Борис Орлов
Санкт-Петербург
* * *
Белая церковка в березняке –
Белая птица на белой руке.
Льется, смиренной молитвой согрет,
С белого купола ангельский свет.
Словно лампаду, Господь, не гаси
Белую жизнь в православной Руси.
В белые теплые майские дни
Белую птицу мою не спугни.
* * *
Памяти монахини бабушки Елены,
нянчившей меня в раннем детстве
Уютен скромный уголок
Избы. В окошко солнце светит.
Я не один – со мною Бог,
Нет одиночества на свете...
Забыло скрип шагов крыльцо.
Икона. Свет лампадки зыбкий.
И Богородицы лицо
Слегка озарено улыбкой.
Молитва. Библия в руке.
Блистает день закатной гранью.
И дремлет в Божьем уголке,
В клубок свернувшись, мирозданье.
* * *
Ирэне Сергеевой
Горячих молитва остудит
Замерзших согреет. Меня
Спасет... Люди – все-таки люди,
Не ангелы. Судного дня
Дождутся, хотя не желают...
Накажет Господь и простит.
Молитвой к небесному раю
Указаны людям пути.
* * *
Звездный свет над землей струится
И душа оставляет плоть.
Полночь. Время пришло молиться
На творенья Твои, Господь!
Помолиться за то, что будет,
И за то, что уже прошло.
Сумрак выдохнуть полной грудью,
Чтобы душу не обожгло.
Вспоминаю родные лица
Сквозь безлунный небесный свет.
Невозможно не помолиться
За живых и за тех, что нет
С нами... Плачет ночная птица.
Звездный свет – в перекрестьях рам.
И молиться бы, и молиться
На дороге, ведущей в храм.
Пасха
Как зеленый пар, струится в небо
Первая пушистая листва.
Молимся неистово и слепо,
Превратив желания в слова.
В сердце словом, как электротоком,
Бьет...И слезы катятся дождем.
Наша жизнь – душа в разлуке с Богом:
От Него ушли, к Нему придем.
* * *
Я люблю весенний шум сосны
И апрельский голос певчей птицы.
Помолюсь за сирых и больных,
За которых некому молиться.
Кружатся над храмом журавли,
И пылится сельская дорога.
К падшим состраданья и любви
Попрошу молитвою у Бога.
Завернется вечер в звездный плед,
И туман повиснет над рекою.
Кто-нибудь помолится мне вслед,
Пожелав смиренья и покоя.
* * *
Памяти матери
Евдокии Константиновны Орловой
Дождичек вымыл рамы
Слезы бегут из глаз.
Вот и не стало мамы
В тихий Медовый Спас.
За упокой молебен,
Свечи горят, дрожа.
Облачком белым в небе
К Богу летит душа.
Свет и прохлада храма,
Кладбище за стеной.
Вот и не стало мамы
В жизни моей земной.
* * *
Грешен, грешен... Господи, прости! –
Искушен плохими новостями:
В государствах правят не вожди,
А людишки с темными страстями.
И не образа, а зеркала
Любят, отражаясь в них, как в лужах...
Ублажают смертные тела,
Забывая о безсмертных душах.
И не зарастет страна мытарств
Для вождей, возросших на коварстве.
Сотни параллельных государств
Существуют в нашем государстве.
Грешен, грешен... Но Благую весть
Я услышу – не умолкнет лира.
Чтобы видеть мир таким, как есть,
Не пытаюсь сотворить кумира.
* * *
Скорбит у крыльца осина
Над крышей умолк скворец.
«Во имя Отца и Сына...»
В могильной земле отец.
Цветут лопухи у тына.
В бурьяне увяз овин.
Во имя отца и сына
Ушел на чужбину сын.
В отцовской избе пустынно.
В углах полумрак и стынь.
«Во имя Отца и Сына...
Аминь!"
* * *
Помнят здесь старинные законы
И по-русски просто говорят.
А старухи в черном, как вороны,
На скамьях осиновых сидят.
Мудрые они и верят в Бога
И творят молитвы против бед.
Но в бурьяне прячется дорога,
И детей давно в селенье нет.
И, на миг забыв Святого Духа,
Кутаясь в дырявое пальто,
Плачет журавлям вослед старуха:
«Где ж ты, Русь, совьешь себе гнездо?»
* * *
Юрию Шестакову
Битва за веру. Ручьями –
Кровь. Шепот русских молитв.
Сотня монахов с мечами
В первой шеренге стоит.
Крепче и камня, и стали
Вера... Я верен, клянусь!
Черною сотней назвали
Тех, кто сражался за Русь.
В битвах не ведали страха.
Вижу сквозь отзвуки гроз
Черные рясы монахов –
Смотрит с хоругвей Христос.
...В наших каютах и кельях
Молится Родина-мать.
В рясах и флотских шинелях
Нам за Россию стоять!