Глава 1
Очерк разработки истории Византии

Начало разработки. Эпоха итальянского Возрождения главным образом увлекалась произведениями классической греческой и римской литературы. Византийской литературы в Италии в то время почти не знали и знакомиться с ней не стремились. Но постоянные поездки на восток за греческими рукописями и изучение греческого языка невольно заставляли мало-помалу отказываться от пренебрежительного отношения к средневековой греческой литературе. Первоначальное знакомство с писателями как классическими, так и византийскими сводилось к переводу греческого текста на латинский язык. Однако в XIV-XV веках интерес к византийской литературе проявляется лишь случайно и совершенно поглощается интересом к классическому миру.

Но уже в XVI веке и начале XVII отношение к византийской истории и литературе меняется, и целый ряд византийских авторов, правда довольно случайных и неодинаковых по значению, издается в Германии (напр., Иеронимом Вольфом), Нидерландах (Меурсием) и Италии (двумя греками – Алеманном и Алляцием).

Роль Франции. Время Дюканжа. Настоящей же основательницей научного византиноведения является Франция XVII века. Когда французская литература в блестящую эпоху Людовика XIV стала образцом для всей Европы, когда короли, министры, епископы и частные лица наперебой основывали библиотеки, собирали рукописи и осыпали знаками своего внимания и уважения ученых, тогда и занятия византийским временем нашли во Франции почетное место.

В начале XVII в. Людовик XIII перевел на французский язык наставления диакона Агапита императору Юстиниану. Кардинал Мазарини, будучи любителем книг и неутомимым собирателем рукописей, создал богатую библиотеку с многочисленными греческими рукописями, перешедшую после смерти кардинала в парижскую королевскую библиотеку (теперь Национальная библиотека), настоящим основателем которой был в XVI веке король Франциск I.

Знаменитый министр Людовика XIV, Кольбер, который заведовал также и королевской библиотекой, употреблял все усилия на умножение ученых сокровищ библиотеки и на приобретение рукописей за границей. Богатое частное книгохранилище Кольбера, где было собрано им немало греческих рукописей, было куплено королем в XVIII веке для королевской библиотеки. Кардинал Ришелье основал королевскую типографию в Париже (Луврская типография), которая должна была достойным образом издавать выдающихся писателей. Королевские греческие шрифты для печатания отличались красотой. Наконец, в 1648 году, под покровительством Людовика XIV и Кольбера, из королевской типографии вышел первый том первого собрания византийских историков; на протяжении времени до 1711 года вышли 34 тома in folio этого удивительного для своего времени и до сих пор еще не вполне замененного издания. В год появления первого тома парижского собрания французский ученый издатель Лаббе (Labbe, Labbaeus) напечатал воззвание (Protrepticon) к любителям византийской истории, в котором он говорил об особенном интересе этой истории восточной греческой империи, «столь удивительной по количеству событий, столь привлекательной по разнообразию, столь замечательной по прочности монархии»; он с жаром убеждал европейских ученых отыскивать и издавать документы, погребенные в пыли библиотек, обещая всем сотрудникам этого великого дела вечную славу, «более прочную, чем мрамор и медь».⁴⁷

Во главе ученых сил Франции XVII века стоял знаменитый ученый Дюканж (1610–1688), разнообразные и многочисленные труды которого сохранили свою силу и значение до наших дней. Историк и филолог, археолог и нумизмат, Дюканж во всех этих научных областях выказал себя необыкновенным знатоком и неутомимым работником, прекрасным издателем и тонким исследователем. Он родился в Амьене в 1610 году и был послан отцом в колледж иезуитов. После нескольких лет в Орлеане и Париже в качестве юриста он вернулся в родной город, женился и был отцом десяти детей. В 1668 году, вынуждаемый эпидемией чумы покинуть Амьен, он обосновался в Париже, где и жил до своей смерти 23 октября 1688 г. Достойно удивления, что в возрасте сорока пяти лет он еще ничего не опубликовал и его имя было мало известно за пределами Амьена. Все гигантское научное наследие было создано им в последние тридцать три года его жизни. Перечень его трудов выглядел бы невероятным, если бы оригиналы, все написанные его собственной рукой, не сохранились бы до наших дней. Его биограф пишет: «Один ученый XVIII века воскликнул в парадоксальном взрыве энтузиазма: «Как можно столько прочесть, столько обдумать, столько написать и пятьдесят лет быть женатым и отцом многочисленного семейства?»⁴⁸

Из трудов Дюканжа, касающихся византийской истории, необходимо отметить следующие: «История Константинопольской империи при французских императорах» («Histoire de L'empire de Constantinople sous les empereurs francais»; в конце своей жизни он переработал это сочинение, увидевшее свет во втором издании лишь в XIX веке); «О византийских фамилиях» («De familiis byzantinis»), где собран богатейший генеалогический материал, и «Христианский Константинополь» («Constantinopolis Christiana»), где сведены точные и подробные сведения о топографии Константинополя до 1453 года. Оба эти сочинения носят одно общее заглавие «Historia Byzantina duplici commentario illustrata». Затем, имея от роду уже более семидесяти лет, Дюканж издал в двух томах in folio «Словарь средневекового греческого языка» («Glossarium ad scriptores mediae et infirnae graecitatis»), труд, по словам русского византиниста В. Г. Васильевского, «беспримерный, над которым, казалось, должно было бы работать целое многочисленное общество ученых».⁴⁹ Глоссарий Дюканжа до сих пор остается необходимым пособием для всех занимающихся не только византийской, но и вообще средневековой историей. Дюканжу также принадлежат образцовые издания с глубоко научными Комментариями целого ряда важных византийских историков. Немалое значение для византийского времени имеет гигантский труд Дюканжа «Словарь средневековой латыни» в трех томах in folio («Glossarium ad scriptores mediae et infirnae latinitatis»). После длительной жизни с идеальным здоровьем Дюканж неожиданно заболел в июне 1688 г. и умер в октябре в возрасте 78 лет, Окруженный семьей и друзьями. Он был похоронен в церкви Сен-Жерве (Saint-Gervais). От могилы его не осталось и следа. Одна узкая и отдаленная улица в Париже до сих пор называется «улица Дюканжа»⁵⁰

Другие французские исследователи. Но великий Дюканж работал не один. Мабильон издал в его время свой бессмертный труд «Дипломатику», создавший совершенно новую науку о документах и актах. В самом начале XVIII века Монфокон издал свое капитальное, не потерявшее значения до сих пор, произведение «Греческую палеографию». К первой же половине XVIII века относится большое сочинение поселившегося в Париже бенедиктинца Бандури «Восточная империя» («Imperium Orientale»), где собрано громадное количество историко-географического, историко-топографического и археологического материала византийского времени, и капитальный труд доминиканца Лекьена (Le Quien) «Христианский Восток» («Oriens christianus»), где собраны богатейшие сведения по истории, особенно церковной, христианского Востока⁵¹.

Таким образом, до половины XVIII века Франция стояла, безусловно, во главе византиноведения, и многие труды ее ученых сохранили значение до наших дней.

XVIII век и время Наполеона. Однако в том же веке обстоятельства изменились. Франция, вступив в просветительскую эпоху XVIII века, с ее отрицанием прошлого, со скептицизмом в области религии и с критикой монархической власти, не могла уже более интересоваться Византией. Вся средневековая история рисовалась тогда как «готическая», «варварская» эпоха, как источник мрака и невежества. Никогда серьезно не занимаясь византийской историей, но видя лишь ее внешнюю, временами чисто анекдотическую сторону, лучшие умы XVIII века давали суровые отзывы о средневековой греческой империи. Вольтер, осуждая вообще римскую историю императорского периода, прибавляет: «Существует другая история, еще более смешная (ridicule), чем история римская со времени Тацита: это – история византийская. Этот недостойный сборник (recueil) содержит лишь декламацию и чудеса; он является позором человеческого ума».⁵² Монтескье, серьезный историк, о котором речь будет ниже, писал, что, начиная с начала VII века, «история греческой империи... есть не что иное, как непрерывная цепь возмущений, мятежей и предательств»⁵³. Под влиянием идей XVIII века писал и знаменитый английский историк Гиббон, о котором также будет сказано ниже. Во всяком случае, отрицательный и пренебрежительный тон в отношении к истории Византии, выработавшийся во второй половине XVIII века, пережил время революции и сохранился в начале XIX века. Известный немецкий философ Гегель (1770–1831) писал, например, в своих «Лекциях по философии истории»: «Таким образом, Византийская империя страдала от внутренних раздоров, вызываемых всевозможными страстями, а извне вторгались варвары, которым императоры могли оказывать лишь слабое сопротивление. Государству всегда угрожала опасность, и в общем оно представляет отвратительную картину слабости, причем жалкие и даже нелепые страсти не допускали появления великих мыслей, дел и личностей. Восстания полководцев, свержение императоров полководцами или интригами придворных, умервление императоров их собственными супругами или сыновьями путем отравления или иными способами, бесстыдство женщин, предававшихся всевозможным порокам, – таковы те сцены, которые изображает нам здесь история, пока наконец дряхлое здание Восточной римской империи не было разрушено энергичными турками в середине XV века (1453)».⁵⁴

На Византию, как на пример, которому не подобало следовать, ссылались государственные люди. Так, Наполеон I, в эпоху ста дней, в июне 1815 года отвечал палатам такими словами: «Помогите мне спасти отечество... Не будем подражать примеру Византийской империи (n'imitons pas l'exemple du Bas-Empire), которая, будучи теснима со всех сторон варварами, сделалась посмешищем потомства, занимаясь тонкими спорами в то время, когда таран разбивал городские ворота».⁵⁵

К половине XIX века отношение к средневековью в научных сферах меняется. После бурь революционного времени и наполеоновских войн Европа иначе взглянула на средневековье. Появился серьезный интерес к изучению этой «готической, варварской» истории; пробудился интерес и к изучению средневековой византийской истории.

Монтескье. Еще в первой половине XVIII века знаменитый представитель французской просветительной литературы Монтескье (1689–1755) написал «Рассуждения о причинах величия и падения римлян» (Considerations sur les causes de la grandeur des Remains et de leur decadence»; вышли в 1734 году). В первой части этой Книги дан краткий, интересно задуманный и талантливо исполненный, под влиянием, конечно, идей XVIII века, очерк развития римской истории, начиная с основания Рима, тогда как последние четыре главы труда посвящены византийскому времени. Изложение завершается взятием Константинополя турками в 1453 году. Уже из этого видно, что Монтескье придерживался совершенно правильного взгляда, что так называемая история Византии есть не что иное, как прямое продолжение римской истории. По его собственным словам, он со второй половины VI века лишь стал называть Римскую империю «империей Греческой». С чрезмерной суровостью относится Монтескье к истории этой империи. С одним из его суждений мы уже познакомились. В представлении знаменитого писателя история Византии была исполнена таких органических недостатков в социальном строе, религии, военном деле, что с трудом можно было себе представить, как столь испорченный государственный механизм мог просуществовать до половины XV века. Предложив последний вопрос самому себе (в последней, XXIII главе), Монтескье объясняет причины долговременного существования империи раздорами среди победоносных арабов, изобретением «греческого огня», цветущей торговлей Константинополя, окончательным обоснованием придунайских варваров, которые, усевшись на месте, служили защитой от других варваров. «Таким образом, – пишет автор, – в то время как империя одряхлела при худом управлении, особые причины ее поддерживали». Империя при последних Палеологах, угрожаемая турками и ограниченная предместьями Константинополя, напоминает Монтескье Рейн, «который представляет собой лишь ручей, когда он теряется в океане».

Не занимаясь специально историей Византии и отдав дань господствующим течениям XVIII века, заведомо ей неблагоприятным, Монтескье тем не менее одарил нас в высшей степени содержательными страницами о времени средневековой Восточной империи, которые будят мысль и до сих пор читаются с большим интересом и пользой. Один из новейших исследователей Монтескье, французский ученый Сорель, называет его главы о Византии даже «гениальным очерком и образцовой характеристикой».⁵⁶

Гиббон. Тот же XVIII век дал науке английского историка Эдварда Гиббона (1737–1794), автора знаменитого сочинения «История упадка и разрушения Римской империи» (The History of the Decline and Fall of the Roman Empire).

Гиббон родился 27 апреля 1737 года в Англии. Получив первоначальное воспитание в школе, он в 1752 году был отдан для продолжения образования в оксфордский колледж Магдалины. После кратковременного пребывания в Оксфорде Гиббон переехал в Швейцарию, в Лозанну, где поступил на воспитание к одному кальвинисту. В Лозанне он провел пять лет, и это пребывание оставило на всю жизнь неизгладимое впечатление в сердце молодого Гиббона, проводившего время за чтением классиков и важнейших исторических и философских сочинений и усвоившего в совершенстве французский язык. Швейцария сделалась для него второй родиной. Гиббон писал: «Я перестал быть англичанином. В гибкий период юности, от шестнадцати до двадцати одного года, мои мнения, привычки и чувствования приняли иностранную окраску; слабое и отдаленное воспоминание об Англии почти изгладилось; мой родной язык стал менее близким; и я с радостью принял бы предложение небольшого независимого состояния на условии вечного изгнания». В Лозанне Гиббону удалось увидеть «самого необыкновенного человека того времени, поэта, историка и философа» – Вольтера.⁵⁷

По возвращении в Лондон, Гиббон в 1761 году издал свой первый труд, написанный на французском языке – «Опыт изучения литературы» (Essai sur l'etude de la literature), – который был встречен весьма сочувственно во Франции и Голландии и весьма холодно в Англии. Прослужив в течение двух с половиной лет в военной милиции, собранной ввиду тогдашней войны между Францией и Англией, т. е. Семилетней войны. Гиббон в 1763 году через Париж возвратился в любимую Лозанну, а в следующем году совершил свое итальянское путешествие, во время которого посетил Флоренцию, Рим, Неаполь, Венецию и другие города.

