Учение сектантов о Церкви в свете их жизни и евангельского учения

(Дополнения и поправки к миссионерской полемике по данному вопросу)

Учение православной веры о Церкви в общих чертах таково:

«Церковь есть от Бога установленное общество людей, соединенных между собою православною верою, Законом Божиим, священноначалием и таинствами».

«Церковь не может погрешать или заблуждаться, и изрекать ложь вместо истины: ибо Дух Святый, всегда действующий через верно служащих Отцев и Учителей Церкви, предохраняет ее от всякого заблуждения».

«Согрешающие, но очищающие себя истинным покаянием, не препятствуют Церкви быть святою; а грешники нераскаянные, или видимым действием церковной власти, или невидимым действием суда Божия, как мертвые члены, отсекаются от тела Церкви и, таким образом она и с этой стороны сохраняется святою».

Так учит о Церкви православной христианский катехизис.

Совсем иначе рассуждают по данному вопросу штундо-баптисты. Они говорят:

«Обязанность всякого верующего, обратившегося к Господу, есть та, чтобы ему не оставаться одному, но соединиться с другими учениками Господними, как с членами одного тела, как с живыми камнями одного дома Божия, для взаимного назидания, утешения и вспомоществования на пути спасения, чтобы пребывать в учении апостолов, в общении, в преломлении хлеба и в молитве. Такое соединение учеников Христовых, устроенное по слову Божию, есть христианская церковь. Неизменным постановлением и правилом церкви пребывает Новый Завет».¹

Самый же состав церкви штундо-баптисты ограничивают только одними святыми людьми. По учению сектантов, в состав членов церкви не должны входить грешные люди, но она должна состоять только из общества святых. И в доказательство своей правоты они ссылаются на следующие места св. Писания:

«Какое соучастие верного с неверными»². «Если согрешил кто, замечают сектанты, его тотчас же надо отсечь от тела Христова, чтобы не осквернилось последнее»³. «Церковь должна быть свята и без порока»⁴.

«А у вас, – заявляют сектанты православным, – воры, мошенники, разбойники, пьяницы, ругатели. Их у вас терпят и не изгоняют из церкви. Поэтому мы вышли из вас и у себя не терпим таковых людей»⁵. Наша практика в данном случае такова:

«Церковь, следуя правилу ее Основателя, уполномочена и обязана таких ее членов, поведение которых противоречит их исповеданию, и которые преступая какую-либо из заповедей Божиих, по сделанному им увещанию, но хотят перейти к сердечному и открытому произнесению раскаяния, к намерению истинного исправления и, таким образом, остаются в грехе, – исключать и лишать прав членов посредством обыкновенного голосования (1Кор.5:2,13; 2Сол.3:6; Тит.3:10–31; 1Тим.1:19–20). Члены, возбуждающие явный тяжелый соблазн, или виновные в многократно повторяемых грехах, которых иногда просто только слово не заслуживает доверия, несмотря на все уверения в раскаянии, исключаются таким же образом (1Кор.5:1,13; Мф.3:8). Вторичное принятие исключаемого бывает, как всякое другое принятие, по испытании и исповедании грехов пред общиною, посредством голосования (2Кор.2:6–8)⁶.

В кратких чертах учение сектантов о церкви может быть выражено так:

Церковь есть общество верующих людей, отличающихся чистотою и непорочностью своей жизни, так что всякий грешник нарушает своим беззаконием святость церкви и потому должен быть немедленно удален из состава ее.

Если сравнить православное и сектантское учение по данному вопросу, то обнаружится громадная разница. Мы сразу увидим, что сектанты слишком далеко ушли от истины, во многих пунктах исказили христианское учение о Церкви и осложнили его массой нелепых и ложных толкований.

Теперь вопрос вот в чем. Как показать сектантам их ошибки и заблуждения? Как убедить «религиозных отщепенцев» в том, что они стоят на ложном пути, проповедуют ложные идеи, исходят из ложных оснований?

Доселе обыкновенно поступали таким образом. Брали неверно истолкованные сектантами места св. Писания, выясняли их надлежащий смысл и значение и, путем сравнительной оценки, показывали правду православия и ложь сектантства.

Все это так. Но не нужно упускать из виду того, что наш народ не привык к отвлеченному мышлению, что для него малопонятны и малодоступны наши теоретические^; рассуждения. У него практический склад ума. Он привык иметь дело с явлениями, образами, фактами, а не с силлогизмами, с отвлеченными построениями речи.

Посему, чтобы показать народу несостоятельность и неосновательность сектантского учения по затронутому нами вопросу, для этого меньше всего надо рассуждений и умозаключений, побольше фактов, примеров, иллюстраций.

Так, когда сектанты говорят, что в апостольской Церкви все были чистыми, непорочными и неповинными пред Господом Богом, то в противовес им нужно сказать народу, что хотя апостольская Церковь и считается святою, однако в ней было немало великих и малых грешников, которые не исключались из общины, не отлучались от Церкви, а постоянно пребывали в ней и своим пребыванием нисколько не нарушали ее святости.

Затем, в ответ на рассуждения сектантов, что их общество – «общество святых», нужно привести целую серию жизненных примеров дискредитирующего свойства, которые как нельзя лучше покажут всем и гордость сектантов, и их заблуждение, и неправду.

Наконец, когда народ при помощи ясных и наглядных примеров сам поймет, что сектантское общество есть общество не святых, а таких же простых и обыкновенных людей, как и они; когда народ придет к мысли, что идеального общества людей не может быть на земле, что даже апостольская община была не без пятен; когда все это поймет народ, тогда можно будет приступить и к комментариям спорных мест св. Писания. При помощи приведенных примеров яснее сделаются слова св. Писания, лучше будут усвоены апостольские изречения, очевиднее станет сектантское заблуждение.

Таким образом, критику основного члена сектантского «Символа веры» нужно начинать с беспристрастного описания апостольской общины. Потому что, если окажется, что даже апостольская Церковь не чужда была некоторых отрицательных сторон, так сказать «темных пятен», то о сектантской общине и говорить не придется.

Вот к этому-то мы и приступим.

Сектанты говорят, что жизнь первых христиан была чистою, непорочною и неповинною пред Господом Богом.

Да, жизнь их, нужно сказать, действительно была хороша. Но было бы заблуждением воображать, что она не имела теней и была чужда пятен.

Один очень авторитетный русский историк Церкви замечает, что жизнь христиан даже апостольских времен не лишена была «недостатков и пороков», о которых, по его рассуждению, умалчивать нельзя.⁷

Да и в самом деле, как можно умалчивать об этом, когда о несовершенствах рассматриваемого века, хотя они и не так значительны по размерам, говорят послания самих апостолов и определеннее других ап. Павел.

В послании к Коринфянам он, например, требует: «отрезвитесь, как должно, и не грешите, ибо, к стыду вашему скажу, некоторые из вас не знают Бога».⁸ Не имея надобности подробно анализировать эти слова, скажем одно: грешники во времена ап. Павла встречались. Ибо недаром предостерегает он: «не грешите». И встречались грешники до такой степени великие, что их апостол называет безбожниками.

В частности апостол при различных обстоятельствах указывает немало недостатков в состоянии христиан его времени, – недостатков, свидетельствующих по его словам, что некоторые христиане оставались еще людьми «плотскими», т. е. что они не прониклись высокими идеалами исповедуемой ими религии. Христианам того времени иногда недоставало согласия и единодушия. Обращая свою речь к Коринфянам, Павел говорит: «умоляю вас, братия, чтобы все вы говорили одно, и не было между вами разделений; ибо мне сделалось известным о вас, братия, что между вами есть споры».⁹ «Вы еще плотские, замечает далее апостол Павел; – ибо если между вами зависть, споры и разногласия, то не плотские ли вы? и не по человеческому ли (т. е. языческому) обычаю поступаете вы»?¹⁰

Свидетельство апостола так ясно, что не нуждается ни в каких комментариях.

Далее, во время совершения богослужения у христиан происходили беспорядки, которые сильно смущали дух апостолов.

Так, прекрасное обыкновение того времени поучать друг друга религиозным истинам в церковных собраниях не всегда отличались благоустроением. Случалось, как указывает апостол Павел, или то, что таких добровольных наставников набиралось много без всякой надобности, или же то, что пророки (учители веры) дозволяли себе говорить все разом. Апостол, обличая все эти непорядки, замечает; «Бог не есть Бог неустройства, но мира (тишины). Со стороны эти непорядки, по словам апостола Павла, могли казаться как бы некоторого рода «беснованием».¹¹

Самое совершение важнейшего богослужебного действия – евхаристии или литургии проходило иногда нестройно и даже прямо непохвально. Апостол Павел усматривает, что совершение евхаристии вместо того, чтобы быть актом общения верующих, вызывало какие-то разделения, приводило к расторжению союза между христианами. Так было в Коринфе. Изобличая этих христиан, апостол писал: «не хвалю вас, что вы собираетесь не на лучшее, а на худшее; ибо во-первых слышу, что, когда вы собираетесь в церковь, между вами бывают разделения, чему отчасти верю».¹² Это, как мы видим, «во-первых». А затем, тот же апостол рисует картину еще более печальных нестроений. «Далее, продолжает он, вы собираетесь так, что это не значит вкушать вечерю Господню. Ибо всякий поспешает прежде других есть свою пищу (т. е. пищу, принесенную в качестве пожертвования), так что иной бывает голоден (т. е. кто несколько опоздает), а иной упивается» (т. е. кто приносил, как жертву, кроме пищи и вино).

