Русская Церковь по изображению римско-католического писателя

(Разбор сочинения D-r.Knie, Die Russisch Schismatische Kirche, ihre Lehre und ihr Kultus. Graz. 1894 r.)¹.

В новейшее время нa западе неоднократно появлялись полемические сочинения, имевшие своей целью опозорить и унизить русскую церковь, о которой вообще мало знают на западе. Многие подобные памфлеты возникают и исчезают, не оставляя следа и сами собой подвергаясь забвению; другие же, при незнакомстве Запада с церковными делами Востока, благодаря кажущейся научности, которую они стараются придавать себе, способны возбуждать в широких кругах общества недоброжелательство и распространять ложное представление о восточной церкви, вследствие чего, в интересе истины, оказывается необходимым опровергать их. Мы уже и раньше считали своим долгом, в двух небольших сочинениях, опровергать безосновательные нападения, которые делал на русскую церковь некий Ирген с протестантской точки зрения², и имели при этом удовольствие найти сочувствие со стороны свободных от предрассудков и беспристрастных протестантов³. Теперь перед нами лежит сочинение, уже само заглавие которого мало обещает хорошего и которое ставит себе задачей подвергнуть русскую церковь критику с римско-католической точки зрения. Мы постараемся объективно показать научную несостоятельность этих частью на неведении, частью на намеренном искажении – основанных нападений, и как при прежних своих апологетических работах мы нашли сочувствие со стороны благомыслящих протестантов, так и при теперешнем небольшом трактате смеем быть уверенными в одобрении со стороны тех римско-католических богословов, которым желательно, чтобы выдвинутая их собственной церковью точка зрения на восточную церковь поддерживалась, а догматы и богослужение ее сохранялись в чистоте от рационалистических нововведений и ересей. Если г. Кни выступает как ультрамонтанский фанатик чистой воды и не умеет делать никакого различия между романизмом и католицизмом, вследствие чего и нельзя допускать, что он заведомо и намеренно восстает против римской церкви, то все-таки, как будет показано дальше, очевидно по неведению он допускает такие грубые противоречия, что уже наперед навязывается предположение: г.Кни отнюдь не может быть богословом. Что он, не смотря на выдвинутое, с большей настойчивостью, заявление в предисловии «о собственных наблюдениях на месте», сам наблюдал очень мало, да и это малое наблюдал ложно, это будет видно из следующего краткого обзора его книги.

На первых страницах своей книги (1–27) д-р Кни в трактате под заглавием: «Развитие русской схизмы», дает, тенденциозно окрашенный обзор русской церковной истории с римско-католической партийной точки зрения. Для характеристики обнаруживаемого автором в этом отделе недостатка в критике, достаточно указать только на приводимое им на 25 стр., каждому, даже лишь поверхностно с русской церковью и ее историей знакомому читателю, сразу кажущееся невозможным, мнимое изречение императора Петра I по случаю основания Святейшего правительствующего Синода: «я не знаю никакого другого истинного и законного патриарха, кроме патриарха запада, папы римского, и так как вы (русские епископы) не хотите повиноваться ему, то отселе вы будете повиноваться только мне». Мы не хотим указывать на анекдотический характер этого, из враждебного источника исходящего, совершенно недостоверного изречения Петра; достаточно и того, что его содержание опровергается историческими фактами. – Известно, что Св.Синод учрежден с согласия Вселенского_; равно как и других православных патриархов святой восточной церкви, и торжественно признан ими. При этом русские императоры богослужение и учение церкви оставили совершенно неприкосновенным; если бы это было иначе, то русская церковь не могла бы еще и теперь находиться, как она однако же находится, в полнейшем единомыслии со всей православно- католической церковью Востока. Или D-r. Кни не знает этого, – тогда его труд сам собой свидетельствует о его полнейшем незнакомстве с русской, равно как и всей восточной церковью; или он знает это, тогда он намеренно говорит против своей собственной совести. При всем своем старании находить возможно мягкие выражения, мы можем предоставить ему выбор только между незнанием и недобросовестностью.

Во втором отделе (стр. 28–57) столь же решительно, как и несправедливо, оспаривается православие русской церкви. Г.Кни прямо и начннает в очень ядовитом тоне: «Prawosslawnaja или правоверною называет себя с непонятною скромностью русско-схизматическая церковь, и действительно, не смотря на то, что уже де-Местр⁴ обращал на это внимание и должным образом изобличал эту скромность, все еще существует множество писателей, которые говорят о русско-православной церкви». – Др.Кни выражается здесь или несознательно, или с намерением обмануть своих читателей, очень неудачно, так как оборот речи в приведенном предложении, особенно в конце его, заставляет предполагать, что русская церковь заявляет притязание на название исключительно православной церкви (Die orthodoxe Kirche). Ho святая русская церковь никогда не заявляла подобного, действительно нескромного, притязания и не могла заявлять его, вследствие своей связи с прочими автокефальными поместными православными церквами. Она называет себя не исключительно православной церковью, a называет себя вообще православной, в виду того, что она составляет одну, во всяком случае, очень значительную часть православной кафолической церкви Востока. Первое было бы столь же непонятно, как если бы римские католики в Германии или Франции хотели бы называть свои отечественные поместные церкви также исключительно римской церковью (Die römische Kirche), а не частями ее. He русская поместная церковь только сама по себе, но вся кафолическая церковь, которая вполне сохранилась свободной от всяких новшеств, называет себя православной церковью, и это с полным правом. Или неужели г.Кни думает, что можно говорить о «нескромности», если кафолическая церковь Господня называетъ себя «православной»? В таком случае он считает нескромным, если и римский священник в правиле мессы молится: «heuedicas haec dona... quae tibi offerimus pro Ecclesia tua sancta catliolica, quam pacificare, custodire... digneris toto orbe terrarum, una cum famulo tuo Papa... et omnibus orthodoxis atque catholicae... 1‘idei cultoribus»? Др.Кни хотел нанести удар русской церкви и неудачно нанес удар и церкви римской. Было бы, впрочем, не нескромно, а скорее нелогично, если бы церковь, без убеждения в своем правоверии, вообще хотела заявлять притязание на право своего существования. Вера в открытую Христом истину есть вера правая. Если известная церковь заявляет, что она неправославна, другими словами – не обладает истинной верой, то она сама отрицает у себя всякое право на существование. Объективный, обеим церквям вполне чуждый критик должен, однако, безусловно признать то, что восточная церковь, отнюдь не оказываясь вследствие этого нескромной, во всяком случае имеет такое же право называть себя православной, как и западная.