Для последующей ученой деятельности Гиббона пребывание его в Риме имело первостепенное значение: оно навело его на мысль написать историю «вечного» города. «15 октября 1764 года, – писал Гиббон, – я сидел, погруженный в грезы, среди развалин Капитолия, в то время как босоногие монахи пели свои вечерни в храме Юпитера; в ту минуту впервые блеснула у меня в уме мысль написать историю упадка и разрушения Рима».⁵⁸ Первоначальный план Гиббона был написать историю упадка города Рима, а не Римской империи; только несколько позднее план его расширился, и в результате Гиббон написал историю Римской империи, западной и восточной, доведя историю последней до падения Константинополя в 1453 году.

По возвращении в Лондон, Гиббон начал деятельно собирать Материал для задуманного труда. В 1776 году появился первый том его труда, начинавший изложение со времени Августа. Успех его был необычаен; первое издание разошлось в несколько дней.

По словам Гиббона, «его книга была на каждом столе и почти на каждом туалете».⁵⁹ Следующие тома его истории, содержащие главы о христианстве, в которых выяснялись личные религиозные воззрения автора в духе XVIII века, подняли целую бурю, особенно среди итальянских католиков.

У Гиббона была одна заветная мечта, а именно: он хотел, чтобы Лозанна, бывшая школой его юности, сделалась его жизненным убежищем на склоне лет. Наконец, спустя почти двадцать лет после своего второго отъезда из Лозанны, Гиббон, имея достаточные средства для независимого существования, переехал в Лозанну, где и окончил свою историю. Автор в таких словах описывает момент окончания своего многолетнего труда: «В день, или скорее в ночь, 27 июня 1787 года, между одиннадцатью и двенадцатью часами, на даче в моем саду я написал последние строки последней страницы. Положив перо, я несколько раз прошелся по аллее акаций, с которой открывается вид на деревню, озеро и горы. Воздух был спокоен; небо ясно; серебряный круг луны отражался в воде, и вся природа молчала. Я не буду скрывать первого чувства радости при возвращении моей свободы и, может быть, при установлении моей славы. Но гордость моя вскоре смирилась, и серьезная печаль овладела моим умом при мысли о том, что я навсегда простился со старым и приятным товарищем, и что какова бы ни была грядущая судьба моей истории, жизнь историка должна быть короткой и непрочной».⁶⁰

Разыгравшаяся французская революция заставила Гиббона возвратиться в Англию, где он и умер в Лондоне в январе 1794 года.

Гиббон принадлежит к тем немногим писателям, которые занимают выдающееся место как в литературе, так и в истории. Гиббон – превосходный стилист. Один современный византинист сравнивает его с Фукидидом и Тацитом.

Гиббон оставил одну из лучших существующих автобиографий, о которой ее новейший английский издатель (Birkbeck Hill) говорит: «Она настолько коротка, что может быть прочитана при свете одной пары свечей; она настолько интересна по своему содержанию и настолько привлекательна по оборотам мысли и стилю, что при втором и третьем чтении она доставляет едва ли меньшее удовольствие, чем при первом».

Отражая на себе веяния эпохи, Гиббон является в своей истории носителем определенной идеи, выраженной им такими словами: «Я описал торжество варварства и религии». Другими словами, историческое развитие человеческих обществ со II века н. э. было, по его мнению, обратным движением (регрессом), в чем главная вина должна падать на христианство. Конечно, главы Гиббона о христианстве имеют в настоящее время лишь исторический интерес.

Не надо забывать, что со времени английского историка исторический материал чрезвычайно разросся, задачи истории изменились, появилась критика источников и новейшие издания последних, выяснилась зависимость источников друг от друга, получили права гражданства в истории вспомогательные дисциплины: нумизматика, эпиграфика, сигиллография (наука о печатях), папирология и т. д. Все это приходится иметь в виду при чтении истории Гиббона. Не надо также забывать, что Гиббон, недостаточно владевший греческим языком, имел до 518 года, т. е. до года смерти императора Анастасия I, превосходного предшественника и руководителя, которому он очень многим обязан, а именно – французского ученого Тиллемона (Tillemont). Последний был автором известного в свое время труда «История императоров» (Histoire des Empereurs, 6 томов, Брюссель, 1692 cл.), доведенного до 518 года. В этой части своей истории Гиббон писал подробнее и внимательнее.

Что касается последующей истории, т. е. восточно-римской, или византийской, империи, которая наиболее нас в настоящем случае интересует, то в этой части Гиббон, встречавший уже гораздо большие препятствия в ознакомлении с источниками и находившийся под сильным влиянием идей XVIII века, не мог удачно справиться со своей задачей. Английский историк Фриман пишет: «При всей удивительной способности Гиббона к группировке и к сгущению красок (condensation), которая нигде столь сильно не проявилась, как в его византийских главах, с его живым описанием и при его еще более действующем искусстве внушения, – стиль его письма не может, конечно, возбуждать уважения к лицам и периодам, о которых он говорит, или привлекать многих к более подробному их изучению. Его бесподобная способность к сарказму и унижению никогда не покидает его труда; он слишком любит анекдоты, показывающие слабую или смешную сторону известного века или лица; он неспособен к восторженному восхищению чем-нибудь или кем-нибудь. Почти всякая история, рассказанная таким образом, должна оставить в воображении читателя прежде всего ее низкую (презренную) сторону... Может быть, ни одна история не могла пройти неповрежденной через такое испытание; византийская история, из всех других, была наименее способна выдержать такой род отношения».⁶¹

В силу этого византийская история, изложенная Гиббоном со свойственными ему особенностями, представлена им в ложном освещении. Личная история и семейные дела всех императоров, от сына Ираклия до Исаака Ангела, собраны в одной главе. «Такой способ трактовать предмет вполне согласуется с презрительным отношением автора к «Византийской» или «Низкой» (Lower) империи», – замечает современный английский византинист Бьюри (Bury).⁶² Взгляд Гиббона на внутреннюю историю империи после Ираклия отличается не только поверхностностью; он дает совершенно ложное представление о фактах. Однако не надо упускать из виду, что во времена Гиббона целые эпохи оставались еще не обработанными и неразъясненными, как например, эпоха иконоборчества, социальная история Х и XI веков и т. д. Во всяком случае, несмотря на крупные недостатки и пробелы и особенно имея их в виду, книгу Гиббона можно читать с пользой и большим интересом и в настоящее время.

Первое издание «Истории упадка и разрушения Римской империи» Гиббона вышло в шести томах в Лондоне в 1776–1788 годах и с тех пор выдержало целый ряд изданий. В конце XIX века английский византинист Бьюри (Bury) вновь издал историю Гиббона, снабдив ее драгоценными примечаниями, целым рядом интересных и свежих приложений по разнообразным вопросам и превосходным указателем (Лондон, 1896–1900, 7 томов); целью Бьюри было показать в своих дополнениях то, чего историческая наука достигла в наше время сравнительно со временем Гиббона. Труд последнего переведен почти на все европейские языки. Особенную цену имел, до появления издания Бьюри, благодаря критическим и историческим примечаниям французский перевод известного французского историка и политического деятеля Гизо (Guizot), появившийся в 13 томах в Париже в 1828 году. На русском языке «История упадка и разрушения Римской империи», переведенная Неведомским, вышла в свет в семи частях в Москве в 1883–1886 годах.⁶³

Лебо. Отрицательное отношение к Византии лучших представителей французской мысли XVIII века не помешало французу Шарлю Лебо (Le Beau) во второй половине этого же столетия подробно изложить в двадцати одном томе события византийской истории.⁶⁴ Лебо, не владея хорошо греческим языком, пользовался по большей части латинскими переводами авторов, излагал источники без критического к ним отношения и дал заглавие своей компиляции «Histoire du Bas-Empire» (1757–1781), которое на долгое время сделалось символом пренебрежительного отношения к византийской империи⁶⁵. «История» Лебо, продолженная другим лицом и доведенная до 27 томов, теперь значения не имеет. В XIX веке появилось второе издание его истории, исправленное и дополненное на основании восточных источников двумя ориенталистами, арменоведом Сен-Мартеном (J. A. Saint-Martin) и гру-зиноведом Броссэ (M. F. Brosset) Сен-Мартен писал: «Это не просто новое издание сочинения Лебо, это фундаментальный труд, значение которого не может быть не оценено теми, кто заинтересован в развитии исторических наук».⁶⁶ Последнее издание (21 том, Па-ряж, 1824–1836) благодаря обильным дополнениям из восточных, преимущественно армянских, источников может иметь некоторое значение и в настоящее время.

Нугаре. В 1799 году французский автор П. Ж.-Б. Нугаре (P.J.-B. Nougaret) опубликовал пятитомный труд под очень длинным названием, сокращенный вариант которого звучит так: «Анекдоты о Константинополе, или Поздней империи от царствования Константина, его основателя, до взятия Константинополя Мохаммедом II и далее до наших дней... с наиболее яркими примерами превратностей судьбы и наиболее удивительными революциями». Это сочинение представляет собой исключительно компиляцию из разных авторов, в основном из «Истории Поздней империи» Лебо, и не имеет научного значения. Во введении Нугаре отразил политические взгляды своего времени. Он предвидел «катастрофу, которая, как кажется, готовится перед нашими глазами и которая может привести второй Рим под власть татар, которых ныне зовут русскими... сейчас часто говорят о Константинополе, с момента чудовищного союза турок и русских против Франции».⁶⁷ В 1811 году Нугаре сократил пятитомный труд до одного тома, каковой опубликовал под заголовком «Прелести Поздней империи, Содержащие наиболее любопытные и интересные рассказы от Константина Великого до взятия Константинополя Мохаммедом II». Он посвятил этот труд просвещению молодежи: «Эти гибельные и кровавые сцены, – писал автор, – эти события, столь достойные памяти, пробудят в наших молодых читателях самые полезные мысли, они дадут им почувствовать, сколь ценна добродетель, принимая во внимание, что порок и преступление были часто причиной гибели народов. Они будут благословлять небеса за возможность жить в эпоху, когда революции известны только в истории, и они смогут оценить счастье нации, которая управляется великодушным повелителем и благодетелем своих подданных».⁶⁸⁶⁹

Руайу. В Наполеоновскую эпоху появилась на французском языке компиляция в девяти томах Руайу (J.-C. Royou), журналиста, адвоката во время Директории и театрального цензора в эпоху Реставрации, носящая одинаковое заглавие с сочинением Лебо, «История Поздней империи от Константина до взятия Константинополя в 1453 году» (Histoire du Bas-Empire depuis Constantin jusqúa la prise de Constantinople en 1453. Paris. An XII (1803)). Автор, заявив в предисловии, что большинство написанных по-французски историй требуют переделки и переработки, особенно для «Bas-Empire», обращается к Лебо, который, «несмотря на некоторые достоинства, едва лишь удобочитаем». По мнению Руайу, Лебо забыл, что «история должна быть не рассказом о всем том, что произошло в мире, но о всем том, что в нем произошло интересного; то, что не представляет ни поучения (instruction), ни удовольствия, должно быть без колебания принесено в жертву...». Автор полагает, что «наблюдая причины падения государств, можно узнать средства предотвратить его или, по крайней мере, замедлить... Наконец, в Константинополе с удовольствием можно следить за тенью, некоторым образом, Римской империи: это зрелище притягивает до последнего момента».⁷⁰ Несамостоятельный, часто анекдотический текст истории Руайу не сопровождается никакими ссылками. Уже по взглядам автора, приведенным выше, видно, что сочинение Руайу не имеет значения.

Вскоре после сочинения Руайу появилась «История Поздней империи» удивительно плодовитого французского автора М. Леконт де Сегюра (М. Le Cornte de Segur). Его сочинение, охватывающее весь период византийской истории, научного значения не имеет, однако оно было очень популярно среди французских читателей и издавалось неоднократно.⁷¹

От середины девятнадцатого века до настоящего времени

До середины девятнадцатого столетия серьезных общих работ по истории Византийской империи не появлялось.

Финлей. Большой шаг вперед сделала византийская история в трудах английского историка Георга Финлея (George Finlay), автора «Истории Греции с эпохи покорения ее римлянами до настоящего времени – с 146 года до н. э. по 1864 год» (A History of Greece from its Conquest by the Romans to the Present Time B. C. 146 to A. D. 1864). Финлей, подобно Гиббону, оставил автобиографию, из которой можно познакомиться с главными фактами интересной жизни автора, повлиявшей на создание его труда.

Финлей родился в Англии в декабре 1799 года, где и получил свое первоначальное воспитание. Несколько позднее, для усовершенствования в римском праве, он направился в германский город Геттинген, имея в виду сделаться адвокатом. На прощанье дядя молодого Финлея сказал ему следующее: «Хорошо, Георг! Я надеюсь, что ты будешь усердно заниматься римским правом; но я полагаю, что ты посетишь греков раньше, чем я тебя снова увижу».⁷² Слова дяди оказались пророческими.

