244. Себя грешнее всех человек считать должно
Возлюбленная о Господе!
Совестно мне, что редко пишу к Вам; но если письма мои неудовлетворительны, то молчание лучше бы всего.
Думаю, что и теперешнее письмо мое едва ли утешит Вас. Впрочем, решаюсь писать.
Благодарение Господу! Вот достигли Вы и нового года. Но грустно слышать, что новый год ничего нового и отрадного не принес Вам; ибо и в новом году, как и в минувших, те же мучительные страсти: уныние, тоскливость, холодность ко всем, зазрение и презрение всех, ропотливость за все и хула. А посему, чем мучиться так, то можно удалиться, чем не малое доставите обители одолжение, поскольку характерность кому может быть по сердцу? А если вздумаете продолжать пребывание в обители святой, то сие решение должно избрать не по билету, а по внутреннему убеждению совести, и жить не для погубления души, всегда ропщущей на все, но для спасения ее всеми благими делами, а наипаче всего смирением себя в духе, дабы во смирении Вашем помянул Вас Господь. Мне очень жаль, что Вы, читая Отеческие книги, нисколько духом их не напитываете своей души. Преподобный Варсануфий советует иметь невменяемость, т. е. не сравнивать себя ни с кем, не в том, чтоб считать себя умнее всех и воспитаннее, но в том, что нет никого противу Вас грешнее, глупее и несноснее. А св. Симеон Новый Богослов в 1-м слове своем советует думать не о баронстве своем, но о ничтожестве, и говорить всегда так: кто есмь аз, худая худородная? И как я могу взойти в чью-либо келлию? Не скажут ли мне: зачем эта гнусная гордячка пришла осквернить мою келлию? А когда б и Вы любили мыслить об себе так, то недалече было бы Царствие Божие от Вас. Я и сам в начале поступления моего в пустыню, подобно Вам, имел характер самый пренесносный, и старец мой чего-чего не употреблял, чтоб смирить мою жестоковыйность; но ничто так не смирило моего окаянства, как ежегодное по нескольку раз, в течение шести лет, очищение всех скверных отхожих мест в обители. А в дополнение к сему нередко посылаем был с лукошком по проезжим дорогам собирать для удобрения огородов конский и скотский помет. И в начале святое послушание это было для меня не без горя и не без слез; но, наконец, с каждым годом становилось легче и легче. Так, любезная матушка, без смирения в духе спастися невозможно; а смирению от одних слов научиться нельзя; потребна практика, чтобы кто трепал нас и мял, и выколачивал кострику, без чего и в Царствие Божие попасть нелегко, которое многими скорбми приобретается.
Может быть, письмо это для чувствительного сердца Вашего покажется шпанскою мухою; но Бога ради, не кричите, поскольку это не от гнева, но с доброю мыслию написано, чтоб несколько злокачественность, гнездящуюся в сердце, ослабить. А за сие, как неискусный врач (т. е. враль) смиренно испрашиваю милостивого прощения Вашего, и разрешения, и святых молитв, в надежде коих остаюсь навсегда, с любовию моею к Вам и с почтением, благожелательным богомольцем Вашим и всенижайшим слугою многогрешный и. Антоний.
20 января 1853 г.