О времени написания книги Иисуса сына Сирахова

Для суждения ο времени написания книги Иисуса бен-Сира имеются два, определенные на первый взгляд, указания. В самой книге последним в числе знаменитых мужей древности прославляется первосвященник Симон, – значит, автор не мог жить раньше его (terminus a quo); в предисловии переводчик сообщает ο себе, что он прибыл в Египет в 38-м году «при Евергете царе», – это может служить для определения времени, позже которого нельзя полагать написание книги (terminus ad quem). Ho, при ближайшем рассмотрении, эти указания являются вовсе не такими, чтобы на основании их можно было бесспорно установить время жизни писателя и время написания его книги.

Рассматривая похвальную песнь отцам, занимающую шесть глав книги Иисуса (44–49), мы видим, что здесь сначала наблюдается строго последовательный хронологический порядок: ряд славных мужей начинается Енохом, Ноем, Авраамом и кончается Зоровавелем, Иисусом, сыном Иоседековым, и Неемией (44:15–49:15). В конце своей песни автор, как бы оглядываясь назад и восстановляя опущенное, кратко вспоминает об Енохе, Иосифе, Симе, Сифе и Адаме (49:16–18). Затем, закончив свой гимн древним отцам, сын Сирахов присоединяет к нему подробное, поэтически-восторженное описание деятельности и священнослужения первосвященника Симона, сына Онии или Иоханана (50:1–23). Здесь описание священнослужения Симона сделано автором столь живо и наглядно, что возникает естественное предположение: автор или сам был очевидцем этого блестящего служения, или, во всяком случае, он слышал рассказы ο нем от непосредственных очевидцев, передавших ему своя живые воспоминания ο первосвященнической славе Симона. В истории известны два первосвященника Симона, имевшие отцов с именем Онии, – это Симон I, бывший первосвященником в начале III века до Р. X., и Симон II, сын Онии II, первосвященствовавший в начале II века до Р. X.¹. Который из этих двух первосвященников прославляется в книге Иисуса? О Симоне I в еврейском предании сохранилась светлая память, как ο человеке справедливом и благочестивом: за эти качества он получил даже прозвание «Симона Праведного», הַצַּדִּיק². О Симоне II в 3-й книге Маккавейской рассказывается, что когда Птоломей IV Филопатор, вступив в храм иерусалимский, пожелал войти в святилище, то первосвященник Симон произнес горячую молитву ко Господу, и Господь поразил царя расслаблением, так что он не в силах был исполнить своего намерения (3Мак. 1:10–2, 18). Хотя все повествование 3-й Маккавейской книги носит явно недостоверный характер³, и самый факт, описанный там, исторически не засвидетельствован, но все-таки из этого рассказа вытекает, что и Симон II оставил по себе прекрасную память в еврейском предании. В настоящее время выдвигают новую теорию относительно этих двух Симонов: говорят, что наименование «праведный» принадлежало одному только Симону II, а Симона I в действительности и не было, он является «двойником» Симона II, введенным у Иосифа Флавия в ряд первосвященников произвольно, без исторических оснований⁴. Однако и сомневаться в правильности показания Иосифа относительно Симона I нет никаких оснований, кроме совершенно произвольных предположений, повторение же имен правителей было обычно в те времена, как и в последующие (ср. имена Птоломеев, Антиохов, Иродов и т.п.).

Оставляя пока открытым вопрос ο том, который из двух первосвященников, носивших имя «Симон» и бывших сыновьями Онии, разумеется в книге Иисуса, примем за несомненное только то положение, что она написана была уже после смерти восхваляемого лица: хотя в тексте и нет прямого на это указания⁵, но трудно допустить, чтобы премудрый сын Сирахов решился осыпать высокими похвалами лидо, еще не закончившее своего жизненного пути, хотя бы и вполне заслужившее похвалы, – и притом в непосредственном соседстве с славными предками народа еврейского. Если же так, то самою раннею из возможных дат для времени написания книги Иисуса сына Сирахова (terminus a quo) будет начало III века до Р. X., время правления первого Симона. Перейдем теперь ко второму указанию, помогающему определить время написания книги, – году прибытия переводчика ее в Египет.

