Что предпочесть (к вопросу о сожжении трупов)?

В последнее время все чаще и чаще, все громче и настойчивее раздаются голоса в пользу сожжения трупов. Говорят в обществе, говорят в Государственной Думе¹, говорят в печати. Прислушиваясь к этим частым и разнообразным мнениям, мало-по-малу выясняем, что погребение потому дескать нежелательно и должно уступить место сожжению, что оно антигигиенично, вредным образом сказывается на здоровье людей, на их экономическом положении, на их эстетическом чувстве и т. д. и т. д.

Такие упорные и настойчивые речи о полной непригодности в наше время древнейшего христианского обычая – погребения, порождают великий соблазн в среде православных христиан, вызывает в их сознание рой самых разнообразных и тревожных мыслей, а в их душе будят самые тяжёлые и неприятные чувства. Такого рода положение вещей поставило пастырей церкви в необходимость выступить на защиту древнейшего, освященного веками и церковью обычая и показать всю ложь и неосновательность распространяемых мнений и слухов.

Первым апологетом погребения считается архиепископ Харьковский Амвросий. В своем письме к попечителю Московского учебного округа, князю Николаю Петровичу Мещерскому, он писал следующее:

«Тело христианина, запечатленное и освященное святыми таинствами, составляющее вместе с душою храм Духа Святого, предназначенное к воскресению и воссоединению с обитавшим в нем духом для блаженной жизни в вечности, и по смерти чествуется в православной церкви (да и не в ней одной) внесением в храм и молитвами об упокоении души, с ним разлучившейся. Тело наше умирает естественной смертью во исполнение суда Божия, изреченного падшим прародителям: смертию умреши; и через погребение в земле оно предается естественному разложению в точное исполнение той же воли Божией: земля еси, и в землю отыдеши. Посему, если умервщление живого тела есть преступление, то и сожжение усопшего тела христианина есть по меньшей мере своеволие, противное воле Божией, которая иногда являет себя в етлениителес святых и чудодействиях чрез их останки. Скольких сокровищ веры и благодати лишилась бы православная церковь и наша русская земля, если бы из христианской древности мог быть введен обычай сжигать тела усопших! И как нельзя между людьми живыми в настоящее время различить, кто из них праведник, так нельзя узнать и между усопшими телами, чье тело мы назначаем к сожжению. Поэтому сжигание христианских тел должно быть признано делом кощунственным. Обычай сжигать тела идет из древности языческой, когда еще не имели и понятия о санитарных условиях, и стоял в близком отношении к культу огнепоклонническому. Восстанавливать этот обычай во времена христианские может только наука, потерявшая идею о разумном и духовном значении предметов вещественных. Храня дух и воззрения христианские, и наш русский народ останки предков почитает священными, и погребение их в родной земле делает для него эту землю еще более драгоценной. Живущее поколение русских людей всегда дорожит возможностью по смерти лечь рядом со сродниками и друзьями, смешать свой прах с их прахом. Поэтому, как мне хорошо известно, одна мысль о введении у нас обычая сжигать тела усопших не одних простых людей, но и христиан просвещенных, приводит в ужас и негодование.»

Вот мысли покойного маститого архипастыря русской церкви по интересующему нас и все наше общество вопросу. Как видно, они недостаточно полны, не касаются многих весьма сильных и сложных возражений, не решают многих недоуменных вопросов, не освещают данную тему с главнейших точек зрения. Вот как бы в дополнение изложенного рассуждения архиепископа Амвросия мы и пытаемся раздвинуть несколько шире рамки столь интересного современного вопроса и осветить его по возможности со всех точек зрения.

* * *

Вопрос о сожжении трупов, как о погребении, впервые поднят был на Западе в эпоху возрождения наук и искусств². Под влиянием древне-классических идей, гуманисты пожелали, между прочим, восстановить и классический способ погребения, нередко практиковавшийся как в Греции, так и в Риме. За осуществление их идеи, их желания, особенно сильно ратовали реформаторы, но, как и следовало ожидать, все их усилия, труды и заботы не привели к желанным результатам в виду энергичного протеста огромного большинства по мотивам нравственным, религиозным, эстетическим. После этой неудачи данный вопрос надолго затихает и всплывает на поверхность времени только в период великой Французской революции 1789 года, да и то не надолго. Это потому, что новый способ погребения все еще был в высшей степени обременительным для народа и сверх того оскорблял эстетическое и религиозное чувство многих приверженцев старины. Вследствие всего этого, идея сожжения трупов была снова позабыта и теперь до тех пор, пока сожжение в 1821 г. трупа английского поэта Шелли на костре, по «римскому способу», не обратило на себя всеобщего внимания. Но на этот раз внимание к разбираемому нами вопросу не было таким глубоким и оживленным, как раньше. Об этом весьма красноречиво говорит тот факт, что сообщение, сделанное в Берлинской академии наук проф. Я. Гриммом в 1849 году, о преимуществах сожжения трупов перед зарыванием таковых в землю, прошло совершенно бесследно, равным образом безуспешны были и указания прусского врача Трузена на санитарные неудобства кладбищ и на преимущества в данном отношении трупосожжения. Только в последней четверти девятнадцатого века идея сжигания трупов получила некоторую устойчивость. И это произошло потому, что была достаточно подготовлена почва для введения крематориев (от. лат. cremo – сжигать), потому , что была выяснена роль, какую играют микробы в этиологии и распространения заразительных болезней, и стало известным, что при высокой температуре всякого рода бактерии, бациллы окончательно погибают.

