Переславское (Плещее) озеро в историческом и промышленном отношениях

Особенную известность Переславскому озеру доставил Пётр Великий. Здесь он почасту жил и трудился для блага и пользы своих подданных. На водах озера он положил основание русскому флоту; на берегу его был дворец великого преобразователя, а по озеру плавала флотилия. На третий год своего самодержавного царствования в 1691 году, при помощи своего врача голландца Тирмонда, отыскав мастера корабельного дела Карстен Брандта, поручил ему заняться постройкой кораблей на Москве-реке. Немедленно из Голландии призваны были корабельные мастера и матросы и к 14 марта 1691 года одна яхта была спущена; 2 апреля Пётр с пушечною пальбою поплыл из Москвы в село Коломенское – и был чрезвычайно доволен плаванием, и приказал Брандту приступить к постройке новых кораблей. Но для этого река Яуза не представляла удобного раздолья; надобно было выбрать более удобное место. Узнав по слухам о широком и глубоком Переславском озере, Пётр захотел сам лично видеть его и осмотреть. Для сего он отправился на богомолье в Троицко-Сергиеву лавру, а оттуда в Переславль. Величественное озеро прельстило взоры великого преобразователя, широкий простор его как нельзя лучше согласовался с его планами. Тотчас же он поручил голландцу Арриену Мехтье устроить там верфь, приказал на берегу его, недалеко от села Веськова (в 3-х верстах от Переславля), построить для себя небольшой дворец. Работа закипела: заложили два фрегата и три яхты; один из фрегатов стал строить Брандт, за другой принялся мастер Класс и сам царь под именем плотника Петра. 8 февраля 1692 года царь отправился в Москву, а 3-го марта и 5-го апреля со всею свитою приезжал в Переславль для осмотра работ, и 25-го апреля с восторгом показывал свои суда Гордону. Работа близилась к концу, и вот 1-го мая 1692 года все суда были готовы, и в присутствии самого царя и матушки его Натальи Кирилловны и супруги спущены были в озеро при пальбе с лодок и берега. Несколько дней продолжались манёвры на озере. Радость Петра была неописанна; только государственные дела заставляли его уезжать в Москву, но при первой возможности он спешил опять в Переславль полюбоваться своим созданием. К 1-му августа того же года вся царская фамилия, весь двор и потешные прибыли в Переславль, чтобы как можно торжественнее совершить крестный ход на озеро. Потешные, под начальством Гордона, рано утром выстроились на берегу, а вновь созданная эскадра красовалась на озере под начальством Лефорта. Церковный ход вышел на озеро. Пётр стоял на своём корабле. При погружении креста грянул гром пушек, бывших на корабле, и сам царь участвовал в том; пехота также салютовала пальбою из пушек и мелкого оружия. Общее веселье продолжалось целый месяц до самого отъезда царя в Москву. Но мощный дух Петра мог ли довольствоваться Переславским озером? Его гений искал более широкого простора для кораблевания, он искал и стремился именно к мореплаванию. И вот далее 1693 года мы уже не видим Петра на водах Плещеева озера: есть известие, что весною того года корабль, построенный мастером Классом, перевезён из озера чрез реку Вёксу и озеро Сомино и Нерль в Волгу⁵, – в Переславле остались только остатки кораблей, яхт и галеры, которые Пётр указом от 1722 года февраля 7 дня приказал переславским воеводам беречи. Воеводы переславские строго исполняли указ этот и хранили суда в двух местах: у городской Знаменской церкви и у села Веськова. Впоследствии все оставшиеся от кораблей вещи и один ботик перенесены были на хранение в одно место близ села Веськова в деревянном балагане. Дворец царский тоже был сломан. Так было до 1803 года!

Дворянство Владимирской губернии, из благоговейной памяти и признательности к заслугам великого преобразователя, всегда дорожило тем историческим местом, которое ознаменовано было пребыванием бессмертного монарха и его первыми действиями на Плещем озере; почему на месте прежнего царского дворца в 1803 году иждивением его, при старании бывшего тогда Владимирского губернатора И. М. Долгорукого, построено было каменное двухэтажное здание для хранения ботика и других остатков от прежней флотилии и особое помещение для инвалидов-матросов для наблюдения за ним. Кроме того, в 1846 году оно купило у помещика Емельянова село Веськово за 27000 рублей серебром в свою собственность, а в 1852 году устроило памятник. По всеподданнейшему докладу г. министра внутренних дел о таком пожертвовании Государь Император изволил отозваться, что «поступок этот вполне достоин чувств Владимирского дворянства, как Его Величество всегда разумел оное».

И память торжества Петра I-го, когда он в первый раз спускал свою новосооружённую флотилию в озеро, до сих пор свято сохраняется в Переславле. Тогда в 1692 году 1 мая это торжество пало на 6-е воскресенье после Пасхи, и ныне это воскресенье каждогодно совершается торжественный крестный ход на озеро для водоосвящения⁶. Церемония эта бывает весьма торжественна, особенно если ей поблагоприятствует погода. Часу в 9-м утра священнослужители г. Переславля в священных облачениях, в преднесении хоругвей, икон и крестов, при колокольном звоне всех переславских церквей, при многочисленном стечении народа, идут из собора к мосту на реке Трубеже и здесь размещаются на нарочно приготовленных для сего рыбаками связнях⁷, и таким образом плывут один за другим до впадения реки Трубежа в озеро. Здесь они выходят на берег: одни на правый берег реки к церкви Введения Божией Матери, а другие на левый к церкви сорока мучеников. По прибытии хода начинается в этих церквах поздняя обедня, а по окончании её церковный ход; опять на тех же лодках отплывает в самое озеро, где и бывает водоосвящение; по окончании водоосвящения крестный ход отправляется обратно тем же порядком в собор, а после сего рыбаки устрояют для духовенства и почётных граждан закуску, которая главным образом состоит из копчёной рыбы. В нынешней 1872 год это 6 воскресенье, а с ним и церковная церемония были 28 мая, то есть за два дня до открытия Московской политехнической выставки.

Первое место в числе этих памятников занимает ботик Петра I-го с остатками старинной оснастки. Ботик этот 10-ти вёсельный, длиною 9,5 аршин, [6,8 м] шириною 3 аршина и 6 вершков, [2,4 м] вышиною 2 аршина. [1,4 м]

Российский двуглавый с короною герб из жести на железном шпиле, стоявший некогда на дворце.