«Прибыв в Египет в тридцать восьмом году при царе Евергете и пробыв там, – я счел крайне необходимым и самому приложить усердие и труд к тому, чтобы перевести эту книгу»: ясно, что если удастся определить год прибытия в Египет внука автора, то мы получим крайний пункт времени, позже которого не могла быть написана книга (terminus ad quem), так как несомненно, что она привезена переводчиком в Египет уже в законченном виде. Но при ближайшем рассмотрении этой даты, и она оказывается далекою от бесспорной определенности. Прежде всего, откуда считает автор 38-й год: есть ли это общая хронологическая дата обычного в древности летосчисления по годам правления царей, или же это – указание автора на свой возраст во время прибытия в Египет? Строй греческой фразы не препятствует и последнему пониманию: ἐν γὰρ τῷ ὀγδόῳ καὶ τριακοστῷ ἔτει ἐπὶ τοῦ Εὐεργέτου βασιλέως «на тридцать восьмом году, при Евергете царе», – это может значить: на тридцать восьмом году моей жизни, – в таком случае остается только широкое указание на время царствования Евергета, без точной даты. Защитники такого понимания утверждают, что в их пользу говорит грамматическая конструкция фразы, – отсутствие члена перед ἐπὶ: если бы переводчик имел намерение указать год царствования Евергета, то он сказал бы: ἐν τῷ λή ἔτει τῷ ἐπὶ Εὐεργέτου⁶. Однако, по словам нашего ученого исследователя перевода LXX проф. И.Н. Корсунского, «в употреблении члена у LXX толковников» – и, значит, вообще в так называемом κοινὴ διάλεκτος – «так же много свободы допускается, как и у писателей классических»⁷. Это замечание оправдывается теми примерами из перевода LXX, по языку совершенно сродного с греческим переводом книги бен-Сира, какие указываются защитниками обще-хронологического понимания данного места⁸, и теми египетскими надписями и папирусами времен Птоломеев, какие приведены у Дэйссманна и проф. Корсунского⁹. Правда, сам проф. Корсунский поддерживает автобиографическое значение даты, указанной переводчиком книги Иисуса, и находя, что некоторые из приводимых им надписей «как будто дают основание к выводам не в пользу» его мысли, старается ослабить это противоречие тем, что в надписях нет предлога ἐν «в, на», и самое обозначение времени стоит в родительном падеже¹⁰. Однако, предлог ἐν, стоящий в предисловии переводчика книги Иисуса, имеет совершенно одинаковое значение, будем ли мы относить дату к годам жизни переводчика, или к годам царствования Птоломея, и нисколько не влияет на решение вопроса; и что особенно важно, тот же предлог ἐν употребляется в очень похожих на эту дату выражениях перевода LXX в книгах пророков Аггея 1:1, 2:1 и Захарии 7:1¹¹.