Автор затем на стр.28 продолжает: «Но если западный знаток⁵ русско-схизматической церкви отстаивает ее правоверие или даже только ее неизменное пребывание на полученной от Византии основе веры, то это, по меньшей мере, удивительно». Г.Кни, следовательно, того мнения, что догматика русской церкви не согласуется более с учением греко-восточной церкви, и на стр.29 резко нападает на бывшего проповедника петербургской реформатской церкви Дальтона, который, во всяком случае, отнюдь не горячий поклонник русской церкви, за то, что он, в своем небольшом сочинении, под заглавием: «Русская церковь»⁶, говорит: «Русская церковь верно сохранила полученное ею сокровище учения, ничего не прибавив и ничего не убавив от него; в этом отношении она несколько подобна тому, приводимому в притче Господа нашего Иисуса Христа, рабу, который не отдавал в рост ввереннаго ему таланта, но неприкосновенно продержал его в платке». На 81-й стр. г.Кни утверждает, что «С 1631–1711 гг. к православному вероучению примешался целый ряд протестантских элементов». Как мало основательно это положение, видно уже из того обстоятельства, что еще и теперь, как и во времена основания русской церкви, учение ее вполне согласуется с исповеданием греческой церкви, что, конечно, было бы невозможно, если бы русская церковь увлеклась, под протестантским влиянием, различными новшествами. Напротив, вероисповедные книги русской церкви суть те же самые, как и вероисповедные книги всей православной кафолической церкви Востока, именно «Православное исповедание кафолической и апостольской восточной церкви», составленнное Иерусалимским собором в 1672 году и содержащееся в окружном послании восточных патриархов к епископам Великобритании, «Исповедание» Досифея, а также «Пространный христианский катихизис православно-католической восточной церкви», который получил одобрение не только Св.Синода русского, но и всех патриархов восточной церкви. Дальнейшим доказательством в пользу внутренней связи, в которой русская церковь еще и теперь состоит со своей матерью-церковью, церковью византийской, и в пользу того живого интереса, который также Его Святейшество теперешний Вселенский патриарх питает к первой, могут служить два обращенные к нам высоких послания его от 14 июля 1893 г. и 21 февраля 1894 г., в которых этот высший сановник всей восточной церкви выражает нашей апологетической деятельности в защиту русской церкви свое полное благоволение и преподает нам свое апостольское благословение. Русская церковь есть и остается совершенно единой со всей правоcлавно-католической церковью Востока.

Τот упрек, что будто-бы в православную догматику проникли протестантские воззрения, может находить себе объяснение только в незнакомстве автора с учением восточной церкви. Как раз наоборот, почти во всех разногласиях между римско-католической церковью и протестантизмом, православно-кафолическая церковь Востока всегда вполне согласуется с первой. Римская церковь раньше отличалась от восточной, главным образом, только употреблением пресного хлеба в евхаристии, опущением призывания Св.Духа при освящении даров, обычаем совершать св.таинство крещения обыкновенно не через погружение, a чрез обливание или вспрыскивание, и в догматическом отношении прибавкой Filioque к Символу веры. Только Ватиканский собор расширил пропасть между римской и восточной церквями определением догмата о папской непогрешимости, который дотоле был признаваем папой более практически, чем теоретически⁷. Впрочем, и сам Де-Местр, цитированный на 32-й стр., пособник автора, указывал на «близкое родство в предметах веры» между восточной и западной церковью.