22 образные иконы (четвертные, по-старинному, пядницы), от времени совсем полинявшие.

7 якорей, из коих 6 больших двухлапных, а 7-й меньшей величины, трёхлапный с тремя кольцами, употреблявшийся, вероятно, при яхтах или ботике.

2 железных больших котла, жестяное ведро, 6 кузнечных мехов, корабельное точило, 4 заслона, 4 топора, 2 тесла, 2 пазовника, дубовая корабельная петербалка для вытаскивания якорей.

Четыре чугунных пушечных ядра.

Слюдяные решётчатые оконные рамы, из них на некоторых изображены разноцветными красками разные фигуры людей, зверей и птиц, а в средине изображение двуглавого орла.

Разные корабельные вещи: блоки от судов – большие и малые, остатки от парусов, канаты, рули деревянные с железными полосками, мачты с блоками, железными крюками и верёвками, 2 флажных деревца с деревянными яблоками.

Петли, подставки, цепи, закладки, пробои, скобы и кольца.

Войлочные полости, употреблявшиеся для постилки в комнатах и судах, двери, обитые войлоками.

Два большие стеклянные полуштофа, большая деревянная ступа, две деревянных колодки для плетения лаптей и несколько плотничьих и других инструментов.

Железный механизм больших, вероятно, бывших на ботике, боевых часов, часовые колёса, вал, гири и тому подобное.

Портрет Петра I-го.

Небольшая алебастровая модель монумента, поставленного Екатериною II Петру Первому, и под ним в ящике пьедестала в бархатной книге сохраняется копия с указа Петра I-го.

Владимирское дворянство не остановилось в своей признательности к деяниям великого преобразователя на устройстве только здания для хранения ботика его и остатков его флотилии. Оно ознаменовало место его пребывания устройством памятника ему. В 1850 году, 17 августа, великие князья Николай и Михаил Николаевичи, обозревая остатки флотилии Петра I-го, положили основные камни для памятника на том месте, где был дворец Петра I-го. Самое открытие и освящение памятника совершилось 17 августа 1852 года. Памятник этот формою четвероугольный, высечен из гранита, работы художника Кампиони, имеет с пьедесталом высоты 11 аршин; по средине его с трёх сторон помещены бронзовые арматуры, составленные из морских орнаментов и эмблем, выражающих неувядаемую славу. На нижней стороне, обращённой к ботику, надпись: «Петру Великому»; ниже этой надписи: «заложен государями и великими князьями Николаем и Михаилом Николаевичами 1850 года августа 17 дня, при обозрении их императорскими высочествами хранящихся здесь остатков бывшей флотилии Петра Первого». На восточной стороне к городу Переславлю указ воеводам переславским: «Надлежит вам беречи остатки кораблей, яхт и галеры; а буде опустите, то взыскано будет на вас и на потомках ваших, яко пренебрегших сей указ». На западной стороне: «1847 года января 27 дня Его Императорское Величество Государь Император Николай Павлович на изъявленное Владимирским дворянством желание и готовность приобрести покупкою село Веськово соизволил удостоить дворянство Высочайшим отзывом, что поступок этот вполне достоин чувств Владимирского дворянства, как Его Величество всегда разумел оное». На северной стороне к озеру: «Открыт 1852 года, августа 17 дня». Наверху памятника над шаром двуглавый орёл с поднятыми кверху крыльями из зеленоватой бронзы. Памятник этот поставлен на самом прекрасном месте на горе, под которой озеро: вид с него на окрестности самый живописный – всё озеро как на блюде.

Переславское озеро всегда считалось владением великих князей, и рыбаки, занимавшиеся рыболовством, принадлежали им же. Место, где жили рыбаки, называлось дворцовою рыбною слободою, и состояли они в ведомстве столнича пути. В уставной грамоте великого князя Василия Ивановича (1506 г. апр. 7) пишется: «а наместници наши Переславские и их тиуни приставов на них (ловцов) не дают ни в каких делех и не судят их ни в чём, опричь одного душегубства и вобчих дел; а судит их во всем волостель столничя пути, ... а праветчики и доводчики поборов у них не берут; а с чёрными людми с городскими не тянут ни в какие проторы, ни в розметы». Грамотою царя Ивана Васильевича «Переславским посадским людям и градским жителям ни в какие службы и в тягло и в подати с собою верстать и притягивать не велено». Кроме рыбаков, никому не велено было ловить рыбу на озере, и если бы кто захотел ловить, тот должен был отбывать все повинности царские, какие отбывали рыбаки. «А кто имет рыбу ловити на моём озере на Переславском, – пишет в грамоте великий князь Василий Иванович, – неводом, или сетью, или бредником, или иною рыбною ловлею,.. и те все потянут в мою поварню... с моими рыболови во всякие проторы». По сотной 1562 года с Переславских писцовых книг письма и меры князя Ивана Ромодановского значится рыболовских дворов 99, волостелины 2, 21 двор пуст, до 40 мест пустых, рыбных ловцов 98 человек.