Следовательно, повторяем, в грамматическом построении фразы нет оснований понимать ее непременно в смысле указания на 38-й год жизни автора. Если же мы обратим внимание на то, какую цель мог иметь переводчик, указывая свой возраст, то не можем не видеть, что такой цели решительно не было. Он сам чувствовал нужду именно в обще-хронологическом определении времени своего прибытия в Египет, – это и заставило его сказать ο царе Евергете; но было бы странно допустить, что он мог ограничиться широкой датой: «при Евергете царе» и рядом с этим точно обозначить свой собственный возраст, хотя по ходу речи и по существу дела в таком обозначении не было нужды. Вот почему, «начиная с Эйхгорна, почти все исследователи, как напр. Фрицше, Гольцманн, Биссель, Шюрер, Дэйссманн и др., признают, что здесь может разуметься только 38-й год царствования Евергета»¹². Сюда же нужно отнести Рисселя, Цёкклера, Корнели, Кнабенбауера, Сменда и др.¹³; и автор русского перевода книги Сираховой с примечаниями, изданного в 1859 году, признает большую вероятность этого мнения¹⁴. Эдерсгейм¹⁵ нерешительно высказывается относительно этого вопроса, но он, как и проф. Корсунский, отказывается видеть в предисловии переводчика обще-хронологическую дату только потому, что она неудобна для мнения ο написании книги в более раннее время, чем обычно принимают. Выражалось иногда сомнение относительно того, зачем поставлен здесь предлог ἐπὶ: «при Евергете», тогда как обычно употребляется родительный падеж без предлога: «в таком-то году такого-то царя». Но Дэйссманн справедливо указывает, что подобное употребление предлога ἐπὶ в рассматриваемом месте предисловия переводчика книги Иисуса является обычным гебраизмом, – подражанием предлогу לְ в еврейской речи¹⁶. В 1904 году Ульрих Вилькен, опираясь на папирусную литературу, высказал мнение, что в тех случаях, где в хронологических показаниях употребляется предлог ἐπὶ в подобной конструкции, тем самым указывается, что событие происходит после смерти того лица, к которому предлог отнοсится; в данном случае, предисловие переводчика книги бен-Сира могло быть написано только после смерти Евергета¹⁷. Но это мнение, хотя и подкрепленное авторитетом Вилькена, не может быть признано правильным: в той же папирусной литературе, как и вообще в памятниках греческого александрийского диалекта (χοινὴ διάλεκτος), имеется множество данных, подтверждающих обычное понимание предлога επί, который употребляется с родительным падежом имени для обозначения времени в смысле «при», без каких-либо побочных указаний¹⁸.

Итак, интересующее нас место в предисловии переводчика книги Иисуса должно быть понимаемо, как обще-хронологическое обозначение времени прибытия внука Иисусова в Египет: «на 38-м году» или «в тридцать восьмом году при Евергете царе». Но и в таком виде это указание, к сожалению, не решает еще вопроса. Дело в том, что в истории известны два египетских царя из рода Птоломеев, оба с именем Евергета: Птоломей III Евергет, царствовавший от 247 по 222 г. до Р. X., и Птоломей VII Евергет, иначе Фискон, царствовавший от 145 по 116 г. до Р. X. Ни тот, ни другой не царствовали тридцати восьми лет; но второй Евергет был соправителем своего брата Филомитора, начиная с 170 года, и считал годы своего царствования, по обычаю тогдашних царей, именно с этого года¹⁹. Значит, может идти речь только ο 38-м годе царствования Птоломея VII Евергета II, т.е. ο 132-м годе до Р. X.: в этом именно году внук Иисуса, по наиболее вероятному пониманию его слов, прибыл в Египет, и здесь перевел книгу своего деда с еврейского языка на греческий. Конечно, перевод мог быть совершен не тотчас по прибытии в Египет, а спустя более или менее значительный промежуток времени, но нам важно, что в 132-м году книга Иисуса бен-Сира уже существовала в законченном виде; вероятно, она была известна тогда не одному только внуку составителя, в Палестине она была уже, может быть, и в народном употреблении. Во всяком случае, 132 год является тем крайним сроком, позже которого никак нельзя полагать время составления книги бен-Сира.

Промежуток между началом III века (terminus a quo coставления книги) и 132-м годом (terminus ad quem) слишком велик, и ученая любознательность пытается еще точнее определить время составления книги Иисуса. Здесь прежде всего предстоит решить вопрос, был ли составитель книги в точном смысле дедом переводчика, или только его предком; иными словами: что собственно значит наименование ὁ πάππος μου, усвоенное переводчиком Иисусу? Имеются, несомненно, такие места у классиков, где πάππος означает просто «предок», а не «дед»²⁰; но в таких случаях особое значение слова бывает ясно из самого контекста, в предисловии же переводчика книги Иисусовой решительно нет данных для подобного его понимания. Напротив, весь тон предисловия доказывает самое близкое родство автора и переводчика; последний говорит ο первом, как ο хорошо известном ему человеке, известном не по преданию, a по личному общению: «дед мой Иисус больше других предавался изучению закона, пророков и других отеческих книг и приобрел в них достаточный навык». Здесь нет восторженных похвал книге и ее автору, похвал, которые были бы вполне заслуженными, в виду достоинств книги; очевидно, чувство естественной деликатности удерживает внука от излишних похвал деду; между тем родство более отдаленное нисколько не помешало бы таким похвалам.

