Дело о «самоохотно сгоревших» раскольниках, по доношениям преосвященных: тобольского Антония, устюгского Боголепа и холмогорского Варнавы

№ 441/368, 20 августа/22 ноября 1726 г. Дело о «самоохотно сгоревших» раскольниках, по доношениям преосвященных: Тобольского Антония, Устюгского Боголепа и Холмогорского Варнавы

Прежде других доношений о самосжигателях раскольниках в 1723 г., поступило в Святейший Синод доношение от Тобольского митрополита Антония (26 марта), но при деле этого доношения нет, а выписано оно только в справку по поводу другого доношения о том же предмете, поступившего 20 августа от Устюгского епископа Боголепа. Сколько именно сгорело раскольников в Тобольской епархии, в том доношении не было означено, а сказано вообще: «тайные раскольники разных пустынь и деревень, не хотящие под платежом двойного окладу быть и к св. церкви приклониться, самоохотно сгорели». В доношении же преосвященного Боголепа означено и место, где сожглись раскольники, и число их, и как это случилось. «Сего 723 году, писал преосвященный, посланы с Устюга в епархию мою Синодальной команды, из обретающейся на раскольников, о которых уведомились, что они пребывание имеют в Устюжском уезде в Черевковской волости, и того ради оные посланные в ту волость прибыв и взяв с собою в понятые той волости священника и сотского и пятидесятнетских и крестьян, и приехав в деревню Нестровскую, в которой те раскольники пребывание имели и в одном дворе они раскольники заперлись; и, вышеупомянутые посланные служители и священник с товарищами оным раскольникам говорили, чтобы они из того двора к слышанию Его Императорского Величества указу вышли, такоже и о повиновении церкви святей приличными речами их увещевали, и из оных раскольников один человек вышед на кровлю оного запертого двора, им, посланным, говорил, что они помянутого указу слушать и церкви святей повиноватися и к священникам на исповедь ходить не будут и за сложение, как они слагают ко изображению креста, перстное они умрут; и как помянутые посланные для увещевательного с ними раскольниками разглагольствия к тому двору стали приходить, и те раскольники выпалили из ружья и потом в том дворе зажглись и сгорели; а по показанию той же волости взятых раскольников, а иные обращающихся крестьян, в вышеобъявленном дворе сгорело раскольников мужеска и женска пола 25 человек».

По поводу этих доношений,Святейший Синод 26 октября, в видах предупреждения самосжигательства, постановил следующие две меры: 1). «сообщив Сенату ведением о самоохотно сгоревших раскольниках, требовать в тоже время, чтобы из Сената посланы были крепкие указы ко всем вотчинникам или их управителям о том , чтобы они нигде в поместьях своих ни под каким видом не дозволяли строить скитов и пустынек, а жили бы раскольники с прочими крестьянами в селах и деревнях неотложно; буде же кто уведает о таковых раскольниках, которые намерение имеют к сожигательству, чтобы они, вотчинники, таковых от такого намерения отводили и ежели того слушать не похотят, то ловили бы и держали под караулом, увещевая при участии духовных особ; 2) епископам предписать, чтобы они повелели всем священникам в церквах своих во все воскресные и праздничные дни прочитывать, разосланные Святейшим Синодом в 1722 году, увещания о продерзателях, которые дерзают неразсудно на мучение, ибо в оных увещаниях всякия противническия продерзости ясно обличаются с кротостию».

На указ Синода об этом предмете, по обыкновению последовали из епархий ответныя доношения о получении указа на местах. Между этими доношениями нельзя не отметить доношения от Черниговского епископа (Жураковского). Сообщив Синоду, как и другие епископы, о получении указа с обязательством о непременном его исполнении, Черниговский преосвященный сочел долгом своим присовокупить, что « в его епархии раскольники обретаются в Стародубищине и тии к увещеванию не склоняются, понеже защищает их накрепко господин комендант Стародубский, Илья Иванович Пашков и не только оные раскольщики не опасаючись ничего живут в Стародубове, а приезжают туда и из околичных сел безбоязненно; и тии, которым поверено дел раскольнических управление, не безпечни в житии своем, понеже он, господин комендант, часто на их нападает и убойством им грозит и раскольщикам в своем заблуждении нет никакого страха». В доказательство справедливости своего доноса преосвященный приложил в копии доношение, полученное им от одного из стародубовских священников, Игнатия Петропавловского, который в доношении своем сообщил преосвященному несколько фактов защиты Пашковым раскольников, а именно: 1) 27 мая 1723г., он, Пашков, чрез солдат своих отбили из-под аресту, присланных в Стародубов иеромонахом Иосифом Решиловым, раскольническую черницу и девку, а где он их подевал, то не сведомо; 2) 29 мая его же комендантский служка на предместье в день торговый напал на меня самого (т.е. попа Игнатия), бранил скверными словами и забойством похвалился, и сия вся по приказу комендантскому делаются, и во дни торговые премного их (раскольников) из слободы бывают, с палками ходят по месту, тут же и солдаты и дворовые служки бродят, а того и смотрят, кто бы не зачепил раскольщика; 3) 31 мая в неделю Всех Святых сам комендант озарничати почал, понеже со священника Александра, бывшаго Кулозного, всенародно на предместье по служении в церкви идучаго, казал рясу сдерети, а как его священника мордовали, сдираючи рясу, назад руки заворачивали, сам он на письме донесет Вашему Преосвященству».

