Неизвестный Позов

Двадцать лет назад мне в руки попала книга, определившая направление духовного поиска на многие последующие годы. Никому не известное имя автора – Авраам Самуилович Позов – представляло загадку, которую необходимо было разгадать, а судьба его – тайну, которую предстояло постичь.

Первая задача была внешней – разыскать биографические данные. Вторая же – внутренняя, так как судьба человека есть некая бытийная тайна, постичь которую можно, лишь приобретя духовный опыт. Так видится это по прошествии многих лет, в течение которых, побывав в тех странах, где жил Позов, открыв для себя мир греческой духовной культуры, на которой Позов был воспитан, я стал насельником древнейшего монастыря православного Востока, обители святого Саввы Освященного у Мёртвого моря.

А началось всё с псковской деревни около г. Дно, где я оказался в 1980 г., который в моей жизни стал годом начала монашества. В тамошней сельской церкви работал иконописец из Москвы, который предложил почитать одну книгу. Полистав книгу безо всякой охоты, я отложил её в сторону. Но потом, что-то почувствовав, принялся читать вновь, и через несколько страниц как будто чья-то невидимая рука, как евангельского расслабленного с одра, подняла меня к активной работе. Начал делать выписки, но, увидев, что придётся переписывать всю книгу, оставил это занятие и стал просто читать, стараясь побольше запомнить.

Книга была посвящена христианскому учению о человеке – антропологии. Такой предмет не изучался в наших духовных школах, не существовало систематически изложенного курса этой науки. Это был первый опыт. Высокий апологетический настрой автора сочетался с прекрасным литературным языком и необыкновенной широтой охвата темы. Многие страницы представляли мозаику из высказываний древнегреческих философов, средневековых схоластов, современных европейских психологов, классиков русской литературы, представителей восточных культов и, конечно же, святых отцов из необъятной Патрологии, изданной аббатом Минем в XIX в. Однако самым ценным для меня стал деятельный характер этого учения. Это было руководство к духовной жизни, которое невозможно было читать, исходя только из абстрактного интереса к теме. Оно звало к духовному деланию, к Иисусовой молитве.

Естественно возникал вопрос об авторе, создавшем фундаментальный труд по основам новой духовной науки и сумевшем изложить эти основы так, что книга читается с захватывающим интересом. Кто же этот человек? Был ли он кабинетным учёным? Или, может быть, это монах какого-нибудь православного монастыря на Западе (книга была издана в Мадриде)? Но на первой странице стояло посвящение – жене Татьяне. Все богословы из русских эмигрантов были хорошо известны, но фамилии Позов никто никогда не слышал.

Через некоторое время мне удалось найти краткую биографическую справку о нём: «Авраам Самуилович Позов, родился в 1890 г. в г. Карсе, в Закавказье. Закончил Киевский Императорский университет, был лечащим врачом в Первую мировую войну, практиковал на Кавказе. В 1924 г. перебрался с женой в Петроград, в 1932 г. эмигрировал в Грецию, а оттуда в 1943 г. – в Германию. С 1960 г. жил в Штутгарте. Дата смерти неизвестна». Далее перечислялось множество написанных им книг. Впоследствии оказалось, что я получил эти сведения, когда Позов был ещё жив (он умер в 1984 г.). Сами собой напрашивались вопросы: из какой семьи он происходил, как смог выбраться из Советской России и почему – в Грецию, как с таким именем-отчеством оказался в Германии в 1943 г.? Когда написал столько серьёзных трудов?

Между тем моя жизнь тоже не текла тихой речкой. После нескольких лет приходской жизни я оказался в Псково-Печорском монастыре, в спокойной обстановке которого, как мне казалось, я смогу глубже погрузиться в необыкновенный мир позовских творений. К тому времени кроме «Основ древнецерковной антропологии» я уже добыл книгу Позова об Иисусовой молитве «Логос – медитация древней Церкви», обогатившую новыми редкими познаниями в этой области.

