- Крещён в Православии
«Господь – твердыня моя, и прибежище моё, и избавитель мой. Бог мой – помощник мой, и буду надеяться на Него; защитник мой, и рог спасения моего, и заступник мой.»- Когда-то я жил этими словами: проснувшись воссылал молитву утреннюю, а перед сном воскуривал ладан перед Его иконами. Я жил Им, дышал Его именем, как и советовали исихасты. Но это все в прошлом. Накопившиеся противоречия из разных сфер знаний, а также личные скорби, послужившие своего рода катализатором смены вех, все-таки изменили мое мировоззрение. Аргументы, включающие себя данные из истории геологии, эволюции, неразрешенные вопросы о проблеме зла, действии благодати, субъективности религиозного опыта, перевесили Дух, который ,в свою очередь, не весит вовсе, ибо Сам нематериален, а значит не бытийствует.
В бытность мою семинаристом и трутником, мои друзья монахи упрекали меня за излишнюю «рациональность» в подходе к богопознанию- мол, нечего Августина и Василия читать! Бери пример с Симеона Столпника и Павла Препростого- вот они были «настоящими». Я не доумевал, ведь сами святители использовали логические философские силлогизмы, основанные на рациональном подходе, почему нельзя совмещать Иерусалим и Афины, если само христианство является продуктом этих двух начал.
Отныне участь моя со злодеями, по мнению православия, так как апостасия есть тяжелейший грех, однако как бы я ни хотел вновь поверить, вернуться подобно блудному сыну- все тщетно, заглянув в бездну человек не сможет выйти из нее. Безусловно, данное состояние повергает в уныние, потому что все мечты о священстве рухнули: кому кадить, коли Его нет, как быть рабом рабов Божих, если отныне они не родные и как умирать, если нет посмертия?
В бытность мою семинаристом и трутником, мои друзья монахи упрекали меня за излишнюю «рациональность» в подходе к богопознанию- мол, нечего Августина и Василия читать! Бери пример с Симеона Столпника и Павла Препростого- вот они были «настоящими». Я не доумевал, ведь сами святители использовали логические философские силлогизмы, основанные на рациональном подходе, почему нельзя совмещать Иерусалим и Афины, если само христианство является продуктом этих двух начал.
Отныне участь моя со злодеями, по мнению православия, так как апостасия есть тяжелейший грех, однако как бы я ни хотел вновь поверить, вернуться подобно блудному сыну- все тщетно, заглянув в бездну человек не сможет выйти из нее. Безусловно, данное состояние повергает в уныние, потому что все мечты о священстве рухнули: кому кадить, коли Его нет, как быть рабом рабов Божих, если отныне они не родные и как умирать, если нет посмертия?