Маленькое примечание. В древности совершение евхаристии соединялось с особыми братскими трапезами, так называемыми «вечерями любви» (агапы), и именно эти вечери предваряли собою евхаристию.¹³

Затем, апостол Павел укоризненно вопрошает: «разве у вас нет домов на то, чтобы есть и пить? Или пренебрегаете Церковь Божию и унижаете неимущих? Похвалить ли вас за это? He похвалю».¹⁴ Апостол заключает свою речь так: «посему братия мои, собираясь на вечерю, друг друга ждите. А если кто голоден, пусть ест дома, чтобы собираться вам не на осуждение».¹⁵ Апостол прямо сказал, что он не хвалит поведения обличаемых им в настоящем случае христиан.

В виду того самоотречения и неустанных трудов, какими ознаменовали себя апостолы, можно было бы ожидать, что между ними и обращенными ими христианами установятся отношения полнейшего доверия и теплой любви. Но и этого не было. Апостол Павел жалуется, что лишь только он оставил Коринф, как некоторые уже «возгордились», причем он замечает по поводу этих «возгордившихся»: «чего же вы хотите? с жезлом ли к вам придти или с любовью и духом кротости?»¹⁶ Апостол не разъясняет, в чем выражалась гордость этих сомнительных христиан. Но можно догадываться, что к числу их принадлежали и те дерзкие люди из христиан, которые осмеливались осуждать и критиковать апостола. Мы знаем, что в Коринфе встречались такие лица, которые приписывали ап. Павлу непостоянство и неустойчивость в его мыслях. Они говорили, что будто бы Павлово «да» сводилось на «нет», и что его «нет» означало «да».¹⁷ Другие из коринфских гордецов находили несоответствие между образом действий апостола Павла и его посланиями. Они пустословили так:      «в посланиях Павел строг и силен, а в личном присутствии слаб».¹⁸ Другими словами, по их мнению, ап.Павел был храбр только на словах. Какая дерзость! А между тем их не исключали из общины; они были постоянными ее членами, и значит, не нарушали ее святости. В противном же случае их бы немедленно изгнали из общины.

Среди тех же коринфян появлялись люди, которые причиняли ему «огорчения», даже прямо были его «обидчиками», они «вселяли в его сердце «скорби и стеснение». В подобного рода явлениях апостол Павел готов был видеть обнаружение «умыслов сатаны».¹⁹

He менее печально для апостола было и то, что по легкомыслию или неверию к нему, некоторые из христиан, бывших его чадами, переходили, по выражению ап. Павла, к «иному благовествованию», каковы были, например, галаты. «Удивляюсь, писал апостол, что вы от призвавшего вас благодатию Христовою так скоро переходите к иному благовествованию, которое впрочем не иное, а только есть люди, смущающие вас и желающие превратить благовествование Христово».²⁰ Значит, галаты мало ценили авторитет апостола и предпочитали ему какого-нибудь говоруна. Как же это печально и оскорбительно было для такого человека, всецело преданного своему делу, каким был ап. Павел!

В числе крупных недостатков, характеризующих христианскую общину в Коринфе, мы должны отметить сутяжничество.

Сутяжничество это заслуживало осуждения уже по одному тому, что христиане для рассмотрения своих процессов обращались к языческим властям. Очевидно, тяжущиеся, под влиянием сварливости, забывали о том, как не благовидно для христианина жаловаться на своего собрата пред неверным, с которым у верующего не должно бы быть точек соприкосновения. А хуже всего то, что подобные тяжбы свидетельствовали о том_, что христиане жили несогласно с евангелием. Апостол Павел говорит: «и то уже весьма унизительно для вас, что вы имеете тяжбы между собою, брат с братом судится. Для чего бы вам, скорбит апостол, лучше не оставаться обиженными? Для чего бы вам лучше не терпеть лишения».²¹

Другой же недостаток общественного характера апостол Павел усматривает и изобличает в христианских жителях Фессалоники.

Правилом апостольского времени был труд для всех. Апостол постановил заповедь: «кто не хочет трудиться, тот и не ешь». Заповедь эта однако не всеми исполнялась. Некоторые из христиан оказывались людьми легкомысленными и по выражению ап. Павла: «ничего не делали, а суетились», т. е. они делали вид, что исполняют заповедь о труде, а в действительности лишь бездействовали. Таких суетных людей апостол называет «бесчинниками».²²

Обратимся теперь к характеристике нравственного состояния первенствующих христиан – нравственного в строгом смысл сего слова. Постараемся, как и раньше быть краткими.

Нельзя отрицать того, что и в этом отношении христиане не стояли на высоте своего евангельского призвания. В доказательство наших слов приведем прежде всего некоторые места из послания апостола Павла к Коринфянам.

Он пишет: «вы (т. е. некоторые христиане) сами обижаете и отнимаете (апостол не говорит что именно), и отнимаете притом у братьев»,²³ т. е. у таких же христиан. И затем угрожает: «или не знаете, что неправедные царства Божия не наследуют?» В послании к Коринфянам тот же апостол пишет: «я опасаюсь, чтобы мне не найти вас такими, какими не желаю, чтобы не найти у вас раздоров, зависти, гнева, ссор, клевет, ябед, гордости, беспорядков, и чтобы не оплакивать мне многих, которые согрешили прежде и не покаялись в нечистоте, блудодеянии и непотребстве, какое делали».²⁴

Очевидно, апостол, хотя точно и не знает, есть ли перечисленные грехи и пороки среди коринфян, но не сомневается, что они могут быть и вероятно бывают. Что некоторые нарушения христианских нравственных правил, и притом важнейших, в самом деле встречались среди коринфян, об этом довольно ясно дает понять апостол Павел, когда говорит: «я писал вам, чтобы вы не сообщались с тем, кто, называясь братом (христианином), остается блудником, или лихоимцем, или идолослужителем, или злоречивым, или пьяницей, или хищником».²⁵

Апостол Павел в послании к Филиппийцам говорит: все (т. е. христиане) ищут своего, а не того, что угодно Иисусу Христу». Положим, здесь апостол говорит гиперболически: «все». Мы должны помнить, что в то время, когда писалось это послание, апостол был под стражею в Риме²⁶ и естественно на многое смотрел преувеличенно. Но тем не менее, принимая во внимание вышеизложенные нами недостатки религиозного и общественного характера, мы вправе утверждать, что по крайней мере некоторые христиане того времени искали не того, что нужно, искали своих си.²⁷

В том же послании к Филиппийцам апостол Павел еще говорит: «многие, о которых я часто говорил, а теперь даже со слезами говорю, поступают, как враги креста Христова: они мыслят о земном»²⁸

Итак, по словам ап. Павла, «многие» из христиан явились «врагами креста Христова».

Положим, что это выражение «многие» не указывает на какой-нибудь определенный и очень большой процент «земная мудрствующих», а указывает на то, что таких было немало там, где не должно бы быть ни одного такого. Однако вышеприведенные нами исторические факты, несомненно свидетельствуют, что враги креста Христова действительно существовали. Врагом же креста Господня надлежит признавать всякого, кто, по выражению апостола Петра, «идет во след скверных похотей плоти»,²⁹ ибо чрез таких, по словам того же апостола, «путь истины», т. е. путь креста, «будет в поношении».³⁰

Нужно заметить, что не один апостол Павел изобличал пороки и беззакония первенствующих христиан. Это весьма часто делал и ап. Иаков. Он отмечает, напр., такие дефекты в жизни первых членов апостольской общины:

«Христиане, позабыв, что Христос умер равно за всех людей, в своих собраниях отдавали незаконное преимущество богачам пред бедняками (2:1–2). Во вторых, тогдашние христиане склонны были к непризванному учительству (3:1–2); вели между собою «вражды и распри» (4:1), были исполнены мирских «вожделений» (4:4), пересуживали друг друга» (4:12); вели нехристианскую жизнь (4:5), удерживали плату у работников, жавших их поля (4:4) и т. д.

Таким образом, мы показали, что жизнь первенствующих христиан, за исключением святых апостолов и их сотрудников едва ли чем отличалась от лучших представителей церкви дальнейших веков.³¹

Сектанты же рисуют жизнь первоначальных христиан в исключительно светлых чертах. Конечно, это было бы делом похвальным, если бы они имели в виду отметить поучительные стороны первохристианской эпохи и были чужды тенденций. Но сектанты это делают исключительно затем, чтобы убедить своих слушателей, как православная Церковь далеко ушла от своего идеала.

Вследствие этого, похвалы штундо-баптистов нужно признать дутыми.

Охарактеризовавши жизнь первенствующих христиан по возможности со всех сторон и притом беспристрастно, удобнее всего после этого обратиться к нашему простому народу приблизительно с такими словами:

Православные! Жизнь первых христиан, жизнь апостольской церкви во всех отношениях должна быть для нас идеалом, той вожделенной целью, к какой мы должны всегда стремиться. Она так высоко стояла, как никогда не стояла христианская церковь в последующее затем время. И однако, посмотрите, как много было в этой «святой» апостольской церкви разного рода грешников! Как много было темных сторон! Здесь были и споры и ссоры. Было сутяжничество. Замечалась гордость. На вечерях любви случались нестроения. К апостолу относились с недоверием, без уважения, легкомысленно. Некоторые Бога забывали, искали своего, а не того, что угодно Иисусу Христу. Мыслили о земном, а не о небесном. И так далее и так далее. И несмотря на все эти перечисленные грехи и беззакония апостольская церковь была «святою». Значит, грешники не нарушали ее святости.

