К Николаю Дмитриевичу Свербееву⁵⁶¹

Сделайте одолжение, милостивый государь Николай Дмитриевич, когда увидите преосвященного Иннокентия, спросите у него, не помнит ли он в Москве Хомякова, у коего он был на крестинах дочери Марьи. Тогда ещё он не был в епископском сане. Если он сколько-нибудь меня помнит и жену мою, скажите ему, что с самого того времени всякий день я молюсь за него и за успех его Апостольских трудов; теперь же в своём горе⁵⁶² я прошу у него молитв за усопшую и за себя, чтобы горе могло быть не только наказанием, но и уроком мне самому. Я надеюсь, что он и заочно не откажет в своём благословлении мне и детям. Та дочь, на крестинах которой он был, на днях ещё была при смерти и теперь ещё не вышла из опасности. Примите, пожалуйста, дружеский поклон и уверение в совершенном уважении.

Вам преданный А. Хомяков.

Не знаю почему, любезный Николай Дмитриевич, хотел я к вам писать из Москвы, а не из деревни. Письмо бы было, вероятно, совершенно того же самого содержания, но ведь сам не знаешь, от чего западает в голову какая-нибудь мысль или фантазия. Только по милости этой фантазии я промедлил слишком полтора месяца, проведённых мною в деревне, поневоле, по разным обстоятельствам, а особенно по налёту ветряной оспы на всех детей поочерёдно. Вот пишу вам почти под Новый год и поздравляю вас с ним. Конечно, вы получите эти строки, когда уж год будет давно не новый, но всё равно. Узна̀ете, что кто-нибудь, очень от вас далеко, в это время, от всего сердца пожелал вам всякого добра и счастья, успехов, здоровья и весёлой, следовательно, не бесплодной деятельности. Благодарю вас и искренно благодарю за ваше милое письмо и за то, что берётесь передать мою просьбу Иннокентию. Добрая мысль пришла вам отправиться на службу в Сибирь. Недаром спорил я с вашим батюшкой, когда он (едва ли, впрочем, с убеждением) нападал на такую центробежную прихоть, как он её называл. Вам не придётся никогда в этом раскаяться: это видно и из ваших писем, и из любопытных статей. Много хороших и живительных и серьёзных воспоминаний вынесете вы из того края, много сохраните сил, так легко растрачиваемых в молодости; но надобно признаться, что добрая мысль в вас вознаграждена счастьем неожиданным: близким знакомством с таким человеком, каков Иннокентий. Везде такие люди не на всяком перекрёстке; но у нас, встретить героя, в земле, отличающейся стереотипным бессмыслием взгляда и улыбки и стереотипной пустотой сердца и головы – это удача, которою можно смело назвать милостью Божией. Она не может не отозваться на всю жизнь: в ней целое воспитание ума и души.

Пожалуйста, не ленитесь писать и печатать о том крае, и если можно приобретите некоторые познания в языках (составляя краткие словари). Этот труд, ничего не стоящий, никогда не остаётся бесплодным. Сбор слов совсем не то, что набор слов: он всегда ведёт к мысли и к выводам часто вовсе неожидаемым. Вы улыбнётесь этому выводу филолога, а всё-таки поверьте.

Прощайте и будьте здоровы. Пользуйтесь своею теперешней бодрой жизнью. Вялого времени много впереди.

Вам от души преданный А. Хомяков.

Довольно забавно, что почти по той же почте, по которой я получил ваше письмо, пришло ко мне письмо из Америки с берегов Миссиссипи⁵⁶³. Целый обхват земли без малого!