В ту самую ошибку, в которой д-р Кни (стр.31–32) упрекает русское духовенство, говоря, что оно напрасно старается полемизировать с римской церковью протестанстким оружием, он впадает и сам при своих нападках на русскую церковь, так как он неоднократно ссылается на протестанта Виктора Франка⁸, отличающегося крайне слепой ненавистыо к России и особенно к русской церкви. Мимоходом, на стр.33, упрекнув русскую церковь в ее мнимой жестокости по отношению к «староверующим сектантам» и к «бедным униатам» и не подумав, как этим своим энергическим осуждением преследования староверов он наносит удар римской церкви с ее инквизицией, д-р Кни порицает русскую церковь за то, что она, с другой стороны, без всякого сопротивления питает в своем лоне тайных сектантов. Автору следовало бы хорошенько принять к сердцу увещание Господа к фарисеям и, вместо того, чтобы указывать на спицу в глазу брата, лучше обратить внимание на бревно в собственном глазу. Тогда он, прежде чем вмешиваться в чужие дела, прежде всего повернулся бы к своей собственной двери и исследовал бы вопрос, какими последствиями сопровождалось бы то, если бы, напр., по его рецепту среди римских и протестантских церковных сановников в Вене, Париже, Лондоне и Берлине были удалены от церковного общения все те лица, о которых известно, что они внутренно не принадлежат более церкви, а скорей совершенно чужды ей. В таком случае число отвергнутых не было ли бы больше, чем число оставшихся верными? Тот «ужасный факт», как на 38-й стр. в высоком возбуждении выражается г.Кни, что лица, только внешним образом исполняющие предписания церкви, хотя в сердце u не состоящие уже более христианами, пребывают в союзе с церковью, мог бы оказаться на лицо и в других местах, а не только в России. Г.Кни в своей слепой и ярой ревности опять промахнулся ударом и попал в свою собственную церковь⁹. Тоже самое происходит с ним, когда он делает русской церкви упрек в ересях, возникших из противодействия ей. В таком случае он делает ответственной и римскую церковь за существование сект, которые возникали из ее недр? Хочет ли он, напр., поставить в упрек римской церкви распространение протестантизма в северо-западной Европе? Русская церковь не сочувствует ересям, а борется с ними всеми позволительными средствами и, напр., в безобразиях хлыстовщины настолько же повинна, насколько папа в учреждениях мормонства. В общем можно указать на то, что наихудшие, наиболее противоречащие христианству политические и религиозные заблуждения, как нигилизм, штундизм и т.п., по крайней мере в зародыше, занесены были в Россию с запада.

Если на стр.40–41 автор указывает на то, что еще в XVI и ХVІІ столетиях в веровании русского народа находились следы язычества, то всякий образованный человек, даже не обладая особенными этнологическими познаниями, знает, что и во всей западной Европе еще и теперь сохранилось много следов языческих представлений. Почему же бы г.Кни, ревнующему о вере, не ходить на своей родине из дома в дом, чтобы, в качестве благочестивого миссионера, со священным негодованием побороть язычество у своих собственных соотечественников и единоверцев, вместо того, чтобы защищаться отдаленными странами и временами? Впрочем, мы поздравляем г.Кни в качестве своего единомшленника; теперь он идет рука об руку с г.Треде, автором сочинения «Язычество в римской церкви»¹⁰. Его преследует какая-то трагическая или скорей траги-комическая судьба в том, что он, намереваясь нанести удар русской церкви, постоянно наносит его церкви римской, которой, однако, он столь факатически предан.

То же самое, к сожалению, происходит с ним и на стр.39, где он с большим пафосом, как истинный поборник культуры, восклицает: «Чем-то в роде главы из Янссеновой Teufelsliteratur отзывается то, что Виктор Франк¹¹ говорит в своих «Русских самосвидетельствах» о русской вере в диавола. И, к сожалению, он не преувеличивает» и т.д. На это мы можем только возразить: благодарение Богу, что достойные проклятия и кровожадные процессы против ведьм, которыми позорило себя правосудие на западе даже вплоть до новейшего времени, остались совершенно неизвестными русскому народу, не смотря на его мнимо чрезмерную веру в диавола. По этому случаю мы могли бы, впрочем, спросить достоуважаемого г.Кни, неужели он ничего не читал о много обсуждавшемся недавно в газетах случае, который произошел в Вемдинге, в Баварии (следовательно, не в России), когда, с одобрения своего епископа, капуцииский патер Аврелиан (следовательно, отнюдь не «схизматический» священник) изгонял из десятилетнего мальчика, посредством многодневных заклинаний, демона, который, по собственному заявлению демона, был заколдован посредством многочисленных чар одной протестантской женщиной в печеных плодах, и с этими плодами, съеденными мальчиком, вошел в последнего? He отзывается ли это также чемъ-то в роде главы из Янссеновой литературы о диаволе»? Впрочем мы могли бы с полной серьезностью спросить г.Кни: веруете ли вы сами в сущеествование и действия сатаны и его аггелов, прочих демонов, или нет? В случае утверждения, вы не имеете никакого права упрекать русский народ в этом содержимом и вами веровании; в случае же отрицания, вы окажетесь в противоречии с верой Евангелия и учением римской церкви. Ведь по учению римской церкви, отрицание существования личных диаволов есть ересь.

На 46 стр. г-н автор впадает в неразрешимое противоречие. Желая дать общую картину русской церкви, он говорит: «Учащая церковь проникнута протестантизмом, учащаяся церковь состоит лишь из немногих верующих, очень многихъ индифферентов, ужасно многих сектантов, а в недавнее время также из множества атеистов». Вслед затем он, вместе с Виктором Франком, говоритъ, что «русскому народу православное церковное учение неизвестно, что, однако же, нисколько не вредит его твердому убеждению, что оно есть единственно истинное христианское учение». – Следовательно, выходит сначала, что православная церковь имеет только немногих верующих, а затем, вопреки этому, народ считает свое учение единственным истинно христианским? Как это вяжется одно с другим? Какая логика может распутать это противоречие? Какое остроумие в состоянии разрешить эту загадку?