Если же апостольская церковь, несмотря на полноту благодати и истины, несмотря на постоянное руководство апостола и на близость ее ко Христу, не смогла сохранить жизнь своих членов в абсолютной чистоте и святости, то о позднейшей церкви и говорить нечего. Одним словом, если в апостольской общине встречались недостатки и пороки, то, значит, они вполне возможны и в современной церкви.

Сектанты отрицают этот вывод. Они никак не могут согласиться с ним. Они всеми силами стараются доказать, что в их религиозной общине нет грешников, что их общество – общество «святых».

Это грубая ложь. Самообман. Самообольщение. Все, что хотите, только не истина. В этом убеждают нас и личные наблюдения и заявления компетентных лиц и, наконец, собственные признания самих штундо-баптистов.

Остановим свое внимание сначала на свидетельствах сектантов.

В журнале «Баптист» (№ 36, 1911 г.) мы встретили коротенькую статейку, под заглавием «Кафедра». В ней автор настаивает на том, что на кафедру должны выступать только люди, вполне подготовленные к проповеди, тогда как находится много желающих порисоваться на кафедре и поговорить без достаточной подготовки, отчего, дипломатично выражается автор, «происходят недоразумения, так что «хроника кафедры богата всевозможными приключениями». В конце статьи автор говорит более откровенно: «несмотря на все свое высокое назначение, кафедра иногда служит предметом интриг, исканий себялюбцев, неустройств и страданий в общине; уязвленная бездарность начинает употреблять клевету, грубую силу, для того только, чтобы не остаться в стороне, незамеченной».

Таким образом, сами сектанты сознались в том, что в их общине бывают: интриги, эгоизм, неустройства, клевета, притеснения грубой силы, гордость и т. д. Другими словами, сами сектанты констатировали порочность многих своих членов и тем самым подписали смертный приговор своему учению о Церкви, как об обществе «святых».

О таких нестроениях повествуют не только простые смертные баптисты, но и их знаменитые витии. Вот, например, что пишет Сперджон по поводу таких, желающих порисоваться на кафедре и поговорить без достаточной подготовки:

«Если выпадет на долю такого человека хоть малейший успех, он сейчас же возгордится им, – порок, столь часто встречающийся у наших проповедников, вовсе не служащий к их украшению, а прямо ведущий к погибели».³²

Как видим, даже сектантским проповедникам далеко до настоящей христианской святости.

Иллюстрацией к рассмотренной статье может служить помещенный в том же номере, подписанный псевдонимом Baptist рассказ – «Светит, да не греет». В этом рассказе автор передает свою беседу с одним почтовым чиновником. Последний признает баптизм «самым правильным учением», но несмотря на это, категорически отказывается присоединиться к сектантской общине. Препятствием для такого присоединения служит его знакомство с частной жизнью некоторых баптистских проповедников. Отсюда автор делает вывод, насколько проповедники должны тщательно следить за своей жизнью.

Очевидно, несоответствие между словом и делом, между жизнью и проповедью значительно распространено среди баптистов, если такие ревнители баптизма, как редакция «Баптиста», находят нужным помещать в своем журнале подобные статьи.

Вот еще несколько иллюстраций, позаимствованных нами от самих сектантов.

В одном из писем, адресованных на имя штундистской общины, пишущий штундист уведомляет свою братию о делах «старшего брата», или что тоже, штундистского пресвитера. В письме замечается, что этот последний взял деньги из кассы для нуждающихся, а употребил их более в свою пользу, что он (пресвитер) налагает на них (штундистов) бремена неудобоносимые; по два рубля с брата в год и по одному с сестры для своих разъездов по братьям. «Несколько лет тому назад, – замечается в письме, – он (пресвитер) имел только одну лошадь, а теперь у него уже двенадцать их; носит он новую одежду и добрую шапку, имеет двое часов, покупает табак и курит, заложивши руки в карманы, ходит по базару с цигаркою в зубах. Вот как помогла ему касса... Я уже говорил ему и наедине и при свидетелях, что он нехорошо делает, а он еще выругал меня неподобными словами»...³³

А вот недавнее свидетельство Евфимия Бойко, присоединившегося к православной церкви 23 января 1912 года в г. Таганроге:

«Пять лет, пишет он, я пробыл в их общине. Сначала такими хорошими и добрыми показались мне новые братья. Но благодарение Богу! Постепенно я стал замечать, что благочестие и набожность баптистов – лицемерные. Они, по слову апостола, «имели только вид благочестия, силы же отверглись» (2Тим.3:5). Обвиняя православное духовенство в том, что оно получает за свой труд вознаграждение, сами на своих собраниях обременяли членов всякими общинными взносами и своим пресвитерам и проповедникам выдавали большое жалованье. Изображая из себя людей трезвых, баптисты не прочь были покутить в ресторанах и прокатиться на автомобилях, как это делал регент хора ростовской общины Антонов на занятые у брата Марченко деньги. Проповедуя целомудрие и воздержание, баптисты в то же время бросали своих законных жен и вступали в связь с посторонними женщинами. И кто же это сделал? He рядовые братья, а сам – пресвитер ростовских баптистов – отец семерых детей, которого братья поймали в час ночи с одной девушкой возле тюрьмы. Вот до чего доходит двуличие и фарисейство баптистов, так жалобно распевающих свои псалмы!

Разочаровавшись в ростовской общине, я в 1911 году переехал в Одессу, где и поступил на работы по ремонту дома в сто двадцать тысяч рублей – пресвитера Макаренко. Работа была очень тяжелая. Я надорвался, заболел и слег в больницу, где пролежал девятнадцать дней. Выписавшись из больницы, ослабевший силами, нищий и убогий, я обратился к пресвитеру Макаренко с просьбой – занять мне пять рублей. Ho Макаренко, со слезами говорящий на собраниях о помощи бедным, сухо ответил мне: «у меня не заемный банк».³⁴

Вот если бы побольше таких примеров! Вот если бы собрать их отовсюду, со всех книг, со всех газет, журналов, писем и листков и затем обнародовать их. He по частям, не в одиночку, а в совокупности, в одной книге. Какая великая получилась бы польза от этого издания! Не только для православных, но и для самих сектантов. Первых оно убедило бы в полной несостоятельности сектантского учения о Церкви, а вторых возвратило бы на правый путь, отрезвило их, вывело из состояния горделивости, самообольщения, самодовольства и воочию убедило бы их в неосновательности главного сектанского «верую».

Эти примеры тем важны и полезны для нас, что они сообщаются не нами, православными, заинтересованными в противосектантской полемике, а самими баптистами. Посему, против вышеприведенных примеров наши религиозные противники ничего не могут возразить. Они не могут даже приписать им тенденциозности, а нас обвинить в пристрастии. Все дело их рук, их последователей, их журналов, их пресвитеров и руководителей. Пред ними – сектанты безответны.

Теперь перейдем к изложению других фактов и иллюстраций, которые зарегистрированы административными лицами, общественными учреждениями, полицейскими властями, сельскими управлениями.

Этого рода примеры тоже весьма убедительны для нашего народа. Народ³⁵ верит царским слугам. Верит епископам, губернаторам, судьям, земским начальникам, исправникам и другим должностным лицам. И потому их заявления, их свидетельства о тех или других обстоятельствах сектантской жизни народ будет охотно принимать на веру, ничуть не сомневаясь в их тенденциозности и достоверности.

Приведем некоторые из этих так сказать официальных свидетельств. Приведем не все, а только некоторые самые яркие, характерные и вместе с тем убедительные.

1870 года октября 10 дня пристав 1 стана Херсонского уезда, Засельской волости, вследствие предписания г. Херсонского уездного исправника от 16 минувшего сентября за № 70 произвел там, на месте дознание по прошению тамошнего крестьянина, Стефана Гончарова, о действиях зятя его, тоже крестьянина села Явкиной, Даниила Павлюченка, в отношении жены своей Марии, заключающихся в принуждении ее побоями и истязаниями к склонению в секту образовавшегося в селе Явкиной раскола, причем оказалось следующее:– крестьянин Степан Гончаров и жена его, Наталья, отозвались, что дочь их Мария, находящаяся в замужестве за тамошним крестьянином, Даниилом Павлюченком, в последних числах августа пришла к ним в дом с детьми своими – сыном двух лет и дочерью пяти лет, больная, с избитым лицом и в слезах заявила, что ее избил жестоко ременною уздечкою и прогнал из дому с детьми муж ее, Даниил Павлюченко, за то, что она, Мария, по принуждению мужа не желает отступить от православия и совратиться в секту, в которой состоит сам ее муж. От побоев этих Мария лежала два дня больною у родителей своих и рассказала им, что муж ее, Данила Павлюченко, наносит ей подобные побои очень часто в продолжение последних двух лет, но она все терпела и не хотела обнаружить пред родителями своими дурного обращения с ней мужа ее, пока сей последний не выгнал ее с детьми совсем из дому. Об этом Степан Гончаров жаловался на зятя своего, Даниила Павлюченка, Засельскому Волостному Правлению, куда Павлюченко призывался волостным старшиною и был убеждаем сим последним не делать истязаний жене своей, но Павлюченко отозвался, что сделал только некоторые домашние взыскания с жены своей Марии за то, что она ленится работать. Таким образом, Мария Павлюченкова с двумя малолетними своими детьми находилась у своих родителей недели три или более и потому на продовольствие ее с детьми сельский староста села Явкиной, по предписанию Волостного Правления, доставил из дому Павлюченко в дом Степана Гончарова пшеничной муки два пуда и ржаной два пуда. Но когда Данила Павлюченко, по истечении трех вышеупомянутых недель, пришел в дом Степана Гончарова и потребовал, чтобы жена его, Мария, пошла к нему обратно, то она, боясь новых истязаний, отказалась идти в дом к мужу своему. Тогда сей последний 8-го же числа октября пришел в дом своего тестя, которого не было дома, а находилась только жена его Наталия, да дочь ее Мария, стал требовать, чтобы она шла к нему в дом. Мария же отговаривалась, что не пойдет, пока не последует решения на поданную жалобу за жестокое его обращение с нею. Но Павлюченко взял жену свою Марию за грудь, таскал по избе, выволок за ворота на улицу и здесь шарпал (метал) ее во все стороны и, бросив ее на улице лежащую на земле, не обратив даже внимания и сожаления к тому, что она находится при последних днях беременности.³⁶

