Николай Зиновьев

Краснодар

* * *

Сидел и плакал человек,

А мимо шел Творец Вселенной,

Остановившись, Он изрек:

«Я друг униженных и бедных,

Я всех убогих берегу,

Я знаю много слов заветных.

Я есмь твой Бог. Я все могу.

Меня печалит вид твой грустный,

Какой бедою ты тесним?»

И человек сказал: «Я – русский»,

И Бог заплакал вместе с ним.

* * *

Идти мне в стадо или в стаю?

Не знаю, Господи. Не знаю.

И не узнаю до конца...

Как ни темна, как ни трудна

Жизнь россиян, как ни убога,

К Творцу есть просьба лишь одна,

Лишь об одном прошу я Бога:

«Не дай такого, Боже мой,

Чтоб наша Русь, ругаясь матом,

Пошла по миру не с сумой,

А с самым лучшим автоматом...»

Когда так небо бирюзово

И так медвяны облака,

Я словно слышу эхо зова

Издалека и свысока.

Чей голос душу мне тревожит?

Откуда он, такой родной?

Не может быть... Или, быть может,

То тихий зов души самой.

Сквозь мрак, рожденный злобным словом,

Сквозь кровь и месть, сквозь ложь и лесть

Она своим негромким звоном

Благую весть мне шлет: «Я есть».

Ты просишь у Бога покоя,

И жаркой молитве вослед

Ты крестишься левой рукою,

Зажав в ней десантный берет.

И с ангельским ликом серьезным,

Неправый свой крест сотворя,

Вздыхаешь – под городом Грозным

Осталась десница твоя.

Осталась она не в граните,

Не в бронзе, а просто сгнила.

Стоишь. И твой ангел-хранитель

Стоит за спиной. Без крыла.

* * *

И от счастья воет воем,

Что мы встали на колени.

А мы встали на колени

Помолиться перед боем...

Как Древний Рим времен упадка,

Хрипит и корчится страна.

И лишь горящая лампадка

Мне не дает сказать: «Хана».

Лишь эта плошка с козьим жиром,

В котором плавает оса,

Мне не дает с постылым миром

Свести все счеты в полчаса.

* * *

Богатство дай – все будет мало!

Все будет словно бы не в счет

Без губ ее, горящих ало.

Пусть Бог меня вдруг нищетой

Как ледяной водой окатит.

Но даст глаза и губы той,

Одной-единственной! И хватит.

* * *

Но я с усердием молюсь

Рукой сухою, как огудина:

«Пусть минет мя и мой народ

Судьба Иудина!

Пускай в ночи настигнет тать,

Пусть станем жертвенными овцами,

Не дай нам, Боже, только стать

Могил отеческих торговцами».

* * *

Душу, не жалей.

Все, что было раньше,

Ты напомни ей.

Сыпь на раны солью.

Ужасом знобя,

Ведь душа лишь болью

Выдает себя.

Уйти от выспреннего слога,

От пропитавшей мир весь лжи,

И там, в неведомой тиши,

Хотя бы краешком души коснуться Бога...

Но одолеть соблазны века

И разогнать сомнений смог

Дано не многим. Дай мне, Бог,

Хотя б увидеть человека,

Которому Ты так помог.

Во сне я молился и плакал

И свечку сжимал в кулаке,

А воск с нее на руку капал

И кровью стекал по руке.

И стали стекающей крови

Речные долины тесны,

И мальчик, плывущий на кровле,

Сказал мне, нахмуривши брови:

«Не смей истолковывать сны!..»

* * *

Немая стынь в груди.

О Господи, доколе?!

Доколе, Господи?!

Как галки с колоколен,

Слова слетают с уст.

Кто вечно недоволен

Собою, тот не пуст.

Уж так душе погано, –

Что ж, знамо, не в раю,

Не зря же из стакана

Разит так серою.

Чертяку в певчем хоре

Найди его, поди...

О Господи, доколе?!

Доколе, Господи?!

* * *

О горце, ранившем его.

Прошу у Бога благодати

Живущим, всем до одного.

Молюсь о старой проститутке,

Молюсь о банде из юнцов,

Молюсь четыре раза в сутки

По шесть часов.

Молюсь о вышедших в дорогу,

Чтоб с глаз их спала пелена...

Когда душа взывает к Богу,

Она для зла затворена.

«Во имя России

Нас в чреве носили.

Во имя России

Бросают нас в бой.

Во имя России

Дай, Боже, нам силы!» –

Пел мальчик охрипший

С пушком над губой.

Чеченская рядом рванула граната,

И рухнул парнишка, уже не дыша.

И русской дорогой,

Незримой и торной

К престолу Творца

Полетела душа.

А утром по части приказ огласили,

Потом известили, как водится, мать...

Во имя ушедших

По русской дороге

Во имя России

Прошу я вас встать!..

Как когда-то по Европе

Призрак коммунизма,

Нынче бродит по России

Призрак оптимизма.

Обретет он плоть, иль мучась

В пурпуре заката,

Сообща разделит участь

Своего собрата.

Тьма потушит наши свечи,

Духов зла разбудит.

«Сыне, Сыне человечий!

Пусть же так не будет!..»

Не доходит молитва до Бога,

Видно, грешен я, грешен зело.

И решил написать, как нам плохо,

Я в письме и нахмурил чело.

Сердце словно попало в осаду,

Снова это проклятое «но»:

Чтоб доставить письмо адресату,

Умереть почтальону должно.

Как ни скорбна земная юдоль,

Кто возьмет на себя эту роль?

Отказался один и другой сказал: «Нет».

Собирайся в дорогу, поэт.

Прошу ни славы, ни утех,

Прошу Тебя, скорбя за брата,

Спаси мою страну от тех,

Кто распинал Тебя когда-то.

Христос, они Твои враги!

Они рабы Тельца Златого,

Ты знаешь сам, так помоги,

Ведь Твоего довольно слова...