Рыбаки обязаны были тянуть в поварню царскую во всякие проторы, и главным образом тянули рыбою, хотя тянули и деньгами. Сколько и когда какой рыбы они должны были ловить в поварню царскую и на кого, кроме сего, должны ловить, это всё было определено царскими указами. «А дают мне (ловцы) Великому Князю оброк, на мой дворец (пишет в грамоте великий князь Василий Иванович 1506 г. апр. 7-го), с году на год, по книгам, по новому письму,.. а на полёдной ловле ловят на дву наместников, по ночи на наместника, а на волостеля... ночь». «Да на Царя ж и Великого Князя, – пишется в сотной 1562 года, – им (рыболовам) ловити на полёдной ловле две ночи, на Царицу и Великую Княгиню ночь, да на полёдчика ночь, да на столника ночь, да на дву наместников по ночи», да «дают на взъезд волостелю полтину денег». В 1645 году велено было им привозить в Москву по 33600 полёдных сельдей. В 1667 году рыбаки обязаны были платить стрелецкий хлеб по 13 четвертей ржи, [2 729 л] овса тож, 111/2 вёдр груздей мелких, 95 аршин холстов [67,6 м] и 190 аршин сукна. [135,1 м] В 1668 г. приказано было рыбакам привозить в поварню царскую по 500 сельдей в неделю, а полёдных больших сельдей на год по 45 тысяч. В 1692 году по 99 обязаны были доставлять на обиход патриарху по 300 свежих сельдей. Возили в Москву рыбу сами ловцы и для перевозки должны были нанимать подводы. Таким образом, рыбаки, отбывая разные повинности и трудясь больше для других, чем для себя, были всегда люда бедные. Сами они питались, говоря их челобитьем, «самою мелкою остаточною рыбою, которая останетца за Его Государским обиходом и походячими торжишками». Впрочем, и за обиходом царским не весь лов доставался в их пользу. Цари берегли рыбу Переславского озера и определяли строго, сколько им можно было ловить для себя. Так, в 1666 году 50 рыбацким дворам велено ловить на пропитание себя и на снасти по 3450 сельдей в год, и притом ловить сельди запорными, то есть большими редкими неводами против образцового невода, каков им дан за государевою дворцовою печатью. Положение рыбаков было, таким образом, чрезвычайно стеснительное и содержание их самое скудное. Недаром в 1508 году один рыбак открылся чистосердечно преподобному Даниилу, переславскому чудотворцу, что он никогда не поминал своих усопших родителей за скудостию имения, и объяснил ему про своих братьев по ремеслу: «понеже есмы вси убози суще». (Рукописное житие преподобного Даниила, л. 56.)

В царствование Петра I-го, с того именно времени, как он завёл флотилию на Переславском озере, положение ловцов было ещё стеснительнее. Они по-прежнему ловили рыбу в указанном им количестве и возили её на своих наёмных подводах в Москву, и платили другие оброки – ямские, полонячные и с своих торгов десятую деньгу. Сверх того, во время пребывания государя в Переславле все служили ему поголовно. В актах, например, мы находим путешествие государя по воде из Переславля в Калязин: тогда рыбаки служили ему все поголовно в лодках вместо подвод. Вообще рыбаками распоряжался он, как людьми, состоящими на службе воинской. Так, в 1702 году взято из рыбаков полпята человека в Троицк, что на Таганроге, к строению города, гавани и магазейна, два человека в Архангельск, четыре человека в Воронеж, Ладогу и Шлиссельбург для строения щук и иной всякой рыбы на его, великого государя, обиход; на каждый год выбирали из них же по два и по одному человеку в Астрахань для рыбной ловли. По окончанию плавания Петра по Переславскому озеру, когда оставлены были на посаде на реке Трубеже и на берегу «корабли и карбусы и каторга и яхта и селёдка и иные всякие суды», тогда ловцы при начале весны, с марта месяца, берегли все те суды и ото льду откалывали одни, «опричь посадских людей». В 1703 году новые беды постигли было рыбаков: стольник Борщов в силу указа, состоявшегося в приказе военных дел, приезжал в Переславль с рыбаков «записывать в солдаты», а бурмистр Переславской ратуши земских дел Федот Ладогин требовал, чтобы рыбаки постоянно, как и посадские сторожа, стерегли корабли царской флотилии. Рыбаки подали великому государю трогательную челобитную, прописали в ней всё своё горькое житьё и просили его освободить их от этих повинностей, «чтоб впредь им от рыбной ловли не отбыть и с жёнами и с детьми врозь не разбрестись и вечно в конец не погибнуть». Государь смиловался над ними и приказал: Ладогину «без послушных указов из Приказа Большого дворца ни к каким делам» ловцов не употреблять, и «за многую службу» ловцов «и за работу, и за скудость, и за разоренье» в солдаты их не брать и не записывать. Нынешние рыбаки живут в рыбной слободе, находящейся на западной стороне г. Переславля по обеим сторонам реки Трубежа, до самого озера и принадлежат удельному ведомству. Земля, состоящая под населением слободы, принадлежит ей по плану генерального межевания 1781 года и по писцовой книге. Земли этой считается у них 22 десятины и 551 сажень. [24,3 га] Всех жителей рыбаков считалось за прошлый 1871 год мужеского пола 236, женского 272, а всего 508 душ. Во владении такого количества душ земли только и есть, что под слободой; сенных покосов и других угодий тоже нет у них: одна вода в их владении! Одно озеро главным образом доставляет им средства к жизни, рыбою, вылавливаемою в нём, они живут сами и уплачивают лежащие на них повинности.

В писцовых книгах 1675 и 1676 годов сказано: «А в озере Плещее рыба – щуки, сельди, лещи, плотицы, окуни, ерши, налимы». Все эти роды рыб и теперь есть; но главною рыбою Плещего озера, которою оно приобрело известность, считается сельдь. Мясо её нежное и весьма вкусное, и что оно издавна считалось почтенным блюдом, доказывает тот факт, что и за великокняжеским торжественным столом в 1498 году было подано блюдо сельдей переславских. В грамотах и указах царских, данных ловцам, особенное внимание было обращено на лов сельдей, который и был ограждён от злоупотреблений возможным образом. За наблюдением указанного количества вылавливаемых сельдей мирским выбором выбирался из среды ловцов староста, для наблюдения правильности в ловле (собственно на озере) сельдей, щук и лещей назначены были два целовальника и два подьячих; к подлёдным сельдям (то есть на время самого сильного лова сельдей) приставлялось 12 целовальников; для отвоза рыбы в Москву 2 целовальника, к строению про его государев обиход к тем сельдям, и к щукам, и к лещам два целовальника. Чтобы от беспорядочного лова сельди не уменьшились, в 1676 году от царя Фёдора Алексеевича присланы ловцам пять редких неводов по образу невода, который был сыскан в приказе Большого дворца, за дворцовою печатью, длиною в 30 сажен с притоном, [64 м] и запечатан царскою печатью на свинце: «а чаще б, – сказано в грамоте на имя переславского воеводы В. Кроткого, – того образцового невода не было, чтоб мелких селдей в улове отнюдь не было, и того над ними (ловцами) смотрел накрепко; а будет твоим недосмотром, рыбные ловцы учнут селди ловить частыми неводами, а нам Великому Государю учинится про то ведомо, или в присылке на наш обиход и на торгу объявятся мелкие селди, и тем за то от нас Великого Государя быть в опале, а старосте и рыбным ловцом в смертной казни». (Акты археографической экспедиции, т. IV, 283.)