Копия с сего письма тут же приложена. Из него видно, что священника схватили солдаты коммендантские, по его приказанию, за то, что он когда-то задержал раскольника, котораго потом у него отбили, а священнику эту вину его припомнили и улучили случай схватить его и ограбить: « а как он коммендант велел содрать с меня суконную рясу, пишет обиженный, я не даваючися согнул руки на персях крепко, а оные солдаты, по его комендантскому велению, почали мои руки назад выворачивать и вывернувши стягали с меня рясу, а мене на том же месте простовласого оставили». По секретарской помете на доношении преосвященного, следовало «о противных поступках Пашкова предложить к рассмотрению немедленно», но было ли что сделано, не видно.

16 мая 1724 г. Поступило в Святейший Синод другое доношение от Тобольского митрополита Антония, который прописал, что «посланные с Тюмени мостовые надзиратели, Алексей Никитин и Иван Савин, в Тюменской Канцелярии явились и сказали, что ездили в Тюменский уезд по Вышме реке для сыску беглых крестьян и наехали в лесу за Вышмою рекою между болотами в бору в собрании людей не малое число, заперлись в избе и оклались кругом той избы смольем и берестами и соломою…и оные Никитин и Савин у оных беглых крестьян спрашивали: для чего они собрались, и они им сказали, что за крест Христов и подали им в дверь письмо, которое велели подать в Тюменской Канцелярии, а которых деревень и слобод оные люди были жители, того им порознь не сказали… а будет их число мужеска и женска пола и младенцев более 200 человек». Далее преосвященный сообщает, что получив такия сведения, он посылал для увещания оных раскольников Успенского собора ключаря Ивана Соболева и иеродиакона Иоанникия Павлюцкого и с ним увещательный лист о продерзателях, но успеха не было: «завидя их, писали посланные, учители раскольнические предложили: что с ними говорить лутче себе конец предать, и того же часу и загорелись, и учитель их Горохов тут же сгорел»…Вот письмо, поданное раскольниками для доставления в Тюменскую канцелярию: «сего ради оставляем домы и все имение свое и идем на вольную смерть: за старопечатные седми соборов книги, како святые нас научили и изложили ни едину черту пременити, а кто пременит или предвигнет, на того положена от св. отец клятва: а мы грешные обещались Христу, во св. крещении отрицались сатаны и всех дел его, и мы, по обещанию св. крещения, желаем в том умрети, аще не оставит Господь Бог нас за старопечатныя книги, за Иисусову молитву, за крест Господень и за святая аллилуйя и за все церковное пение и за веру христанскую». И по этому доношению, как и по доношениям 723 года, сообщено было из Синода в Сенат «ведение» с требованием: для отвращения вперед подобных случаев учинить в Сенате надлежащее рассмотрение и решение, о чем Святейший Синод без продолжения и уведомить, но уведомления никакого и теперь, как тогда из Сената не последовало.

Последнее, при деле, доношение самосжигателях-раскольниках поступило в Московскую Синодального Правления Канцелярию 8 марта 1725 г. от Холмогорского архиепископа Варнавы. Из этого доношения видно, что «в Холмогорской епархии Мезенском уезде в Азопольской волости противников св. церкви и нехотящих быть у присяги, собравшихся во едину избу, мужей и жен, и девиц и младенцев сожглось 108 человек, да и прочие к тому готовы». По этому доношению Святейший Синод утвердил мнение Московской Синодального Правления Канцелярии, которая, препровождая доношение, предлагала послать указ преосвященному Варнаве, чтобы он «послал от себя ко оным противником из духовных людей знатную персону со смирением от такого злого их намерения отвращать и истинный путь спасения показать могущую, к которой для охранения и из светских людей знатную персону и солдат, сколько человек пристойно, присовокупить не отложно». О посылке светской персоны послан указ к Архангельскому вице губернатору Лодыженскому, а для ведома о сем сообщено обычное «ведение» и в Сенат.