Приводимые на 50-й стр. враждебные церкви идеи графа Льва Толстого отнюдь не составляют такого явления, которое было бы свойственно только России; «единое, свободное от догматов христианство» известного Егиди, стремления «общества нравственной культуры», проектированный с социально-демократической стороны и отчасти уже приведенный в действие выход народных масс из прусской церкви – доказывают, что враждебное отношение к церкви и христианству не безызвестно также и в Германии. Равным образом и враждебные церкви движения, происходящие в римско-католических странах, Франции, Испании и Италии, не могут быть вполне неизвестными и самому г.Кни.

В действительности, в Европе нет еще народа, который бы относился к своей церкви с такой любовью и верностью, как народ русский. Русский и православный – почти для него понятия синонимичсские. Число церквей в России, пропорционально плотности и числу населения, несравненно больше, чем в других странах, и однако, особенно по праздникам, эти многочисленные церкви далеко не в состоянии вместить все множество верующих. Ни одна церковь не имеет так много праздничных дней, как русская, и все праздничные дни соблюдаются русским народом чрез участие в богослужении. Церкви в России строются на добровольные приношения народа и украшаются богатейшим образом, причем не оказывается нужды, как это бывает в западной Европе, добывать требующияся средства при помощи лотерей, маскарадов, концертов и т.д. Некоторое понятие о силе русского народного благочестия и веры широких масс народа можно составить себе, если принять во внимание, что в С.-Петербурге, этом городе еще более других находящемся под враждебными религии влияниями запада, одна только церковь, именно собор Казанской Божьей Матери, напр., ежегодно получает около 150 000 рублей за свечи, которые возжигаются молящимися пред образами святых. Затем, вся миссия в Японии, равно как и благотворительная деятельность Палестинского Общества, и т.д. всецело основываются на частных приношениях; равным образом и широкое распространение газет религиозного содержания говорит также о христианском смысле русского народа. В России считается за правило, чтобы в каждом жилище православного христианина находилась по крайней мере хоть одна икона с лампадой; на западе же этот благочестивый обычай у римских католиков, по крайней мере насколько входят в рассчет образованные классы, не правило, а исключение.

На стр. 58–68 автор трактует о сектантстве, причем он и не скрывает своей враждебной русской церкви тенденции.

Отдел «О Св.Духе» (стр. 69–70) содержитъ в себе чудовищные положения. Так, Dr.Кни сообщает нам: «Крестъ на русских церквах, с его косыми перекладинами, рядом с двумя прямыми, в России, не смотря на археологические объяснения, рассматривается, как символ восточного учения о Св.Духе. То же самое значение заключает в себе русское крестное знамение, при котором, как известно, молящийся прежде всего касается лба и груди, затем от правого плеча, несколько вкось, переходит к левому, что означает: от Отца исходит».

Загадочно, подобно темным изречениям дельфийского оракула, звучат эти слова г.Кни. В какую связь можно разумно поставить косую линию с учением о происхождении Св.Духа? Какая чудесная, хотя и не совсем прекрасная фантазия! Откуда г.Кни позаимствовал эту странную мудрость? Впрочем, при крестном знамении не полагается вообще с правого плеча переходит наискось к левому. Где это бывает, там это зависит от беглости и неточности, подобно тому, как на западе, чего, конечно, не может не знать и г. Кни, некоторые, особенно так называемые «образованные люди», крестное знамение только отмечают, скользя большим пальцем правой руки по своей груди, как будто желая лишь привести в порядок пуговицы своего платья. Но этот недостаток составляет не вину римской церкви, а скорее плод новейшего неблагоговения.

Что касается учения не только «русской», но и всей православной церкви Востока о происхождении Св.Духа, то оно основывается на правильном, свободном от всякого позднейшего придатка, тексте Символа, составленного, при содействии также и западной церкви, святыми отцами на вселенских церковных соборах, Никейском и Константинопольском. Нападение на это учение восточной церкви, поэтому, равносильно нападению на непогрешимость вселенских соборов. В Риме еще и теперь находятся две серебряных доски, на которых папа Лев III приказал начертать символ на греческом и латинском языке, без прибавления Filioque. Неужели этот папа, по воззрению г. Кни, составлял, касательно непогрешимости, исключение из числа остальных пап? Неужели римская церковь была тогда «еретическою»?