Количество сельдей, изловленных на обиход царский по указу 1668 года, простиралось: паровых сельдей 26000 штук, свежих полёдных больших 45000, «а за паровых щук и лещей (сказано в грамоте) в озере и в реках и в речках что Бог подаст»; патриарху паровых сельдей 3640, свежих 3000, итого свежих 48000, паровых 29640 – а всех вместе 77640; кроме сего, рыбаки должны были ловить на полёдной ловле на полёдчика ночь⁸, на стольника ночь, на двоих наместников две ночи, да на обиход Никитского монастыря. В 1666 году дозволено 50 дворам рыбаков, сверх оброчного количества, уловить на себя в год по 3450 на двор, то есть 172500 сельдей. Таким образом, годичное количество законно вылавливаемых сельдей простиралось до 263140 больших сельдей. А мелких сельдей, сказано в указе 1668 года, для приплоду на царский обиход и на себя и на продажу ловить «не велено».

Для показания цены в прежнее время мы имеем под руками расходные книги переславских № 36 монастырей – Фёдоровского и Данилова XVII столетия. Пересматривая эти книги, замечаем с первого раза, что сельди составляли почётное и лакомое блюдо на трапезе монастырской. Покупались они только к праздникам, или в почесть в Москву приказным людям; в другое время монастырская братия довольствовалась ершами, плотицами, окунями и щуками. Мы имеем под руками расходные книги за 4 года, именно: за 1642, 1659, 1672 и 1685. Сельди и тогда, как и ныне, были двух сортов: свежие и паровые, последние были всегда дороже первых.

642 год (из книг Фёдоровского монастыря)

1659 год (из книг Данилова монастыря).

1672 года

1685 года

Из этих выписок видно, что цена на сельдь была неодинакова даже в одном году и не приходилась год на год. В 1642 и 1672 г. сельдь была очень дёшева, тогда как в 1659 году она была в 7 раз дороже, или в августе 1685 года можно было купить сотню за 13 к., тогда как в октябре того же года надобно было заплатить за сотню 30 коп.; средняя цена в 1642 году за сотню сельдей свежих была 12 к., а копчёных 18 коп.; в 1659 году свежие сельди стоили около 41 коп., а паровые около 60 коп.; в 1672 году свежие около 15 коп., паровые 22 к.; в 1685 году паровые около 21 коп. Вообще, между 1642 и 1685 годом средняя цена свежих сельдей за сотню стоила около 23 к., а паровых около 30 коп. Таким образом, если в 1668 году было изловлено сельдей около 263 тысяч, из них положим 143 тысячи свежих и 120 тысяч паровых, то какое количество сельдей стоило 688 руб. 90 коп. по тогдашнему курсу.

В писцовых книгах 1675 и 1676 годов значится рыба в озере: щуки, сельди, лещи, плотицы, окуни, ерши, налимы. Кроме этих пород рыбы, ныне ловятся: лини, караси, уклея, кразоха. Быть может, ловились эти рыбы и в прежнее время, но или лов их был ничтожен, например как ныне налимов, линей, карасей, или не обращали, по малоценности рыбы, внимания, например на кразоху и уклею, за целое ведро которой и ныне можно дать около 5 коп., или эти последние породы известны были под общим названием плотиц. Но главною рыбою на Переславском озере и теперь считается сельдь.

Рыбная промышленность новейшего времени далеко не так цветуща, как в прежнее время, и рыба в озере, особенно сельдь, стала мелка и её мало. И хотя рыбаки не ловят теперь рыбы ни на царский обиход, ни на целовальников, ни на наместников, а только на своё содержание; однако ж и теперь о них можно сказать то же, что сказано про них 360 лет тому назад: вси они суть убози суще. Промышленности этой им не хватает на их содержание, и некоторые из их семейств в подмогу принуждены искать для своего обеспечения в других заработках на фабриках. Рыболовство каждый год ослабевает более и более. Виноваты в этом, конечно, и сами рыбаки, потому что ловят всякую и мелкую рыбу, лишь бы она им попалась; таким образом, и сельдь мелкую ловят и не дают ей собраться с силами; но много имеют влияния на ход рыболовства и фабрики, устроенные в городе при реке Трубеже. Рыболовство год от году всё падает более и более. А у рыболовов земли нет, только на озере главным образом должны добывать себе хлеб-соль. В 1871 году, например, с 236 душ собрано казённых и земских повинностей 615 руб., за владение озером 625 руб. 70 коп., выкупного платежа за усадебную землю 51 р. 50 коп., общественных сборов 235 рублей, всего 1527 р. 20 коп., то есть с каждой души около 6 р. 50 коп. Сумма огромная! Но всё-таки рыболовство есть главная промышленность, которой они уплачивают сборы и себя содержать, и от которой рыбаки не отбиваются, потому что это занятие вошло, так сказать, в их плоть и кровь. Рыбак круглый год на озере. Он свыкся с водой как своим лучшим другом, который питает и одевает его. Только большая буря заставляет его против воли сидеть дома; в лодке он и днюет, и ночует, и спит. Даже дети их, мальчики 8-ми лет, пускаются в лёгком челноке в озеро и заезжают вдаль на версту и более и отлично управляют лодкой. Жёны и дети рыбаков также помогают им в рыболовстве и занимаются вязанием рыболовных снастей. Нитки и пряжу покупают на базарах в городе Переславле. Глиняные плитки привозятся прямо в рыбацкую слободу из-под села Караша; бересту и верёвки покупают также на базаре. Для мелких снастей верёвки идут мочальные, а для тяги лямки вершковые из обделанного конопляника. Лодки осиновые привозятся к ним для продажи из сёл Купани и Алферьева; смолят и устраивают их сами рыбаки.

Ловят рыбу рыбаки артелями, человек в 10-ть: закинут невод, вытащат рыбу, раскинут на 10 частей, метнут жеребей и каждый берёт свою часть. Самый лучший лов рыбы бывает тогда, когда она мечет икру. Каждая из означенных пород рыбы имеет свои периоды метания икры, и именно:

1) Щука мечет икру во время водополья, особенно в 1-й половине апреля; иногда она мечет икру ещё подо льдом.