Первый крематорий, или трупосжигательная печь, был устроен 22 января 1876 года в городе Милане. За Миланом в 1878 г. последовал г. Гота, крематорий которого долгое время был единственным во всей Германии. В 1892 году возникли крематории в Гейдельберге и Гамбурге, затем в Иене, Оффенбахе, в Мангейме, Эйзенахе и Апольде. Наиболее широкое распространение сжигания трупов получило в Италии, где в настоящее время существует более двадцати крематориев. За Италией следует Швейцария, затем Франция, Англия, Швеция и Норвегия, и, наконец, Соединенные Штаты. У нас, в России, сжигание трупов, совершенно неизвестно и нигде не практикуется.

С появлением в западно-европейских городах крематориев началась усиленная, нескончаемая и повсеместная пропаганда нового способа погребения. Пропагандируют ученые, пропагандируют медицинские конгрессы³, пропагандируют все «мнящие службу принести Богу своему». Появились даже специальные общества для распространения указанной нами идеи, напр. в Лондоне, в Париже, Дрездене, Цюрихе, Готе и др. Насколько продуктивна деятельность указанных обществ и как сильна и могуча существующая там пропаганда, видно из следующих статистических данных: во Франции до конца 1888 года сожжено всего только 7 трупов; в 1889 г. – 735; до середины 1890 г. – 2057. Со времени устройства там второго крематория сжигается до 4000 трупов. В Соединенных Штатах в течение 1881–1884 гг. было сожжено только 40 трупов, а за один 1892 год – 513. В Готе до конца 1888 года было всего 554 трупосжиганий, в Италии 998, в Америке 287, в Швеции 39, в Англии 16, а теперь эти цифры возросли до грандиозных размеров. Ранее кремационных печей в каждом государстве было по одной, – теперь же: в Италии 27, в Соединенных Штатах 20, в Германии 6, во Франции 3 и т. д. и т. д.

Прогресс замечается не только в цифрах сожженных трупов, но и в самом способе сожжения.

Прежде трупы сжигались на кострах, по древне-римскому обычаю, в настоящее же время костры заменены прекрасно оборудованными во всех отношениях удобными печами. Процесс испепеления в них человеческих трупов происходит следующим образом: нагревается печь, огнеупорные стенки которой накаливаются до бела. После этого посредством особых клапанов прекращается доступ горячих газов и пламени во внутреннюю часть печи, куда теперь поступает только атмосферных воздух, настолько нагревающийся при прохождении через раскаленные стенки, что, попадая в камеру, где производится самое сжигание, имеет температуру свыше 1000° по Цельсию. В эту камеру, по окончании церковного церемониала, с помощью механических приспособлений, опускается гроб с трупом. Превращение его в пепел совершается исключительно благодаря постоянному притоку сильно нагретого воздуха. При господствующей в камере температуре, деревянный гроб исчезает моментально, цинковый – через несколько минут, потому что цинк плавится уже при 200–300°. После этого труп падает на дно камеры, на прутья из огнеупорной глины, и, окруженный со всех сторон сильно нагретым воздухом, быстро превращается в пепел, который в силу своей тяжести падает в зольник, а легкая зола гроба, цветов, одежды, венков и т. д. рассыпается и улетучивается вследствие существующей в печи сильной тяги. Попавший в зольник пепел, состоящий, главным образом, из фосфорно-кислого кальция и весящий в среднем от 3 ½–5 фун., помощью особых приспособлений, без прикосновения руками, собирается в металлическую урну, которая моментально запаивается. Весь процесс сжигания трупа продолжается, разумеется, в печи с отличной конструкцией, 45 минут, много 1 ½ часа. Лучшими из существующих печей считаются печи Сименса, Туазуля и Фриде, Клингенстьерна.

При чтении этих цифр, при обзоре кремационной пропаганды, при учете ее результатов, невольно возникает в нашем уме вопрос: что же собственно, какие причины и соображения, какие условия и обстоятельства, какие исторические и современные данные побуждают наших новаторов к переходу от погребения к сожжению?

Защитники идеи трупосожжения ссылаются обыкновенно на данные древней истории, гигиены, экономики, даже Библии.

Хорошо, рассмотрим данный вопрос по возможности со всех точек зрения: и с древне-исторической, и с современно-гигиенической, и с общественно-экономической, с нравственной точки зрения и с православно-богословской. И посмотрим затем, насколько убедительны и основательны аргументы, приводимые сторонниками трупосожжения в доказательство своей мысли.

Начнем с разбора самого главного и самого серьезного возражение против сожжения трупов.

Сторонники сжигания трупов говорят сынам христианской веры:

Погребение в высшей степени негигиенично, вредно и даже опасно. Разлагающиеся трупы заражают прежде всего атмосферы и потому служат причиной разнообразных эпидемических заболеваний, Затем, газообразными, жидкими и плотными продуктами трупного разложения заражается почвенная вода, что вредным образом сказывается на здоровье человека. Наконец, при помощи заразительных микробов, попавших в почву вместе с покойниками, умершими от той или иной заразной болезни, ускоряется возможность быстрого распространение инфекционных болезней среди окружающего населения.

Небезызвестный профессор Вернер таким образом аргументирует свою мысль о вреде погребения трупов:

«Через гниение трупов в почве отравляется грунтовая вода, а с ней и вода в колодцах населенных мест, и воздух на гробами,. От этого отравления происходят всевозможные эпидемические болезни, особенно тиф, дизентерия, холера и распространяются другие болезни, заразные начала которых могли вместе с трупом проникнуть в почву. Это основание главным образом должно располагать большую часть публики, интересующейся делом, в пользу сжигания трупов. Можно вполне рассчитывать, что если трупы, вместо того, чтобы долгое время гнить в земле, быстро, за один прием будут разлагаться на свои органические начала, то исчезнут и все те опасности, которые вполне справедливо происходят от действия гниения на живых».

