Верую во Едину Святую, Соборную и Апостольскую Церковь.

К предстоящему Собору Епископов Русской Православной Церкви заграницей. –

«Того даде Главу выше всех Церкви, яже есть Тело Его»  (Ефес. 1, 22–23). «Вы же есте Тело Христово, и уди от части» (1Кор. 12, 27).

В Неделю 3-ью по Пасхе – св. Жен-Мироносиц – 417 мая сего 1964 года, в Нью-Йорке, если Богу будет угодно, откроется Собор Епископов Русской Православной Церкви заграницей, одним из важнейших деяний которого будет, как объявлено, «обеспечение возглавления» нашей Церкви.

Велико значение Собора Епископов, ибо Собор Епископов представляет собою высшую власть в Церкви, осуществляя, вместе с тем, самым делом одно из главнейших основных свойств истинной Церкви – ее соборность.

Что такое «соборность Церкви»?

В девятом члене нашего Символа Веры, принятого на Втором Вселенском Соборе, а потому обязательного для всей нашей Церкви, как исповедания ее веры, ясно и точно изложенного, Церковь именуется "соборной», каковое именование является переводом греческого слова «кафоликос».

Весьма характерно и чрезвычайно важно, что наши славянские первоучители, переводя Символ Веры с греческого языка на славянский, слово «кафоликос» передали не каким либо другим словом, а именно словом: «соборная».

Совершенно не точно и, во всяком случае, далеко не исчерпывающе, у нас под очевидным влиянием Запада (римо-католиков), это слово «кафоликос», а вместе с ним и слово «соборная», в применении к Церкви, стало истолковываться и пониматься лишь в смысле «вселенская». Это ясно, если мы примем во внимание, что для выражения понятия «вселенскости» в греческом языке употребляется совсем другое слово – «икуменикос».

Включая в себя и понятие «вселенскости», слово «кафоликос» – «соборная» в действительности гораздо глубже: оно выражает собою то понимание существа истинной Церкви Христовой, которое в ряде своих посланий излагает св. Апостол Павел, уча о Церкви, как о Теле Христовом, глава которого – Сам Христос, а все мы, верующие, – члены  (см. 1 Коринф. 12, 12–28; Ефес. 1, 22–23; Ефес. 4, 4–16; Колос 1, 18–29; Колос. 2, 10–20).

Прекрасно уясняет идею, лежащую в основе термина «кафоликос» – «соборная» наш талантливый богослов-самородок А. С. Хомяков: это – идея «единства во множестве»: «Церковь Кафолическая есть Церковь по всему, или по единству всех, Церковь свободнаго единодушия, единодушия полнаго»  (Сочинения т. 2, стр. 312).

Таким образом, «кафолический» это значит – «всеобъемлющий», «собирающий все во едино», образующий единение всех во Христе – единение, конечно, не только внешнее, а внутреннее, органическое, как в живом организме объединены между собою все члены, составляя одно тело.Важнейшей особенностью такого единения является то, что каждый отдельный член находится внеразрывном единении со всем целым. Вот почему, как мы это находим в памятниках древней христианской письменности и в актах Вселенских Соборов, «кафолической» называлась не только вся Церковь в целом (вселенская), но и каждая отдельная часть Церкви, отдельная митрополия или епархия, находившаяся в единстве со всею Церковью. В этом именно смысле и чистое, неискаженное учение Церкви, в противовес ересям, нередко называлось «кафолической верой».

Таково действительное значение глубокого термина «кафолический», который никак не может быть вполне заменен термином «вселенский». И если римо-католики такую замену произвели, то это именно потому, что они, отколовшись от истинно-кафолической Церкви, утратили и подлинную идею «кафоличности».

Идея кафоличности особенно наглядное и понятное для всех выражение получает в соборном управлении Церковью.

В истинной Церкви – Церкви Кафолической – не может быть никакой и ничьей диктатуры, как не может быть ни олигархии (правления, или господства немногих), ни демократии, ни вообще какой бы то ни было мирской формы правления и чисто-светского подхода к власти. Сам Господь Иисус Христос незадолго до Своих крестных страданий ясно указывал Своим ученикам на это решительное и коренное отличие устанавливаемой Им в Церкви Его власти духовной, пастырско-иерархической, от обыкновенной мирской власти в словах: «Весте, яко князи язык господствуют ими, и велицыи обладают ими: не тако же будет в вас, но иже аще хощет в вас вящший быти, да будет вам слуга: и иже аще хощет в вас быти первый, буди вам раб: якоже Сын Человеческий не прииде, да послужат Ему, но послужити и дати душу Свою избавление за многих»  (Матф. 20, 25–27).