На 70-й стр. г. Кни говорит: «Бесспорно, что русско-схизматическая церковь обладает истинным священством и истинными таинствами». Этого воззрения римско-католическая церковь (мы не говорим, по примеру г.Кни, «римско-схизматическая» церковь, потому что цель настоящей статьи заключается не в поношении и порицании, а в спокойном изложении объективной истины) постоянно держалась в своей доселешней практике. Совершенные восточной церковью таинства, крещение, миропомазание, венчание, священство, она доселе не повторяла. Даже Марцоль¹² заявляет, что с точки зрения римской церкви «схизматические» священники, в крайней нужде могут разрешать от грехов и преподавать верующим святую евхаристию «также и принадлежащим к римской церкви». С этим воззрением и практикой римской церкви, а также и с вышеприведенными собственными словами г.Кни, не вяжется поставленный им вслед затем вопрос: «Неужели в русско-схизматической церкви таинства действуют, как благодатные средства, или даже вообще могут действовать, так как ересью подавляется действие раздаятеля благодати Духа Святаго»? В примечании он отвечает на этот вопрос отрицательно, доказывая это так: «Возражение, что таинства действуют ех ореге operato, здесь безусловно несостоятельно, так как для плодотворного восприятия таинства необходимо inten tio приемлющего; ересь, следовательно, принадлежит к тем препятствиям, о которых упоминает шестое правило в решении тридентинского собора Dе sacramentis in genere (Sessio VII)!» Этими, отзывающимися слепой ненавистью, словами г.Кни обнаруживает неблагоговейное высокомерие по отношению ко всей римской церкви, так как он отрицает признаваемую ею действительность таинств в восточной церкви, и из существующего между восточной и западной церковью разделения собственной властью делает «ересь». Если бы эти, с легкомысленным высокомерием и непоятным легкомыслием высказываемые взгляды когда-нибудь получили официальное значение в римской церкви, то этим самым воссоединение обеих разделенных церквей Востока и Запада, возможность которого, хотя и невероятная в ближайшее время, все-таки мыслила, сделалось бы навсегда невозможным. Отношение между католической церковью Востока и Запада, каким оно было до разделения может быть, без сомнения, видоизменено. Подчинение католической церкви Востока Риму есть такая идея, осуществление которой лежит вне всяких пределов возможности. Но новейшие зилоты, в роде г.Кни, стремятся не к воссоединению в любви Господней, они хотят только господствовать подобно тому, который некогда сказал: «Престол свой хочу я поставить превыше облак, хочу быть равным Всевышнему!» В противоположность г-ну Кни, который тенденциозно выдвигает разногласия там, где их не существует, мы считаем долгом всех серьезных богословов, как восточных, так и западных, чтобы они, ясно и отчетливо выставляя существующие разногласия между их церквями, в то же время не упускали из вида и того, в чем они согласуются между собой. Такое отношение к делу, которое одно только и в состоянии привести обе церкви к взаимному познанию и тем самым сблизить их между собой, и которого мы постоянно держались в своих богословских сочинениях, нашло одобрение также и со стороны выдающихся римско-католических богословов.

Повторяя уже сказанное на 51-й стр., что те образованные, которые выдают себя за православных, по меньшей мере, «подозрительны в нравственном отношении», он на стр.70 продолжает: «для меня и многих других, с одной стороны, мертвенная коснось русской церкви, а с другой – необычное нравственное растление ея членов, которые, по-видимому, едва ли когда-нибудь слыхали изречение: «Вы – храм Св.Духа», – объясняются из печального изречения: «Deficit Spiritus Sanctus» (отсутствует Св. Дух). Конечно, мы предоставляем г.Кни, вместе с выводимым в евангельской притче фарисеем, хвастливо восклицать: «Боже, благодарю Тебя, что я не такой, какъ другие люди!» Но мы, со своей стороны, предпочитаем, с кающимся мытарем, в сознании своих человеческих слабостей и греховности, смиренно молиться: «Боже, милостив буди мне грешному», – и идти оправданными более велеречивого фарисея.

На стр.71–75 обсуждается отпошение русской церкви к папскому приматству. Что идея непогрешимого папства, как она определена на ватиканском соборе, в древности u средние века не существовала даже и в римской церквн, не говоря уже о Востоке, это достаточно подтверждается церковной историей.

Папа в неразделенной церкви занимал первое место сроди патриархов, как primus inter pares. Это «преимущество чести», признанное за папой на вселенском соборе в Халкидоне, остается за ним еще и теперь на случай воссоединения разделенных церквей. Но что касаетея юрисдикции, то папе исконни принадлежала юрисдикция только над западной церковью, единственным патриархом которой он был. Восточная церковь никогда не признавала его юрисдикции, как, между прочим, это видно из энергического отказа патриарха Игнатия Константинопольского, признаваемого римской церковью святым, признать притязание папы на болгарскую церковную провинцию. – Что особенно касается дара непогрешимости, то уже самый факт созвания ватиканского собора заключает в себе признание того, что по прежнему учению, только вселенскому собору принадлежало право производить окончательное решение в делах веры. Рядом с непогрешимым папством непогрешимые соборы излишни. Но так как вселенские соборы были учреждением всей древней церкви и так как догматические вопросы были решаемы на них, а не одним только папой, то ясно, что непогрешимость папы не находит себе места в установлении древней церкви. Да и не видно, как и откуда папа мог получить непогрешимость. Ибо все священнические и первосвященнические сверхъестественные полномочия даются чрез святое таинство священства. Папа же не имеетъ никакой высшей степени священства перед прочими епископами; в сан папы он не посвящается, а как и всякий светский властелин, коронуется. Коронация же отнюдь не таинство, а только священное действие. Священное же действие не действует ex opere operato, как таинство и, следовательно, не может сообщать, безусловно и несомненно, такого сверхъестественного дара благодати, как непогрешимость. Что в древней церкви папы отнюдь не считались непогрешимыми, да и сами не смотрели на себя как на непогрешимых, это видно из того факта, что папа Гонорий, вследствие ереси, подвергся анафеме от Константинопольского собора, на 13-м заседании 28 марта 680 года; и этот приговор подтвержден был папой Львомъ II, a также упоминался и следующими папами при исповедании веры до X столетия. Церковная история, таким образом, не подтверждает новейшего учения о папском единовластии и непогрешимости.

