На Святой Земле

(По запискам русских паломников)

С давних пор русские паломники, добиравшиеся до Святой Земли, стремились посетить Назарет, город, где была возвещена Благая Весть (Благовещение) о рождении Сына Божия от Девы Марии. Вот как повествуется об этом в Евангелии: В шестой же месяц послан был Ангел Гавриил от Бога в город Галилейский, называемый Назарет, к Деве, обрученной мужу, именем Иосифу, из дома Давидова; имя же Деве: Мария (Лк 1:26–27). Так евангелист Лука начинает рассказ об этом великом событии.

Навеки прославленный Назарет расположен в нагорной лощине, стесненной двумя хребтами Галилейских гор. Здесь, в скромном доме плотника Иосифа, провел Свое детство, отрочество и юность воплотившийся Царь Небесный, и этот дом издавна почитался как святыня всего христианского мира.

Родственники праведного Иосифа Обручника, потомки Иуды, брата Господня, долгое время продолжали жить в Назарете после Вознесения Спасителя. Один из них, Конон, диакон Иерусалимский, построил на месте памятного дома церковь. Это было в 249 году, при римском императоре Декии, о чем свидетельствует мозаичная надпись, найденная при раскопках в конце XIX века¹.

В IV веке император Константин Великий поручил одному из своих наместников – Иосифу, правившему в Тивериаде, построить здесь базилику, что и было исполнено в 352 году. Вторжение персов в Палестину (614 г.), к счастью, миновало Галилею, и назаретский храм Благовещения избежал разрушения. Еще в 670 году о нем упоминали паломники, посещавшие Палестину. Но впоследствии начались посягательства мусульман на древнюю базилику. Участники первого крестового похода (1096–1099 гг.) нашли Назарет в полном упадке.

Восстановлением базилики Благовещения занялся знаменитый рыцарь Танкред (†1112 г.), получивший от предводителя первого крестового похода Готфрида Бульонского в ленное владение Галилею от Хайфы до Тивериады. Танкред восстановил базилику, частично использовав остатки прежней; возрожденный храм стал считаться соборным. В Назарете католический епископ основал свою резиденцию в монастыре при храме Благовещения².

Как известно, в 1054 году произошел раскол между Западной и Восточной Церквами, но в повседневной жизни православные и католики продолжали поддерживать добрые отношения. Об этом свидетельствуют строки из «Хождения» игумена Даниила (начало ХII в.), относящиеся к посещению назаретских святынь. Отметив, что «здесь, где пещера, был дом Иосифа, и все сказанное происходило в этом доме Иосифа, мужа Марии», древнерусский паломник продолжает: «Над пещерой создана церковь во имя Благовещения. Место это сначала было заброшенным, но католики его обновили и устроили хорошо; здесь находится католический епископ, очень богатый, он владеет этим святым местом»³.

Местные католики оказали православному игумену радушный прием. «Здесь угостили нас хорошо и питьем, и едой, и всем возможным, – пишет он. – В этом городе мы ночевали. И, хорошо отдохнув, встали и пошли в церковь поклониться святому месту»⁴.

После взятия Назарета египетскими войсками (1263 г.) храм Благовещения долгое время лежал в развалинах. Его восстановление началось только в 1620 году, когда в Назарете поселились францисканцы. Одним из деятельных назаретских храмоздателей был францисканский монах Фома де Новария, о чем пишет русский ученый-паломник А. С. Норов (с 1854 по 1857 г. – министр народного просвещения): «Благочестивые труды, подъятые Фомою де Новария для ограждения от язычников святых мест в Назарете, достойны всегдашней благодарности христиан»⁵. Но в 1638 году храм Благовещения снова был разрушен арабами-кочевниками. Работы по возрождению церкви и монастыря были предприняты в 1730 году. Новопостроенный храм Благовещения и обитель при нем пребывали почти без изменений до середины ХIХ столетия, и большинство русских паломников имело возможность лицезреть именно эти сооружения.

Киевский пешеходец В. Г. Барский был одним из тех паломников, которые посетили храм Благовещения и обитель францисканцев до начала строительных работ; Барский прибыл в Назарет в 1729 году. Вот что пишет он о католическом монастыре, выстроенном при храме Благовещения: «Есть же паки внутрь веси (селения – а. А.) монастырь леп (красив – а. А.) и пространен, иногда при Елени царици благочестивой создан, последи же от басурманов вся раззорен, и ныне паки от римлян, аще не яко первее, но лепо обновлен, и сложен от тех же каменей и разрушенных останков <…> Внутрь же монастыря, в Назарете обретаемого, в нем же обитают римскии иноци»⁶.

