Местность, занимаемая ныне городом Киржачем, покрыта была дремучим лесом в древности. Первый, кто поселился здесь, это преподобный Сергий, удалившийся на берега Киржача с Радонежа вследствие недовольства им братии. Правда, преподобный недолго жил на новом месте; тем не менее успел он и здесь собрать вокруг себя целое братство и положить основание храму в честь Благовещения Пресвятой Богородицы. Причем он молился так: «Господи, Боже сил! Приими молитву мою и благослови место сие, где благоизволил создаться храму во славу Твою и в похвалу и честь Пречистыя Матери Твоея, честнаго и славнаго Ея Благовещения». По возвращении преподобного Сергия на Радонеж строителем монастыря Киржачского остался ученик Сергия, преподобный Роман, память которого свято чтится окрестным населением и доныне. Но самостоятельным монастырь этот никогда не был, он принадлежал монастырю Свято-Троицкому, что впоследствии Лавра Троицкая, хотя был и далеко не из бедных. Так, во второй половине XVI века имел он под собою «село да восемь селец, да три погоста, да сто тринадцать деревень с полдеревнею, да деревня пуста, да четыре пустоши». (Сотн. Грам. 1562 г.) В 1562 году в нем было уже два каменных храма: во имя Благовещения Пресвятой Богородицы и преподобного Сергия; а в 1656 году боярином Иваном Андреичем Милославским построена здесь и третья еще каменная же церковь во имя «Милостивого Спаса» над родовой их усыпальницей и с колокольнею (шатерком) над ней.

При учреждении духовных штатов в прошлом столетии монастырь Киржачский был упразднен и церкви его обращены в приходские; а когда в 1778 году образовано было Владимирское наместничество, Киржач объявлен был одним из 14 уездных городов Владимирского наместничества. Неизвестно, как велико было население Киржача в это время. Но столетие тому назад подмонастырская слободка состояла всего из «12 дворов стрельцев, да 4 двора детеныши живут, да в той же слободке бобылей пять человек». На Селивановой горе, что ныне вторая половина города Киржача (через реку), были в XVII веке 31 домовладелец и 7 бобылей. С упразднением монастыря число жителей Киржача конечно увеличилось через приписку к нему разного рода служек монастырских, да и со сторон могло быть очень много охотников воспользоваться наследием преподобных. Киржач имеет земли 2326 десятин 1903 саженей, и всё больше под лесом и лугами. К тому же с провозглашением Киржача уездным городом он получил целый штат чинов уездного управления, целую слободу обывателей «благородных», по-немецки образованных.¹ Тем не менее причт Благовещенской церкви состоял всего лишь из одного протоиерея, диакона, дьячка и пономаря.² Тот же состав причта – священник, диакон и два причетника – оставался при Благовещенской церкви и впоследствии, даже до 1869 года, что и неудивительно. В 1796 году Сова (герб города Киржача), расправив свои крылья, вспорхнула и оставила Киржач, и Киржач – увы! – остался заштатным городом, Кокуй опустел.

