Лариса Вотинцева

г. Назарово, Красноярский край

Мой Светлый Ангел, что со мной случилось?

Моя душа поет и плачет враз.

Я видела, как кровь Христа сочилась

Из-под гвоздей в тот страшный скорбный час.

Я слышала – делили ризу Божью,

Тянули на себя, трещала нить.

А где-то по лихому бездорожью

Шагал Иуда сам себя казнить.

Я не могла смотреть и отвернулась:

Поили Агнца желчью на кресте.

Мир потемнел, и вечность содрогнулась,

И Ангелы рыдали в высоте.

Я чувствовала боль и страх Вселенной –

Что сотворил для радости Господь –

Когда копье солдата вожделенно

Вонзалось в Пресвятую Божью Плоть.

Мой Светлый Ангел, что со мной случилось?

Скорбит душа... Но и поет... О чем?

О Божьей милости, что я на свет явилась,

Конечно, грешницей, но все ж не палачом.

Крестный ход. Враги трепещут,

Силы темные бегут.

Впереди хоругви блещут,

Нашу веру берегут.

Молодой идет священник.

Облачение в пыли.

В этот Светлый Понедельник

Он защитник всей земли.

Три старушки – левый клирос

«Пасху Красную» поют.

Хор сердец до Неба вырос,

Вторят Ангелы в Раю.

Прихожане с образами –

Богом избранный народ.

Дед с незрячими глазами

Твердо движется вперед.

А другой старик не слышит,

Но уверенно поет.

Им Господь духовно свыше

Слух и зрение дает.

Дьякон с чашей. В чаше плещет

Чудотворный водоем.

Крестный ход – и ад трепещет,

Русь живет, и мы живем!

Я не от мира сего...

Из ИНОГО я МИРА...

Здесь очень много всего:

Город, люди, квартира,

Ласковый кот на печи

И собака в прихожей,

Солнца златого лучи

На доверчивой коже.

Город мне в душу глядит

И терзает до боли.

Электропечь холодит,

И квартира неволит.

Хрупкий покой берегут

Кот, собака в прихожей.

Люди же мимо бегут –

Каждый просто прохожий.

Что им водиться со мной –

Из ИНОГО я МИРА...

Век коротать мне одной...

Кот, собака, квартира...

Солнечный луч на щеке –

Он один мне созвучен.

МИР же ИНОЙ – вдалеке,

Для прохожих он скучен.

Он состоит из цветов,

Мотыльков, паутинок,

Гнутых чугунных мостов,

Акварельных картинок,

Из золотых куполов,

Валаамских напевов,

Из деревянных полов

И озимых посевов.

Птицы в том мире сидят

На раскрытой ладони.

Желтые свечи чадят.

Император – на троне.

Я на коленях стою –

МИР ИНОЙ мне дороже –

Господу славу пою

И молюсь о прохожих.

Пусть глупый, ну и что же?

Причин смеяться нет.

Я верю – Бог поможет,

Спасет меня от бед.

Порою чушь болтаю

Несносным языком.

Скрываю, что летаю,

И с Ангелом знаком.

Давно уже не мылся,

И волосы не стриг.

Я день и ночь молился,

Просил себе вериг.

Хожу всегда голодный,

Но это просто – пост.

Бездомный и безродный,

Хоть глупый, но не прост.

Я ничего у Бога не прошу.

Мне все дано – рождение и Вечность.

Коль нужен кров, то рада шалашу,

Коль жажда сушит, пью росу безпечно.

Взалкаю, людям руку я подам,

В нее опустят мелкую монету.

Я помолюсь, перекрещусь на храм

И вновь пойду бродить по белу свету.

А коль толкнут с презрением меня,

Я улыбнусь покорно: «Слава Богу!»

Закат из благодатного огня

Сияньем ляжет на мою дорогу.

Тропа моя, дороженька по жизни,

Веди меня сквозь тернии грехов.

А ты, закат, святой росою брызни,

Прошу, успей до третьих петухов!

Омой моей главы седые пряди

И прах с моих босых уставших ног,

Чтоб я в своем потрепанном наряде,

Но все же чистом, встать пред Богом смог.

Я знаю, что отвечу в полной мере

За каждый день, что был душе не мил,

За каждый шаг, что сделал не по вере,

За каждый куст, что в спешке обломил.

За сбитый лист и смятую травинку,

За павшую под ноги мне пыльцу,

За всю мою дороженьку-тропинку

Я дам ответ Небесному Творцу.

