О святом огне Иерусалимском

Торжество освящения огня при гробе Господнем в Иерусалиме, в навечерие св. Пасхи, имеет глубокое историческое основание. Когда был построен Соломонов храм и приготовлен жертвенник всесожжений, на него пал огонь с неба, который приняли служители храма и содержали на жертвенном очаге. Как знак божественного благоволения, этот огонь неугасимо пылал среди Иерусалима во дни благополучия и благоденствия страны, и угасал только во дни гнева Божия и постигавшего затем народного бедствия.

Если небесный огонь, как знак промыслительной заботливости небесного Отца, согревал своею теплотою ветхозаветный Иерусалим, то он не мог угаснуть для Иерусалима новозаветного и продолжает доселе утешать собою любящих град Царя великого и его святыню. Только свой очаг небесный огонь имеет ныне не среди опустошенных дворов Соломонова храма, а в святилище новозаветном, в вещественном ковчеге нового завета – гробе Господнем. Как ветхозаветный огонь разгорался особенно во дни великих жертвоприношений, так и новозаветный св. огонь возгорается в день великой новозаветной жертвы, когда воспевается церковью красное Солнце правды, зашедшее во гроб, чтобы воссиять из него светоносным днем воскресения. Некогда праздник огня при гробе Господнем соединялся непосредственно с пасхальною заутренею, но вследствие некоторых беспорядков, случавшихся при этом торжестве, по требованию местной власти, он был перенесен к предшествующему дню. По своему началу новозаветный праздник огня восходит к первым векам христианства; по свидетельству историка Евсевия, поводом к его установлению послужило чудо, совершившееся при патриархе Нарциссе, когда при недостатке масла налитая в лампады силоамская вода была зажжена сошедшим с неба чудесным огнем и горела как елей во все продолжение пасхальной службы.

Нынешнее празднование св. огня при гробе Господнем отличается в высшей степени народным характером. Оно исключительно принадлежит Иерусалиму и нигде более не повторяется, точно так же как не повторялись вне Иерусалима праздники ветхозаветного огня. Зато в Иерусалиме и Палестине этот праздник принадлежит не православному только населению; в нем принимают участие все местные жители, не исключая и мусульман, в особенности тех, которые имеют в Палестине какую-нибудь собственность. Семейный очаг немыслим без согревающего и освещающего элемента, а этот последний источается для всей Палестины от святого гроба. Это чувствует все население, и не может не чувствовать, потому что Палестина питается почти только теми дарами, которые приносятся ей поклонниками св. гроба из Европы. Таким образом праздник гроба Господня есть праздник счастия и благосостояния страны. Неудивительно после этого, что местные жители имеют целый круг поучительных сказаний о св. огне и его чудесных свойствах, – что в обстоятельствах, сопровождающих освящение огня, его цвете, яркости и проч., народ видит признаки счастливого или несчастливого лета, плодородия или голода, войны или мира, – что ко дню освящения огня в Иерусалим стекаются несметные толпы из окрестных сел и городов, жаждущие лично прочитать свою судьбу, начертанную на скрижали св. гроба.

Зрелище народного торжества при встрече св. огня имеет много поразительного для непривычного к восточным празднествам пришельца. Ещё до полудня великой субботы обширный храм гроба Господня, все его проходы, галереи, лестницы бывают наполнены и переполнены народом. С верхних частей храма масса человеческих фигур нависла со всех аркад, оков и карнизов; внизу народ стоит двумя ярусами, так что верхние зрители устанавливаются на спинах нижних, сплотившихся в одно твердое целое. Центром всеобщего тяготения в этот день служит, конечно, пещера гроба Господня; быть ближе к ней в час исхождения огня считается поистине великим счастием, за которое многие богомольцы платят большими приношениями. Но подойти к самой пещере гроба решительно невозможно, не рискуя быть смятым и опрокинутым исступленными арабами, которых никакая власть не может удержать от их диких изъявлений радости; они хлопают в ладоши, потрясают в воздухе руками, выкидывают флаги из платков, привязанных к трости, и кричат: «нет веры, кроме веры православной». Самый гроб Господень между тем в глубоком трауре; не только снаружи, во и внутри него все лампады, еще с великого четверга горевшие траурными цветами, теперь потушены; большие канделябры и налои, стоявшие двумя рядами пред входом, сняты, так что пещера гроба совершенно обнажена и открыта бьющему прибою народной волны.

Священнодействие огня начинается ровно в два часа пополудни. Два патриарха, греческий и армянский в траурном облачении вышли из греческого алтаря воскресения и в собственном смысле на руках кавасов и зантиев (жандармов) переносятся к пещере гроба, так как правильное движение церковной процессии в это время немыслимо. Едва патриархи скрылись в пещере, вход в нее завешивается и переходит в руки воинской стражи. Св. гроб запечатан с кустодиею. В храме все замолкло, притаив дыхание, но тем сильнее общее давление массы в направлении к св. гробу, который по древнему выражению напоминает в это время хлеб, павший среди обезумевшей от голода толпы.

Около 20 минут продолжается в храме совершенное молчание как со стороны сокрывшихся в пещере патриархов, так и со стороны народа. Вдруг один всеобщий крик радости прерывает тишину. Чрез нарочито пробитое в стене кувуклии св. гроба круглое отверстие протянулась рука патриарха с большим горящим факелом розового огня. Факел из рук в руки переходит по церкви, представляя летающий над толпою огненный язык. Тысячи рук протягиваются в его направлении; пламя ловят пальцами; им обмахиваются; его вдыхают в себя как жизненную струю. В другое отверстие кувуклии другой патриарх передал новый факел, перешедший в толпу армян. Начинается общее возжжение огней. Пещера св. гроба мгновенно осветилась. От неё присутствующие зажигают свои свечи, приготовляемые нарочито для этого случая – большой пук 33 переплетенных свечей по числу лет земной жизни Спасителя. Таким образом огненный поток разливается от пещеры гроба во все стороны, всползает вверх по окнам и карнизам до самого купола, который в свою очередь загорается, переливается наружу за стены храма, где зажигает собою целый костер дров, сложенный иерусалимскими домохозяйками на площади пред фронтом храма, переходит за пределы Иерусалима и Палестины чрез море к берегам России.

Со стороны богослужебной обряд освящения огня состоит из нескольких молитв, читаемых патриархом неслышно для народа в пещере гроба, и из громогласно читаемых во время всеобщего возжжения огня паремий в творении мира и света (да будет свет! и бысть свет), о вознесении жертвы Авраама и о купине горящей и несгораемой. Несмотря на такую несложность, обряд освящения огня занимает все время до ночи, так что большинство верующих со своими светильниками, которым предстоит не угасать до следующего года (по мере того, как свечи сгорают, к ним приплетаются новые), остаются в храме гроба Господня встречать светозарную полночь Воскресения, когда взрыв ракет с высоких террас храма гроба в стенах Иерусалима и гром колоколов русской базилики за его стенами огласят Палестину победною Христовою песнию.