он участливо спрашивает: «где вы положили его?»; как Человек Он молится перед всем народом Отцу Небесному, «чтобы здесь стоящие поверили, что Отец послал Его». Но как Бог, Зиждитель Мира, Он словом Своим воссоздает из разлагающегося трупа живое тело человека; как Бог повелевает аду освободить дух Лазаря; как Бог возвращает дух Лазаря в ожившее тело его; наконец, как Бог повелевает Лазарю выйти вон из могилы, чтобы продолжать свою жизнь на земле. В этих действиях, Иисус Христос являет Свою власть над жизнью, смертью и адом.

Богослужебные тексты праздника раскрывают далее значение любви, – любви христианской – которая царила в Вифанском семействе. Христос любил Марфу и Марию и друга Своего, Лазаря; сестры любили Христа, любили друг друга и брата. И все, что произошло в Вифании во время болезни и смерти Лазаря, и само воскрешение его, – в сущности, было торжеством любви Бого-Человека к людям, и ответной любви человеков к Богу. Эта любовь, не имевшая границ в своей глубине и духе, оказалась той могущественной силой, которая воскресила четверодневного Лазаря: «дабы уверовали» (Ин. 11:15), все в эту силу непобедимой любви Христа к человеку и Его власть над смертью и адом.

В Своей любви к семейству в Вифании Христос, как поется в церковном песнопении, «предложил нам образ сердечной любви», т.е. пример истинной любви человеческой, одухотворенной, сердечной, безбрежиой; той любви, которая дала мудрость Марфе, когда она из глубины своего сердца исповедала Христа, как Сына Божия, грядущего в мир. Именно эта любовь родила в ней мудрую веру.

Но какова была новая жизнь и дальнейшая судьба воскресшего Лазаря? Евангелие говорит об этом очень мало. Известно только, что Лазарь продолжал некоторое время жить в Вифании, куда приходило множество Иудеев, чтобы убедиться, что Лазарь действительно воскрес. Известно также, что Лазарь продолжал участвовать в общей семейной жизни и находился «как один из возлежащих» на той трапезе, которую, за шесть дней до Пасхи, Марфа и Мария устроили для Христа. Но о дальнейшей жизни Лазаря свидетельствует только церковное предание. Так в «Синаксаре на Субботу святого и праведного Лазаря», в церкви читается житие Лазаря, где говорится, что он, приговоренный негласным судом фарисеев к смерти, должен был спасаться, и удалился на остров Кипр. Там он прожил тридцать лет, и в апостольский век, был епископом Кипрской Церкви. Там он и умер. Тело его, по свидетельству церковной истории, впоследствии было перенесено, в Константинополь и погребено в одном из местных храмов.

(Мф. 21:17–22; Мк. 11:12–14; 20–23)

Столько чудес сотворил Он пред ними и они не веровали в Него» (Ин. 12:37)

Трагедия еврейского народа заключалась в том, что он, будучи избранным народом Божиим, в течение тысячелетий ожидавшим Мессию, – не узнал Его, однако, когда Он пришел на землю. В лице своих официальных и неофициальных, гражданских и духовных вождей, он отверг своего Спасителя. Начиная от царя Ирода, избившего младенцев в Вифлееме и кончая кликой Синедриона, увлекшего за собой народные массы, кричавшие Пилату: «распни, распни Его», иудеи с самого начала стремились к убийству Иисуса Христа и, в конце концов, добились своей цели.

Но почему же случилась эта трагедия? Почему евреи не могли уверовать во Христа, явившегося пред их собственными глазами? Почему ни учение Его, ни Его чудеса, не убедили их в истине?

В сущности говоря, этот вопрос и до сих пор остается исторической загадкой духа Израиля. Однако, пророк Исайя предвидел случившееся, и за много столетий предсказал, говоря: – «потому не могли они веровать, что парод сей ослепил глаза свои и окаменил сердце свое, да не видят глазами и не уразумеют сердцем, и не обратятся, чтобы Я исцелил их». «Сие сказал Исайя» – добавляет Евангелист Иоанн, «когда видел славу Его и говорил о Нем». (Ин. 12:41).