Таки образом, делают вывод противники погребения, если тела умерших будут сжигаться, то в гигиеническом отношении никому из живых не будет принесено никакого вреда. Посему следует предпочесть крематорий, тем более, что для умерших совершенно безразлично – будут ли их тела сжигаться или же предаваться погребению.

Что сказать нам по поводу приведенных аргументов? Неужели все это правда? Неужели основательны и правдоподобны все праведные сейчас доводы против погребения?

Совсем нет. Повсеместно раздающиеся речи о вреде в гигиеническом отношении погребения отличаются большой преувеличенностью, намеренной сгущенностью красок, тендециозным освещением фактов, искусственным подбором материала. Что это так, что мы говорим правду, а не ошибаемся, видно, например, из того, что подобные речи встречали всегда весьма сильную и энергичную оппозицию со стороны авторитетных медицинских светил. Так, антисанитарное положение кладбищ оспаривали в Италии такие выдающиеся ученые, как Пизани, Петтенкофер, ученик Либиха, Родольфи, Мантегацца; во Франции: Бушарда, Лакассан, Дюбюиссон; в России: Клементьев, Колодезников; в Берлине Багинский, горячий приверженец кремации и мн, др.

И в самом деле, если мы глубже заглянем в суть вопроса, если мы возьмем на себя труд проверить приведенные суждения, то увидим, что кладбища находятся вовсе уж не в таком антисанитарном положении, как говорят и пишут об этом защитники сожжения трупов.

Указывают, например, на то, что разлагающиеся человеческие трупы заражают собою грунтовую воду, и вместе с ней и воду в колодцах.

Между тем химические исследования кладбищенской воды больших городов, как-то: Берлина, Мюнхена, Будапешта, Дрездена и др. показывают совсем обратное, т. е. что в кладбищенских колодцах вода менее вредоносна, чем в каналах, цистернах и фонтанах. В крайнем случае, она, кладбищенская вода, содержит в себе азотной кислоты, аммиака, азотистой кислоты, хлора и вредных органических веществ не более, чем колодцы больших городов, питающиеся почвенной водой.

Замечательно еще то, что вода на некоторых кладбищах отличается доброкачественностью, чего, конечно, не было бы, если бы кладбища находились в антисанитарном виде. Такова, например, вода на Ваганьковском и Даниловском кладбищах в нашей древней столице Москве. При исследовании в данном месте воды выяснилось, что в одном метре заключается следующее количество граммов: хлора – 0,0180; азотной кислоты 0,0476; аммиака 0,0002 и органических веществ 0,0320. Напротив, в одном метре воды городской колодезной оказалось: хлора 0,0304–0,372; аммиака 0,015–0,030; азотной кислоты 0,001 и органических веществ 0,310–0,370.

По всему видно, что суждение гигиенистов о вредном влиянии кладбищ на грунтовую воду страдает большим преувеличением и по временам является голословным, идущим в разрез с фактическими данными, научно-проверенными.

Может быть, зараза распространяется не через воду, а через воздух? Другими словами, может быть не вода, а воздух заражается от разложения трупов?

Посмотрим. Действительно, при разложении человеческих трупов образуются чрезвычайно вредные для человеческого организма газы, как-то: аммиак, сероводород, углекислота, болотный газ и мн. др. Но эти вредные газы не представляют большой опасности для общественного здоровья. Возьмем например, углекислоту. Этот газ в большом количестве реет над кладбищем, но в еще большем количестве он распластался над большими городами и над всеми густо населенными местами. Это бесспорная, всеми признанная истина. Так что если бежать от заразы, то не из кладбища в городе, а из города на кладбище. Что же касается других вредоносных, образующихся от гниения трупов, например: аммиака, сероводорода и других пахнущих газов, то все они отсутствуют в атмосферном воздухе кладбищ, потому что поглощаются элементами самой почвы и проникающей в землю дождевой водой.

Словом, на благоустроенном кладбище, разумеется, при отсутствии братских могил, воздух такой же, какой бывает в городах, в самых лучших, благоустроенных парка, если только не лучше. И ‘то только не наше личное мнение, но и взгляд и многих серьезных ученых людей. Например доктор Колесников прямо заявляет, что болота и пустые окрестности Петербурга только благодаря кладбищам превратились в великолепные парки с чистым воздухом. А один французский исследователь, некто Микель, экспериментальным путем доказал, что в воздухе лучшего парижского парка Менсури столько носится микроорганизмов, сколько и в воздухе парижских кладбищ.

Как видно из приведенных данных и соображений, кладбищенский воздух совсем не представляется опасным для общественного здоровья. В этом каждому из нас можно убедится на простом примере, Возьмем наших кладбищенских сторожей. Многие из них такие коренастые, крепкие, здоровые, с таким большим, во всю щеку, румянцем, что им позавидует любой деревенский житель. И живут они большей частью не до сорока–пятидесяти лет, а иногда до ста, до ста пяти, чего, конечно, ни в каком случае не было бы, если бы кладбищенская атмосфера была вредной, нездоровой для организма.

Последняя подробность разбираемого нами возражения. Защитники трупосожжения ссылаются еще на одно неудобство погребения трупов. они говорят, что тела умерших от заразных болезней могут быть источником многочисленных народных бедствий, в виду того, что патогенные микробы, попавшие в землю вместе с покойниками, легко могут перейти либо в воздух, либо в грунтовую воду.