О пресвитере Якове Ковале, составитель исповедания чаплынских штундистов, сообщается, что он замотал хранившиеся у него братские деньги и предался пьянству, так что лишен был звания пресвитера, хотя и остался по прежнему главным проповедником штундистского учения.³⁷

Сельское правление Донской-Балки Одесского уезда доносило Херсонскому губернатору от 25 мая 1890 года за № 45. Согласно предписанию Одесской Уездной Земской Управы от 27 апреля за №1811, в котором поручено сельскому правлению производить ежемесячно осмотр лошадям, а в случае появления сапа, доносить немедленно, сотский дер. Донской-Балки с писарем отправились к посессору Биллеру (штундисту), чтобы прочитать ему это предписание. Подойдя к хутору, сотский заметил пять стоявших цыганских шатров, к которым сотский отправился сказать, чтобы они убирались, но цыгане стали отговариваться, что не его дело гнать их, и что им позволил стоять посессор этого хутора, Биллер. Тогда сотский спросил у них паспорта, цыгане и от этого отказались, заявляя, что у них нет никаких паспортов. На этот спор прибежал один, проживавший там штундист, который, несмотря на то, что сотский был при знаке и орденах, схватил его за грудь, а также приказал брать и цыганам и тащить во двор к посессору с угрозами – «вот мы покажем тебе там паспорта»! Явился посессор Биллер, а также четыре его сына и все проживающие, как выше сказано, беспаспортные лица, и стали таскать по всему двору сотского, оборвали как значек сотского, так и ордена, и с тем только отпустили, что сотский дал слово, что больше не будет ходить в хутор.³⁸

Священник м. Любомирки, Херсонской епархии, о. Михаил Козакевич, в своей «записке» сообщает весьма интересные факты, из которых приведем некоторые.

Проживающий в Любомирке Помогинянский крестьянин, главный агитатор ереси штундов, Иван Рябошапка, начиная с 1871 года по настоящее время (1875 г.) каждую весну и осень, когда бывает больше работы в поле, собирает от каждого крестьянина, штунда, по несколько рублей и, под предлогом хлопотать по делам штундов в Одессе, Киеве, Петербурге и Москве, выезжает из Любомирки неизвестно куда. Потом, когда штунды общими силами спашут его степь, засеют, соберут и свезут ему хлеб и сено в его «гарман», тогда он является домой и объявляет штундам: что он лично виделся с Государем Императором, министрами и со всеми начальниками, но не успели ничего сделать потому, что православные обворовали его на дороге. Затем является на Рябошапке и жене его новая хорошая экипировка и он, в презент штундам, сулит по одной своей и других неизвестных личностей фотографической карточке.³⁹

Другой пример. Любомирский крестьянин, штундист Петр Побережский, не умеющий ни читать, ни писать, 27 декабря 1874 г. посредством родного своего брата, штундиста, временно отпускного Андрея Побережского, вечером затащил в свой амбар 2-х православных любомирских крестьян: Прокопа Побережского и Петра Сыча (Ярошенко), для совращения их в ересь штунд, а сам вместе с агитатором Рябошапкой засел во дворе в своем сарае. Петр Побережский, будучи неграмотным, и не надеясь совладать с неграмотными даже при помощи Рябошапки, словам которого они не поверили бы, задумал употребить такую хитрость: когда Прокоп Побережский и Петр Сыч вошли в отпертый солдатом Побережским сарай и когда тот же солдат пошел в комнату, будто бы принести свечу, тогда Петр Побережский и Иван Рябошапка заперли двери на крючок и объявили их ворами, вошедшими в амбар воровать пшеницу. Обманутые таким образом только теперь поняли, что они попали к штундистам в руки, но, ободрившись, не захотели слушать их увещаний и принять того прощения, которое обещал им Петр Побережский в лице своем от всех штундов, лишь бы они согласились пристать к штунде, а потребовали над собою суда. На волостном суде обнаружилось мошенничество обоих Побережских и Рябошапки, сделанное ими для достижения известной цели, а мнимые воры были оправданы.⁴⁰

Любомирский крестьянин Дамиан Сова, после совращения в ересь штундов, по старанию агитатора Ив. Рябошапки, вместе с другими любомирскими крестьянами штундами Мефодием Будниченком и Никитою Глиняным, пойман в краже водки из любимирского экономического подвала, за что был судим в Волостном Правлении и содержался несколько дней под арестом.⁴¹

Любомирский штундист Михаил Ткаченко в сентябре 1872 г. похитил с поля экономические плуги, отысканные потом в доме его на чердаке кр. Иоакимом Рыбалкой, за что был судим в Волостном Правлении и содержался четыре дня под арестом.⁴²

Штундист Митрофан Клименко похитил у любимирского крестьянина Петра Коваленко из сундука 65 руб. серебром, за что был судим в Волостном Правлении, и, после сознания, возвратил уворованные деньги.⁴³

Каменец-Подольский дворянин-штундист, проживающий в хуторе Колоколовой, Андрей Осецкий, в ноябре 1873 года похитил с церковной земли псаломщика м. Любомирки, Иоакима Гребенкова, три копны сена, топор, косу, молоток и оселок, за что был судим правлением и, после улик, возвратил похищенное.⁴⁴

Любомирские штундисты – Илларион Довбня, Дамиан Сова, Петр Побережский и Ефим Осадчий за обворование подвалов, лавок и разную кражу были судимы в Окружном Суде: из них первые три содержались в Александровских ротах, a последний в остроге.⁴⁵

Жена Любомирского крестьянина, Емельяна Дробота, Феодосия, поступившая в штунды против воли своего мужа, часто наносит жестокие побои своему свекру, 80-летнему старику Стефану Дроботу, и грозит ему, что если он не оставит православия, то штунды убьют его, о чем Дробот заявил Волостному Правлению и приходскому священнику.⁴⁶

Елизаветградский мещанин Петр Котовский, католического вероисповедания, в течение 1875 года дважды заявлял священнику, что все взрослые его сыновья, поступившие в штунду, собираются задушить его.⁴⁷

Любомирский крестьянин, штундист Иван Вовк, в марте 1875 года публично говорил тестю своему любомирскому крестьянину Стефану Божку, что если сам он не захочет оставить православную веру, то пусть не препятствует своим дочерям поступить в штунды, иначе он убьет его как собаку, о чем Божко заявлял приходскому священнику и Волостному Правлению.⁴⁸

Любомирский крестьянин Григорий Рак – штундист, 22 июня 1875 года, в воскресенье поутру напился в любомирской корчме до безумия, и когда был благовест в церкви к божественной литургии, вышел из корчмы, упал на улице возле церкви и лежал в таком безобразном и соблазнительном виде публично до тех пор, пока не был прибран сельской полицией и отправлен Волостным Правлением в становую квартиру для привлечения к ответственности по суду.⁴⁹

Бывший в любомирской волости старшиной, крестьянин Платон Скоромный, считавшийся прежде одним из лучших, трезвых и достаточных хозяев в местечке Любомирке, после поступления в штунды с женою своею Акилиною, сделался прегорьким пьяницей, так что в декабре 1874 года, в безумии от пьянства, мимоходом из корчмы, ворвался в дом православного крестьянина Варлаама Шендецкого и нанес побои его гостю, мещанину Ивану Бараненке (Плискуну), по жалобе которого он, Скоромный, был привлечен к Волостному суду и штрафован 3 рублями.⁵⁰

Любомирский крестьянин, совратитель православных в ересь штундов, Иаков Таран, в течение января 1875 года подбросил приходскому священнику несколько безымянных писем, писанных как им самим, так и другим крестьянином деревни Любомирки, штундистом, Артемием Немированным, в каковых письмах клеветал на два православных семейства, обвиняя их в тайном прелюбодеянии и выставляя этот порок православных на суд священнику. После дознания, учиненного при участии должностных лиц волостного и сельского правления, оказалось, что сам Таран имеет покушение на гнусное прелюбодеяние с матерью одного крестьянского семейства и, не имея возможности достигнуть преступной цели, через другое крестьянское семейство, вздумал клеветать на оба семейства посредством подбрасывания священнику писем пасквильного содержания. Причем, Таран был публично уличен на сельском мирском сходе, бывшем в марте 1875 года.⁵¹

Много и очень много других примеров можно было бы привести из жизни сектантов в подобном роде, но, мы думаем, что и этих достаточно. И эти вполне наглядно и красноречиво говорят в пользу несостоятельности сектантского учения о Церкви, как об обществе, «святых».