2) Ёрш – с водополья до Петрова дня. Впрочем, он ловится в течение всего года. В феврале и марте мясо его бывает особенно вкусно. «Если невод легко идёт на ходу, то ерша не поймаешь: живёт в грязи» – замечание рыбаков.

3) Окунь – после водополья, когда отертится вся рыба, до заговенья.

4) Уклея вместе с окунем, но оканчивает неделей раньше его.

5) Кразоха около Фёдора Стратилата 8-го июня.

6) Лещ с царя Константина с 21-го мая и до Владимирской Божией Матери, то есть около 23 июня.

7) Налим – в святки, или лучше с 6-го декабря по 18-е января; конец – день Афанасия и Кирилла.

8) Сельдь – с ноября месяца, особенно около праздника Введения Божией Матери (21 ноября), иногда до замерзания озера, иногда подо льдом. Отсюда выясняется выражение, попадающееся в старинных актах: «полёдная или подлёдная сельдь». С 23 июня сельдь, как говорят рыбаки, начнёт нагуливать икру, и с того же времени начинают ловить её. Лов тогда, впрочем, бывает очень незначителен; зато в другое время, например в апреле, мае и в начале июня, совсем нет сельди, и если попадает, то как-нибудь случайно. Равным образом и другою рыбою, например лещами, можно пользоваться только в известное время. О Переславле другие так и думают, что в нём можно всегда полакомиться сельдями: это неверно. Сами переславцы часто сидят без рыбы, если их желания не совпадут с известным сроком ловления известной породы рыбы.

Каждая из означенных пород мечет икру в течение месяца или полтора, смотря по тому, как будет благоприятствовать погода. Чем теплее и тише в воздухе, тем скорее совершается этот период, и наоборот. Все рыбы метать икру выходят на мелкие места, одна сельдь не выходит на мель и мельче 2-х, иногда 9-ти сажен глубины не выходит. Пищу её, как замечали рыбаки, составляет красненький мотылёк, находящийся в озере. Икру свою рыбы прикрепляют к какой-нибудь траве, находящейся на мели вблизи берегов, а сельдь на глубоких местах прикрепляет её к каким-нибудь подводным камням или другим предметам. Окунь особенно замечательно кладёт свою икру (на языке рыбаков: нершится): он обвивает её около травы наподобие ниточной мотушки. Когда щука мечет икру, тогда самцы молостники (от 2-х до 6-ти) гуляют с ней вместе, схватив её (самку) за жабры.

На рыболовство имеют огромное влияние ветры. Рыбаки в совершенстве изучили каждый уголок озера, знают, в каком месте, на какой глубине и когда какую рыбу ловить: всё озеро у них разделено на тони, успех и неуспех в рыбной ловле определяют ветрами.

Тонею называется место на озере, на пространстве которого накидывается рыболовная снасть и вынимается с рыбой. Рыбаки так наметили мне тони, начиная от устья реки Трубежа к Никитскому монастырю.

Тони закидывают на глубине 9 сажен и на таких местах, где есть много рыбы, они суть следующие:

Введенская натыка от церкви Введенской направо, Галея – у Галеева потока, Надмонастырь – против Никитского монастыря, Лесок, Дресянка – против дороги в село Городищи, Городок – против самых Городищ, Могилки – против курганов, Гора, Вязье, Поляна, Ровина, Лес, Корь, Камень, Холм, Глубина, Чиста-пойма, Кутнора – у речки Кутнюры (от 1-й тони 2 650 сажен), Всыез, Яма.

Затем идут 3 тони глубокие, в коих закидывают снасти на глубине 15 сажен, тони, самые дорогие для рыбаков, потому что на этих местах сельдь ловится и днём, тогда как на других местах того не бывает. Зимой также только на этих тонях ловится сельдь, и потому артели рыбаков чередуются между собой. За раз закидывают все три тони на пространстве 300 сажен. [640 м] Тони эти следующие:

а) Гридни, б) Городовая, в) Красный стан, Дедовик – от Дедовика, речки, впадающей в озеро (от тони Кутнары 1 014 сажен), Поток, Мельская натыка – от мелей, Струя – против устья реки Вёксы (от Дедовика 977 сажен), Дорога, Хвост, Язык – место мыском, Сушка, Симоныч, в древности Синовач (здесь домик, в котором рыбаки стерегут рыбу во время осени (от струи 756 сажен), Лука, Глумическа, натыка Говельник, Собянина, Корова, Середовик.

Последние четыре тони тоже очень дороги для рыбаков, потому что на них ловится полёдная сельдь.

Яма, Лесенки, Сосенка, Лука, городовая Курятня – близ села Соломидина (от Симоныча 646 сажен), Лука, поток Введенский, Дубец, Кругла, Дорожка, Пальник, Травы – против дворца Петра I-го, Мыс – по селу Веськову, Вымол, Липа, Бараблека – против башни Горицкого собора, Сорокосвятска – натыка.

Во время зимнего лова тони несколько изменяются в своих названиях.

Ветер в рыболовстве на Переславcком озере играет важную роль. По нему рыбаки определяют направление хода рыбы и успешность лова её. Есть ветры благодатные для лова рыбы и есть положительно вредные. Есть ветры, которых, как особенной милости, просят у Бога, и есть ветры, о которых просят Бога, чтобы они прошли поскорее. Название ветрам рыбаки дали от места в озере, с которого они начинаются, от их направления и их окончания, смотря по тому, куда прибиваются волны. Десять ветров известны на Переславском озере:

Городовой – прямой, от которого волны идут от города от устья прямо в устье. Ветер этот любит сельдь; рыбаки молятся Богу, что он устоял сутки двои, что очень выгодно для ловли; если он и усилится, не изменяя направления – ничего, сельдь тогда, по выражению рыбаков, только подбадривает. Если же этот ветер застареется, то бывает вреден для ловли: сельдь убирается вглубь.

Весьской – дующий с Веськова, полуденный, тёплый. Ветер этот всякая рыба любит и он очень выгоден для лова.

Плоский – дует с Веськи поперёк озера ровно, не перекашивает. И этот ветер хорош для лова; при нём, как выражаются рыбаки, «парус помощь даёт».

Съонаес – то есть с оной, другой стороны, то же, что Плоский, дует поперёк озера, зыбь во всю сторону, не вреден для ловли.

Борисовский – и не так вреден, и не очень полезен.