В первой половине XIX в. русские паломники стали чаще посещать Галилею. В 1819 году сюда добрались две отважные паломницы из Шуйского уезда Владимирской губернии: «села Лежнева девица Анна Алексеевна и вдова Прасковья Степановна». По возвращении в Россию их рассказ о святых местах был напечатан отдельной брошюрой; сюда вошли и сведения о храме Благовещения. «Ходили мы во граде Назарете, где Божия Матерь жила в дому Иосифове, – сообщают русские паломницы. – Тут церковь французская (францисканская – а. А.) увешана вся атласами (дорогой материей – а. А.), а где Божия Матерь читала книгу, на том месте положено наподобие звезды сребрянной, а над звездой престол французский»⁷.

Таково бесхитростное повествование простых сельских женщин. Но в Назарете бывали и такие православные публицисты, как А. Н. Муравьев (1806–1874), А. С. Норов (1795–1869) и др. Участник Отечественной войны 1812 года Авраам Сергеевич Норов посетил Палестину дважды – в 1835 и в 1861 годах. Во время своего первого путешествия по Святой Земле А. С. Норов прибыл в Назарет и поклонился местным святыням. Войдя в католический храм, русский пилигрим спустился в пещеру Благовещения – «с левой стороны алтаря по нескольким широким ступеням из белого мрамора».

Здесь А. С. Норов прочел то место из Евангелия от Луки, в котором повествуется о Благовещении Деве Марии. Интересно замечание русского паломника о насельниках католической обители: «Латинские братья назаретского монастыря почти все испанцы, но говорят по-итальянски; они очень гостеприимны»⁸. (К середине XIX в. в этом католическом монастыре насчитывалось 10 священников-монахов и 7 из белого духовенства).

Многие русские паломники мечтали посетить Палестину хотя бы один раз в жизни. Немногим из них довелось побывать в Святой Земле дважды, но даже из этого ряда выделяется пешеходец Виктор Каминский, который исходил Ближний Восток вдоль и поперек, причем Назарет он посетил трижды. Его первое путешествие в Святую Землю относится к 1851 году. Прибыв в Назарет вместе с группой русских богомольцев, Виктор Каминский направился в католическую обитель Благовещения.

Пока русские паломники поклонялись местным святыням, храм начал заполняться прихожанами – близилось время вечернего богослужения. И посланцы из православной России остались в церкви, чтобы присутствовать за католической вечерней. «Едва послышались гармонические звуки органа, вторимые несколькими певчими, набожные назаретяне опустились на колени и, скрестив руки, во все продолжение вечерни молились с самым искренним чувством, – повествует Виктор Каминский. – Наконец, вся церковь, вместе с органом, пропела «Аве Мария"»⁹.

Второй раз Виктор Каминский побывал в Назарете в 1857 году. В это время при францисканском монастыре Благовещения уже было учреждено большое странноприимное заведение, называемое Casa nova. «В Назарете существует такая же Casa nova, как и в Иерусалиме, снабженная такими же обильными средствами и составляющая единственный приют для путешественников всех различных исповеданий, – сообщалось в русской печати в 1858 году. – Таким образом католическое гостеприимство имеет здесь тот именно характер общности, которого латины отыскивают во всем; для путешественников высших сословий есть действительно заведение как бы вселенское, кафолическое»¹⁰.

Виктор Каминский посещал в святых местах Палестины и православные, и католические храмы, воздвигнутые в память Евангельских событий. Сознание того, что место, над которым построен храм, освящено стопами Спасителя и Божией Матери, невольно сближало представителей Восточной и Западной Церквей. Об этом и ведет речь русский богомолец в своем повествовании.

«Вошел в храм священник для совершения обедни; за ним хлынул народ; и я удалился во внутренний покой Пресвятой Девы, и там продолжал свое моление пред ложем Богомладенца. Как отраден мне был полусвет этого покоя, как сладок воздух, которым дышало здесь Святое Семейство, как священны мне были стены, хранившие его!.. Пришел и сюда патер, – поправил лампаду, зажег две свечи, стоявшие на ложе Спасителя, и стал в стороне, смотря на молящегося странника. Не зная его мыслей, я встал, приложившись к святому ложу, поцеловал стены покоя и хотел было идти, но он удержал меня, и, отбив большим ключом, бывшим у него в руке, несколько кусочков от стен святого покоя, предложил их мне, к великой моей радости; потом повел меня вверх, в следующий покой, и объяснял, что там жил Иосиф, Обручник св. Марии, полагая, что я в этом месте в первый раз. Оттуда мы вместе сошли вниз, где уже совершалась обедня. Я приложился к колонне Святого Архангела Гавриила, и преклонясь в последний раз пред местом Благовещения, простился с ним»¹¹.