Чудо с засохшей смоковницей, сотворенное Иисусом Христом в самые последние дни Его жизни и проповеди в Иерусалиме, оказалось заключительной притчей-символом о трагической судьбе еврейского народа, не принесшего плодов покаяния.

После торжественного входа в Иерусалим и в храм, где Христос исцелил всех подошедших к Нему хромых и слепых и «как время было уже позднее, Иисус вышел в Вифанию с двенадцатью». Переночевав там, Христос рано утром опять пошел в Иерусалим, уже без всякой торжественности. И здесь, приближаясь к городу, почувствовал голод. «И увидев при дороге одну смоковницу, подойдя к ней и, ничего не нашед на ней кроме одних листьев, говорит ей: да не будет же впредь от тебя плода во век. И смоковница тотчас засохла. Увидев это, ученики удивились и говорили: как это тотчас засохла смоковница?» (Мф. 21:19–20).

Апостолов поразил самый факт чудотворения, т.е. то, что власть слова Христова распространяется даже на царство растений. Но Христос уже многократно учил их, и теперь подтвердил, что сила несомненной веры не имеет границ. «Если будете иметь веру и не усомнитесь, – сказал Он им, – не только сделаете то, что сделано со смоковницей, но, если и горе сей скажете: поднимись и ввергнись в море, – будет».

Однако, главный смысл содеянного Христом чуда со смоковницей, лежал, в данном случае, в другом плане заповедей Христовых. Здесь шел вопрос о судьбе еврейского народа, оказавшегося духовно бесплодным, а засохшая смоковница явилась символом, пророчеством и притчей, об осуждении Богом Израиля, не узнавшего своего Мессию.

Ученики не могли не понять символики этого чуда, т. к. совсем недавно они слышали из уст Христа предупредительную притчу на ту же тему. Тогда Господь говорил им о смоковнице, уже третий год не приносящей плодов и о садовнике, который молил Хозяина не рубить дерево: «Господин, оставь ее и на этот год, пока я окопаю ее й, обложу навозом: не принесет ли плода; если же нет, то в следующий год срубишь ее». (Лк. 13:6–9).

И вот, теперь, этот «следующий год» наступил. Три года проповеди Христовой о Царствии Божием, сопровождавшейся проявлением неизреченной любви и забот Христа к «любимому насаждению Божию», не пробудили очерствевшей души исторического Израиля и не вызвали в нем ответной любви к своему Мессии.

Поэтому, чудо проклятия бесплодной смоковницы явилось ничем иным, как символическим пророчеством Иисуса Христа о грядущей трагической гибели Ветхого Израиля, что и осуществилось очень скоро после разрушения Иерусалима и храма римлянами, при императорах Веспасиане и Тите в 69–70 годах.

Описание чуда со смоковницей, как указано выше, имеется только у двух синоптиков; но у Марка, сравнительно с Матфеем, есть добавление, что Иисус Христос, «увидев издалека смоковницу покрытую листьями, пошел, не найдет ли чего на ней; но пришед к ней, ничего не нашел, кроме листьев, ибо еще не время было собирания смокв...». (Мк. 11:13). Это смущает многих толкователей Евангелия; они указывают, что Христос не мог не знать, что в это время года напрасно было бы искать плодов, а тогда почему же Христос это делал? И чем же виновата сама смоковница, что подверглась наказанию? На это следует ответить, что Христос жил среди людей, как человек и, как таковой, мог «искать», мог «спрашивать», мог «удивляться», мог «плакать», мог «скорбеть» и проявлять, вообще, все свойственные человеку чувства, кроме греховных, как это видно в течение всей Его земной жизни. И поэтому, Он «искал» плодов и мог бы найти их, если бы смоковница (и именно эта!) не была вообще бесплодна. Дело в том, что в Палестине растут три рода смоковниц: а) ранние, кои завязываются в марте и зреют в июле; б) так называемые керензы, завязывающиеся в июле и зреющие в августе и в) поздние, на коих плоды остаются до весны. Но к какому бы роду или разновидности ни принадлежало это растение, факт тот, что на ней кроме листьев (символ внешнего украшения), – никаких плодов не оказалось. Они могли бы быть (старые или новые), но их не было.