На 73-й стр. автор говорит: «Вместо папы римского, русская схизматическая церковь должна повиноваться самому грубому абсолютизму деспота; на меето примата, выступил цезаро-папизм со своей каррикатурой синодального принципа, со Святейшим правительствующим Синодом». – Против этого должно возразить, что в русской церкви никогда не госиодствовал цезаро-папизм. Русский император есть покровитель православной кафолической церкви Востока, подобно тому, как германские императоры средних веков были покровителями западной церкви. Но в то время, как с достоинством средневековых немецких императоров соединялось право читать при папской мессе Евангелие¹³, русский император никогда не заявляет притязания на право совершать какие-нибудь духовные действия; он совершенно не имеет никакого влияния на участие и богослужение церкви. Напротив, уже наследник престола, при вступлении в совершеинолетие, принимает присягу в верности православной церкви. Да, ни в одном государстве новейшей Европы верная преданность государя церкви не обнаруживается столь трогательным образом, как в России, самодержцы которой всякий раз, когда они присутствуют при совершении божественной литургии, целуют руку совершающему богослужение священнику. Император Россси отнюдь не господин, а «первий сын церкви». – Что Св. правительствующий Синод есть каррикатура синодального принципа, – это основывается на частном воззрении г.Кни, вся работа которого есть карикатура на беспристрастное добросовестное изложение дела. Уже сравнение Св.правительствующего Синода России с папским приматством соворшенно нелогично; потому что примат папы заявляет притязание на управление всею католическою церковью, деятельность же Св.Синода простирается и будет простираться только на русскую поместную церковь, подобно тому как Св.Синод афинский ведает дела церкви в королевстве греческом. Законность русского Синода, как уже замечено, основывается не на его учреждении императором, а на его признании всеми патриархами восточной церкви. Отношение между государством и церковью в России совершенно примерное и мирное; государство и церковь опираются друг на друга ко благу православных христиан. В противоположность этому, господствующий в западной церкви папский абсолютизм не мог воспрепятствовать, чтобы напр. римской церкви в Австрии, в царствование Иосифа II, не были нанесены самые тяжелые раны, от которых она не оправилась еще и теперь. Во Франции и Испании, ради мирских интересов материального свойства, по великим праздникам отменены вторые праздничные дни, и все праздничные дни вообще отнесены к воскресным дням, так что даже Пасха и Пятидесятница едва выделяются из ряда обыкновенных воскресных дней. В Венгрии теперь могущественная партия старается затруднить духовенству совершение святых таинств крещения и брака. Повсюду на западе господствует борьба и распря между государством и церковью, между народом и церковью. В России-же государство, во главе которого стоит помазанный св.миром Император, равно как и православный народ самым тесным образом связаны в вере и любви со святой церковью. Высшие и идеальнейшие интересы православного русского народа воплощаются в коронованном милостью Божьей правителе; без всякого принуждения, по свободному убеждению, всякий истинно русский готов в каждый момент, в чувстве одушевленной любви и преданности своему царю, все принести в жертву, даже свою жизнь. Исторические u религиозные предания русского народа неразрывно связаны с царской властью.

Г.Кни, по-видимому, действительно с великой ревностью готов пользоваться всяким обстоятельством, чтобы намеренно или ненамеренно в свое изложение внести неточности, а при случае и неправду, на основании которых он затем со всей силой обрушивается на русскую церковь, чтобы обыкновенно, вследствие своей неловкости, нанести удар римской. Или, быть может, тут и нет никакой неловкости? Уж не было ли у него тайного намерения, под предлогом нападения на русскую церковь, со всей силой обрушиться на римскую церковь?

Почти есть искушение думать это, когда читаешь, как он, рассуждая об обрядовой стороне крещения в русской церкви (стр.77), говорит: «На четвертом месте молитвослова стоит молитва жене, егда извержет младенца. Если тут говорится: «помилуй Твоею великою милостью эту Твою рабу N, которая, зачатая во грехах, намеренно или ненамеренно совершила умерщвление, извергнув зачатое ею», и если в той же молитве та же самая мысль еще повторяется буквально, то как бы ни думал об этом человек посторонний, – знатока русских обычаев эта терпимость к procuratio abortus отнюдь не поражает больше». Касательно этого лучше было бы сказать: «знатока обычаев» г-на Кни это, рассчитанное на неведение и простоту читателя, извращение дела нисколько не поражает больше. – Если прежде всего грешнику испрашивается божественное милосердие, то есть ли это терпимость ко греху? Разве римская церковь не молится за грешников? Разве прощение грехов в таинстве покаяния не есть также своего рода терпимость к грехам? Как относится г. Кни к «терпимому» отношению Господа Иисуса Христа к грешнице, взятой в прелюбодеянии? – Тут опять само собой обнаруживается известное сходство воззрения г.Кни с воззрением фарисеев. Равным образом его со всей стремительностью нравственного раздражения выставляемый ригоризм во всем остальном имеет большое сродство с монтанистической ересью. Но даже если бы автор был прав с его моральным пафосом, то все-таки у него не было достаточного основания делать из приведенных им слов указанной молитвы неблагоприятное заключение о нравственности русского народа. Ведь эта молитва есть только перевод греческого подлинника; она составлена греческой, а не русской церковью¹⁴. Если г.Кни не знает этого, то он не в праве и рассуждать о деле, которого он не понимает; а если он знает, то он, умалчивая об этом обстоятельстве и намеренно основывая враждебный приговор на ложных предположениях, действует в высшей степени недобросовестно и не может рассчитывать на доверие. Впрочем, и римская церковь допускает эту молитву у греков-униатов; укор автора, следовательно, относится не только к русской и греческой, но также и к римской церкви. Если г.Кни прав, то все христианство, включая и непогрешимого папу, заблуждается, и только г.Кни, в полном сознании своей нравственной непреложности, может воскликнуть с евангельским фарисеем: «Благодарю Тебя, Боже, что я не таков, как другие».