Вспыхнувшая в то время греческая революция привлекла к себе внимание Европы. Вместо того чтобы усердно заниматься римским правом, Финлей читал сочинения по истории Греции, знакомился с греческим языком и в 1823 году решил посетить Грецию с целью личного ознакомления с условиями жизни заинтересовавшего его народа, а также с целью на месте выяснить вопрос о возможности успеха восстания. Во время пребывания в Греции в 1823–1824 годах Финлей неоднократно встречался с лордом Байроном, приехавшим, как известно, в Грецию на защиту ее национального дела, и нашедшим там безвременную кончину. В 1827 году, после пребывания в Англии, Финлей возвратился в Грецию и принимал участие в экспедиции генерала Гордона для освобождения Афин от осады. Наконец, прибытие графа Каподистрии в качестве Президента Греции и покровительство трех великих держав обещали, по словам Финлея, грекам время мирного прогресса. Убежденный филэллин, свято веривший в великую будущность нового государства, Финлей в порыве увлечения решил навсегда поселиться на земле древней Эллады и приобрел для этого в Греции земельную собственность, на покупку и обработку которой «потратил все свои деньги. В это самое время он и задумал написать историю греческой революции. Умер Финлей в Афинах в январе 1876 года. План Финлея написать историю греческой революции заставил его заняться прошлыми судьбами Греции. Постепенно из-под пера Финлея появился целый ряд отдельных трудов по истории Греции. В 1844 году вышла его книга «Греция под римским владычеством» (Greece under the Romans), охватывавшая события со 146 года до н.э. до 717 года н. э. В 1854 году появилось двухтомное сочинение Финлея «История Византийской и Греческой империй с 716 по 1453 год» (A History of the Byzantine and Greek Empires from 716 to 1453). За этим следовали два сочинения по новой и новейшей истории Греции. Позднее автор просмотрел все свои труды и подготовил их к новому изданию. Но Финлей умер, не успев довести начатого дела до конца. После его смерти общая «История Греции с эпохи покорения ее римлянами до настоящего времени – с 146 года до н. э. по 1864 год» (A History of Greece from its Conquest by the Romans to the Present Time. B. C. 146, A. D. 1864) была издана в 1877 году в семи томах Тозером (Tozer), который в первом томе напечатал и автобиографию Финлея. Последним изданием теперь и надлежит пользоваться. В русском переводе существует лишь одно сочинение Финлея – «Греция под римским владычеством» (Москва, 1876).

С точки зрения Финлея, история Греции под иностранным владычеством повествует об упадке и бедствиях той нации, которая в древнем мире достигла высшей степени цивилизации. Две тысячи лет страданий не стерли национального характера, не потушили национального самолюбия. История народа, который в течение веков сохранил свой язык и свою национальность, и энергия, которая ожила с такой силой, что образовала независимое государство, не должны находиться в полном пренебрежении. Условия Греции в долгие времена ее рабства не были условиями однообразного вырождения. Под владычеством римлян и впоследствии османов греки представляли собой лишь незначительную часть обширной империи. Благодаря своему невоинственному характеру они не играли важной политической роли, и многие из крупных перемен и революций, имевших место во владениях императоров и султанов, не оказывали прямого влияния на Грецию. Следовательно, ни общая история Римской империи, ни общая история Оттоманской империи не являются частью греческой истории. Иначе дело обстояло при византийских императорах; греки были отождествлены тогда с императорской администрацией. Различие в политическом положении нации в течение этих периодов требует от историка различных приемов для выяснения характерных черт тех времен.⁷³

Финлей делит историю греков, как подчиненного народа, на шесть периодов. 1) Первый период обнимает историю Греции под римским владычеством; этот период преобладающего влияния римских начал кончается только в первой половине VIII века со вступлением на престол Льва III Исавра, давшего константинопольской администрации новый характер. 2) Второй период охватывает историю Восточной Римской империи в ее новой форме, под условным названием Византийской империи. История этого деспотизма, смягченного, обновленного и снова оживленного императорами-иконоборцами, представляет один из самых замечательных и поучительных уроков в истории монархических учреждений. В продолжение этого периода история греков тесно переплетается с анналами императорского правительства, так что история Византийской империи образует часть истории греческого народа. Византийская история тянется от вступления на престол Льва Исавра в 716 году до покорения Константинополя крестоносцами в 1204 году. 3) После разрушения Восточной Римской империи греческая история расходится по многим путям. Изгнанные константинопольские греки (у Финлея Roman-Greeks) бежали в Азию, утвердили свою столицу в Никее, продолжали императорскую администрацию в некоторых провинциях по старому образцу и со старыми именами и меньше чем через шестьдесять лет снова овладели Константинополем; но, хотя их правительство удержало гордое название Римской империи, оно было лишь выродившимся представителем даже Византийского государства. Этот третий период можно назвать Константинопольской греческой империей, слабое существование которой было прикончено османскими турками при взятии Константинополя в 1453 году. 4) Крестоносцы, покорив большую часть Византийской империи, разделили свои завоевания с венецианцами и основали Латинскую империю Романии с ее феодальными княжествами в Греции. Владычество латинян очень важно тем, что указывает на упадок греческого влияния на Востоке и является причиной быстрого уменьшения благосостояния и численности греческой нации. Этот период тянется от взятия Константинополя крестоносцами в 1204 году до покорения острова Наксоса турками в 1566 году. 5) Покорение Константинополя в 1204 году повлекло за собой основание нового греческого государства в восточных провинциях Византийской империи, известного под названием Трапезундской империи. Ее существование является любопытным эпизодом в греческой истории, хотя правительство отличалось особенностями, указывающими скорее на влияние азиатских, чем европейских обычаев. Она очень походила на Грузинские и Армянские монархии. В течение двух с половиной столетий Трапезундская империя имела значительную степень влияния, основанного скорее на ее торговом значении, чем на политической силе или греческой цивилизации. Ее существование оказывало мало влияния на судьбы Греции, и ее падение в 1461 году возбудило мало сочувствия. 6) Шестой и последний период истории Греции под чужеземным владычеством тянется от 1453 до 1821 года и обнимает время османского управления и временного занятия Пелопоннеса Венецианской республикой с 1685 по 1715 год.⁷⁴

Финлей, как было уже замечено выше, делает в изучении истории Византии большой шаг вперед. Если его деление греческой истории на периоды, как почти всякое подобное схематическое деление, подлежит оспариваний, то несомненная заслуга автора остается в том, что он первый обратил внимание на внутреннюю историю византийского государства, на отношения юридические, социально-экономические и т. д. Конечно, это не был ряд глубоких, самостоятельных исследований, которых мы по многим вопросам не имеем и до настоящего времени; большая часть страниц, посвященных у Финлея внутренней истории, основывалась иногда на общих рассуждениях и на позднейших аналогиях. Но крупная заслуга его заключается уже в том, что он наметил и поднял многие интересные вопросы внутренней истории. Сочинение Финлея и теперь читается с большой пользой и интересом, несмотря на то, что он занялся византийской историей просто потому, что не мог без нее рассказать греческую историю.

Английский историк Фриман так оценивал работу Финлея в 1855 году. «По глубине и оригинальности исследования, – говорил он, – по умению охватить свой предмет и особенно по смелому и самостоятельному духу изыскания, Финлей может занять место среди первоклассных историков нашего времени. Если принять во внимание все обстоятельства, обширность идеи сочинения и трудности ее выполнения, то книга Финлея есть величайшее историческое произведение, какое английская литература дала со времен Гиббона. Он провел жизнь в стране и среди народа, о которых писал. Может быть, ни одно историческое произведение не было столь непосредственно обязано своим происхождением практическим явлениям (to the practical phaenomena) современного мира. Живя в Греции, будучи человеком смелого наблюдательного ума, скорее юрист и политико-эконом, чем профессиональный ученый, он был вынужден глубоко задумываться над состоянием страны, в которой он жил, и открывать причины того, что он видел, в их начале за две тысячи лет тому назад. При чтении сочинений Финлея легко видеть, как много они выиграли и потеряли от тех своеобразных обстоятельств, в которых были написаны. Ни одно сочинение, написанное обыкновенным ученым или обыкновенным политиком, никогда не могло приблизиться к врожденной силе и оригинальности произведения уединенного мыслителя, изучающего, размышляющего и повествующего о событиях двух тысяч лет для того, чтобы разрешить проблемы, которые он видел у своих собственных дверей».⁷⁵

В последних словах Фримана верно схвачена одна из отличительных особенностей Финлея, а именно – при помощи древних пережитков в настоящем пытаться объяснять аналогичные явления в прошлом.⁷⁶

Папарригопуло. В половине XIX века обращает на себя внимание серьезный греческий ученый, профессор Афинского университета Папарригопуло, посвятивший всю жизнь изучению прошлых судеб своей родины. Уже в сороковых и пятидесятых годах он выступал с небольшими интересными историческими работами, как например, «О поселении некоторых славянских племен в Пелопоннесе» (Peri thV epoikhsewV Slabikovn tinwn julwn eiV thn Peloponnhson. Афины, 1843). Но это были лишь подготовительные работы к его большому труду. Главной задачей его жизни было написать историю своего народа. Плодом его тридцатилетних трудов явилась пятитомная «История греческого народа с древнейших времен до новейших» (Istoria tou ellhnikou eunouV apo tvn arcaiotatwn cronwn mecri tvn newteren. Афины, 1860–1877). Было много изданий этой работы, самое последнее из которых подготовлено Каролидисом и опубликовано в Афинах в 1925 г. Сочинение это излагает историю греческого народа до 1832 года. Главнейшие результаты своего довольно громоздкого, написанного по-новогречески и потому далеко не всем доступного труда, Папарригопуло изложил по-французски в одном томе, изданном под заглавием «История эллинской цивилизации» (Histoire de lа civilisation hellenique. Париж, 1878). Незадолго до смерти автор предпринял нечто подобное и на греческом языке, но умер до окончания работы. После его смерти она была издана в Афинах под заглавием «Наиболее поучительные результаты истории греческого народа» (Афины, 1899) и представляет собой извлечение или обзор, а иногда и исправление того, что было рассказано подробнее в пятитомной истории. Византийского времени касаются второй, третий, четвертый и пятый том последнего сочинения.

Несмотря на большую тенденциозность, сочинение Папарригопуло заслуживает большого внимания. Автор, убежденный патриот, смотрит на историю с чисто национальной, греческой точки зрения; он во всех главнейших явлениях видит греческое начало и считает римское влияние случайным и наносным. Особенным вниманием и исключительной любовью автора пользуется эпоха императоров-иконоборцев. Не останавливаясь только на религиозной стороне вопроса, греческий ученый видит в этом движении попытку настоящей социальной реформы, вышедшей из тайников эллинского духа, и в своем увлечении утверждает, что «в результате эллинская реформа VIII века, если не касаться основных догматов веры, была с точки зрения социальных изменений гораздо более широкой и систематической, чем реформа, совершившаяся позднее в Западной Европе, и проповедовала принципы и доктрины, которые с удивлением встречают в VIII веке».⁷⁷ Но подобная реформа была слишком смела и радикальна для византийского общества, вследствие чего за иконоборческой эпохой последовала реакция; поэтому Македонская династия в истории Византии имела консервативное значение. Эллинизм сохранял свою силу в течение всего средневековья. Внутренних причин, например, для падения Константинополя в 1204 году не было; столица государства уступила только грубой физической силе крестоносцев. Если печальное событие 1204 года нанесло удар «византийскому эллинизму», то вскоре после этого первое место занимает «современный эллинизм», непосредственными потомками которого являются греки XIX века. Таким образом, по мнению Папарригопуло, эллинизм в той или иной форме жил бодрой жизнью в продолжении всей византийской истории. Конечно, на труде греческого ученого сильно отразилось увлечение греческого патриота. Тем не менее его большая «История греческого народа» и французская «История эллинской цивилизации», несмотря на указанную выше тенденциозность, являются очень полезными книгами. Главная заслуга Папарригопуло заключается в том, что он указал на большое значение и сложность иконоборческой эпохи. В одном отношении пользование его «Историей» неудобно: она лишена научного аппарата, и поэтому проверка рассказа и выводов Папарригопуло сопряжена с большими трудностями и неудобствами.

Гопф. К числу весьма серьезных и трудолюбивых ученых в области византиноведения в половине XIX века принадлежит немецкий профессор Карл Гопф (1832–1873). Гопф, вестфалец родом, был сыном учителя гимназии, занимавшегося Гомером. Уже с ранних лет он поражал своей необыкновенной памятью и способностью к иностранным языкам. По окончании образования в Боннском университете Гопф сделался там же доцентом и с увлечением отдался выполнению своей главной жизненной, ученой задачи, а именно: изучению истории Греции под франкским владычеством, т. е. после 1204 года. В 1853–1854 годах Гопф предпринял первое путешествие через Вену в находившуюся тогда еще в руках Австрии верхнюю Италию, где усердно работал, особенно в частных фа-сильных архивах. Результатом этих работ был ряд монографий, Освященных истории отдельных франкских княжеств в Греции и островов Эгейского моря, а также изданию архивных документов по данным вопросам.

Став профессором в Грейсвальде и затем главным библиотекарем и профессором университета в Кенигсберге, Гопф продолжал заматься Средними веками. Во время своего второго научного путешествия с 1861 по 1863 год он посетил Геную, Неаполь, Палермо, Мальту, Корфу, Занте, Сиру, Наксос и Грецию, где собрал громадный рукописный материал. По возвращении на родину Гопф принялся за его обработку; но здоровье его пошатнулось, и в августе 1873 года он умер в Висбадене в цвете сил и своего научного творчества. Он оставил после себя немало монографий и статей и издания различных памятников франкской эпохи. Самым главным и наиболее ценным трудом Гопфа является «История Греции с начала средневековья до новейшего времени» (Geschichte Griechenlands vom Beginne des Mittelalters bis auf die neuere Zeit. 1867–1868).