Спешим успокоить рассуждающих таким образом и показать, что их опасения совершенно напрасны. Дело в том, что требуемая русским законом глубина могил в два с половиной аршина исключает всякую возможность перехода микроорганизмов из почвы в воздух, особенно, если принять во внимание фильтрующую способность почвы, которая защищает грунтовую воду как от микробов, так и от могущих развиваться в трупе ядовитых веществ, например: токсинов, птомаинов, и т. п.

Для большей ясности и убедительности мы предпочитаем остановиться на мелочах, которые раскроют перед нашими глазами всю неосновательность и неправдоподобность приведенного нами возражения.

Холерные и тифозные микробы, как показали исследования Петри, погибают весьма скоро после погребения трупа, так что только в течение первых недель можно доказать присутствие их либо в трупе, либо в прилегающей к нему земле. Через трехаршинный земляной пласт они не могут пройти по причине фильтрующей способности земли.

Туберкулезные палочки не так скоро погибают. Они годами сохраняются в земле. Тем не менее, они не причиняют никакого вреда и опасности для нашего здоровья, так как они быстро теряют свою злокачественность и становятся совершенно безопасными.

Совсем друго нужно сказать и сибиреязвенных бациллах. Они замечательно живучи и весьма долго сохраняют свою злокачественность. Опасность увеличивается еще оттого, что при помощи дождевых червей указанные бациллы выносятся на поверхность земли. Но ведь это не всегда бывает, а только в редких, исключительных случаях, а такие случаи не могут служить достаточным поводом к серьезным возражениям⁴.

Таким образом, разлагающиеся трупы совершенно безопасны и безвредны как для воды, так и для воздуха. Для придачи большей убедительности нашему выводу, мы сошлемся на слова одного довольно известного французского доктора⁵: «воды, истекающие з земли, в которой погребены умершие, благодаря естественной силе очищения земли, которое совершается в течение их фильтрации сквозь геологические слои, не могут быть загрязняемы химическими продуктами разложения трупов или присутствием низших органических существ. Состав атмосферы кладбищ одинаков с составом атмосферы городов, к которым они имеют отношение, и никакого зараженного воздуха не может быть на кладбищах, которыми пользуются согласно принципам гигиены, ровно и воздушный слой, обнимающий их, не может служить приемником зародышей патогенных более ядовитых, чем в другом месте». (D. Maout).

Еще раз повторяем, кладбища для окрестных жителей безопасны. Разлагающиеся в могилах трупы не заражают ни воздуха, ни воды. Посему погребение трупов не вызывает никаких неудобств и опасений в гигиеническом отношении.

Совсем иначе обстоит дело с сожжением трупов. Тут больше вреда, кажется нам, и больше опасности! Не даром эпидемии господствовали так сильно и так долго в тех местах, где трупы предавались сожжению, а не погребению. При сжигании трупов производится огромное количество газов, которое сразу появляется в окружающей атмосфере и эти газы заражают воздух и производят опустошительные, эпидемические болезни.

Нам могут возразить, что различного рода бациллы, бактерии, микробы погибают при высокой температуре. Вместо ответа на это возражение мы напомним опыты Даллингера, который нашел, что низшие существа обладают поразительной и неразрушимой живучестью, так что некоторые из их не могли быть убиты, когда их подвергали действию огня⁶.

В заключение критического разбора первого возражения против погребения трупов скажем еще два слова.

Если кладбища в санитарном отношении не представляют ничего вредного и опасного для общественного здоровья, то откуда сыр-бор загорелся? На чем основаны все вышеприведенные возражения и протесты против погребения трупов? Неужели на одном только недоразумении?

Нет, основания, конечно, были и не только пустого, но даже серьезного характера, иначе серьезные ученые, люди большого ума и великих знаний, не разделяли бы их. Эти основания коренились, главным образом, в неправильном ведении кладбищенского дела, в переполнении кладбищ трупами, в устройстве общих, братских могил, куда трупы полагались не только десятками, но даже и сотнями, как это было в свое время на парижских кладбищах. При таких условиях кладбища были несомненно вредными и опасными для общественного здоровья. Но при правильном ведении дела они в санитарном отношении не заставляют ждать ничего лучшего, что подтверждает знаменитый гигиенист Ф.Ф. Эрисман в своей статье «Кладбища», помещенной в 29 полутоме энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона.

Перейдем теперь к разбору другого возражения.

Приверженцы трупосожжения вооружаются против погребения в земле еще и по мотивам общественно-экономического свойства. Они говорят: кладбища не только вредны и опасны для общественного здоровья, но и для общественного хозяйства, для народного благосостояния. Кладбища отнимают всегда самые лучшие, самые ценные и плодородные участки земли. Эти участки с каждым годом все растут и растут, мертвые постепенно отвоевывают землю у живых, а между тем, какое огромное количество десятин земли получилось бы от кладбищенских участков, как много прокормили бы они бедных семейств, как сильно увеличили бы народное благосостояние! Возьмем к примеру только большие города. Вот хотя бы один Париж. В нем ежегодно приходится хоронить около 50000 человек. На каждую могилу требуется нр меньше двух квадратных метров поверхности по таковому расчету: 2 м. в длину, 0,5 м. на ширинуу могилы, и 0,5 расстояния от соседней могилы. Приняв во внимание, что приблизительно для одной десятой части погребаемых родственники приобретают землю «на вечные времена», мы получим, что в одном только Париже каждый год устраняется из употребления 10000 кв. метров, или 2 десятины. Кроме того, еще каждые десять лет приходится бросать по 90000 кв. метров или по 17 десятин, в виду того, что в одной могиле нельзя хоронить более 2–3 трупов. И вы теперь сосчитайте, какая огромная цифра десятин земли, земли, нужно заметить, весьма плодородной и ценной ушла под одни только кладбища во всем мире! Страшно подумать! Тысячи, десятки тысяч десятин! А будь у нас крематории, все эти несколько сот тысяч десятин земли ушли бы, разумеется на общественные нужды, на увеличение достатка, а прокормление многих бедных семей.