Что же касается «наказания» неповинной смоковницы, то, конечно, само по себе, растение ни в чем не виновато; но ведь, деревья срубают не в наказание, а просто за ненадобностью, или для употребления их для иных целей. Но если уже говорить о проклятии бесплодной смоковницы, как символе наказания, то это символ карающей руки Божией, в данном случае, вполне оправдан. Христос, как учит св. Иоанн Златоуст, всю свою земную жизнь только миловал людей и лишь один только раз, и то на примере не человека, а бездушного растения, символически показал, что Он, как Сын Божий есть и Судия мира и воз-даятель за дела человеческие.

Итак, повествование о чуде с засохшей смоковницей, на все времена остается символом духовного бесплодия тех народов и отдельных людей, которые не узнали и не приняли Иисуса Христа как Бого-Человека, Мессию и Спасителя мира.

Православная Церковь, в своей богослужебной жизни, подчеркивает смысл этого чуда в Великий Понедельник Страстной Недели: на утрене читается о нем Евангелие от Матфея, а также посвящаются ему некоторые стихи канона этого дня.

(Лк. 22:49–51)

Исцеление Малха было последним чудом, которое сотворил Господь до Своей крестной смерти. О нем повествует только один евангелист Лука, тогда как другие евангелисты более подробно описывают лишь обстановку в которой произошло это событие.

Чудо совершилось в страшную ночь Гефсиманского борения и взятия Иисуса Христа – Его врагами.

«Находясь в борении», – говорит евангелист Лука, – Христос прилежнее молился; и был пот Его, как капли крови, падающие на землю. Встав от молитвы, Он пришел к ученикам и нашел их спящими от печали. И сказал им: что вы спите? Встаньте и молитесь, чтобы не впасть в искушение. Когда Он еще говорил это, – продолжает евангелист, – появился народ, а впереди шел один из двенадцати, называемый Иуда, и он подошел к Иисусу чтобы поцеловать Его, ибо Он такой им дал знак: Кого я поцелую, Тот и есть. Иисус же сказал ему: Иуда! целованием ли предаешь Сына Человеческого? Бывшие же с Ним, видя к чему идет дело, сказали Ему: Господи! не ударить ли нам мечем? И один из них ударил раба первосвященникова и отсек ему правое ухо». К этому повествованию, Евангелист Иоанн добавляет, что ударивший раба был Симон Петр, а «имя рабу было Малх», и что Христос сказал Петру: «Вложи меч в ножны; неужели Мне не пить чаши, которую дал Мне Отец?» (Ин. 18:11).

А по евангелисту Матфею, еще добавил: «ибо все взявшие меч, мечем погибнут». (Мф. 26:52).

И тут же после слов, обращенных ко всем апостолам: «Оставьте, довольно!», Иисус Христос, «коснувшись уха» Малха, «исцелил его». (Лк. 22:51).

Этот краткий рассказ евангелистов о чуде исцеления раба, по тем драматическим условиям, в которых оно произошло, выделяется из всех других описанных в Евангелии чудесных исцелений. И тем не менее, данное чудо, как и все чудеса Христовы, является выраженной на деле проповедью Спасителя о человеческих путях к Царствию Вожию.