Мы думаем, и даже уверены, что если, пред критическим разбором сектантского учения о Церкви, пред оценкой его с точки зрения евангельского учения, сообщить народу несколько документальных свидетельств в доказательство существования в недрах сектантской общины порочных, греховных и безнравственных лиц, то народ сразу поймет и увидит всю нелепость сектантского учения. Нужно только избирать примеры убедительные, красноречивые. Хорошо было бы, если бы православные полемисты опровергали всем известными случаями и событиями. Тогда впечатление получалось бы поистине поразительное.

Один миссионер, священник о. Иван Коровкевич, рассказывал нам такой случай. В его местечке, т. е. в местечке Кобыжча, Козелецкого уезда, Черниговской губернии, завелись штундисты. И, как водится, начали пропаганду. Стали учить народ тому, что православная Церковь не есть истинная, святая Церковь, так как в ней есть порочные, грешные люди. Что истинно святою Церковью является только их община, община баптистов, потому что в ней нет места порочным людям, что все таковые немедленно удаляются из ее среды, так что баптистская община во всякое время состоит только из «святых» лиц, чистых, непорочных и неповинных пред Господом Богом.

– Такое заблуждение, рассказывал миссионер, сильно волновало умы православных христиан. И как я ни доказывал им несостоятельность и неосновательность сектантского учения о церкви – ничего не выходило. Все стояли на своем – у баптистов лучше, у них нет места порочным людям, там только святые.

– К счастью для меня, главный заправило сектантов, пресвитер (имя рек)⁵² зимою 1910 года попался в фабрикации и в сбыте фальшивых ассигнаций. Его судили. И когда после суда над ним, его не исключили из общины, и он по-прежнему остался руководителем сектантов и их пресвитером, я обратился к народу с такими словами:

– «Православные! Вы вот говорили, что у сектантов лучше, чем у нас, что у них праведнее поступают и лучше живут, чем у нас, что у них церковь святая, а у нас грешная. Теперь рассудим это. Вы, конечно, слыхали об их пресвитере, что он попался в мошенничестве. И его проступок вы, без сомнения, считаете безнравственным, греховным, недопустимым в обществе «святых». Однако пресвитера не удалили из общины. Он остался. Таким образом, у них в обществе святых проживает грешный, порочный человек. Можно ли после всего верить сектантам, что у них в церкви только святые живут? Конечно нет. Мы только случайно узнали об этой истории. А сколько таких и подобных им примеров ежегодно происходит в сектантской общине? Мы только об этом не слышим, и не знаем. Потому что от нас все это скрывают, тщательно замалчивают, прячут, как говорится, концы в воду.

ІІосле таких увещаний, после соблазнительного поступка сектантского пресвитера, говорил Коровкевич, все православные перестали верить сектантам. Они даже смеялись над их учением о церкви, как обществе святых. Мне даже и к доводам св. Писания не пришлось обращаться. И без св. Писания они убедились в ложности сектантского учения.

Характерный случай. Когда православным выяснялась при помощи слова Божия несостоятельность одного из членов сектантского катехизиса, народ оставался при своем мнении, что у сектантов лучше. Когда же был использован произошедший в общине соблазнительный факт, настроение православных изменилось, симпатии их исчезли, и прежняя уверенность их в истинности баптистского учения о церкви была окончательно парализована.

Чем объяснить это?

Вероятно тем, что все доводы православных миссионеров ослабляются сектантскими пропагандистами путем извращенного и тенденциозного толкования и понимания. Фактов же никак нельзя изменить, что сделано, то сделано. Раз кто попался в изготовлении и распространении фальшивых ассигнаций, то о нем никак нельзя сказать, что он совершенно непричастен сему делу.

Вот почему в полемике по данному вопросу главное и преимущественное внимание мы должны обращать не на теоретические рассуждения, а на фактические данные. Последние лучше всего и убедительнее говорят о несостоятельности того или другого учения. Да к тому же они гораздо понятнее и доступнее народу, чем всевозможные отвлеченные умозаключения.

Впрочем, сектанты и при такой осаде могут выйти из воды совершенно сухими. В ответ на приведенные нами выше факты сектанты могут сказать:

– «Да, и между нами есть люди слабые, порочные. Но мы таких немедленно исключаем из своей среды. И принимаем их только под условием полного раскаяния и чистосердечного признания во всех делах и помышлениях. А при такой тактике наша община всегда остается чистою, «святою».

Нас не могут и не имеют права упрекнуть в пристрастии и в измене нашим традиционным порядкам.

Сектанты не только могут это сказать, но они действительно уже это говорят. Говорят не только нам, священникам и миссионерам, но и нашему простому доверчивому народу. Народ, конечно, принимает их слова за чистую монету, проникается уважением к их порядкам, к их строгой дисциплине и, в конце концов, предпочтение отдает сектантскому учению, а не православному.

Вот тут-то нужно придти на помощь нашему народу, и показать ему всю неосновательность сектантского самооправдания. Показать не путем логических умозаключений, а при помощи исторических, всем сектантам известных примеров и иллюстраций.

Прекрасной иллюстрацией в этом отношении служит процесс одного из самых видных представителей Тифлисской общины, которому она обязана своим возникновением, Н. И. Воронина. Мы останавливаем внимание на этом процессе, так как он является крупным событием в истории южнорусского баптизма и едва не привел сектантов к расколу.

Процесс Н. Воронина заключался в следующем:

Известный пресвитер Тифлисской общины В. Павлов, ученик Н.Воронина, восстал против своего учителя и, кажется, больше по мотивам личного нерасположения к нему, чем по ревности о нравственной чистоте общины. Н. Воронин состоял пайщиком торговой компании, под фирмою Касумов и К° и внес ей пай в 1000 руб. Это обстоятельство и было поставлено ему в вину.

«По моему мнению, говорил на собрании Павлов,⁵³ в данном случае поступок Воронина не есть случайные ошибки или грехи, совершенные им по неведению, потому что Воронин смущал и других братьев, утверждая, что брать вообще какой-бы то ни было процент и с кого бы то ни было погрешительно, через это произошло немало огорчения между братьями, а теперь он вступил в товарищество с ростовщической компанией и отдал свои деньги в процент, из чего видно, что Воронин явно лицемерит, навязывая другим свои убеждения, которым он и сам не следует».

Одним словом, В. Павлов обвинил Н. Воронина пред общиной в ростовщичестве и предложил ей отлучить его.

Община не без колебаний приняла предложение В. Павлова и Н.Воронин был отлучен.

Это обстоятельство послужило поводом к расколу в среде баптистов, который охватил все кавказские общины. На сторону Н.Воронина стали общины: Владикавказская, Новоивановская, которые в свою очередь отлучили Тифлисскую общину во главе с В. Павловым. На сторону Н. Воронина же перешел и другой видный деятель в среде кавказских баптистов, миссионер баптистов В. Иванов.

Дело грозило принять очень большие размеры и раскол мог бы распространиться за пределы Кавказа, если бы Молочанские (Таврической губ.) общины не оказали давления на В. Павлова через влиятельного в среде баптистов А. Мазаева, предложив ему помириться с Н. Ворониным и обратно принять его в общину, даже если он (т. е. Воронин) не сознает своей вины и не раскается, но ради восстановления мира и согласия в среде братьев.

Ή. Воронин был принят в общину. Принят без раскаяния и без чистосердечного признания в своих делах и помышлениях.⁵⁴

Вот факт известный всем сектантам. И когда напоминаешь это «религиозным отщепенцам», то они становятся безответны. Ничем не могут оправдать его. He могут подыскать никаких смягчающих обстоятельств в его пользу. А между тем он весьма сильно говорит против них, говорит о том, что в сектантской общине находятся нераскаянные, отлученные прежде грешники, говорит о том, что обычай сектантов принимать в свою общину только покаявшихся, не всегда соблюдается, что были случаи, когда он, резко нарушался. Наконец, говорит и о том, что сектанты по тем или иным соображениям (охотно или неохотно – это уже другой вопрос) допускают в «святую» общину грешных людей.

Этот факт производит сильное впечатление не только на сектантов, но и на тех православных, которые симпатизируют штундо-баптистскому учению. Поэтому в интересах нашей полемики нужно возможно чаще освежать его в памяти воюющих сторон и выдвигать его в первую голову всякий раз, как только речь зайдет о церкви, как об обществе «святых».

Кроме того, и православным и сектантам, и слушающим и нападающим нужно поставить на вид и то, что ни один из всех вышепоименованных нами лиц, провинившихся в более или менее тяжких проступках, не был отлучен от «святой» церкви, что они, грешные, всегда пребывали в ней наряду с «праведными», чем окончательно подрывается учение о церкви, как об обществе «святых».

Наконец, нужно отметить, развить и по возможности сильнее аргументировать ту мысль, что постоянное выставление сектантами на вид своей «святости» не гармонирует с истинным настроением христианина, которое должно иметь в своей основе смирение, только одно смирение, что уже одно наименование себя «святым», одно сознание этой горделивой мысли низводит человека наземь и ставит его наряду с остальными грешными людьми.