Так говорят сторонники трупосжигания. Посмотрим, насколько эти аргументы правдоподобны и основательны.

Прежде всего необходимо сказать несколько слов о том, что ведь не каждый год требуется прибавка земли к кладбищенскому участку. Существуют известные, законом определенные сроки, по истечении которых роют могилы на старых местах и кладбища, таким образом, заполняются вторично. У нас, в России, этот срок ограничен 30 годами, во Франции 5 и т. д., смотря по тому, где какая почва и какой климат, где трупы скорее разлагаются и превращаются в прах, а где медленнее. При такой системе погребения не понадобится отводить новые участки земли под устройство новых и на расширение старых кладбищ. Так что опасаться того, будто мертвые все более и более отнимают места у живых, совсем не приходится.

Далее. Устройство крематориев и самое трупосжигание стоит больших денег. Вот, например, таблица Вейля⁷, показывающая стоимость сжигания трупов в различных местах и в печах различных систем; таблица весьма красноречивым образом показывающая несостоятельность и неосновательность того утверждения, что в экономическом отношении пальма первенства должна быть отдана сжиганию трупов, а не погребению.

Словом, в тех местах, где имеется крематорий, похороны, считал тут и сожжение трупа, обходится не дороже 150 марок, т. е. 45 р. 35 копеек. Между тем, погребение на кладбище стоит нашему крестьянину не более 5 рублей. Значит, сожжение трупа стоит в девять раз дороже погребения.

Если же трупосжигание обходится во столько раз дороже погребения, то неужели можно говорить о преимуществе нового способа погребения в экономическом отношении? Неужели можно сказать, что земля, отведенная под кладбища, приносит ущерб городскому и сельскому самоуправлению? Что в материальном отношении лучше сжигание трупов, чем погребение? Нет, нет и нет. Кладбища значительно сокращают наши расходы по погребению, посему в экономическом отношении пальма первенства и удобства принадлежит им, а не крематориям. С этим соглашаются и некоторые сторонники трупосжигания, например, Магнус Блауберг. Зачем же говорить после этого о преимуществе трупосжигания в общественно-экономическом отношении? Мы, право, не понимаем.

Остается последнее возражение, те историко-археологические данные, какие приводят нам сторонники трупосжигания в защиту своей идеи.

Мы, православные христиане, твердо верим и из древнейшей книги в мире Библии знаем, что первоначальным и общим обычаем древнейших народов было не сожжение трупов, а предание их земле. Вот, например, несколько исторических справок из патриархальной жизни еврейского народа.

«Умерла Сарра в городе Арвоце…И сказал Авраам сынам Хеттеевым, говоря: переселенец и пришелец я между вами, дайте мне приобрести гроб между вами, чтобы погребсти мертвеца моего». (Быт.23:2–4).

«Умер Авраам… и погребли его Исаак, и Исмаил, два сына его, в пещере, которую приобрел Авраам от сынов Хеттеевых.» (Быт. 35:29).

«И сказал Иаков своим сыновьям: погребите меня с моими отцами в пещере, которая в селе Ефрона Хеттеянина… Там погребли Авраама и Сарру, жену его; там погребли Исаака и Реввеку, жену его; там погребли и Лию». (Быт.49:29:31).

Что погребение практиковалось не только в патриархальный период жизни, но и после него , видно из того, что у евреев, существовали частные и общественные кладбища. См. наприме: Суд.8:32; 2Цар.21:14; Иер.26:23. Эти кладбища ютились всегда на самых лучших живописнейших местах, либо в садах (4Цар.21:18), либо в пещерах или скалах, иногда в полях (Быт.23:11). Лучше же всего говорят в пользу повсеместного обычая погребения у евреев то, что этот обычай считался в среде богоизбранного народа священною обязанностью: «Чадо, говорится в Библии, над мертвым пролей слезы и, если он многострадален был, начни плач: достойно приготовь тело его и не презри погребения его». (Сир.38:16), а сжигание позорной казнью, какой предавал только трупы блудниц и преступников, да и то не всегда, а только в исключительных случаях (Быт.38:24; Лев.20:14, 21:9; Исх.30:30). Словом, быть непогребенным считалось великим бесчестием у евреев (1Цар.17:46; 4Цар.9:10; Иер.22:18–19).

Несмотря на столь ясные, неопровержимые и вместе с тем положительные данные в пользу того, что предание земле было единственным способом погребения у евреев во все периоды их исторической жизни, защитники трупосжигания утверждают иное. Они говорят, что на ряду с погребением у евреев существовал обычай и сжигания трупов. Так в 1-й книге Царств повествуется, что трупы первого еврейского царя Саула и его сыновей были сожжены со всеми почестями ночью в Вефсине, жителями города Иависея Галаадского (1Цар.31:12).

Да, трупы Саула и его сыновей действительно были сожжены на костре. Но этот необычный у евреев способ погребения был применен в настоящем случае по нужде. Евреи прежде всего хотели положить предел дальнейшим издевательствам над трупами со стороны филистимлян, а этого они могли достичь только путем сожжения трупов. Не могли же они в самом деле нести полуразложившиеся трупы в царский склеп по неприятельскому стану? Это было в высшей степени рискованно и сопряжено с большими затруднениями. Когда же миновала опасность и когда устранены были препятствия к погребению, кости царя Саула и его сыновей с подобающими почестями были погребены в дубраве, что в Иависе (1Цар.31:13). Из приведенных обстоятельств видно, что данный случай был исключительным явлением в среде еврейского народа, а на исключениях, как известно, нельзя основывать своих взглядов.