Но из того обстоятельства, что переводчик был внуком автора и что оба были представителями трех родов, следовавших непосредственно один за другим, мы можем извлечь некоторые выводы для хронологии книги. Фрицше, a за ним Риссель, полагают, что, при обычных обстоятельствах, между написанием книги автором и прибытием его внука в Египет должно было протечь от четырех до шести десятков лет²¹. Относительная правильность такого предположения видна из следующей таблицы:

В объяснение этой таблицы предлагаем следующие соображения. а) Внук автора – переводчик прибыл в Египет, несомненно, уже не очень молодым человеком: это доказывается как теми наблюдениями, какие он там сделал, так и серьезностью предприятия, взятого им на себя: «прибыв в Египет – и пробыв там, я нашел немалую разницу в образовании (между египетскими и палестинскими евреями²², и счел крайне необходимым и самому приложить усердие и труд к тому, чтобы перевести эту книгу». Все это не так свойственно молодости, но и глубокий старик едва ли решился бы приняться за такую работу, которая требовала большого, неусыпного труда. Α так как, по самому ходу речи в предисловии, промежуток между прибытием переводчика в Египет и завершением его работы не может быть очень велик, то и возраст его при вступлении в Египет всего вероятнее полагать minimum в 30 лет и maximum в 50 лет. б) и в) Возраст отца при рождении сына minimum в 20 лет нельзя считать слишком малым: евреи вступали в брак в очень раннем возрасте²³; maximum в 60 лет для времени Иисуса бен-Сира является не очень высоким: как редкие исключения, и теперь возможны случаи рождения детей у свыше 60-летних стариков. г) Возраст деда при отбытии внука в Египет определяется сложением предшествующих данных: возраста его при рождении сына, возраста сына при рождении внука и возраста внука при уходе в Египет. Дед мог при этом оставаться еще в живых, при минимальной сумме его возраста в 70 лет; максимальная же сумма показывает, что он мог умереть столетним старцем лет за 70 перед отбытием внука в Египет, или ранее, если он не дожил до такой глубокой старости. д) Как уже сказано выше, все содержание и тон книги говорит ο том, что она написана почтенным старцем, почему возраст автора при написании книги minimum в 50 и maximum в 70 лет можно считать наиболее вероятным: позже 70 лет литературные занятия становятся уже редким исключением. е) Отсюда определяется продолжительность времени между написанием книги и отбытием ее переводчика в Египет: мало возможный minimum 0, т.е. она написана Иисусом бен-Сира на 70-м году жизни, в самый год отбытия внука, в 132 году до Р. X., и maximum 120 лет, – в 252 году до Р.‑X., – если она написана на 50-м году жизни автора, за 10 лет до рождения отца переводчика и за 70 лет до рождения его самого. Среднее арифметическое между 0 и 120 и получается 60 лет, т.е. книга Иисуса написана за 60 лет до прибытия ее переводчика в Египет, около 192 года до Р. X.

Как всякому очевидно, добытая таким образом хронологическая дата весьма проблематична, так как действительная жизнь очень редко идет по средним числам; всего чаще она уклоняется от нормы в ту или другую сторону. Приходится обратиться к снесению добытых хронологических дат с историческими обстоятельствами, на которые имеются указания в самой же книге.