К сожалению, надеждам моим не суждено было сбыться. Приходилось много служить, исполнять различные послушания; времени на богословские занятия не оставалось. Возобновил я свой труд по собиранию и изучению наследия Позова спустя несколько лет – уже на приходе в Пушкинских горах. Лаконичный, прозрачный западнорусский пейзаж, сохранившиеся дворянские усадьбы начала XIX в., передававшие аромат той поры, Святогорский монастырь с устремившейся ввысь колокольней Михайловского собора… Стоя на ступенях храма, я живо представлял себе Пушкина в момент серафического видения, под впечатлением которого он написал стихотворение «Пророк». Так это было по версии Позова, изложенной им в книге «Метафизика Пушкина», полной глубоких мыслей о творчестве поэта. Эта книга помогла увидеть новые стороны пушкинского гения, о котором Позов сказал, что ангел-хранитель России наделил его своими дарами. В то же время не меньшее удивление вызывал сам автор монографии о Пушкине, широта его интересов и способность глубоко проникать в сущность творчества поэтов, философов, богословов.

Вскоре я обнаружил в библиотеке Московской духовной академии никем не читанный третий том «Основ христианской философии», а затем удалось разыскать и остальные два тома – с чёткими понятиями о философских дисциплинах и ясными христианскими формулировками. Таким образом, я собрал уже почти все основные труды Позова. Узнать же какие-то подробности о его жизни пока не удавалось.

Осенью 1990 г. я чудом оказался в Мюнхене, в православном монастыре преподобного Иова Почаевского. Монастырь основали братия лаврской типографии, ушедшие из Почаева в 1940 г. при приближении Красной Армии. Когда-то, в 70-х гг., я был послушником Почаевской лавры, и с тех пор мне очень близко всё, что с ней связано. В те дни в монастыре служил недавно рукоположенный священник Илья, который должен был вскоре уезжать в Штутгарт. Я поинтересовался, не слышал ли он про духовного писателя по фамилии Позов, жившего там. Отец Илья ответил, что такой богослов ему известен и что дочь Позова, Нина Георгиевна, является прихожанкой их штутгартской церкви. Такая удача была ещё одним маленьким чудом милости Божией.

Я отправился в Штутгарт, мы познакомились, Нина Георгиевна пригласила меня в дом и рассказала много о жизни их семьи.

Дом, в котором жили Позовы, находится в красивом зелёном районе Феюрбах, рядом с лесопарком. Неподалёку есть греческая церковь, но супруги Позовы привыкли бывать в русской, существовавшей в городе с давних времён. Квартира Нины Георгиевны была последним пристанищем Позова, здесь он написал большинство своих книг, отсюда провожал в последний путь свою жену Татьяну, верную спутницу жизни, энергия которой не раз спасала всю семью. Теперь они покоятся под одним крестом на штутгартском кладбище...

Родители Позова были понтийские греки по фамилии Позидис. У них было пятеро детей: два сына и три дочери. Отец, Самуил Позидис, был государственным чиновником в городе Карс, входившем до революции в состав России. Городок этот был маленьким Иерусалимом. Русские, греки, турки, евреи жили в нём вполне мирно. В городе была большая греческая колония, но семья Позидис, в традиции которой было называть детей библейскими именами, культурно тяготела к России. Мать хотела назвать мальчика русским именем Владимир, но вынуждена была покориться воле мужа, которую тот весьма оригинально выразил при крещении младенца. В самый момент погружения в купель, когда священник начал произносить: «крещается младенец…», неизвестно откуда появившийся родитель, уже слегка навеселе, воскликнул: «Авраам!». Это имя и запечатлелось в таинстве. Впрочем, мать звала его Володей, а затем жена и внук звали тем же именем.

Русофильские симпатии сказались и в выборе образования. Юного Авраама отдали в Тифлисскую классическую гимназию, в которой в своё время учились такие будущие знаменитости, как священник Павел Флоренский и философ Владимир Эрн. За годы учёбы в гимназии Авраам заложил прочную основу для будущих научных занятий в области богословия, философии, психологии и медицины. Он в такой степени овладел древними языками, латинским и греческим, что впоследствии читал в оригинале святоотеческую литературу и делал собственные переводы. Кроме того, он овладел современным немецким и французским, что также потом пригодилось в повседневной жизни и научной работе, а новогреческий язык он знал с детства. Обладал он великолепной памятью, помнил множество стихотворений, особенно любимого им Пушкина.

В гимназии ему переменили фамилию на русский манер – Позов, ею он и подписывал свои труды. Учился он блестяще и закончил гимназию с золотой медалью. Из гимназии он вынес не только знание светской культуры. Семья Позидис была традиционно православной, и именно в семье в ребёнка были заложены основы веры. Впоследствии в гимназии он углублял их на уроках Закона Божия, бывшего для многих наименее любимым из числа гимназических предметов.