Чувство сопричастности святым местам, находящимся в ведении католиков, побуждало русских паломников обращаться с просьбой к местным насельникам о разрешении совершить здесь православное богослужение. Виктор Каминский, в третий раз посетивший Назарет в 1862 году вместе с группой из 11 русских паломников, вспоминал впоследствии: «Все желали отслужить акафист Божией Матери на месте Ее Благовещения (то есть в католическом монастыре). С вечера 27 апреля отправлен был драгоман (переводчик – а. А.) к латинским монахам с просьбой о сем <…> Один испанский монах сказал, что «храм Божий всегда и везде должен быть открыт для молитвы каждого, лишь бы это не препятствовало общественному богослужению». Положено было после латинской литургии позволить нам отслужить акафист. К 8 часам все русские, бывшие в Назарете, собрались в святилище, более никого не было, один только католический монах был здесь. Тишина была трогательная. Монах зажег свечи на престоле, открыл образ надпрестольный, отдернул завесу, закрывавшую колонну Архангела, и отошел. Мы приступили к священному месту, и вот один из духовных, иеромонах Августин, благословил вслух начало служения. Двое другие запели: «Христос воскресе», потом «Днесь спасения нашего главизна…», далее «Взбранной воеводе победительная», и начался акафист Пресвятой Деве с припевом: «Радуйся, Невесто неневестная"»¹². «…Ах, как объяснить все чувства, наполнявшие грудь молящихся, – восклицает раб Божий Виктор. – Я молился, радовался, что слышу на таком важном месте наши сладостные напевы, благодарил Бога и отцов латинских, что удостоили нас такой радости. А стих: «О, всепетая Мати» тронул до глубины души. При окончании служитель Божий взял из ваз почти все цветы (лилии белые) и раздал всем нам по нескольку. Затем мы приложились к месту Благовещения, к колонне Архангела и пошли в другие два покоя домика Пресвятой Девы. Там облобызали престол в среднем и стену этих покоев и вышли из храма с миром»¹³.

Паломники, посещавшие Назарет, внимательно знакомились с повествованиями о Святой Земле, составленными теми пешеходцами из России, которые побывали здесь ранее. Видимо, поэтому в последующих описаниях паломники стараются не повторять сказанного их предшественниками и, посещая Назарет, кратко сообщают об увиденном. Таковы записки Д. А. Скалона, который посетил Святую Землю в 1872 году в свите великого князя Николая Николаевича. В Назарете почетных гостей пригласили посетить монастырь францисканцев, об истории которого Д. А. Скалон упоминает предельно кратко: «По преданию, царица Елена построила его на том месте, где обитала в пещере Пресвятая Дева Мария и где Архангел Гавриил благовествовал Ей зачатие и рождение Иисуса Христа. Храм, разрушенный Саладином, когда он разбил и взял в плен короля Иерусалимского Гвидо Лузиньяна, с той поры лежал в развалинах до ХVII ñòîëетия, пока католическое Общество Святой Земли не испросило разрешения на его обновление»¹⁴.

В этой обители великий князь и его свита осмотрели все традиционные места поклонения; насельники монастыря радушно приняли гостей из России: «Великого князя встретил настоятель монастыря, худенький старичок француз и остальная братия (преимущественно испанцы). Монастырь обнесен высокою оградой, ворота которой выходят на площадку»¹⁵, – так повествуется об этом в записках Д. А. Скалона.

В 1881 г. в Назарет прибыла очередная группа русских богомольцев во главе со священником Александром Анисимовым из города Изюм (Харьковской губернии). Когда они вошли в храм Благовещения, то месса уже подходила к концу: «Пять седовласых патеров, служивших соборне, приобщались, а громадный орган немилосердно ревел, мотивируя причастный стих, при мелодическом подпевании малюток»¹⁶.

Отец Александр и его спутники не решились нарушить величие чинопоследования и до конца богослужения оставались в верхнем храме. Но вот месса закончилась, и российские пилигримы направились в пещеру Благовещения, как это делали сотни и тысячи их предшественников. «С чувствами духовной радости и глубокого умиления, – пишет отец Александр, – приложился к напольному мраморному кругу с крестом в средине и с латинской надписью на серебряном широком ободке: «Слово плоть бысть». На этом-то месте, по преданию, молилась Пресвятая Дева во время явления Ей Архангела Гавриила, и здесь же приняла от него благовестие о зачатии и рождении от Нее Сына Божия»¹⁷.