Отсюда должно быть совершенно очевидно, что пастырско-иерархическая власть есть не господство, а служение.

Как часто подчеркивают это в своих творениях многие великие Отцы Церкви и прекрасно разъясняет в своих лекциях по пастырскому богословию Блаженнейший Митрополит Антоний (Храповицкий)!

Поэтому, истинная, Кафолическая Церковь не знает никакой другой главы, кроме единственной Главы всей Церкви – Самого Господа Иисуса Христа. Все же Епископы, как преемники Апостольского служения в Церкви, между собою равны – они «братия»  (см. Матф. 23, 8), и никто из них не имеет никакого права претендовать на то чтобы именовать себя «главою Церкви» и пытаться властвовать над другими, подобно мирскому начальнику, ибо это противно учению Слова Божия – этоересь против догмата Церкви.

Вот потому-то высшая власть, как законодательная, так и исполнительная и судебная, в каждой данной области или Поместной Церкви принадлежит, согласно канонам, или церковным правилам, тольковсему Собору Епископов данной области или Поместной Церкви, а высшая власть во всей Вселенской Церкви принадлежит Вселенскому Собору, то есть Собору Епископов со всей вселенной.

Совершенно чужда Кафолической Церкви мысль о непогрешимости кого бы то ни было из Епископов или даже целого Поместного Собора Епископов. Только голос Вселенского Собора, признанного при том всею Церковью в качестве такового, может почитаться непогрешимым и для всех верующих непререкаемым и безусловно-обязательным. В руководство для себя в этом отношении наша Церковь давно уже приняла замечательное учение св. Викентия Лиринского о том, что истинно лишь то, во что верили повсюду, всегда и все.

Если же Собор Епископов, даже претендующий на именование себя «Вселенским» (не говоря уже об областных и поместных), постановит что-нибудь вопреки этому принципу, то такое постановление уже не может почитаться непогрешимым и не будет для верующих обязательным.

Итак, все Епископы в Церкви Христовой равны, как равны были между собою и ученики Христовы – св. Апостолы, которых Господь Иисус Христос во время земной Своей жизни не раз предостерегал от превозношения друг перед другом. И только ради большего порядка во всей внешней земной организации Церкви, для избежания безчиния и анархии в ней, в каждой церковной области или отдельной поместной церкви некоторые Епископы, оставаясь равными другим по благодати, избираются остальными Епископами, как «первые между равными», для того, чтобы руководить всей системой церковного управления, но при этом отнюдь не диктаторски, а все на тех же основах кафоличности, или соборности.

Основоположительным для такого соборно-кафолического управления Церковью является 34-ое правило св. Апостол, гласящее буквально так:

«Епископам всякаго народа подобает знати перваго в них и признавати его яко главу, и ничего превышающаго их власть не творити без его разсуждения: творити же каждому только то, что касается до его епархии, и до мест к ней принадлежащих. Но и первый ничего да не творит без разсуждения всех. Ибо тако будет единомыслие, и прославится Бог о Господе во Святом Духе, Отец, и Сын, и Святый Дух».

Из этого правила ясно, что «первый из Епископов» – не глава, в собственном смысла этого слова, а только – «как глава», то есть: «подобие главы». Чрезвычайно важно в этом правиле и такое сильное подчеркивание единомыслия всех Епископов, ибо оно-то и является главным признаком кафоличности, или соборности Церкви, а также вполне определенное указание на то, что каждый Епископ в своей Епархии и в «местах, к ней принадлежащих», обладает всей полнотой иерархической власти, а потому никакой другой Епископ, ни даже сам «первый между равными», не имеет права во внутренние дела его Епархии вмешиваться. Да и самый Собор Епископов, как это явствует из канонов, созывается отнюдь не для решения каких-либо епархиальных дел, аисключительно для дел, имеющих обще-церковный характер, затрагивающих интересы всей Церкви.

Так, наша «Книга Правил св. Апостол, Святых Соборов Вселенских и Поместных и Святых Отец» ясно и определенно указывает круг предметов, подлежащих ведению Собора Епископов. Этот Собор: 1) благоучреждает дела своей области, 2) разсуждает о догматах благочестия, 3) разрешает церковные прекословия и сомнительные случаи, 4) разбирает жалобы на Епископа, 5) решает споры Епископов о приходах, 6) исправляет определения меньшего Собора, 7) избирает и поставляет Епископа и 8) судит Епископа. Нет здесь и речи о том, чтобы Собор Епископов занимался разсмотрением чисто-местных епархиальных дел, не говоря уже о делах приходских, и выносил бы по ним какие бы то ни было решения, ибо такие дела подлежат всецело компетенции своего местного Епархиального Епископа.