Вот когда все это будет сделано, т. е. когда докажут сектантам и всем сочувствующим им, что нет ни одной общины подлинно святой, что даже апостольская церковь таила в недрах своих многих порочных и беззаконных людей, когда докажут сектантам, что их собственные руководители и пресвитеры констатируют факт присутствия в их общине грешных лиц, что сектанты не всегда исключают из своей семьи провинившихся членов, а иногда и оставляют их у себя, когда, наконец, и сектантам и некоторым колеблющимся православным покажут, какие на самом деле попадаются «святые», тогда сектанты будут окончательно сбиты со своих позиций, потеряют всякий кредит среди православных, и лишатся притока новых членов в свою общину.

Еще одно слово.

Только тогда, когда путем жизненных явлений и красноречивых фактов показана будет несостоятельность сектантского учения о Церкви, только тогда и можно будет с успехом приступить к данным св. Писания. Ранее этого – к ним не следует обращаться. Конечно, в данном вопросе, иначе наш экскурс в область слова Божия окажется совершенно напрасным и, пожалуй, бесцельным. Дело в том, что сектанты, как мы говорили выше, путем извращенных толкований и объяснений ослабят и даже окончательно парализуют силу евангельских аргументов. Когда же мы на деле покажем ошибки и заблуждения сектантов, когда мы воочию убедим наших противников в ложности сектантского учения о Церкви, тогда ссылка на св. Писание будет носить совсем иной характер. Почему? Да потому, что при помощи наглядных иллюстраций выяснится надлежащий смысл известных мест св. Писания, так что перетолковать их и извратить совершенно будет невозможно. Это – во-первых. A вo-вторых, что самое главное, убежденные в ложности сектантского учения при помощи одних только жизненных примеров, на свидетельства св. Писания будут смотреть, как на доводы заключительные, скрепляющие своею силой и авторитетом все выводы чисто практических явлений.

Теперь рассмотрим те места св. Писания, которые говорят о несостоятельности сектантского учения о Церкви.

Слово Божие говорит прежде всего о всеобщей греховности, о том, что нет на земле ни одного совершенного праведника, ни одного безгрешного человека.

Эту истину засвидетельствовал еще Экклезиаст, когда сказал: «нет человека праведного на земле, который делал бы добро и не грешил бы».⁵⁵

Сектанты возражают нам и говорят, что ветхозаветные свидетельства тут не имеют никакого значения, так как благодать возрождения в новую, духовную жизнь дана только в Новом Завете, дана через страдания, смерть и учение Господа нашего Иисуса Христа.

Это правда. Но наша мысль нисколько не теряет от этого. Она и в Новом Завете находит для себя достаточные данные и весьма веские неопровержимые аргументы.

Так, св. апостол и евангелист Иоанн Богослов говорит: «если говорим, что не имеем греха, – обманываем себя самих, и истины нет в нас».⁵⁶ Тоже самое свидетельствует св. апостол Иаков. «Все мы, пишет он, согрешаем много.⁵⁷ Даже св. апостол Павел, этот чистейший сосуд благодати, говорит о себе: «доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю. Если же делаю то, чего не хочу, уже не я делаю то, но живущий во мне грех».⁵⁸ Бог даже «святым своим не доверяет, и в ангелах своих открывает неправду».⁵⁹ «И звезды нечисты пред очами Его».⁶⁰

Итак, все мы, по слову Божию, грешны. Нет ни одного среди нас праведного. Даже апостолы, с которыми никто из нас и сравняться не может по своей чистоте, и те падали, и те согрешали, и те не были свободны от греха.

Так, ап. Петр троекратно отрекся от Христа, от своего Господа и Учителя. И «думал, по словам Спасителя, не о том, что Божие, но что человеческое».⁶¹ Апостол Павел прямо заявляет о себе, что он «делает злое»⁶², и что в нем, в его природе «живет грех».⁶³ А слова ап. Иакова: «все мы много согрешаем» о чем говорят, как не о том, что и сам Апостол чувствовал свое причастие к греху и; сознавал свое недостоинство пред Господом Богом? A спор апостолов на тему о том, «кто из них больший? »⁶⁴ о чем говорит?» Ηе о том ли, что дух гордости, дух превозношения на время овладел этими светильниками Христовой веры?

И если апостолы, столпы Церкви, согрешали, если они не были совершенно чисты от греха, то как же сектанты, люди по сравнению с ними слабые, ничтожные, могут претендовать на абсолютную святость, на полную свободу от греха?

Мы право не понимаем.

Нет, все мы, все до одного, без всякого исключения, люди греховные. Все подвержены греху. «Все много согрешаем». Да все наши праведники и те были не безгрешны.

Прекрасно развивает и доказывает нашу мысль преподобный Кассиан. Он пишет:

«Что в этой жизни нет никого свободного от долгов-грехов, хотя бы кто был святой, этому научает нас Спаситель, Который, преподавая Своим ученикам образ совершенной молитвы, между прочими возвышеннейшими и святейшими прошениями, которые только святым и совершенным свойственны, а злым и неверным не могут приличествовать, повелел и это говорить: «и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим».⁶⁵ Итак, если эта молитва произносится святыми, – как несомненно мы должны верить, то кто может найтись столь упрямый, предубежденный, столь, напыщенный гордостью диавольского неистовства, чтобы стал утверждать, что он без греха, – стал считать себя не только большим апостолов, но и Самого Спасителя обличал как бы в неведении и суетности, будто Господь не знал, что некоторые могут быть свободны от грехов. И, не зная сего, напрасно учил безгрешных праведников искать врачевства, для них посредством молитвы? Но когда совершенно все святые, соблюдая заповедь своего Царя, ежедневно говорят: «остави нам долги наши», то истинно, нет никого свободного от греха, вины…».⁶⁶

– Ну хорошо, возражают нам сектанты, вы говорите нам, что все люди грешат, но как же примирить тогда эти слова со словами св. Писания, где мы, верующие во Христа, называемся «святыми»? Например: ап. Павел пишет в своем послании к Римлянам: «всем находящимся в Риме возлюбленным Божиим, призванным святым: благодать вам и мир от Бога Отца нашего и Господа Иисуса Христа».⁶⁷ И в другом месте: «Церкви Божией, находящейся в Коринфе, освященным во Христе Иисусе, призванным святым, со всеми призывающими имя Господа нашего Иисуса Христа, во всяком месте, у них и у нас».⁶⁸ И еще: «Разве не знаете, что святые будут судить мир? Если же мы с вами будем судить мир, то неужели вы недостойны судить маловажные дела?»⁶⁹ И в другом месте: «Павел, волею Божиею апостол Иисуса Христа, и Тимофей брат, церкви Божией, находящейся в Коринфе, со всеми святыми по всей Ахаии».⁷⁰

Да, апостол действительно называл христиан «святыми». Но нужно иметь в виду, что это слово никогда не имело того значения, какое усвояют ему сектанты. Даже и подумать нельзя, чтобы тот самый Апостол, который обличал христиан в пренебрежении церковью Божиею, в унижении неимущих⁷¹, в сутяжничестве⁷², в горделивости⁷³, в суетности⁷⁴, в оземлянении⁷⁵, в забвении Бога⁷⁶, во всевозможного рода грехах⁷⁷ вдруг считал бы их святыми, т. е. безгрешными. Нет, раз Апостол обличал христиан во множестве грехов и в то же время называл их святыми, то, значит, он не придавал слову «святые» того самого значения, какое мы усвояем ему теперь.

Прекрасно рассуждает по данному вопросу преподобный Кассиан, слова которого мы приведем здесь полностью.

«Мы не можем отрицать, – пишет он, – что есть много святых и праведных; но между святым и безгрешным большое различие. Иное дело быть святым, т. е. посвященным богопочтению, – в таком смысле это имя, по свидетельству св. Писания, есть общее не только людям (Исх.19:6; Прем.10:15; 1Мак.14:42), но и местам (Исх.3:5; Ис.5:15) и сосудам храма, и жаровням (2Мак.5:15–16), а иное дело быть без, греха, что приличествует единственно величию Господа нашего Иисуса Христа, о Котором Апостол говорит, присвояя Ему как особое преимущество, как нечто несравненное и божественное: «Он не сделал никакого греха».⁷⁸ Иначе такая похвала была бы слишком маловажною и недостойною его проповеди, если бы и мы могли провождать жизнь, свободную от всякого греха. Еще Апостол говорит: «мы имеем не такого первосвященника, который не мог бы сострадать нам в немощах наших, но Который, подобно нам, искушен во всем, кроме греха».⁷⁹ Итак, если бы и мы, земные, смиренные могли иметь ту общность с божественным Первосвященником, чтобы и мы были искушаемы без всякого греха, то для чего бы Апостол, усматривая в Нем это, как нечто единственное, особенное, заслугу Его обозначил с таким различием от человеков? Следовательно, этою одною исключительною чертою отличается от всех нас Тот, Кто, как известно, был искушаем без греха, а мы не без греха… Итак, кто осмелится считать себя без греха, тот виновен будет в пороке хулы и гордости, – тот будет присвоять себе равенство в том, что свойственно только одному Иисусу Христу. Ибо будет следовать, что такой человек имеет подобие плоти греховной, а не действительный грех.⁸⁰

Итак, слово Божие учит, что нет на земле ни одного святого, безгрешного человека. Все мы со грехом. А если так, то, значит, и церковь Христова не есть общество святых, а таких же грешных и порочных, как и все мы.