«История Греции» Гопфа прежде всего поражает обширным знакомством автора с источниками, особенно в тех частях книги, где он пользовался собранными им рукописными сокровищами. Наиболее место в труде Гопфа занимает история франкского владычества на Востоке; основывая свое изложение на массе рукописного, архивного материала, он, можно сказать, первый подробно изложил внешнюю историю этого владычества не только в главных центрах, но и на мелких островах Эгейского моря. Так как не все собранные Гопфом рукописные материалы еще изданы, то в некоторых местах его книга является не только пособием, но и источником.⁷⁸ В его же истории подробно разобран вопрос о славянах в Греции. В этом отделе книги Гопф выступает против известной теории Фалльмерайера, утверждавшего, что в крови современных греков не течет ни капли древней эллинской крови и что современные греки являются потомками вторгнувшихся в Грецию в эпоху Средних веков славян и албанцев.⁷⁹

К сожалению, важное и ценное сочинение Гопфа издано в старой и мало распространенной «Общей Энциклопедии наук и искусств» Эрша и Грубера (Ersch-Gruber. Allgemeine Enzykiopadie der Wissenschaften und Kunste, тома 85 и 86). Неудовлетворительно исполненное издание «Истории» Гопфа не имеет не только столь нужного для такой работы указателя, но даже простого оглавления; поэтому пользование этим изданием, с чисто внешней стороны, представляет большие трудности. Затем, сочинение Гопфа в том виде, как мы теперь его имеем, очевидно, не было еще вполне обработано автором: материал расположен без строго определенного плана; язык – сухой и тяжелый; читается книга нелегко. Но громадное количество свежего, неизданного материала, введенного в сочинение Гопфа и иногда почти открывавшего целые новые страницы средневековой истории Греции в эпоху франкского владычества, позволяет считать труд немецкого ученого в высшей степени важным.⁸⁰ В настоящее время рукописное наследство Гопфа находится в Берлинской Королевской библиотеке и представляет богатый материал для историков.

В последующие годы многие немецкие исследователи использовали сочинение Гопфа в написании более читаемых работ по средневековой греческой или византийской истории. Из таких историков по меньшей мере должны быть упомянуты двое: Герцберг и Грегоровиус.

Герцберг. Герцберг (Hertzberg), занимаясь некоторое время историей древней Греции и Рима, перешел затем к Средним векам и написал два сочинения общего характера: 1) «История Греции со времен окончания античной жизни до настоящего времени» («Geschichte Griechenlands seit dem Absterben des antiken Lebens bis zum Gegenwart». 4 части. Гота, 1876–1879); 2) «История византийцев и османского государства до конца XVI века» («Geschichte der Byzantiner und des Osmanischen Reiches bis gegen Ende des sechszehnten Jahrhunderts». Берлин, 1883). Эти два сочинения, не представляя собою самостоятельных исследований в полном смысле этого слова, ввели, можно сказать, многие результаты работ Гопфа в более обширный круг читателей, тем более что они написаны хорошим, легким языком.

Второе сочинение вышло в русском переводе П. В. Безобразова с примечаниями и приложениями под заглавием: Г. Ф. Герцберг. «История Византии» (Москва, 1896). Русский перевод этого сочинения, сравнительно с немецким оригиналом, особенно ценен тем, что П. В. Безобразов в примечаниях не только указывал новую литературу предмета, но и прибавил к книге несколько приложений, в которые ввел главнейшие результаты работ русских ученых в области внутренней истории Византии, оставляемой Герцбергом в стороне, а именно: Большой дворец и придворный церемониал; ремесленные и торговые корпорации; крестьяне; крестьянская община и Земледельческий устав; меры в защиту крестьянского землевладения и закрепощение крестьян; положение крепостных, крестьянские наделы и писцовые книги; податная система и злоупотребления сборщиков податей. Последнее сочинение Герцберга⁸¹ очень полезно для первоначального ознакомления с византийской историей.

Грегоровиус. Вторым ученым, положившим труды Гопфа в основание своей работы, был Грегоровиус (F. Gregorovius), пользовавшийся уже до этого вполне заслуженной известностью благодаря своему большому сочинению по истории Рима в Средние века. Работа над средневековой историей Рима навела автора на мысль приступить к средневековой истории другого культурного центра древности – Афин. Результатом последней работы явилась двухтомная «История города Афин в средние века» (Geschichte der Stadt Athen im Mittelalter. Штуттгарт, 1889). Книга Грегоровиуса построена на трудах Гопфа, образовавших, по словам автора, прочное основание Для всех работ, которые с тех пор велись в данной области и которые еще появятся в будущем.⁸² Но Грегоровиус привлек для своей работы также культурную жизнь страны, чем, как известно, Гопф не занимался. Грегоровиус блестяще справился со своей задачей. Воспользовавшись материалами, появившимися после Гопфа, он дал пластическое изложение истории средневековых Афин на фоне общей истории Византии и довел изложение событий до провозглашения греческого королевства в XIX веке.⁸³

Бьюри. Дж. Б. Бьюри (Bury, 1861–1927) был профессором в Кембриджском университете. Он написал, помимо прочих книг по византинистике, три тома по общей истории Византийской империи, включая события от 395 по 867 гг. Первые два тома были опубликованы в 1889 г. под заголовком «История позднейшей Римской империи от Аркадия до Ирины» (A History of the Later Roman Empire from Arcadius to Irene). В этих двух томах речь идет о событиях до 800 г., то есть до коронации Карла Великого папой Львом Третьим в Риме. Н. X. Бейнз (Baynes) сказал: «Никто не мог быть подготовлен к открытию глубины и размаха работ Бьюри по византинистике, осуществленных в 1889 году, тогда, когда были опубликованы два тома «Истории позднейшей Римской империи». Это поразительный образчик новаторской работы, благодаря которой Бьюри прочно установил свою репутацию историка».⁸⁴ Третий том был опубликован двадцатью двумя годами позже под заголовком: «История Восточной Римской империи от падения Ирины до восшествия Василия I» (A History of the Eastern Roman Empire from the Fall of Irene to the Accession of Basil 1. London, 1912). В этом томе изложены события от 802 до 867 гг. В 1923 г. появилось второе издание первых двух томов. В них излагаются события до конца царствования Юстиниана Великого (до 565 г.). Это больше чем обновленное и расширенное издание; это почти что новая работа по ранней истории Византийской империи. Первый из этих двух томов, по словам автора, может быть назван «Германское завоевание Западной Европы», а второй – «Время Юстиниана».⁸⁵ История периода от 565 до 800 гг. еще не была вторично переиздана. Бьюри совершенно очевидно намеревался писать византийскую историю с большим размахом, но, к великому сожалению, умер 1 июня 1927 г., не доведя до конца этот план.

Бьюри выступает в своем труде представителем идеи непрерывной Римской империи с I до XV вв. Нет другого периода в истории, говорит он в предисловии к первому тому, который был бы столь затемнен неправильными и сбивчивыми названиями, как период позднейшей Римской империи. То обстоятельство, что значение этого периода истории так упорно ошибочно понималось и его характер так часто представлялся в ложном свете, зависело больше, чем можно было бы предположить с первого взгляда, от неподходящих имен, которые прилагались к этой истории. Первой ступенью к пониманию истории тех веков, через которые древний мир перешел в новый, является уразумение того факта, что древняя Римская империя не переставала существовать до 1453 года. Ряд римских императоров продолжался в непрерывной последовательности от Октавиана Августа до Константина Палеолога, последнего византийского императора. В настоящее время этот существенный факт затемнен приложением названия «византийский» или «греческий» для империи в ее позднейшие времена. Историки, стоявшие за название «Византийская империя», не сходятся в определении, где кончается Римская империя и начинается Византийская. Иногда границей этих двух историй считается основание Константинополя Константином Великим, иногда смерть Феодосия Великого, иногда царствование Юстиниана Великого, иногда, как это делает уже известный нам Финлей, вступление на престол Льва Исавра; причем историк, принимающий одно деление, не может утверждать, что историк, который принимает иное деление, неправ, так как все подобные деления совершенно произвольны. Римская империя не приходила к концу до 1453 года, и выражения «Византийская, Греческая, Ромейская или Греко-Римская империя» лишь затемняют важный факт и способствуют серьезному заблуждению. Бьюри, однако, в 1923 году утверждал, что совершенно новый период истории, которую условно называют византийской историей, начался со времени Константина Великого. Бьюри начал первый том своей «Истории позднейшей Римской империи» со следующего утверждения: «Континуитет в истории, который означает контроль за настоящим и будущим, осуществляемый прошлым, стал общим местом, и хронологические рамки, которые рассматривали как считающиеся важными, теперь признаются малозначительными, за исключением того, когда они являются удобными вехами в истории. Теперь введено в оборот понятие, которое мы могли бы назвать кульминационными эпохами, в которых накапливающиеся в прошлом тенденции, достигая определенного уровня, внезапно приводят к видимому изменению, которое, как кажется поворачивает мир в новом направлении. Такая кульминационная эпоха была в истории Римской империи в начале четвертого века. Царствование Константина Великого начало новую эру в гораздо более полном смысле, чем царствование Августа, основателя империи »⁸⁶

Побуждаемый такими соображениями, Бьюри дал заглавие своим первым двум томам, доведенным, как уже известно, до 800 года, «История позднейшей Римской империи». В 800 году Карл Великий в Риме был провозглашен императором. Поэтому с этих пор вполне правильно называть две соперничавшие империи Западной и Восточной. Но, к несчастью, название Восточной Римской империи прилагается часто к тому времени, когда это совершенно неправильно. Говорят, например, о Восточной и Западной Римской империи в V веке или о падении Западной империи в 476 году. Такие утверждения, хотя и освященные авторитетом выдающихся умов, неправильны и ведут к дальнейшей путанице. Неправильность подобных утверждений заключается в следующем: в V веке Римская империя была едина и нераздельна; хотя в ней вообще было более одного императора, двух империй никогда не было. Говорить о двух империях в V или IV веке, это значит представлять в совершенно неправильном виде теорию имперского основоположения. Никто не говорит о двух Римских империях в дни Констанция и Константа (преемников Константина Великого); отношения же Аркадия к Гонорию, Феодосия Малого к Валентиниану III, Льва I к Анфимию были точно такими, как политические отношения между сыновьями Константина. Правители могли быть независимы друг от друга, даже враждебны; единство империи, в которой они управляли, этим теоретически не нарушалось. Империя в 476 году не пала; этот год указывает только на ступень, и даже не на самую важную, в процессе разъединения (дезинтеграции), который продолжался в течение целого столетия. Отречение Ромула Августула даже не пошатнуло Римскую империю; тем не менее оно привело империю к падению. К несчастью, со времени Гиббона, который говорил о «падении Западной империи», многие современные писатели дали санкцию этой фразе.

Итак, Римская империя существовала с I века до н. э. до половины XV века. Только с 800 года можно называть ее Восточно-Римской империей ввиду основания другой Римской империи на Западе.⁸⁷ Поэтому Бьюри свой третий том, вышедший в 1912 году и излагающий события с 802 года, озаглавил уже «Историей Восточной Римской империи» в отличие от двух первых томов,

Упомянув о том пренебрежении, с которым к Византии с XVIII века относились историки и философы, Бьюри замечает, что этим они показывают свое полное незнакомство с одним из самых важных, существенных факторов в развитии западноевропейской цивилизации – а именно с влиянием позднейшей Римской империи и Нового Рима.⁸⁸

Конечно, взгляд Бьюри не является чем-либо особенно новым. Непрерывность Римской империи до XV века признавали и раньше, например, Монтескье в своих «Рассуждениях о причинах величия римлян и их упадка» (Considerations sur les causes de la grandeur des Remains et de leur decadence). Но Бьюри с особенной силой оттенил этот тезис и провел в своем труде.

Сочинение Бьюри, особенно же последний, третий том, заслуживает самого большого внимания. Излагая судьбы восточной половины империи, он следит также до 800 года за событиями ее западной половины, что вполне, конечно, соответствует его взгляду о единой Римской империи. Бьюри в своей книге не ограничивается одной политической историей; целые главы у него посвящены вопросам администрации, литературы, общественной жизни, географии, искусства и т. д. Первые две главы второго издания, посвященные образованию монархии и административному устройству, оценены прекрасно известным специалистом по истории Римской империи, как лучшее краткое описание общих условий, которые господствовали в поздней Римской империи.⁸⁹ Автор прекрасно знаком с русским и другими славянскими языками; поэтому в третьем томе его истории привлечена к делу и оценена вся русская и болгарская литература по данной эпохе.

Ламброс. Спиридон Ламброс (LamproV), современный греческий ученый и профессор Афинского университета, деятельный издатель рукописных документов и исторических текстов, автор каталога греческих рукописей Афона и т. д., написал на протяжении с 1886 по 1908 гг. шеститомную «Историю Греции с рисунками с древнейших времен до взятия Константинополя» (Istoria thV ElladoV met eikonwn apo tvn arcaiotatwn cronwn mecri thV alwsewV thV KwnstantinoupolewV. Афины, 1886–1908, в 6 томах). Сочинение Ламброса, предназначенное преимущественно для читающей публики, ясно и толково излагает события византийской истории до конца существования империи. Источники автором не указываются; текст иллюстрирован многочисленными рисунками.⁹⁰

Гельцер. Профессор Иенского университета Генрих Гельцер написал для второго издания «Истории византийской литературы» Крумбахера «Очерк византийской императорской истории» (Abriss der byzantinischen Kaisergeschichte. Мюнхен, 1897). Очерк Гельцера касается, главным образом, внешней истории, находится местами в зависимости от известной уже нам книги Герцберга и в своем поспешном, не всегда точном изложении фактического материала не отделяет существенного от второстепенного. Будучи партийным политическим борцом, Гельцер иногда без всякой нужды переносит свои политические симпатии и антипатии на оценку исторических явлений византийской истории. Очерк Гельцера может быть полезен для первоначальных справок.