Во взаимных отношениях друг с другом все Епископы, как братия, руководятся лишь братскою любовью и тем единомыслием, которое, само собою, естественно должно вытекать из их принадлежности к Единой Кафолической Церкви и обуславливаться общностью их стремлений и интересов. В этой братской любви и единомыслии Епископов объединяет одно общее стремление – ревность о славе Божией и о спасении душ.

К этому и только к этому должны быть направлены все их интересы, вся их деятельность, все проходимое ими служение!

Ибо это их высокое служение, с которым ничто больше в мире не может сравниться, по величию и значению, есть «дело служения – к совершению святых, в созидание Тела Христова, дoндеже достигнем вси в соединение веры и познания Сына Божия, в мужа совершенна, в меру возраста исполнения Христова»  (Ефесян. 4, 12–13).

Не может быть в истинной Церкви – Церкви Кафолической – более уродливого и нетерпимого явления, как Епископ, имеющий какие-либо иные интересы, а потому занимающийся чем-то другим, какими то иными, посторонними, чисто-мирскими делами, к славе Божией и делу спасения душ прямого отношения не имеющими, как например, политической деятельностью (всегда людей разъединяющей и озлобляющей, но не примиряющей и объединяющей), столь модной теперь так называемой «культурно-просветительной» или «общественной» деятельностью с устройством светских развлечений и увеселений (почти неизбежных в наше больное время, упорно и настойчиво требующее «хлеба и зрелищ», более, нежели духовной пищи и спасения души), не говоря уже о разного рода коммерческих операциях, финансовых махинациях и денежных оборотах, что особенно роняет его авторитет и унижает его высокий сан и звание, и т. п.

По ясному смыслу канонов, Епископ в своей Епархии, как мы уже видели, обладает всей полнотой иерархической власти, и ему подведомственны все дела его епархии, без всякого исключения, – не только чисто-духовные, церковные, но и материальные, хозяйственные. Однако, как мы тоже это уже видели, такая власть Епископа, по учению Слова Божия (Матф. 20, 25–27) и изъяснениям Святых Отцев Церкви, по самой своей природе и характеру своему, весьма отличается от обыкновенной светской власти – «мирскаго властительства», или «начальствования», основанного лишь на внешнем авторитете и на внешнем принуждении. Каноны со всею решительностью, беспощадно осуждают в Епископе «дымное надмение мира»  (см. Послание Африкан. собора папе Римскому Келестину), порицая всякое стремление в нем чем-либо уподобляться мирским властителям или начальникам.

Прежде всего, во всей своей деятельности, во всем своем поведении и поступках и в делах церковного управления Епископы истинной Кафолической Церкви руководствуются не какими-либо личными своими или посторонними соображениями, а интересами Церкви. Высшим и непререкаемым авторитетом для них является учение Слова Божия и священные каноны Церкви, каковые они сами должны отлично знать и во всем их держаться, памятуя всегда о своем торжественном обещании свято блюсти их, данном при епископской хиротонии, а равно и клириков и верующих мирян в этом отношении всячески просвещать, внушая им благоговейное отношение и уважение, как к Слову Божию, так и к священным канонам, проистекающим из одного источника – благодатного озарения от Духа Святого. Как не может быть и речи о том, что «Евангелие устарело», «отстало от жизни», так недопустимо говорить и о канонах, что они «устарели», «отжили свой век», а потому теперь для нас не обязательны (здесь мы не говорим, конечно, о тех канонах, которые имели лишь временное значение и были изданы лишь при определенных обстоятельствах, применительно к известным чисто-местным условиям).

Дерзающие говорить так – тем самым разрывают свое единение с Кафолической Церковью, отпадают от истинной Церкви!

Что касается дел и обще-церковного и епархиального управления, то, как это издревле исторически сложилось, примером чего является уже Первый Апостольский Собор в Иерусалиме, в котором участвовали не только Апостолы, но и «пресвитеры со всею Церковью», или «братиями» (см. Деян. 15, 4, 6, 22–23), Епископы осуществляют свою иерархическую власть в этих делах не диктаторски-единолично, а "соборне», решая все эти дела при неизменном участии и содействии избранных для этой цели представителей клира и верующих мирян – избранных исключительно по признаку иххристианского благочестия, а отнюдь не по признаку их знатного происхождения, богатства или принадлежности к той или иной политической партии или общественной группировке.