«Kak?... Значит, по христианскому учению, у грешников есть место в церкви? – с возмущением и с негодованием спрашивают нас сектанты. Ведь это противно Писанию. Там прямо сказано, что «Церковь свята и непорочна» (Еф.5:27). Следовательно, в недрах ее не должно быть грешных и порочных людей, а должны быть исключительно одни святые.

Мы уже сказали, что святых в полном смысле сего слова нет, что все мы повинны пред Господом Богом. Теперь же скажем в ответ на выше приведенное возражение сектантов следующее.

Существование в церкви Христовой грешников не только не противоречит св. Писанию, в частности, учению Спасителя, как об этом думают и говорят сектанты, но даже оправдывается им, находит в нем неопровержимые в свою пользу доказательства.

Возьмем сперва, например, притчу о десяти девах. Что в ней говорится? – A то, что царство Христово, до скончания века будет состоять не из одних «мудрых дев», но и «неразумных». Значит и церковь Христова, изображенная здесь под образом царства, тоже должна состоять из мудрых и неразумных, т. е. из святых и грешных.

– Ну, а если Церковь Христова представлена в приведенной притче под образом десяти мудрых дев, тогда что? – спрашивают нас сектанты.

И тогда ничего. И тогда мы должны будем придти к тому выводу, к какому мы пришли при своем понимании означенной притчи.

Именно: «мудрые девы» хотя и имеют при себе масло, т. е. добрые дела, веру, чистоту душевную, однако в ожидании небесного Жениха «дремлют», как и юродивые девы, как и все вообще грешные, порочные, немощные люди. Вследствие этой слабости, в полночь, «когда раздастся крик: вот, Жених идет, выходите на встречу Ему»⁸¹, среди всех десяти дев, под образом которых, по мнению сектантов, скрывается Церковь Христова, не окажется ни одной такой, которой не нужно было бы «поправлять светильника своего».⁸² Отсюда видно, что даже самые «мудрые» из нас, т. е. праведные, чистые, непорочные (мы говорим сравнительно), вследствие немощей человеческой природы, подвержены духовному усыплению, т. е. вольным и невольным согрешением.

Возьмем еще другую притчу, притчу о плевелах. Она тоже свидетельствует о том, что Спаситель мыслил церковь Свою состоящею из праведников и грешников.

«Царство Небесное, учил Христос Иисус, подобно человеку, посеявшему доброе семя свое на поле своем; когда же люди спали, пришел враг его и посеял между пшеницею плевелы и ушел; когда же взошла зелень и показался плод, тогда явились и плевелы. Пришедши же рабы Домовладыки сказали ему: Господин! не доброе ли семя сеял ты на поле Твоем? откуда же на нем плевелы? Он же сказал им, враг человек сделал это. А рабы сказали ему: хочешь ли: мы пойдем, выберем их? Но Он сказал им: нет: чтобы, выбирая плевелы, вы не выдергли вместе с ними пшеницы, оставьте расти вместе то и другое до жатвы: и во время жатвы Я скажу жнецам: соберите прежде плевелы и свяжите их в связки, чтобы сжечь их; а пшеницу уберите в житницу Мою».⁸³

Эта притча тоже как нельзя лучше свидетельствует против сектантов, против их учения о церкви. Она говорит о том, что пшеница и плевелы, т. е. святые и грешные в Церкви Христовой, в Церкви чистой, святой, будут пребывать «до кончины века».⁸⁴ И только «при кончине века» делающие беззаконие и соблазны будут изъяты из «Царства» (т. е. из Церкви) Христова. He из языческого греховного поля, как суемудрствуют сектанты, а из Царства Христова.⁸⁵ Праведники же, отделенные от общения с грешниками, «воссияют как солнце в царстве Отца их» и представят собою ту славную, неимущую скверны и порока Церковь, о которой говорится в Откровении и о которой постоянно говорят современные «религиозные отщепенцы».

Возьмем еще одну притчу.

«Царство Небесное, говорил Христос – Спаситель, подобно неводу, закинутому в море и захватившему рыб всякого рода, который, когда наполнился, вытащили на берег и, севши, хорошее собрали в сосуды, а худое выбросили вон. Так будет при кончине века: изыдут ангелы и отделят злых из среды праведных и ввергнут их в печь огненную; там будет плачь и скрежет зубов».⁸⁶

Из этой притчи усматривается тот смысл, что до кончины века Церковь Христова (невод) будет завлекать в свои сети всех, и праведников и грешников, и что только при кончине мира ангелы разберут все нелицеприятно.

Та же самая мысль заключается и в притче о званных на «брачный пир» к Царскому Сыну. Т. е. сначала на пир приглашались «достойные», евреи, избранные Богом в особый народ. Когда же они воспротивились воле Божией, тогда на брачный пир – в Церковь Христову – стали звать всех, «кого только нашли на распутиях»... т. е. и добрых и злых.⁸⁷

Подводя итог всему сказанному о притчах, мы приходим к тому заключению, что Сам Господь наш Иисус Христос допускал и мыслил существование в Своей Церкви не одних только праведников, но и грешников.

Как же тогда сектанты осмеливаются утверждать, что Церковь Христова есть общество только «святых»?

Они все ссылаются в доказательство своего учения на слова апостола Павда, который назвал Церковь «святою» и всех верующих тоже называл этим именем.

Но и апостол, Павел придерживается по данному вопросу тех самых мыслей, какие высказывал Спаситель в приведенных нами выше притчах. Т. е. он не представляет себе Церкви Христовой обществом исключительно святых. Он допускает существование в ней и праведников и грешников. Без всякого ущерба святости и славы ее.

По крайней мере, он весьма условно говорит о святости членов Церкви.

Он пишет христианам, что «они примирены в теле Плоти Христовой с Богом, назначены быть святыми, непорочными и неповинными пред Богом».⁸⁸

«Назначены быть святыми»... Характерное для данного вопроса выражение. Оно означает не то, что христиане уже сделались святыми. Совсем нет. Оно говорит только о том, что христиане «назначены», другими словами, призваны быть святыми, определены к святости и т. д. А сделаются ли святыми – это уже другой вопрос, на который Апостол отвечает так: такими (т. е. святыми) останутся только в том случае, «если пребудут тверды и непоколебимы в вере и не отпадут от надежды благовествования», которое слышали от Апостола.⁸⁹

Такие же мысли мы встречаем и в другом послании этого же Апостола, именно, в послании к евреям. Там он пишет вот что:

«Смотрите братия, чтобы не было в ком из вас сердца лукавого и неверного, дабы вам не отступить от Бога... ибо мы сделались причастниками Христу, если только начатую жизнь твердо сохраним до конца».⁹⁰

Апостол не сказал: «мы стали причастниками Христу и будем ими вечно, но: «если начатую жизнь сохраним до конца, то сделаемся причастниками Христу».

Другими словами, апостол Павел говорит не о том, что есть, а о том, что будет, что может быть, А между тем и другим, как это всем известно, большая разница. Бывало весьма часто так, что Господь «призывает» человека в свои друзья, а он вместо этого предпочитал стать в ряды Его врагов и недоброжелателей. Пример Иуды предателя⁹¹ как нельзя лучше иллюстрирует эту мысль.

Итак, и Спаситель, и апостолы в один голос говорят, что решительно все христиане призваны быть чистыми, непорочными и неповинными пред Господом Богом. Только призваны, а не сделались уже такими. Теперь вопрос только в том: сохранила ли когда-нибудь «до конца» вся Церковь Христова это свое назначение – быть чистой и свободной от недостатков во всех своих членах?

Ha этот вопрос и Спаситель, и апостолы, и евангельская история дают вполне отрицательный ответ. Они говорят, что Церковь «до конца времен» будет состоять из праведников и грешников, из святых и порочных людей. И что никогда еще не было такого времени, когда бы Церковь Христова была бы обществом только одних святых.

К этому выводу неминуемо приводит нас и разум.

В самом деле, если бы не было в Церкви Христовой слабых и немощных братий, то для чего бы тогда существовать и самой Церкви на земле? Для чего все эти ветхозаветные и новозаветные законы? Ведь «закон, по слову Апостола, положен не для праведника».⁹² Наконец, для чего все эти пастыри и учители, если в Церкви все святые и если они непреткновенно идут по стопам Христа?

Еще: если бы не было грешников в Церкви, то зачем бы тогда Спаситель учил последователей Своих молиться словами: «и остави нам долги наша, яко же и мы оставляем должником нашим»?⁹³ Ведь у святых, по мнению сектантов, совершенно нет грехов! Кроме того, если бы не было в Церкви грешников, то зачем же тогда установил Иисус Христос таинство покаяния? Зачем он сказал апостолам: «кому простите грехи, тому простятся; на ком оставите, на том останутся»?⁹⁴

Нет, в Церкви Христовой, как в «большом доме», всегда будут разные сосуды – «не только золотые и серебряные», но и «деревянные и глиняные».⁹⁵

Последний вопрос.

Сектанты спрашивают нас: не нарушают ли грешники святости Церкви?