Касательно св.таинства покаяния он говорит на стр.83: «Тайна исповеди особенно делается сомнительной, вследствие женатого состояния попов, о чем и нет надобности говорить подробнее». Почему же г.Кни не исследует подробнее этого предмета? Может ли он указать хоть один пример, чтобы православный священник вверял тайну исповеди своей жене? Какого г.Кни мнения о западной церкви до Григория VІІ, до принудительного введения целибата, какого он мнения об униатах-греках, которые, с соизволения римской церкви, имеют у себя женатых священнпков? Г.Кни уже неоднократно, в своей слепой ревности, промахнулся ударом и поразил римскую церковь! Если г. Кни того мнения, что русский народ, из опасения выдачи тайны исповеди, неохотно исповедуется у мирских священников, а предпочитает исповедываться у монахов, то это мнение совершенно неверное. Чтобы привести хоть один пример, укажем на то, как ежегодно бесчисленное множество лиц, со всех частей могучего русского государства, стекается к знаменитому по своему святому образу жизни женатому священнику Иоанну Кронштадтскому, чтобы у него исповедываться и найти себе совет, утешение и помощь. Если некоторые охотнее исповедуются у монахов, то это вообще происходит от того, что полная отречения жизнь монахов заставляет предполагать, что они в общем могут оказывать особенно благотворное влияние на кающихся. На западе, впрочем, где только монастыри еще не закрыты вследствие господствующего там «просвещения», замечается тоже самое явление; на востоке, как и на западе, из монастырей вышло сравнительно большое число святых. Если г. Кни игнорирует это, то этим самым он только обнаруживает, как мало католического в его мышлении. Г.Кни, по-видимому, сделан из дерева, из которого вырезывают реформаторов.

Рассуждая о таинстве брака, он на стр.92 говорит в примечании: «Русский язык есть верное зеркало существующего состояния вещей. Так, чудо называется diw, diwo, и девица – diwza (правильнее dewiza). Госпитали с . . . больными детьми от 9 и 10 лет ужасным образом объясняют это совпадение». Известно, что русское слово для обозначения девицы принадлежит к тому же арийскому корнеслову, как и латинские слова juventus, juvenis, jovis, dies, divus, греческие δίος, Λιός и т.д. Связывавшееся первоначально с этими словами понятие означает «лучезарный», «блистательный». Diw – «чудо» происходитъ от того же корнеслова, как θαύμα и θεάομαι. Своимн произвольными этимологическими опытами автор показывает только, что ему нет никакого дела до истины, и он всякую науку, даже если она ему совершенно чужда и незнакома, старается направить к поношению ненавистного ему русского народа. Г. Кни, не только как богослова, но и как филолога, можно сравнить с оперным певцом, который не имеет ни голоса, ни музыкального слуха, и кроме того, не в состоянии читать нот. To, что г. Кни говорит тут о безнравственности русского народа, все это он заимствует из недостоверных, враждебных церкви, протестантских источников. Напротив, римско-католический патер Иосиф Марцоль, в евоем явившемся с епископского одобрения большом сочинении: Liturgia sacra, т.III, стр. 585, выставляет на вид тот факт, что достоинство непорочного девства в России ценится выше, чем где бы то ни было.

То же круглое невежество г. Кни обнаруживает и в области литургической, так что по истине можно сказать: он не может различать правой руки от левой. Здесь можно обратить внимание только на две опшбки при изложении литургии. На стр. 127 у него неправильно изображается распорядок частиц хлеба на дискосе. Частица в честь Богоматери должна лежать вправо от Св. Агнца, передняя сторона которого обращена к священнику, следовательно, к левой руке последнего; девять же частиц в честь святых должны лежать по правую руку священника. В изображении г.Кни все это наоборот.

He говоря о других недостатках, неприятно поражает ошибочность перевода: «Аller Menschen und aller Dinge» (стр.157). Греческий оригинал гласит: «Καί πάντων ϗαί πασών». Всякий ученик пятого класса гимназии, который перевел бы это словамн «aller Dinge», получил бы за это штрафную работу и должен был бы просидеть лишний час. Г-ну же Кни мы можем только заявить, что его филологические познания, на подобие и его богословских познаний, употребляя любимое выражение самого г.Кни, кажутся нам «несколько подозрительными»¹⁵. К стр.142 мы могли бы заметить еще касательно слова Аё. Г. Кни говоритъ: «Священник берет das Аёr»... Слово αήρ у Гомера употребляется в женском роде, а позже, у Геродота, в мужеском роде. Латинское слово Аёr равным образом мужескаго рода. He будет ли, быть может, г. Кни так добр, чтобы сообщить нам, на каком основании он делает это стоящее у него в книге слово словом среднего рода?