Мы видели, что Симон I Праведный был первосвященником в начале III века, а Симон II в начале II века до Р. X.; значит, автор книги едва ли мог быть современником Симона I, так как самая ранняя из только что добытых дат для написания книги, 252-й год, – на 30–40 лет позже смерти Симона I, a более вероятная средняя, 192-й год, – на 100 лет позже его смерти; что же касается Симона II, то автор мог написать свою книгу или раньше вступления его в должность первосвященника, в первом случае, или в самый период его служения, во втором случае, или же после его смерти, если принять во внимание уклонение от нормы в сторону minimum’a. Ho при жизни Симона II автор едва ли бы дозволил себе восхваление первосвященника Симона: если его похвалы относились бы к Симону I, то он должен был бы тогда ясно указать на это, если же – ко II-му, то это, как мы говорили, было бы недопустимою лестью высокопоставленному лицу. Значит, книга могла быть написана или до вступления в должность первосвященника Симона II, между срединою III-го и первыми годами II века до Р. X., и тогда восхваляемый в ней первосвященник Симон был Симон I Праведный, или она написана после смерти Симона II, между начадом II века и 132 годом до Р. X., – и тогда похвалы первосвященнику Симону могли относиться или к Симону I, или к Симону II. Почти все ученые исследователи книги Иисуса пытаются найти в истории какие-либо указания на те события и отношения, какие можно предполагать для времени составления книги, на основании ее собственных показаний. Но как и во многих других случаях, сближения страдают большою неопределенностью и натянутостью, и часто то самое, что один ученый считает говорящим в пользу его мнения, его противник легко обращает в свою пользу. Основою для сближений служит деятельность первосвященника Симона, ο которой говорит Иисус в 50:1–4:

«Глава братьев своих и слава народа своего –

Симон, сын Иоханана, священник.

В его время исправлен дом Божий,

и во дни его укреплен храм;

в его время была построена стена

с зубцами для защиты, как дворец царский;

во дни его выкопан пруд, –

водоем, подобный морю обилием воды.

Он оберегал народ свой от нападений

и укреплял город свой против врагов».

Далее картинно описывается великолепие служения первосвященника Симона в день очищения. Таким образом, здесь первосвященнику Симону приписываются следующие труды, полезные для народа еврейского: а) исправление и укрепление храма, б) постройка стены вокруг храма, в) устройство обширного водоема, столь необходимого в жарких странах, скудных водою. Ни об одном из этих трудов история не сохранила записи: ни Иосиф Флавий, ни другие писатели, касавшиеся тех времен, не сообщают ο подобных трудах Симона I или Симона II, и ученым приходится прибегать к явным натяжкам, чтобы обратить показания Сир. 50:1–4 в пользу исключительно того или другого. Для примера того, как строятся ученые гипотезы на столь шатких положительных данных, приведем аргументацию Рисселя²⁴. Риссель, со слов Иосифа Флавия, говорит ο Симоне II, что он, наследовав первосвященническую должность после отца своего Онии, дяди известного откупщика податей Иосифа, сына Товии, был вовлечен этим родством в политические смуты и во взаимную вражду сыновей Иосифа. Далее Иосиф Флавий рассказывает, что Антиох Великий (223–187 до Р. X.), нанеся решительное поражение египетским войскам при Панеасе в Килисирии (в 198 году до Р. X.), овладел Палестиной и предоставил иудеям разные выгодные привилегии, отчасти в награду за то, что они вовремя перешли на его сторону, отчасти в тех видах, чтобы расположить их в свою пользу на более продолжительное время; при этом он отпустил им материал, необходимый для ремонта их столицы и храма, часто подвергавшихся разрушениям. Следствием таких благоприятных для евреев действий сирийского царя-завоевателя, утверждает Риссель, и явились все те постройки, ο которых говорится в Сир. 50:1–4. Далее, по мнению того же ученого, из политических отношений этого времени легко объясняются и слова Иисуса ο смертной опасности, которой он подвергался, оклеветанный у языческого царя (Сир. 51:5 и дал.). Так как в своих путешествиях, ο которых он здесь же говорит, Иисус во всяком случае доходил до Сирии и Египта, то легко могло случиться, что один из царей той или другой страны, бывших во вражде между собою, заподозрил его в заговоре в пользу другого. Α эта вражда в годы от 217, когда Антиох Великий потерпел поражение при Рафии и Птоломей IV Филопатор отнял от него Килисирию, Финикию и Палестину, и до 198 г., когда счастье снова вернулось к Антиоху, – вражда эта обострилась как раз из-за вопроса об обладании Палестиной. Кроме этого, Риссель указывает и еще соображения в пользу своего мнения ο написании книги в годы 190–170, после Симона II. Именно, Иисус упрекает язычников и их правителей в том, что они высокомерно относятся к народу еврейскому и притесняют его (гл. 36); здесь нет речи ο вторжении языческих царей в религиозные верования евреев, – такие вторжения начались уже позже, со времени царствования Антиоха Епифана (175–164 г.). Это отметил еще бар-Гебрайя: «Иисус Сира̀ старше маккавеев, – говорит он, – и потому ο них не упоминает». Последним доводом Рисселя в пользу указанного им времени написания книги Иисуса служит то, что в ней нет похвалы пророку Даниилу, который был для евреев как бы вторым Иосифом в эпоху плена вавилонского: если бы автору была известна книга пророка Даниила, то он, по мнению Рисселя, не мог бы сказать, что не было еще такого, как Иосиф (49:17), – а книга Даниила явилась, будто бы, в период маккавейских войн, 168–164 г. до Р. Хр.