Будучи приходским священником, отец Александр желал излить свои религиозные чувства в традиционной богослужебной форме; «признаюсь, – пишет он, – мне хотелось отслужить там свой русский православный молебен и громогласно, нараспев, прочитать Благовещенское Евангелие»¹⁸. Но «громогласную» манеру богослужения в пещере Благовещения насельники-францисканцы не поощряли, и поэтому русскому пастырю и его спутникам пришлось довольствоваться другим, более скромным храмом, устроенным на месте, где жил праведный Иосиф.

И вот в стенах католического храма зазвучали православные молитвы и песнопения на церковнославянском языке. И хотя русским богомольцам в тот раз не довелось совершить богослужение в пещере Благовещения, у них остались самые лучшие впечатления от посещения католической обители. «Направляясь к выходу из храма, мы еще раз окинули его взором и мысленно похвалили образцовую чистоту, опрятность и благообразность, соблюдаемые здесь францисканцами»¹⁹, – так заканчивает отец Александр свое повествование.

И, как бы продолжая мысль отца Александра Анисимова, другой православный священник – А. Коровицкий, посетивший этот храм в 1889 году, пишет: «Вы входите в него и удивляетесь: золото, мрамор, огромные художественные картины, сюжетом которых служат события из жизни Богоматери – и все это содержится в такой безукоризненной чистоте, что и пылинки не найдете здесь; такая обстановка усугубляет ваше благоговейное настроение; совершенно забываешь, что находишься не в православном храме, а в костеле»²⁰.

Насельники католической обители, как всегда, радушно встретили очередного гостя из России и показали ему и его спутникам все места, связанные с Евангельским повествованием о Благовещении. «Понятно, что православный, а особенно священник, чувствует себя на первых порах неловко при чужой обстановке; хочется со всеми познакомиться, а между тем стесняешься обратиться с просьбой к монахам инославным, – продолжает русский пастырь, – но любезность и предупредительность их выручает нас из затруднительного положения; нам немедленно назначили патера, который любезно и терпеливо познакомил нас со всеми достопримечательностями храма, начиная с жилища Святого Семейства»²¹.

В начале ХХ столетия среди русских паломников уже укоренилась традиция совершать краткие богослужения в католическом храме Благовещения. Но они имели такую возможность только лишь по будним дням, после того как в церкви заканчивалась месса. А в те дни, когда здесь начинались продолжительные богослужения Страстной седмицы (по западному календарю), православные богомольцы лишались этой возможности, и францисканцы старались в такие дни ограничить приток русских верующих к святыням, находящимся в стенах их обители.

Вполне понятно, что это вызывало огорчение пилигримов из России; их мысли и чувства хорошо выразил профессор Киевской Духовной Академии А. А. Дмитриевский, который в 1908 году писал: «Мы уверены, что, вместо затруднений доступа паломникам в эти желанные и таинственные пещеры, было бы гораздо целесообразнее и во много крат полезнее для них добиться у начальника францисканского монастыря разрешения, особенно в день праздника Благовещения, служить для наших паломников здесь, под сводами этих чудных пещер, молебен Богоматери с чтением обычного акафиста в честь Ее. Какое неизгладимо-сильное впечатление на душу молящихся производили бы слова акафиста: «Ангел предстатель с небеси послан бысть рещи Богородице: Радуйся» и «О, всепетая Мати, рождшая всех святых святейшее Слово», и как бы тогда было целостно и многосодержательно все трудное галилейское путешествие и пребывание в Назарете! В нашем горячем пожелании и в возможном его, при настойчивости и усиленной просьбе францисканцев, благоприятном разрешении, по нашему крайнему убеждению, не может быть сомнения. Примеры таких разрешений из прошлой истории нам известны; известно вместе с тем и какое они доставляли нашим благочестивым паломникам высокое наслаждение и не выразимое словами умиление»²².

Одними из последних русских пилигримов, посетивших Назарет накануне первой мировой войны, были старообрядческие епископы – Саратовский Мелетий и Рязанский Александр. Сопровождавшему их в этой поездке мирянину С. И. Быстрову принадлежит описание святынь Назарета.