Интересно услышать из уст немецкого ученого следующие строки в заключение его очерка: «Русский царь сочетался браком с царевной из дома Палеологов; венец Константина Мономаха был возложен в Кремле на самодержца всея Руси. Русское государство представляет собой действительное продолжение Византийской империи. И если св. София будет когда-либо возвращена истинной вере, если Малая Азия будет когда-либо вырвана из рук отвратительно хозяйничающих там турок, то это может быть сделано только русским царем. Противодействие Англии идет вразрез с природой и историей и поэтому, наверно, хотя быть может довольно поздно, будет сломлено. Константинопольским императором может стать только защитник православной веры, русский царь, поскольку он серьезно проникнется великими обязанностями, связанными с этой задачей».⁹¹⁹²

Гесселинг. В 1902 году профессор Лейденского университета в Голландии Гесселинг (D. С. Hesseling) издал на голландском языке книгу «Византия. Исследования в области нашей духовной культуры со времени основания Константинополя» (Byzantium. Studien over onze beschaving na de stichting van Konstantinopel. Haarlem, 1902). Ввиду малой распространенности голландского языка работа Гесселинга стала, можно сказать, доступной для всех лишь в 1907 году, когда появился французский перевод его книги с предисловием известного французского византиниста, академика Шлюмберже (G. Schiumberger) под заглавием «Опыт византийской цивилизации» (Essai sur la civilisation byzantine par D. C. Hesseling. Париж, 1907). Во французском предисловии самого автора несколько загадочно замечено, что «перевод приспособлен ко вкусу французской публики».

Содержательная, сравнительно небольшая по объему книга Гесселинга в главных чертах рисует картину византийской цивилизации, обращая внимание на все стороны многообразной жизни Восточной империи. Из политических событий автором приняты в расчет лишь те, которые являются необходимыми для лучшего уяснения идеи византийской цивилизации, а из личных имен и удельных фактов упомянуты лишь те, которые имеют отношение к общим идеям. Большое место уделено в книге Гесселинга литературе и искусству.

«Опыт византийской цивилизации» Гесселинга, написанный, может быть, несколько элементарно для специалистов, будет очень полезен для всех тех, кто захотел бы в доступном и вместе с тем серьезно обоснованном изложении познакомиться с общим значением Византии.

Бассел. Двухтомная работа В. Ф. Бассела (F. W. Bussel)⁹³ «Римская империя: опыт конституционной истории от восшествия Домициана до отстранения Никифора III (1081)» (Roman Empirë Besays on the Constitutional History from the Accession of Domitian to the Retirement of Nicephorus 111(1081 A. D.)) была опубликована в Лондоне в 1910 году. Хотя нельзя сказать, что в этой работе нет интересных идей и аналогий, она страдает от обширных пересказов, повторов и отсутствия ясности в плане. В результате ценные идеи иногда остаются затемненными. Хронологические рамки этой работы выбраны произвольно, хотя автор и постарался придать им известное обоснование (см. vol. I, pp. I-2, 13–17). Во втором томе читатель с удивлением обнаружит очерк истории отношений Армении и Византийской империи с 520 до 1120 гг. Работу Бассела читать трудно. Ссылок она не имеет. Основная идея автора заключается в том, что республиканские формы римского государственного устройства в имперское время, совершенно очевидные в раннее время, продолжали существовать в той или иной степени до времени Комнинов, то есть до 1081 г., когда были окончательно заменены Византийской формой самодержавия – тиранией.

«Кембриджская средневековая история» (The Cambridge Medieval History). Полную историю Византийской империи с прекрасной библиографией можно найти в «Кембриджской Средневековой истории». Первый том содержит главы по истории от Константина Великого до смерти Анастасия в 518 г.; во втором томе главы от восшествия Юстиниана I в 518 г. до времени иконоборчества. Весь четвертый том посвящен истории Византийской империи от 717 до 1453 гг. в увязке с историей древних славян, армян, монголов, а также балканских государств. Специальной главы о периоде Палеологов здесь нет. Эта общая история средних веков была издана под руководством покойного Дж. Б. Бьюри и представляет собой коллективную работу хорошо известных европейских исследователей.

Ромейн. В 1928 г. Йан Ромейн (Jan Romein) опубликовал на голландском прекрасного качества обзор византийской истории под заголовком: «Византия. Исторический обзор о государстве и цивилизации в Восточной Римской империи» (Byzantium. Geschiedkundig Overzicht van Staat et Beschaving in het Oost-Romeinsche Rijk). Книга эта достойна доверия и, хотя ссылки не приведены, она основана на оригинальных источниках. Автор разбирает не только политическую историю, но также и социальное, экономическое и культурное развитие империи. В книге тридцать пять превосходных иллюстраций.

Васильев. «The History of the Byzantine Empire» А. А. Васильева была опубликована в Мадисоне, штат Висконсин в 1928 и 1929 гг. Работа охватывает всю историю Византийской империи от четвертого века до ее падения в 1453 г. В 1932 г. эта книга была опубликована по-французски как расширенное и переработанное издание с иллюстрациями и весьма неудовлетворительными картами. К французскому изданию великодушное предисловие было написано знаменитым французским византинистом Шарлем Дилем.⁹⁴ (Второе, переработанное американское издание «The History of the Byzantine Empire» уже в одном томе было опубликовано в том же Мадисоне в 1952 г. – Науч. ред.)⁹⁵

Рансимен. Весьма ценная работа Стивена Рансимена (Stephen Runciman) «Византийская цивилизация» (Byzantine Civilization). рансимен начинает свою книгу с обсуждения вопроса об основании Константинополя. В последующих главах он дал весьма краткий, но ясный очерк политической истории, имперской организации, административного устройства, религии и церкви, армии и флота, дипломатии, торговли, городской и сельской жизни, воспитания и обучения, литературы и искусства и, наконец, разбор проблемы «Византия и окружающий мир». Это очень интересная и хорошо записанная книга.⁹⁶

Иорга. В 1934 году румынский историк Н. Иорга (N. Iorga) опубликовал на французском «Историю византийской жизни. Империя и цивилизация» (Histoire de la vie byzantine. Empire et civilisation). Автор делит историю Византийской империи на три периода: 1) от Юстиниана до смерти Ираклия – «экуменическая империя» (l'empire oecumenique); 2) от времен Ираклия до времени Комнинов – «средняя империя греческой цивилизации» (l'empire moyen de civilisation hellenique); 3) время Комнинов и Палеологов – «империя латинского проникновения» (l'empire de penetration latine). Книга содержит большое количество информации по всем вопросам византийской истории, ценные замечания и оригинальные, иногда дискуссионные, идеи. Книга снабжена весьма богатой и разнообразной библиографией.

Диль и Марсэ. «Восточный мир с 365 по 1081 год» (Le Monde Orientale de 365 a 1081» Шарля Диля и Жоржа Марсэ (Ch. Diehl, G. Marcais) был опубликован в Париже в качестве одного из томов серии «Общая история» (Histoire generale), опубликованной под руководством Гюстава Глотца (Gustave Glotz). Впервые в истории византинистики история мусульманского мира, судьбы которого разрывано связаны с Восточной империей, была включена в книгу о Византии. Два выдающихся исследователя обеспечили прекрасное качество работы. Ш. Диль, конечно, находился здесь в полной зависимости от своих предыдущих работ. В соответствии с планами серии, Ш. Диль начал книгу с 395 года, так что четвертый век, который так важен для византийских штудий, оказался за пределами работы. Ш. Диль довел историю Византии до 1081 года, до эпохи крестовых походов, когда начинается новый период в истории Ближнего Востока. Книга дает прекрасное представление не только о политической истории империи, но и о ее внутренней жизни, социальной и экономической структуре, законодательстве и, наконец, о ее разносторонней и разнообразной цивилизации.

В книге приведена превосходная библиография основных источников и современных исследований.⁹⁷

Второй том «Восточного мира» (Le Monde Orientale) был написан Ш. Дилем, Р. Гийаном (Guilland), Л. Икономосом (Oeconomos) и Р. Груссе (Grousset) под заголовком «Восточная Европа от 1081 г. до 1453 г.» (L'Europe Orientale de 1081 a 1453). Этот том был опубликован в 1945 году. Диль в сотрудничестве с Икономосом описал период от 1081 до 1204 года; Гийан представил историю Византии от 1204 до 1453 года; Груссе писал историю латинского Востока. Книга включает очерки по истории соседних народов, таких как болгары, сербы, турки-османы, о цивилизации Венеции и Генуи, о царстве киликийской Армении и латинских владениях на островах Греции. Книга является полезным и ценным вкладом в науку.⁹⁸

Хайхельхайм. В 1938 г. Фритц Хайхельхайм (Fritz Heichel-heim) опубликовал два объемистых тома по «Экономической истории античности от Палеолитической Эры до миграции германцев, славян и арабов» (Wirtschaftsgeschichte des Altertums von Pala-olitickum bis zur Volkerwanderung der Germanen, Slaven und Arabes). Сегодня особенно интересны две главы – восьмая «Время от Августа до Диоклетиана» и девятая «Поздняя античность от Диоклетиана до Ираклия как страж богатств Древней Цивилизации для будущего». Книга содержит весьма разнообразную информацию по социальным и экономическим условиям жизни империи в четвертом, пятом, шестом и седьмом веках. Все это, однако, представлено в неясной форме, так что книгой трудно пользоваться как источником информации. Книга написана тяжелым немецким стилем, но византийская ее часть заслуживает изучения и детальной рецензии специалистом-византинистом.

Амантос. Греческий ученый Константин Амантос (`' AmantoV) опубликовал в 1939 году первый том «Истории Византийской империи» (Istoria tou Buzantinou KratouV). Работа охватывает время от 395 до 867 гг. то есть до начала Македонской династии. В начале книги Амантос дает прекрасную характеристику империи четвертого века, подчеркивая триумф христианства, основание Константинополя и германские вторжения. Это прекрасный образец работы с многочисленными важными замечаниями. Работа показывает, что греки наших дней серьезно заинтересованы не только в изучении классического времени и современной политики, но и в разработке истории средних веков Ближнего Востока, которые очень много значат для истории Греции. Второй том истории Амантоса, охватывающий период 867–1204 годов, вышел в 1947 году.

Острогорский. В 1940 году Георгий Острогорский, русский ученый, живущий теперь в Белграде, опубликовал на немецком «Историю византийского государства» (Geschichte des byzantinilphen Staates).⁹⁹ Эта работа имеет первостепенное значение. В ней рассмотрен весь период византийской истории до падения империи. Г.А. Острогорский дает прекрасную картину развития Византии, начиная с шестого века. Ранний период истории империи, 324– 510 гг., обрисован только кратко, в соответствии с планом Handbuch, в рамках которого сочинение Г. А. Острогорского было опубликовано. Текст снабжен весьма полезными и прекрасно подобранными примечаниями и ссылками. Книга дает хорошую, вызывающую доверие картину развития Восточной империи. Как показывает заголовок, основная задача автора заключалась в намерении показать развитие Византийского государства и его изменения под влиянием внутренних и внешних политических факторов. Хотя политическая история в этой книге и преобладает, однако социальные, экономические и культурные феномены принимаются во внимание. В качестве приложения к этому тому можно горячо порекомендовать прекрасную главу Г. А. Острогорского из первого тома «Кембриджской Экономической Истории Европы от упадка Римской Империи» (The Cambridge Economic History of Europe from the Decline of the Roman Empire) – «Аграрные условия в Византийской империи в Средние века» (Agrarian Conditions in the Byzantine Empire in the Middle Ages). Книга Г. А. Острогорского является прекрасным образцом научного исследования и совершенно необходима изучающему византийскую историю.¹⁰⁰

В 1947–1950 гг. были опубликованы три тома работы известного французского византиниста Л. Брейе (L. Brehier), умершего в октябре 1950 г., под заглавием «Византийский мир: I. Жизнь и смерть Византии; II. Учреждения Византийской империи. III. Византийская цивилизация» (Le Monde Byzantin: I. Vie et mort de Byzance; II. Les Institutions de l'Empire Byzantin; III. La Civilisation Byzantine). 

Историческая литература имеет в своем распоряжении несколько обзоров византийской истории, предназначенных для широкой публики и в большинстве случаев не имеющих серьезного научного значения. Тем не менее подобные популярные очерки, хотя бы и не самостоятельные, могут принести известную пользу и возбудить у читателя дальнейший интерес к судьбам Византийской империи. Большинство популярных очерков по истории Византии написано на английском языке.

Ярко написана и снабжена хорошими рисунками английская книга Омана «Византийская империя» (Oman. The Byzantine Empire, 3-е издание, Лондон, 1892). Англичанин Гаррисон сделал, на основании трудов Финлея и Бьюри, попытку выяснить значение Византии с точки зрения западноевропейской цивилизации в своей небольшой книжке (63 стр.) «Византийская история в раннее средневековье» (F. Harrison. Byzantine history in the early middle ages. Лондон, 1900)¹⁰¹. Любопытная попытка нарисовать картину социальной и политической эволюции Византийской империи сделана французом Гренье, человеком, никогда не занимавшимся историей Византии, в его двухтомном труде «Византийская империя: ее социальная и политическая эволюция» (Pierre Grenier. L'Empire Byzantin: son evolution sociale et politique. Париж, 1904). Несмотря на неудовлетворительность общей конструкции эволюции и на большое число крупных и мелких промахов и недостатков, что является вполне понятным для неспециалиста, пожелавшего охватить то, что до сих пор было недоступным и для специалистов, сочинение Гренье может быть прочитано не без пользы, так как дает весьма много разнообразных и разносторонних сведений, правда, далеко не всегда точных, из области византийской истории.

Краткую, но содержательную историю Константинополя в связи с общей историей империи можно найти в английской книжке Хаттона «Константинополь: История старой столицы империи» (W. N. Button. Constantinoplë the Story of the Old Capital of the Empire. London, 1904).