И Бог весть, что стало бы с Киржачем, если бы не почивало на нем благословение преподобных первооснователей его. Но вот, около сороковых годов, двое братьев Соловьевых, из коих один был доселе иконописцем, а второй торговал в лавке, чуть не единовременно затевают совершенно новые для них дела. Иконописец, Петр Александрович, берется за шелковое дело; младший, Александр Александрович, открывает бумагокрасильное заведение. И что же? В каких-нибудь 10–15 лет фирма братьев Соловьевых по тому и другому производству получает известность; они делаются солиднейшими капиталистами; окрестное население, сидящее на песчаном грунте, нашло себе кусок хлеба. За шелковое производство, когда народ приобвык к разработке шелка, вслед за Соловьевыми стали приниматься и другие, и в Киржач потянулся промысловый люд, не на заработки только, а и на оседлое жительство, с разных сторон. Киржач в самом непродолжительном времени так разросся, что кто в сороковых годах жил на всполье, те в шестидесятых годах очутились чуть не в центре города. Явилась потребность в новой теплой церкви и нужда во втором священнике. Братья Соловьевы, отвечая, с одной стороны, общей потребности города и прихода, а с другой – и собственному чувству благодарения пред благодеющим им Господом, на собственные средства сооружают такой храм и при нем величественную колокольню. В 1869 году новая церковь Высокопреосвященнейшим Архипастырем нашим освящена, и в сентябре того же года определен второй священник к Благовещенскому приходу. Но младший из братьев Соловьевых и этой жертвой не ограничился: что ни год, то новые и новые жертвы потекли от него на дело Божие. Новый храм им расписан в самом лучшем виде; иконостас покрыт сплошной, лучшей позолотой; в черте церковной ограды устроен им огромный, в два этажа, каменный корпус под женское училище, которое и содержится всецело на его средства, стоя ему ежегодно свыше 2 тысяч рублей. В том же корпусе временно помещается и мужское училище, внизу. Этого мало, в 1874 году он же хлопочет на губернском земском собрании о привлечении Учительской Семинарии в Киржаче и на этот предмет жертвует до 30 тысяч деньгами и 40 десятин земли, и ходатайствует пред епархиальным начальством об открытии Собора в Киржаче, на каковой предмет жертвует 11 тысяч рублей. Дело о переименовании Благовещенской церкви в соборную восходит на утверждение в Святейший Синод, и в октябре 1875 года получается разрешение с тем, чтобы полный состав причта был следующий: протоиерей, два священника, диакон и три псаломщика. В октябре же старший из священников Благовещенской церкви получает назначение на вакансию соборного протоиерея, а на его место назначается новый. (См. Вл. Еп. В. № 22-й). Но торжественное открытие Собора отлагается до лета. Тем временем определяется и третий псаломщик. Наконец настает уреченный день.

20 июля Архипастырь наш прибыл в Киржач на празднество его. 21 числа отслушал он Божественную Литургию и сделал необходимые распоряжения к следующему дню. Наутро, в 9 часов, звон к поздней Литургии возвестил начало самого торжества. Божественную Литургию совершал Владыка в сослужении уездного города Покрова протоиерея В.П.Александровского и троих местных священников. За часами совершено было посвящение одного из учителей Киржаческого женского училища, А.В.Молчанова, в стихарь. За Литургиею же, во время малого входа, настоятель Собора, священник А.Белоцветов, удостоен возведения в сан протоиерея. В конце Литургии им же произнесено было слово о важном значении собора в Церкви. По окончании Литургии начался благодарственный молебен с каноном святой Марии Магдалине, на который, кроме совершавших Литургию, облачились еще 5 священников. По прочтении Евангелия протодиаконом прочитан был указ Святейшего Синода о переименовании Благовещенской церкви в соборную. Затем, по окончании молебна, началось многолетствование. Почтен был таковым и главный виновник торжества, ктитор наш, раб Божий Александр. Но вот, когда Владыка совсем уже приготовился к выходу из собора и оставил алтарь, тогда, став на амвон, обратился он к виновнику торжества с следующею речью (насколько мы в состоянии воспроизвести ее в своей памяти):

«Возлюбленный о Господе Александр Александрович! Думаю, что ты, водясь духом смирения, не ищешь славы от сынов века сего за твои благие деяния. Но святая Церковь, которую ты возлюбил паче всего и которая обязана воздавать всем должное, не может оставить эти деяния без внимания. Она знает, что никто более тебя не заботился о водворении здесь просвещения, никто более тебя не трудился в деле благоукрашения храмов Божиих и совершения в них благолепного Богослужения, и она усердно бы желала воздать тебе за оные. Но чем мы, смиренные служители Церкви, воздадим тебе за твои благие деяния? Почти ничем, кроме искренней, усердной молитвы о твоем спасении, здравии и долгоденствии. И мы молимся и всегда будем молиться, да дарует тебе Господь вместо тленных – нетленная, вместо временных – вечная, да благословит Он все дела и начинания твои для блага ближних и твоего собственного. Знамением сих наших благожеланий да послужит эта святая икона Христа Спасителя с ликами на ней Святых, коих имена носили и теперь носят дорогие сердцу твоему лица».³ При чем Владыка благословил Александра Александровича иконою, и тот со слезами умиления принял ее, как дар священнейший, из рук доброго архипастыря.