Русские старообрядцы посетили и католической храм Благовещения; необычные гости из России с радушием были приняты насельниками обители: «Пожилой монах францисканец, с выстриженной маковкой и длинной бородой, одетый в длинный коричневого цвета халат, подпоясанный толстым поясом, предупредительно встретил нас и повел по обширному, богато убранному храму²³, – вспоминал А. С. Быстров. – Долго стояли русские паломники под сводами этой церкви, объятые благоговением к представшей перед ними святыне: «вот где впервые развернулся свиток величайших событий христианской истории, столь дорогих каждому истинно верующему христианину!"»²⁴.

Назарет и его окрестности полны мест, связанных с земной жизнью Спасителя. Поэтому можно продолжить посещение местных святынь вместе с православными богомольцами из России.

Виктор Каминский, посетив Назарет с группой паломников, повествует о том, как им довелось побывать в храме, устроенном на месте мастерской праведного Иосифа. «Когда богомольцы возвратились в соборную церковь, очень приветливый служитель храма, органист, предложил свои услуги – сводить нас во все прочие назаретские храмы, – вспоминал В. Каминский. – Напрасно и говорить, что это предложение мы приняли с особенною благодарностью. Прежде всего привел он нас в римско-католический храм, находящийся вблизи главного монастыря, на месте дома Праведного Иосифа, в котором этот старец занимался плотничеством, и где, по преданию, помогал ему в трудах Сам Иисус Христос, когда пришел в возраст. От этого домика сохранилась еще одна настоящая стена из крупных диких камней, связанных вечным цементом и совершенно выполированных временем, если не поцелуями усердных посетителей. К этой стене и пристроен настоящий храм»²⁵.

Тот же русский паломник сообщает о посещении другого памятного места; он и его спутники побывали в церкви, устроенной там, где, по местному преданию, совершал трапезу Господь со Своими учениками. «Воздав должную дань благоговения священному остатку древности, мы пошли в церковь, где приложились к огромному плоскому камню, служившему, по преданию, трапезою (столом – а. А.) Спасителю и апостолам; камень этот утвержден на подставках, посредине церкви»²⁶.

Поклоняясь назаретским святыням, русские богомольцы стремились выразить свои чувства в православных песнопениях, и францисканские привратники, как правило, не препятствовали этому. Вот что пишет один из наших пилигримов – Д. В. Горохов, побывавший в Назарете летом 1914 года: «Поднявшись немного в гору от монастыря, мы подошли к часовне, посреди коей возвышался большой четырехугольный светло-серый камень. Это – так называемая «трапеза Христа» – менса Кристи, камень, на котором Иисус Христос обедал со Своими учениками. Я обратился на латинском языке к сопровождавшему нас монаху с просьбой о разрешении пропеть нам здесь «Отче наш». И когда последний выразил свое полное согласие, мы, коленопреклоненные, с большим чувством пропели у святого камня ту молитву, в которой Сам Господь научил нас просить у Отца Небесного «насущного хлеба"»²⁷.

У русских паломников, которые бывали у назаретских святынь, находящихся в ведении католиков, оставались самые благоприятные впечатления от увиденного. Как бы подводя итог сказанному, один из них, протоиерей Виктор Гуляев, писал в своих заметках, относящихся к 1890 году: «В Назарете посетили мы принадлежащие католикам святыни с храмами при них… Храмы католические чисты, светлы, убраны со вкусом. Сопровождавшие нас монахи-католики гораздо любезнее греческих монахов, сопровождавших нас при Гробе Господнем»²⁸.

* * *

Начавшаяся в 1914 году первая мировая война и последовавшие вслед за этим социальные потрясения в России пресекли поток русских паломников в Святую Землю. Лишь небольшое число христиан русского Зарубежья могло бывать здесь в период между двумя мировыми войнами. После второй мировой войны возобновилась деятельность Русской Духовной Миссии в Иерусалиме (Московский Патриархат), и снова редкие гости из России стали посещать Назарет и его святыни.

Нынче паломники, приближающиеся к Назарету, уже не увидят прежнего храма Благовещения, возведенного францисканцами в ХVIII веке. В 1960-х гг. здесь была построена громадная базилика Благовещения в виде многоугольной ротонды. Выстроенная по проекту итальянского архитектора Музио, она увенчана бетонным конусообразным куполом, который стал новой эмблемой Назарета. На сегодня эта базилика, освященная в день праздника Благовещения – 25 марта 1969 года, является крупнейшей на Ближнем Востоке, и под ее своды по-прежнему притекают богомольцы из многих стран мира, в том числе и русские паломники.