Краткий и очень сухой обзор истории Византии написан Ротом «История Византийского государства» (К. Roth. Geschichte des Byzantinischen Reiches. Leipzig, 1904, 125 S.; есть русский перевод). Профессор Скала дал во «Всемирной истории» Гельмольта очень cодержательный, продуманный, основанный на хорошем знакомстве с источниками и литературой очерк истории Византии под заглавием «Эллинизм со времен Александра Великого» (R. von 'Scala. Das Griechentum seit Alexander dem Grossen. – В пятом томе изд.: Helmolt. Weitgeschichte. Leipzig, Wien, 1904, 116 S.; есть плохой русский перевод). В последнем очерке автор с вниманием остановился на анализе византийской цивилизации и на выяснении ее значения. На английском языке существует краткий, серьезный и составленный по очень наглядному плану очерк румынского историка Иорга под заглавием «Византийская империя» N. Iorga. The Byzantine Empire. London, 1907). Наконец, на английском же языке, с прекрасными рисунками, появилась в 1911 году живо написанная книга Фурда «Византийская империя – арьергард европейской цивилизации» (Е. Foord. The Byzantine Empire – the Rearguard of European Civilization. London, 1911). Жаль, что в этой книге чрезмерно кратко и поверхностно изложена история Византии в эпоху ее падения, т. е. после 1204 г.

Краткий очерк истории Византии можно найти во «Всеобщей истории с IV века до наших дней» Лависса и Рамбо (Е. Lavisse et A. Rambaud. Histoire generale du IV-ieme siecle a nos jours). Работа итальянца Турки (N. Turchi) «Византийская цивилизация» (La civilta bizantina. Torino, 1915) представляет собой ценный очерк византийской культуры.

В 1919 г. Ш. Диль опубликовал «Историю Византийской империи» (Histoire de I 'Empire Byzantin). В этой книге Ш. Диль попытался дать более, чем просто обзор политической истории Византийской империи, он дал очерк наиболее важных внутренних процессов и объяснение значения византийской цивилизации. Книга имеет краткую библиографию, а также много карт и иллюстраций. Эта работа выдержала во Франции много изданий.¹⁰²

В работе «Византия: величие и упадок» (Byzancë Grandeur et Decadence. Paris, 1919) Ш. Диль изобразил блистательную картину внутренней жизни Византии. Он рассматривает причины величия и упадка империи, влияние византийской цивилизации на соседние народы, византийское наследие в Турции, Руси и балканских государствах.¹⁰³ Август Гейзенберг (August Heisenberg) дал серьезный и хорошо написанный очерк жизни и цивилизации Византии в книге: «Государство и общество византийского царства» (Staat und Gesellschaft des Byzantinischen Reiches), которая составляет часть издания «Культура современности» (Die Kultur der Gegenwart), изданной П. Хиннебергом (P. Hinneberg). Норман X. Бейнз (N. Н. Baynes) дал подобную картину в своей «Византийской империи» (Byzantine Empire. London, 1926), которая охватывает период от IV века до времени взятия Константинополя крестоносцами в 1204 г. История Византийской империи до конца одиннадцатого века была кратко описана Л. Альфеном (L. Halphen): «Варвары: от великих нашествий до турецких завоеваний XI века» (Les Barbares: des grandes invasions aux conquetes turques du XIe siecle. Paris, 1926). В книге есть хорошая библиография. Еще одна книга общего характера – R. Byron. The Byzantine Achievement. An Historical Perspective A. D. 330–1453. London, 1929. Небольшая французская книжка Огюста Байи (Auguste Bailly) «Византия» (Byzance. Paris, 1939) в популярной форме излагает всю византийскую историю. Книга не только приятна, но и полезна для чтения. «Императорская Византия» (Imperial Byzantine), английское издание оригинальной немецкой работы Берты Динер (Bertha g'Diener), появилось в 1938 г.¹⁰⁴ Завися от современных византинистов в том, что касается фактов, она изложила историю империи в несколько живописном стиле, как предполагают названия глав. Глава Ш названа «Ангелы и евнухи», а последняя, которая coдержит общий обзор положения в империи после четвертого крестового похода, соответственно названа «Сон в летнюю ночь середины лета» (Midsummer Night''s Dream). Короткая, но очень хорошая «История Византии» (Histoire de Byzance) П. Лемерля была опубликована в Париже, в 1943 г.¹⁰⁵ Краткие, но заслуживающие внимания общие обзоры византийской истории даны Е. Герландом (E. Gerland) в «Catholic Encyclopedia» и Дж. Б. Бьюри в одиннадцатом издании «Encyclopedia Britannica».

Превосходным введением в историю Византии является монументальная работа О. Зеека (О. Seek) «История упадка античного мира» (Geschichte des Untergangs der Antiken Welt), опубликованная между 1895 и 1930 гг., в которой события доведены до 476 г. Двумя другими очень полезными введениями в византийскую историю являются исследования Э. Штайна (Е. Stein) «История поздней империи»¹⁰⁶ и Ф. Лота (F. Lot) «Конец античного мира и начало средних веков» (La fin du monde antique et le debut du Moyen Age. Paris, 1927). Последняя книга включает эпоху Юстиниана Великого. Второй том Э. Штайна, освещающий события 476–565 гг., опубликован в 1949 г.

Византийская литература. Настольной книгой для знакомства с византийской литературой и для различных справок в ее области является второе издание капитального труда мюнхенского профессора Карла Крумбахера «История византийской литературы от Юстиниана до конца Восточно-римского государства» (Karl Krumbacher. Geschichte der byzantinischen Litteratur von Justinian bis zum Ende des ostromischen Reiches. Munchen, 1897,1193 S.). Богословская литература во втором издании Крумбахера составлена профессором Эрхардом (A. Ehrhard); там же помещен, как было уже отмечено выше, «Очерк политической истории Византии» Гельцера.

Введение к труду Крумбахера и главы об историках и хронистах вышли в русском переводе в «Очерках по истории Византии» под редакцией проф. В. Н. Бенешевича (вып. III. СПб., 1913; и вып. IV. Пг., 1915).

Труд Крумбахера есть главное, основное пособие для изучения византийской литературы, поражающее громадным количеством привлеченного материала и показывающее глубокие познания и необычайное трудолюбие автора. Крумбахер был хорошо знаком с русским и другими славянскими языками, и поэтому русские и вообще славянские работы всегда принимались им в расчет. Конечно, труд Крумбахера предназначен лишь для специалистов; обычному читателю он не подходит. Но сам Крумбахер в другом месте изложил для широкой публики в доступной форме на 50 страницах историю византийской литературы под заглавием «Греческая литература средневековья» (Die griechische Literatur des Mittelalters (Leipzig, Berlin, 1912), в сборнике «Die Kultur der Gegenwart», под редакцией Hinneberg'a). Эта последняя работа Крумбахера вышла в свет после его смерти. Для народной греческой литературы имеет значение книга К. Дитериха «История византийской и новогреческой литературы» (К. Dieterich. Geschichte der byzantinischen und neugriechischen Literatur. Leipzig, 1902).

Ценный историко-литературный материал включен в написанную по-итальянски книгу Г. Монтелатичи (G. Montelatici) «История византийской литературы, 324–1453» (Storia della letteratura bizantini, 324–1453), опубликованную в Manuali Hoepli, serie scietifica (Milano, 1916). Эта книга не является повторением работы Крумбахера, она была опубликована девятнадцатью годами позже и включает большое количество новой информации. С. Меркати (S. Mercati) написал детальную рецензию на эту книгу с перечислением многих ошибок (Roma е l'Oriente, VIII, 1918, pp. 171–183). Краткий обзор византийской литературы на польском – Ян Сайдак (Jan Saidak. Litteratura Bizantynska. Warszawa, 1933) – доверия внушает. Для раннего периода византийской литературы, начиная с IV века, очень полезна книга В. Криста «История греческой литературы» (W. Christ. Geschichte der griechischen Litteratur. Bd. II. Munchen, 1924). Три другие ценные книги: «История поздегреческой литературы от смерти Александра в 323 г. до н. э. смерти Юстиниана в 565 г. н. э.» Ф. А. Райта (F. A. Wright. A History of Later Greek Literature from the Death of Alexander in 323 В. С. to the Death of Justinian in 565 A. D. New York, 1932), «Папирология» Отто Барденхевера (О. Bardenhewer. Papyrologie. 3. Aufl. Freiburg, 1910) и его же «История литературы древней Церкви» в 5 томах (Geschichte der altkirchlichen Literatur. Freiburg, 1910). В последней работе особенно важны завершающие три тома, охватывающие период с IV по VIII вв. Н. Иорга кратко проанализировал византийскую литературу в статье «La litterature byzantine, son sens, ses divisions, sa portee» (Revue historique du sud-est europeen, vol. II, 1925, p. 370–397).

В России русские ученые стали серьезно заниматься историей византии со второй половины XIX столетия.

Академики-немцы. В первой половине этого века историей Византии интересовались у нас приехавшие в Россию немцы, которые, будучи избраны членами нашей Академии наук, оставались В Санкт-Петербурге до самой смерти. Главный их интерес заключался в выяснении значения Византии и византийских источников для русской истории. Из этих академиков можно назвать Ф. Круга (1764–1844) и А. Куника (1814–1899).

Западники и славянофилы. Среди наиболее выдающихся представителей русского общества в первой половине XIX века Византия очень часто служила материалом для подкрепления тех или других общественных течений; так, например, некоторые славянофилы¹⁰⁷ черпали из истории Византии данные, полезные для поддержания и исторического оправдания их теорий; западники брали из того же источника данные, которые должны были показать отрицательное значение византийской истории и выяснить всю опасность для России, если бы последняя вздумала следовать заветам погибшей империи. В одном из своих произведений Герцен писал: «Древняя Греция изжила свою жизнь, когда римское владычество накрыло ее и спасло, как лава и пепел спасли Помпею и Геркуланум. Византийский период поднял гробовую крышку, и мертвый остался мертвым; им завладели попы и монахи, как всякой могилой, им распоряжались евнухи, совершенно на месте, как представители бесплодности... Византия могла жить, но делать ей было нечего; а историю вообще только народы и занимают, пока они на сцене, т. е. пока они что-нибудь делают».¹⁰⁸ Другой наш западник, Чаадаев, говорил: «Повинуясь нашей злой судьбе, мы обратились к жалкой, глубоко презираемой этими народами Византии за тем нравственным уставом, который должен был лечь в основу нашего воспитания. Волей одного честолюбца эта семья народов только что была отторгнута от всемирного братства, и мы восприняли, следовательно, идею, искаженную человеческой страстью».¹⁰⁹ Но надо помнить, что подобные отзывы этих безусловно талантливых и образованных людей не имеют никакой исторической ценности, так как ни тот, ни другой никогда историей Византии не занимались.

Но сознание важности изучения Византии было налицо уже у нас в середине XIX века. Один из самых глубоких славянофилов, А. С. Хомяков, в пятидесятых годах писал: «По нашему мнению, говорить о Византии с пренебрежением – значит расписываться в невежестве».¹¹⁰ В 1850 году знаменитый Т. Н. Грановский писал: «Нужно ли говорить о важности византийской истории для нас, русских? Мы приняли от Царьграда¹¹¹ лучшую часть народного достояния нашего, т. е. религиозные верования и начатки образования. Восточная империя ввела молодую Русь в среду христианских народов. Но кроме этих отношений, нас связывает с судьбой Византии уже то, что мы славяне. Последнее обстоятельство не было, да и не могло быть по достоинству оценено иностранными учеными».¹¹² Успешное решение наиболее важных задач византийской истории, по мнению того же Грановского, возможно было в его время только русским или вообще славянским ученым. На нас лежит, по его словам, некоторого рода обязанность оценить явление, Которому мы так многим обязаны.¹¹³

Васильевский. Настоящим основателем ученого византиноведения в широком смысле этого слова был профессор Санкт-Петербургского Императорского университета, академик В. Г. Васильевский (1838–1899), одаривший русскую науку целым рядом важных исследований по специальным вопросам византийской истории, как внешней, так и внутренней, а также посвятивший много труда и тонкого аналитического таланта на изучение русско-византийских отношений. Некоторые работы Васильевского имеют крупное значение и для всеобщей истории; так, например, без его работы «Византия и печенеги» нельзя теперь никому обойтись при исследовании вопроса о первом Крестовом походе, что признается и в западноевропейской литературе.¹¹⁴

Профессор Н. П. Кондаков, который скончался в 1925 г., и академик Ф. И. Успенский, также являются выдающимися учеными, первый – в области византийского искусства, второй – в области византийской социальной истории.

Мы не будем здесь останавливаться на разборе и на посильной оценке трудов этих трех наиболее видных представителей нашей науки. Задача настоящего очерка дать сведения об общих трудах по истории Византии. Между тем, В. Г. Васильевский оставил лишь работы по специальным вопросам; Н. П. Кондаков дал великой ценности труды, иногда общего характера, но только в области искусства.¹¹⁵ Исключение составляет Ф. И. Успенский, о двух томах общего характера по византийской истории (опубликованы в 1914 и 1927 гг.) которого речь пойдет ниже.