Ученики спали, когда Христос, в кровавом поте, молился Отцу. В самый нужный момент, когда Он, как Человек, нуждался в их духовной и моральной поддеряске, они не оказали Ему помощи. И только тогда, когда Он, уже готовый идти на добровольную смерть, вышел к врагам, ученики пробудились от сна и видя грозную опасность, готовы были защищать Христа: «Господи, не ударить ли нам мечем?» И, не дожидаясь ответа, Симон Петр извлек меч и отсек Малху правое ухо. Удар, по-видимому, был нанесен сзади или сбоку, т. к. действуя правой рукой спереди, Петр мог скорее отсечь левое ухо стоящему к нему лицом рабу. Возможно, что было так: спереди, первым, подошел ко Христу Иуда, чтобы поцеловать Его в лицо, а в этот момент сзади или справа зашел Малх, чтобы сразу же и наверняка схватить, указанного Иудиным поцелуем, Пленника. Петр же, следуя непосредственно за Христом, оказался позади Малха – ив этот момент нанес рабу удар по голове. Все другие ученики вероятно остались сзади, растерявшись и не зная, что делать, т. к. Христос не только запретил Петру и всем им действовать оружием, но тут же и исцелил раненого врага.

Позади воинов и всей толпы, при этом, также могло произойти некоторое замешательство. В неверных тенях ночного света лица всех здесь стоящих могли смешаться, и нападавшим могло стать неясным: – где же Христос? Малх, видимо, отступил. Тогда Иисус, «зная все, что с Ним будет, вышел и сказал им: кого ищите? Ему отвечали: Иисуса Назорея. Иисус говорит им: это Я. Стоял же с ними и Иуда, предатель Его». (Ин. 18:4–5).

Таковы были события в Гефсиманском саду, такова обстановка, в которой было совершено исцеление Малха.

По человеческому рассуждению, жест апостола Петра, выразившего готовность «вооруженной рукой» защищать своего Учителя и Господа и самому, быть может, пасть в неравной борьбе от руки римских воинов, был вполне понятен. Да, но это был жест человеческий, слишком человеческий. А Христос, когда-то раньше, уже сказал Петру: «Отойди от Меня, сатана, потому что думаешь не о том, что Божие, но что человеческое».

Но в чем же заключается главный смысл и символ содеянного над Малхом чуда? И здесь надо прежде всего сказать, что исцелением раны нападающего врага, Христос совершил дело величайшего милосердия, любви и всепрощения к грешному человеку. В трагических условиях Своей земной жизни, Он личным примером подтвердил Свою заповедь, данную людям еще в Нагорной проповеди, т.е. заповедь милосердия и любви к врагам. Тогда Он сказал: «любите врагов ваших, благотворите ненавидящим вас...», «ударившему тебя по щеке, подставь и другую...», «будьте милосердны, как и Отец ваш Небесный милосерд... ибо Он благ и к неблагодарным и злым...». (Лк. 6:27–36; Мф. 5:44 и далее). А, теперь, – Сам исполнил эту заповедь и этим показал, что любовь к врагам не имеет исключений и исполнима всегда, даже в самых трагических условиях жизни, и по отношению к самым злейшим врагам.

Далее, на примере чуда с Малхом, Христос показал и заповедал, что защита своего духовного пути и вообще защита духовных ценностей, т.е. «вооруженною рукой» – противна воле Божией и греховна. Люди, обычно, думают совершенно иначе, но это потому, что они далеко, очень далеко, отклонились от путей Божиих и думают больше не о том, что Божие, но что человеческое. На самом же деле, «все взявшие меч от меча погибнут».

И если взять слово «меч» или «нож», как символ, то духовный смысл этого пророчества Христа следует видеть в том, что духовно гибнет не тот человек, которого убивают, а тот кто сам убивает. И это вполне согласуется с тем, что Бог издревле заповедал человеку: «Кто прольет кровь человеческую, того и самого кровь прольется от руки человека, ибо человек создан по образу Божию». (Быт. 9:6).

Совпадает это также и с тем, что происходило и будет происходить в греховной жизни мира до самого конца истории, как предсказал Св. Тайнозритель в Апокалипсисе: «Кто ведет в плен, тот сам пойдет в плен; кто мечем убивает, тому самому надлежит быть убиту мечем». (Апок. 13:10).

Итак, последнее чудо, совершенное Иисусом Христом, – есть заключительный завет Бого-Человека к людям о любви и милосердии к врагам и о том, что Истина не нуждается в защите ее грубым насилием вооруженной руки.

«Здесь терпение и вера святых, – говорит Тайнозритель. (Апок. 13:10).