Защитники трупосжигания идут дальше. Они утверждают еще большее, именно: будто в период царей сжигание трупов считалось у евреев весьма почетным погребеием, которого удостаивались только цари, да знатные граждане. Это видно, говорят они, из того, что труп иудейского царя Асы в знак особенной почести был положен, по свидетельству 2-й книги Паралипоменон, на костер и был сожжен со множеством благовоний (2Пар. 16:14). Напротив, как о большом бесчестии упоминается ниже о лишении этого весьма почетного погребения для трупа иудейского царя Иорама (2Пар.21:18–19).

Что сказать по поводу приведенных фактов? Неужели сожжение тел Саула и его сыновей было не исключительным явлением, а довольно употребительным среди членов царской фамилии? Неужели кроме погребения тел евреи допускали еще сожжение?

Проверим ссылки и факты. О погребении Асы в Библии сказано так: «и похоронили вго (Асу) в гробнице, которую он устроил для себя в городе Давидовом, и положили его на одре, который наполнили благовониями и разными искусственными мастями и сожгли их для него великое множество». О погребении другого царя Иорама е Библии говорится так: «он умер в жестоких страданиях, и не сжег для него народ его благовоний, как далее делал для отцов его».

В приведенных библейских описаниях ни одного слова не сказано о сожжении царских трупов, а благовоний, которые евреи имели обыкновение сжигать перед царскими гробами. Значит, в данном случае мы имеем дело с литературной нечистоплотностью наших противников, с передержкой, каковая совершенно недопустима в добросовестном решением серьезных, да и вообще всяких вопросов.

– Но ведь в книге Амоса (Ам.6:9–10) говорится о сжигателе, значит, трупосжигание все-таки практиковалось у евреев? – возражают нам сторонники кремации.

– Совсем нет. Ведь в цитируемом месте имеется в виду сжигатель не трупов человеческих, а обычных при погребении благовоний.

– Откуда это видно? – спрашивают нас пропагандисты нового способа погребения.

– Из 5 ст. 34 гл. пр. Иеремии, где говорится: «Ты (Седекия) умрешь в мире и как для отцов твоих прежних царей… сжигали при погребении благовония, так и сожгут их и для тебя».

Таким образом, в Ветхом Завете нет никаких оснований в пользу сжигания трупов. В этом, помимо всего прочего, убеждает нас еще всеобщий протест евреев против западного нововведения, протест, исходящий из желания примирить или согласовать современный способ погребения с ветхозаветным. Если же в Ветхом Завете нет оснований в пользу кремации, значит, древне-исторические данные говорят в пользу погребения трупов, а не в пользу погребения трупов, а не в пользу их сожжения.

Магнус Блауберг, один из защитников оцениваемой нами идеи, высказывает предположение, будто сжигание трупов встречалось нередко среди христиан 3-го или 4-го века.

Подобные предположения существуют, но подобных фактов история не знает, не существует даже каких бы то ни было осований к высказываемым преположениям. Напротив, решительно все – и существование в древне-христианской церкви особого класса могильщиков, и римские катакомбы и процветание церквей и монастырей среди кладбищ (усыпальниц), и древние церковные молитвы в чине погребения мертвых и мн. др., – все это указывают а то, что христианская Церковь освятила зарывание умерших в землю ненарушимой практикой с самого своего основания.

Защитники трупосжигания ссылаются еще на примере древних Греков и Римлян, но и эта ссылка малоубедительна.

По свидетельству классических писателей, у древних греков микенского периода исключительным и единственным приемом погребения было зарывание трупа в землю, а не сжигали их. Целые греческие общества, как например, приверженцы Елевзинских мистерий, Пифагорейцы, по принципу отвергали сожжение трупов. Но со времени Троянской войны мало-по-малу начал входить в употребление обычай сжигать трупы. Впрочем, этот обычай не имел будущности. Как оказалось по раскопкам, введение кремации в эпоху гомеровской эпохи далеко не заменило зарывания в землю. В классическую эпоху Греция продолжала оставаться верной древнейшему способу погребения.

Что касается римлян, то первоначальным способом погребения у них зарывание в землю, как свидетельствует об этом: Цицерон (De legibus 11, 22:26), Плиний (1, VII, 44) и надгробные слова, встречающиеся в древнейших обрядах и обычаях славных римлян: «да будет тебе земля легки покрывало! Ты не будь тяжела (земля)! – чтобы тебе легко покрыть кости. Да покоятся кости нежно! Любезная земля! дай убежище костям!»⁸ В классическую эпоху наряду с этой формой погребения появилась и другая, через сожжение, ставшая повсеместной и общеупотребительной формой в веке республики и в первые столетия римской империи. Но с появлением христианства под влиянием идей о загробной жизни, эта новая форма пошла на убыль. Сожжение трупов стало употребляться все реже и реже. Наконец оно было совсем остановлено. Писатель конца IV и начала V века Макробий говорит, например, что обычай сожжения умерших уже чужд его времени.

То обстоятельство, что обычай сжигания трупов явился в Греко-Римском мире в эпоху частых и продолжительных войн, не раньше, толкает нас на признание той мысли, что указанный обычай был уступкой своему времени, вынужденным обычаем. Опасались осквернения могил врагами, боялись эпидемических заболеваний во время войны, остерегались заразиться при перенесении убитых в отдаленные гробницы предков и т. д. Вот и прибегали к трупосжиганию, как такому способу погребения, который исключал всякую возможность указанных опасений и тревог. Когда же кончался военный период и наступали мирные времена, старый обычай погребения вновь оживал и получал полные права гражданства. А сжигание трупов отходило в область предания.