На обеде, данном по сему случаю господином Соловьевым, с благословения Его Высокопреосвященства, между прочим предложена была подписка в пользу страждущих наших братьев Славян в Турции. Собрано и отправлено в Славянский Московский Комитет 347 рублей. Кроме того, господином Соловьевым пожертвовано 100 рублей на Владимирскую епархиальную библиотеку. Также и при Киржачском Благовещенском Соборе решено открыть церковно-публичную библиотеку в память этого дня.

Вечером город был иллюминован по случаю Высокоторжественного дня.

Но празднество наше этим днем не закончилось совсем. Наутро Владыка снова прибыл к Литургии и, исполняя обычай древности, на юге России и доселе хранимый, совершил после Литургии соборную панихиду по родителям радушного хозяина и благотворителя.

В тот же день Владыка отправился в обратный путь, благословляемый гражданами города Киржача. И Киржачу нельзя не благословлять Архипастыря, принявшего личное и самое искреннее участие в нравственном благоустроении нашего города.

Открытие собора празднуем мы ныне, братия! Киржач наш – эта некогда уединенная, терявшаяся в непроходимых дебрях дремучих лесов пустынь, а затем – один из беднейших и малолюднейших городков – наконец достигает в меру возраста, достаточную для того, чтобы занимать не последнее место в числе городов русских – не только в материальном, а и в церковно-общественном отношении. Вот он имеет уже ныне и соборный храм, и при нем полный, нарочитый собор пастырства церковного. И будут в сей древнейший из наших храмов время от времени стекаться на совокупную с нами молитву и из других соседних нам приходов пастыри и их пасомые, подобно тому, как в древности стекались в него «собори монахов» (да будет благословенна память их, паче же память святых первооснователей и покровителей града нашего!). Город наш промысловый становится отныне и соборным, центром церковно-общественной жизни здешней местности. Таковым по крайней мере должен он быть.

Но скажет кто: что же особенного в том, что один из храмов наших будет называться отныне соборным, и т.д.? «Что особенного»? А хотя бы то – возможность участия для вас за соборным Богослужением. Вы ни во что это вменяете? Между тем значение Собора и этим далеко еще не ограничивается.

Соборное начало в Церкви – это, други мои, ее сила, краса, основа. Да! Возьмите Евангелие. Что оно гласит? «Истинно говорю вам, – слышите вы голос Христов,– что если двое из вас согласятся на земле просить о всяком деле, то чего бы ни попросили, будет им от Отца Моего Небесного. Ибо где двое или трое собраны во имя Мое, там и Я посреди их». (Мф.18:19–20). И – что всего важнее – как учил Иисус Христос, так – видим – сам же первый и творил. Он ли не был близок к Отцу небесному как от вечности, так и во дни земной жизни своей? И, однако, в более важные минуты своей земной жизни, на Фаворе, например, или в саду Гефсиманском – обратите внимание! – Он ищет и просит взаимодействия молитвенного у своих учеников, молитву деет соборне, поем Петра и Иоанна, и Иакова (Лк.9:28). А апостол Иаков даже прямо требует собора пресвитеров в известных случаях для успешности молитвы. «Болит ли кто в вас, – читаем у него, – да призовет пресвитеры церковныя» (не одного, а несколько), и да молитву сотворят над болящим, помазавши его елеем во имя Господне (Иак.5:14).