И чем же оправдаюсь я по смерти?

Душа дрожит, как узница в груди.

Мои грехи отправлены в конверте,

На Страшный Суд, что ждет нас впереди.

Умирала без иконы

И молилась. Глядя в небо.

Через утренние окна

Не протопленной избы.

И просила Божью милость,

И крестилась с детской верой

Непослушною рукою

На последнюю звезду.

А вокруг нее резвились

Морды козьи и бараньи

И копытами стучали,

И бодались меж собой.

Не дано ей было видеть

Это буйное веселье,

Только слышала душою

Их лихие голоса.

А когда им надоело,

Подошли к больной вплотную

И без лишних разговоров

Сердце вынули ее...

И звезда исчезла с неба.

Солнце всходит. Люди встали.

У окна на ветке голубь

Стонет, силится взлететь.

И никто-никто не знает,

Что на ветке плачет Ангел,

Тяжкий грех поднять не в силах

И молитву вознести.

Дух великий, всемогущий

Белым Ангелом незримым

Опустился ранним утром

В колыбельку к малышу

И волос его коснулся

Невесомыми крылами.

И приснилась тут младенцу

Мамы нежная рука.

Белый Ангел тем же утром

На подушку музыканта

Опустился, еле слышно,

Шелестнув в тиши крылом.

И в минуту пробужденья

Услыхал маэстро хоры –

Гениальное творенье –

И запомнил наизусть.

Вместе с золотом рассвета

Опустился Белый Ангел

В дом художника на кисти,

На суровые холсты.

И, стряхнув остаток ночи,

Взял художник в руки кисти

И безценную картину,

Помолившись, стал писать.

Подлетел к поэту Ангел,

Опустился к изголовью

И неслышными словами

Что-то спящему прочел.

И вскочил поэт с постели,

Побежал к цветам и птицам,

И поэму целой жизни

В это утро написал.

Опустился Белый Ангел

У страдалицы на ложе

И услышал он молитву

Умиравшей за грехи,

И от сердца, словно камень,

Отодвинул грех великий

Добрым сильным всемогущим

Всепрощающим крылом.

Ранним утром кроткий, нежный,

Сердобольный Белый Ангел

Услыхал – мою молитву,

Это – я не умерла!

Лишь затеплю свечу

Перед ликом святым,

Все, чего я хочу.

Растворится, как дым.

Все, чего я прошу,

Позабуду навек.

Вспомню вдруг, что грешу –

Падший я человек.

Кротко долу склоню

Пред иконой главу.

Только сердце виню!

Только Бога зову!

Так бы вечно стоять

В тишине, чуть дыша,

Ничего не тая –

Пусть рыдает душа!.

Будет грустно взирать

В покаянную ночь

Богородица Мать

На заблудшую дочь.

Снова землю устилает листва,

Снова грустные приходят слова.

Родилась сегодня мама на свет...

Только мамы-то давно уже нет.

Холмик. Столик. Спелых трав красота.

Слезы катятся, в душе – пустота.

В ней когда-то был семейный уют,

Нынче ветры панихиду поют.

С покаянием молюсь у креста.

Жизнь моя была одна суета:

Не смирялась, не любила, лгала...

От моих грехов и мать умерла.

У могильного Святого Креста

Плачу с осенью вдвоем неспроста,

С нею родственную чувствую связь –

Перед осенью на свет родилась...

Нынче небо до краев наполнено

Переспелыми звездами августа.

Их сияние на землю послано

Тем, которые блуждают в полночи.

Только мне совсем другое выдано:

Жесткий пол. Молитвослов с иконою.

И нельзя поднять глаза и толику

Света звездного на душу выплеснуть.

Вся моя душа до края полная

Да не звездами – грехами смертными.

У Всевышнего прошу я милости:

Покаянную молитву выслушать.

Звезды зрелые на землю падают,

Разбиваются и гаснут бедные.

Мне бы только до рассвета выстоять,

Не погаснуть непрощенной Господом...

Метель слепит, сбивает,

Заносит и поет.

Вернее, отпевает

Падение мое.

Но я еще живая,

Вот встану и пойду!..

Маячат двери Рая,

Я к ним сквозь снег бреду.

И Ангел белокрылый

Мне руку подает.

Светлеет мрак могилы,

И не метель метет,

А колокол играет,

Трезвонит и гудёт,

Все ближе двери Рая...

И – тишина в груди.

Нет! Я еще живая,

Я сил еще найду!

И я молюсь, вставая,

И снова в ад иду.