Даже столь пламенный ревнитель епископской власти, как св. Киприан Карфагенский, которому принадлежит знаменитое изречение: «Епископ в Церкви, и Церковь в Епископе, и кто не с Епископом тот и не в Церкви», и тот подчеркивает, что «Церковь заключается в Епископе, клире и всех стоящих в вере», и в письмах его мы очень часто находим свидетельства о решении дел Епископом совместно с клиром и народом. Как он сам пишет пресвитерам и диаконам: «С самаго начала епископства моего я положил за правило ничего не делать по одному моему усмотрению, без совета вашего и без согласия народа»  (см. «Очерки из истории догмата о Церкви» Влад. Троицкого, стр. 372–373).

Самый авторитет Епископа, который должен высоко стоять в очах его паствы, как и осуществление им его иерархической архипастырской власти, должны базироваться не на внешнем принуждении – не на «указе» и «приказе», – а на моральной основе – на его возвышенном духовно-нравственном облике, внушающем к нему искреннее расположение и уважение всех искренно-верующих членов его паствы. Верующие должны видеть в нем образец истинно-христианской жизни, как учит об этом Слово Божие: «образ буди верным словом, житием, любовью, духом, верою, чистотою»  (1Тимоф. 4, 12) или: «пасите еже в вас стадо Божие, посещающе не нуждею, но волею и по Бозе, ниже неправедными прибытки  (не для гнусной корысти), но усердно, ни яко обладающу причту  (не господствуя над наследием Божиим), но образи бывайте стаду  (но подавая пример стаду)» (1Петр. 5, 2–3).

Епископское служение есть величайшее в этом мире служение делу спасения душ в жизнь вечную, а этой высокой цели невозможно достигнуть никакими внешними принудительными мерами, никакой «администрацией», ни даже самой блестящей «организацией»: всякая бездушная формалистика, всякий чиновничий подход в таком святом деле могут только повредить, а иногда нанести и непоправимый ущерб, оттолкнув живые человеческие души от Церкви и от дела спасения.

Отсюда вовсе не делается нами вывода, что администрация вообще не нужна – совсем нет! Но надо помнить, что администрация есть лишь нечто подсобное: это – средство а не цель, а потому ее никак нельзя ставить «во главу угла», придавая ей какое-то самодовлеющее значение. Полезно всегда помнить замечательное изречение нашего столь выдающегося пасторолога, как тот же Блаженнейший Митрополит Антоний: «Самая плохая похвала для пастыря, если о нем скажут, что он – «хороший администратор».

Не «администрация» – главное условие доброго пастырствования, а совсем что-то другое.

Главное и важнейшее в деле успеха пастырского служения это любовь, в каковой именно и осуществляется кафоличность Церкви в полной мере, а наиболее полное выражение этой любви, как прекрасно учит об этом св. Киприан Карфагенский есть молитва, как частная, так особенно – общественная, соборная молитва, совершаемая в храме.

Храм Божий с совершаемым в нем общественным Богослужением и, особенно, таинствами, есть средоточие всей церковной жизни истинной Кафолической Церкви, главный объединяющий центр для всех верующих, как пастырей, так и пасомых (но никак не нижние помещения под храмами, каковые в поругание святыни храма – этого «Дома Божия», «дома молитвы», – все чаще и чаще теперь сооружаются, с откровенной целью устройства в них «культурных» развлечений!).

Молитва, Богослужение – это дыхание всего организма истинной Кафолической Церкви,Тела Христова, без коего невозможна и самая жизнь его и единение его с Главою – Христом.

А потому, если пастырь, тем более, архипастырь-епископ хочет быть действительно-авторитетным и иметь власть, необходимую для успеха его служения, над своими пасомыми, он, прежде всего, должен быть настоящим, искренним, хорошим молитвенником. «Вся наша жизнь», говорит тот же Митрополит Антоний: «должна быть продолжением тех богослужебных молитв, которые мы все так любим...» «Мое сердце всегда болезненно сжималось», говорил он же в своем слове одному из рукоположенных им епископов: «когда о каком-либо архиерее говорили – он не любит служить и плохой молитвенник, за то хороший администратор. Не нужно такой администрации архиерею. Если он будет видеть свой первейший долг в молитве, то администрация будет устраиваться сама по себе, и все вокруг него будет становиться лучше и лучше».