Для оценки этих доводов приведем слова проф. Корсунского, который довольно пространно трактует вопрос ο времени написания книги Иисуса сына Сирахова. «Все черты, – говорит он, – которыми изображается здесь (в книге Иисуса) первосвященник с этим именем, наиболее приличествуют Симону Праведному, а не Симону II, как вынуждены думать те ученые, которые время прибытия внука сына Сирахова в Египет относят к 133–130 годам до Р. X. И личность Симона II исторически ничем не замечательна, и время его первосвященства, описываемое историком Иосифом Флавием (Древности, кн. XII, 3, 3), как время, когда Иудея уподоблялась кораблю, бурными волнами увлекаемому то в ту, то в другую сторону, когда и в внутреннем ходе ее дел уже появились признаки нестроений и разделений, отметивших собою царствование известного гонителя и мучителя иудеев Антиоха Епифана (2Макк. гл. 3–5), далеко не соответствует тому, видимо благоустроенному внутри и мирному отвне, течению дел, какой представляется в книге Премудрости сына Сирахова (50:24, 26) для времени восхваляемого здесь первосвященника Симона»²⁵. Отсюда ясно, как одно и то же свидетельство Иосифа ο времени Симона II применяется двумя защитниками противоположных мнений, каждым в свою пользу. И это происходит оттого, что, как это свидетельство, так и соответствующие места в книге Иисуса весьма неопределенны и недостаточны для возведения на основании их каких-либо твердых заключений. Всякому очевидно, что если нет прямого свидетельства истории ο том, что тот или другой из соименных первосвященников занимался ремонтом храма и города, то останутся безуспешными всякие попытки доказать, что такие работы возможны были при одном и невозможны при другом. Жизнь иудеев, возвратившихся на родину из плена, всегда была полна лишений, скорбей и опасностей; и с другой стороны, у лучших из них всегда жива была забота об устроении и укреплении города и храма, они, несомненно, старались использовать для этого каждый момент затишья, – а такими лучшими людьми и были оба первосвященника, носившие имя Симона. И личные опасности автора книги, ο которых он упоминает в 51:3–10 были возможны всегда, так что всякие догадки ο том, когда они были более возможны и когда менее, в чем именно они состояли, являются заранее обреченными на полную неудачу, тем более. что в еврейском тексте ничего не говорится об оклеветании автора перед царем, и эти слова являются, по-видимому, догадкой позднейшего читателя книги. Замечание ο том, что содержанием книги Иисуса предполагается благоустроенное внутри и мирное отвне течение дел в Иудее, также должно быть принимаемо с большою осторожностью. В Сир. 50:24–26 содержится не моление об умирении родины, а горячая просьба к священникам, потомкам Симона, соблюдать мир между собою; в 36-й же главе содержится молитва об избавлении израильтян от внешних врагов. Осторожнее поступают те, которые, подобно Рисселю, делают из этих мест только один вывод: все это написано до гонений Антиоха Епифана, так как эти ужасные гонения непременно отразились бы в книге более враждебным тоном по отношению к иноземным правителям. Что же касается неупоминания Иисусом Даниила пророка, то этот довод тенденциозно выдвигается отрицательной критикой для подкрепления той мысли, что книга Даниила написана во времена маккавеев; сам же по себе, вне этой тенденции, он никакой силы не имеет: точно также неупомянут в книге Сираховой и Езра²⁶, и однако никому не придет в голову утверждать, что книга эта написана раньше Езры, тем более, что здесь же упомянут Неемия, ближайший сотрудник Езры.