О состоянии раскола в Холмогорской епархии в том же марте (10 числа) получено было Московского Синодального Правления Канцеляриею и другое доношение из Приказа Инквизиторских Дел, который, на основании доноса Холмогорской епархии провинциал-инквизитора, иеродиакона Александра Тихонова, сообщил, что 1) «на Мезени в священническом чине усмотрено не строение и многие пьяницы и раскольником потаковщики и во многих церквах имеются книги все старопечатныя; 2) по присланному из Святейшего Правительствующего Синода указу с формою о привождении к присяге народа, от священников присяги не чинено, а в отписках они, священники, пишут ко архиерею ложно, что будто все мужеска и женска пола у присяги были; 3)исповедавшимся и неисповедавшимся прихожанам своим священники записных книг не имеют и многие есть не исповедавшиеся, а они, священники, ложно ко архиерею в ведомостях пишут всех исповедавшимися; 4) на Мезени и в Пустозерске многие люди развращены от церкви в раскол, а паче в крестном сложении упрямствуют, а оная прелесть размножена в тех местах от Выгорских общежителей Данилова согласия, которые по часту в тех местах бывают, а инде и довольное время живут для рассеяния расколу, а взять таковых опасно, понеже имеют указ Его Величества и пашпорты с Олонецких Петровских заводов от Ландрата Муравьева, что такие общежители уволены для промыслу в дом Его Императорского Величества зверей живых соболей, песцов и прочих, такожде и оленей живых и кто куда из тех раскольников ни поедет, хотя за купечеством своим или за какою своею нуждою, а в пашпорте прописывают, что для промыслу зверей, и таковым везде свобода жить и оные много прельщают к расколу. И от такового их прельщения научены многие и тверды в своем от них научении и вменяют себе в законное некое мучение» (указывает на сожегшихся на Мезени, 108 чел.). 5) «Во многих волостях мертвых телеса погребают сами собою без священников; в Пустоозерских церквах аллилуиа говорят по дважды да и в символе читают: и в Духа Святаго Господа истинного; такожде мужи и жены в крестном сложении упрямствуют; да во многих местах имеются гробы за мнимым народом святых; 6) на многих священников он, провинциал-инквизитор, преосвященному Варнаве доносил и он, преосвященный, им указу не чинит, токмо на него гневается»…По поводу этого доношения Святейший Синод 7 февраля 1729г. определил: предписать указом ландрату Муравьеву, чтобы он пашпортов раскольникам не давал и скитаться по краю не позволял, а преосвященному Варнаве, чтобы он посылал к раскольникам увещателей, а о священниках, на которых донесено инквизитором, достоверно исследовав, надлежащее решение учинил, со истязанием виновных без всякого опущения – и что сделает, о том репортовал Святейшему Синоду немедленно». Преемник Муравьева по должности, капитан Хвощинский донес Синоду, что указ получен и «вперед тем раскольщиком свободных указов и пашпортов давать не будут». Преосвященный же Варнава прислал обширное доношение, в котором объяснив, что в отношении к раскольникам он не бездействует и увещателей, когда-то возможно, к ним посылает (указывает, когда кого посылал), только провинциал-инквизитор того не видит, за тем пишет, что донос инквизитора о священниках он наследовал и «по наследованию непростительных священству поступков никаких за ними не явилось кроме того, что по солнцу ходят и по просту водятся (?) да в теплых церквах потемнелыя стены и то не во многих волостях; при церквах старопечатныя книги и то для того, что им, за скудостью прихода, новопечатных купить не на что ныне где поблизу; а прочие за неподачу росписей постившимся и непоствшимся явилися винны и за то, что они подают нам умедлили и за оное, что книги имеют старопечатныя минеи, а нам не объявили, взяты были ли в дом мой и за оные наказаны, а иные для исправления посланы по монастырям, а вместо их во время св. четыредесятнецы посланы были другие священники и при них многие жители к церкви Божией приходили и исповедывались и впредь повся годы исповедатися и креститися тремя персты обещались, а они священники и прежде сего по своей совести и священству писали, что все мужеского пола исповедывались и по достоинству причащались и у присяги были, которые в неотстуствии обретались у дел и служб господских; а то правда, что раскольники и развратители подъезжают, овии с пашпортами, овии таясь подкарыдвают благочестие святое и не знаем, что им делать…, а Бог их Сам прогонит и устрашит за наше неможение (sic), а взявшие их иные и режутся и топятся…а что мертвых телеса погребают, и то свидетельствуют они сами о себе и о конечном своем непокаянии, того ради и мы, для студа их большаго пред людьми и страха Божия, не повелеваем погребати при церкви православной, тако и по смерти не обращени будут. О гробах не свидетельствованных заказано и запрещено накрепко. О крестном двоенаперстном сложении и двоекратном аллилуйа глаголании в Пустозерску слышно от некоих проездных людей, и за дальностью не можно нам увидать подлинно, писанми точию подтверждаем по возможному…а указы от нас священником и прикащиком церковным еже прежде посланы, что от сожигательства предостерегали и сожигатца не давали». Этим доношением преосвященого Варнавы дело и заканчивается.