Но обратимся от исправления маленьких грамматических прорех г.Кни к рассмотрению содержания его книги. С известным, пожалуй даже, благодушием, г.Кни говорит на стр.180, цитируя Виктора Франка, о «часто повторяющемся заклинании жилищ и скотских стойл, из которых ежемесячно освященною водою изгоняются черти», и в заключенном в скобке выражении прибавляет: «Для действительного попечения о душах и духовного назидания при этом абсолютно не остается свободного времени». На стр.181 он продолжает: «Крестьянин совершенно охотно обошелся бы без духовенства, если бы не было обязательных церковных действий, ежемесячных изгнаний диавола из домов и дворов» и т.д. Г. Кни, видимо, совершенно забыл, что благословения (называемые им «заклинаниями») домов (напр.6 января), скота, полей, моря, новопостроенных кораблей и т.д. в римской церкви совершаются совершенно таким же образом, как в восточно-кафолической и прочих древне-восточных церквях. Г. доктор опять взглянул на ненавистную ему русскую церковь через протестантские очки и при этом, по своей привычке, нанес тяжкий удар римской церкви.

На стр.182 в примечании г.Кни «говорит о твердой вере русского народа «an die Macht der, nicht des, Teufel». Прежде всего, да извинит г.Кни, что мы обратим его внимание на то, что, по преподаваемому в немецких элементарных школах малым детям обучению языку, сказать в родительном падеже «des Teufel" решительно ошибочно; нужно сказать »des Teufels«. Ho, переходя к самой сущности вопроса об этой «диавольщине» (Teufeleien), из смысла указанного примечания можно выводить, что г.Кни не верит во множественность диаволов. При таком неверии он становится в противоречие не только с Евангелием, но особенно с римской церковью. Пусть же он бладарит Бога, что миновали времена священной инквизиции, иначе он несомненно был бы привлечен к ответственности за это свое рационалистическое примечание.

В «Rituale Romauum» в отделе «De exorcizandis obsessis a Daemonio», o демонах говорится: «Advertat (Sacerdos) quihus artibus ac deeeptionibus utantur daemones ad Exorcistam ilecipiendum: solent enim ut plurimura fallacitcr respondere, et diificile se manifestare, ut Exorcista diu defatigetus desistas, aut infirmus videatur non esse a daemonio vexatus.... Exorcista ne vagetur in multiloquio, aut supervacaneis vel curiosis interrogalionibus, praesertiurn de rebus futuris et occultis, ad simm munus non pertinentibus. sed jubeat imimmdum spiritum taeere, et ad interrogata tautum respondere: neque ei credatu, si daemon simularet, se esse animam alicujus Sancti, vel defuncti, vel Angelum bonum. Necessariae vero interrogationes sunt, ut de numero et vornhin spirituum olsideitium, de tempore, quo ingressi sunt, de causa, et aliis hujusmodi». Очевидно, римский требник еще не бывал на глазах г.Кни; иначе кажется загадочным, каким образомъ он, как римский католик, мог поставить себя в столь резкое противоречие с официально документированными воззрениями своей церкви. Касательно того, что затем он говорит о мнимом низком состоянии научного специально богословского образования русского духовенства, мы можем решительно оспаривать мнение, что православное богословие стоит позади римского. Что же касается литургиологии, то русская наука даже выше западной, насколько русские богословы обыкновенно хорошо знакомы с учением и культом западных исповеданий, между тем, как западные богословы, за немногими блестящими исключениями, как высокочтимые господа – профессор д-р Пробст в Бреславле, соборный капитуларий Рём в Пассау, патер Грубер в Слунье, профессор д-р Ниллес в Инсбруке и другие, обнаруживают лишь слабое знакомство с состоянием восточной церкви.

С какой любовью и почтением русский народ привержен к своим священникам, этим посредникам сверхъестественных благодатных даров Божьих, об этом, напр., свидетельствуют тысячи и тьмы народа, постоянно стекающегося к упомянутому уже о. Иоанну Кронштадскому, чтобы получить, через его молитву, утешение и избавление от душевных и телесных недугов. О таком почтении, столь искреннем уповании на чудодейственную силу молитвы, какая признается за этим по всей России знаменитым священником Бога Всевышнего, западу известно только из преданий давно минувших времен. В русском народе еще жива детская вера средних веков, которая на западе уже давно разрушена критическим анализом скептицизма и робко дает о себе знать еще лишь при юбилейных торжествах и проч.

Что касается, наконец, изложенных г. Кни в последнем отделе под заглавием «Wohinaus» («Где же исход?») рассуждений о будущности русской церкви, то мы вполне уповаем на слово Господне: «И врата ада не одолеют ее». Святая русская церковь, как доселе, так и впредь, будет пребывать в верной неразрывной связи со всей кафолической церковью Востока, с той церковью, которая до малейших подробностей твердо держится преданий свв.отцев и, основываясь на непоколебимой скале Христа, не подвергается никакому изменению, никакому дальнейшему развитию, никакому прогрессу, никакой реформе, чтобы в этом отношении соответствовать своему Божественномѵ Основателю, о Котором говорится: «Иисус Христос тот же вчера и сегодня, тот же и во веки!»

Что касается лично г.Кни, то мы можем только пожелать ему, если ему вздумается и дальше нападать на русскую церковь, сначала позаняться необходимым предварительным изучением дела, чтобы ему, метя в православную церковь, постоянно не попадать своими камнями в римскую, и чтобы последняя не имела полного основания молить Бога: «Избавь меня от моих друзей; с врагами же своими я уже справлюсь и сама!»

Пροт. А. Мальцев, Mag.theol.

Берлин, день Св.Троицы.

1804 г.