Из всех соображений, могущих вести к определению времени написания книги, наиболее решающим кажется то, что если бы она была написана при втором Симоне или после него, то автор должен бы был ясно указать своим читателям, о каком именно Симоне он говорит: память ο первом Симоне была еще свежа у всех, и читателям трудно было бы самим решить, к которому из двух Симонов относятся похвалы автора. Другое дело, если книга написана до вступления в должность Симона II: тогда никакого объяснения не требовалось, позднейшие же читатели, очевидно, не решались уже вносить в текст объяснительных заметок. Что именно Симон I разумеется в книге Иисуса, можно видеть и из небольшой, но весьма характерной частности в еврейском предании ο нем; оно приписывает ему краткую притчу: «тремя вещами стоит мир: законом, богослужением и благотворительностью»²⁷. Замечательно здесь то, что богослужение ставится наряду с законом Божиим и с добрыми делами, а это совпадает с изображением Симона в книге Сир. 50:5–23: здесь он является именно образцовым совершителем богослужения, вызывавшим горячее молитвенное чувство народа. Подкреплением той же мысли ο написании книги вскоре после Симона Праведного, но еще до первосвященствования Симона II, служат и те соображения, какие высказывает по этому вопросу Галеви²⁸. Он указывает на невысокие качества греческого перевода книги, отчасти зависевшие и от неисправности бывшего у переводчика еврейского оригинала, на неверность пожимания переводчиком многих мест книги, а все это говорит зато, что еврейский оригинал потерпел уже обычную судьбу рукописей, переписываемых последовательно одна с другой, – он подвергся порче, – и что у переводчика уже не было живого предания от самого автора ο значении тех или других мест его книги: значит, между составлением книги и ее переводом протек довольно длинный период времени. Правда, Галеви слишком строго относится к греческому переводу, в сущности, как увидим, довольно исправному, и кроме того утверждает, будто переводчик был собственно не внуком автора, а более далеким его потомком, но основная мысль остается все-таки верною: действительно, если бы переводчик имел под руками очень близкий к подлиннику текст, или даже самый подлинник книги, что при близком родстве его с автором было вполне возможно, то его перевод являлся бы, за редкими исключениями, зависевшими от самого переводчика, точною копией подлинника, а этого на самом деле не видно.

Итак, всего вероятнее полагать, что книга Иисуса бен-Сира́ написана в начале второй половины III века до Р. X., раньше вступления в должность Симона II. Обратная проверка хронологических отношений покажет нам полную возможность такого предположения. Симон I первосвященствовал в начале III века до Р. X., и следовательно, Иисус в раннем возрасте мог сам быть свидетелем его деятельности, причем в его детской душе особенно запечатлелось великолепие служения Симона, так подробно описанное им в своей книге. Если в год смерти Симона Иисусу было около 10 лет, а свою книгу он написал лет 60-ти, то ее написание падает на время около 240 года до Р. X. Если тогда же родился отец переводчика книги на греческий язык, а последний родился, когда отцу его было 60 лет, то в год переселения своего в Египет он имел около 50 лет. Конечно, годы эти довольно велики, но наблюдение над действительною жизнию не говорит против их возможности. Таким образом, наиболее вероятным временем написания книги Иисуса сына Сирахова можно считать именно время около 240 года до Р. X.