И в отношении ли только молитвы и священнодействий такое завещание нам от первенствующей Церкви? То же начало соборности не лежит ли в основе и других отправлений церковной жизни? Например, на случай грехопадений наших ближних заповедь Евангельская чего от нас требует? «Аще согрешит к тебе брат твой, иди и обличи его между тобою и тем единем... Аще тебе не послушает, пойми с собою еще единаго или два, да при устех двою или триех свидетелей станет всяк глагол. Аще же не послушает их, повеждь Церкви», т. е. её представителям, поясняют Отцы Церкви (Златоуст, Феофилакт). «Аще же и Церковь преслушает, буди тебе яко же язычник и мытарь» (Мф.13:15–17). Не ясно ли здесь начало соборности? На дело проповеди идут апостолы опять – посмотрите! – тоже соборно, попарно. И когда, по вознесении Иисуса Христа на небо, в церкви Христовой возникло было разномыслие по некоторым пунктам вероучения, апостолы как поступают? Составляют собор из себя и пресвитеров и поставляют решение во имя Святого Духа. «Изволися Духу Святому и нам!» – вещают они в слух всей Церкви. И, прошу заметить, Церковь, ничтоже сумняся, приемлет решение собора за голос Самого Бога и признает отселе соборное начало за одно из необходимейших условий своего благостояния. «Дважды в году да бывает собор епископов (в каждой области), и да рассуждают они о догматах благочестия, и да разрешают случающиеся церковныя прекословия», – гласит апостольское правило (37 и 1 Всел. 5 пр.). Со временем соборное начало, видим, получает в Церкви еще более широкое развитие и становится силой, против которой не могут устоять ни внешние, ни внутренние враги ее, что и заставляет их всячески преследовать совещательные собрания христианских пастырей. Так, читаем у одного из древнейших историков (Евсевия) о Ликинии, гонителе христиан: «не видя никакого благовидного повода к нападению на служителей Божиих, он издал закон, запрещавший везде и всякое взаимное общение их, путешествие каждого из них в пограничную церковь, составление соборов или советов и совещание о пользе христиан. Это служило ему поводом к нападению на нас: ибо если мы нарушим закон, то надобно будет подвергнуть нас наказанию; а когда захотим повиноваться указу, то ослабим постановления Церкви, ибо споры особенной важности не иначе могут быть примиряемы, как соборно». Не говорю уже о соборах вселенских, глубокое и многоплодное значение которых в Церкви кому более или менее не известно?

Но, думаю, было бы с моей стороны непростительным упущением умолчать перед вами на сей раз о значении и обычности собора в нашей русской древней церкви. Здесь, на Руси, собор с первых же дней русской церкви принялся, как и должно. Здесь, сколько известно, кроме соборов чрезвычайных и обычных, областных, епископских, были еще издревле в ходу: а) соборы епархиальные, собираемые каждым епископом из местного епархиального духовенства, и, затем, б) соборы собственно священнические – по «староствам» или, что то же, по благочиниям. «И колико будет старост (поповских), толико и соборов», – гласит одна из статей так называемого Стоглавого собора, бывшего при царе Иване Васильевиче Грозном. «И те свяшенницы и диаконы, которые в их соборе, всегда вкупе сходясь, свещаются пред ними и исправляют в церковных чинех и всяких духовных делах». Из старост поповских составлялись потом свои соборы, большей частью при протопопиях. И наконец «протопопы, поповские старосты и десятские священники», как видно из постановлений того же Стоглавого собора, в качестве выборных от священников известного округа могли присутствовать в суде святительском (на соборах епархиальных), по делам священников своего округа, когда это находили нужным епископы. Причем не излишне заметить, союзность духовенства была тогда так прочно организована, что всякий, ищущий священства, должен был сперва представить о себе кроме свидетельства духовника еще свидетельство семи соседних священников, согласно постановлению собора Владимирского (1274 г.). Через это свидетели принимали на себя нравственную ответственность за того, кто вступал в их круг. Почему святители и давали тогда священникам советы такого рода: «если один священник узнает о другом, что он служит недостойно, то должен братски сказать ему раз и другой: исправься, брат! Если же не послушает тебя, поведай епископу, иначе будешь осужден вместе с виновным». (Вопрош. Кирик. XII в.). Совет вполне Евангельский! И благодетельно же было для Церкви такое широкое развитие духа союзности в среде ее служителей. Известно, на какой низкой ступени образования стояло в древности наше русское духовенство – едва грамотно было, и однако – что видим? – оно умело и насадить и поддержать в темных массах народа дух истинного благочестия, любовь к Церкви и т.д. И это среди ужасов татарского порабощения! Как это сталось? Дух союзности, царивший в среде духовенства, тому причиной: его непрестанные соборы совещательные, и особенно богослужебные.

Скажем слова два о последних.

