Религиозное состояние Израиля. Мессианизм

Древнее учение Ирана сохранялось в одном Израиле в форме твёрдого предания, не отвергающего требований разума, но не требующего себе оснований, добытых логическим анализом. Победная борьба против притязаний эллинских во время великих Маккавеев внушила Евреям глубокую ненависть против иноплеменного просвещения и усилила в них гордость местного и племенного начала, естественное последствие Моисеева закона, и явного превосходства религиозного перед всеми другими народами. Но мало-помалу память о борьбе стала изглаживаться. Чувство внутренней духовной силы, обещания мессианические, очевидная слабость всех эллинских (грубо-синкретических) верований и предание о скором приходе Вождя-Спасителя открыли для Евреев новый круг деятельности и надежды. Историческая судьба Иудеи, перевороты внутренние и завоевание эллино-римского мира рассеяли потомков Иакова по всему земному шару. Греция и Рим, Африка, Малая Азия, Сирия и даже страны заевфратские были наполнены иудеями, торговцами или пленными, получившими осёдлость. Их многочисленные колонии были охотно приняты и уважены в Египте; Александрия была в продолжение долгого времени городом более иудейским, чем египетским или даже эллинским. Религия еврейская была почти везде терпима; она пользовалась особенным почтением на берегах Нила, сильным покровительством в Риме под правлением великого Кесаря , вероятно понявшего, так же как и питомец Аристотеля, достоинство духовной веры, завещанной первобытным миром иранским и скреплённой Моисеем в неизменный обряд. Евреи познакомились с мыслью Эллина, с его образованностью, с трудами ума человеческого, смело отыскивавшего истину посредством собственных сил; они узнали с уважением вековой подвиг философии, её разнообразные учения и, особенно, высокие гадания Платона, отзывающегося родным Востоком. Душа их расширилась и стала доступна любви к человечеству. Но окружающий мир был духовно слаб, а в себе чувствовали они неистощимую силу и свежесть вечно молодого убеждения. Они поняли возможность мысленного завоевания, темно обозначенного в писаниях пророков, и стали проповедовать язычникам. Проповедь была не безуспешна³¹⁴; многие язычники, утомлённые тщетным исканием истины, презирающие заклинательные обряды религий, не соединённых с верою, и увлечённые величием духовного учения, приняли закон Моисеев, иные вполне, как ученики правды, т. е. последователи строгого закона, большая часть как ученики привратные, т. е. как последователи закона Ноева или мозаизма без его обрядов. Такие обращения были нередки везде, особенно же, кажется, сильны в Аравии, где племя Гомеритов в I веке прежде P.X. приняло закон Евреев и где этот закон должен был со временем положить начало новому учению³¹⁵. Примеру Гомеритов последовал вскоре после P.X. Ицат, царь Адиабены³¹⁶. Женщины, в которых кроткое и домашнее житье, удаление от треволнений и страстей жизни мужской, от мужской гордости разума и смелой надежды на собственную силу часто сохраняют чистоту, внутреннюю стройность души и бессознательную любовь к духовному миру, принимали охотнее мужчин учение Бога израильского.

Так, например, в Дамаске большинство женщин принадлежало закону Моисея³¹⁷.

Но учение Ирана содержало в себе обещание будущего Мессии, находило в нём свою главную силу и через него пробуждало сочувствия во всех народах, более или менее сохранивших или помнящих это общее предание первобытного племени. Покуда обещание признавалось ещё неисполненным, самый круг учения содержал в себе признанную неполноту и неудовлетворительность. Мир не мог покориться.