Молитва, и только молитва, подает пастырю и ту благодатную силу, которая совершенно необходима ему для того, чтобы и самому идти путем спасения, ведя непрестанную борьбу со своими страстьми и похотьми, и пасомым своим помогать идти тем же путем, спасая их души. Замечательно говорит об этом великий вселенский учитель и святитель Григорий Богослов: «Надо прежде очистить себя, а уж потом очищать других; надо сперва самому исполниться мудрости, а потом учить мудрости других; надо сперва самому стать светлым, а уж потом просвещать других; надо сперва самому приблизиться к Богу, а потом приближать других; надо сперва самому освятить себя, а потом освящать других».

Вот потому-то и Блаженнейший Митрополит Антоний говорил, что «только великий монах может быть великим иерархом. Ибо великий монах прежде всего благодатью Божиею побеждает страсти всамом себе, и вследствие этого богомудро управляет своей душой. Это ему дает и силы, и мощь, и умение, и любовь, и право евангельски владеть человеческими душами».

Вот к чему – самому важному и существенному в Церкви привели нас мысли о «кафоличности», или, что то же, «соборности» нашей Единой, Святой, Соборной и Апостольской Церкви!

Почему-то с некоторого времени, неизвестно по чьему почину, Церковь нашу Русскую Зарубежную стали называть «Синодальной». Это – совершенно неправильно, незаконно и вовсе нежелательно! После происшедшего в 1926 году печального раскола наша Русская Зарубежная Церковь, в противовес отколовшимся от нее, всегда именовала себя «Соборной«, как охранявшая каноническое начало «соборности». И даже верующие, принадлежавшие к ней и ревновавшие о ней, называли себя «соборянами».

Вот это-то начало соборности мы и обязаны всячески беречь, ибо только в нем наша сила!

Наша Церковь Соборная, а вовсе не «Синодальная», какой она была в печальный период ущемления ее Государством. То, что мы называем теперь «Синодом» (а по-гречески: «сvнодос» это и есть «собор») есть не более, как исполнительный орган Собора, и никак не может полностью заменить собою всего Собора Епископов, по благодатности и авторитетности.

Настоящая «соборность» проникает собою не только весь Епископат, который обязан решать все обще-церковные вопросы, по канонам, "соборне», не допуская ни противной самому духу нашей св. Православной Церкви диктатуры (вылившейся на Западе в форму «папизма») ни олигархии (правления только некоторых – немногих), но и прочие части Тела Христова – клир и верующих мирян, в меру их канонической правоспособности, конечно, отнюдь не по принципу неуместной и недопустимой в Церкви демократии.

Знаменательно и глубоко поучительно для нас в этом отношении место из «Окружного Послания ко всем православным христианам» Восточных Патриархов 1848 года, которое буквально гласит так:«У нас ни Патриархи ни соборы никогда не могли ввести что-нибудь новое, потому что хранитель благочестия у нас есть самое тело Церкви, то есть самый народ, который всегда желает сохранить веру свою неизменною и согласною с верою отцев его». Дабы не уходить далеко в глубь истории, вспомним, в подтверждение этой важной истины «соборности», как у нас в России, в первые годы после большевицкой революции, именно сам народ отстоял свою православную веру от «живоцерковников» и «обновленцев».

Знаменательна в этом отношении деятельность «братств» в Юго-Западной Руси, состоявших из верующих мирян, которые спасали Православие от латинства, в то время как Епископы изменяли Православию, принимая унию.

Если принять во внимание, что еще издревле, с времен Апостольских, понятие «кафолический», или «соборный», употреблялось в смысле: "истинный», выражающий чистое и неповрежденное учение веры, то Церковь Кафолическая, или Соборная, будет означать Церковь истинную, которая учит подлинному неискаженному учению Христову и, вместе с тем, в лице своих иерархов дает пример истинно-христианской жизни, – жизни духовной, «жизни во Христе».

Вот почему так важно хранить нам эту подлинную «соборность»: она нас, членов Тела Христова, соединяет с нашим Главою – Христом и низводит на нас от Него все столь необходимые нам для спасения благодатные силы, «яже к животу и благочестию».

Если, не дай Бог, мы ее утратим, Русской Зарубежной Церкви будет грозить страшная опасность – превратиться в одну из разновидностей столь многочисленных у нас светских организаций, политического или общественного характера, лишь с наружной церковной окраской, но «обездуховленную», без соответствующего внутреннего содержания, то есть – она станет «солью обуявшей», печальная участь которой нам хорошо известна из Евангелия (Матф. 5, 13). Да не будет сего!