Богослужебные соборы древности представляют, братия, одно из отраднейших явлений тогдашней церковно-общественной жизни. Вот, например, по случаю эпидемии или ее прекращения, по случаю вселенских поминовений, нарочитых праздников и т.п. устрояется в известной местности соборное молебствие (вещь обычная у некоторых славянских племен и поныне). В нем, во-первых, должны были принимать участие непременно все причты и приходы известной местности (а древние города, известно, как богаты были храмами и в то же время многолюдны), и, во-вторых, так как тогда приходы делились на десятки и староства с десятскими священниками и старостами во главе, то каждый десяток приходов сперва должен был собираться малыми крестными ходами из своих церквей в свой окружный соборный храм, каковым обыкновенно считался тот храм, где священником был староста или десятский священник, и при котором вследствие этого вообще бывали собрания пастырско-совещательные. Затем эти десятиприходные соборы тем же порядком с разных концов города стекались в главный соборный храм – кафедральный в тех городах, где был епископ – и здесь отправлялось торжественное Богослужение, в храме или же на стогнах городских. Таких соборных молебствий бывало в иных городах от 20 до 30 в год. Излишне, кажется, пояснять, как благотворно, без сомнения, должны были влиять подобные соборные молебствия на религиозное чувство масс народных.

Ныне обо всех этих торжественных молебствиях соборных и соборах духовенства вообще сохранилась почти одна память – в остатках крестных ходов из храма в храм по некоторым местам и соборне совершаемых молебствиях по городам в высокоторжественные дни. Соборные храмы есть у нас, но соборное начало – в самом почти мертвенном состоянии. Не от того ли ныне в среде христиан и замечается повсюду дух какого-то совсем не христианского обособления? Значение соборных молебствий утратило цену в глазах народа. Забыты слово евангельское, пример Спасителя и заповедь апостольская относительно соборной молитвы, ее превосходства пред единоличной. Между приходами тоже почти никакой общности. И даже духовенство не может похвалиться, что в нем прочно начало союзности!

Благодарение Богу, знамения времени видимо дают надежды на лучшее. Соборные храмы, соборы священнослужащих при них, съезды духовенства, приходские попечительства, разных наименований общества и братства год от года размножаются по лицу земли русской. Таким образом, собор снова готов уже занять подобающее ему место в церковной жизни русского народа. И мы веруем – это будет; и тогда собор снова сделается в Церкви «силой, охраняющей единство веры и жизни христианской, – богатящей и движущей преспеяние их в мире христианском». Снова сплотится воедино «собор мног зело» духовенства Православного. И тогда как дым, как прах, рассеются пред лицом его все это множество поклонников и проповедников лгущей учености, все эти стада «недоносков просвещения», недоучек наших, что силятся во что бы то ни стало проникнуть в народ и восстановить его против Церкви, Царя и духовенства. И вождям раскола не устоять тогда пред союзностью духовенства. Веруем: собор речет, и мощно будет слово его, так как оно – не его, а Божие. «Отче Святый! сотвори убо, да будем все мы, и пастыри, и пасомые, едино о Тебе – во Христе Иисусе Господе нашем!»

Не забудем, братия, просить Господа, да не укоснит Он изрещи мир и утверждение на Церковь Свою, так сильно обуреваемую ныне со всех сторон тлетворным дыханием всевозможных богоборных учений, и да подает неоскудно верным Своим единение духа в союзе мира. К чему и сами будем всячески стремиться, дабы быть нам о Господе собором святых – собором единоправным, единомысленным – зная, что без единения духа и молитвы наши – не в молитву, и добрые дела – не во спасение, и собор – ничтоже нам пользует.

Благославен Господь Бог наш, сице благоволивый о нас; да будет благословен и раб Его верный, виновник настоящего торжества, открывший нам своими средствами доступ к участию в соборных молитвах. Всяцем благословением благословим, братия, и благостнейшего Архипастыря нашего, много, много послужившего нашему городу Киржачу, как в сем деле, так и вообще в благоустроении церковной жизни по здешнему месту; послужившего и своим сочувствием, и советом, и содействием. Ныне он явился милостивно, чтобы благословить нас на восприятие и развитие в своей церковной общине духа соборности и братства. Примем, возлюбленные, сие благословение его открытым сердцем! Аминь.

Протоиерей Алексей Белоцветов