Таково было начало духовного пути. Имея возможность выбрать любой факультет и заниматься умозрительными предметами, к которым у него была явная склонность, Позов выбирает очень практическую и вполне христианскую профессию врача и поступает на медицинский факультет Киевского императорского университета.

Окончание учёбы в университете совпало с началом мировой войны, на которую он попал как военврач. Война забросила его на Кавказ, там он встретил революцию и остался лечить людей, преимущественно в небольших селениях. В это время в его жизни произошла важная перемена – он женился. Его супруга Татьяна тоже была врачом. Происходила она из рода саратовских купцов Рыбкиных и, в противоположность созерцательному Позову, была характера деятельного и энергичного. Имела превосходные вокальные данные, но, покорившись воле отца, человека традиционно-консервативных взглядов, отправилась в Париж учиться не вокалу, а медицине. Вышла замуж за мелкопоместного дворянина из Грузии и вместе с ним уехала на родину. В 1918г. мужа расстреляли большевики, и она осталась одна с трёхлетней дочерью Ниной. Вскоре Татьяна познакомилась с Позовым...

Несколько лет Позовы прожили на Кавказе, а в 1924 г. перебрались в Петроград. Там они нашли хорошую практику и могли существовать вполне безбедно, но общее положение постоянно ухудшалось, репрессии охватывали всё более широкие круги интеллигенции. Надо было что-то предпринимать. Тогда жена, ставшая как бы двигателем семьи, настояла на том, чтобы Позов получил в консульстве Греции подтверждение своего греческого происхождения и право на эмиграцию.

Как только им это удалось, они поспешили уехать из Советской России, успев до начала Большого Террора. В 1932 г. они оказались в Афинах, где было уже много русских эмигрантов. Найти работу было непросто. Позов был хорошим врачом, но не обладал присущей грекам предприимчивостью и практичностью в приобретении пациентов. Другой причиной недостаточной профессиональной активности была литературная деятельность, которой он начал заниматься. Позов много работал в библиотеке, собирая материалы для будущих богословских книг, но писать начал на темы, более близкие к переживаемым историческим событиям, – общественно-политические.

Центрами общественной жизни русской эмиграции были тогда Берлин и Париж, там собрались основные интеллектуальные силы, в среде которых осмысливался опыт российской катастрофы, намечались пути будущей России. По своим философским и политическим взглядам Позов близко стоял к живущему тогда в Германии Ивану Александровичу Ильину, а из парижских деятелей мог бы сойтись с Федотовым и Карташевым. Но Греция была далеко на периферии эмигрантской жизни. Связей с русскими философами и богословами у Позова не было.

Вскоре Позов теряет интерес к общественной деятельности вместе с надеждой найти единомышленников по своим религиозным историософским взглядам. Он полностью переключается на научную работу. Делает выписки из «Патрологии» Миня, читает немецкие и французские журналы по психологии. Для сравнения стал изучать нецерковную мистику, оккультизм, йогу. Всё это требовало времени и сил, но главная работа – написание книг – была ещё далеко впереди. Между тем надо было зарабатывать на жизнь. Началась Вторая мировая война, стало ещё тяжелее. Выход нашёлся неожиданный. Оказалось, что в Германии, куда ещё не докатилась отступающая немецкая армия, было легче найти место, и в 1943 г. семья переезжает в Лейпциг.

Там они прожили до 1959 г. Но в подсоветской Германии начались новые проблемы. Ниной, дочерью Позовых, заинтересовались органы МГБ. Стали приставать с расспросами, упорно предлагать сотрудничество, и она решила бежать в ФРГ. Тогда граница была ещё не на очень крепком замке, так что ей в конце концов удалось перебраться в Штутгарт. Через год туда приехали и Авраам Самуилович с Татьяной. Они поселились далеко от центра. Русская православная церковь находилась как раз почти в центре, но они старались бывать в ней как можно чаще. Позов любил воскресные службы, любил молиться. Внутренняя жизнь человека часто остаётся незаметной для окружающих. Близкие замечали, что он бывал погружён в молитвенное состояние, но о силе и глубине его молитвы они ничего не знали. Об этом он никому не рассказывал, хотя можно предположить с уверенностью, что в двух местах своих сочинений он оставил свидетельство о своём внутреннем делании.