Холодные ветры:

Рогозовский – от Курятня. Симоныч – валы к Никитскому монастырю. Мельский и Заозерский – с мелей прямо к городу, зыбь в устье.

Гриденский – с Гридней самый холодный.

Все эти холодные ветры для рыболовства весьма вредны, и если они будут продолжаться долго времени, то рыбаки хоть без хлеба сиди. Из них Гриденский имеет особенно важное значение – как во время лета его не жалуют рыбаки, так пред замерзанием озера пред полёдной рыбой совершают особые моления, чтобы он настал. Без него, как бы холодно ни было, озеро не замёрзнет, а с него всё озеро станет в неделю, и таким образом даст возможность воспользоваться всем наростом сельди. О нём-то и молятся рыбаки: числа 6-го ноября все они идут на богомолье к вечерне в Никольский монастырь, к утрени в церковь Сорока мученик (в Рыбной слободе), к ранней обедне в Введенскую церковь (в Рыбной слободе), а в заговенье (14-го ноября) в Филипповскую церковь, в которой и служат молебен архангелу Михаилу.

Весьма важное значение для рыболовства имеет изменение направления ветра. Если, например, рыбаки выехали на ловлю при городовом ветре, а на ловле вдруг подует Съонаес, тогда лучше бросай ловлю и поезжай домой. Только сельдь иногда не боится этого изменения, так как она водится в глубине, а там-де, как говорят рыбаки, свой перекат воды, которого новый ветер не изменяет.

Так как главною рыбою в озере считается сельдь, то о ловле её мы скажем подробнее. Сельдь и сама себя как будто считает почтенной рыбой и не показывается на свет божий (исключая редких случаев) до тех пор, пока она совсем не подрастёт, не усовершенствуется, пока сама не достигнет возраста матери, и тогда полная, совершенная, выплывает из глубины озера погулять на всём просторе его. Впрочем, как замечено выше, она никогда не выходит на такую мель, на какую выходят прочие рыбы, даже икру мечет она на глубине не менее двух сажен. [4 м] Когда ловят её, то закидывают снасть на глубине не менее 9 сажен. [19 м] Период возрастания сельди рыбаки считают в 5 и в 6 лет; до той поры молодая сельдь скрывается в самой глубине озера и никто не видал сельди, например, в 1 вершок и 2 вершка. Этим, между прочим, объясняется то обстоятельство, почему в некоторые годы бывает скуден лов сельдей, и почему в иные обилен. Очевидное дело: пока идёт один выпуск сельди, то в начале его должен быть лов обилен, а потом меньше и меньше до нового приплода. В нынешнем 1872 году, например, появился выход новой молодой сельди из их тёмного института. Ныне она рано показалась в свет, и, по замечаниям рыбаков, по крайней мере год бы ей следовало зреть. Молодая сельдь около 4 вершков длины, [18 см] тогда как настоящая сельдь 6 вершков с хвостом; [27 см] в десятке настоящей сельди весит 4 и 5 фунтов, [2 кг] в десятке молодой сельди 2 и 2,5 фунта.

Ловят сельдь два раза в год: после Успения Божией Матери – в августе и с 21 ноября – то есть и летом и зимой. Летом после Успения Божией Матери ездят на утреннюю зорю⁹, ездят тогда, как зазвонит к завтрене, с фонарями и на один, много на два часа. Сельдь тогда подымается с самой глубины, говорят рыбаки, поиграть на верху озера. Ловля эта не так обильна, но зато сельдь бывает особенно вкусна и крупна. Зимой ловят, как только застынет озеро, почему и сельдь называется полёдная; этот лов бывает обилен, но зато сельдь помельче. На заре ловится сельдь всего лучше тогда, когда, по выражению рыбаков, ветерок дохнёт с нова. Сельдь зорка и пуглива – как увидит закинутую снасть и идёт в глубь, а при ветре зарябеет вода в озере – она нехорошо разглядит снасть и попадает. Места или тони для лова сельдей заранее определяются жеребьем, и каждый едет на то место, которое досталось ему по жеребью. Другую рыбу ловят артелями, человек в 10-ть, как сказано выше. Для лова сельдей употребляется особая снасть, называемая выпорками. Это есть четвероугольное полотно, связанное из самых тонких некручёных ниток в одну рядь, с ячеями шириною в два пальца. Ширина полотна бывает от 1,5 до 2-х аршин, [1,4 м] длина до 15-ти сажен; [32 м] обе стороны полотна прикрепляются к одной верхней бечёвке мочальной, толщиною в палец; к другой стороне полотна нижней привешиваются глиняные плитки, а к верхней деревянные поплавочки или берестяные. Это делается для того, чтобы выпорки не ложились на дно воды, так как сельди гуляют на верху воды. Здесь не бывает режей, а одно полотно, потому что сельдь не может запутываться: она так нежна и робка, что если заденет хоть пёрышком за одну из ячеек, даже за одну ниточку, то сейчас останавливается и засыпает, почему никто никогда не видал сельдей живыми изловленными. Выпорки ставят на глубоких местах и оставляют их на всю ночь. Ветром и волнами часто относит их от места на полверсты и более, а иногда они и совсем пропадают; иногда они по десятку перепутываются вместе и уже дома разбираются. Чтобы можно было каждому скоро найти свои выпорки, для того на концах их ставят большой четвероугольный дощатый поплавок, а в нём укрепляется палочка со флагом, отличающимся от других особенным цветом. По окончании лова выпорки разбирают, развешивают на шесты и проветривают. После того домашние – жёны и дети чешут (расправляют) сжавшиеся выпорки и складывают в стягло¹⁰ до вечера. Вечером снова отправляются с теми же выпорками на озеро и лов совершается таким же образом. Так они ловят постоянно до самых заморозков. Только на воскресные дни и на праздники рыбаки никогда не ловят рыбы – свято хранят они эти дни, и кому какая нужда ни была бы в рыбе – просидит без рыбы, если не догадается купить до праздника. Зимой под льдом ловят сельди неводом. (О нём будет сказано дальше).