– Нисколько. «Ведь мы, православные, Церковь именуем святою не за безгрешность людей. Мы веруем в ее святость потому, что Един «Свят Господь Бог наш» – Глава православной Церкви (Ин.8:46; 2Кор.5:21; Дан.9:24); свято учение Его (Рим.15:4; 1Тим.6:13; Рим.1:2; 2Тим.3:15; Пс.118, 138, 140 и др.), на котором устрояется наша «святейшая вера» (Иуд.20); свята «благодать» Божия, живущая в Церкви и врачующая немощных людей (2Кор.12:9; 1Кор.15:10; Рим.5:17,21; Тит.2:11–12); святы таинства, чрез которые эта Божественная благодать подается верующим (1Кор.4:1; Мф.3:11; Деян.1:8; 1Тим.3:5–9; Мф.26:26–28; 1Кор.10:16, 11:28, 30–32; Евр.10:29 и др.). А сами верующие? Они освящены от Духа» (1Пет.1:2) «во Христе» (1Кop.1:2), «призваны к чистоте и святости» (Рим.1:7; 1Kop.1:2; 1 Фессал.4:3–7; Деян.26:18; 1Пет.2:9; Еф.4:1), и постоянно «освящаются все от Единаго» – Господа Иисуса Христа (Евр.2:11). В этом смысле они, действительно, «род избранный, царственное священство, народ святой, люди, взятые в удел» (1Пет.2:9). Но «святой» народ – не тоже, что «безгрешный», «непорочный» народ. «Святым» народом именовались в древности евреи (Исх.19:6; Прем.10:15; 1Мак.14:42); однако св. Писание всех их «заключило под грехом» (Гал.3:22; Рим.3:9). Также и христиане святы не потому, что безгрешны, а потому, что они освящены и освящаются Христом во св. Духе.

Следовательно, святость Церкви зависит не от них, a от святой благодати Христовой, которая ее наполняет и покрывает».⁹⁶

Нужно иметь в виду еще и вот что:

«Согрешающие, но очищающие себя истинным покаянием, не препятствуют Церкви быть святою: а грешники нераскаянные, или видимым действием церковной власти, или невидимым действием суда Божия, как мертвые члены, отсекаются от тела Церкви и, таким образом, она и с сей стороны сохраняется святою» (Катехизис м. Филарета).

Хорошо рассуждает по данному вопросу наш отечественный философ-богослов В. С. Соловьев.

В своем трактате «О Церкви» он пишет:

«Исходя из понятия Церкви, как тела Христова, мы должны помнить, что это тело необходимо растет и развивается, следовательно, изменяется и совершенствуется. Будучи телом Христовым, Церковь доселе еще не есть Его прославленное, всецело обожествленное тело. Теперешнее земное существование Церкви соответствует телу Иисуса во время Его земной жизни (до воскресения), – телу хотя и являвшему в частных случаях чудесные свойства (каковые и теперь присущи церкви), но вообще телу смертному, материальному, не свободному от всех немощей и страданий плоти, – ибо все немощи и страдания человеческой природы восприняты Христом; но как во Христе все немощное и плотское поглощено в воскресении духовного тела, так должно быть и в церкви, Его вселенском теле, когда она достигнет своей полноты. Тогда в ней все духовное будет вполне воплощено и материальное вполне одухотворено...⁹⁷

«Своими частными и преходящими недостатками верующие христиане не могут нарушать вечного достоинства Церкви, как целого. Даже и в физическом теле отдельные члены его могут быть поражены и парализованы, а все тело живет и действует и воздействием своей жизни может исцелить и пораженные члены. Тело необходимо умирает только тогда, когда поражены основные его части – голова и сердце. Но глава и сердце Церкви (св. Дух и Господь наш Иисус Христос) находятся в вечном божественном мире и поражены быть не могут.⁹⁸

«Из порочных слагаемых не может произойти святого и непорочного целого: и если бы Церковь была только собранием отдельных людей, то она не могла бы быть святой и непорочной, так как безгрешных людей на земле не существует. Но видимая Церковь получает свою жизнь и силу помимо грешных людей от Самого Иисуса Христа, в Котором обитает вся полнота Божества телесно. Поэтому наши людские несовершенства никак не могут упразднить святость Церкви...⁹⁹

«Мы святимся святостью Церкви, но Церковь не оскверняется нашими грехами, ибо ее святость не от нас, а от Бога чрез Христа и она сама не в нас, хотя и из нас состоит (как наше тело состоит из тканей и волокон, но сущность его не в них, а в их органическом сочетании в форме одного целого). Церковь не есть только собрание людей (верующих), но прежде всего то, что их собирает, т. е. данная людям свыше существенная форма единения, посредством которой они могут быть причастны Божеству...¹⁰⁰

В ответ на такого рода речи и рассуждения сектанты говорят обыкновенно вот что:

«Какое соучастие верного с неверным? какая совместность храма Божия с идолами?»¹⁰¹

Но ссылка на эти слова в данном случае совсем не уместна, да и ничего не доказывает. Она не опровергает нашей мысли, не подрывает нашей веры. Ведь и Сам Спаситель, безгрешный и святой, имел общение с грешниками. Пред судом Его любви и правды не было злодеяния, которое не могло бы быть смыто слезами покаяния, и Он широко раскрывал пред кающимися блудницами, грешниками и мытарями двери Своего сердца, щедро предлагал им все богатство Своей беспредельной любви. Мытаря Матфея Он делает Своим апостолом. К начальнику мытарей, Закхею, Сам идет на вечерю в дом. Целые часы беседует с самарянкою, которой зазорно и людям показаться. От презираемой всеми грешницы благодарно принимает помазание. Распятого разбойника первым из всех людей вводит в чертоги небесного Отца.¹⁰² И так далее. Все это многих смущало, фарисеев даже возмущало и соблазняло, между тем пред судом Божьей правды в этом ничего не было предосудительного.

Так и в данном случае. Современных штундо-баптистов соблазняет возможность пребывания грешников в истинной Церкви Христовой. Однако в этом факте с точки зрения евангельского учения, как мы видели выше, нет ничего соблазнительного. Все это предусмотрено Богом. Все это по Его воле.

Подводя итог всему вышесказанному, мы должны сказать, что сектанты глубоко ошибаются, называя себя святыми, и считая, что Церковь Божия, как святая, должна состоять из одних только праведников.

Заключим свою статью словами преподобного Кассиана, мысли которого мы незадолго пред этим цитировали.

«Итак, кто приписывает безгрешность человеческой природе, тот пусть состязается с нами не пустыми словами, но свидетельством и одобрением своей совести, – и тогда, наконец объявит, что он без греха, когда сознает, что он никогда не отлучался от этого высочайшего Блага (Бога); или, рассматривая свою совесть, найдет, что он, по крайней мере одно богослужение (не говорю – больше) отправлял без всякого перерыва словом, или делом, или помыслом. И такой только праведник пусть скажет, что он без греха. Но так как мы знаем, что даже при легком развлечении человеческого ума нельзя не иметь праздных и суетных помыслов, то должно искренно сознаться, что мы не без греха. Ибо, с какою бы кто предусмотрительностью ни старался сохранить свое сердце, никогда не сохранит его в чистоте, по желанию своего духа, при противоборстве плоти. «Но¹⁰³ чем более нравственно будет преуспевать дух человеческий, и достигнет высшей чистоты созерцания, тем более нечистым увидит себя. Потому что более чистый взгляд большее и замечает, неукоризненная жизнь порождает большую скорбь самоукорения, исправление нравов и заботливая ревность к добродетелям умножают печаль и воздыхания. Ибо никто не может быть доволен тою степенью совершенства, до какой преуспел; и кто чище будет духом, тот скорее увидит себя нечистым, – тот более найдет побуждений к смирению, нежели к возношению». – И чем ревностней такой подвижник стремится к совершенству, тем более видит, что ему бесконечно далеко остается, куда стремится. Отличный из апостолов, которого любил Иисус, который возлежал на персях Его, как бы от Господнего сердца произнес это изречение: «если говорим, что не имеем греха, то обманываем самих себя и истины нет в нас» (1Ин.1:8).

Итак, если говорим, что мы не имеем греха, то не имеем в себе истины, т. е. Христа, и ни в чем не преуспеваем, а только этим самым заявлением доказываем, что мы из простых грешников становимся беззаконными и нечестивыми. Если хотим вернее испытать, возможно ли человеческому естеству приобрести безгрешность, то от кого яснее можем научиться, как не от тех, которые плоть свою распяли со страстями и похотями и для которых истинно распялся мир (Гал.5:23; 6:14), которые хотя истребили все страсти, но стараются устранить даже и память о грехах и помышлениях, – однако же ежедневно исповедуют, что они и на один час не остаются без греха?»¹⁰⁴

Пусть же сектанты проникнутся этими глубоко справедливыми мыслями и перестанут считать себя чистыми, непорочными и неповинными пред Господом Богом.

А якобы православные христиане, симпатизирующие сектантскому учению, пусть все свое влияние употребят не на укрепление баптистского катехизиса, не на количественное расширение этой общины, а на вразумление «религиозных отщепенцев», на раскрытие их заблуждений, на доказательство их несостоятельности и виновности.

P. S. Вопрос о составе Церкви нельзя считать пустым или же второстепенным вопросом. Нам кажется, что его следует отнести к разряду важных и основных. И вот почему. Ведь если мы докажем сектантам их греховность, то они обратятся к покаянию. Покаяние они признают таинством, а это признание может быть в свою очередь заставит их хотя бы на один шаг приблизиться к священству.