Итак, трупосжигание у древних греков и римлян несомненно существовало, только оно, как мы видели, вызывалось особыми, можно сказать, исключительными обстоятельствами. Но и нас таких условий и обстоятельств, к счастью, совсем не замечается, посему и ссылаться в защиту трупосжигания на примере древних греков и римлян по меньшей мере не основательно и не научно.

Этим мы и закончим критический обзор всех приведенных оснований в защиту нового способа погребения. Не трудно видеть, что все эти основания, и исторического, и экономического и гигиенического характера не отличаются достаточной полнотой, обстоятельностью и убедительностью, так что менять свои вековые традиции, обычаи и убеждения из каких-то сомнительных и легковесных «научных положений» было бы грубой и непростительной ошибкой с нашей стороны.

Итак, никаких достаточных оснований и побуждений к замене погребения трупосжиганием мы не нашли. Но какие же достоинства древнего погребального обычая? Какие преимущества его перед трупосжиганием? Что заставляет нас отстаивать старый способ погребения и отрицать новый? Вот вопрос.

Мы думаем, что всякий вдумчивый, серьезный, мало-мальски верующий человек станет защищать современный погребальный обычай по многим соображениям: и по религиозным, и по нравственным, и по эстетическим и, наконец, по юридическим.

Рассмотрим каждую группу соображений в отдельности.

Религиозные воззрения христиан не позволяют признать трупосожжения. И не позволяют в силу вот каких причин и соображений.

Христиане во всей своей жизни и деятельности руководствуются учением Христа Спасителя, а в учении Иисуса Христа нет никаких поводов и оснований к признанию трупосожжения за желательный способ погребения. Напротив, в нем есть положительные данные, свидетельствующие о том, что постоянной, неизменной и желательной формой погребения должно быть зарывание трупов в землю, а не сжигание. Так, когда некто попросил Иисуса Христа пойти прежде похоронить своего отца, а потом уже стать в ряды Его учеников, то Господь ответил ему: «предоставь мертвым погребать своих мертвецов, а ты иди благовествуй Царствие Божие» (Лук. 9:50; Мф. 8:22). Сказано «погребать», а не сжигать. Равным образом и в других случаях Спаситель говорил только о погребении, а не о сожжении. Например, обличая гордых, самолюбивых, кичащихся своим происхождением от Авраама, фарисеев Он сравнивал их с повапленными гробами: «Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что уподоб;яетесь окрашенным гробам, которые снаружи кажутся красивыми, а внутри полны костей мертвых и всякой нечистоты». (Мф.23:27). В своих притчах Господь тоже употреблял образы погребения трупов, а не сожжения: «умер богач и похоронили его» (Лк.16:22). Словом, во всех речах, во всех притчах, во всех случаях, когда говорил Христос о погребеии, Он имел в виду не сожжение, а зарывание в землю. Он, видимо, и не допускал другого способа погребения, что видно из следующих Его слов: «наступает время, в которое все, находящиеся в гробах, услышат глас Сына Божия, и изыдут творившие добро в воскресение жизни, а делавшие зло в воскресение осуждения» (Ин.5:28–29). Это время будет перед вторым пришествием Христа, и, если в то время Спаситель предвидит существование гробов, то ясно, что Он стоял за погребение трупов, а не сожжение.

Апостолы тоже не допускал нового способа погребения. Они тоже стояли за зарывание трупов в землю, а не сожжение. Не потому, конечно, что они не знали об этом. (Ведь ап. Павел и св. Иоанн получили широкое по тому времени образование и им, без сомнения, был известен новый способ погребения).А потомы, что так учил об этом Сам Христос. Вот характерные по данному вопросу слова Апостола Павла: «сеется в тлении, восстает в нетлении»... сеется тело душевное, видно, что апостол имеет в виду погребение только в смысле зарывания трупов в землю.

Если же Христос Спаситель и Его ученики выразили такую волю, что тело усопшего должно подлежать не процессу сжигания, а разложению в земле, то значит, и мы, христиане должны держаться древнего погребального обычая, должны погребать умерших, а не сжигать. «Сия бо есть воля Божия».

С религиозной стороны есть еще одно препятствие к тому, чтобы ввести трупосжигание. Именно, пришлось бы поправлять и изменять христианский чин погребения. Ведь все молитвословия и песнопения, обряды и обычаи, входящие в этот чин, приспособлены к христианскому погребению, а не европейскому сжиганию. Так что с отменой погребения и с введением у нас трупосжигания пришлось бы отменить и церковный чин отпевания, так как при новом способе погребения некоторые из обрядов и молитв потеряли бы свое значение и церковный чин отпевания оказался бы решительно неприменимым к умершемы, поступающему в сжигательную печь. Церкви пришлось бы создавать новый образный язык, на что, конечно, она никогда не решится. И Церковь, верная хранительница св. Предания и священных обрядов, в праве отказать в них тем, кто презирает их столь глубокий религиозный смысл.

О том, что новый способ погребеия может подорвать доверие к Церкви и усилить старообрядческий раскол, мы уже и не говорим.

Затем, введение в практику трупосжигания весьма печальным образом отразилось бы на судебно-медицинских делах. Ведь если мы зарываем труп в землю, то всегда имеем возможность проверить – от каких причин: естественных или насильственных – наступила смерть того или другого человека. Об этом скажут нам либо сохранившиеся останки, либо окружающая их земля. При сожжении трупов для нас теряется возможность констатировать совершенное преступление. Все следы преступления погибают в огне. Так что новый способ погребения положил бы огромные и серьезные препятствия нашему правосудию к раскрытию преступлений против жизни ближнего, многие преступления замаскировал бы, предал забвению, сделал бы енаказуемыми, не отомщенными и т. д. Происходящая отсюда безнаказанность преступников, без сомнения, увеличивала бы преступления в нашем отечестве и сильно подорвала бы общественную нравственность⁹.