Количество вылавливаемых сельдей в течение года невозможно с точностию определить. Бывали годы, что на полёдной ловле один рыбак в течение месяца ноября вылавливал тысяч по пяти, тысячи по две в тоне, а иногда в течение двух лет все они 100 тысяч не взяли. В 1859 году изловили сельдей до 30 тысяч, а в 1860 и 20 тысяч не взяли. Мы возьмём прошлый 1871 год, в который, как выше сказано, появилась новая молодая сельдь. В этот год летом изловили до 50 тысяч, и полёдной до 100 тысяч. Если положить средним числом в 10 сельдях 4 фунта, [1 638 г] то количество изловленных сельдей будет простираться до 1 500 пудов. [24 571 кг] Сельдь самая нежная рыба и не может долго храниться свежею; почему и употребляют её на продажу копчёною. Но и копчёную надобно тщательно беречь, иначе от малейшей неосторожности она может потерять вкус и значение: и в тепле она долго сохраниться не может, и от мороза может скоро испортиться. Кроме копченья, другого способа приправы её не употребляется. С незапамятных времён известна сельдь свежая и копчёная; в этих двух видах она известна и до сего времени. Почему не приготовляют её, например, так, как приготовляют известную нам сардинку – этого неизвестно. Рыбаки сами народ не предприимчивый, а другой никто не занимался этим делом. Но если бы можно было призвать в помощь искусство, это кушанье из сельдей, по всей вероятности, было бы не заменимое ничем. Для копчения сельдей (а равно и другой рыбы) употребляются особенные парницы. Выпотрошенные и просоленные слегка солью, сельди связываются мочалами за хвосты попарно и развешиваются в парницах на шесты; потом топят сперва берёзовыми дровами, а потом, как станут прогорать дрова, подкидывают ольховых дров, и сперва спускают дым в отдушины и трубы, а потом закрывают все отверстия и оставляют так часа на два. Сельди выходят из паровья с золотистым цветом кожи и складываются в верета или ящики. Для сохранения сельдей укладывают их как можно плотнее, головами в одну сторону, чтобы не прошёл воздух. Летом, в жаркое время, для предохранения от порчи, сельди перекладываются крапивой со льдом. Сельди продаются и на месте в Переславле, и сбываются в Москву, в Сергиеву Лавру и другие соседние города. Ныне нет такого резкого различия в цене между свежими и копчёными сельдями; копчёные сельди подороже свежих не более 10 копеек в десятке. Рыбаки сами народ бедный, не предприимчивый; торговля на месте ничтожна, для торговли в других местах не хватает у них ни капитала, ни времени; почему они и отдали всю торговлю рыбы в одни руки на месте переславскому купцу Ниткину. Всю вылавливаемую сельдь рыбаки обязаны ему доставлять, и он платит им поштучно средним числом по 5 копеек за штуку, он же за них уплачивает все подати в удельное правление. За прошлый, например, год Ниткин заплатил за рыбаков казённых податей и земских повинностей 615 рублей, за владение рыбаками озером 625 р. 70 коп., выкупного платежа за усадебную землю 51 р. 20 коп., общественного сбора на покрытие общественных нужд 235 рублей, всего 1527 р. 20 коп. За всё это ему рыбаками доставлено рыбой. За изловленные сельди 150000 сам Ниткин заплатил по 5 к., а со всеми расходами, например, копчением, содержанием прислуги и поездками, каждая сельдь обошлась ему средним числом по 6 коп., следовательно, в прошлый год 150000 сельдей стоили самому Ниткину 9 тысяч рублей серебром, или 6 рублей за пуд [16 кг] и 15 коп. за фунт, [410 г] но в продаже они были от 80 коп. до 1 р. 20 коп. и 1 р. 50 коп. за десяток, средним числом по 1 р. 17 к. за десяток, то есть все сельди в продаже стоили 17550 рублей серебром, то есть 11 р. 70 к. за пуд, 291/4 к. за фунт, около 12 коп. за штуку. По такой дороговизне её многие переславцы и не отведают сельди в течение года.

Кроме выпорок, существующих исключительно для ловли сельдей, другие снасти суть следующие:

Невод – это полотно, связанное из толстых ниток кручёных и прикреплённое обеими сторонами к толстым прочным канатам. На верхнем канате приделаны деревянные поплавки, а на нижнем камни, весом в фунт и более, один от другого на сажень. Полотно шириною бывает в сажень, а длиною в 100 сажен. [213 м] В средине его делается матня сажен в пять и более. Неводом ловят и зимою и летом, и притом всякую рыбу. Зимой рыбаки ездят на озеро на наёмных подводах и платят артелями по 1 р. 50 к. за пару лошадей. На озере тогда делают проруби в 1,5 сажени длины, где запускают под лёд невод, и такие же, где его вытаскивают; между ними по обе стороны аршин на 30 [21,3 м] делают малые проруби, чрез которые прогоняют атаман¹¹, которым снасть проводится к месту, где нужно её вынуть. Обыкновенно в зимнее время работают около невода 10 человек: 6 тянут его, двое прорубают проруби, а остальные на той и другой стороне перепускают его от одной проруби к другой атаманом – и всё это делается у них живой рукой. Невод весит пудов 25 [410 кг] и остаётся всю зиму на льду. Чтобы растаять невод, опускают его сажен на 12 в воду [26 м] и там он в полчаса или много в час оттаивает, тогда как в тёплой бане он не оттает и в две недели. Интересно, как неводом ловят лещей летом. На противоположной стороне озера против города у Синовача стоит у рыбаков дом, в котором они по очереди стерегут день и ночь рыбу во время метания ею икры. Если сторожа приметят, что лещи пришли на место, а между тем рыбаков не случится на озере, тогда зажигают тресту и тем дают знать рыбакам о лове. Тогда рыбаки, с неводом в лодках, не доезжая до того места за версту, закидывают тоню и ловят их. Года четыре лов лещей идёт очень незначительный, но бывали годы, что в одну тоню попадалось их по 2 тысячи. В прошлом 1871 году изловлено всего не более 200 лещей. Вес их бывает от 5 до 10 фунтов. [4,1 кг] Ниткин сам платил от 30 коп. до 50 за штуку, а в продаже менее 1 рубля и 1 р. 50 к. не было.

Для лова мелкой рыбы употребляется невод с мелкими ячеями, называемый иначе волоком. Длина, ширина и прочее устройство волока такое же, какое и у первого невода.