В серии «Основы христианской философии», во втором томе, посвящённом диалектике, в главе «Творение, природа, жизнь» Позов пишет о диаде основных жизненных сил в человеке. Он приводит мнение древнего китайского мудреца Лаоцзы и современного греческого эзотерика Георгия Семелоса, который первую силу называет «тропос», что означает обращение, направление, прямолинейное движение; вторую – «патос», означающую страдание, боль, страсть, объятие. «Тропос – это активная способность проникания, а патос – обволакивающая, объемлющая способность, как бы задерживающая стремительность тропоса, обхватывающая его. Из взаимодействия обеих сил возникает спиральное движение, которое лежит в основе жизни вообще и всех жизненных проявлений». Далее следуют слова, прикровенно выражающие собственный духовный опыт автора: «Ясно видящему взору эти две силы представляются в виде двух снопов света, идущих друг другу навстречу из сердца, причём первый сноп света (первый по возникновении) идёт прямо, а другой обвивает, обволакивает первый. Совершив спиральное движение, оба снопа света исчезают, и их заменяет другая пара. Обычно оба снопа света одинакового цвета, причём цвет зависит от степени духовного развития наблюдающего. Вначале он может быть ярко-красного цвета, со временем переходит в оранжевый и, наконец, в яркий, сверкающий золотисто-жёлтый цвет, как в нимбе святых на иконах. В исключительных случаях, после актов милосердия, самопожертвования, деятельной любви к ближнему, появляется сверкающий, ослепительный снежно-белый цвет. Тёмные цвета свидетельствуют о душевной нечистоте. Эта игра двух сил-светов появляется после продолжительной молитвы, концентрации и медитации или после глубокого чистого размышления».

Кроме того, Позов был практиком Иисусовой молитвы. Знакомый монах из монастыря святого великомученика Пантелеимона на Афоне рассказал мне, что в 60-х гг. Позов приезжал на Афон, бывал в их обители. Он сошёлся там с одним схимником и подолгу с ним беседовал. Монахи схимника побаивались, так как он их иногда обличал в нерадении о главном деле – умной Иисусовой молитве. По обширным знаниям Позова беседовать с ним никто не мог, только этот схимник.

В одной из своих книг, называющейся «Древний Логос и тайноведение», в главе «Тайны умной Иисусовой молитвы» Позов оставил свидетельство о силе своей молитвы: «Двухчасовая, беспрерывная умная молитва ведёт к экстазу, который есть единение с Богом, направляющим перстом Своим луч молящемуся. Можно и в два дня быть в экстазе, если беспрерывно молиться и по одному часу в день. <…> Умно-сердечная молитва ведёт к созерцанию, концентрации и медитации, лежит в основе христианской мистики с древнейших апостольских времён до наших дней».

В Штутгарте Позов получил наконец возможность работать над задуманными трудами. Он сократил медицинскую практику, стал подменять врачей, уходивших в отпуска. Заработанных средств хватило на то, чтобы найти издателя в Испании, и в возрасте 70 лет он начал работу над книгами – случай небывалый в писательской среде. И вот одна за другой стали появляться книги: в 1964 г. в Мюнхене, в издательстве «Товарищество зарубежных писателей», вышла книга «Логос – медитация древней Церкви» с предисловием Фёдора Степуна, а затем в Мадриде на средства автора – два тома «Основ древнецерковной антропологии», три тома «Основ христианской философии», затем «Метафизика Пушкина», «Метафизика Лермонтова», «Богочеловек», «Путь к Истине и Жизни», «Аскетика и мистика», третий том «Основ древнецерковной антропологии», «Лирический мистицизм Блока» и т. д. Последняя книга «После Лермонтова. Баратынский, Тютчев, Некрасов, Никитин, Достоевский» вышла в Штутгарте в 1982 г., за два года до смерти автора.

Несомненно, это духовный писательский подвиг. Принимая во внимание разносторонность и глубину его трудов, приходишь к выводу, что Позов был младшим современником и достойным представителем великой плеяды русских богословов и философов эпохи религиозного ренессанса начала XX в. Но он также является и нашим современником. Не только потому, что со дня его смерти прошло менее двух десятилетий, но главным образом потому, что темы, бывшие в центре его внимания, являются актуальными и сегодня. Позов внёс значительный вклад в православное богословие, в учение о человеке, основывающееся на данных Откровения, Нового Завета, святоотеческой письменности. Он построил науку, имеющую точные определения, свой особый богословский язык, в то же время легко усваиваемую и применяемую на практике, в молитвенной духовной жизни.