Защитники трупосжигания обыкновенно протестует против таких опасений и заключений и утверждают, что вследствие трудности обнаружения органических ядов в трупах, нельзя бывает порой ручаться за правильность судебно-медицинской экспертизы. Приводим полностью их мотивировку разбираемого возражения: «образующиеся произвольно при разложении трупов яды, известные под именем птомаинов, очень схожи с наиболее важными органическими ядами и их легко признать за введенные искусственно; констатирование же мышьяка в трупных останках сопряжено со многими затруднениями: так, мышьяк может оказаться в земле и без трупа, равно как ядовитые вещества могли быть червями перенесены с одного трупа на другой и т. д. Отсюда при исследовании трупов является возможность смещать с симптомами насильственного отравления симптомы совершенно естественные, которые ничего общего не имеют с преступлением».

Так говорят защитники крематориев. Теперь посмотрим, что говорят нам факты.

Итальянский доктор Тарчини-Бонфати, нужно заметить приверженец трупосжигания, однажды заявил в Миланском суде, что в течение двадцатишестилетней его практики он только десять раз получал от суда предписание произвести по вырытии трупа медицинское исследование и что из десяти случаев только четыре повели к открытию преступления. По показанию немецкого профессора Кухенмейстера, тоже сторонника кремации, ему однажды удалось найти в мягких частях девятилетнего трупа 0,2 грамма мышьяка и , таким образом, констатировать факт отравления.

Пусть эти случаи будут довольно редки и исключительны, но они все-таки поддерживают значение судебно-медицинской экспертизы, немного обуздывают страсти не в меру расходившихся преступников-рецидивистов, отчасти гарантируют общественную безопасность. Зачем же лишать эти случаи их благоприятной почвы, их единственного источника? Зачем уничтожать погребение трупов и заменять его трупосжиганием? Напротив, в интересах истины, справедливости, общественной безопасности нужно дорожить подобного рода случаями, нужно расчищать перед ними дорогу, а не забрасывать, следует предпочесть зарывание в землю трупосжиганию!

Наконец, погребение не производит такого тяжелого, гнетущего впечатления, не оскорбляет так эстетического чувства, как трупосжигание. Это видно из описания впечатлений наших соотечественников, наблюдавших за границей сожжение человеческих трупов.

«Мы прибыли, – пишет один русский путешественник, видевший сожжение трупа в Милане в 1890 г., мы прибыли в момент окончания сжигания трупа, принадлежавшего бедному семейству. Удушливый запах разложения, несмотря на превосходную вентиляцию, еще носился в воздухе и вызывал тяжелое впечатление. Заведующий, покончив процедуру и передав прах родственникам, любезно предложил нам свои объяснения. Все делается очень просто и скоро: покойника кладут на особую длинную повозку. Повозка прикрывается траурной овальной крышкой и в таком виде подвозится к печи. При посредстве колесиков она быстро вдвигается по рельсам в печь, а крышка остается вне ее. Наружная дверь печи закрывается, пускаются газовые огни и в 55 минут весь труп сгорает, в полном смысле слова испаряется. Для родственников имеется в печи боковое окошко, через которое они могут в последний раз посмотреть на своего родного и даже следить, как он быстро улетучивается… Когда труп сгорит, печь открывается, повозка вытаскивается и вы видите пустое место; на металлическом дне повозки лежат какие-то кусочки обгорелых костей. Здесь весь бывший человек… Эти останки подбираются лопаткой и укладываются в глиняный гробик или металлическую, или в стеклянную группу и передаются родственникам для погребения. Для сжигаемых устроен особый склеп. Эти миниатюрные могилки также украшаются надписями, изображениями и фотографическими карточками покойников. Не все ли равно, кажется, быть погребенными и потом истлеть, испариться или быть сожженным и потом погребсти какие-то свои останки? Но надо видеть и перечувствовать это быстрое исчезновение покойника, чтобы, не колеблясь, отказаться от таких похорон, – вся видимость исчезновения слишком уже прозрачна, чтобы не сказать груба. Пожалуй, и хорошо, что мы, русские, еще не знаем прогресса Запада в этом смысле!»

Эмиль Золя, французский романист, так выразился по вопросу о кремации¹⁰:

«Вы желаете узнать один из пунктов моего завещания о судьбе моего трупа? Сжигание трупов имеет за себя то, что оно – чистая операция. Однако, я думаю, что оно войдет в употребление очень медленно, ибо оно оскорбляет, не знаю почему, наше представление о долге и любви к покойникам. Что касается моего личного мнения, то откровенно сознаюсь, я его не уяснил себе. Я думаю, что самое лучшее в настоящем случае предоставить решение тем, кто останется после нас и любит нас. Они одни могут испытывать горе или радость».

Мы кончили. Теперь постараемся резюмировать свои соображения в пользу погренбения трупов.

Погребение нисколько не антигигиенично. Оно не приносит такого вреда, о каком обыкновенно говорят, ни почвенной воде, ни воздуху, ни людям. Кроме того, оно не сопряжено ни с какими особенными материальными затратами; напротив, по сравнению с трупосжиганием оно даже выгоднее, удобнее. Дальше, погребение нисколько не противоречит ни данным истории, ни данным св. Писния. Что же касается судебно-медицинской стороны, то здесь пальма превосходства отдается бесспорно погребению, а не сожжению.

Итак, за погребением еще есть некоторое преимущество, а за сожжением – никакого¹¹.