Итак, до последнего времени основная роль наших наиболее выдающихся византинистов заключалась в детальной разработке и всестороннем освещении различных специальных вопросов, иногда в высшей степени важных.¹¹⁶

Ертов. Попытки приступить к печатанию общей истории Византии были сделаны русскими учеными лишь в последние годы. Правда, еще в 1837 году было напечатано в трех частях сочинение И. Ертова «История Восточно-Римской, или Константинопольской, империи, выбранная из всеобщей истории». Последнее прибавление в заглавии объясняется тем, что в начале тридцатых годов (1830– 1834) была издана в пятнадцати частях «Всеобщая история и Продолжение всеобщей истории о переселении народов и образовании новых государств в Европе, Азии и Африке, от основания государства российского до разрушения восточной греческой империи» того же автора. Из последнего труда и было извлечено первое сочинение. И. Ертов – сын купца, писатель-самоучка – составил свое сочинение об истории Византии, имея в виду, что «для русских читателей нужнее наперед повествовательная история». Источниками Ертову, по его собственным словам, служили, «кроме многих извлечений из разных книг и журналов (на французском языке), «История» Руайу, сокращение «Истории Восточной империи» Лебо и «История» Гиббона, сокращенная Адамом и переведенная на французский язык».¹¹⁷ Конечно, компиляция Ертова, излагающая события византийской истории до падения Константинополя, никакого научного значения не имеет; но я счел возможным сказать о его книге несколько слов, как о любопытном явлении для своего времени.

Ю. А. Кулаковский. Первая попытка написать серьезное сочинение по общей истории Византии принадлежит профессору университета св. Владимира, Ю. А. Кулаковскому. Будучи специалистом в области римской словесности, проф. Кулаковский работал над римской древностью, над историей римских учреждений, преимущественно императорского периода, и преподавал в университете римскую историю. С 1890 года он начал уделять часть своего времени на христианскую археологию и на византийскую историю. Как бы введением в историю Византии послужил сделанный проф. Кулаковским в начале нашего столетия (1906–1908) русский перевод известного римского языческого историка IV века н. э. Аммиана Марцеллина. В 1910 году автор выпустил в свет первый том своей «Истории Византии», охватывающий события с 395 по 518 гг. В 1912 году появился второй том, а в 1915 году третий том, в которых излагаются судьбы империи с 518 по 717 гг, т. е. до эпохи иконоборчества. В 1913 году вышло уже второе, пересмотренное, издание первого тома. С необыкновенным трудолюбием и неослабной энергией автор изучил византийские источники, греческие, латинские и восточные (в переводах), и на основании их и хорошего знакомства с литературой предмета подробно изложил внешнюю историю Византии до выше указанного времени. Явления внутренней истории, которых также касается проф. Кулаковский, теряются в массе подробностей из жизни внешней.

В своем изложении автор, по его собственным словам в предисловии к первому тому, старался, предлагая вниманию читателя события живой действительности, дать ему возможность чувствовать дух и настроение тех давних времен. «Наше русское прошлое, – продолжает автор, – связало нас нерасторжимыми узами с Византией, и на этой основе определилось наше русское национальное самосознание». С горечью в сердце отмечая факт устранения греческого языка из программы средней школы, проф. Кулаковский пишет: «Быть может, поймем и мы, русские, как понимают в Европе, что не в последнем слове современника, а в первом слове эллинов заключено творческое начало высокой европейской науки и культуры». В предисловии к третьему тому автор еще раз определяет свой план истории Византии такими словами: «Моей целью было представить последовательную, точную в хронологическом отношении и по возможности полную картину жизни империи на основании непосредственного изучения свидетельств источников на уровне современной разработки материала, как она Дана в монографиях, относящихся к этому периоду, а также в многочисленных исследованиях по отдельным частным вопросам, появлявшихся в разных периодических изданиях, посвященных византиноведению». Сочинение проф. Кулаковского может принести немалую пользу тому, кто захотел бы на русском языке познакомиться подробно с фактической историей Византии или прочитать в русском изложении главнейшее содержание источников; попутно читатель ознакомится и с некоторыми выводами современной исторической литературы по главнейшим вопросам византийской истории, как внешней, так и внутренней. Чересчур подробное изложение фактического материала привело к тому, что в трех первых вышедших томах, т. е. более чем на 1400 страниц, события доведены лишь до начала VIII века.¹¹⁸

Ф. И. Успенский. В 1914 году вышел в свет первый том «Истории Византийской империи» Ф. И. Успенского – академика и директора Русского археологического института в Константинополе. «История» Ф. И. Успенского, – роскошное, с картами, таблицами и многочисленными рисунками издание, доводящее на 872 страницах первого и пока еще единственного вышедшего тома изложение истории с IV века по начало VIII века, т. е. до эпохи иконоборчества. Это – первая попытка написать общую историю Византии. Человек, который сделал это, является одним из наиболее известных исследователей в области византийской истории и культуры. Он посвятил свою долгую и плодотворную жизнь почти исключительно изучению различных аспектов и эпох сложной истории империи. Он умер в Ленинграде в 1928 г. в возрасте 83 лет. Имея в виду дать читающей публике историю в общедоступном изложении, Ф. И. Успенский не дает большого научного аппарата ни в подстрочных примечаниях, ни в конце глав, а ограничивается лишь указанием руководящих пособий. Первая половина второго тома, опубликованная в 1927 году, содержит описание иконоборческой эпохи, а также проблемы славянских апостолов Кирилла (Константина) и Мефодия.

Первый том труда Ф. И. Успенского представляет собой в его большей части как бы обширное введение в историю Византии, когда слагались главные элементы «византинизма» и создавалась сложная византийская культура. Автор не может удержаться от того, чтобы в явлениях прошлой жизни Византии не видеть некоторых «уроков» для современности. Говоря о преобладающем значении для Византии ее восточных провинций и указав на то, что именно в Малой Азии, в Никейской империи, сохранилась и созрела идея восстановления Византийской империи в XIII веке, Успенский заключает: «Урок истории должен быть строго проверен, взвешен теми, кто в настоящее время ожидает дележа наследства после «опасно больного» на Босфоре».¹¹⁹ В другом месте автор говорит: «По отношению к оставленному Византией наследству мы напрасно стали бы себя обманывать, что в нашей воле уклониться от деятельной роли в ликвидации дел по этому наследству. Хотя вообще от наследника зависит, принимать наследство или отказаться, но роль России в Восточном вопросе завещана историей и не может быть изменена по произволу, если только какое-либо определенное потрясение не даст нам способности забвения, не отшибет память о том, чем мы жили, к чему стремились, от чего страдали».¹²⁰

Обращая в своем изложении очень большое внимание на выяснение славяно-византийских отношений, автор в конце предисловия, написанного в октябре 1912 года, говорит: «Пусть читатель вдумается в содержание глав, посвященных южным славянам, и поищет там иллюстраций к переживаемым ныне печальным событиям на Балканском полуострове!», т. е. к событиям второй Балканской войны.¹²¹¹²²

Успенский поставил себе целью дать в руки русского читателя такое чтение, которое, с одной стороны, своей строгостью и серьезностью давало бы ему идею о продуманной и тщательно взвешенной системе, а с другой – оставило бы добрую память об авторе, который убежден в том, что утверждение знаний о Византии и выяснение наших к ней отношений в высшей степени обязательно для русского ученого и не менее полезно как для образования, так и для направления на верный путь русского политического и национального самосознания.

Успенский, выступая защитником византинизма, не раз на протяжении своего изложения возвращается к выяснению этого понятия. По мнению автора, «самая существенная черта, которой открывается византинизм, заключается в иммиграции варваров в империю и в культурном и религиозном кризисе III-IV вв.».¹²³ В другом месте мы читаем: «Византинизм есть исторический принцип, действия которого обнаруживаются в истории народов юга и востока Европы; этот принцип заправляет развитием многих народов до настоящего времени и выражает особый склад верований и политических учреждений и, можно думать, особый вид организации сословных и земельных отношений».¹²⁴ Под византинизмом, который есть результат слияния романизма со старыми культурами – иудейской, персидской и эллинской, «прежде всего разумеется совокупность всех начал, под влиянием которых постепенно реформировалась Римская империя в V-VIII вв., прежде чем преобразоваться в Византийскую империю».¹²⁵ «Многообразные перемены вызвали германская и славянская иммиграции, произведшие реформы в социальном и экономическом строе и военной системе империи. Под действием новых начал реформируется Римская империя на востоке, приобретая характер византинизма».¹²⁶ «Проявляется же византинизм в следующих признаках: 1) в постоянной отмене господствовавшего латинского языка и замене его греческим или, собственно говоря, византийским; 2) в борьбе национальностей из-за политического преобладания; 3) в оригинальном характере развития искусства и в появлении новых мотивов, влиявших на создание новых памятников, равно как в своеобразных чертах литературных произведений, где вырабатывается постепенно новый и оригинальный метод под влиянием восточных культурных преданий и образцов ».¹²⁷

Из слов Успенского, что Римская империя на Востоке приобретает характер византинизма к VIII веку, видно, что мнение его в этом отношении совпадает с мнением английского византиниста Финлея.

Общие тезисы Успенского не доказаны в первом томе и поэтому могут быть надлежащим образом обсуждены и оценены лишь тогда, когда мы перед собой будем иметь законченную историю Византии или, по крайней мере, доведенную до латинского завоевания.

Наиболее важными вопросами в первом томе, охватывающем, как было отмечено выше, события до начала иконоборческого .периода в VIII веке, нужно признать: 1) вопрос о славянской иммиграции на Балканский полуостров и о ее последствиях для византийской жизни; 2) о землевладении в Византии и 3) о фемном, т. е. областном, строе империи. Если данные вопросы и не находят настоящего решения на страницах книги Успенского, то, во всяком случае, предложенное автором толкование их возбуждает желание и потребность подвергнуть эти сложные проблемы дальнейшему изучению.

Задуман труд был автором более четверти века тому назад, и писался, очевидно, долго и с перерывами, поэтому ценность его в различных частях далеко не одинакова. Наряду с главами в высшей степени живыми, свежими и интересными, мы имеем главы, основанные на устаревшем материале и не стоящие на уровне современного положения того или другого вопроса в науке. Особенно это чувствуется в главах об арабах и мусульманстве. К достоинствам книги безусловно принадлежит то, что автор много уделяет места явлениям внутренней жизни империи.

Первый том труда Успенского дает теперь возможность ознакомиться с начальным периодом византийской истории, написанной ясным языком и вышедшей из-под пера специалиста, посвятившего сорок лет своей научной работы почти исключительно изучению Византии. В 1948 г. был опубликован третий том его «Истории Византийской империи», охватывающий период 1081– 1453 гг. Вторая половина второго тома не публиковалась.

С. П. Шестаков. В 1913 году в Казани вышли «на правах рукопией» «Лекции по истории Византии» профессора Казанского университета С. П. Шестакова; в 1915 году эти же лекции напечатаны были 2-м изданием, исправленным и дополненным (том 1), причем на заглавном листе гриф «на правах рукописи» уже не стоял.

Лекции Шестакова излагают события, начиная с поступательного движения варварского мира в пределах западной и восточной половин Римской империи в III-V вв. и кончая коронованием Карла Великого в 800 году. Книга дает немало сведений, иногда неточных, о внешних делах, внутренней жизни, историографии и Литературе предмета.¹²⁸

Вопрос о постановке византиноведения в России

Давно и часто говорили, что русским в деле изучения Византии должно принадлежать первое место, так как Россия получила наибольшую часть византийского культурного наследия, так как она ближе и вернее других государств и народов может понять и оценить явления византийской жизни. Эта необходимость сознавалась многими наиболее выдающимися умами русской науки; но, к сожалению, вопрос этот далее теоретических рассуждений и платонических пожеланий не шел.

Обоснованным пессимизмом звучат слова Ф. И. Успенского, когда он пишет о современном состоянии вопроса об изучении Византии в России. «Была пора, – и это не так давно, – когда на русских возлагались надежды, что они возьмут на себя всестороннюю разработку темы о византинизме и о культурном его значении и дадут разрешение занимавшей многих загадки. Но в настоящее время, когда изучением византийской истории и литературы усердно занимаются немцы, французы, англичане, итальянцы и другие народы, когда за границей появились специальные научные органы, посвященные византиноведению, нами утрачено и, вероятно бесповоротно, бывшее за нами право сказать новое слово в этой области». В другом месте Успенский замечает: «У нас нет научной византийской школы и, по-видимому, глохнут и византийские традиции».

Действительно, Западная Европа, для которой византийские интересы должны были бы казаться более далекими и чуждыми, чем нам, раньше нас поняла важность изучения Византии. Почин принадлежал Германии, где в 1892 году в Мюнхене была учреждена баварским правительством при университете кафедра византийской филологии, порученная Карлу Крумбахеру. В 1907 году при Парижском университете была также учреждена кафедра византийской истории, во главе которой встал французский византинист Шарль Диль (Charles Diehl). Конечно, благодаря созданию двух таких очагов византиноведения дело изучения Византии пошло в этих странах быстро вперед, и в семинариях обоих этих ученых, прекрасно оборудованных (особенно в Мюнхене) вспомогательными средствами в виде прекрасно подобранных специальных библиотек, собрания диапозитивов с памятников искусства и фотографических снимков с рукописей, работали не только немцы и французы, но и целый ряд приезжающих иностранцев, в том числе славян вообще и русских в частности. В 1906 году кафедра византийской филологии была основана при Римском университете, а в 1907 году профессура по новогреческой филологии была учреждена в Лейдене (Голландия).

В России дело византиноведения обстояло очень плохо. В университетах до последнего времени история Византии, приуроченная к кафедре всеобщей истории, не имела специальных центров. Поэтому очень немногие лица, посвящавшие лишь часть своего времени изучению Византии и обязанные главные общие курсы читать по западноевропейской истории, не могли, конечно, отдаться вполне излюбленному делу и создать то, что Россия нравственно давно должна была иметь, и что Западная Европа, как мы видели, уже имеет, т. е. специальную отрасль византиноведения в обширном смысле этого слова. Нужен был исключительный талант В. Г. Васильевского, который, работая при столь неблагоприятных условиях, смог оставить после себя нескольких византинистов, но работа последних, в смысле близких им византийских интересов, где они могли бы принести посильную пользу, протекала в очень тяжелых условиях.