Всё учение строится на принципе троичности. Три состояния, в которые вмещается история человечества: до падения Адама (райское состояние), после падения и то, которое будет после воскресения мёртвых, но частично достижимо уже в этой жизни. Трёхчастный состав человека: дух, душа и тело, в котором каждая составляющая также трёхчастна. Как писал Позов: «Печать Святой Троицы лежит на всём творении, и в особенности на человеке». Такое построение на самом деле глубоко имманентно сознанию и является тем твёрдым основанием, на котором держится всё учение о человеке и путях его спасения воплотившимся Словом.

Особенно близок этот труд Позова тем, кто пришёл к вере после долгих поисков на «путях иных» – восточных учений, йоги, буддизма, пробовавшим раскрыть в себе экстрасенсорные способности и почувствовавшим ложность этого опыта. Это энциклопедия знаний из самых разнообразных областей: богословия, философии, медицины, психологии, поэзии… Завершает антропологическую серию книга «Богочеловек» с подзаголовком «Мистика христианства», изданная в 1976 г. в Париже. В ней также впервые изложен в систематическом порядке весь путь христианского восхождения по ступеням совершенства. В перспективе современного движения к восстановлению единства Восточных Церквей с Католической Церковью этот труд Позова приобретает особую ценность. Он убеждает в том, что учение о человеке является общецерковным достоянием. Свой вклад в него внесли учёные-богословы и практики-аскеты Востока и Запада, а различия в мистике, которые Позов разбирает в главах «Логос-мистика» (восточная) и «Эрос-мистика» (западная), не противоречат, а дополняют друг друга. Из этого учения следует вывод, который сформулировал некогда о. Сергий Булгаков в статье «О реальном единстве разделённой Церкви в вере, молитве и таинствах»: «Разделение Церкви не проходит до глубины, в своей таинственной жизни Церковь остаётся едина».

Второй, не менее замечательный труд Позова – «Основы христианской философии» – рассчитан на более узкий круг людей, стремящихся к углублённым знаниям, прошедших школу логического мышления, знакомых с философией. Три его части – теория познания (гносеология), диалектика и метафизика. Наибольший интерес представляет диалектика. Тот, кто овладел диалектическим методом познания, научился отличать подлинную диалектику от ложной, способен проникать в тайны бытия и уразумевать религиозный смысл исторического процесса. Даже в духовной практике диалектика жизненно необходима как метод различения и обнаружения противодействующего фактора – Анти-Логоса, духа тьмы, вносящего разлад в умственную сферу.

Тайна диалектики, пишет Позов, раскрывается в христианстве. Заключается она в том, что творение ещё не закончено, не завершено. «Отец Мой доныне делает, и Я делаю» (Ин 5. 17). Единосущность Отца и Сына не препятствует Их раздельному деланию в действительности, творению в природе и жизни. Делание Отца и Сына находит завершение в делании Духа Святого. Дух есть «податель жизни», Он «всё наполняет», и делание Его универсально, как у Отца и Сына. Там, где Три, там и жизнь. Божественная триадизация в твари есть прообраз и печать на творении, которые проявляются в диалектике. Предпосылки диалектичности твари даны в Тройственности Абсолютного Бытия.

До конца жизни Позов оставался деятельным человеком, не только сам писал, но и интересовался тем, что пишут другие. Среди его корреспондентов был и такой выдающийся представитель религиозной мысли, как проф. Николай Арсеньев, приславший ему несколько своих книг с дарственными надписями. Позов был неизменным прихожанином церкви святого Николая в Штутгарте, любил русскую церковную службу не меньше, чем русскую культуру.

Скончался Авраам Самуилович неожиданно, после полученной травмы (перелома тазобедренного сустава) 23 сентября 1984 г., немного не дожив до 94 лет. На могиле в Штутгарте, где он похоронен вместе с женой, стоит крест – символ победы над смертью. Позов одержал её дважды: как врач-христианин, сделавший много добра людям, и как духовный писатель, оставивший для многих поколений путеводную нить истины. Весомость его вклада в русскую культуру ещё только предстоит оценить. На примере своей жизни он показал, что путь умного делания, ведущий к христианскому совершенству, доступен не только монахам, но и людям всякого звания – ищущим Бога и стремящимся к Нему.

Иеромонах Иосиф (Киперман) – насельник греческого православного монастыря св. Саввы Освященного в Израиле .