Сети. Они употребляются для лова крупных и мелких рыб. Ими обыкновенно обтягивают травы при берегах, из которых шестами пугают рыбу. Рыба бежит из травы, попадает в сети и запутывается в них. Устройство сетей довольно оригинально. Это полотно с широкими, а иногда и мелкими ячеями, шириною в 1,5 аршина, а длиною в 25 аршин. [17,8 м] Полотно это сажают в режи, то есть по обеим сторонам его делают другие два полотна из тонких бечёвок с ячеями (шириною в ¼); длина этого полотна 15 аршин, [10,7 м] а ширина 1¼ аршина. Все эти три полотна, как сверху, так и снизу, прикрепляют к довольно толстым бечёвкам так, чтобы полотно середнее, называемое собственно сетью, было концами равно с другими двумя полотнами. Очевидно, при этом длина его должна сократиться сажен на десять. Это сокращение даёт возможность рыбе вытягивать среднее полотно кошелями в ту и другую сторону сквозь ячей других двух полотен сторонних, от чего, разумеется, и ширина сети сокращается и делается равною ширине режей. Кошель в сети может вытягиваться на две или на три четверти. Таким образом рыба, например щука, бросившись от испуга из травы и уткнувшись в сеть, должна вытянуть в ней кошель по направлению своего пути. Ощутивши же на себе кошель, она хочет высвободиться из него, оборачивается назад и попадает уже не в ту ячею режа, в которую вытянут ею кошель, а в другую, рядом лежащую или чрез несколько ячей, и таким образом с первым кошелём на себе попадает ещё в другой, вытягиваемый уже в другую сторону. Рыба таким образом может надеть на себя до пяти кошелей, из которых не только ей самой нельзя выпутаться, но и рыбаку приходится с трудом вытаскивать её. На верхней бечеве сети навешиваются берестяные катушки, а на нижней каменные, чтобы сеть одной стороной всегда лежала на дне воды, на земле. Чтобы рыба не стаскивала сети с места, концы её, а иногда средина, прикрепляются к земле кольями. Сетями не только обкладывают травы для лова в них рыбы, но нередко кладутся они на самолов, то есть раскладываются и оставляются на целый день или целую ночь в том месте, где будет замечен притон рыбы. При проветривании и сушении сетей нужно стараться, что кошельки все были направлены в одну или обе стороны и, сколько возможно, один с другим были равны длиной. В полной сети кошели делаются один от другого через две четверти, а менее полный через три.

Острога или попросту – строга. Она употребляется весной в водополье и преимущественно там, где есть треста (тростник). Бьют ею щук и язей. Острога состоит из 8 или 10 железных зубьев с зазубринами на концах и насаживается как ухват на длинный шест. Когда щука с самцами гуляет по пойме, то подходят или подъезжают к ней на лодке так тихо, чтобы ни один вал воды не дошёл до неё. Ловить рыбу строгой можно только тогда, когда она мечет икру, и притом в ясную и тихую погоду, с восходом солнца до 10 часов дня и после полудня до заката солнечного. Бьют щук строгами и ночью, и находят это время даже более удобным для лова, потому что щуки иногда кучами лежат на мели и как будто спят. На лодке в таком случае разводится огонь, чтобы рыбаку можно было видеть сажени на три вокруг. Огонь в лодке разводится на так называемой козе, которая насаживается на палке и укрепляется концом её в передней корме, где стоит рыбак. Коза состоит из четырёх рожков по обеим сторонами рукоятки; на рожках накладывается смола и зажигается, а нижний конец укрепляется в корме лодки.

Выше мы сказали, что определённого количества вылавливаемой рыбы в течение года нельзя определить, что год на год не приходится; но общее замечание рыбаков таково, что рыболовство вообще год от году становится беднее. Всего лучше для определения количества мы возьмём прошлый 1871 год, как самый ближайший к нам.

В писцовых книгах Рыбной слободы 1675–76 годов читаем: «в озере Плещее рыба – щуки, сельди, лещи, плотицы (под которыми ныне известны кразоха и уклея), окуни, ерши, налимы». На эти породы рыб мы и обратим внимание.

Щука самцы бывают меньше самок. Вес щуки от 7 фунтов до пуда. [16 кг] В 1871 году изловлено её до 100 пудов. Полагая средним числом по 8 копеек за фунт, изловлено её в течение года на 320 руб.

Сельди изловлено, как выше сказано, 150 000 штук, около 1500 пудов, [24 571 кг] на сумму 17500 руб.

Лещей изловлено около 200 штук в 35 пудов [573 кг] на 98 руб.

Уклею ловят с мая до июня; продаётся вёдрами, коих считается в пуде 3, по 3 коп., а покрупнее 10 коп. за ведро. Изловлено 4500 вёдр, около 1500 пудов, [24 571 кг] на 315 р.

Кразоха – вроде подлещика. Изловлено около 200 пудов, [3 276 кг] по 90 копеек пуд, на 180 руб.

Окуни – весом они бывают от ¼ фунта до 3-х фунтов. Цены неопредёленны; в настоящее время (в марте 1872 года) цена им от 8-ми до 10 копеек, а бывают по 2 и 4 коп. за фунт. Вылавливается до 400 пудов. Полагая средним числом по 6 копеек за фунт, ценность их будет простираться на 960 руб.

Ершей изловливается до 100 тысяч штук около 115 пудов. Цена зимой по 5 коп. за десяток, а летом по 1 копейке. Полагая средним числом по 3 коп. десяток, выйдет сумма 300 р.

Налимы бывают весом от 1 фунта до 5 и 8 фунтов. [3,3 кг] Вылавливается до 1500 штук и до 100 пудов; полагая средним числом по 25 коп. за штуку – 375 руб.

Всего в течение года вылавливается рыбы около 4000 пудов на сумму круглым числом 20000 р. серебром. Если по расчёту сельдей, которые рыбаки сдают купцу Ниткину, сделать расчёт и прочей рыбы, то на долю рыбаков падёт до 10000 рублей. Исключив отсюда 1527 р. разных повинностей, идущих с них, в пользу их остаётся 8473 р., или около 36 руб. на ревизскую душу.

Из этого же расчёта видно, что главною рыбою на Переславском озере по всей справедливости считается сельдь. Тогда как выручаемая сумма за всякую другую рыбу не превышает 2500 р., одна сельдь доставляет капитал в 17500 руб. Недаром рыбаки отзываются о ней: «это кормилица наша!»

Священник А. Свирелин