Христианские споры в церкви. Вопрос о личности Христа и его состояние до V века

Почти весь IV век происходила в Византийской Империи борьба арианства с православием. К концу IV века эта борьба затихла, но в первой половине V века возникли новые волнения.

Волнения предшествовавшего времени касались вопросов о Св. Троице. В V же веке возникли новые волнения по вопросам о лице Иисуса Христа. Древние христианские верования держались на том основании, что Христос есть Бог, Сын Божий, и явился на землю истинным человеком. Таким описан Иисус Христос в Евангелии, и на веровании в Христа, как Сына Божия вочеловечшегося основываются лучшие христианские надежды. Искупление, по учению христианства, состоит в том, что восстановителем падшей природы человека является Существо высшее, Божественное, но вместе Существо нам близкое, родное, имеющее нашу человеческую природу – человек искуплен Сыном Божиим и Сыном Человеческим. Этот догмат в существе своем для разума человеческого непонятен, подобно догмату о Св. Троице; трудно понять, как в одном лице является и Бог и человек. Поэтому одни христианские богословы разъясняют этот вопрос согласно с откровением Священного Писания, но не признавая возможным вполне изъяснить его человеческим разумом. Другие же, рассматривая этот догмат с точки зрения разума, впадали в односторонние объяснения, к толкованию христианского догмата присоединяли другие воззрения, заимствованные из нехристианского источника, например, из древних мифологических воззрений и философских систем. Такое рассмотрение христианских догматов породило гностические системы. Затем появились новые ереси в христианстве. По отношению к вопросу о личности Христа применение старых языческих воззрений не могло иметь место, потому что христианская религия противоположна старым языческим религиям. Все старые религии выходили из противоположности Бога и мира, и это, между прочим, потому, что человечество и в действительности было разъединено с Божеством. Поэтому в древнем язычестве отношение Бога к миру рассматривалось или с точки зрения пантеистической, где все сливается в Боге, или с точки зрения дуалистической, основа которой – противоположность жизни мира и Божественной жизни. Христианство чуждо той и другой крайности: во-первых, мирская жизнь имеет хотя ограниченное существование, но самостоятельное, не имеющее пантеистического характера; во-вторых, хотя со времени грехопадения жизнь человеческая стала чужда жизни Божественной, но со времени появления Христа опять настает соединение жизни человеческой с жизнью Божественной, прежде всего в жизни самого Христа, который был Бог и человек, а затем это единение должно распространяться и на других людей. В этом состоит сущность христианства.

Но понятное дело, что некоторые из учителей христианства давали этому догмату другие толкования, не православные. Так, мы знаем, в гностических системах II века не допускали действительного воплощения Христа и соединения в Нем природа Божественной и человеческой в нашем православном смысле, а допускали это соединение в докетическом смысле. Гностики-докеты учили, что Иисус Христос не мог принять человеческой плоти; это был призрак, обман, что Он носил плоть. Другое толкование допускало в Христе человеческую природу, но отделяло ее от высшей, Божественной природы, совершенно разъединяло во Христе два лица. Оно учило, что в Христе высший эон, Христос и земной человек, праведный Иисус, были совершенно различные лица. Явился на земле праведный человек Иисус, который заслужил милость Божию, и на него сошел высший Ἀιῶν, Христос, который возвестил миру Божественное учение. Когда он сделал все нужное на земле, его носителя, человека Иисуса убили, а высший эон не участвовал в земных страданиях, восшел на небо; затем различно толковали: некоторые полагали, что он опять соединится с человечеством, что Иисус предстанет опять, а другие – что он навсегда разделился.

Итак во II веке относительно догмата воплощения существовало двоякое толкование: 1) докетическое, т.е. человеческая природа Христа сливалась с Божественной, и 2) дуалистическое, т.е. совершенно отделялась от нее. Те же воззрения явились и у еретиков III века, так называемых монархиан. Они разделялись на два вида: модалистов или савеллиан и динамистов. Монархиане модалисты сливали лица Св. Троицы, и человеческую природу Христа или отрицали или сливали с Божественной, допускали в страдании Христа страдание Самого Бога Отца; поэтому их называли патрипасианами. Монархиане динамисты отрицали божество Христа, считая его земным праведником, лишь на время осененным Небесным Христом. Павел Самосатский учил, что Христос был только Богоносцем, что в Него только на время вошла Божественная сила, а потом, перед Его страданиями, оставила Его, значит, полного соединения природы человеческой с Божественной в Нем не было.

В IV веке эти вопросы были на время отстранены волнениями арианскими – в отношении Сына Божия к Отцу. Однако и в IV веке, когда затрагивался вопрос о личности Иисуса Христа, у некоторых выражались неправославные толкования. Ариане мало разделяли природу человеческую от Божественной и выводили, что Христос не вечен. Вопреки этому, Аполлинарий Лаодикийский, противник ариан, в своих объяснениях, направленных против них, дошел до того, что признавал Божественную природу Христа равной с природой Бога Отца, и человеческую природу как бы слившейся с природой Бога Отца. Придерживаясь Платонова разделения человеческой природы на плоть, душу и дух, Аполлинарий учил, что Христос имел человеческую плоть и душу, но высшего духа в Нем не было, его заменяло Божество. А на основании выражения, что Христос «единосущен» с Отцом, Аполлинарий учил, что Христос единосущен Ему не только в Своей Божественной природе, но и во всей цельности своего земного явления, что даже самую плоть Христа должно признавать единосущной Отцу. В свою очередь, православные учители возражали Аполлинарию, что он сливает человеческую природу с природой Божественной. В этом смысле возражал Аполлинарию Диодор Тарский, учитель антиохийского училища. У него явился ученик Феодор Мопсуетский, в Сирии, друг Иоанна Златоуста. Последний разделение во Христе природы Божественной и человеческой довел до крайности. Он учил, что природа Божественная и человеческая в Нем состоят отдельно и самостоятельно, что Христос – земной праведник, за свою святую жизнь удостоился того, что в нем обитал Сын Божий, и что поэтому он только Богоносец, а не Бог. Таково учение Феодора Мопсуетского – учение еретическое, из которого развилось впоследствии несторианство. Нужно заметить, что эти два воззрения на природу Иисуса Христа имели свою почву в старых языческих воззрениях, и в тех странах, где было предрасположение к пантеизму (Египет), там и распространялись представления о слиянии во Христе природы божественной и человеческой, а где были предрасположения к дуализму (в Сирии, Персии), там и стали разделять Христа на два лица. Но учители египетские и сирийские сами не замечали на первых порах неверности или односторонности своих толкований, а каждый, напротив, считал свое учение верным, и пока эти воззрения не сталкивались в своей противоположности, споры из-за них не возникали во всей резкости. Но в V веке в новой столице Византии Константинополе на почве нейтральной, куда стекались различные мнения из всех стран, и эти односторонние воззрения столкнулись между собою лицом к лицу, и произвели в христианском мире новые волнения и распри.