Правда, в 1900 году в Одессе была учреждена экстраординатура по византийской филологии; но подобная, вызванная случайными обстоятельствами профессура, представитель которой, если только он не перейдет на другую кафедру, никогда не может сделаться ординарным профессором, конечно, задачи не решала. Поэтому то немногое, что выходило в России по византиноведению, было довольно случайным, хотя в научном отношении часто и представляло большую ценность. Немало пользы принесли византийским занятиям, особенно в области изучения церковных вопросов, работы Духовных Академий. Основанный в 1894 году Русский археологический институт в Константинополе, имеющий ближайшей своей задачей изучение византийской археологии и истории, также дал ного ценного материала для византиноведения в своих «Известиях» (вышло 16 томов).

В настоящее время, при продолжающемся отсутствии отдельной кафедры византиноведения, в обиход университетского преподавания введена история Византии в виде отдельного предмета. Насколько мне известно, проект нового университетского устава предусматривает отдельную кафедру византиноведения. К. Н. Успенский. Очень сильное и свежее впечатление оставляют его «Очерки по истории Византии», ч. 1, М., 1917¹²⁹. Книга имеет 268 страниц и содержит интересное общее введение и обзор социального и экономического развития Римской империи. Книга дает возможность читателю ощутить важные проблемы византийской истории. Рассказ завершается концом иконоборческого периода и восстановлением иконопочитания в 843 г., во время царствования Феодоры. Отличительная черта «Очерков» – подчеркивание вопросов внутренней организации империи, религиозной и социальной эволюции; политические события приведены только в той мере, в какой автор считает их ценными для объяснения определенных феноменов социальной жизни. К. Н. Успенский старательно развил свою основную и совершенно правильную идею о греческой (Hellenistic) природе римской и византийской империи. Он сделал интересную попытку исследовать процессы феодализации византийской жизни как в светском, так и в церковном землевладении. К. Н. Успенский особенно интересовался иконоборческим периодом и последние главы «Очерков» заслуживают особого внимания. Он анализировал образование первых варварских королевств в рамках империи, административные реформы и финансовое состояние при Юстиниане, организацию фем, крестьянство VI, VII и VIII веков и так называемый «Земледельческий закон», проблемы землевладения и экскуссии. Небольших размеров, но богатая по содержанию, эта книга весьма ценна.

Васильев. «History of the Byzantine Empire» Васильева была сперва опубликована на русском языке в России. Вся работа состоит из двух томов и охватывает всю историю Византийской империи. Первый том был опубликован в 1917 г. в Петрограде под заголовком «Лекции по истории Византии. Т. 1. Время до Крестовых походов». Второй том, охватывающий период от Крестовых походов по падения Константинополя, был опубликован в трех частях: 

История Византии. Византия и крестоносцы. Эпоха Комнинов (1081–1185) и Ангелов (1185–1204). Пг., 1923; История Византии. Латинское владычество на Востоке. Эпоха Никейской и Латинской империй (1204–1261). Л., 1925; История Византии. Падение Византии. Эпоха Палеологов (1261–1453). Л., 1925.

Информация о переводах, переработанных и расширенных изданиях включена в общую библиографию.¹³⁰

Безобразов. «Очерки византийской культуры», посмертное сочинение П. В. Безобразова, скончавшегося в октябре 1918 г., было опубликовано в Петрограде в 1919 г. Эта живо написанная книга отличается несимпатичным (unsympathetic) подходом к византийской жизни, которую он изображает в очень мрачных красках. Он обсуждает императоров и императриц, деятелей церкви и государственных служащих, земельных собственников, ремесленников, литературу, представления и развлечения и дела юридические. П. В. Безобразов был очень талантливым исследователем и его книга не только приятна, но и полезна.

Левченко. Первая попытка кратко изложить византийскую историю с марксистской точки зрения была осуществлена в 1940 г. в книге «История Византии. Краткий очерк» (М.; Л., 1940), написанной М. В. Левченко. Если отмести в сторону стандартные атаки на «буржуазных византинистов», которые, совершенно очевидно, являются обязательными в России, книга показывает хорошее знание материала, дает интересную, хотя и несколько с предубеждением сделанную подборку отрывков из источников и посвящает много внимания внутренней истории, особенно социально-экономическим проблемам, которые М. В. Левченко связывает с интересами масс. Автор пишет (с. 4): «Как известно, христианство было принято Русью от Византии. Вместе с христианством славяне получили письменность и некоторые элементы более высокой византийской культуры. Ясно, что трудящиеся массы нашей страны вправе заинтересоваться историей Византийской империи, а советский историк должен удовлетворить этот интерес и дать научную историю Византии, построенную на основе марксистско-ленинской методологии».

Первым специальным органом по византиноведению был немецкий журнал, издающийся с 1892 года, «Византийский журнал» (Byzantinische Zeitschrift); в нем, помимо многочисленных статей и рецензий на новые книги и издания, ведется подробная библиорафия всего того, что появляется в области византиноведения; большое внимание обращается на русские и вообще славянские издания. Основателем и первым редактором журнала был уже известный нам мюнхенский профессор Крумбахер. До 1914 года вышло двадцать два тома. К первым двенадцати томам в 1909 году издан том превосходного аналитического указателя. В течение Первой мировой войны журнал «Byzantinische Zeitschrift» перестал выходить, однако после войны он возобновился снова. В настоящее время¹³¹ его издает Ф. Дельгер.

С 1894 года начал издаваться при нашей Академии наук журнал «Византийский временник», под редакцией В. Г. Васильевского и В. Э. Регеля, преследующий одинаковые с немецким журналом задачи. В библиографическом отделе особое внимание было обращено на славянские страны и страны христианского Востока. Журнал издается на русском языке, но иногда в нем можно найти статьи на французском и новогреческом. Его издание также прерывалось в годы Первой мировой войны. К 1917 году было опубликовано 22 тома, но 23-й появился только в 1923 г., а 25-й был опубликован в 1928 г. Шестнадцатый том содержит аналитический индекс к предыдущим пятнадцати, составленный П. В. Безобразовым. Ф. И. Успенский издавал «Византийский временник» до своей смерти. После 1947 года в России началось издание новой серии «Византийского временника». В 1951 году был опубликован четвертый том.

С 1909 года начал выходить в Афинах на новогреческом языке также специальный журнал по византиноведению, издаваемый Афинским Византинологическим обществом под названием «Византия» (BuzantiV). с 1915 года было издано три тома «Византийского обозрения» – журнала, издаваемого историко-филологическим факультетом Юрьевского (Тартуского) университета под редакцией В. Э. Регеля.

Н. А. Веис (N. A. Bees) начал в Берлине в 1920 году издание Byzantinisch-neugriechische Jahrbucher, основная цель которых совпадает с задачами Byzantinische Zeitschrift. Начиная с пятого тома, этот журнал публикуется в Афинах, в Греции, где Веис является университетским профессором.

Во время Пятого интернационального конгресса историков, проходившего в Брюсселе в 1923 г., секция византинистики выразила желание создать новый международный журнал по византинистике. Во время Первого интернационального конгресса византинистов, который проходил в Бухаресте в 1924 году, окончательные планы издания такого журнала были оформлены, и в 1925 г. первый номер появился. Он был назван «Byzantion. Revue Internationale des Etudes Byzantines». Издателями его были P. Graindor, Н. Gregoire. Том был посвящен всемирно известному русскому ученому Н. П. Кондакову и его восьмидесятилетию, но как раз в день выхода журнала пришла весть о кончине Кондакова (16 февраля 1925 г.).

Между 1924 и 1950 годами было опубликовано в Афинах двадцать томов нового греческого издания «EpithriV EtaireiaV Buzantinvn Spoudvn». Многие статьи, опубликованные в этом издании, интересны и важны.

В дополнение к материалам, приводимым в этих специальных изданиях, много ценной информации по исследованиям византийского периода можно быть также найти в журналах, не связанных напрямую с византинистикой. Особенно важны для византинистики греческое издание «Ellhnomnhmwn», издававшееся С. Ламбросом с 1904 г. и продолженное после его смерти многими греческими учеными, а также «Echos d'Orient» и «Revie de l'Orient Chretien».

Основной труд по византийскому праву – Geschichte des griechisch-romischen Rechts – принадлежит перу знаменитого немецкого юриста Карла Эдуарда Цахариэ фон Лингенталя. Третье издание появилось в Берлине в 1892 г. Среди более ранних работ следует назвать издание Codex Theodosianus Жаком Годфруа (Godefroy, Gothofredus, 1587–1652). Он родился в Женеве и был послан во Францию изучать юриспруденцию и историю. После тридцати лет работы он подготовил издание Codex Theodosianus, снабдив его важными примечаниями и комментариями, которые очень ценны для раннего периода византийского законодательства. Работа его была опубликована через тринадцать лет после его смерти. Другими важными сочинениями являются: Montreuil. Histoire du droit byzantin в трех томах, опубликованная в Париже в 1843–1847 гг.; немецкий обзор Г. Э. Хаймбаха (G. Е. Heimbach) в издании Ersch und Gruber Enzyclopadie, Bd. LXXXVI, pp. 191– 471; исследование на русском языке Августа Энгельмана (August Engelman) «Об ученой обработке греко-римского права, с обозрением Новейшей его литературы: Опыт введения в изучение Византийской

Юридической истории», опубликованное в в Петербурге в 1857 году. Последняя работа сейчас устарела, но так как она очень редко 'упоминается и скорее недоступна, обзор ее содержания может заинтересовать исследователей: значение истории Византии и греко-римского права, обзор истории изучения греко-римского права, концепция и масштаб греко-римской правовой истории, разделение истории законов на периоды и характеристика каждого периода, основные сюжеты изучения греко-римского права в настоящее время и обзор научной литературы по греко-римскому праву, начиная с 1824 года. Другое русское исследование написано Азаревичем: «История византийского права» (две части, Ярославль, 1876–1877). Весьма содержательный очерк, снабженный ценными библиографическими примечаниями, написан итальянским исследователем Л. Сичилиано (L. Siciliano) в Enciclopedia Giuridica Italiana, vol. IV, part 5, fasc. 451 и 460. Сочинение было опубликовано и отдельно, в Милане в 1906 году. Полезен также труд Альдо Альбертони (Aldo Albertoni. Per una esposizione del diritto bizantino con riguardo all'ltalia. Imola, 1907) вместе с добавлениями H. X. Бейнза (N. Н. Baynes) в журнале «Byzantinische Zeitschrift» (Bd. XXXVIII, 1926, SS. 474–476) и, кроме того, монография Н. В. Витткена (N. W. Wittken. Die Entwicklung des Rechtes nach Justinian in Byzanz. Halle, 1928). Наиболее важными работами по византийскому искусству являются: Н. П. Кондаков. История византийского искусства и иконографии по миниатюрам греческих рукописей. Одесса, 1876; атлас, Одесса, 1877; французское переработанное издание в двух томах – Париж, 1886–1891; Байе. Византийское искусство (Bayet. L'art byzantin) в рамках «Французской истории искусств», составленной А. Мишелем (A. Michel), тома 1 и III, Париж, 1905 и 1908; сочинение Шарля Диля «Руководство по византийскому искусству» (Manuel d'art byzantin. Paris, 1910), расширенное и дополненное издание в двух томах – Париж, 1925–1926; две работы О. М. Далтона (О. М. Dalton): «Византийское искусство и археология» Byzantine Art and Archaeology. Oxford, 1911) и «Восточнохристианское искусство. Обзор памятников» (East Christian Art. A Survey of the Monuments. Oxford, 1925), вторая из них содержит раздел об архитектуре; а также «Византийское искусство» Л. Брейе (L. Brehier. L'art byzantin. Paris, 1924) и двухтомное «Византийское искусство» Г. Пирса и Р. Тайлера «Византийское искусство» (Н. Pierce et R. Tyler. L'art byzantin. Paris, 1932, 1934)¹³².

Среди работ по византийской хронологии наиболее важны: Н. L. Clinton. Fasti Romani (английское издание в двух томах – Оксфорд, 1845–1850). В работе описание исторических событий доведено до смерти императора Ираклия в 641 г. н. э. Muralt. Essai de chronographie byzantine, два тома, Санкт-Петербург и Базель, 1855 и 1873 гг. Работа охватывает весь период византийской истории до 1453 г., однако пользоваться ею следует с большой осторожностью. О. Seek. Regesten der Kaiser und Papste fur die Jahre 311 bis 476 N. Chr.: Vorarbeit zu einer Prosopographie der christlichen Kaiserzeit. Stuttgart, 1919. Работа весьма полезна, также как и сочинение Ф. Дельгера «Regesten der Kaiserurkunden des ostromischen Reiches» (Munchen, Berlin, 1924–1932), опубликованное в составе «Corpus der griechischen Urkunden des Mittelalters und der neueren Zeit» (Akademien der Wissenschaften in Munchen und Wien). Можно также использовать: V. Grumel. Les Regestes des Actes du Patriarcat de Constantinople. Издано в Стамбуле, в 1932 и 1936 гг. Работа охватывает время 381–1043 гг. Новая обработка византийской хронологии является одной из насущнейших проблем современной византинистики.

Библиографическую информацию общего плана по другим ветвям византинистки, таким как нумизматика, сигиллография и папирология можно найти в «Истории Византийской литературы» Крумбахера, также как и в библиографических разделах специальных византинистических изданий.

Только в последние тридцать или сорок лет большое значение и настоящий интерес византийского времени признано в области папирологии. Предшествующие поколения папирологов, как говорил один из лучших специалистов в этой области Г. А. Белл (Н. I. Bell), смотрели на византийское время скорее неприязненным взором, посвящая основное внимание птолемеевскому и римскому периодам.¹³³